Может — это мы — роботы?

Хлад диким безголосым воем обосновался в стенах, заражая своими испарениями кислород и оставляя белоснежный след вместе с пылью, что остывшей смесью с кровью заполонила каждый свободный миллиметр. В воздухе витало неизгладимое отчаяние, пробирающее до самых костей, сокрушая горестью от безвыходности. Поверхность казалась таким далеким берегом, будто другое, такое далекое мироздание, расчерченное свободными путями. Покуда тут под землей были похоронены не только тела, но и души, навечно запертые в этих, стягивающих в тугой узел легкие, застенках. Фонарь своим всевидящим светом озарял каждый угол коридора впереди, упираясь, в конечном итоге, в большую залу, наполненную большой долей концентрацией электрического анабиоза. Ноги сами несли вперед в это отрицательное поле, будто магниты к ним привязаны тугими жгутами, да так, что оставляли кровавые следы от давления. Меж тем, глаза не были готовы к развернувшейся картине, заставляя брови подниматься в немом ужасе и потрясении вверх. Даже через респиратор доносился запах падали и крови, вперемешку с металлическим и масляными нотками. Настолько он был тягучим и вязким, облепляя маску толстым слоем, забиваясь во все фильтры, что были установлены. Словно промокший мусор, который немедленно засорит пылесос всеми возможными путями. Можно было снова себя почувствовать непрошенным гостем, что потревожил недавно водруженную проклятую всеми Богами гробницу, будя местных мумий своими громкими шагами. Они вот-вот могли встать со своих мест, фокусируя помутненные глаза на смельчаке, а их культяпки и искореженные руку достали бы до горла, утягивая вниз и хороня под собой же. Под массой прокаженных и недавно почивших. Детектив сделал ещё пару осторожных шагов, то и дело оборачиваясь и рассматривая помещение, в котором недавно развернулась трагедия. Тела Диасептов и андроидов с разнообразным оружием в руках переплелись в каком-то летальном, извращённом танце, разыгрывая сцену из какого-нибудь фантастического фильма, что когда-то веселил своей нереалистичностью происходящего. Тем не менее сейчас можно было поверить во всё что угодно, после претворения подобного сценария в жизнь. Эйс рассматривал потерпевших, мысленно подмечая, как и кто, а главное, каким образом нанёс смертельный удар. Опыт и насмотренность агента рисовали живые картинки в голове, в конечном итоге приводя в цепенеющий трепет от развернувшегося тут. Диасептов было вроде то же количество, что и роботов, которые явно держали оборону, не давая нарушителям проникнуть дальше по тоннелям. Рейд явно не удался, если осветить возможные пути отступления, через порог которых не было переброшено ни одного тела человеческого. Хотя, возможно, им и удалось проникнуть дальше, однако детектив решительно исключал подобный вариант. Ему не хотелось в это верить, сам не зная почему. Впрочем, утверждать, скольким машинам удалось покинуть это место — остается пока непонятным. Для этого пришлось бы прочесывать память оставшихся тут, но без тех же Робин с Зоро это невозможно. Да какие потоки обычно проходили сквозь эти врата Мории — вопрос другой. Эйс направил лучи фонаря вниз, опешив на мгновения от жестокости людей. Пускай даже по отношению к неживым. Его обуяли неопределенные чувства, когда ему в глаза ударила несбывшаяся надежда на спасения, что блестела в непролитых слезах маленького тельца, которое когда-то было, видимо, андроидом-ребёнком. Купленная для замены живого, сейчас же вспоротая мощным залпом из бластера, жертва пускала невесомые токи, что, будто огни Святого Эльма на мачтах, шелестели в темноте. Только, если они являют себя морякам в качестве предупреждения о будущей грозе, сейчас они были скорбным и финальным аккордом, потому как буря уже прошла в сметающем всё живое и неживое, безжалостном вихре. Эйс чувствовал каждой клеточкой своего ослабевшего от нагрузок организма, как его также, но куда медленнее и болезненнее, разрывает на части собственная бесполезность и желчная горечь, что бурными потоками перекрывала горло. Он злился на себя, что не смог прийти вовремя к пострадавшим. Отчего же у него возникали такие сильные эмоции, он не понимал. Ведь он человек и должен быть рад проигрышу мятежников, однако все струны его души надрывно пели обратное. Развившаяся резко эмпатия или чувство справедливости? Как знать... С неожиданной ломотой в теле, агент заставил себя поднять глаза, ощущая чьё-то присутствие перед собой. Он не ошибся, сумев разглядеть в полумраке Его. Очертания его сгорбленной фигуры, что рваным шагом ковыляла меж павшими, не соприкасаясь с землей вовсе. Однако, достаточно дергано и ломано, словно каждый шаг Ему приносил ни с чем несравненную боль. Она язвительным хохотом пустила в Нём корни, отдаваясь в каждом нервном дуновении языков пламени. В каждом его каторжном мерцании в этой непроглядной мгле. Детектив не был уверен до конца, но в Нём плескалось опустошающее любой сосуд сожаление, словно он был гнусным предателем в их «мёртвых» глазах. Королём, что не оправдал ожиданий своих рыцарей, что бились за его восхождение. Подданных, которые уповали на его вселенскую мудрость, веря в его замыслы. Он, верно, безмолвно и бессловесно просил у них прощение, останавливаясь чуть ли не у каждого разбитого вдребезги корпуса, у всякой оторванной головы или какой-то брошенной конечности. Их гибель — его ответственность. Его грех и ошибка. В какой-то момент Он грузным валом рухнул на землю перед внушительной грудой металла и кабелей, что пару часов назад были ещё «живыми» андроидами. Сотрясаясь всем своим естеством, пламя потянулось к ним, определенно желая впитать в себя ту всю боль, что обвила останки. Избавить от посмертных страданий. Воскресить и снова дать жизнь. Подарить новые цели и мечты, что могли бы уверенной поступью вести вперед. Вот только у него будто не осталось ни капли сил даже на что, чтобы пребывать тут. И, корчась в немых муках ещё сильнее, убитый горем недокороль пускал в пространство то длинные нити огня, взвинчиваясь высоко вверх, то, наоборот, болезненную рябь из мелких всполохов, что превращали его в один сплошной огненный шар. Настоящее Седьмое Чудо Света. Живое, но только на последнем своём издыхании. Оно кажется таким хрупким, словно состоит из тонкого стекла, потрескавшегося под гнетом внешних сил и внутренних потрясений. Ещё немного и мир и его потеряет навсегда. Эйс ощущал каждый такой взмах, каждую метаморфозу в этом сгустке плазмы. Парень чаял, что ему просто кажется, однако любое чужое движение отдавалось в его собственной ломке, что непрошенным гостем навалилась сверху. Она парализовала на месте, поражая судорогами любую попавшую под руку клеточку. Грубо бросила вниз на колени, показывая свою силу и авторитет. Детектив, неожиданно для себя, стал хватать ртом воздух, стараясь унять учащенный сердечный ритм, шум которого затмевал все остальные звуки вокруг. Хотелось было позвать Его, утешить. Успокоить эту лихорадочную дрожь, спрятав страдающего от всех невзгод. Закрыть его глаза, чтобы они не были свидетелями всего этого ужаса. Соврать, сказав, что это всё сон. Что это нереально. Лепетать какие-то глупости, отвлекая от разящей всё сущее действительности. Это была благодарность за предыдущую ситуацию? Или это означало вернуть долг? Нет. Он явно был одним из этих рыцарей, что с раскрытым бы ртом смотрели на своего правителя перед тяжёлым сражением. Внимал бы каждое слово с остервенением и нескрываемым благоговением в глазах. После чего, не раздумывая бы отдал свою никчемную по сравнению с Ним жизнь. Даже сейчас бурной волной сносило его сознание, смывая к каким-то неизведанным берегам памяти, тем самым открывая перед взором довольно знакомые образы. Баталию, где люди и роботы яростно и озверело вырезали друг друга из всеобщей истории, окропляя взрытую землю кровью. Копотью. Гарью. Заполняя весь небосвод беспросветным дымом, что аж вечно яркие высотки терялись в его кружении. Они кричали бесперебойно в общем потоке, не давая сосредоточиться на чём-то одном. Исключая лишь прижатую к собственной груди тяжесть, тихонько булькающую в предсмертной агонии. Разорванной, словно тряпичная кукла, оголяя таким образом всевозможные провода, напоминавшие настоящие органы. Ничто так не волновало, кроме как гибель этого миража, что обессиленной фигурой лежал на коленях, выдыхая последние остатки воздуха из синтетических легких. Самоличные молитвы непослушно вырывались из груди со слезами и отчаянием, умоляя открыть глаза и вернуться в мир. Вернуться к нему самому. Уйти и сбежать. Остаться только вдвоем в этой вселенной. И пусть все остальные подождут. Они справятся без них, а Он ему нужен живым. Он ему нужен. — Прости меня... Не молчи! Если ты замолчишь, ты покинешь меня! Это моя вина... Это я виноват! — Он слышал собственные извинения и всхлипы, что не утихали ни на секунду между этими жалкими мольбами. Он мямлил заплетающимися о слова губами какие-то мантры и заклинания, обещая лучший мир для Него. Для Них. Он клялся на своей проклятой крови, пускай даже ненастоящей. — Беги... глупый... — ослабевающая с каждой буквой вибрация прошлась по телу, медленно перетекая с другого, фактически обмякая в сдавленных тисках. — Нет! — крик разрывал барабанные перепонки, перекрывая остальные вопли на периферии, — я тебя вытащу... да-а... мы заживем нашу лучшую жизнь... Ты и я, верно? Они нас поймут и не осудят, ты это знаешь... — Ха, чудак... — из чужого горла изрыгнулась чёрная субстанция, пачкая всё вокруг своей ядовитой и шипучей карой, — живи... ради меня... — Это запрещенный прием... — истерический хохот вырвался из глотки очередной порцией слез, — мы! Слышишь?! Мы будем жить! «Пока человек не сдается, он сильнее своей судьбы»! Помнишь?! Ремарка ты любишь больше кого бы то ни было... — Рад... что... помнишь... — каждое слово давалось с неимоверным трудом и рябью во всем теле, — милый... я... лю... — Чш-ш, я знаю, — рука сама потянулась к чужим волосам, пуская пальцы сквозь золотые космы, что сейчас были испачканы в грязи, в биологических жидкостях, — не говори это сейчас... Тогда ты уже не вернешься... — Блю... те... — и жизнь тягуче утекала из пустых глаз, то и дело дёргая в последних судорогах остатки ещё когда-то целого корпуса. — Не прощайся со мной... не надо, — взмолился автоматически хриплый от рыданий голос. Губы сами нашли разъеденное лицо, судорожно и напористо сцеловывая синтетическую жидкость, чёрную отраву, льющуюся изо рта. Всё, к чему могли прикоснуться, смазать, словно этого и не было. Залатать неисправимые пробоины и ранения. С пустой надеждой. — Ты! — гневно послышался бас за спиной. — Предатель и отребье! Ты с ним достоин лишь смерти и наказания! — Только посмей его тронуть! И я утоплю всех в огне! И тебя в первую очередь! — Безумный взгляд метнулся назад, желая спалить прервавшего их живьем, да развеять прах над радиоактивными отходами. Злоба так и разгоралась внутри неугасаемым пожаром, выплескиваясь наружу, не хуже вещества из умирающего на руках. Всё тело сразу напряглось в ожидании быстрого броска для защиты, однако последнее, что он почувствовал так это разрывную боль в районе груди, в которой теперь зиждилась здоровенная дыра от какого-то странного залпа, что, видимо, и пустили за его спиной. Благо Его голову не зацепило, и она всё также уже остывшем камнем покоилась в сгибе плеча и шеи. Странный ураган ярости на стрелявшего и облегчения, что такая драгоценность не затронута — последнее, что просочилось в отключающееся сознание. — Он тебя не тронет... Никто тебя... Я не позволю... Я то... же... тебя... лю... Он падал вниз, складывая свое тело и чужое на почерневшей земле, в луже синтетической жидкости, которая переливалась радужными всполохами бензина. Его руки всё также держали остатки мертвеца, что уже не издавал никаких звуков дыхания или клокочущего кряхтения. Тишина в чужом сознании глухо ударяла бетонными плитами, ставя перед унизительным фактом. — Эй, — и ладонь сама потянулась к разбитой скуле, из последних сил стараясь вернуть запрокинутое лицо к себе. Он пытался подползти ближе сам, но его хватило только на то, чтобы положить свою тяжелую голову на широкую грудь с синей татуировкой в форме креста и огибающий его крыльев. Ему казалось вечностью любое его движение, даже простой поворот головы и прижимания лба к этому знаку. К такому родному знаку. — Эйс! — слышалось в общей массе. — Чтоб вас! — Только попробуй и ты! После чего раздался громогласным рёвом очередной взрыв, как следствие, сотрясая землю и поднимая её до небес. Она забивалась во все каналы, рассыпаясь мелким фейерверком по округе, накрывая своим непроницаемым куполом. Несмотря на это, остекленевшие глазные шестеренки не жалели последних зарядов энергии, дабы сфокусироваться на порванном туловище перед ними, запечатлевая в памяти последние крохи информации перед не забытьём. — Ма... — Эйс! — ко... — Эйс! — Эйс! Детектив Эйс! — резким пробитием послышалось над ухом, стирая в порошок яркое наваждение. — Эй, всё в порядке?! Выныривать из этого кошмара было невыносимо, ибо все системы организма сходили с ума от переизбытка чувств и настигнутой врасплох физической боли. Казалось, что это всё было в каком-то двойном размере, словно парень испытывал ещё и чужие эмоции и страдания, не дающие право на расслабление и хоть какую-то волю к чему-либо. Беспросветность миража, иллюстрирующая крах чего-то великого и далекого, но и одновременно такого близкого сердцу. Чувство потери врезалось острым копьём в ту самую уже исчезнувшую дыру в груди, просверливая и бередя рану ещё сильнее. Из-за чего протяжный стон из грудной клетки выходил сам собой. — Детектив? — неуверенное обращение разбудило окончательно все сенсоры, — вы как? Вы плачете? Эйс, зажмурившись, сморгнул несколько раз, в конце концов различая в отблеске собственных слёз перед собой фигуру. Зоро сидел перед ним на коленях, водрузив цепкую лапищу на его плечо, мягко и успокаивающе массируя его. Обеспокоенность в его глазных каналах пестрила через край, являясь отражением привычного тревожного взгляда Санджи, который изредка, но мог одарить самых близких. Редкое явление, однако, андроид, сидящий перед ним, его запомнил, осознанно или нет, но примеряя на себя. Действительно, глядя на него сейчас, можно было б увидеть изменения в его характере. Если точнее, в его настройках и программах. Год, говорите... — Давно ты тут? — откашлялся Эйс в себе кулак, будто земля, и правда, забилась ему в горло, вызывая дикое першение, — я немного... задумался... — Сотрясение, возможно? — серьёзно заявил андроид, заглядывая своим орлиным взглядом в чужие глаза, — надо бы провести диаг... — Нет, — отмахнулся парень, состряпав лицо великого страдальца, — я просто прикорнул немного, пока ждал тебя. Скептическое лицо Зоро говорило само за себя, но Эйс его проигнорировал, нетерпеливо выглядывая за спину робота. Пламенный король испарился, будто его и не было вовсе, не оставляя после себя ни единого следа или недавнего присутствия. Перед ними была всё та же груда расчлененных корпусов, кабелей, проводов и ничего больше. — Ты тут один? — перевел обратно на Зоро свой взор Эйс, хмуро сводя брови к переносице. — Да, — коротко ответил андроид, всё ещё не выпуская чужое плечо из руки, — я пришёл, а вы сидели перед этим месивом один. С закрытыми глазами, я могу полагать. Так как из-за черноты стекла вашей маски, мне не очень видно... Но вы будто были в анабиозе... Будто не тут... — М-м-м, даже так, — задумчиво пробубнил себе под нос Эйс, радуясь сему факту. — Так, давай найдем тут какой-то источник питания. Он тут быть обязан. — Согласен, — поднял голову робот, расчерчивая темноту своим прожектором у виска, — к нам должны подойти остальные с нерадивым и бровастым. — Они на тебя благотворно влияют, — хохотнул в респиратор парень, медленно поднимаясь на ноги. — Что? — не ожидал такого заявления андроид, быстро поднимаясь вслед. — Ты всё слышал, — судя по интонации, детектив улыбнулся и хлопнул растерянного андроида по предплечью, — только держитесь рядом. Я уверен, ты их и под чужеродными вирусами не предашь. Эйс обогнул его с грацией кошки, всё-таки желая найти какой-то генератор в этой пещере.

***

Этот подвал, как идентифицировали приборы, через полчаса был наполнен шумом и гамом полицейских и их суетой. И если тогда на чердаке все были будто в неком параличе, сейчас же активно и без зазрения совести бегали туда-сюда, всё-таки не забывая про аккуратность и раскинутые то тут, то там провода. Оцеплению подвергся чуть ли не каждый участок, а источники питания были найдены и включены, отчего носиться впотьмах с фонарями не пришлось. Однако глобально это работу лишь облегчило, а не избавило от неё навсегда. — Капитан Смокер, мы нашли контейнеры с запчастями для андройдов! У них тут был ещё ремонтный пункт! — раздался крик над небосводами. — Прелестно, — неутешительно буркнули ему в ответ. Подвал оказался невероятных размеров: с высокими потолками, несколькими ярусами балок и современной аппаратурой, которая была вырублена за счет прекращения питания. Тем не менее, как выяснилось позже, нужные данные из них снесли, судя по всему, в самый последний момент перед облавой наемников вперемешку с Диасептами. Не осталось фактически ничего, даже информации о каких-либо других подобных пунктах и сообщениях между ними. Конспирацию держали будь здоров, как выразился Сабо. Из-за чего капитан Смокер был крайне недоволен, желая надавать подзатыльников всем негодникам, что не смогли достать информацию из воздуха. Спасало положение лишь некоторые машины, что всё-таки смогли в этой вакханалии сохранить головное управление и не дать хоть какой-то части сведений сгинуть в небытие. Поэтому несчастная Робин сновала от одного к другому, оперативно собирая по крупицам хоть что-то. — Диасептов всех вычислили? — угрюмо поинтересовался Смокер у Санджи, подходя к нему ближе. — Да, — устало ответил агент, листая полученные данные с планшета Робин. — Кто-то наемник от Кайдо, кто-то всё-таки гражданский. — Но в этом культе состоит, — скорее констатировал, нежели спрашивал, капитан. — Именно так, — утвердительно кивнул бровастый детектив, — с андроидами пока в процессе, однако уже сейчас понятно, что это в большей степени сбежавшие или потерянные беглецы. Информация о том, как они сюда попали пока суммируется. — Побыстрее бы, — нетерпеливо выдохнул Смокер, как и Санджи, желая впихнуть в себе рот хоть потасканную сигарету, но тем не менее. — Ночь будет длинной, — грустно заметил Санджи, судя по его реакции, прочитав мысли своего капитана о табаке. — Жаль мы не можем влезть в головы людей и не посмотреть их память, — окинул своим суровым взглядом побоище капитан. — Хм, возможно, это и к лучшему, — еле слышно пробубнил себе под нос Санджи, словно боясь негативной оценки его слов со стороны собеседника. — Возможно, — тяжело выдохнул Смокер, прогибаясь в пояснице и хрустя костями, — однако, эти отщепенцы не особо-то и готовились к местной среде. — Да, тотальной защиты у них нет, — небрежно пнул чей-то ботинок Санджи, — камикадзе... — Но надо и их проверить ещё раз. Их связь непросто так возникла из ниоткуда. У всего есть корни, — похлопал по чужому плечу Смокер, огибая своего подопечного и направляясь в сторону небольшой группы полицейских, — что у вас там?! — У нас... Из всей этой делегации только Эйс слонялся без дела, как призрак среди живых. Из его головы никак не выходили образы его видения. Они чертили в нём свои карты, оставляя глубокие борозды, в которые с легкостью утопали какие-либо вменяемые мысли и анализы происходящего. Душевная сумятица не давала сосредоточиться на чём-то одном слишком долго, однако, детектив снова для себя делал неутешительные выводы о своем существовании. О том, кто он есть на самом деле. И есть ли? Это был явно он. И это явно с ним произошло. Тем не менее почему у него было воспоминаний до этого? Он, если судить эти кошмары, умер? Сгинул вместе с этим несчастным, что был у него на руках? Он, бесспорно, к нему испытывал возвышенное и чистое чувство, которое ни с чем не перепутаешь. Во всяком случае, именно его отголоски горят в нём этим синим пламенем, то и дело распаляясь до огненного урагана. Так или иначе, при каждой попытке вспомнить хоть что-то, голова раскалывалась на множество кусочков, не собираясь потом сплавляться вновь. Кто-то или что-то с ним сделал, содрав, как какой-нибудь овощ из земли, воспоминания. Их стерли из его головы, хотя, если рассматривать нынешнее положение, сейчас они бесцельно и беспочвенно снова набирали силы, или включали какие-то забытые им лично нейронные связи. А он, соответственно, это контролировать не мог. Его и беспокоило и то, что его Друг пропал. Как бы это странно не звучало. Но Эйс не чувствовал его присутствия от слова совсем, как бы он его не звал и к нему не обращался. Пустота и тишина крутились пустынным перекати-полем у него в сознании. Но мысль, что он был как-то с этим связан, единственное, что удерживало его на плаву. Он что-то знает. Как Он говорил ранее, Он видит его глазами и слышит его ушами. И Он, определенно, имеет представления о том, что творилось в вороной голове. Его отсутствие доказывало это. Да и чувства нынешнего детектива с чувствами прошлого постоянно мешались с эмоциями его Друга. Он почему-то был в этом уверен. И эта компиляция сводила его с ума. Хотя и это приносило массу проблем, потому что он слепым котенком бродил в своем сознании, путаясь в собственных ногах, в очередной раз падая лицом вниз. Он так хотел добраться до твердого берега. До страданий его бестелесного компаньона. Но Эйс, к собственному отчаянию и сожалению, не мог влезть в эту часть своего внутреннего мироздания. То натыкаясь на нестерпимую боль, от которой хотелось сбежать в ту же секунду; то на невидимую стену или блок, и дальнейшее биение головой было бессмысленно; то на всеобъемлющую пустоту, в которой найти было что-то нереально. Да и не было там ничего. Он словно каждый раз открывал новую дверь и каждый раз — тупик. Пустая комната с серыми стенами. Он сам обманывался, или его водили за нос. В собственной голове! Эйса раздражало и бесило до трясучки от своего бессилия, чужих недомолвок, и что ответы он сможет получить только с боем. Как и всегда, собственно. Но хотелось бы, упростить себе процесс и жизнь в этом трудном вопросе. — Мы скоро закончим анализ! — подал голос Зоро, что казался гигантской глыбой при миниатюрной Робин. — Наконец-то! — агрессивно воодушевился Смокер, топая к андроидам, — Трафальгар, заканчивай со своими делами! Пора совместить данные! — Да-да, — буднично спокойно просипел голос судмедэксперта, — правда, совмещать-то... Эйс на это лишь только хмыкнул, радостный получить хоть какую-нибудь благостную весть. Он было уже собирался разворачиваться к ним, как его внимание привлек серебряный блеск среди кучи мусора. Он был еле заметен, не говоря уже быть обнаруженным. Недолго думая, детектив лёгкой рукой потянулся к хламу, выуживая из него серебряный кулон очень знакомой формы. Крест с перекрещенными через него дугообразными крыльями. Такой же формы, как и татуировка мужчины из его наваждения. Один в один. Парень громко сглотнул, затаив дыхание, рассматривая его, словно боясь повредить любым касанием. Он не верил своим глазам, глупо хлопая ими, ожидая, что после какого-нибудь раза, он исчезнет также без следа, как и его Друг, так и все его миражи. Однако, он всё ещё был в его руках, и восторженно блестел, откликаясь на свет местных ламп. Он был чистым, отполированным, значит, за ним ухаживали, а утерян он был недавно. Возможно, прямо перед их приходом. Детектив невольно поймал себя на мысли, что с нежностью оглаживал скруглённые края, словно это тот самый пропащий голубой огонь из его ужасающих снах. Вместе с тем в нём просыпалась волнующая теплота, снова медленно раскачивая маятник такого зыбкого внутреннего равновесия, приводя в некий баланс хаотичность мыслей. Зацикленность движения пальца по кругу внушалась и мятежному табуну в нутре, смиряя его бег, позволяя свободно выдохнуть весь накопившийся стресс. Что не могло не утешать забитый в тридцати трех местах разум. — Сегодня день потерянных вещей, — делая глубокий вздох, прошептал вслух Эйс, забывая на мгновение, что он не один тут. — Чего ты тут застрял? — послышался бодрый голос из-за спины. — Сабо? — заторможено оглянулся назад Эйс, незаметно пряча свою находку в первый попавшийся карман. Почувствовал себя жертвой кольца Всевластия из «Властелина Колец», категорически не желая показывать такое сокровище. — Вижу, ты доволен? — Конечно, — несильно стукнул в плечо брата Сабо, в ответ на это деланное пренебрежение со стороны, — надеюсь, выясним хоть что-то, — после чего неожиданно посерьёзнел, — а ты как? Когда я спросил Зоро, он сказал, что просто нашел тебя тут сидящим и уставшим. — Он так и сказал? — и получив короткий кивок, Эйс мысленно благословил свадьбу Санджи и его андроида, молясь за их здоровье и долгую жизнь, — я... просто... Честно, я просто устал. Меня это дело выжимает и пережевывает. Мы будто падаем в бездонную червоточину. В сраную кроличью нору! И нет ответов на наши вопросы... Только вниз... — выплюнул надрывно Эйс, размахивая руками взад-вперед. — Ты читаешь мои мысли, — обнял себя Сабо, устало массируя свои предплечья, — но может сейчас мы хоть что-то обнаружим... — Дай Бог... — украдкой прощупывал свой карман Эйс, чтобы определить там скрытый ото всех медальон. Точно Голлум. Не хватает только верещать «Моя прелесть!», и облысеть. От этих мыслей Эйс поёжился, убирая руку в сторону. Становиться таким безумцем — потерять шанс расследовать здраво. А главное, быстро и расчётливо. Хотя с каждым его вздохом — шансов оставалось немного, если смотреть на динамику его психического здоровья. Надо было выяснить много, а чутье в этом плане у Эйса работало безотказно. Он бы и дальше провалился в свои думы, если бы не бегущие из какого-то тоннеля агенты, принужденно волоча за собой вроде как живого человека. — Капитан Смокер! Смоки! Мы нашли свидетеля! — в неугомонном детективе Эйс узнал Луффи, что толкал «пленника» вперёд, не заботясь о нём нисколько, — и это сам Цезарь Клаун! — А можно поаккуратнее! — истерически верещал пойманный, то и дело упираясь конечностями, как баран перед бойней. — Чай, я не вещь какая-нибудь! Ой! — получив по голове кулаком, в конечном счете он умолк. Сумбурная и шумная работа на месте тут же прекратилась в момент, раскидывая во все стороны всплески тишины и испуга, не считая, конечно, раздавшегося обессиленного воя со стороны Санджи, что так мечтал в конце концов закурить вместе с капитаном. «Они не закончат на этом» — так и читалось в отшвырянном в сторону планшете, который со сноровкой подхватил Зоро, стоящий рядом.