Эпоха перемен

      Два шага-прыжка на то, чтобы достичь лестницы и ещё один чтобы взлететь на верхнюю площадку, к освещённому огнём дверному проёму. В нос ударил едкий дым, химический запах сгоревшего пластика.       Заглянув внутрь, Марк увидел «коридор» — уходящий вправо след из разрушенных, развёрнутых и опрокинутых стеллажей, на которых раньше лежали товары. Внутри, ближе к стене что-то горело — из-за перепада освещённости увидеть, что именно, так и не удалось. Помещение магазина представляло собой прямоугольник; в противоположном углу от входа был небольшой тупиковый коридорчик с товарами. Получалось широкое подобие буквы Г, внизу которой и был вход.       Марк сразу сбросил плащ и кинул в угол — чтоб не мешался. Сделав шаг внутрь помещения, остановился из-за хрустнувшего под лапой стекла — получить острый осколок в подушечку лапы ему вообще не хотелось. Так что, сделав шаг назад и отряхнув верхними лапами нижние, он оттолкнулся и перепрыгнул разбитое стекло.       *Живые, справа*       Марк резким махом хвоста развернулся в полёте туда, куда подсказало чутьё — вправо, в сторону того самого тупичка. Приземлившись, затормозил о стеллаж, чуть не опрокинув его. На первый взгляд, впереди всё было оплавлено и обуглено. Но что-то внутри шептало что там точно есть трое. Два человека и ещё одно «нечто» — последнее, если бы не видел, классифицировать бы не смог.       Гул, секунда, взрыв!       Толчок горячего воздуха; уши ненадолго заложило. Марк понял, что времени всё меньше и, мимо кассы, рванул вперёд. Впереди — всё сметено, сломано, сожжено на метров десять-двенадцать, вплоть до стены. Там, где раньше начиналась линия стеллажей с товарами, были следы от двух взрывов, один ближе, другой дальше и чуть в стороне.       Одна сигнатура жизни пульсировала ударами сердца где-то справа, в стороне кассовой стойки. Марк решил пока туда не смотреть — человеку, находящемуся там, сейчас ничего не угрожает. Важнее обратить внимание дальше — в сторону дальнего прохода, из которого и слышится основной шум.       Вдруг оттуда раздалось несколько быстрых хлопков — похоже у охранника был пистолет. За ними последовал болезненный вой, перешедший в яростное шипение. Затем снова послышался нарастающий гул, который прервался ещё двумя выстрелами. Снова шипение. Затем грохот — падение стеллажей и всего что было на них, звон стекла.       На этом моменте датчики дыма наконец сработали, и ко всеобщему звуковому хаосу добавился мерзкий пульсирующий высокий звук сигнализации. Марк скривился, как от зубной боли — по ушам било невероятно, казалось, что сейчас из них пойдёт кровь. Но нужно было терпеть. Он стиснул зубы и метнулся вперёд, к углу, из-за которого слышались выстрелы. Раньше. После того грохота их больше не раздавалось, зато шёл постоянный гул огня.       Последний рывок — угол. Пригнуться, выглянуть. К правой стене свалены в кучу стеллажи, морозильники и то, что недавно было товаром. Вторая человеческая сигнатура пульсировала откуда-то из-под неё. Но как-то слабо…       А вот третью сигнатуру искать было не надо. Её обладатель — сине-белый длиннотелый зверь, похожий на хорька, — стоял посреди помещения и выдувал струю тугого огня куда-то в левую половину свалки. Охранник лежал в правой, на его счастье. Впрочем, тварь быстро перемещала прицел правее.       Это шанс — тварь стоит спиной и поглощена разрушением.       Марк с низкого старта рванул к ней, отводя правый кулак для удара. В последний момент поджигатель что-то заметил, прекратил выдувать огонь и начал было оборачиваться, но Марк уже наносил удар.       *Удар, стук импульса в кулаке*       Огневика смело и вдарило в стену. Помня об ошибке в своём первом бою, с электро-белкой, Марк подскочил к «отлипающему» от стены хорьку и вбил того в стену ещё раз — образовалась выбоина, с противником в центре. Не дожидаясь начала падения твари, Марк ударил снова. Потом без перерыва ещё и ещё. Серия всё ускоряющихся нечеловечески мощных ударов, в каждый из которых вкладывался весь пережитый за последние дни страх, вся злость, всё напряжение. Противник даже не шипел — воздух был выбит из лёгких.       Вдруг после одного удара кулак ушёл вглубь стены — та проломилась в соседнее помещение, бывшее чем-то служебным. Марк еле успел остановиться и не завалиться вперёд. Противник, а точнее то, что им было, лежало, разорванное и смятое на две неравные кучки перемолотого фарша и осколков костей. Часть комнаты, находившаяся напротив пролома, была забрызгана кровью и мясными ошмётками.       Марк секунду смотрел на остатки от противника, затем моргнул, вздохнул, после чего «расслабился» — вышел из режима импульсных ударов. Боевая ярость притихла, восприятие времени вернулось к обычному.       Марк опустил взгляд на свои лапы — они были по локоть в крови. И он ничего по этому поводу не чувствовал. Ни рефлексии, ни жажды крови — это было приятно. Не только не испытывать помутнения рассудка, но и выплеснуть всё накопившееся на душе. И это чувство освобождения приятно оттенялось запахом крови убитого врага.       Тряхнув головой, Марк вспомнил про то, что находится в горящем магазине. Нужно эвакуировать всё ценное. Оскалившись от раздражения, он подобрал у стены обломок и запустил его в один из датчиков дыма, чей писк грозил в скором времени лишить слуха. Треск, падение пластикового корпуса с потолка — шума стало чуть меньше. Ещё полминуты прицельного метания — и вот почти наступила тишина. Марк мимолётно подумал, почему сигнализации о взломе не слышно, но решил пока об этом не думать.       Сейчас он добежал до угла, в котором лежал плащ и достал из его кармана свёрнутую тканевую сумку. Затем рывок обратно, вглубь магазина, к более-менее уцелевшим рядам с едой. Выбор пал на макароны, крупы, которые сгребались без оглядки на сорт и вид. Затем пришёл черёд пачек сахара. После него произошла небольшая заминка из-за размышлений, чем забить оставшееся место. В итоге выбор пал на копчёные колбасы — мясного тоже хотелось.       Когда сумка оказалась забита до отказа, Марк чуть не ушёл, забыв про людей напрочь. Вспомнил, глянув на кассу, за которой всё также пульсировала сигнатура человека. Секунда размышлений. Тяжкий вздох. Метнуться ко входу, оставить рядом с плащом сумку. Метнуться вглубь магазина, к завалу. Раскидать всё, что мешает. Достать бессознательное тело с окровавленной головой — расшиблен затылок. Перевалить его животом на плечи, обхватить ноги и шею, после чего уже аккуратнее добраться до выхода. Выйти, аккуратно обойдя осколки, спуститься на газон. Затем опять пауза, мучительные размышления, где было бы безопаснее оставить бессознательного. На глаза попалась лестница, спускающаяся к цокольному окну у соседнего здания. Сверху прикрыто пластиковой непрозрачной крышей. Там будет всяко лучше, чем на газоне.       Сделано.       Затем вернуться в магазин, отвалить в сторону мешающий кассовый стол. За ним лежал бессознательный Алексей. Волосы у него были опалены, лицо грязное, со ссадинами и ушибами. Кровотечения, вроде, не было. Марк вздохнул, посочувствовав явно оставшемуся без работы бухгалтеру, и тут же закашлялся — дыма становилось всё больше. Нагнуться, уже знакомо перекинуть через себя живой груз и по тому же маршруту пробежался к месту разгрузки. Положил человека рядышком с охранником.       Марк окинул двоих пострадавших взглядом, после чего развернулся и направился наверх. Но на полпути он почувствовал взгляд. Обернулся. Охранник, держась правой рукой за голову, широко раскрытыми глазами глядел на него, боясь пошевелиться, ни то от страха, ни то от ран. Марк пару секунд смотрел в глаза человеку, после чего хмыкнул, улыбнувшись уголком рта. Развернулся и в два прыжка преодолел оставшееся расстояние.       После этого быстро добежать до магазина, схватить сумку на плечо, плащ подмышку и бегом отсюда. Скоро тут будет людно. Или тварно, если плохой вариант.       «Интересно, — подумал Марк — появится ли новая байка, о добром мне?»       Снова хмыкнув, он трусцой побежал к ближайшему повороту с улицы.       ***       Марк шёл уже пятнадцать минут. Скучно ему не было: минут через пять, после того как он ушёл от магазина, оттуда послышались хлопки выстрелов, затем несколько очередей, шум, лязг и слабый взрыв. Через пару минут послышался визг шин, после чего загрохотало уже серьёзнее и из нескольких стволов сразу. Примерно через минуту перестрелка, было, начала стихать, но тут послышался мощный взрыв, который распалил стрельбу как бензин, впрыснутый в огонь. Прогремело ещё два взрыва с интервалом в пару секунд — пальба стала слабее.       В этот момент Марк пробирался вдоль дома и так получилось, что у него в прямой видимости оказался участок широкого шоссе. И ему было отлично видно, как по нему едут два чёрных микроавтобуса. Учитывая, что они направлялись в сторону звуков стрельбы, у Марка возникло всего одно предположение о том, кто внутри.       Почти бесшумно, две чёрные машины пронеслись мимо и скрылись за зданием. Марк не смог перебороть любопытство и решил немного задержаться, чтобы проверить догадку.       Он угадал. Через примерно минуту ожидания, звуки боя резко усилились; в общий треск коротких очередей и одиночных выстрелов подключились ещё несколько стволов, заработавших очередями. Но самое неожиданное для Марка — застучал пулемёт, перекрыв все остальные шумы. Сходу дал длинную очередь на пару десятков выстрелов, — с места боя донёсся жуткий нечеловеческий вой — после чего заработал короткими.       Через минуту бой утих. Донеслось всего две короткие очереди, после чего наступила звенящая тишина.       Марк, всё это время сидевший, глядевший по сторонам и слушавший звуки противостояния неведомого монстра и спецназовцев, понял, что ничего больше стоящего тут не будет. Медленно поднялся и двинулся дальше, но с удвоенной осторожностью — нарваться на парней из микроавтобуса хотелось ещё меньше, чем на тварь.       ***       Марк в очередной раз покосился на сумку. Очень хотелось достать оттуда палку колбасы и зажевать прямо на ходу. Копчёные колбасы он ещё в старой жизни любил, а сейчас ещё и голод наложился. Правда, несильный, но возбуждаемый видом еды в сумке и слабым её запахом.       Он, в принципе, мог себе это позволить, так как уже достаточно отошёл от места боестолкновения, углубившись в тихие старые кварталы. Здесь не было крупных магазинов или широких шоссе — только старые детские площадки — так что нарваться на тварей или патруль шансы были низкие. Да и спрятаться всегда можно, опять же…       Марк машинально утёр слюну, стёкшую со рта, и понял, что больше не может сопротивляться. Вздохнул. Достал верхнюю палку колбасы, надкусил край несъедобной упаковки, поддел и содрал её до половины. После чего с наслаждением откусил всё, что влезло в пасть, еле сдержав довольное урчание. Идти домой сразу стало веселее.       Через минуту, скомкав пустую упаковку и засунув её во внутренний карман плаща, Марк почувствовал, что кто-то приближается. И этот кто-то с секунды на секунду должен был выйти из-за угла дома впереди метрах в пятнадцати. Неудачный момент: пришлось остановиться в месте, которое освещалось сразу двумя фонарями. Участок Т-образного пересечения двух дорог — ровный, без укрытий.       Снять сумку, связать ручки, чтобы ничего не рассыпалось, аккуратно кинуть её к стене. Туда же снятый плащ — необходимость каждый раз раздеваться перед боем начинала раздражать. Собраться. Приготовиться. К бою или наоборот, схватить сумку и бежать — видно будет.       Несколько напряжённых секунд ожидания, сопровождаемых тихими шажками, которые человек даже не услышал бы. И вот противник выглянул из-за угла. В жёлтом свете фонаря была отчётливо видна лисья морда. Во всяком случае, она была очень на неё похожа. На тёмно-рыжей морде была «маска», похожая на ту, что у енотов и, с недавних пор, у Марка. На самой маске белыми пятнышками выделялись «брови» над глазами и белая же полоска почти на носу.       Ещё одна важная деталь, сразу напрягшая Марка: лис был почти с него ростом, даже немного выше.       Новый знакомый, после того как выглянул, бросил взгляд сперва на самого Марка, затем на его сумку; повёл носом, принюхиваясь.       Только сейчас Марк с досадой понял, что ветер дует с его стороны. Это также объяснило то, почему он не учуял незнакомца ещё на подходе.       Лис полностью вышел из-за угла. Он действительно был такого же роста, как и Марк. В холке. В длину около метра. Больше деталей рассмотреть не удалось — лис припал к земле, после чего исчез, как будто его вырезали из кадра.       Даже с ускорением, Марку не успел увидеть перемещения противника. Он успел только почуять его приближение справа сверху и повернуться туда, приняв защитную стойку. Крутнулся назад, подняв руки и в следующий миг земля и небо поменялись местами. Затем твердь отклонилась назад, отодвинулась, чтобы через полсекунды ударить снова, но уже спереди.       После двух мощных ударов сперва по всей тыловой, а затем фронтальной проекции тела Марка на короткое время контузило.       Только потом, позже, он понял, что во время рывка лис прыгнул вверх, оттолкнулся от угла дома, прыгнул на ближний к нему фонарный столб, затем на второй, ближний к Марку, оттуда на стену дома, сбоку от своей цели и уже оттуда атаковал.       Марк поочерёдно подвигал всеми конечностями. Понял, что ни одна не сломана. Открыл глаза. Лёжа, он увидел, как лис в эту секунду принюхивался к сумке. Тут он развернулся и встретился взглядом с хозяином имущества. Шерсть на загривке встопорщилась, он зашипел, припав к земле.       Замешательство стало отходить. Марк понял, что сейчас может быть новая атака. Тело, почти без команд пришедшего во временную негодность мозга, толчком кулаков о землю выбросило себя вправо, развернулось и встало вертикально, в боевую стойку.       Лис, похоже, такой резвости не ожидал — в его глазах мелькнул испуг. Он сделал рывок вверх, оттолкнулся от фонарного столба вниз и, как снаряд, врезался в асфальт в паре шагов перед своей целью. Каменные осколки, пыль, крошево полетело во все стороны — и в морду Марка тоже. Он моргнул, из-за чего чуть не пропустил второй удар — лис, словно не заметив перегрузок и всего остального, снова выстрелил собой чуть влево и вперёд, целясь в район печени противника. Но в этот раз Марк поставил блок локтем, дав в него импульс навстречу и почти погасив удар — его проволокло несколько шагов, но равновесия он не потерял.       Впрочем, это не было основной целью противника. Марк приготовился ответить контратакой, но лис отскочил назад — к сумке с припасами, схватил её в зубы, невероятным для простых животных движением забросил основной вес себе на спину и рванул с грузом туда, откуда пришёл.       «КУДА!!!» — Из глотки вырвался только бешеный нечленораздельный, клокочущий рык.       Рывок, за ним, вернуть своё…       Марк остановился, вспомнив про сброшенный плащ. Его-то куда? Бросать — не факт, что потом получится вернуться за ним. Завязать на поясе — слишком длинный, укоротить не получится, значит…       Марк подобрал элемент одежды. Сложив в длину и один раз поперёк, зажал его в зубы и побежал дальше — а что? Единственный способ. Благо, нынешняя ширина пасти позволяла проделывать подобное. Правда, не слишком удобно, но иначе никак.       Лис уже скрылся за углом, но Марк не сомневался, что не потеряет цель — запах что противника, что сумки с едой ощущался отчётливо.       Выбежал за угол — лисий хвост как раз скрылся за углом дальнего дома на противоположной улице. За ним!       ***       Марк бежал уже десять минут. Этот грёбаный лис хоть и значительно потерял в своей скорости из-за груза, но всё равно оставался очень быстрым и уже чёртовых десять минут петлял во дворах, заброшенных домах, лабиринтах гаражных кооперативов… Пару раз заманивал в густые заросли узкой лесополосы, из-за которых Марк чуть его не потерял — одним словом, успешно не давал себя догнать.       Всё должно было продолжаться до тех пор, пока кто-то либо не устанет, либо не совершит ошибку. Выносливость явно была выше у Марка — несмотря на бой, он даже не запыхался. Противник же тащил большой груз и, похоже, начал уставать. То, как он стал двигаться, то, как периодически чуть заметно запинался — всё это давало основания ожидать скорой развязки.       И она настала.       Правда, совсем не в таком виде, как ожидалось.       Лис в очередной раз скрылся за поворотом, перебегая из одного двора в другой. Марк, как и раньше, торопясь, вынесся следом. И тут же резко затормозил.       Что логично, кварталы разделялись пусть и неширокой, но полноценной дорогой. И сейчас на этой дороге стояли две машины. Полицейские. Их хозяева стояли около них, человек шесть. Что они тут делали значения не имело. Важно другое: они — вооружённый патруль.       Лис, выбежавший чуть раньше, поступил иначе: он не стал тормозить, а сделал резкий прыжок в сторону. Один из двух полицейских, стоявших обособленно от остальных, вскинул кроткий автомат. Прогрохотала очередь; из асфальта за лисом прошла дорожка выбитых пыли и крошева покрытия. Лис снова прыгнул, но теперь в другую сторону — ему оставалось всего ничего до двора, в который он изначально метил, где его уже не так просто будет выцелить. Но шквал огня из всего, что было у полиции отсёк его от цели. Лису ничего не оставалось, кроме как сделать прыжок в обратную сторону.       Он так и сделал. Но приземлившись, он коротко вскрикнул своим странным, нечеловеческим голосом, споткнулся, выронил сумку, — она покатилась дальше — кувыркнулся через голову и замер, еле шевелясь.       Всё действие с того момента, когда Марк вырвался из-за поворота до попадания в лиса, заняло меньше трёх секунд.       Сумка, выроненная лисом, по инерции докатилась до Марка. Тут один из автоматчиков заметил новую цель и начал поворачиваться. Человек был на порядок медленнее изменённого организма, но ему и не нужно было много двигаться. Всего лишь перевести прицел на пару десятков градусов влево.       Марк не стал этого дожидаться. Подхватив сумку, отскочил назад, разворачиваясь в полёте, после чего рывками по ломанной траектории ринулся обратно, во дворы, поближе к укрытиям. На ходу скинул в сумку сложенный плащ — в конец достало высушивать пасть на бегу.       Сзади раздался грохот шквального огня; справа, слева, над опущенной головой засвистело; с мерзким звуком пули ударялись в асфальт, фонтанчики пыли выбивались тут и там. Когда Марк оказался за углом, то позволил себе чуть выдохнуть — последние пули свистели в опасной близости от ушей, а одна задела шерсть на плече у шеи. Хорошо, что он был близко к укрытию — иначе бы не добежал.       Но расслабляться рано, люди отчётливо приближаются к повороту — слышны шаги, смена магазинов, отрывистые команды по контролю секторов обстрела. Кто-то сказал, видимо, в рацию:       — Контакт первый, инвазив 2С — трёхсотый. Контакт второй, инвазив 2С, ведём преследование, приём.       — Первого забрать, второго по обстановке, как приняли, приём? — Сказал хриплый от качества связи голос.       — Первого забрать, второго по обстановке, вас понял, конец связи.       «По обстановке, мать их... Идите на хрен со своей обстановкой!» — Пронеслось в голове Марка.       Он быстро огляделся, оценивая, куда успеет добежать. Затем подобрал горсть гравия, которым художественно усыпали клумбу. Выждав секунду, на ускорении метнул гравий за угол, не глядя, как кидают гранату в опасное помещение. Марк надеялся припугнуть преследователей, что у него получилось с лихвой.       Кто-то коротко вскрикнул; послышался звук падения тела. Кто-то коротко пальнул от испуга. Затем последовала приглушённая ругать раненого. Приближение противников замедлилось.       Марк прятался за домом Г-образной формы, с обеих краёв которого были проезды. С одного подходили преследователи, другой — просматривался с их позиции. Ситуация была бы безвыходной, если бы не одно «но»: местные водители, за неимением альтернатив, парковались вдоль дороги. И их машины с определённого момента перекрывали обзор патрульных. Конечно, машины достаточно легко простреливаются, но, во-первых, сквозь них ещё нужно попасть, во-вторых, есть надежда, что сразу по чужим машинам палить не будут. Так что всё, что остаётся для побега — пробежать около тридцати метров по простреливаемому пространству. И как на зло: ни одной трансформаторной будки, старого дерева или другого укрытия — ровный участок. Конечно, тут не лучшая освещённость, да и Марк с недавних пор гораздо быстрее человека. Но опять же — открытая местность… Но выбора нет. Если просто стоять — его расстреляют.       И так…       *Вдох-выдох…*       Вперёд!       С низкого старта Марк оттолкнулся от бордюра и на максимально доступной ему скорости бросился к повороту.       Было очень страшно. Сердце бешено стучало, кровь бурлила от вброшенного в неё адреналина.       Статичный воздух превратился в тугой встречный ветер. Так Марк не ускорялся ещё никогда до этого.       Он максимально сосредоточился на своей цели, — укрытии за белым «фордом» — стараясь не думать о смертельном риске.       За спиной по асфальту с мерзким звуком заколотили пули, Марк буквально чувствовал траектории их полёта, то, как они становятся всё ближе…       Но он воспринимал это какой-то периферийной частью сознания. Для него весь мир превратился в узкий тоннель, в конце которого был весь смысл жизни; по сторонам всё поблёкло, смазалось.       На последнем десятке метров Марк почувствовал, что самую малость не успевает, не обгоняет рой пущенных веером смертей, совсем чуть-чуть... В этот момент внутри что-то перемкнуло: он не просто понял, почувствовал, что бежит в последний раз, а значит нужно выложиться, пусть даже потом схватит сердечный приступ, инсульт или задохнётся в попытке отдышаться.       Но как?       Если бы Марк остался человеком, то никакая дополнительная мотивация не помогла бы — у человеческого организма просто нет скрытых резервов, которые не используются до последнего, а потом внезапно дают прилив сил.       На счастье Марка, биологически, человеком он уже не был.       Он почувствовал, как ощущения от адреналина, бурлившего в крови, дополняются ещё чем-то непонятным. Тело, в частности мышцы, почти перестали ощущаться, как при наркозе. Вместе с этим пришла глухая и быстро нарастающая боль, как при судороге. Однако, парадокс — он всё же смог увеличить скорость. Совсем чуть-чуть, но эта капля силы была именно тем, чего недоставало.       Лёгкие разрывало — они не могли усвоить достаточно кислорода из воздуха. Марк почувствовал, что натурально задыхается. Зрение по краям стало темнеть…       Но он уже успел.       Забежав за укрытие, Марк позволил себе сбавить темп, но не остановиться полностью. Он избежал только сиюминутной угрозы. Но это ещё не конец.       Как только Марк позволил себе чуть расслабиться, то сразу споткнулся от пробившей мышцы слабости. Но, на его счастье, это было похоже на кратковременный сбой, а не на отключение.       — Бля, какого?!..       — Вы видели?! — На разные голоса и в различных вариациях донеслось от стрелков. Как Марк и надеялся, сразу дырявить машины они не стали.       Дальше снова раздались команды их старшего, но в них Марк не вникал. Ничего важного, типичное: «Обойди, держи и не пущай».       Он сделал пару неуверенных шагов, понял, что снова может нормально ходить. Благодаря снижению нагрузок, в глазах снова прояснилось. Марк глубоко вздохнул несколько раз, пытаясь избавиться от кислородного голодания — частично помогло. Но желание вдохнуть ещё глубже и больше, чем физически способны лёгкие, никуда не делось. Но всё же он смог перейти сперва на быстрый шаг, а потом и на лёгкий бег, обратно наращивая темп. Теперь его прикрывали машины.       Сумка с продуктами, которую он раньше практически не замечал, а во время рывка и вовсе по какой-то причине перестал чувствовать, теперь доставляла массу неудобств. Спасибо шерсти — хоть кожу ручками не резало. Но хватало и того, что она страшно оттягивала плечо. Большая часть усилий при движении тратилась на удержании равновесия. Но бросить её сейчас — значит умереть от голода часом позже.       Марк остановился, поняв, что под уличным освещением далеко не уйдёт. Огляделся и, не найдя ничего подходящего, ударил шипом на правой лапе по асфальту, вложив слабый импульс. Подобрав получившиеся осколки дорожного покрытия, он коротко, без замаха метнул один снаряд в светивший над головой фонарь — попал. Теперь, когда ближайший источник света погас, ему ничего не мешало добраться до заветного поворота.       — Ур-род... — Донеслось тихое злое высказывание одного из стрелков.       — Так, отходим. — Неожиданно для Марка раздался приказ командира — По темноте за этим гоняться — самоубийство, при такой-то скорости.       После чего сказал уже в рацию:       — Дежурная, активное преследование прекращаем в связи с переоценкой противника: возможна смена статуса до 3С. Запрашиваю подкрепление.       — Опишите причину переоценки.       — Проскочил метров тридцать за две секунды, даже меньше.       Короткая пауза.       — Подкрепление уже в пути. — Марк скрипнул зубом. — Какие потери?       — Никаких. От нас рванул.       Снова короткая пауза.       — Уровень импульсивный или постоянный?       — Не знаем. Мало информации.       — Уточните. Возможно изменение статуса на 3D. В случае статуса «Д» — преследование прекратить. В остальных случаях — сообщите и действуйте по плану 3.10.       — Вас понял, конец связи.       «Что ещё за статусы такие? Что за план? И что они собираются сделать в этот раз? Ещё и подкрепление это…» — Измученно думал Марк, согнувшись чуть не пополам и быстро продвигаясь к выходу. Параллельно он всё ещё пытался отдышаться, но получалось с трудом. Стоило напрячься чуть сильнее определённого порога — в глазах сразу темнело.       — Так, подгоните машину. Нам свет нужен. Нехрен по темени за этим бродить. Держимся на дистанции, ждём подкрепление. Архипов, Зоченко — забираете первого супчика и быстро к нашим. Остальные: трое тут, с машиной, двое со мной — объедем дом с той стороны.       «Он что, думает я его не понима… Ах, ну да. Именно так и думает. И я бы тоже думал. Что ж, хоть какой-то плюс» — Марк уже почти добрался до поворота, когда сзади послышался характерные звук медленно катящейся машины. Дом напротив заезда осветился холодным светом.       Одновременно с этим, он понял, как ему нужно действовать: добраться до того лабиринта из гаражей в паре кварталов отсюда, по которому его недавно водил лис. В узких пространствах и постоянных поворотах у преследователей на машине не будет такого преимущества. Также там есть множество проходов, лазов и просто укромных мест, так что сбежать будет проще.       Но нужно будет какое-то время уходить от преследователей, причём на их условиях. Но выбора нет. Иначе никак       Первым и главным этапом было перебраться через дорогу, достаточно широкую. Она пролегала как раз за поворотом, к которому Марк и стремился.       И именно по ней преследователи собирались его обойти.       Марк уже успел добраться до дороги вплотную. Стоя у угла дома и проверяя, не едет ли уже справа машина, понял одну важную вещь: еду он с собой набрал, а вот воду прихватить в дорогу не догадался. И вот сейчас он всё ещё пытался отдышаться и сглатывал вязкую слюну.       «Надо терпеть…»       Послышался звук автомобиля. Ждать нельзя. Марк снова, уже второй раз за последний час рванул, напрягая все силы изменённого организма.       Когда он перебежал дорогу — в глазах потемнело; он споткнулся и покатился по земле. Вскочил, снова чуть не упал от слабости в ногах, но всё же устоял и кое-как побежал дальше, за ближайший дом. За спиной послышался визг шин от резкого разгона.       ***       Марку повезло, что соседний район состоял из множества небольших домов, не разделённых широкими трассами. Так что ему удавалось обгонять преследователей на углах и чисто пешеходных проходах, где машина физически не проезжала. Один раз преследователи сразу не поняли ширину арки между двух корпусов здания. Поняли они это только когда почти вписались в угол старой кирпичной кладки.       Преследование не было таким мирным, как могло показаться. При любом удобном случае блюстители закона открывали огонь, стремясь ни то убить, ни то ранить и взять живым, ни то сбить устаревшую краску со стен встречных домов. Да, стрелять по движущейся цели сложно, стрелять во время езды — вообще плохая идея. Впрочем, последним они занимались всего два раза. Потом, почему-то, перестали.       Однако Марку от того, что по нему ещё ни разу не попали легче не было. Наверно потому, что очень хотели. А когда человек чего-то упорно добивается, то у него что-нибудь да получается, и Марк совсем не хотел увидеть результат этого упорства.       Но до цели оставалось уже совсем немного. Следующий поворот, за ним снова чёртова трасса, граничащая с резким спуском в низину, в которой и были расположены гаражи.       На ходу Марк несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул — усиленная вентиляция лёгких особого действия не возымела, но всё лучше, чем без неё.       Снова спринт.       И тут из-за выезжает одна из машин преследователей и начинает тормозить. Когда Марк был на середине пути, из окна машины высунулся ствол «ксюхи»; пламегаситель расцвёл вспышками огня. Автоматчик стрелял навскидку, ещё не наведясь толком: к Марку побежала дорожка фонтанчиков пыли. Из-за ускорения, а также из-за адреналина ему казалось, что стрелок наводится медленно. Но он сам также двигался медленно и мог только продолжать движение.       Машина качнулась, полностью останавливаясь. Это подарило ещё секунду дополнительного наведения стрелка.       На последних метрах Марк снова максимально ускорился, но совсем ненадолго. Из рывка вышел в контролируемый кувырок, который вскоре перешёл в неконтролируемый, по крутому склону. Всё, что он мог сделать — обнять драгоценную сумку, чтобы не растерять содержимое.       Скатившись вниз, Марк снова помянул добрым словом густую шерсть, на сей раз не позволившую оставить килограмм кожи на колючих и не очень кустарниках, захвативших склон.       Проморгавшись от попавшего в глаза мусора, он увидел человека, стоявшего на верху склона. Тот мучительно вглядывался куда-то в сторону Марка.       «Ах, ну да — они же не видят в темноте…» — Вяло подумал он.       Нужно было вставать и двигаться дальше, но сил почти не осталось. Ну как почти? Прямо сейчас он даже лапой пошевелить не мог без потемнения в глазах и приступа головокружения.       «Как глупо… — подумал он, — Столько уходить от них, и проиграть просто потому, что выдохся. На последних метрах… Давай же, тело! Вставай! Вста-вай…»       Приподняться на локтях. Снова темнота. Значить на ощупь!       Сесть, облокотившись на дерево. Собственное хриплое со всхлипом дыхание, вместе с гулом сердца в ушах заглушали все остальные звуки.       Когда в глазах снова прояснилось, а барабаны в ушах сбавили децибелы, Марк понял, что сверху что-то происходит. Слышалась беспорядочная стрельба, крики.       Один голос истошно, безумно завопил. Затем этот жуткий крик захлебнулся мерзкими влажными звуками, напоминающие звуки рвоты, перемежаемые кашлем. Через секунду и они прекратились. Параллельно с этим, крики других ещё усилились. Марк даже со своего места чувствовал их страх.       В ноздри ударил резкий запах крови. Он немного отрезвил и заставил прийти в голову мысль, что сейчас — лучший момент, чтобы сбежать.       Сесть полностью. Секунду переждать слабость… Встать, опираясь на дерево — не получается.       «Значит на всех четырёх» — Решил Марк.       Ползти и тащить груз было нереально тяжело. Помогал только слабый уклон земли, так что Марк всё же смог дотащиться до ближайшего гаража, заползти за его угол и лечь, отставив сумку. Осталось только немного отдохнуть и уйти через лабиринты домой.       Бой продолжался, периодически кто-то из людей вскрикивал или издавал страшный вопль, или, в прямом смысле, захлёбывался — с каждым таким звуком стрельба становилась всё менее интенсивной.       Неожиданно сверху что-то вылетело и скатилось, ломая ветки кустов. Упав, объект прокатился до того места, где отдыхал Марк, который, сперва ничего не разобрав толком, сразу приготовился к бою. С трудом привстал. Раздражённо оскалился — когда же его оставят в покое?!       Объект оказался одним из полицейских. Безоружный. Молодой парень, на вид — ровесник самого Марка.       Правая рука безвольно лежала. Левую парень прижимал к животу. На ней не хватало двух пальцев — мизинца и безымянного, — вместе с половиной самой ладони. Кто-то оставил от них только выглядывающие сломы костей и лохмотья плоти. Текла кровь.       Упавший хрипло дышал, часто, прерывисто. С каждым вдохом чуть дёргался. Как сердце, сокращаясь, проталкивает кровь — также и он, проталкивал в легкие небольшие порции воздуха.       Вот он застонал, приподнял голову — посмотрел на дорогу, на которой шёл безнадёжный бой. Застонал чуть громче, одновременно скребя землю ногами пытаясь отползти, но он слишком ослаб, почти сразу прекратил.       Тут он зачем-то повернул голову вправо. И увидел Марка, так и замершего, готового к рывку. Увидел красные, светящиеся глаза, оскаленную пасть, встопорщенную шесть, прижатые уши, взгляд, голодный, полубезумный.       Глаза раненого широко раскрылись. Он смотрел с выражением беспредельного ужаса. Тело неподвижно, хрипы умолкли, только глаза кричат, орут, они сосредоточили всю свою жизнь в непостижимом усилии бежать, в чудовищном ужасе перед смертью. Марк чувствовал горький запах его страха, смешанного с кровью.       Марк замер, будто это он находится перед своей смертью, не в силах оторвать взгляд от этих глаз, которые, казалось, пронзили его насквозь, поразив в самую душу, приколов её к металлической, ржавой стене, заставив тело повиснуть на невидимых ниточках.       Это длящееся чувство… Было невыносимо…       Лапы опускаются, Марк опустошённо падает на колени. Глаза раненого следуют за ним.       После обращения чувства сильно обострились. И сейчас по ним, как пилой по обнажённым нервам, проходилось всё то, что он ощущал. Всё это, как кинжал, было направлено в его сторону, все страхи и ожидания неизбежного. И это сильно било по психике.       Марк зажмурился, его морду исказило жалкое выражение. Он замотал головой, отрицая то, что увидел в этих глазах, то, что он уже сделал — во взгляде раненого.       «Нет… Нет! Я не такой, я не виноват…» — Хотел сказать он, оправдать себя за то, чего не было. Но он издавал только тихое бормотание.       Он и так не был уверен в себе, в прочности своего рассудка. Он уже сталкивался с тёмной сущностью нового тела. И теперь этот взгляд, эти чувства — как добивающий аргумент на суде, на котором утверждалась его вина.        Марк открыл глаза. И встретился со взглядом лежащего человека. В нём было… Непонимание? Растерянность? Он явно ожидал совсем не этого. Марк выставил лапы перед собой, мотая головой в жесте отрицания, тихо урча, вместо слов. Пододвинулся ближе, поднял ладонь, желая показать, что хочет помочь.       Оказавшись вплотную, Марк протянул лапу к раненому и провёл по его лбу, утирая холодный пот. В глазах у того читался порыв отпрянуть, но потом напряжение отступило. Он весь как-то расслабился, закрыл глаза, откинул голову, прерывисто и хрипло задышал.       Теперь Марк осмотрел его повнимательнее. Как оказалось, ополовиненная кисть левой руки не была главной проблемой. Под рукой раненого был заметен широко распоротый живот, из которого выглядывало что-то влажное.       «Рваная в брюшной полости. Не жилец». — Даже без медицинского образования было ясно, что с таким — не живут.       Марк опасливо посмотрел туда, где уже почти утихли звуки боя. Только словно ломали сухие палки — раздавались выстрелы пистолета и периодические удары по чему-то металлическому.       Поняв, что это может не продлиться долго, Марк ухватил парня за шиворот потащил раненого за металлическую коробку гаража, стараясь делать это как можно аккуратнее, периодически поглядывая в сторону шума. И откуда только силы взялись?       Парень, почти сразу понявший в чём дело, старался не издавать лишних звуков. Только периодические шумные выдохи давали понять, насколько ему на самом деле больно.       Вытащив его из зоны видимости, Марк сел у стены, попытался устроить голову раненого поудобнее, но не смог. Немного подумав, уложил его голову себе на колени. Потянулся было к ране, но нерешительно замер. Что он может сделать? Да ничего. Тут хирург нужен и реанимация. А он даже перевязать не сможет — раны слишком обширные. Но может хоть попробовать? Нет, он сделает только хуже. Расширит рану или что-нибудь ещё.       Марк опустил лапы в бессилии. Ему жутко хотелось хоть как-то помочь, но он ничего не мог сделать. Даже воды дать не может — нет её нигде. Бессилие трансформировалось в чувство вины. Переведя взгляд на лицо лежащего, встретился с его взглядом. Парень понял причину метаний. Он не осуждал, не винил, он просто был благодарен Марку за то немногое, что он сделал. Еле заметно кивнул, прикрыв глаза. Он уже знал, что его ждёт. Понимание наложило потусторонний отпечаток на его молодом, запачканном землёй лице. Казалось, даже хрипы немного поменялись, стали тише. Или не показалось…?       Раненый попытался пошевелить рукой, лежащей на животе, передвинуть её на грудь. Но не смог. Прикрыл глаза на секунду. Открыл, посмотрел в глаза Марку короткое время, что-то для себя решив, попытался что-то сказать. Марк склонился ближе, поднёс ухо к пересохшим и потрескавшимся губам человека. Тот еле слышно, даже для его слуха, прошептал:       — В нагрудном… Кар-мане… Достань…       Марк аккуратно расстегнул пуговицу сперва правого кармана — в нём лежал кнопочный телефон. Затем левого, пошарил внутри и достал оттуда паспорт. Непонимающе посмотрел на лежащего паренька, но тут до него дошло. Пролистав документ, вытащил из его обложки прямоугольник мятой плотной бумаги. Это оказалась фотография.       Марк вовремя понял, что человек в темноте ничего не увидит, достал из первого кармана телефон, быстро осмотрел его. Сбоку была отдельная кнопка для включения встроенного фонарика. Повезло. Марк нажал на неё и тусклый светодиод осветил картинку. Вместе с этим Марк приподнял голову раненого, чтобы тому было удобнее смотреть.       Парень снова шевельнул рукой — хотел взять снимок. Марк решил ему в этом помочь — согнул ему руку в локте, подвинул её и вложил фотографию в слабо сжавшиеся пальцы.       На фоне ивы в солнечный день, в каком-то парке были изображены мужчина лет сорока и женщина, примерно того же возраста. Они стояли рядом, с двух сторон обнимая молодого парня в полицейской форме. Контраст был таким, что Марку показалось, что светит не тусклый фонарик, а лучи летнего солнца с изображения.       Марк перевёл взгляд на парня. Нынешнего, того, который сейчас лежал тут, в пыли, земле и собственной крови. Его лицо было мокрое, он плакал, глядя на себя из прошлого, на жизнь, на век остановленную и оставленную на листе бумаги. Счастливую жизнь. Короткую жизнь, которая сейчас его покидала его.       — Мама… Пама… — Почти беззвучно пошептал он. — Простите…       Он слабел. Рука с фотографией мелко дрожала. Марк, придержавший её, вдруг понял, что и сам не сдерживает слёзы. Кто ему был этот парнишка? Просто человек. Но этого было вполне достаточно… Да, он был из числа его преследователей, но он просто выполнял свой долг — защищал простых людей он новой угрозы. То, что Марк никому не хотел зла он никак не мог знать. Так что Марк не винил его и не злился.       Он просто был рядом в его последние минуты.       Лицо умирающего блекнет, бледнеет настолько, что кажется высеченным из мрамора. На эту версию указывают заострившиеся скулы, нос.       Его взгляд начинает плыть. Последним усилием этот недавний мальчишка закрывает глаза. Слышится его последний свистящий выдох. Тело расслабляется. Марк ещё не до конца осознав произошедшее, надеясь, что тот просто прикрыл глаза, урча тихо позвал его. Но понял, что это уже бесполезно.       Он аккуратно опустил его голову на землю. Зачем-то убрал прядь волос с его лба. Посмотрел ещё раз на руку, посмертно прижавшую фотографию к груди.       «Прости… — мысленно сказал Марк. — Прости, что ничего не смог».       Он потёр глаза, утирая слёзы, шмыгнул носом. Встал. Он уже достаточно отдохнул, чтобы идти дальше. Звуки боя давно утихли, а то, что уничтожило патруль удалилось в другую сторону — Марк откуда-то знал, что по близости тварей нет.       Поднял уже набившую оскомину сумку. Кинул прощальный взгляд на человека, с которым он был знаком так мало, но весте с тем так близко. Его лицо было всё ещё мокрое от слёз. Марк искренне надеялся, что ему хотя бы не было больно в последние минуты.       Вздохнул, сдерживая новый укол в сердце, после чего отвернулся и пошёл дальше. У него ещё есть ноги и силы, чтобы ходить. Нужно ими пользоваться, пока есть такая возможность.