Let Me Drown In You / Позволь мне утонуть в тебе

Когда они прибыли на базу, обстановка была такой же суматошной, как и во внутреннем дворе. Стоило только вертолету приземлиться, и десятки рук подхватили Ивана, чтобы уложить его на носилки и быстро унести прочь. Тилл бежал за ними, когда они вошли в здание, не желая выпускать Ивана из виду, словно его взгляд был единственным, что поддерживало в нем жизнь. Никто ничего не сказал по этому поводу. Никто, казалось, даже не замечал Тилла, пока Ивана не унесли в помещение, похожее на операционную, и чья-то рука не остановила его, прежде чем он успел зайти внутрь. Когда дверь перед Тиллом захлопнулась, он со злостью посмотрел на человека, преградившего ему путь. Это была молодая женщина, с уставшим от вечного стресса лицом, что делало ее значительно старше, чем она была на самом деле. Тилл резко оттолкнул ее руку, и она грустно улыбнулась ему. — Мне очень жаль, — казалось, ее слова были искренними. — Мы не можем допустить, чтобы в операционной был кто-то еще. Им нужно побольше свободного места. Тиллу хотелось закричать на нее. Она не понимала его сейчас. Никто не понимал. Даже он сам сомневался в правильном определении собственных чувств. — Пожалуйста, — отчаянно прошептал он. — Умоляю тебя. — Мне жаль, — слегка покачав головой, сказала она. Тилл прислонился лбом к двери и ударил по ней кулаком. Со всей силы. Ему было больно, но он не обращал на это никакого внимания. Он был зол. Так чертовски зол. Но еще больше Тилл чувствовал усталость и страх, от чего на глаза безостановочно наворачивались слезы. Женщина положила руку ему на предплечье в попытке успокоить, но на этот раз он не стал отталкивать ее. — Они сделают все, что в их силах, хорошо? — осторожно продолжила она. Для Тилла это ничего не значило. Что, если их усилий будет недостаточно? — Лучшее, что ты можешь сделать для него, — это позаботиться о себе. Приведи себя в порядок и отдохни. Тилл не хотел. Он считал, что не заслуживает ничего из этого. Не заслуживает даже находиться здесь. Однако не стал сопротивляться, когда женщина мягко потянула его за собой по коридору. Словно шарнирная кукла, шаркая ногами и опустив глаза, он безвольно следовал на ней. Звук открывающейся двери слегка прояснил сознание. Тилл поднял взгляд, замечая, что они оказались в простой комнате, в которой не было ничего, кроме двуспальной кровати и тумбочки. Здесь было довольно уютно. Из открытого окна внутрь проникал свежий, приятный ветерок. День был прекрасным, правда, Тилл этого не заметил. Он шагнул внутрь. Женщина же осталась стоять на месте. — За этой дверью ванная, — она указала на простую деревянную дверь в углу. — Она общая с соседней комнатой, поэтому обязательно запирай другую сторону, когда пользуешься ею. Тилл оглянулся на женщину, в груди снова разлилась благодарность, которую он не знал, как выразить. Но его поняли без слов. — Никогда не переставай бороться, — она улыбнулась ему, взявшись за дверную ручку. Глаза Тилла расширились. — Там, где есть борьба, есть и место надежде. Закрывшаяся дверь отгородила от шума коридора, уступая место оглушительной тишине. Ее слова были, как удар под дых. Она сказала их так, будто собственными глазами наблюдала за тем ужасным выступлением. Словно она видела, как Тилл, смирившись, перестал петь, как сам напросился на смерть. Как сдался. Тилл сел на пол и подтянул колени к груди. Он перестал бороться. Он больше не хотел жить. И что же получилось? Он сидел здесь, весь в крови того, кто сейчас находился на грани жизни и смерти. Того, кто решил, что жизнь Тилла ценнее его собственной, независимо от того, хотел тот этого или нет. Того, кто хотел умереть без сожалений. Того, кто целовал Тилла так, словно тот был воздухом, которым он дышал, изливая все эмоции, желания и чувства со своих губ на губы Тилла. Планировал ли он это? Или просто сделал это под влиянием момента? Как давно он желал этого? Неужели он так сильно этого хотел, что решил исполнить это, как свое предсмертное желание? Что это значило для Тилла? Для их дружбы? В голове Тилла крутилось настолько много вопросов, что ее пронзило острой болью. Его эмоциональное состояние оставляло желать лучшего, поэтому он пришел к выводу, что тяжелые мысли лучше отложить на потом. Тилл неуверенно встал и, глубоко вздохнув, направился к двери ванной. Первым делом ему хотелось принять душ, избавится от этой ужасной одежды и смыть липкую, засохшую кровь со своего тела. Должно быть, сейчас Тилл выглядит ужасно. У него даже не было желания смотреть на себя в зеркало. Он открыл дверь и включил свет. Комната была такой же маленькой и простой, как и спальня. На полу прямо перед дверью лежала стопка сложенной одежды, а сверху — синяя зубная щетка. Вместо того, чтобы поднять вещи с пола, Тилл перешагнул через них. Последнее, чего бы ему хотелось — это запачкать кровью чистую одежду. Столешница у раковины была пуста, не было ничего кроме небольшого куска мыла для рук и розовой зубной щетки с наполовину использованным тюбиком зубной пасты рядом. Должно быть, это ванные принадлежности его соседа. Тилл на секунду замер и сделал еще один вдох, прежде чем подойти к зеркалу. Он знал, что все будет плохо, но, Боже, все оказалось даже хуже, чем он предполагал. Кровь была повсюду. Она запуталась в его волосах, размазалась по губам и лицу. Она покрывала его одежду и запеклась под ногтями. Это было действительно жуткое зрелище. Если бы Тилл не знал детали, он бы определенно подумал, что жертва перестрелки — это он сам. Его лицо было смертельно бледным, почти такого же оттенка, как и сегодняшняя одежда Ивана, и невероятно опухшим от всех тех слез, что он успел выплакать. Глаза были покрасневшими, а темные круги под ними, казалось, стали еще темнее, он был похож на проклятого енота. Тилл знал, что никогда не был очень привлекательным. Он не был таким же величественным и обаятельным, как Иван, или по-ангельски красивым, как Лука. Он был просто ужасен. И сейчас ему было особенно тяжело смотреть на себя. Со вздохом Тилл начал раздеваться, стараясь не обращать внимания на то, что ему практически приходилось сдирать с себя одежду. Он взглянул на свое обнаженное тело в зеркале. Тилл ненавидел это. Ненавидел то, каким худым и костлявым он выглядел. Как резко выпирали его ребра. Тилл вспомнил, как трудно было не отставать от Дьюи, даже несмотря на то, что тот нес немалый вес на своей спине. Тилл был слабым. Жалким. Если бы там не было Дьюи, смог бы он вообще поднять Ивана? Тилл включил душ и выкрутил температуру горячей воды на максимум. Когда пар заполнил комнату настолько сильно, что отражение в зеркале стало едва различимым, он шагнул под струи воды. Кипяток обжигал кожу, делая ее ярко-красной, но Тилл почти ничего не чувствовал. Привычные действия, доведенные до автоматизма, теперь давались ему с трудом. Вкладывая в каждое движение те крупицы сил, которые еще остались, он, словно чужими руками, смывал с себя остатки мыла и смотрел, как кровь стекает в слив. Он вспомнил слова женщины. Тилл заключил сделку с Богом, со Вселенной, с самим собой. Если бы Иван был жив, он бы прислушался к ее совету. Он бы никогда не перестал бороться. Он бы стал сильным. Достаточно сильным, чтобы с людьми, которых он любит, больше никогда не случилось ничего подобного. Достаточно сильным, чтобы сокрушить тех, кто сделал это. Если Иван выживет, он будет бороться за него.