Запятнанная совесть

Пока в соседней комнате шумел телевизор, Белла вспоминала свое детство. Мысли нахлынули на девушку, словно холодный дождь в жаркую погоду. Бережно вернув фотографию на место, Раймондовна села на деревянный стул с зеленой обивкой, закрыла лицо руками, сминая белоснежную кожу лба и щек. — Когда я свернула не туда? — в голосе циркачки проскользнуло едва уловимое сомнение. Вздох. Через мгновение на лице появилась спокойная, выученная улыбка. — Белла, отбрось эту проблему. Скоро выступление. Очередное. — девушка пропустила слова через себя, смотря в зеркало, — Выступление! Ха-ха! Браво-браво! Белла взглянула в зеркало — на нее смотрела улыбающаяся восходящая звезда.       «Это я! Я! Мама, ну гордись же мной! Скажи мне, что я умница!» — мелькали слова в голове циркачки. Аккуратные ладони обхватили свои же плечи — Манежная, вскочив со стула, покружилась в энергичном порыве, засмеявшись. — Да-да! Смотрите на меня, на меня! — воскликнула Белла, будто подбадривая невидимую толпу. Аквамарин в глазах блеснул странно ярко: отражался свет стеклянной люстры. Вдруг в комнату зашел Вальдемар. Вид кружащейся Беллы вызвал на лице парня улыбку.       — Повеселела, Белла? Манежная, не услышав прихода друга, запнулась о ковер и ухватилась за стул, уберегая себя от случайного падения.       — Черт, Вова! Напугал! — покачиваясь, пробубнила девушка.       — Прости-и-и! — Вальдемар виновато опустил глаза в пол, — Я не хотел, правда. Пока парень разбрасывался тысячами извинений, Белла поправила мебель и стряхнула с одежды частички пыли.       — Ладно тебе. Чего пришел? — девушка поправила выбившиеся локоны, заправила их за ухо и театрально махнула ладонью, приставив пальцы к груди.       — Я? Да так… Я тебе печенье принес, — Вальдемар указал на небольшую тарелку с овсяной выпечкой.       — Ух! Я же говорила, что… — Белла прерывисто вздохнула, пряча проступившие нотки раздражения. — А хотя давай! Быстро переменившись, Раймондовна взяла с тарелки печенье и надкусила.       — Ладно. В этот раз не подгоревшие. Делаешь успехи, — с легкой улыбкой сказала девушка, прожевав.       — Тебе правда понравилось? — хрюкнул от радости юноша. Его полноватые щеки приподнялись.       — Да, правда, — затараторила Белла и взяла еще одно печенье. — Спасибо, Вов.       — Да не за что, — кивнул Вальдемар, — Больше не будешь?       — Мне хватит. Все же за фигурой следить мне надо, а то вдруг… Уволюсь с цирка и пойду в театр! — девушка раскинула руки и звонко захохотала. — Ах, Вальдемар! — она схватила ошарашенного юношу за плечи. — Как думаешь, из меня бы вышла хорошая актриса?.. Юноша, похлопав глазами, сделал несколько шагов от возбужденной Беллы.       — Да, прекрасная, — пробубнил Вова и оглядел с головы до ног подругу. — У тебя все хорошо?       — Все замечательно. Я просто предвкушаю будущее выступление, — губы девушки растянулись в широкой улыбке, больше похожей на оскал. — Все, Вов… Уходи! Мне подумать над кое-чем надо! Парень, конечно, хотел остаться. Он желал узнать, что в последнее время происходило с Беллой, с ее резким поведением и подобными всплесками. Может, она просто устала и ей нужен отпуск? Быстрым шагом Вальдемар вышел из комнаты, забрав тарелку с собой. Когда дверь захлопнулась, Манежная глубоко и тяжело выдохнула и медленно опустилась на кровать. Рука будто сама потянулась к конверту. На нем не было адресанта. Странно. Не могло все так стереться по пути. Белла посмотрела внимательнее. Адрес отправителя был незнаком — это даже не Подмосковье или ближайшие области. Вероятно, другая союзная республика. Манежная быстро распечатала конверт, развернула письмо, состоящее из нескольких слов: пробежалась взглядом и не поверила. Повторила действия снова — ладони задрожали. «Наверное, перепутали…» — старалась успокоить себя циркачка, сжимая уголки бумажки влажноватыми пальцами. Следующий день выпал на воскресенье. В свой единственный выходной Белла вышла на улицу. Двор общежития, как ни странно, был люден. Голову Раймондовны все меньше посещали «отвлекающие» мысли. Где-то в небе пели птицы, пророча о скором счастье. Снова пройдено несколько станций — девушка направлялась на ВДНХ. Без Алисы, без Вальдемара: друзья предлагали Белле пойти в кино, потому что достали несколько лишних билетов. Раймондовна отказалась — уж слишком сильно ей не симпатизировал один из актеров.       — Хорошо! Как вернемся, обязательно тебе расскажем, что там было, — пролепетала несколько часов назад Алиса перед тем, как выйти из общежития. — Без того! Чтоб тебя не расстраивать! По языку Беллы прокатилась сморщенная горечь. Она снова вспомнила о письме:

«Вы приглашены в качестве новобранца…»

      — Какого еще новобранца? Я же… Я же даже не помню, как с парашютом прыгать, пф… — девушка пробубнила себе под нос, зарываясь в недавние воспоминания, — Да они шутят… Шутят. Меня хотят надурить! Я пожалуюсь! Да! Как вернусь домой… Вид золотых фонтанов возрождал в груди девушки ощущение знакомого спокойствия. Сев на скамейку, Белла набрала в грудь воздух, стараясь перевести дух.       — Белла, спокойней, это не экзамен в училище, это просто письмо… Просто письмо. Манежная не заметила, как ее одиночество вскоре нарушил подсевший человек. Он промелькнул, словно тень, наблюдая также неприметно.       — Что же Вас так тревожит, гражданочка? — прозвучал рядом с Беллой незнакомый низкий голос.       — А? — девушка подпрыгнула на месте от удивления, — Кто Вы? Раймондовна всмотрелась в лицо соседа по скамейке. Перед Беллой сидел довольно молодой мужчина: на лице его была располагающая к себе улыбка, а серые глаза, из которых искрилось любопытство, были обрамлены очками с тонкой черной душкой.       — Так кто Вы?       — Товарищи зовут меня Павлом. Теперь у Вас ко мне больше доверия? — незнакомец поправил аксессуар, не убирая доброжелательности с лица. Белла оглядела собеседника с головы до ног. Девушка была обычно легка на новые знакомства, но резкое появление мужчины сбило ее с толку.       — Возможно, — вырвалось с губ Манежной. — А я Белла. Белла Раймондовна.       — Понял, Белла. Так что же Вас так беспокоит?       — Да ничего особенно. Это личное, — девушка махнула ладонью.       — Неужели? У Вас нет товарищей или близких? — Павел вскинул бровь, хмыкая.       — Что Вы? — Белла оцепенела от подобного вопроса. — Конечно есть, но я не хочу мешать им своими проблемами. Вдруг… осудят. Они точно осудят. Диалог шел как по маслу. Девушка будто не желала замечать, насколько случайная вышла встреча и насколько доброжелателен был с ней человек, которого она знала меньше часа.       — Тогда Вы можете поделиться проблемами со мной. Иногда проще высказать все незнакомцу, не так ли? — в глазах Павла промелькнул коварный блеск, который тут же притупился о стекло очков. — Как Вы думаете, Белла Раймондовна?       — Вы правы, — расслабленно выдохнула Манежная.       — Тогда говорите все, о чем у Вас болит сердце. Вам полегчает, обещаю. Слова Павла стали для Беллы одобрением, разрешением к долгожданной исповеди.       — Хорошо, товарищ. От последнего слова мужчина растянул губы в довольной улыбке. Белла рассказала обо всем: о сегодняшнем дне, о вчерашнем и позавчерашнем, коснулась своей успешной, но нежеланной карьеры; вспомнила о букетах, которые ей выносили неравнодушные зрители, о рукоплесканиях и восхищениях. Под конец рассказа Раймондовна еле сдерживала слезы, начиная громко шмыгать. Незнакомец, заметив слабину, думал, как среагировать.       — Вы хотите плакать? Плачьте, Белла. Все мы люди, все мы по-своему несчастны. Ласковый тон малознакомого человека заставил девушку дрогнуть.       — Простите, просто… — девушка вытерла слезы с щек, чуть растерев тушь с ресниц, — У Вас есть платок? Павел кивнул, протягивая маленький кусочек ткани. Взяв платок в руки, Белла прошлась им по лицу. Только потом она вспомнила, что на глазах была косметика: от этого Раймондовна смутилась еще больше. Теперь, наверное, все стало огромным угольным пятном. «И зачем я только красилась?» — мысли проскочили, надавив куда-то в голову. — «Плачу, еще и при каком-то мужчине. Он вроде добрый, но мой вид!.. Как стыдно!» Пока девушка выплескивала свои эмоции горячими слезами, мужчина наблюдал за ее поведением. Через пару минут он смущенно кашлянул и спросил:       — Теперь Вам легче?       — Да, — ответила Манежная, пряча лицо в платок.       — Ну не надо. Мне не важно, как Вы выглядите, — подметил Павел, заметив, что Белла смущалась. — Вы мне мою жену напоминаете. Она тоже, если заплачет передо мной, прячет лицо, а ей говорю всегда, мол: «Ну зачем, ты и так у меня красивая. От кого тебе прятаться?»       — Повезло Вашей супруге, — шмыгнула Белла, улыбаясь от слов мужчины.       — А мне как с ней повезло: правда она меня бьет иногда. Для профилактики. Раймондовна прикрыла рот ладонью, сдерживая смешок.       — А что? Зато мы друг друга понимаем и уважаем. Ладно, хватит обо мне… — Павел поправил очки, приподняв самодовольно уголок губ. — Не происходили ли с Вами странные вещи в последнее время?..       — Например?       — Не приходили ли Вам открытки от незнакомцев, или… Письма? — последнее слово как-то особенно скользко прозвучало с уст Павла. По спине Манежной прошла дрожь. После спокойных и разнеженных тем вопрос был холодным клинком в живую плоть. Белла кашлянула, аквамариновые глаза забегали: мужчина снова изучал взглядом ее поведение, волнения и странную тревогу. — Что же Вы? Не было? Тогда простите, если ввожу в неловкое положение, — мужчина сразу начал успокаивать собеседницу, пожимая плечами. — Да не… Было, — прошептала Раймондовна нерешительно. — А вот это уже интересно, — серые глаза Павла сверкнули в триумфе. — Расскажете?