Let Me Drown In You / Позволь мне утонуть в тебе

— Серьезно, Иван, — тихо пробормотал Тилл. — Тебе повезло, что мы терпим твою ленивую задницу. Он только что вернулся в комнату Ивана после завтрака и теперь готовил все, чтобы помыть его. Тиллу действительно это нравилось — было приятно иметь возможность сделать что-то для Ивана, а не просто сидеть рядом с ним, — но он начинал нервничать. Прошло около полутора недель с тех пор, как он взялся за это дело. Еще чуть-чуть и количество дней, которые Иван провел без сознания, составит целый месяц. Эта мысль приводила Тилла в ужас, поэтому он изо всех сил старался задвинуть ее на задворки своего сознания. Однако в такие моменты, как сейчас, когда он оставался наедине с Иваном в полной тишине, эта мысль снова подкрадывалась к нему, обволакивая его разум темными щупальцами и мешая думать о чем-либо другом. Целый месяц, да? Что произойдет, если этот месяц превратится в два? Три? Шесть? Год? Желудок Тилла болезненно сжался. Жизнь продолжалась бы без него — если подумать, она уже шла своим чередом. Сможет ли Тилл в конце концов тоже жить дальше? Нет. Тилл тряхнул головой, быстро избавляясь от этой ужасной мысли. Он никогда не двинется дальше. И если понадобится, он будет ждать вечно. Тилл сел на край кровати, поставив тазик на колени. — Ты же не будешь спать только для того, чтобы меня разозлить, правда? — он поднял и отжал мочалку. Благодаря практике привычное движение далось ему быстро. — На самом деле, это в твоем стиле. Когда он потянулся к лицу Ивана с мочалкой, внимание Тилла привлек заметный контраст в оттенках их кожи. За последние недели, проведенные на свежем воздухе, его собственная кожа приобрела приятный золотистый загар, в то время как кожа Ивана оставалась такой же бледной и призрачно-белой, как и всегда. Это был не первый раз, когда Тилл замечал разницу, но сейчас от этого зрелища у него особенно сильно защемило в груди. — Сколько еще... — Тилл вздохнул. Его голос был прерывистым и больше напоминал шепот. — Ты собираешься заставлять меня ждать, Иван? Ответом Тиллу послужил громкий звук распахнувшейся за его спиной двери. Он вздрогнул, и вода пролилась ему на колени. — Какого черта?! — он резко повернул голову от внезапного вторжения. — Тилл! — в дверях стояла запыхавшаяся Мизи с горящими глазами. Она выглядела взволнованной. — Ты должен пойти посмотреть! Дьюи и Хена участвуют в гонках! — она едва успела произнести эти слова, как уже бежала обратно туда, откуда пришла. Тилл перевел взгляд с дверного проема на Ивана и обратно. Гонки? Он был заинтригован. Тилл быстро решил, что закончит с ванными процедурами Ивана позже — ему нужно посмотреть, о чем говорит Мизи. Он выскочил за дверь вслед за ней. Брызги грязи полетели на ликующих зрителей, когда обе машины резко вошли в поворот. Они шли нос к носу, продолжая набирать скорость на прямой, несмотря на то, что и без того ехали невероятно быстро. Кто-то с микрофоном комментировал, выкрикивая малейшие изменения и прогнозы по мере того, как они приближались к финишной черте. Зрители топали ногами и скандировали имя победителя, на которого поставили. Было шумно. Хаотично. Дико. Это было свободно. Тилл был загипнотизирован. Он завороженно наблюдал, как машины мчались к финишу, и его сердце колотилось так, словно он сам был одним из гонщиков. — И… Тилл находился в мучительном ожидании, ни на секунду не отрывая глаз от гонки. Их скорость была одинаковой, так что он не мог предположить другого результата, кроме как ничьей. Обе машины пересекли черту одновременно. На секунду воцарилась тишина. А потом... — Хена побеждает! — закричал диктор в микрофон. Толпа взорвалась. — Вот это гонка! Тилл услышал, как Мизи, стоявшая рядом с ним, громко радуется, подпрыгивая на месте и обнимая его от волнения. Несмотря на то, что он хотел, чтобы Дьюи победил, Тилл тоже наслаждался происходящим. Они оба были невероятны. До сих пор каждая их гонка была такой же напряженной, как и эта, поэтому зрителям оставалось полагаться только на голос комментатора, чтобы узнать, кто победил. — Это 2:2! — крикнула Мизи, но из-за воскликов толпы ее едва было слышно. — Им придется сделать еще один заезд! Она была права: ни Дьюи, ни Хена не смогли бы так просто смириться с ничьей. Толпа тоже не смирилась бы. Они уже скандировали разные варианты «еще раз» в адрес гонщиков. Тилл наблюдал, как Дьюи и Хена вылезают из своих машин. Он был слишком далеко, чтобы слышать их, но он мог видеть, как они препираются, игриво подталкивая друг друга и смеясь. — Пошли, Тилл! — Мизи схватила его за руку. Она почти бежала, пока тащила Тилла за собой через дорогу к Дьюи и Хене. Когда младшие подошли, они улыбнулись им, и Хена приблизилась к Мизи, чтобы обнять ее за плечи. — Ну как тебе? — спросила Хена с ноткой самоуверенности в голосе. Она посмотрела на Тилла и ухмыльнулась, словно знала, что он болел за Дьюи. Тилл лишь закатил глаза в ответ. — Это было потрясающе! — благоговейно ответила Мизи. И как бы сильно Тиллу не нравилась Хена, он был ей благодарен. Она умело возвращала на лицо Мизи то самое выражение полного восторга. — Не зазнавайся, — сказал Дьюи, стоя рядом с Тиллом. — У нас все еще ничья. — И, — добавил Тилл, — они убьют вас обоих, если вы не разберетесь уже. Он оглянулся на зрителей, которые все еще толкались, пихались, подбадривали и кричали. На мгновение это напомнило ему о том, как в конце каждого выступления инопланетяне разрывались одобрительными возгласами. Разница была лишь в том, что из этого соревнования оба выйдут живыми, независимо от того, кто победит. Те дни в плену казались далеким прошлым — было трудно поверить в то, как сильно теперь все изменилось. Но даже несмотря на это, ярость и ненависть все еще кипели внутри Тилла, с каждым днем становясь все сильнее, пока Иван продолжал спать. — Тогда нам не стоит заставлять их ждать, — сказал Дьюи, и они с Хеной повернулись к своим машинам. Тилл и Мизи начали отступать, чтобы обратно присоединиться к толпе. — Удачи! — Мизи помахала им, и Хена взглянула на нее. — Подождите, — начала она, обменявшись озорным взглядом с Дьюи, который рассмеялся в ответ. — Почему бы вам не присоединиться к нам? Тилл и Мизи застыли на месте, переглянувшись с широко раскрытыми от волнения глазами. — Серьезно?! — воскликнули они в унисон. Старшие снова рассмеялись, и Хена кивнула, жестом приглашая Мизи присоединиться к ней. Толпа сошла с ума, когда Мизи села на пассажирское сиденье машины Хены, а Тилл забрался в машину к Дьюи. Его глаза сияли, а щеки раскраснелись от восторга. — Держись крепче, — сказал Дьюи, и они тронулись с места. Когда машина набирала скорость и Дьюи дрифтовал на поворотах, Тилл не понимал, смеется он или кричит. Он знал только то, что ему было весело. И сегодня вечером Тилл обязательно расскажет об этом Ивану. Солнце уже клонилось к закату, когда они все, наконец, покинули трассу. В итоге Хена выиграла тот финальный матч — она обогнала Дьюи в последнюю секунду, вынудив его притормозить, чтобы он не врезался в нее. После Дьюи отругал ее за рискованный маневр, особенно с учетом пассажиров в обеих машинах, но Хена только рассмеялась и показала ему язык, назвав завистливым неудачником. После гонки они вдвоем совершили несколько обычных заездов, далеко не таких напряженных, как их предыдущие. И в конце концов, после длительных уговоров они позволили Мизи и Тиллу проехать пару кругов самостоятельно. Тилл был в восторге — он уже давно хотел попробовать себя в качестве водителя. Однако все быстро поняли, что у него это совершенно не получается, и после первого круга его буквально выдернули из-за руля. Теперь они вчетвером направлялись домой. Тилл был в приподнятом настроении. Сегодняшний день стал долгожданным отвлечением от тревожных мыслей об Иване, которые не давали ему покоя в последнее время. Это придало ему оптимизма, и он был готов проснуться на следующее утро с ясной головой. Не нужно было постоянно беспокоиться о будущем — они могли жить сегодняшним днем. Они прошли мимо здания, из которого до Тилла донеслись громкие крики и музыка. В окнах мелькали разноцветные огни, освещая темнеющее небо розовым, зеленым, фиолетовым, синим и желтым. Тилл был заинтригован. — Какого хрена там происходит? — Почему бы тебе просто не пойти и не узнать? — Хена оглянулась на него и ухмыльнулась. Они изменили курс и направились прямо к зданию. Она схватила Мизи за руку и затащила ее внутрь. Тилл и Дьюи последовали за ними. Когда Тилл вошел в здание, он сразу же испытал благоговейный трепет. Все было таким ошеломляюще быстрым, ярким и громким, что у Тилла почти закружилась голова. Люди за столиками выпивали залпом бог знает что, остальная же часть толпы находилась на танцполе. Они пели, смеялись и танцевали, не обращая ни на что внимания. Им было все равно даже на тех несчастных, что сидели по углам. Были они без сознания или просто спали — непонятно. На сцене стояла черноволосая женщина в обтягивающей красной майке и джинсовых шортах и изливала душу в песне, чтобы все могли ее услышать. Тилл не мог не почувствовать легкое беспокойство при виде этого. По его опыту, пение на сцене могло означать только одно. И конец был всегда одинаковым. Но он быстро понял, что это выступление сильно отличается от тех, к которым он привык. Ее ноты были беспорядочными, а контроль над дыханием сильно хромал. Она пела громко, фальшиво, дико и небрежно — все это наверняка снизило бы ее оценку, если бы она пела для другой аудитории. Тилл никогда не видел такой свободы и бесстыдного самовыражения в пении. Даже его собственное буйное выступление в первом раунде было подавлено поводком на шее и рукой, которая после этого вдавила его лицо в пол. Тилл чувствовал, что в каком-то смысле это было символично. Гигантское «да пошли вы» инопланетянам, которые растили их как домашних питомцев и мучали, чтобы они подчинялись, вели себя подобающе и выступали только ради их удовольствия. Выступление девушки закончилось под хриплые возгласы и крики, когда она спрыгнула со сцены, чтобы залпом выпить что-то из бокала. Наконец Тилл взял себя в руки и заговорил. — Вечеринка? — неуверенно спросил он. Дьюи кивнул. — Почему сегодня? — Здесь каждую ночь вечеринки, парень, — Дьюи повернулся к нему с весельем в глазах. Тилл не мог сказать, что был удивлен. Это место было воплощением свободы. Постоянным празднованием с трудом завоеванного освобождения. На сцену поднялся еще один певец, на этот раз молодой человек. Тилл понял, что все еще стоит в дверях, но даже не сдвинулся с места, чтобы войти в этот хаос. Он разрывался. Он не знал здесь никого, кроме Дьюи, а Мизи и Хена уже давно затерялись где-то в толпе. Он никогда раньше не ходил на вечеринки и не танцевал с незнакомцами. Он никогда раньше даже не пробовал алкоголь. Что бы подумал Иван? — Ты снова думаешь о нем, да? Слова Дьюи вырвали Тилла из задумчивости, и он, покраснев, посмотрел на него. Откуда он узнал? Неужели это было так очевидно? Тилл не ответил — вероятнее всего, ответ и так был написан у него на лице. Дьюи вздохнул и положил руку на плечо Тилла. — Парень, я знаю, что ты только о нем и думаешь. — Глаза Тилла расширились. Да, это было правдой, но ему было неловко, что об этом говорят вслух. — Тебе не помешало бы провести ночку-другую вдали от всего этого. Отвлекись от него ненадолго. Тилл обдумал это предложение. В связи с приближающимся днем, когда наступит уже месяц пребывания Ивана в коме, он чувствовал себя особенно напряженным и встревоженным. Он вспомнил, каким замечательным был этот день — как приятно было отвлечься. Может быть, было бы неплохо забыть об этом еще ненадолго. Чтобы не беспокоиться каждую секунду. — В конце концов, он все еще жив. И тебе тоже нужно продолжать жить. Тилл оцепенел. Эти слова показались ему знакомыми. Ужасно знакомыми. В его голове промелькнули воспоминания о том, о чем он думал этим утром. Жизнь продолжается и без него. Ты тоже будешь двигаться дальше? Тиллу стало не по себе. Он обещал, что никогда не будет двигаться дальше, и не сомневался в этом. Когда он уже успел забыть? Мне нужно вернуться. Тилл с трудом сглотнул и стряхнул руку Дьюи со своего плеча. Мне нужно вернуться к нему. — Может, в следующий раз, — пробормотал Тилл не настолько громко, чтобы его можно было расслышать в этом хаосе, и, поспешно выйдя из бара, почти бегом вернулся к Ивану. Когда он снова вошел в комнату, запыхавшись и торопясь, как и Мизи до этого, все было точно так же, как и до того, как Тилл покинул ее. Он не ожидал ничего другого, но все равно не смог избавиться от чувства разочарования, которое пронзило его. Тазик с водой все еще стоял на полу, где он его оставил, а полотенце и свежее нижнее белье были по-прежнему сложены на стуле. Тилл взял таз и отнес его в ванную, чтобы вылить содержимое и набрать свежей теплой воды. Он капнул пару капель мыла и размешал его рукой. Тилл вернулся в комнату и снова сел на край кровати. Прежде чем приступить к работе, он нежно погладил Ивана по щеке. Его рука все еще была немного влажной, но он не думал, что Иван будет возражать. — Где бы я ни был, — прошептал он, едва дыша. — Я, черт возьми, не могу перестать беспокоиться о тебе. Он пристально посмотрел на замершее выражение лица Ивана. На эти веки, на которые он смотрел уже слишком долго, безмолвно умоляя снова увидеть темноту за ними. Помимо его воли, рука Тилла задрожала. — Это то, чего ты хотел, Иван? Когда его вопрос был встречен молчанием, Тилл с сокрушенным вздохом убрал руку со щеки Ивана. Схватив мочалку, он отжал лишнюю воду, прежде чем начать тщательно мыть лицо Ивана. — Ты не поверишь, что произошло сегодня. Поэтому я так спешил сегодня утром, — Тилл провел рукой по волосам Ивана, по ошибке слегка намочив его черные как смоль волосы. Несколько прядей упали ему на лоб, и их пришлось откинуть другой рукой. — Дьюи и Хена гоняли на машинах по трассе, которую они сами сделали. Это было невероятно, тебе обязательно нужно как-нибудь это увидеть, — Тилл нежно вытер лоб Ивана, а затем коснулся его век. — Нам с Мизи даже удалось прокатиться с ними во время последнего заезда. Мое сердце бешено колотилось. А из-за Хены мы чуть не разбились. Мочалка в его руке начала остывать. Тилл положил ее обратно в тазик, стоявший у него на коленях, и проследил взглядом за своими движениями. — А потом они даже позволили мне сесть за руль одной из машин, — он вновь отжал мочалку, наблюдая, как мыльная вода стекает в таз. — Это длилось не очень долго, но все же. Тилл снова коснулся ей скулы Ивана. — У меня был хороший… Тилл замер, его фраза оборвалась резким вздохом. Нет, ни за что на свете. Его протянутая рука застыла в пространстве между ними, и по предплечью Тилла побежали струйки воды. Мыльные капли падали на рубашку Ивана, оставляя на темной ткани маленькие точки, похожие на слезы. Рука Тилла вновь задрожала. Он чувствовал себя парализованным. Словно приклеенным к месту. Тилл не мог ни говорить, ни двигаться. Он едва мог даже дышать, опасаясь, что малейшее движение разрушит картину перед ним, как ужасный мираж. Пожалуйста, пожалуйста, боже. Ему было страшно поверить в это. Что, если он моргнет, и все это окажется просто иллюзией? Что, если он встряхнет головой, и окажется, что это тусклое освещение сыграло с ним злую шутку? Тилл не думал, что сможет с этим справиться. Но, несмотря на то, что он смотрел десять секунд, тридцать секунд, целую минуту, увиденное не менялось. Это была самая прекрасная вещь, которую Тилл когда-либо видел. Темные глаза Ивана были открыты и смотрели прямо в глаза Тиллу.