Harmony

Чёрная огромная толстовка, какие-то наспех надетые штаны и накинут на голову капюшон. На дворе ясный день, люди идут на работу, будто забыв, кто может находиться рядом. Безразличны, чем-то заняты, и вечно куда-то спешащие, но если заглянуть внутрь, туда, где прячутся мысли и эмоции, можно будет увидеть и услышать страх. Страх, это то, что за секунду овладевает телом и проводит человека в объятия тревоги за собственную жизнь. Все они прячут страх, ведь показать слабину в этом мире считается за стыд. Только вот когда наступает ночь, время сна и отдыха, вместе с блаженством приходит ужас. Именно ночью в любое время, кого-то из них могут безжалостно убить. Но так как сейчас день, боятся нечего, верно же? Какой нормальный маньяк, в своём маньяческом уме, будет лишать жизни людей днём? Кто знает. Т/и уже ни в чём не уверена. Утро начиналось совершенно хорошо к тому моменту, пока на телефон не поступил вызов из полиции. Их слова звучали громко и оглушительно, поразили самое сердце стеклом, забрали последнего родного человека и зародившуюся надежду, лучик Солнца. Т/и упала на колени, стоило услышать «Сестрёнка» и последующие слова полицейской: — Стэйси Джаймэр, если вы кем-то являетесь ей, подойдите, пожалуйста, для подачи показаний. В тот миг мир рухнул окончательно. Телефон выпал из рук, где на другом конце послышались протяжные гудки, но слух будто исчез, лишь ужасное и тяжёлое чувство на сердце и оглушительный писк в ушах. Не было осознания и принять было настолько тяжело, что в следующую секунду сознание отключилось. Время черноты длилось долго. Открывая глаза, первое, что приходит на ум: «Что я делаю на полу?», а после только понимание. Боль воспылала сразу же, как только в воспоминаниях появились последние минуты перед тем, как упасть от потери сознания. Душевные муки терзали сердце так легко, будто щёлкали семечки. Горячие слёзы скатились по бледным щекам, а на душе чувство сожаления. Т/и столько не успела рассказать Стэйси, своей лучшей подруге, сестре, пускай не родной. Но лишь она была всегда на стороне Т/и после побега. Время текло. Собравшись последними силами, Т/и оделась во всё чёрное и вышла из маленькой квартирки Стэйси. Бабушка вахтёрша была на месте, её глаза были красные и в них читалась боль, но сейчас Т/и настолько погрузилась в себя, что не заметила госпожу. Сколько было времени оставалось загадкой. Телефон остался где-то дома на полу, как и последние радостные эмоции за утро. Как же было приятно на душе до момента со звонком. После него оборвались все планы. Стэйси планировала создать свою компанию, свой бизнес, большую счастливую семью. Хотела выучиться и быть профессионалом в своей сфере. Полететь в Египет, наделать множество фотографий, купить здешних сладостей и привести море магнитиков. Но, чёрт побери, что она, яркое солнышко, сделала не так? Чем она не угодила этому миру? Её доброта и чистая душа давала всем понять, что её ничто не сломит. Её энергия и энтузиазм был зарядом для окружающего мира. Как такой человек мог потухнуть? И главное — за что?.. Неужели брат узнал, что Стэйси в близких отношениях с Т/и? Неужели он поджидал девушку для того, чтобы отомстить сбежавшей сестре? Возможно, он знал, кем Стэйси приходится ей. Хотел причинить боль, заставить рвать свою душу на части. Если это так, а не случайность, у него это получилось. Т/и идёт смотря под ноги. В ушах режущий шум, перед глазами пелена слез. Она не моргает, от чего глаза краснеют ещё больше. Ей больно, больнее даже за потерю родителей. Стэйси была последней, за кого девушка держалась в этом мире. Время проходит незаметно. Прийти в участок или куда там ей говорили, она не смогла. Не осмелилась. Внутри она понимает, точнее ощущает, если увидит труп, не удержится стать им тоже. Бессмысленно бродя по улице, Т/и не выдерживает. Она падает на холодный цемент, и только сейчас замечает, что на землю спустилась ночь. Всё это время с самого утра она наматывала круги, и сейчас лежит посреди какой-то улицы, где нет ни единой души. Девушка смирилась, пускай это и далось тяжело. Что она сделает? Отомстить брату? Это не обсуждается. Не сможет, не настолько она сильна, особенно сейчас, одна в этом огромном ужасном мире сломлена в дребезги. Ей даже двигаться не хочется, что уже говорить о мести. Да, может сдай полиции брата раньше, сейчас этого не было. Она бы продолжила жить в своем домике в деревушке, держать животных, работать как обычный человек, но уже поздно. Приговор вынесен только ей за то, что была наивной. Т/и тяжело выдыхает, — реветь больше нечем, — и переворачивается на спину, уставившись на звёздное небо. Там, где-то между миллиардами ярких звёзд, находится одна её, Стэйси, и она бы не была рада видеть чужие страдания. Но что Т/и может поделать? Эмоции держать она не умеет, тем более когда сердце рвётся на кровавые осколки. Её лицо, наверное, сейчас ужасное, но это последнее, что её тревожит, да и вообще сейчас голова пуста, и на сердце стало легче после взгляда на небо. Девушка поворачивает голову в противоположную сторону от дороги, и бросает потухший взгляд на здание. Она не удивляется, когда узнает тот магазинчик, где её любезно угостил незнакомец, наоборот, на душе теплеет. Исследуя витрины, случайно натыкается глазами на человека, тот сидит за столом и кушает внутри круглосуточного. Он не вызывает интереса, девушка хочет отвернуться, вновь уставившись на звёзды, как на неё поднимают глаза. Т/и шмыгает носом и вообще безразлично смотрит на того незнакомца. Ей всё равно, после этого, после всего, жить стало бесполезно. Ради кого? Себя? Её уже нет, душа выгорела с последним человеком. Может стоит просто пойти обратно к брату, какая разница, умрет она здесь, в одиночестве, или там, с ним, но тоже в одиночку и быстрее, судя по тому, что он уже в Сеуле, в поисках сестры. Её мир разрушен, нет цели, нет ни-че-го! Теперь всё по другому, больше нет родителей, которые мерещатся перед глазами. Внутренности снова крутит, тяжело и грубо тянет внизу живота, тошнота подступает к горлу. Хочется кричать, рвать собственную глотку и, в конце концов жизнь. Содрать с тела кожу, на которой красуются маленькие шрамы с детства, и шрамы, сделанные вовсе неосознанно собственноручно. Т/и умеет заглушать моральную боль физической. После побега ночью, в какой-то подворотне, на какой-то старой лавке, тогда слёзы шли бесконечно, истерика накрыла волной с головой. Тогда-то, ночью, сбоку было разбитое стекло бутылки, оно и поставило начало шрамам. Девушка с трудом отрывает взгляд от неба с морем звёзд, снова больно, снова эта тяжесть жизни. В ней нет справедливости, нет равноправия, нет ради чего жить... Веки слипаются, но взор ещё раз цепляется за парня. Смотрит на неё большими глазами с лапшой во рту, и отводит, принимая, наверное, за бомжа. Не впервой такое. Т/и незамедлительно отворачивается, без какого либо интереса всматриваясь в темное небо. В мысли вновь навязчиво лезут последние события и прошлое тоже. Она их не контролирует. Хочется плакать, кричать, метать, но ничего из этого невозможно, девушка лишь позорно легла посреди дороги и глупо смотрит вверх. — Почки простудить собралась? — внезапно слышится сбоку от магазина мужской голос. Т/и не пугается, уже не может физически, только переводит безжизненные глаза на парня. — Вставать не планируешь? Дождь скоро будет, пиздуй домой, — не умолкает парень. Незнакомец присел сбоку на корточки, ждёт, видимо, пока его послушаются, но на его слова не отвечают. — Вставай давай, — он тянет руки к плечам Т/и, проскальзывает между ними и землёй, но девушка резко дёргается и отталкивает от себя парня, поднимаясь. Такая буйная реакция на обычные касания водит незнакомца в ступор, но похоже, он понял ситуацию и сказал более аккуратно: Хочешь, я донесу тебя до дома, или ты хочешь может быть покушать? его голос смягчился, стал более нежным. Но слова о еде ещё больше усиливают тошноту, которая и началась из-за того, что кушать нечего. Т/и молчит не в силе ответить хоть что-то. У неё голова кружится, к горлу подступает тошнота. Непонятно даже, как организм ещё не дал сбой после таких мучений. Ей плевать на всё, и на парня сбоку и на себя. Пускай брат побыстрее найдет её, заберёт и обним... Невольно Т/и закачала головой, отталкивая дурные мысли. Совсем едет крыша... Не сможет братик быть прежним, быть любящим, не сможет обнять, как того она хочет. Тело покрывается в который раз мурашками, то ли от холода, то ли из-за чужих рук на плечах. Хрупкое тело подняли с земли, прижали к своему. Девушка не вырывается, в этом просто нет смысла. Парень, взявший её на руки, явно сильнее в раз десять, да и что будет, если она убежит? Вновь упадет где-то, «лучше бы на полосе дороги» пролетает в голове. Парень что-то говорит, но глаза непроизвольно закрываются, сил совсем нет и спать хочется. Чужие руки держат Т/и аккуратно, но уверенно, и, что очень странно, ей не страшно рядом с незнакомцем, а безразлично. Пускай даже убьёт, какая разница.