Может — это мы — роботы?

Превеликий Морфей решил не обременять своим долгим визитом, пуская в ход лишь самые жуткие видения, отгоняя любой сон из головы, оставляя только после себя всепожирающую тревогу и абсолютную потерянность. Они вгрызались в сознание своими цепкими клешнями, прогрызая и кромсая себе путь прямо по глотке вниз — к самому сердцу. От такого нечеловеческого акта жертва не захлебнётся собственной кровью, что могла бы заполонить всё её естество. Она будет, то ускоряясь, то замедляясь, продолжать роптать от боли, мысленно проклиная бестелесные зубы насильников. Её тихий и смиренный скулёж, знаменующий абсолютное принятие, прерывал только лишь ливень, что нагло барабанил по всем видимым ему поверхностям, заглушая своим маршем все остальные звуки. Его раздражающий шорох будто накрывал покрывалом сложенное пополам тело, однако никак не побуждая шелохнуться в ответ на этот бесстыжий жест. Эйс сидел на кровати, скрюченный в затянувшейся судороге, из-за чего всё тело было парализовано, не желая и двинуться ни на йоту. Голова покоилась между ладоней, что при большем упорстве могли бы своим давлением раздавить, расплёскивая всё внутреннее по простыням. Это принесло бы меньше муки, нежели та, что самозабвенно буравила грудь с новой волной энтузиазма, большей, чем была в том подвале. Она нагло играла по всем натянутым до упора струнам, с каждым своим движением дёргая и ломая что-то глубоко в душе. Слипнувшиеся от пота волосы острыми копьями кололи глаза, спадая на лицо, путались в тугие колтуны от сумбурного трения по подушке. Тем не менее, то самое малозначительное, что могло бы хоть как-то взбудоражить поражённое нутро. Юноше казалось, что он разучился дышать, в то время, как какие-то неведомые этому мирозданию силы вытягивали весь кислород из помещения куда-то обратно в стратосферу. Подальше от его сжатых и сморщенных лёгких, которые из своих последних сил сохраняли хоть какую-никакую мнимую форму. Правда, в этой битве он заведомо уже проиграл, сдаваясь всем этим болевым ощущениям, снова и снова прокручивая в голове свой сон, что определенно сном не являлся. Это была его действительность. Давно позабытая им же. Та, где он был счастлив и уравновешен во всех своих решениях и эмоциях. Та, что была наполнена удивительными красками. Неиспорченными и неосквернёнными чувствами. Событиями, которые дарили небывалую мотивацию жить дальше. Ради себя. Ради кого-то. Там, где он был не один. Он с небывалой жадностью сам вцепился в неё, яростно отказываясь от его нынешних реалий, что теперь виделись гнусным обманом и кошмаром. Мерзкой ложью, закрывающей глаза и уводя куда-то в сторону, лёгким движением бросая в пропасть. Из которой уже было сложно выбраться, не говоря уже о возможности воспарить над бренной землей. Она отравляла последние сохранившиеся нервные клетки и поражала их своим ядом, заставляя продолжать проживать весь морок снова и снова, параллельно стирая такую драгоценную память. Память, что была сакральней любых мощей или реликвий. Она сама была таковой. — Привет, огонёк мой... Не выдержав внутреннего надрыва, что располовинил сокрытый стержень, Эйс обессилено рухнул обратно на кровать, утыкаясь лицом в подушку, в кои-то веки расслабляя одеревеневшее от застоя тело. Это Он. Это был Он. Его ласковое обращение выжигало насквозь, распыляя в воздухе оставшийся пепел, что никак бы после не собрался воедино. Вся сущность надсадно кричала, не жалея глотки, и рвала на части внутренние стенки тела, превращая всмятку все органы, что одним сплошным бульоном клокотали, вырываясь наружу слезной рекой из глаз. Рвущейся и безумной, застилающей любое умиротворение, и содрогающей зыбкое равновесие и тишину, безжалостно смывая их в тот самый подвал. Глубоко закапывая под землёй и под своими водами. Эйс исступлено рыдал, не вспоминая о своих братьях, что жили за стенкой, забываясь в собственных чувствах. Это то единственное, что могло дать мнимый покой и убежище, не давая даже лишний раз задуматься хоть о чём-либо. Это помогло бы хоть как-то отпустить. Отдать вожжи. Бросить их в сторону и мчаться вниз, не разбирая дороги, ожидая в конце такую долгожданную погибель где-то в обрыве, что с распростёртыми объятиями принял бы в свою чёрную и загребущую пустоту. В ней он мог бы раствориться, переродиться в то несведущее и невидящее существо, что также бы проживало свой скромный век. Глупое и ничем не обремененное. Его бы не мучали вопли собственного жалкого существования после. Он продолжал бы думать о том, что он обычный детектив, живущий с братьями, чей дед великий начальник местного полицейского департамента. Простая жизнь, неосложнённая ничем паскудным и убивающим. А главное, понятная. Сейчас же становилось яснее, что всё это обман. И эхо голоса зовет его куда-то за край его вселенной, подтверждая его опасения с каждым своим проговоренным словом. — Я смотрю, ты сегодня читал эту книгу... Тебе понравились творения Воннегута? — в приподнятом настрое проворковали на ухо, пока массивное тело падало рядом на диван, осторожно прижимая к своему боку, что не производил и грамма тепла. — Хм, сложно сказать... Я только начал «Сирены Титана». — Погруженный в свои мысли прошептал он сам же. — О! А ты замахнулся на интересное чтиво! И что думаешь? — чужой палец активно перелистнул пару страниц сначала вперед потом назад, возвращая на исходную. — Думаю, что это в твоём стиле... — Задумчиво пробубнил его собственный голос, дуя губы. — Ха, и почему же? — в беззлобной, озорной манере оскалились в ответ. — Потому что вы оба те ещё шутники... — слегка обиженно завозились на месте. — Ха-ха-ха. Раскатистая волна бархатного смеха прокатилась дрожью по всему телу, отпечатываясь каждым своим маленьким движением глубоко в душе. Она вторила трепетным объятиям, что боялись сломать или надавить слишком сильно, но вместе с тем дарили тепло, которые не могли дать физиологически. Тем не менее, с ними распускались какие-то неведомые цветы, что благоухали и грелись в этих лучах рассветного солнца, с охотой впитывая в себя всё то подаренное умиротворение и безмятежность. Оно разливалось мелодичным джазом, который, как тягучий мед, заполнял все пробоины и разрывы, латая тело воедино. Эйс затих на мгновение, после чего неспешно перевернулся на спину, тяжело выдыхая из себя остатки истерики. Также, как и тогда, в проклятой гробнице, он тяжело вдыхал и выдыхал, прикрывая глаза, в очередной раз прокручивая сцену из сна в голове. Слушая этот родной голос, который накладывался на тот, что вытаскивал его из бездны мрака и вёл с ним беседы. Тот, чье пламя он так старательно пытался спасти и сохранить. Выдрать из лап черноты и предать свету. Его слова обволакивали и не врали. Парень был в этом уверен, что Он не сможет ему наврать. — И что же? Ты нашёл смысл? — Он заговорчески продолжал подначивать. — М? О чём ты? — недоуменно поинтересовался его голос. — Ну, как же? «Мир вне нас наконец потерял свою выдуманную заманчивость. Мир внутри нас — вот что предстояло познать.», — с мечтательной ноткой прозвучала цитата. — Да, ты! Ты решил мне процитировать чуть ли не первую страницу, засранец!? — в шутливой форме возбудился он сам, собираясь напрыгнуть на «обидчика». — Ха-ха, нет, что ты? Я бы не стал! — насмешливо отмахнулись, ожидая подставы ответной. — Ах, вот как! — Он не избежал правосудия, в итоге оказавшись придавленным на диване. Эйс судорожно выдохнул, замирая каждой клеточкой своего организма в предвкушении от сладости происходящего у него в голове. Ещё немного и он также расплывется на месте от этих объятий, что смыкались за спиной у него в воспоминаниях. Пускай даже их не было в реальности, ему казалось, что это все по-настоящему. Словно его тело помнит каждое прикосновение, дублируя сейчас ощущения, мягко направляя непутевую голову в нужное русло. А она только и с радостью достать из своих чертогов пыльные кассеты, бережно сдувая с них пыль и протирать каждый сантиметр сокровищ своего сознания. Он чувствовал, что мерно утопал в голубом пламени, что незаметно материализовалось в бесконечный ковер сверкающих в темноте перьев. Они проникали под кожу, заполняли собой капилляры сосудов, проходили сквозь треснутые кости. Стали всем, из чего могло бы состоять тело. Прорастали и продолжали просачиваться туда, куда могли дотянуться. Залечивали рубцы, становясь всепоглощающими лейкоцитами, избавляли от тягостных мыслей, затупляя любую боль, словно хорошие психотропные препараты. Казалось, что сейчас все это проклюнувшееся оперение спасает от всего остального внешнего мира, создавая вокруг себя некую космическую аномалию, где ни гул машин на проспектах, ни тиканье часов, ни звон капелек воды из крана — не имели смысла. Всё это поистине меркло. Постепенно всё смешивалось в какой-то свой тихий ритм метронома, в этой вязкой тьме, что лишь изредка разрезалась яркими фарами со стороны улицы. Вся мнимо большая вселенная оказалась в районе мерно движущейся груди, сформировав свои небольшие созвездия между пальцами. Эйс расплылся в блаженной улыбке, всё ещё лежа с закрытыми глазами и рисуя в голове все эти переливающиеся своими вибрациями галактики с масштабными взрывами сверхновых, что рождаются буквально из разряженного воздуха между ними. Между ними в том самом моменте близости. И, судя по всему, во многих других эпизодах их конечной совместной жизни. Он мог бы задать множество вопросов, но ему, правда, никто бы так и не ответил, при этом не останавливая своих ласковых убаюкиваний, напевая какой-то незамысловатый мотив, но по ощущениям такой до боли знакомый. Память усталого и надломленного тела имеет множество неприятных свойств, в итоге заменяя или стирая различного рода воспоминания, что могли иметь под собой такую небывалую ценность или, в противовес, горе. Однако, если напомнить о себе — они вспыхнут пламенем, возрождаясь в новые звездные скопления в такой непостоянной и хрупкой штуке, как разум. — Нам пора, олененок мой... — по-доброму заметил Он, поглаживая уже в привычном жесте макушку. — Ну, нет... Тогда меня отправят в департамент обратно, а ты пропадешь с этими разборками с мелкими огрызками банд... — жалобно заныли Ему в ответ, деловито и показательно протестуя. — У нас есть обязанности, так что временами мы обязаны их выполнять. — Серьезно отрезал Он, переводя руку с головы на спину, проходя пальцами ровно по позвоночнику. — Я бы забрал тебя в обезьянник, да помурыжил бы пару деньков. — Лукаво промурлыкал, как кот, он сам, ластясь под чужие прикосновения. — Ох, я бы посмотрел на лицо капитана Гарпа! Его бы внук в кои-то веки его бы осчастливил. — задорно загоготал Он, встряхивая на своей татуированной груди паренька. — Пха-а, да ни в жизнь! — легонько ущипнули в ответ, вызывая громкий и веселый «Ай!» Его микро-галактика постепенно растворилась где-то в атмосфере, такой сейчас далекой, что была бы дальше самого космоса. Она неторопливо отпускала своего теперь любимого сына, давая возможность переродиться в нечто новое. Или хотя бы ощутить облегчение, а не стягивающую в тугой узел тревогу и отрешенность. Она любя поцеловала в лоб, пуская финальную волну по обмякшему человеку, сдувая перья в стороны, что лихим листопадом разлетелись в разные углы помещения. Эйс резко распахнул глаза, активно задышав и восторженно улыбнувшись, словно получил дикую дозу дофамина, что туманил сознание новыми планами и целями. Он почувствовал странный прилив сил, что расплылся по всему телу синим свечением, будто он стал единым целым с Его огнем. С Его защитой или броней. Или же с новой мечтой... Парень лениво поднял корпус, оглаживая себя, прощупывая каждый сантиметр своего тела, ожидая найти хоть какую-то усталость и заторможенность. Однако в нем был необыкновенный приток чего-то необъяснимо согревающего. Это был Он. Он снова пришёл к нему. — Я найду тебя, — утвердительно закивал своей мысли Эйс, смакуя свою правоту на языке, — иначе ты бы ко мне не возвращался... Не вытаскивал меня из моей же тьмы... Но даже так, ты не можешь меня отпустить... Не можешь... Но и чего-то боишься, что не дает тебе выйти открыто. И я не знаю, чего именно, и где ты сейчас... Но я найду и из мрака уже вытащу тебя сам... Он энергично замотал головой, словно ожидая его очертаний в своей комнате, но взгляд остановился на его планшете, на который недавно Робин передала всю имеющуюся информацию. В частности и расшифровку символов инопланетного языка, что оказался обычным шифром хакеров. По крайней мере, по мнению большинства. Эйс торопливо и суетливо вскочил со своего места, путаясь в одеяле, но буквально окрыленный своим желанием к новым расследованиям и поискам. Сон как рукой сняло, и оставалось лишь только одно — искать ответы, которые определенно должны были быть. Детектив наскоро набросил спортивные треники, предварительно умывшись и распутав все колтуны на голове, после чего захватив с собой планшет, тихой поступью направился к выходу из комнаты. Он напоследок украдкой оглядел свою успокоившеюся обитель, будто ожидая такого долгожданного гостя, которого он ощущал. Он все ещё не ушёл, но и не желал показываться в открытую. Он ему не ответит сейчас, но тем не менее ему всё равно любопытно. Верно, растворился в воздухе с каждым своим лёгким пером и теперь смотрит на него окружением и проникающим светом. Воздухом. Каждой пролетающей мимо пылинкой, отражаясь в ней синевой, превращая ее в догорающий пепел. — Не думай, что я от тебя отстану, — прошептал Эйс одним лишь своим дыханием, бегая глазами по помещению, — не теперь... Юноша вышел, закрыв за собой дверь. Он не пойдет за ним. Потому что понял, что Эйс решил Его оставить со своими размышлениями наедине. Одного. Детективу не хотелось хоть кого-либо тревожить, а потому он старался действовать тихо в этих спящих стенах. Только стук его возбужденного сердца чеканил по ним, сотрясая падающий на них свет и сыпля штукатуркой да пылью с них. Его ждал остаток ночи, такой соблазняющий потратить его на дело. А парень был не в силах отказать такому приглашению.

***

Сабо не спалось. Он неугомонно ворочался всю ночь, словно заведенная юла, что никак не могла оставить своё верчение на месте. У него зудело всё тело, которое, как ему казалось, заполонялось бесчисленным количеством насекомых, что своими маленькими ножками щекотали каждый миллиметр. Они прыгали и нагло заползали во все доступные им места, побуждая испуганно дергаться и самозабвенно выть. В конце концов терпению пришёл конец, и молодой человек вскочил с кровати, как ошпаренный. Он явно не был готов с этим мириться, и сдаваться на их съедение тоже. Поэтому капитуляция не была столь радикальной, но, тем не менее, несколько трусливым решением. Юноша быстро оделся во что только попадалось под руку, и таким же резким движением пересек свою спальню, затем направился прямиком в коридор, не оглядываясь. Ему хотелось пить, и прогнать потоками воды всё смятение, что таким неожиданным броском напало на него. Его мягко затормозил свет, что пускал робкие отблески из кухни, сигнализируя о другом не спящем. Сабо бесшумно сделал несколько шагов, прячась за углом, решив понаблюдать за чужими бдениями. Ему не надо было гадать, кто это. Он понял это, как только увидел включённую кухонную лампу, что дарила своё золотое свечение только одному своему гостю, что сосредоточенно рассматривал шифр на своем мониторе. В его прямой фигуре не было ничего противоестественного или болезненного, что могло бы навести на недобрые мысли о его состоянии. Брат лишь только изредка что-то задумчиво бубнил и сверялся с какими-то данными, расписывая в собственном блокноте какие-то слова. Нет никакого следа его воображаемого друга или оного, что мог пускать голубые фейерверки вокруг. Тишина, и никакого присутствия. Однако, могло показаться, что Эйс стал покрываться пламенем сам, без чьей-либо помощи. Парень, верно, нарастил чудное оперение, которое парило вокруг, пуская свои озорные медовые всполохи. Он определенно горел какой-то идеей, которая придавала ему сил вот так сидеть ночью и работать. И это утешало и снимало всю обеспокоенность разом. — Ты спал хоть немного? — разнёсся голос по кухне. — М? — оторвавшись от дисплея, растерянно проморгал глазами Эйс. Настолько был увлечен процессом, после чего слегка заторможено добавил. — Да... — А что же сейчас? — Сабо обошел кухонный стол, увидев теперь еще тридцать три тарелки со всяким вкусным, что не могло не радовать вечно заботящегося брата. Раз есть аппетит — значит, не всё потеряно. — Судя по твоему тону, ты очень довольный? — Ага! — и он расплылся в своей фирменной лучезарной улыбке, заставляя тем самым Сабо облегченно выдохнуть, — и что же ты тут расшифровал? — Как я думал, — Эйс развернул свой планшет перед Сабо, что сел напротив. Первый сразу же посерьёзнел, но всё также с огоньком в глазах стал расписывать свои находки, — Смотри, вот что нам вчера ещё выслала Робин на этот счет. — Ага, — и Сабо сам не заметил, как погрузился в цифровой мир с головой. Перед ним раскрылась целая таблица букв алфавита и возможные их эквиваленты в шифре. Подбор их был весьма точным, если верить форме. Хотя и были странные экземпляры, такие как « '][' »или «7», которые могли обозначать букву «Т», или же такой длинный паровоз « |_|_|_ », что, к неожиданности, мог бы быть буквой «Щ». Даже такие символы, как значок копирайта «©» или обозначение валюты евро «€», могли без препятствий забирать себе буквы «С» и «Е», соответственно. Как и говорил его брат ранее. Варианты написания разных букв были временами подобраны по наитию или по обыкновенной схожести. Системы толком и не было. Оттого и расшифровка могла занять время. — И как успехи? — поднял глаза на брата Сабо, заинтригованно хмуря брови. — Я только сел недавно, считай перед твоим приходом, — пожал плечами Эйс, — пока я просто решил сопоставить весь подбор Робин с нашими имеющимися письменами. И скажу тебе вот что: Она — гений. — Она — андроид, — беззлобно усмехнулся Сабо, грустно подмечая сей факт, — это ее предназначение — помогать нам в деле и иметь базу информации в голове. — Эй, не обесценивай мое восхищение! — добродушно улыбаясь, Эйс легонько ткнул своей ручкой в плечо Сабо, вызывая ответный смех, — она всё равно молодец! — Согласен, — пощупал свое уколотое плечо Сабо, продолжая улыбаться. — Поможешь? — завлекающе подёргав бровями, поинтересовался Эйс, хищно щурясь. — Как я могу тебе отказать, — развел руками его собеседник, капитулируя под чужим энтузиазмом. — Тогда на тебе стены чердака, а я возьму письмена вокруг андроида, что распял себя самолично перед особняком, — скомандовал Эйс, передавая ему материалы и несколько листов. — Сэр! Есть, сэр! — приложил руку к голове Сабо, строя наиграно суровое лицо, сводя глаза в кучку. — Ага, попизди мне ещё тут, — рассмеялся его брат, отмахиваясь от чужого дурачества. — Я оскорблён в лучших чувствах... — театрально понуро промямлил Сабо. — Давай уже, — и Эйс торжественно вручил ручку горе-актеру. Сабо мог поспорить с Эйсом, что с этим могли справиться и полицейские андроиды, однако подобрать слов отказа он так и не смог. Супротив чужому воодушевлению.

***

К удивлению Эйса, сейчас все эти символы не пугали его своим буйством и зверством, как тогда на чердаке. Теперь они не жалили своими острыми рубцами и гранями, вызывая беспочвенную панику, вынуждающую бежать без оглядки. Не срубали с него слои, запуская свои садистские крики, переворачивающие сознание наизнанку. Не врезались тем самым алтарным крестом поперек горла, отказывая ему и в сиплом возгласе, разрубая голосовые связки на маленькие кусочки. Сейчас же они тикали в определенном ритме, складывались в понятные ему формы и синтаксисы, словно это было само собой разумеющейся. Из общего потока белиберды, в голове под нужными ракурсами соединялись воедино буквы этого забытого всеми языка. В частности и им самим. Ощущение это на неопределенный срок покидало его после визита особняка, что и сейчас стало переливаться всеми возможными вспышками, пропуская в свою сердцевину и дальше сквозь, указывая на зыбкую тропу. Погружая в очередной коридор, ведущий в галактические залы, где бесконечные стеллажи книг устремлялись в такие близкие звездные туманности, что можно было бы схватить в ладони. Однако, при детальном рассмотрении, они оказывались не просто звездами, а соединенными воедино символами, что собирались в тригонометрические фигуры с тонкими линиями, создавая еще более усложненный язык в этом скрытом от всего остального мира пространстве. Эйс сморгнул, выныривая из такого манящего забытья. Он ещё раз посмотрел на эту тарабарщину, что уже таковой не казалась. « <£^^b9I :-:3 0©74I3u~|~ 1-1/\[ » В голове сразу складывались правильные ответы, из-за чего Эйс с не скрываемым восторгом сидел в своей неземной библиотеке, расшифровывая ребус, в нужном порядке записывая полученный результат. Первое « < » было, определённо, буквой «С». После чего, «£» — «Е». А две галки — «^^» — являлись явной буквой «М». Знак «b» мог быть как и мягким знаком, так и «G». Но тут скорее первый вариант. Последним же символом в слове было «9I» скорее всего была буква «Я». Эйс неожиданно для себя сглотнул, просматривая самый бесспорный вариант, что сложился у него на бумаге. « <£^^b9I » — являлось словом «Семья». Детектив тут же вспомнил заявления Цезаря Клауна о речах и песнях тех несчастных андроидах, что были вырезаны в их убежище. Они говорили, что некая Семья не оставит их. Получается, что это очевидная им Семья, которая могла положить конец их страданиям и уберечь от всего остального мироздания. А раз пели они одно и то же, то и тут текст итоговый не должен слишком разниться. Так оно и вышло. « :-:3 » — являлось частицей «не», где « :-: » и « 3 » оказывались «Н» и «Е», соответственно. « 0©74I3u~|~ » было глаголом «оставит», где первый ноль был «О», знак копирайта — «С», «7» — «Т». В шифре Leet четверка часто обозначала букву «А», а комбинация «I3» заменяла собой «В». Скромную и маленькую «u» можно посчитать за «И», а страшную и невиданную каракатицу «~|~» очередным «Т». Последнее слово в этой линии было «нас», что было изображено в «1-1/\[ ». Две единицы с перегородкой были без сомнения «Н», а «шалаш» в форме «/\» — «А». Завершающий символ « [ » был ничем иным, как буквой «С». «Семья не оставит нас». Эйс выдохнул облегченно, и в тоже время он был заинтригован полученным ответом. Парень мысленно восторгался собой и своим успехом, предвкушая следующую разгадку. Да и горе-учёный оказался не промах, раз смог подслушать нужную им информацию. Юноша покосился на Сабо, который сам достаточно был увлечен своим процессом, не замечая чужой радости совершенно. Он то и дело что-то шипел или сипло кряхтел, подбирая к новым символам и знакам буквы или цифры. Он временами хмурился, как их младший брат, забавно сводя брови к переносице, отчего хотелось ещё больше улыбаться. И от мысли, что они наконец вот так свободно и непринужденно чем-то занимались вместе, что в последнее время было редкостью. Но такой драгоценной. Протяжный выдох вырвался из груди, заставляя сфокусироваться обратно на деле. Ибо следующая фраза казалась куда легче предыдущей. « qp3#u1<© /7|°|/|/\,€+ ». Первое зеркало из двух маленьких « qp » напоминало букву «Ф», следующая тройка — «Е». Иероглиф хэштега не дал сначала четкого ответа, кого он представляет, и спустя пару минут Эйс нашел у Робин один единственный вариант — «Н», решив в итоге поверить ей. «u» уже встречалось в другой фразе и было буквой «И», а вот «1<» было ни чем иным, как «К». И снова знак копирайта. «Феникс». Это имя... Это было несомненно именем. Эйсу казалось, что он видит его не в первой, а оно буквально выцарапано у него на подкорке, словно это был обет — никогда его не забывать. Или же что-то сродни, однако он, видимо, его конкретно нарушил. Намеренно или нет, но оно стерлось временем и пространством, рассыпаясь в зыбучий и золотистый прах. Однако, сейчас невидимая рука, словно на автомате, снова по новой и на том же месте начала шкрябать своими кривыми ногтями это имя. В памяти, как по волшебному заклинанию, стали взрываться хлопушками видения о пламени, что оберегало его и что он спасал сам. О перьях, которые сегодня ночью окутали его в непроницаемое одеяло, высасывая все злокачественное и проклевываясь сквозь каждую клеточку их пациента. О живом трупе, который сгорал заживо вместе с ним в его кошмарах на потеху чёрных фигур, сокрытых в пустоте. Был ли это один и тот же Призрак? Тот, что с ним разговаривал и избавлял от собственных страхов? Тот, что растворялся в бытие лазоревым пламенем? Тот, что умирал у него на руках, и кому он отдал всего себя когда-то? А если так, то другого варианта, как найти его — не было. И не будет. В этом он был убежден, зарекаясь мысленно, беря с себя слово. Высекая его рядом с этим именем, старательно выводя каждую букву, каждый завиток и перекладину. Оно будет его ориентиром, покуда всё не разрешиться. Его путеводной звездой, ведущей его к Нему. Даже если и Он будет от него прятаться. Впрочем, мысль об обратном тарабанила по темечку сильнее прочих, вопя о том, что Он не будет. Но в то же время и не выйдет сам, а лишь будет ждать. Ждать этого часа, в котором Он сгорит от стыда. Юноша с нетерпением стал переводить оставшуюся часть, которая, если судить на вскидку, состояла из одного единственного слова. В покосившемся бревне с семёркой «/7» угадывалась буква «П», после чего разношёрстный забор из бесчисленных палок поражал воображение. Была не столь большая вероятность, однако «|°» могло быть «Р», а «|/|» чем-то напоминала «И». Следующий уже знакомый «шалаш», в виде «/\,», имел крохотный хвостик, что наводил на мысли о такой своеобразной «Д». Знак евро мог быть одной лишь буквой. Буквой «Е». А финальной частью этого частокола был плюсик, который явно являлся «Т». «Придёт». «Феникс придёт». Их Бог. И имя ему Феникс. И он нагрянет, накрыв своими крыльями всех неверующих и еретиков. Спалит ли он их? Или пощадит? Вот, что о нём думают все его последователи, представляя своего провидца. Вождя и всезнающего интеллекта. И этот андроид, помимо этого, был ещё и его когда-то близким человеком. Что не могло не наводить на определенные умозаключения. — Эйс! — вырвал из размышлений обеспокоенный голос Сабо, что уже сам готов был растормошить отключившегося от сети Эйса, — ты чего? — Да так, — немного нерасторопно ответил ему его брат, — но я перевел. — О, покажи, — и Сабо передали листок с расшифровкой, — «Феникс придёт» и «Семья не оставит нас». Это то, что писал андроид вокруг себя? — Ага, — и Эйс поднялся со своего места, беря с собой свою чашку, чтобы налить себе ещё чего-нибудь. Стоя спиной к Сабо, Эйс продолжил: — смею предположить, что так называемый «Феникс» и «Большой брат» это один и тот же человек. — С чего такая догадка? — вперил в его спину взгляд Сабо, словно пытаясь таким образом заглянуть в глаза, — потому что так называемая «Семья» совпадает? — И это тоже, — не обращая внимание на испепеляющий взгляд брата, флегматично заметил Эйс, наливая в свою тару кипяток, — я не думаю, что у них несколько лидеров. Да и к тому же... — он развернулся к Сабо, упираясь пятой точкой в столешницу, — помнишь песенку, что пел нам Цезарь, — дождавшись утвердительного кивка со стороны, продолжил: — так это и сходится. Там были перья. Пламя. А теперь мы имеем имя. Феникс. Он их и поведет. Как Старший брат. Разве не логично? — Ну так-то оно, конечно, имеет смысл, — одарил скептическим взором своего напарника Сабо, что меланхолично опустошал свою кружку, — но мы не можем утверждать навер... — Надо лишь порыться в архивах, что и сделаем по прибытию в департамент. Верно? — кивнул ему Эйс, видимо, не оставляя других вариантов и выборов, — а что у тебя? — Ну, я не такой скорострел, как ты, — ехидно улыбнулся Сабо на чужое закатывание глаз, — но, по факту, тут примерно тоже самое, что и пели те андроиды. — А это и доказывает мою мысль, — вернулся на своё место Эйс, придвигаясь ближе к своему собеседнику, — эти фигурки вокруг алтаря и в этом убежище, что и по совместительству и ключом было. Одни и те же ритуальные и не очень песнопения и стихи. Те же призывы Семьи. Одна лишь нестыковка. Это имя их предводителя. — Да, всё так, — устало откинулся на стул Сабо, — но к ним нас это не приближает. — Это более чем досадно, — угрюмо проворчал Эйс, лихорадочно задёргав ногой. — Ну, что, — сложив руки на груди, Сабо посмотрел в окно, ожидая увидеть скорый рассвет, — дневником того умалишённого займемся, или... — Ой, акстись! — взмахнул руками Эйс под чужой смешок, — я вздёрнусь эту тягомотину переводить... Лучше Робин отдадим... — Полностью согласен, — широко заулыбался Сабо, — тогда, может, ещё подремим? — Отчего нет, — с тяжелым вздохом, словно будучи больным старцем, Эйс встал с насиженного места, и побрел на выход. Он не стал оборачиваться на Сабо, а уж тем более говорить о найденном медальоне в подвале, что так удачно вторил тем самым алтарным фигуркам и татуированной груди Феникса, на которую прошлый он любил ложиться. Не стоит и упоминать о его непонятной биографии, некоторые страницы которой явно имели место быть. А если и правда они были прожиты, то почему Сабо молчит? Эйс резко встал в коридоре, как вкопанный, разминая на кусочки это умозаключение, которое теперь его с не наименьшей силой стало волновать. А кто на самом деле Сабо? А Луффи? Есть ли у них воспоминания? Ложные ли они? Люди ли они? Или андроиды? К тому же, раз Феникс и он сам когда-то существовали, то почему они об этом ни сном ни духом? Или они сами от него что-то скрывают, действуя не хуже тех негодников, что стерли его память. Нет, что-то в этой цепи расходится, а звенья придется подбирать по ходу его личного расследования. Погружение в его недалёкую или, наоборот, далёкую историю многое должно открыть и вытолкнуть на свет. Но, возможно, когда-нибудь он невзначай поинтересуется об их знакомстве, а пока им это знать не нужно, и уж тем более лезть в это. Это личное, что касается исключительно его самого, и даже дражайшего брата в это дело он не подпустит и на километр. Он разберётся сам, ибо дал слово.