Harmony

Рассказывать брюнету обо всём Т/и не горит желанием, но под напористым взглядом она как раз-то и загорается, только не желанием рассказать, а румянцем. На неё, если честно, парни никогда особо не смотрели, что уж говорить о том, чтобы глаз оторвать не могли. А тут на неё смотрят неотрывно, пускай и не в романтическом смысле, но это ничего не меняет. Она отводит взгляд на босые ноги и вскользь вспоминает, как брюнет дал ей тапочки. Её пальцы мнут подол футболки, что выдает её волнение. А парень молчит, наблюдая. Т/и не знает, специально ли он оттягивает разговор или нет, но ей уже хочется провалиться под землю не только из-за того, что придётся говорить о её жизни, но и из-за тишины и чужого взгляда. Проходит добрая минута — на часах же для Т/и эти шестьдесят секунд тянулись долго. Брюнет, отталкиваясь от стойки, рукой лезет себе в карман и достаёт упаковку сигарет, попутно направляясь к двери балкона. Он толкает её от себя и оставляет открытой. Останавливается ближе к краю, закуривая сигарету, пока утренний ветер слегка играется с его волосами. Дым вверх выпускает, приподняв подбородок, после, не оборачиваясь, говорит: — Почему ты вчера долбилась в дверь? — начинает он с вполне логичного вопроса, не каждый же день дверь хотят выломать. Для Т/и это ожидаемо — получить такой вопрос сразу, но отвечать не хочется. Но как же тут ответить? Что придумать, чтобы соврать? Сказать правду будет глупо... Она будет глупо выглядеть. «Убегала от полиции», — ответь она так, брюнет спросит: «Почему?» Сказать, что заблудилась, так почему долбила в дверь как сумасшедшая? Ничто не подходит... — Убежала из больницы... — она так и не смогла поднять глаза из-за неловкости, а теперь ещё из-за стыда. — Потом за мной увязались полицейские, — парень молчит, видимо, обдумывая и принимая её за дуру. Т/и тоже так думает, она глупая, но на тот момент она была в панике и всё вспоминает с трудом. Помнит лишь то, как услышала звуки полицейских машин, а дальше всё в тумане. — Как оказалась в больнице — помнишь? — спрашивает, всё также оставаясь к Т/и спиной. А девушка, подавив стыд и смущение, поднимает глаза на чужую спину. — Нет, только как проснулась, — сразу отвечает, но потом погружается в воспоминания. Сначала она хотела пойти в полицию, но не смогла и околачивалась непонятно где. Когда на землю уже спустилась ночь, она лежала у какого-то магазина. И сейчас это кажется таким глупым, что стыдно становится больше. А дальше... этот парень её куда-то унёс. До неё внезапно доходит. Это брюнет её принёс в больницу. Получается, он уже тогда помог ей... Полные удивления глаза Т/и переводит уже на чужие (и когда парень успел обернуться к ней лицом?). Будто пазл сложился. Брюнет смотрит, как бы говоря: «Вспомнила, да?» — Так это был ты... — тихо тянет Т/и, продолжая вглядываться в карие глаза. — Спасибо, — этого пускай и мало, но это всё, что она может сказать в благодарность. Одно слово, однако искренне. Она и так уже задолжала этому парню во всём, но пока что обходится только одним «спасибо». Возможно, брюнет всё-таки попросит что-то взамен, это тоже никто не исключал. — Говоришь, убегала от полиции? — спустя несколько минут тишины спрашивает парень. Он опирается поясницей о железные перила позади себя, одну руку сгибает в локте и кладёт туда же, пока другой между пальцами держит сигарету, делая затяжку. Т/и кивает, а парень задумчиво хмыкает, произнося и вводя девушку в заблуждение: — Они ехали не за тобой, — и снова выпускает дым густыми тучами. Т/и, заинтересовавшись, подходит ближе, останавливаясь между балконом и кухней. — Участок находится около больницы, в которой ты была. — Т/и хотела бы спросить, мол, и что, но парень взглядом дал понять, что ей лучше молчать. — Полицейские выехали на вызов из-за сбежавшего из тюрьмы наркомана, — и смотрит пристально, — как раз на поиски того, который сегодня утром умер, — Т/и стоит как вкопанная, ничего не понимая. Не за ней, как это? Парень тем временем тушит о перила сигарету и бросает её в пепельницу. Получается, никто за ней не бежал? Никакие копы? Тогда почему были слышны звуки шагов, когда она стояла у двери квартиры? Тогда почему она ощущала, что в больнице небезопасно? И ещё много «тогда почему...». — А как ты узнал? — впервые что-то спрашивает Т/и. — По новостям сообщили, после того как ты дала дёру, — отвечает так же легко, как и рассказывал. Теперь девушка ещё больше в смятении. — А утром... — не успевает она договорить, как брюнет за неё произносит: — Кто пришёл? — Т/и кивает. — Полиция. Наркоман убежал в этот район и скрывался в переулках, а полиция на то время расспрашивала людей. Теперь всё встало на свои места, и нет никакой путаницы. Т/и накрутила себя из-за страха и сбежала из больницы, а по стечению обстоятельств полиция выехала на поиски преступника. Просто совпадение... Она просто сильно испугалась незнакомого места, придумала себе грустные исходы из рассказов в деревне. Вот и как ненормальная сбежала, не дождавшись утра, чтобы всё выяснить. А брюнет, только услышав о ситуации, сразу всё разложил по полочкам. Парень уже было хотел зайти обратно, но Т/и его остановила в полуметре от себя. — Как тебя зовут? — неважно, останется она тут или уйдёт: имя человека, который помог ей и не раз, она должна знать. Брюнет несколько секунд молчит, и только сейчас девушка замечает его размеры. Он выше на сантиметров десять, плечи широкие, и мышцы из-под футболки виднеются. Против него Т/и — маленькая букашка со своими-то параметрами. Не хотела бы она, чтобы он был её братом-убийцей, с таким оставаться один на один в драке небезопасно. — Чанбин, — отвечает он, и Т/и спустя три встречи узнаёт его имя. Она в мыслях прокручивает сказанное, мысленно повторяя. Это имя частично олицетворяет парня своими характеристиками. Т/и, ничего не отвечая, кивает и... Чанбин (для неё непривычно называть его по имени) уходит в другую комнату.

***

На дворе уже заходит солнце за горизонт, одаривая кухню, где за столом сидит Т/и, оранжевым светом. Из открытой двери балкона сочится прохладный воздух. Т/и после разговора просто сидела на кухне. В туалет постеснялась сходить, хотя прошлой ночью Чанбин говорил, пусть и не прямо, что в туалет можно и спрашивать не нужно. И всё же... Плохие мысли её не посещали, и чувствует девушка себя лучше, чем ранее. Пару раз вспоминала Стэйси, однако... пусть и было грустно до боли в груди, она не плакала, лишь печально улыбалась, вспоминая добрые и забавные времена. Чанбин раза два показался на кухне: сходил за водой и на балкон — выкурить сигарету, но ей ничего не говорил. Т/и понимала, что ей тут не особо рады, но эти два раза, когда брюнет проходил мимо, она не хотела услышать о том, что ей нужно отсюда уходить. Что ещё подозрительно и загадочно, так уходить она не хотела не потому, что ей некуда, а из-за другого. Первое пускай тоже участвует в чувствах, но то «что, если бы Чанбин сказал ей уйти», кажется, ранить могло. Чувства неясные и странные, и определить, что за ощущения в груди — не может. Она очень переживает об этом, хотя и осознаёт, что оставаться тут не может. Но как-то тяжело становится, стоит вспомнить, что её могут выставить за дверь в любую минуту. Вдруг в дверь раздаётся стук, и Т/и вздрагивает, а после и звонок по дому. Настораживаясь, она выпрямляет спину и напрягается. Слышатся шаги и поворот ключей, после — разговор двух мужчин: — Здравствуйте, как вы заказывали, — произносит незнакомый человек. Дальше никаких слов не следует, и дверь поспешно захлопывается. И уже через пару секунд на кухне появляется Чанбин с тонкой коробкой в руках. Т/и сразу же замечает её, но ничего не спрашивает. Парень ставит её на стол перед Т/и, пока сам закрывает балконную дверь, затем зашторивает шторы в пол. Подходит к холодильнику и вытягивает из него бутылку клубничного молока, которое Т/и пила ранее, и из шкафчика два стакана. В комнате потемнело, её освещает только свет из коридора. Т/и сидит, заинтересованно следя за действиями Чанбина. Он же наливает молоко и ставит на стол, идёт к телевизору, руками что-то находя за ним, и кухня освещается ярким светом. Потолок начинает светиться в ярких красках. Девушка широко раскрывает глаза и приоткрывает в удивлении губы. Красные, синие, жёлтые, фиолетовые и ещё несколько цветов мигают по всей кухне. Она со стороны выглядит как ребёнок, впервые увидевший подобное. Для неё как раз это и впервые. Никогда подобного в её жизни не было. Не скрывая своих эмоций, она переводит взгляд на Чанбина, тот смотрит в ответ внимательно и... нежно. — А... что это? — указывая пальцем на потолок, спрашивает приглушённо Т/и. — Светодиодная лента, — садясь напротив, отвечает он и берёт в руки пульт, что-то вписывая в телевизор. Пусть ответ Т/и и не поняла, что ещё за «светодиодная лента», но того восхищения непонимание не портит. Она улавливает звук рекламы из динамиков и взгляд на экран переводит. Там начинается какой-то фильм, и по музыке — весёлый. В её глазах плещется откровенное удивление, даже радость. А парень молча, с интересом наблюдает, ничего не говоря. Чанбин, оторвав взор от девушки, которая сейчас выглядит милее некуда, открывает коробку, где тёплый аромат пиццы попадает в лёгкие. Т/и, только заметив сбоку копошение, переводит глаза туда, сразу впиваясь взглядом в еду. И быстро в глаза напротив глядит, улавливая на поверхности тёмного карамельного моря согласие. Она даже не спрашивала в голос, будто зная, что и так поймут — без слов. Так и случилось. Её читают как открытую книгу...