Clipped Wings|Подрезанные крылья

Вторник, 24 августа, 6:00 утра

Поездка из штата в штат всегда была непростой задачей; бесконечный отрезок шоссе не только истощал его морально, но и требовал постоянной бдительности, чтобы за ним не следили. Он точно знает, куда направляется, и он почти на месте, осталось всего несколько минут, прежде чем он съедет с дороги и прибудет в пункт назначения, который ему почти слишком хорошо знаком. Машина почти полностью разбита; на приборной панели мигают лампочки, он восторженно удивляется, как она вообще пользуется этой штукой изо дня в день. В середине путешествия он готовится к худшему варианту развития событий, потому что символ, которого он никогда раньше не видел, начинает танцевать прямо перед его глазами. Кажется, что каждый элемент сговорился причинить ему неудобство, включая бессознательного пассажира позади него, девушку. Он периодически оглядывается, всё больше беспокоясь о том, что она так долго находится без сознания. В какой-то момент он думает, нормально ли ее самочувствие, если она так долго находится без сознания? Даже если это не так, он не сможет отвезти ее в больницу; скорее всего, уже распространилась новость о том, что он сбежал из тюрьмы, и скоро будут разосланы предупреждения, если они еще этого не сделали. Он не может воспользоваться радио в машине, чтобы проверить, потому что по какой-то причине оно сломано. На этом этапе отсутствие у него внезапности становится обычным делом; он почти ожидает, что крыша отлетит или колеса отвалятся в тот момент, когда он наткнется на выбоину на дороге. Машина въезжает на грязное бездорожье и сворачивает на импровизированную грунтовую дорогу. Здание впереди - заброшенный мотель. Большинство людей знали, что он закрылся много лет назад из-за того, что был слишком далеко от оживленных городов. Однако мало кто знает об обратном. Сукуна паркует машину за зданием, выходит из нее, наклоняется, чтобы подхватить ее, и с легкостью перекидывает через плечо. Когда он проталкивается через двери, звенит колокольчик, и из задней двери выходит мужчина, который тут же поднимает руки вверх и хлопает в ладоши, увидев перед собой Сукуну. - Посмотрите, кто это! Мы не думали, что ты когда-нибудь вернешься, - голос мужчины эхом разносится по коридору, призывая других сотрудников из задней комнаты за стойкой регистрации выйти и поприветствовать Сукуну. Когда они приближаются, взгляд Сукуны равнодушно скользит по их лицам. Хотя он не придает особого значения поверхностным связям, он признает их полезность, считая их скорее знакомыми, чем настоящими союзниками. Ни к кому Ремен Сукуна не обращается так лично. - Вы что, не слышали новости? - Сукуне становится любопытно, к тому же, он не может получать никаких обновлений о ситуации из-за отсутствия технологий. - Слышали, должны были догадаться, что это ты. Не понимаю, как тебе всё это сходит с рук, - мужчина сверкает ухмылкой и шарит рукой по ящикам в поисках ключа для Сукуны. - Эта цыпочка - не ужин, верно? Ты же знаешь, мы таким больше не занимаемся, у нас были проблемы с другими людьми из-за тебя, - он поднимает ключ и бросает его в сторону Сукуны. - Нет, она не ужин. Всё на месте, да? - Он имеет в виду номер, в котором раньше останавливался, и мужчина кивает в ответ. Закончив разговор на этом, Сукуна отходит от стола и направляется в свою комнату. Это место было его убежищем, единственным известным ему за пределами тюремных стен, и единственное, которое, по своим же словам, он мог назвать домом. Оно скрыто от посторонних глаз, никто сюда не заходит, и полиция никогда не приезжает, чтобы проверить. Это здание даже не зарегистрировано как собственность, оно просто выставлено на обозрение любому, кто его найдет. Ему стоит организовать утилизацию машины девушки, проще говоря, это обуза и огромный кусок дерьма. Более новая модель послужила бы ему в большей степени, так что это первое, над чем он начнет работать после того, как освоится. Дверь в его комнату распахивается, и всё оказывается таким, каким он помнит; ни один предмет не сдвинут с места ни на дюйм. Он бросает ее безжизненное тело на кровать и начинает снимать с себя окровавленную одежду. Первое, что он делает, придя домой, - это принимает душ. Взяв в руки полотенце и чистую одежду, он оставляет их на шкафчике, а затем на несколько минут пускает воду. Тепло окатывает его волной облегчения, все оставшиеся следы крови уходят в канализацию, а его ноющие от постоянного напряжения мышцы немного расслабляются. Приятно вернуться. Одетый в свежую майку и свободные брюки, Сукуна опускается на край кровати, тяжело выдыхая в свои ладони. Учитывая, что на его совести и без того большой список забот, появление девушки только усугубляет его бремя. Он должен поддерживать в ней жизнь, что может оказаться более сложной задачей, чем кажется. Он нажимает двумя пальцами на точку пульса у нее на шее, так как почти убедил себя, что она уже умерла, но, к счастью, под кончиками его пальцев бьется слабый пульс. Он легонько похлопывает ее по лицу тыльной стороной ладони в надежде разбудить; он уже знает, чего ожидать, и, конечно, она доказывает его правоту, не двинувшись ни на сантиметр. Возможно, это затянется. К его удивлению, ее веки распахиваются спустя секунду, открывая ошеломленный взгляд. Пока она пытается осознать реальность окружающего, Сукуна обхватывает ее лицо ладонями, его прикосновение придает силы, чтобы рассеять туман неопределенности, окутывающий ее. Этого не может быть на самом деле. Этого ведь не было на самом деле, не так ли? - Тебе что-нибудь нужно? - Сукуна говорит тихо, его прикосновения нежны, когда он продолжает поглаживать ее лицо. Несмотря на его успокаивающие слова, ее разум остается в смятении, не в состоянии полностью осознать то, что он говорит. Вместо того, чтобы ответить, девушка встречает его взгляд пустыми глазами. Всего за несколько часов она пережила столько потрясений, сколько стоила ее жизнь, и во всем виноват он. Он единственный, на кого можно возложить вину, а она бы никогда просила об подобном. Она была хорошей, она следовала своим моральным принципам. Она была на правильном пути, а он сбил ее с него. Он обманул, и это ранит больше всего; тот факт, что всё, что он показывал ей, было частью маскировки, частью плана побега. Она оказалась невольно вовлечена в его план, была важной деталью в его головоломке, в головоломке, где ее часть никогда по-настоящему ей не принадлежала. Он взял ее только ради удобства, потому что она подходит под тот пробел, который ему нужно было заполнить. Он изменил ее судьбу, и теперь ход ее жизни будет нарушен. Сукуна, кажется, так мало думает о своих действиях, как будто он не осознает, какой ущерб он причинил, но она знает, что он понимает. Это видно по злобному блеску в его глазах, и это наполняет ее яростью, чистыми, глубоко укоренившимися эмоциями гневного возмущения. Он настолько уверен в своей правоте, что не жалеет о том, что разрушил ее жизнь. - Не смотри на меня так, - он хватает ее за челюсть и заставляет поднять голову,- Ты сама всё сделала.Ты хотела сбежать со мной, помнишь?Ты хотела, чтобы я был только твоим. Я мог бы оставить тебя там разгребать всё дерьмо в одиночку, но я этого не сделал, не так ли?А теперь позволь мне спросить тебя еще раз, тебе что-нибудь нужно? - Он убирает руки с ее лица и встает, ожидая распоряжений. - Воды, - еда тоже была бы кстати, но девушка не доверяет ему в достаточной степени. Учитывая его многочисленные случаи каннибализма, она бы предпочла держаться подальше от всего съестного, пока сможет выжить. Услышав просьбу, он встает и направляется на кухню. Он возвращается со стаканом холодной воды из-под крана и подносит его к ее пересохшим губам. Когда она протягивает руку, чтобы принять его, внутри вспыхивает надежда, но он быстро отстраняется, оказавшись вне пределов досягаемости. - Открой рот, - он снова прижимает стакан к ее губам, его терпение на исходе, пока он ждет, когда она выполнит команду. Он серьезно настаивает на этом? Ей не нужна помощь, чтобы пить из стакана, она более чем способна. - Я могу... - Как только ее губы размыкаются, он вливает воду, и она чуть не давится, когда жидкость стекает по горлу. Она изо всех сил старается вовремя сглатывать насильно льющийся поток, он дает понять, кто здесь главный. Ей придется действовать так во всем, если она хочет оставаться рядом с ним, он не потерпит слабины. Вода начинает стекать из уголков рта, дальше по подбородку и на грудь. - Хорошая девочка, ты собираешься выпить всё, верно? Мы не позволяем вещам пропадать даром, - он продолжает лить, наблюдая, как ее зрачки расширяются от волнения, которое она испытывает. - Продолжай, уже почти готово, - тон, которым он говорит, кажется почти соблазнительным, и стыдно признаться, что грубость, которую он скрывает, и снисходительные фразы, которые он использует, каким-то образом влияют на нее. - Почти всё. Сделав еще несколько глотков, у нее получается проглотить всю воду, которую он заставил ее выпить. Огромные вдохи наполняют истощенные легкие кислородом, которого они так жаждут. Когда он убирает стакан, то продолжает гладить ее по волосам, бормоча тихие слова похвалы, а она смотрит на него, как лань, широко раскрытыми глазами. Ей овладевает румянец, и девушка чувствует, как ее всё сильнее охватывает стыд, когда осознает, что ей нравится, как он с ней обращается. Она уже податлива, как пластилин, несмотря на то, что была расстроена из-за него, и в данный момент ей совершенно наплевать на предыдущую проблему. Тканью своей майки он вытирает ей рот, а также смахивает воду, которая попала на одежду. - Очень жаль, что это платье испортилось, ты выглядела в нем великолепно. Почти ангелочек, - его пальцы скользят к спинке платья и слегка оттягивают ткань, читая этикетку и отмечая в уме размер одежды, которую она носит. - Ты мой маленький ангелочек. - Сукуна, - бормочет она его имя, как будто это какой-то королевский титул. Она хлопает его по руке, пока он намеренно не переплетает их пальцы. - Ты уверен, что всё это сработает? - Не беспокойся ни о чем, хорошо? У нас всё получится, - девушка кивает головой вверх-вниз, удовлетворенная его ответом. Вскоре после этого он продолжает свою фразу: - Ты будешь вести себя хорошо и всё облегчишь, да? Сделаешь это для меня? - Я постараюсь, - огонек в ее глазах по-прежнему такой же искренний, как и раньше, и, несмотря ни на что, она всё еще доверяет ему как личности. Иногда он меняется, но никогда не исчезает. Когда он удовлетворяется тем, как закончился разговор, он выходит из комнаты, оставляя ее в полном одиночестве. Она ловит себя на том, что зацикливается на нем, наблюдая за очертаниями его спины через маленькое окошко возле двери - его мускулы, татуировки, волосы - всё это, несомненно, привлекает. Он идеально подходит под ее типаж. Несмотря на критику ее друзей по поводу вкуса в мужчинах, Сукуна воплощает в себе всё, чего она желает, даже если это происходит самым нежелательным образом. Он как зависимость, она не может насытиться им, ей всегда мало. Если он проявляет к ней хоть каплю сострадания, она жаждет большего. Каждая попытка выбросить его из головы только усиливает то, насколько он ей подходит. Грубость и доминантность Сукуны заставляют ее чувствовать себя центром его вселенной. Это ни с чем не сравнимое чувство возбуждения. Его власть над ней вкупе с его милыми речами создают непохожие ни на какие другие ощущения, о которых она подсознательно молит. Когда он исчезает из виду, она тихо скулит, переворачиваясь на бок. Хочется смотреть на него весь день. Пока она ворочается с боку на бок, ее платье расходится на спине, и ткань резко натягивается. Вместо того, чтобы сделать логичный шаг и не снимать его, поскольку это ее единственный предмет одежды, она делает обратное, обнажая под ним белое белье в тон. Оно действительно разрушено, так же, как и она; оно выглядит так, словно пережило войну, всё в крови и разрезано в нескольких местах. На прикроватном столике лежит пульт от телевизора, она хватает его и включает, наблюдая, как загорается маленькая коробочка. Качество ужасное, но он всё еще работает. Девушка заворачивается в одеяла и с нетерпением ждет его возвращения.

11:00

Кажется, что с тех пор, как всё произошло, пролетели недели, но на самом деле проходит всего несколько часов. То, что должно было быть обычным вторником, теперь превращается в самый длинный день в ее жизни, время тянется с мучительной, невыносимой скоростью. Она не удивится, если проснется от этого, словно от какого-то извращенного фантастического сна. Это был бы не первый ее сон о нем. Дверь со скрипом открывается, и Сукуна возвращается с двумя пакетами в руках; он ставит их на пол и начинает распаковывать, и, насколько она может разобрать, там свежие продукты и другие кухонные принадлежности. Она приподнимается и наблюдает за его движениями, за тем, как напрягаются его мышцы, когда он наклоняется или протягивает руку. Она прикусывает губу и продолжает пялиться без стеснения. Закончив, он разворачивается и направляется к ней. Словно у влюбленной девочки-подростка, у нее кружится голова; прошло много времени с тех пор, как она в последний раз чувствовала себя так, и она винит свое нынешнее нестабильное состояние, но это приятно. Девушка переворачивается на ту сторону, к которой он подходил, и слегка натягивает одеяло, чтобы ее грудь была прекрасно видна. - Я принес тебе кое-что, - его взгляд перемещается от ее глаз к груди, и он прищуривается, продолжая фразу через несколько секунд. - Кое-какие туалетные принадлежности. - Спасибо, - на ее лице расплывается широкая улыбка, и она хлопает ресницами, прежде чем взять у него сумку. - Не за что, - он как следует накрывает ее одеялом и отходит, оставляя девушку озадаченной и вдвойне разочарованной. - Как думаешь, ты мог бы купить мне новую одежду? - Она откидывает одеяло и прислоняется к спинке кровати, скрестив руки на груди и нахмурив брови, наблюдая, как он роется в ящиках комода. - Да, - не обращая внимания, он бесцельно отвечает на всё, что она говорит. Он слишком занят, чтобы обращать на нее внимание. - А нижнее белье? На этот раз вместо того, чтобы что-то сказать, он лишь хмыкает в ответ. - Ты можешь сказать что-нибудь еще, кроме “да”? - Отсутствие признания действует на нервы; кажется, его не интересует ничего из того, что она может предложить. - Что? - Ящик закрывается, и он, наконец-то, снова смотрит в ее сторону. - Иди сюда, - она указывает пальцем на кровать и склоняет голову набок, когда он подходит вплотную. - Ты слышал что-нибудь из того, что я говорила? - Нижнее белье и одежда, - повторяет он ее слова, и девушка улыбается, значит, он все-таки уделяет ей немного внимания. Повинуясь своему порыву, она нежно кладет руку ему на щеку, проводя пальцами по коже и время от времени касаясь кромки его волос. Он позволяет ей прикасаться к себе без возражений, хотя и ощущает тревожащее отсутствие разговоров или дальнейших заигрываний. Это странное молчание заставляет ее чувствовать себя неловко. Изучая выражение его лица, она замечает в его глазах невозмутимость, заставляющую медленно убрать руку. Он тяжело дышит, его пристальный взгляд прикован к ее шее. Это напоминает о моментах, когда у бешеной собаки возникает искушение укусить. - Сукуна? - Она повторяет его имя несколько раз, но ничто не выводит его из транса. Выглядит всё так, будто он вампир, нацелившийся на самую сочную вену, готовый вонзить свои клыки, чтобы высосать из нее всю плазму. Она играет в опасную игру. Его губы поджимаются, и он качает головой, резким движением сбрасывая ее руку со своего плеча. У него как будто внутри щелкнули выключателем, и из такого спокойного человека он превратился в нечто совершенно иное. Несмотря на ее знания в области психологии, отточенные годами учебы и практики, девушка не может разобраться в сложной гамме эмоций, которые разыгрываются перед ней. - Не прикасайся ко мне так. Что, по-твоему, ты делаешь? - Его голос повышен, а взгляд дикий; зрачки расширены настолько, что алая оболочка кажется абсолютно черной. - Я думала, что... — Когда она пытается объясниться, он перебивает. Он здесь не для того, чтобы слушать, что она говорит. - Нет, черт возьми, даже не думай. Лучше, когда ты ведешь себя как тупая сука, какой ты на самом деле и являешься. - Что я сделала? - Ее голос срывается, у нее никогда не было намерения выводить его из себя, она просто хотела почувствовать хоть немного той привязанности, которую он так редко дарит. - Ты точно знаешь, что делаешь. Можешь сколько угодно выставлять напоказ свои сиськи и вести себя как шлюха, но не думай, что ты проникнешь в мое сознание. Я умнее тебя, - через несколько секунд он хватает ее за руку и притягивает ближе к себе. - Ты что, думаешь, я тебе что-то должен? Ты получила, что хотела, больше ни о чем не проси. - Я не пытаюсь обмануть тебя, Сукуна. - Откуда мне знать, что это правда? - Я пожертвовала своей жизнью ради тебя, чего еще ты от меня хочешь? - Ее губы дрожат, и он насмехается над ней. - Я хочу, чтобы ты занималась своими делами и оставила меня в покое. Я поговорю с тобой, когда захочу, не думай, что ты можешь мне приказывать, - от силы его пальцев на ее нежной коже появляются следы его хватки. - Если ты думаешь, что сейчас получишь эту одежду, ты ошибаешься. Не будь неблагодарной сукой, ты не заслуживаешь большего, чем то, что у тебя есть. Он отпускает ее, и рука безвольно падает. На глаза наворачиваются слезы, и она утыкается лицом в подушку, позволяя им тихо стекать по щекам. Его шаги эхом отдаются где-то далеко, и она натягивает одеяло на голову. Он разрывает ее сердце на части, безрассудно задевая каждую сердечную струну. Почему он так неспособен принимать любовь, не срываясь на нее, особенно когда она сама ее предлагает? Кажется, он может терпеть это только тогда, когда сам ее проявляет. Это может быть проявлением токсичной мужественности, а может быть одной из его внутренних проблем. Что бы это ни было, это не ее главная забота, она слишком расстроена, чтобы искать ответы, и проваливается в дремоту в надежде, что этот день наконец подойдет к концу.

6:30 вечера

Из-за сильного переутомления, которому подвергается тело, она погружается в глубокий сон. Внутренние часы перестали идеально работать, и она уже знает, что потребуется некоторое время, чтобы это исправить. Когда Сукуна перемещает вес своего тела на матрасе и наклоняется к ней, в постели образуется пустота, и его губы прижимаются к ее щеке. Она всё еще не двигается, поэтому он продолжает покрывать сотнями поцелуев ее кожу, пока не чувствует, как она шевелится. Ее зрение всё еще затуманено, но она ощущает, что он рядом. Его губы опускаются к шее, и он покусывает чувствительную кожу, затем покрывает маленькие следы от укусов нежными поцелуями. Девушка втягивает шею в плечи, потому что там начинает щекотать, а затем поворачивается лицом в его сторону. Его губы мгновенно прижимаются к ее собственным, и он притягивает ее к себе за затылок, значительно углубляя поцелуй. Стоны удовольствия смешиваются со сдавленными вздохами, когда он отстраняется, выражение его лица мягкое и нейтральное. Всё это было так ошеломляюще, и интенсивность его действий, казалось, была продиктована чистыми намерениями. Она пытается прикрыть грудь, вспомнив, как он назвал ее раньше, но он останавливает ее и стягивает одеяло еще ниже. Его губы покрывают нетерпеливыми поцелуями обнаженные участки кожи, оставляя на груди следы, за которые он когда-то так жестоко ее стыдил. - У меня есть кое-что для тебя, - бормочет Сукуна ей в кожу, оставляя последний поцелуй, прежде чем встать и взять что-то, что он оставил на краю кровати. Она чувствует, как щеки начинают покалывать от его жеста. Это всё, чего она от него хотела. Он ставит на стол большой коричневый бумажный пакет и подталкивает его к ней, безмолвно приглашая изучить его содержимое. Встречаясь с ним взглядом в поисках подтверждения, девушка получает в ответ едва заметный кивок. Сгорая от любопытства, она запускает руку в пакет, жадно перебирая пальцами его содержимое. Первым на свет появляется белый топ с короткими рукавами, украшенный изящной кружевной отделкой. Чем дальше она копается в пакете, тем больше предметов одежды достает. Некоторые из этих вещей она бы никогда не надела, но в таких обстоятельствах у нее нет выбора, она должна брать то, что дают. Когда она добирается до самого дна, то последним предметом одежды оказывается красное платье с глубоким вырезом, от которого захватывает дух, но в то же время оно до смешного короткое и откровенное. Не потребуется большого воображения, чтобы представить, как она будет выглядеть, если наденет его. - Тебе нравится? - Сукуна комкает пакет и бросает все вещи на кровать. - Да, я думала, ты их не купишь, - она вертит в руках бирку с платьем, и цена заставляет ее чуть не подавиться слюной.Откуда у него деньги на всё это?- Спасибо. - Вот твое нижнее белье, - он протягивает пакет поменьше и позволяет еще раз просмотреть содержимое. - Можно я тебя обниму? - На этот раз кажется более уместным спросить, прежде чем прикоснуться к нему. Она ставит пакеты на пол и пытается казаться максимальной милой. Сукуне требуется некоторое время, чтобы ответить, но в конце концов он пожимает плечами и улыбается. Он раскидывает руки, и она встает на колени, чтобы прижаться к нему. Он удивительно мягкий для человека его комплекции, его мускулы скорее не такие твердые, как казалось на первый взгляд. Кажется невероятным, что всего месяц назад она была в ужасе от встречи с ним, а теперь наслаждается безопасностью его объятий. Несмотря на то, что он предпочитает демонстрировать, она знает, что в Сукуне есть что-то хорошее. Даже если это так глубоко запрятано, она полна решимости доказать самой себе, что есть надежда, надежда на какое-то счастье в то время, которое она проводит рядом с ним. Девушка прижимается носом к его шее и вдыхает его запах, в нем есть что-то такое, что притягивает к нему, она не может перестать наслаждаться им. Когда она отстраняется, то видит, что выражение его лица по-прежнему спокойное, в отличие от прежнего, в нем нет и намека на тот глубоко закипающий гнев. Это прекрасная возможность поговорить с ним, и она ею пользуется. - Ты был расстроен из-за меня раньше? - Их пальцы переплетаются, и она машет обеими их руками из стороны в сторону, он по-прежнему не сводил с нее глаз. - Это не имеет значения. Почему бы тебе не примерить что-нибудь из своей новой одежды для меня, а? Посмотрим, подойдет ли это. - Он незаметно меняет тему и хватает пижамные шорты и лифчик, которые он выбрал. Бюстгальтер-бралетт черный, с маленьким бантиком посередине, как и шорты, без рисунка, просто однотонные. У него не самый плохой вкус, возможно, он решил, что это будет хорошо смотреться на ней, когда увидел. Она берет одежду и встает. Как раз в тот момент, когда она, извинившись, идет в ванную, Сукуна прикусывает язык, и она замирает на месте. Девушка оборачивается, и он указывает пальцем вниз; он хочет, чтобы она осталась в комнате и переоделась у него на глазах. Он откидывается назад на кровати и склоняет голову набок, ожидая, когда она начнет. Если это то, чего он хочет, это не самое худшее, о чем он может попросить; в любом случае, не похоже, что он раньше не видел женскую анатомию. Она поворачивается к нему спиной и натягивает шорты. Они задираются на бедрах, но хорошо сидят на талии. Затем она расстегивает застежки бюстгальтера, и он соскальзывает с ее рук. Когда она надевает новый, он подзывает ее, чтобы правильно застегнуть сзади. Он делает это настолько плотно, насколько это возможно; кажется, что она не может дышать, но стоит признать, что выглядит хорошо. Возможно, ей стоит почаще доверять его суждениям. - Садись, - Сукуна похлопывает себя по коленям и ждет, когда она сядет на него верхом. - Не бойся. В данный момент она будто в состоянии побороть любой страх. Она не теряет ни секунды и забирается на него сверху, устраиваясь на нижней половине его живота. Обе его руки лежат на ее бедрах, и он принимает более удобное положение, прежде чем заговорить. - Как ты думаешь, я способен любить? - Это было совсем не то, чего она ожидала, и это заставляет задуматься. Был ли Сукуна когда-нибудь влюблен раньше? - А почему бы и нет? - Я спрашиваю вас, доктор, - он сжимает тонкую ткань, прикрывающую ее задницу, и чувство вины пронзает насквозь, когда она слышит это название. Доктор. - Я думаю, что любой человек способен отдавать и принимать любовь. Есть люди с расстройствами, которые заставляют их чувствовать себя непривлекательными или им не хватает эмпатии, чтобы проявлять любовь, но я не думаю, что ты страдаешь от чего-то подобного. - Мудро, как всегда, - теперь его руки гладят ее по пояснице, - Знаешь, почему я предпочитаю не проявлять свою любовь? - Ты не чувствуешь в этом необходимости, потому что считаешь, что у тебя больше прав, чем у другого человека? Ты чувствуешь, что тебе нужно быть любимым, а не дарить свою любовь. - Ох, сердце мое, - воркует Сукуна, его губы кривятся в порочной ухмылке, он прижимает руку к груди, как будто ему физически больно от ее слов. - Это потому, что я думаю, любовь делает слабым. Любое подобное чувство - слабость. Я имею в виду, посмотри, к чему это привело. Если бы ты не приняла свои личные чувства за что-то другое, ты бы никогда не оказалась в такой ситуации. Это не было ошибкой, Сукуна. - Я ни с чем не спутала свои личные чувства, я знала, что то, что я испытывала, было влечением к тебе. - Хм? Ты хочешь сказать, что пыталась соблазнить меня ради собственного удовольствия, а не ради исследования? - Я думала, это очевидно, Сукуна. Я забросила свои исследования ради тебя, я бы поменяла прическу и макияж ради тебя, я бы оделась особенно красиво, зная, что ты сделаешь мне комплимент. - Ты очаровательная женщина, я так много хочу узнать о тебе. Я знаю, у тебя есть какие-то темные секреты, у умных людей они всегда есть. - Значит ли это, что у тебя они тоже есть? - Она проводит пальцем по ткани его майки, и он хмыкает. - Больше, чем ты могла себе представить, - когда ее рука скользит вниз по центру его торса, он прижимает ее к себе и перемещает туда, где находится его сердце. Когда он прикладывает силу, она чувствует биение; оно бьется в умеренно быстром темпе, а тепло, которое он излучает, служит напоминанием о его человечности. Когда-то он был маленьким мальчиком с амбициями и мечтами, и девушка задается вопросом, что же заставило его свернуть с этого пути. Стук в дверь полностью разрушает атмосферу, заставляя его отвлечься. С ее губ срывается невольный стон, когда он отталкивает ее в сторону, чтобы заняться нежданным посетителем. Она остается с чувством отчужденности, когда он выходит из комнаты, а дверь закрывает любой доступ к разговору. Это то, что ей не разрешается слышать. - Ты принес то, что я просил? - Сукуна сует руку в карман, чтобы достать деньги, которые он должен, и мужчина кивает головой в ответ. - Да, успокоительные. В жидкой форме и в таблетках, ты знаешь, как ими пользоваться, правда ведь? - Просто дать ей одну или две таблетки? Половину шприца? - Если используешь иглу, продолжай вводить, пока не почувствуешь, что она обмякла, нельзя вводить в ее организм слишком много сразу, - он отдает успокоительные и берет деньги из рук Сукуны. - Она может очень легко привыкнуть. - На сколько это ее вырубит? - Сукуна поднимает прозрачный пакет с товарами. - На сколько она должна отключиться? Это одни из самых сильных лекарств, которые у меня есть, но я могу найти лучше, если эти не подействуют. - Как думаешь, до утра хватит? - Есть только один способ узнать, не забудь удалить пузырьки воздуха из иглы. Ты же не хочешь убить девушку, - мужчина поднимает руку и уходит в другую комнату. Сукуна быстро разбирает пакет, запихивает препараты в карманы брюк и возвращается в комнату. Вместо того, чтобы вернуться к девушке, он направляется прямиком в ванную и запирает за собой дверь. Там он готовит иглу и стряхивает пузырьки воздуха. Он не пытается ее убить, ему просто нужно, чтобы она была в отключке, пока он будет выполнять свои “поручения”. Удовлетворившись, он кладет шприц в карман и возвращается к кровати. Она выпрямляется, когда он подходит, и ее мгновенно захватывает поцелуй, в который он ее втянул. Его рука сжимает ее горло, а рот полностью завладел ее собственным, не давая времени собраться с мыслями. Она чувствует тупую, колющую боль в шее сбоку, и всё вокруг расплывается, прежде чем она успевает осознать это. Ее тело снова падает на кровать, безвольное и бесчувственное, когда Сукуна поднимает ее руку, позволяя ей безжизненно упасть. Он накрывает девушку одеялом, пытаясь подоткнуть его, но вместо этого оно закрывает половину ее лица, и он решает оставить всё как есть. Это единственный способ, говорит он себе. Если она не под действием успокоительного, то попытается повлиять на его действия. Сукуна всегда любил веселую ночную жизнь, и если бы она была в сознании, находясь вдали от его компании, то попыталась бы сбежать или дала себя арестовать. Это то, что он говорит себе, и это то, во что он предпочитает верить, вместо того чтобы хоть раз довериться.