Проделки судьбы

Кромешная тьма, перемежающаяся вспышками ядовито-зелёного, мглой простиралась во всей долине далёкого забытья, и не было ей ни конца, ни края; здесь вечность блуждали стонущие души, истязаемые кнутами жестоких надзирателей из других миров; здесь тянулись вверх коконы, из которых вылуплялись они, неизвестные человеку твари, и хранились их немногочисленные пожитки. Здесь плелись под ногами витиеватые растения, жёсткие, как сталь, и бурлила под ними, разинув зловонную пасть, бесконечно тёмная бездна вечности. Мир этот затрясся и загрохотал, когда пронёсся по ней чей-то оглушительный рёв, и существа побросали скользкие кнуты и заревели тому в ответ. Звук преображался, становился всё тоньше, пока вдруг не превратился в звон — такой громким, что голова раскалывалась изнутри. И так звенел он, пока не породил сияние, озарившее собой мрак этого жуткого забвения, и зло отступило. — Ну всё, некумека, подъём! Сейсар распахнула глаза, давясь от горького запаха, раздражившего ноздри. Он был настолько едким, что она тут же начала отмахиваться руками — кажется, задела даже кого-то, судя по возмущённому звуку. Когда зрение вернулось к ней, она удивлённым взглядом оглядела лица, сидевшие перед ней. Меродолия, как обычно, сияла от счастья — чему ж тут радоваться? — Херегард же был молчалив и суров. Что для него, впрочем, тоже было явлением весьма обыкновенным. — Мне какой-то кошмар снился… я думала, меня Боги к себе забрали, — пробубнила Сейсар, хватаясь за голову — звон в черепной коробке стоял всё ещё нестерпимый. — Оно и не удивительно! О как тебя Гард приложил! Я аж на месте подскочила! Ну вы простофили оба, конечно. — А что, небось лучше бы смогла? — заворчал Марк, который, оказывается, лежал по левую руку от Сейсар, и выглядел крайне недовольным сложившейся ситуацией, но делать уже было нечего. — А мне не надо мочь лучше, чтобы над вами посмеяться! — похихикала Меродолия, закрывая склянку с каким-то мутным содержимым. — Что могу сказать, — заговорил вдруг Херегард, — тренироваться вам нужно много и убойно. Тебе особенно. Он протянул меч в сторону Сейсар, и его начищенное лезвие блеснуло в холодных лучах негреющего солнца. Сейс нахмурилась, не обрадовавшись такому жесту. — Тебе с таким уровнем ни Мирака, ни Алдуина не победить. Ты же это собиралась делать, если я правильно помню? — О, извините, может, Клинок Морровинда и Убийца драконов соизволит это сделать за меня? — недобро проговорила Сейсар, поднимаясь с лежанки. — Боюсь, что без ту’ума и способности поглощать драконьи души мне Пожирателя миров не одолеть, — ловко парировал Херегард, покачав головой и тут же убрав меч в ножны. — О как, и как же это так вышло, что ты за столь долгое время своих таинственных скитаний не положил взгляд на Крики? Я думала, тебя любые знания манят. — Э, Сей, хорош, — вдруг вмешалась Меродолия, положив той руку на плечо. Она была удивлена услышать в голосе подруги такую откровенную злобу. Сейсар глубоко вздохнула, позволяя воздуху наполнить лёгкие и охладить вскипающую злость, и с досадой отметила для себя, что её до сих пор раздражает, когда на её ошибки и недочёты так явно указывают. Но всё-таки то, что он вдруг заработал титул «Убийцы драконов», было уму непостижимо. — Ладно, прости. Ты прав. — Забудем, — невозмутимо кивнув Херегард, никак не затронутый внезапной агрессией со стороны Сейсар. Ему не то, что бы было всё равно — ему было скорее глубоко плевать, — но тренироваться всё равно надо. — Да мы поняли, — устало выдохнул Марк, предвкушая объём тренировок, которые им предстоят. Меродолия же уже валялась на лежанке Сейсар, посвистывая и подкидывая в воздух монетку. Херегард посмотрел с неё снизу вверх: — А ты что, думаешь, тебя это стороной обойдёт? — Я думаю, — беспечно сказала Меродолия, болтая ногой, — что Алдуина убивать я всё-таки не пойду на передовой, а боевого опыта у меня и так достаточно, так что нянчи их сам. Херегард вздохнул и едва заметно улыбнулся — она была неисправимой. — И в следующий раз предлагаю обойтись тренировочными мечами. — Ты что, это только сейчас предлагаешь? — Марк аж брови вскинул в удивлении. — Ну да. Вступительное испытание, говорю же. — И, чтоб ты ворммоуту в пасть попался, не бей так сильно в голову следующий раз, понял? Иначе мир придётся спасать кому-то другому. — Да понял я, — кивнул Херегард в ответ на слова Сейсар, и уста его вновь дрогнули в подобии улыбки, — а теперь в путь. Время не ждёт.

*      *      *

И с этого момента они начали и впрямь тренироваться куда больше — Марк зубрил заклинания перед сном, по утрам, в дороге даже, когда мог, Сейсар по вечерам размышляла над драконьими Словами или уходила подальше, чтобы попрактиковаться. Прошлая Сейсар пришла бы в ужас от одной только идеи сидеть и часами размышлять над значением слова — это было сродни медитации, требовало усидчивости и терпения. В самом начале пути и впрямь тяжело давалось освоить подобный способ обучения, но сейчас он являлся привычным и необходимым. Более того, в нём можно было найти своё удовольствие: сидеть, вслушиваясь в натужные завывания ветра, пока перед глазами проносятся десятки самых различных картин. Драконы, лесные звери и подводные гады, равнины, ущелья и горы — все смешивались в один небольшой мир, в котором правило одно только Слово. Мир был похож на Нирн, но куда более компактный и спокойный, и перемещаться по нему бесплотным духом, витая в собственных мыслях, было увлекательно. Наставление Херегарда возымело своё действие: Сейсар действительно было страшно, что она может не справиться, и тогда она не просто погибнет — с ней погибнет весь мир. Для чего тогда был проделан этот путь? Не для того ведь, чтобы в самом конце взять да проиграть! Нет, не об этом весь героический эпос сложен, не об этом поют баллады и пишут сказки. Здесь о проигрыше просто и речи идти не могло. К сожалению, мир на сказку похож не был, и события в нём неумолимо двигались вперёд, и с каждой минутой промедления что-то могло быть безвозвратно упущено. Они начали передвигаться чуть ли не в бешеном темпе, и животные под ними такими скоростями были недовольны, сами замедлялись и капризно требовали подкормки. Справляться с ними давалось тяжело. Узкая дорога петляла вдоль обломков гор и высоких заснеженных булыжников, здесь почти не было никакой растительности. Ветер дул в лицо, затрудняя и без того нелёгкий путь — затянулась здесь зима. Спутники медленно поднимались вверх, постоянно огибая препятствий на своём пути, и Меродолия вдруг вскрикнула: — Смотрите! Кривая арка со строительными подпорками полукольцом возвышалась над узкими ступенями, и сквозь завывания ветра можно было различить далёкий стук металла. У Сейсар сердце ёкнуло. — Полагаю, приехали, — мрачно сказал Херегард. Они оставили гуаров, привязав их так же, как и коней, и дальше направились на своих двоих. Прошли через зловещую арку, несколько высоких колонн, похожих на уродливые клыки, растущие прямо из-под земли и устремившиеся вверх, чтобы пронзить небеса. Марк всмотрелся в них, и чуть ли не у себя под ногами заметил тело, погребённое под снегом. Он тут же отпрянул от колонны и продолжил путь, заметно поёжившись. Он чувствовал собственной шкурой, что что-то нечистое исходит от всего этого места, как если бы какая-то жуткая магия сквозила внутри этих сооружений. Затем вдруг остановились все четверо, замерев в безмолвном изумлении: на их пути лежал драконий скелет. Меродолия тихонько ахнула, словно видела его в первый раз. — Зачем он здесь? — проговорила Сейсар будто самой себе. — Думаю, у нас нет времени над этим размышлять. Идём. Херегард повёл их дальше. Тут показались люди, выросшие будто бы из всех этих колонн, говорящие все те фразы, что и строители Камня Земли у самой Вороньей Скалы. Их голоса были монотонны, а во взглядах не отсутствовал блеск жизни. Здесь были не только данмеры, но и, по всей видимости, норды, одетые в очень тёплые плотные одежды из шерсти и кожи. Люди работали молотами так же, как и их соотечественники-данмеры, и у Сейсар холодок прошёлся, когда она посмотрела на одного из них и случайно встретилась взглядом. Сколько они уже здесь? — Ничего не трогайте. Добром не кончится, — напомнил им Херегард, но как-то и не хотелось им ничего трогать. Всё здесь пропахло неправильностью и тёмной магией. Этого места не должно существовать, оно было подобно опухоли на теле не только этого острова, но и всего Нирна. Они видели огромное количество строительных лесов и подпорок, на которых беспрестанно трудились бок о бок люди и меры. Их здесь были десятки, но они, занятые своим делом, не замечали чужого препятствия. Храм, видимо, стоит здесь издавна, и теперь заколдованные рабочие восстанавливают его. Команда поднялась выше, и Сейсар неприятно поморщилась. — Вот она, эта дрянь. Она указала перед собой: под узорчатым куполом, напоминавшем пчельные соты, но старые и гнилые, высился зачарованный Камень, контролировавший работников. По всей видимости, именно в нём концентрировалась сила, которая зачем-то нужна была Мираку. Он переливался зелёным — Камень был уже достаточно напитан. Херегард почесал подбородок, глядя на него и думая, каким образом можно разрушить этот нарост, не пострадав при этом самому, как вдруг они услышали женский голос. — Йоса! Ты меня слышишь? Тебе нужно уходить отсюда! Голос почти что надрывно кричал кому-то, и спутники тут же двинулись на звук. Искать долго не пришлось: снизу, на одном уровне с камнем, стояла девушка-нордка. Она испуганно обернулась, услыхав шаги, готовая выхватить меч, но чуть успокоилась, заметив, что незнакомцы перед ней были столь же разумны, как и она. По крайней мере, на первый взгляд. Короткие светлые волосы, заправленные за уши, открывали приятное нордское лицо с типичной суровостью, она морщила лоб и нос, выказывая свою недоверчивость. Носила она тяжёлую и объёмную броню, переливавшуюся серебристым светом на всех своих резных выступах и впадинках, под ней утеплённые чёрные шерстяные одежды защищали тело от встречного ветра и мороза. — Что вы здесь делаете? — У нас к тебе тот же вопрос, — сказала Сейсар, и только после этого они все посмотрели друг на друга, словно выискивая мастера дипломатии. Незнакомка непонимающе хлопала глазами. — Ладно. Я Фрея из племени скаалов. Я здесь, чтобы спасти мой народ или отомстить за него. — Ну, желаю удачи тебе отомстить в таких-то условиях. Сейсар недобро покосилась на Херегарда. — Я вижу, что они под влиянием… — Да, — кивнула Фрея, — я не знаю, чего. Что-то завладело разумом большинства жителей Солстхейма. Они, забыв себя, трудятся над этими ужасными сооружениями, которые осквернили Камни и саму землю. Её лицо сделалось добрее, но в голосе отчётливо слышалось отчаяние и печаль. Зато Сейсар, несмотря на всю трагичность ситуации, увидела хоть какую-то надежду для себя. — Ты знаешь что-нибудь о Мираке? Лицо Фреи преобразилось вновь: она удивлённо вскинула тонкие брови и похлопала пару раз глазами, прежде чем ответить. — Мой отец Сторн, наш шаман… он говорит, что Мирак возвращается на Солстхейм. Но это ведь невозможно. Он был жрецом их ордена до того, как они потеряли власть. Но он, в отличие от большинства, выбрал свой путь и пошёл против них. Это дорого ему обошлось. В легендах говорится, что он хотел захватить Солстхейм, и его уничтожили за это. — В этом проклятом мире возможно всё. В том числе возвращение покойного драконьего жреца, — невесело сказал Марк. Фрея сказала им то же, что и когда-то Серана, за исключением одного «но»: Мирак не был фигурой мифической, за ним, скорее всего, не стоял какой-то безумный последователь, и он собственной персоной планировал вернуться каким-то образом на Солстхейм. То, что Сейсар вывела из её слов, показалось ей самым неутешительным вариантом из всех существовавших, но предстояло ещё воочию убедиться в его истинности. — Что у вас с Мираком? — задала Фрея ответный вопрос. — Он пытался убить меня. И мой брат попал под влияние этих чар. — О, в таком случае у нас есть причины разобраться в этом до конца. Я предлагаю проследовать вниз, в подземелье храма. Пока что больше мы ничего не можем сделать здесь. Но они не успели ступить и шагу, как оказались перебиты громкими возгласами: — Всех убить, парня взять живым! Все впятером они тотчас обернулись на звук, заметив четырёх вооружённых культистов, бегущих им навстречу. Им уже знакомы были эти одежды: длинные тёмные рясы и причудливые маски. Звон освободившихся мечей огласил недостроенный храм, и они захлестнулись в битве прямо подле осквернённого Камня. Меродолия замахнулась перед собой мечом, но культист тут же пропал, не успел клинок даже начать опускаться. Он объявился сзади, но не стал тратить на неё время: руки его пылали зелёным свечением, когда он, шепча заклинание под маской, прицельно направил его прямо в Марка. Он дрогнул, но чудом успел отбить. Враг выругался себе под нос и тут же использовал другое заклинание. Марк по заклинаниям, которые культист отправлял в него, понял, что его собираются нейтрализовать, а не уничтожить, и вдруг начал с яростью давать отпор. Меродолия, которая находилась ближе, попросту не могла помочь ему: её ноги вдруг опутала крепкая лоза, выросшая прямо под ней в мгновение ока, и не давала сдвинуться. Второй тут же двинулся на неё с явными намерением прикончить, и Мер не успела бы даже перерубить лозу, но на помощь пришла Сейсар, пронзившая недруга сзади насквозь: Мер видела, как блестит его кровь на острие тёмного лезвия её клинка. Сейс принялась рубить им лозу, и она, зашипев, словно раненое животное, отступила — чары рассеялись. Меродолия коротко кивнула Сейсар, и они разбежались в разные стороны. Херегард к тому моменту прикончил ещё одного, Фрея ловко сражалась один на один в ближнем бою — ей, судя по всему, не нужна была помощь. Кровь пролилась на пол и без того порочного храма, и в воздухе витал отчётливый запах смерти. Они обернулись на Марка: он завалил культиста живым, пригвоздил к земле и быстро вынул клинок, который вознёс над ним. Член культа даже не пытался особо отбиваться, лишь лежал и смотрел на него сквозь прорези в маске. — Что тебе нужно от меня? — Марк гневно прокричал ему прямо в лицо, и никто из его спутников не приближался к ним, наблюдая поодаль. Он дышал тяжело, силясь перевести дух после схватки, но был полон решимости. Сейсар отчётливо видела, что он был готов вонзить клинок своему противнику прямо в глотку, если тот не заговорит. Он держал его крепко, следя за каждым движением, не моргая даже, но культист лишь рассмеялся и вдруг замер, словно мёртвый. Марк выждал несколько мгновений, нахмурился и сорвал с него маску: под ней оказался мужчина нордской наружности, глядевший на него мертвецкими глазами. Марк отшатнулся от него, ошарашенно глядя в неживые глаза. Тогда к нему подступил Херегард и, чуть оттолкнув парня, уверенно раскрыл рот покойника. — Прожевал корень жарницы, — констатировал Херегард, поднимаясь и отходя от трупа. Это весьма редкий и ценный ингредиент — просто так на большой дороге его не добудешь. Марк поднялся следом за ним и поглядел ещё раз себе под ноги, крепко держа в руках клинок. Только спустя некоторое время он сумел поднять взгляд и встретиться с обеспокоенными лицами своих компаньонов. — Ну-ка, дружочек-пирожочек, потрудись объяснить, — деловито выступила Меродолия. — Да я-то откуда знаю, чего эти гниды от меня хотели? Марк, очевидно, был на нервах, и под всеми этими взглядами он чувствовал себя ещё хуже. — Мне надоело разбираться, кто за кем гоняется. Давайте спустимся вниз. Может, там и будут ответы. — Прекрасная идея, — Фрея, потерявшаяся в их внутренних разборках, одобрила предложение Сейсар. — Думаю, лучше будет, если Меродолия и Марк останутся здесь. Нас и так достаточно. Большой отряд в подземельях ни к чему, перебудим там местных жителей. Сейс с недоумением поглядела на Херегарда. — А ты уверен, что оставлять их здесь — разумное решение? — А что с ними случится? Не дети же. Если что — спуститесь вниз. Покараульте тут пока, прикройте нам спины, вдруг ещё явятся подонки эти. — Вас понял, — кивнул Марк. — Эх, опять всё веселье пропускаю, — профырчала Меродолия. Они распрощались. Херегард, Фрея и Сейсар спустились вниз. Древние двери храма, впустив внутрь немного свежего воздуха, тяжело закрылись за ними, словно отрезая путь назад. Сейсар не особо переживала за Марка и Меродолию, несмотря на случившееся — что-то ей подсказывало, что их здесь ждут вещи пострашнее, чем там, снаружи. Херегард тут же применил заклинание, и холодный свет от небольшого шара, выпущенного им и с руки, озарил их бледные лица. Они пошли вдоль длинного коридора, кишкой вытянувшегося вперёд. — Прежде, чем идти дальше, нам нужно проверить, нет ли в этих комнатах ничего полезного. Мало ли, — сказала Фрея. Они с ней согласились. В одной из комнат, где стоял круглый стол и десяток стульев со скелетами за ним, Сейсар нашла пару пыльных склянок зелий лечения. В другой, со множеством урн, Херегард отыскал несколько септимов. Они прошли втроём через завал, под которым был погребён разбитый переломанный скелет, через комнату с сожжёнными телами, почти обратившимися в прах, которые скрючились в подвешенных к низкому потолку клетках и едва ли уже напоминали людей. Сейс решила тогда нарушить молчание: — Скажи, ты пришла сюда одна? Фрея кивнула. — Мало кого из нас не затронуло это проклятие. Мой отец Сторн сейчас в деревне, защищает её жителей. У меня есть амулет, он защищает меня от того, что завладело скаалами, но он единственный в своём роде. — А покажи-ка. Херегард, шедший впереди, развернулся к ним. Фрея колебалась, но всё-таки вытащила из-под воротника амулет и показала его. Херегард задумчиво покрутил его в руке. К небольшому обручу из обычной стали простой верёвочкой крепился плоский овал из той же стали, на нём был вырезан простенький рисунок, напоминавший человека. Херегард чувствовал чары, исходившие от него, но, к большому удивлению, он не знал их. Ему подумалось, что было бы неплохо изучить этот амулет, но просто так она ведь его не отдаст. — Любопытно, — хмыкнул данмер и отправился дальше. Фрея и Сейсар проследовали за ним, петляя по коридорам. — Твоё племя, скаалы, кто они? — Мы много поколений жили на Солстхейме. Наш народ связан с этой землёй. Мы пытались служить Все-Создателю, жить в гармонии с природой, а не эксплуатировать её, как другие. — Норды, поклоняющиеся единому богу? Это так… удивительно. — Вы нашли, конечно, время и место языками потрепать. Думаю, местным мертвецам очень понравится слушать ваш увлекательный диалог. Сейсар бросила Херегарду в спину гневный взгляд, хотя он, очевидно, был прав. Наверное, именно это и раздражало. Далее они шли молча. Храм внутри оказался похож на старые добрые нордские руины, внутри которых раньше Сейс так часто приходилось быть, что её в конечном итоге уже затошнило от этих руин. Сейчас же это в какой-то степени отзывалось приятным чувством тоски по прошлому — раньше хоть не было всех этих проблем с неким «Мираком», кем бы он там на самом деле не являлся. В одной из комнат они схлестнулись с парой культистов, но превзошли их и числом, и силой. Фрея очень лихо орудовала своими топорами и в бою походила на настоящую нордскую воительницу. На лицо ей попала кровь, и она тут же стёрла её тыльной стороной ладони, облачённой в перчатку. Они шли дальше, пока она вдруг не остановила их: — Ловушка. Они поглядели себе под ноги. — И впрямь, — хмыкнул Херегард, — нажимная плита. — Нам следует быть осторожнее. Это крепость Мирака. Он шёл к своей цели и хотел себя защитить. Они осторожно перешагнули ловушку. На пути им встретилось их немерено: как он сам тут планировал ходить, не наступая ненароком на все эти многочисленные растяжки, плиты да кнопки? Они вскоре дошли до большого зала, в котором увидели уже знакомую, но оттого не менее ужасающую картину: клетки с замученными, подвешенные к потолку. Лестницы петляли глубоко вниз, в самую глубь храма. Сам зал был наполовину разрушен. Они подошли к перилам и оглядели его. — Уму непостижимо, — с горечью покачала головой Фрея, — я даже думать боюсь о том, что здесь происходило. Кто были те несчастные, кого запирали в этих клетках? Каким пыткам подвергал их Мирак? Делал он это по приказу драконов или по собственному желанию? — Думаю, гадать сейчас уже нет смысла. Тем более не факт, что они были такими уж несчастными. Не исключено, что среди них могли быть бандиты и прочие гады. Фрея недобро посмотрела на Херегарда, но он развернулся и просто пошёл дальше, к лестнице. Сейсар вздохнула, всё диву даваясь тому, что у всех её компаньонов прямо-таки обязан возникнуть конфликт с Херегардом в той или иной форме, а его самого не иначе, как даэдра за язык тянут. «Вот мог же промолчать, ну», — подумалось ей. Она сделала шаг, как вдруг… — Стоять! Херегард толком не успел их остановить: крышки стоячих саркофагов попадали, поднимая в воздух древнюю пыль. С натужным хрустом иссохших костей из них вышло трое драугров, сияя безжизненным светом из глазниц. Закряхтев, они похватались за мечи и решительно двинулись в сторону нарушителей покоя. Они оказались в не самом выгодном положении: Херегард спереди, Фрея на лестнице между ними, Сейсар замыкала ряд, и именно на неё неслись все трое драугров. — Вот я же говорил, нехуй языками чесать! Но тут он вдруг и сам шагнул назад, заметив, как с его стороны к ним бегут противники чуть более живые: очередные члены культа. Фрея застряла в нерешительности, глядя то на него, то на Сейсар, и в конечном итоге бросилась на помощь последней. — FUS-RO-DaH! Сейс бы не смогла отбить атаку сразу трёх древних нордских воинов, поэтому не нашла выхода лучше, кроме как оттолкнуть их от себя Криком. Драугры не были готовы к такому противнику, потому разлетелись, кто куда. Одного из них с силой впечатало в ближайшую стену, и Сейсар могла поклясться, что слышала хруст его старых костей так отчётливо, будто это было у неё в голове. Драугр больше не поднимался. — Отойди! Она опомнилась, когда услыхала возглас Херегарда прямо у себя за спиной, и тут же взлетела по ступеням вверх. Данмер ловко отбивался от натиска двух культистов, орудуя мечом и заклинаниями одновременно. Сейс никак не могла ему помочь, поэтому переключилась на одного из драугров, давая Херегарду больше места. Он отступал назад, нащупывая под ногами ступеньки наугад. Для подобного сражения здесь было слишком тесно. С последователями культа разобрались первыми — их было всего двое, Херегарду это показалось задачей несложной — драугры пали следующими. Им повезло иметь на стороне союзника с зачарованным мечом: нежить при виде Сияния Рассвета ещё больше зверела, но головы их летели направо и налево. Они после этого передохнули тихонько, потому что бой вышел весьма изнурительным, а бесконечные тоннели храма всё не собирались кончаться. Страшно было даже подумать, какое царствование планировал развернуть Мирак, если одно только его убежище уходило корнями чуть ли не к ядру земли. Культисты, обосновавшиеся в храме, разбудили всё то, что тут спало с незапамятных времён. Порой спутникам казалось, что с нижних этажей подземелья до них эхом доносятся звуки сражения. — Ты владеешь ту'умом? — тихо спросила Фрея, не скрывая любопытства. Она жадно прихлёбывала воду из своей фляги. — Да, есть такое дело, — Сейсар замялась перед ответом, решив не посвящать Фрею в подробности. — Много времени заняло? — Фрея не унималась. — Очень. — Так, — Херегард вмешался: либо потому, что правда хотел двинуться дальше, либо потому, что хотел спасти Сейсар из этого неловкого диалога, — идём дальше. Мы и так уже достаточно тут сидим. Сопротивления он не встретил, и спутники проследовали дальше. Им на пути встретилось ещё несколько драугров, по отдельности они не представляли почти никакой опасности, но стоило только им сбиться в кучку из трёх-четырёх, как тут же начинались проблемы, особенно если среди иссушенных мертвецов попадался один излишне говорливый. Путь становился всё темнее и темнее, порой приходилось зажигать факелы и жаровни, попадавшиеся на пути. Некоторые из них были ещё тёплыми, где-то факелов не хватало на стенах — так можно было понять, что враг неподалёку. Членов культа они встретили ещё с десяток, прежде чем достигнуть следующей части храма — святилища. Оно встретило их холодно: длинным мостиком, ограждённым куполом-клеткой, на прутьях которых, будто в назидание, были надеты человеческие кости. «Что же такое узнал Мирак, что заставило его пойти против хозяев? Или это была простая жажда власти?», — Сейсар смотрела на эти многочисленные хребты и черепа с отвалившимися челюстями, пока они шли вперёд. У них был шанс узнать, что же произошло здесь в те давние времена, и она боялась, что правда будет хуже, чем они могут себе представить. Мирак не оставил особо никаких следов: книги, встречавшиеся на пути, были либо сожжены, либо бесполезны. Никаких документов, записей, карт, словно всё исчезло вместе с ним. Зато остались скелеты да драугры, да мистическая жуть, исходившая от самих стен храма. В этом месте ловушек стало значительно больше: приходилось прямо таки постоянно смотреть под ноги и по сторонам, чтобы ненароком не наступить на что-нибудь и не оказаться затем разрубленным пополам. Здесь, впрочем, почти не нашлось членов культа, зато то и дело просыпались драугры, свирепо хрипя иссохшими глотками. Они потеряли счёт времени, сколько скитались в глубинах этого храма, но надоедать и давить на голову он начал изрядно. Коридоры петляли, постоянно пересекаясь друг с другом — один раз, когда они вышли в место, где уже проходили пару раз, Херегард тихо выругался себе под нос, а Сейсар горестно вздохнула, подавившись пылью. Она вспомнила, почему ей так надоели нордские развалины — они вечно огромные и вечно одинаковые. — Мне говорили, что сила Мирака была велика, но построить такой огромный храм… — тихонько шептала Фрея. Она заметила падение духа своих спутников и попыталась подбодрить их, — думаю, мы уже близко. Я нутром чувствую. Сейсар и Херегард нутром чувствовали, что хотят разобраться со всем этим и поскорее уже выйти отсюда. На какое-то время храм стих. Они добрались до небольшой комнатушки, к потолку которой был подвешен искалеченный драконий скелет — Мирак, судя по всему, самоутверждался за счёт убитых хозяев. Здесь вдруг Сейсар замерла, поражённая до боли знакомым чувством: сердце сжималось, а душа жадно трепетала. Здесь стояла стена, испещрённая Словами, и Сей чувствовала, как она зовёт её. Не выжидая ни минуты, она подлетела к ней и припала руками к холодному камню — наполовину знакомые слова звенели в голове, всё перед глазами поплыло. Она, кажется, слышала, как сзади её зовут Фрея и Херегард, но звуки их голосов меркли по сравнению с воинственным призывом, звучавшим в голове. Она жадно впитала в себя значение Слова и силу, которую источала стена. Но значение нового изученного Слова удивило её: Сейсар показалось, словно на неё только что обрушилась магия невиданной силы, и она отшатнулась от стены. «MUL» — это значило «мощь», причём такую, что у Сейс что-то внутри сжалось до боли, будто не в силах вместить данное. — Что здесь написано? Она очнулась не сразу — её всё ещё потряхивало, руки заметно дрожали. Фрея стояла прямо рядом, но так увлечённо разглядывала стену, что не замечала изменившегося состояния Сейсар. Она попыталась сосредоточиться на первых словах стены: — HET NOK… здесь лежит… Эта стена, по всей видимости, служила памятнику некогда погибшему нордскому воину, как и многие из них. Некая сила, заключённая в них, позволяла впитать Слово в разы быстрее, чем самостоятельно, но стены эти вечно находились в самой глубине гробниц древних нордов, поэтому найти их оказалось крайне тяжело. Стена эта исключением не стала — позади них раскрылся вдруг саркофаг, и из него с тихим кряхтением полез закованный в броню драугр. Следом за ним открылись другие саркофаги: крышки попадали с грохотом, и четверо прислужников мёртвого военачальника начали окружать нарушителей своего покоя. Всё это были некогда последователи Мирака, и теперь они готовы до последнего стоять за свой храм, пусть и запустевший. Возможно, они чувствовали, что владыка возвращается, потому и вставали, с неистовством бросаясь в бой. Зал снова был слишком тесным, чтобы хоть как-то развернуться: Херегарду не хватало места, чтобы нормально колдовать, Фрея не могла делать хитроумных манёвров. — FUS… Их командир не успел применить слово: Сейсар, оказавшись сбоку, применила Крик первой, и драугр отлетел к стене, громко загрохотал костями, сползая по стене на землю. Если бы она не успела, их бы просто размазало такой силой в этом маленьком пространстве. Драугр недовольно закряхтел, поднимаясь и вращая головой. Рогатый шлем спал с него, и он злобно сжал в руках огромный меч, недобро блеснувший в тусклом свете гаснувшего шара, призванного Херегардом. Тварь умудрилась вытерпеть натиск и теперь была лишь больше разозлена. Херегард беспрерывно колдовал, как только мог, но в какой-то момент понял, что дело дрянь и скомандовал отступление, поскольку сдерживать натиск было неудобно. Он понадеялся, что в следующем зале места у них будет дольше, но в итоге им пришлось долго отступать по узким коридорам. Сейсар, как могла, прикрывала им тыл, используя ту'ум, но силы начинали подводить её. Они в конце концов вырвались в зал, где сумели одержать победу: Херегард встал между спутниками и мертвецами, прорвавшимися следом, и помещение тут же озарил свет настолько яркий, что Фрее и Сейсар пришлось отойти подальше к стене, прикрывая глаза, чтобы сберечь те. Они слышали, как яростно шипели драугры, как тлела их плоть, как взмахивал мечом данмер, рассекая воздух и плоть покойников. Оглядев теперь уже точно мёртвых драугров, Сейсар рухнула у ближайшей стены, обессиленно запрокинув назад голову. Она дышала тяжело и часто, не без отвращения вытирала с лица пот, грязь и кровь. В голове стояла пелена, растрепавшиеся белые волосы лезли на лоб и липли к лицу. Уже не верилось, что у этих проклятых подземелий вообще может быть конец. Она услышала, как тихо что-то шепчет Херегард, и нашла его взглядом: он стоял поодаль, рука его светилась приятным тёплым свечением, когда он водил ею по левому предплечью. — Всё в порядке? — Пустяки. Фрея тоже присела на пыльный каменный пол, чтобы перевести дух. — Интересный у тебя меч, — вдруг сказала она таким голосом, будто старалась поддержать Херегарда после случившегося, хотя он в этом явно не нуждался. — Очень полезно в таком месте. — Спасибо. На диалог он, как обычно, не шёл, зато Фрее почему-то постоянно надо было выражать свои мысли непременно вслух. Сейсар поняла, что находиться здесь больше не может, поэтому очень скоро они продолжили свой путь, не тратя время на полноценную передышку. В одном из залов пришлось долго искать рычаг, который открыл бы дверь: сначала зашли в тупик, затем долго обыскивали старый обеденный зал с перевёрнутыми каменными столами и алхимическую лабораторию, где нашлись пригодные ингредиенты. Им далее встретилась трёхголовая скульптура — головы, кажется, были рыбьи, с острыми зубами, но навели на них странную жуть. Оттуда пришлось вниз спускаться по обветшалой и скрипучей деревянной лестнице. — И нет ничего, что говорило бы о Мираке, — с удивлением отмечала Фрея. — Полагаю, его последователи об этом позаботились. Или кто-то ещё, — говорил Херегард, идя впереди. — И скульптуры эти, я их не узнаю. Чем дальше мы идём, тем чаще они попадаются. — Мне вообще это место не нравится. Такое чувство, будто они в любой момент ожить могут. — Да, — невесело улыбнулась Фрея в ответ на слова Сейсар, — я думала об этом же. Жуткие скульптуры с рыбьими мотивами и впрямь повторялись: они служили жаровнями в центрах нескольких следующих залов, где хранились совсем испорченные книги, в которых невозможно было что-то прочесть. Храм стих мертвецкой тишиной: здесь не чувствовалось ничьё присутствие, и оттого делалось ещё страшнее, в животе узлом завязывалась тревога. Что-то обязательно должно было в скором времени случиться. Сейсар убедилась в этом окончательно, когда они нашли проход дальше: пришлось опять дёргать скрытый рычаг, а затем, согнувшись, чуть ли не проползать в узком коридоре. Их встретила огромная зала со старыми лестницами, ведущими куда-то к её вершине, скелет драконьих крыльев по центру и нордские статуи вдоль. Здесь, в отличие от предыдущих помещений, места было уж слишком много, и все они переглянулись, молча кивнув — надо смотреть во все оба. Судя по всему, это была финишная прямая. Пока они поднимались, вслушиваясь в шорох собственных шагов, в конце залы показался высокий силуэт с клешнями, но он не двигался. С опаской троица приближалась, когда вдруг саркофаги, скрывшиеся в тени, начали открываться один за другим, словно в каком-то мистическом порядке. Мертвецы, свирепо сверкая глазами, повыходили, жадно сжимая в руках топоры и мечи. Скрипя, они ринулись в атаку со всех сторон — их вдруг оказалось какое-то немереное количество. «Началось», — подумалось Сейсар, когда они стояли бок о бок друг к другу, готовясь отразить атаку. Зала наполнилась звуками ожесточённого сражения. Нежить размахивала оружием ещё пуще, чем её павшие собратья в предыдущих. Над головой то и дело пролетали огненные снаряды, молнии, ледяные стрелы — Херегард пускал весь свой арсенал в ход, но порой он попросту не успевал прочесть заклинание. Драугры атаковали его и окружали, вынуждая отбиваться мечом. К тому же во всей этой суматохе ему нужно было как-то умудриться не задеть неосторожным заклинанием своих союзников. Мёртвые шипели и кряхтели злобно, окружая его, пытались выбить Сияние Рассвета из рук — один раз одному особо проворному это даже почти удалось, но он тут же получил ярким, почти что белым пламенем в лицо. — MUL! Сейсар отскочила от своих противников и применила недавно изученный крик. Она ахнула и отшатнулась на пару шагов — она поначалу испугалась, что её пронзили сзади, но с телом всё было в порядке. Энергия внутри пульсировала магматическими потоками, они рвались наружу. Драугры замерли напротив, стиснули клинки и медленно подходили, готовые к любому выпаду. Энергия нашла свой выход: переливаясь огненным танцем оранжевого, жёлтого и голубого, она эфемерной бронёй протянулась от кончиков пальцев по локти. Сейсар не чувствовала их веса на себе, но отчётливо видела: её руки облачились в шипы, когти и крепкую чешую, подобно лапам настоящего дракона. Она с небывалой лёгкостью взяла в руки меч — он вдруг показался ей пушинкой, и пара драугров будто в испуге отступили назад. Твари не могли иметь страха, лишь цель, но что-то тут же заставило их поспешно отступить, пересмотреть свои позиции и отойти дальше друг от друга — так они надеялись взять особо изворотливого противника с разных сторон. Сейсар подлетела к ближайшему из них. Она видела, как на неё надвигается второй, и тут же с необычайной лёгкостью разрубила одного вдоль груди, второму на повороте мгновенно снесла голову. Она отлетела далеко, в самую пучину битвы, и глаза в ней померкли. Сейс ахнула, чуть не выронив меч. Откуда взялась такая сила? Здесь, в храме Мирака, запечатанная в памятной стене одного из его последователей? Она дико пульсирует во венам и всё ещё проскребает себе выход наружу. Может, и вовсе не следовало трогать то Слово? Но то, что Сейсар невзначай открыла, оказалось огромным преимуществом в бою. И сейчас, когда их атакует десяток защитников святилища, от этого отказываться было бы просто глупо. Она чувствовала себя странно, почти что не ощущая веса клинка, которым столь ловко орудовала теперь в бою. Херегард краем глаза увидел это свечение, но думать у него времени не было — твари подступали. Положение их дел ухудшилось, когда вдруг по ступеням неспешно, вразвалочку, начал спускаться древний военачальник. Он шевелил челюстью, ворочал иссохшим языком, говоря что-то на драконьем, и хрипло рассмеялся — видимо, это означало насмешку в сторону вторгнувшихся. Половина его соратников уже лежала мёртвая, но главная проблема только надвигалась. Херегард, дыша тяжело и хрипло, отступал назад, когда чуть ли не мимо его уха просвистела стрела. Он, расправившись с той толпой, что осмелилась его атаковать, снова оказался ранен — один из особо хитроумных мертвецов умудрился выискать слабость в броне, нанеся удар в бедро. Хорошо хоть не задел артерию, но крови лилось прилично. Он читал целительное заклинание, но рана затягивалась уж больно медленно. Херегард видел хороший выход: заключить себя и спутников в защитную сферу и позволить огненной буре сжечь здесь всё к Дагоновой тётушке, но для этого следовало собрать их обеих рядом, а у них самих проблем было достаточно. Тяжело было сосредоточиться в такой суматохе, где даже непонятно, кто кого рубит, и лишь время от времени в толпе драугров мелькают знакомые головы. Звон мечей оглушал. Вдруг голос Фреи сотряс стены храма: драугры развернулсь, а у Херегарда и Сейсар что-то невольно в душе дрогнуло. Это было не похоже на крик боли или воинственный клич — это было что-то сродни звериному рёву. Так орёт разъярённый медведь перед тем, как разорвать жертву. Фрея вдруг показала свою самую воинскую сторону: топоры в воздухе взметались с такой же лёгкостью, как клинок Сейсар, поступь была уверенной и тяжёлой, словно её даже «Безжалостная сила» смогла бы подвинуть с огромным трудом. Её взгляд, как показалось, был почти что слеп — в нём горела лишь ярость и готовность убивать. Она прорубила себе путь к командиру мертвецов, и четыре безголовых трупа скатились по лестнице позади неё. Данмер принялся прикрывать её: хитрецы-лучники попытались обстрелять Фрею со своих позиций. Херегард занимался ими, Сейсар рванула на помощь к Фрее. Мертвец вновь хрипло засмеялся, наотмашь ударив её так, что она отлетела на полметра и, по всей видимости, на полминуты потеряла сознание. Её на ноги поднял Херегард, что-то крича почти что в самое ухо, но удар оказался настолько крепким, что в голове плыло. В глазах постепенно начало проясняться: Фрея и военачальник драугров сражались с самым настоящим неистовством. — iiZ-SLEN-NUS! На их глазах Фрея обратилась в ледяную статую, замерев с занесёнными топорами. Драугр не мог улыбаться, но Сейсар поклясться могла, что чувствовала всё то самодовольство, исходившее от мертвеца, когда он заносил над ней меч. Она вскричала громко, и, если бы Херегард не оказался рядом с молниеносной скоростью, отбивая атаку, Фрея бы разлетелась на мелкие кристальные куски. Военачальник драугров зашипел ядовито, одёргивая обожжённую вспышкой от клинка руку, и рокот ту'ума в очередной раз прокатился по храму, сотрясая потолки — меч вылетел из рук, со звоном скатившись по ступеням вниз. Сейс с трудом очнулась, но в голове всё ещё стоял туман. Ей тяжело было сражаться, но она всё равно вступила в бой. Солнечный шар, выпущенный Херегардом, ослепил главаря, и он отшатнулся в сторону, удачно ускользнув из-под меча Сейсар. Что-то, похожее на животное, ловко проскользнуло мимо: Сейс краем глаза видела, как оно пылало пламенем, но не стала отвлекаться, предположив, что это очередное заклинание, сотворённое Херегардом. Так оно и оказалось: сзади вскоре послышался взрыв, и свист стрел стих. Фрея разморозилась прямо в тот момент, когда им удалось снести голову последнему драугру. Его тело, закованное в доспехи, рухнуло наземь и скатилось по ступеням. Зал снова стих, на этот раз надолго. С громким выдохом, походившим на рычание, Сейсар почти упала на землю. Даже Херегарду было не очень хорошо, пусть он и стоял на ногах твёрдо — он слишком много сил вкладывал в заклинания, ещё и рану предстояло залечить. Он отошёл, поднял меч и устало прислонился к стене. Фрея вдруг вышла из своего транса и оглянулась по сторонам, жадно вдыхая спёртый воздух. Куча мёртвых драугров валялась вокруг. Спутники посмотрели друг на друга, их взгляды выражали бесконечную усталость. — Теперь всё позади. Вот, возьмите. Фрея, улыбнувшись, протянула своим союзникам по фляжке. Лицо её пылало красным от пота, Сейсар же была скорее мертвецки бледной. Воплощённый эффект ту’ума спал, и теперь собственный меч казался ей в разы тяжелее обычного. Они жадно испили живительной воды, передали фляжки Фрее, но она жестом показала, что они могут спокойно оставить их себе. — Что это было такое? Ну, в бою с тобой, — спросила у неё Сейсар, всё ещё сидя на земле. Ноги её не слушались. Она выплеснула воды себе на руку и умылась. — Я — воительница скаалов. Я каждый день молюсь Все-Создателю, чтобы он наделил меня силой в час нужды. — То есть это было что-то вроде… неистовства? — спросил у неё Херегард. — Что-то вроде. — Никогда такого не видел. Чтобы с такой лёгкостью менее, чем за минуту, четырём воякам головы снести. — Да, если бы знали, отправили бы тебя сюда одну, — хрипло рассмеялась Сейсар, заправляя за ухо растрепавшиеся мокрые волосы. — Ну а ты? Я о таком ту'уме и не слышала никогда. Между ними вновь повисла тягостная тишина. Сейс нервно сжала фляжку в руке, потупив взгляд. Фрея, заметив её колебания, сделалась подозрительной. Сейс вдохнула в лёгкие побольше воздуха: — Я Драконорождённая. Как и ожидалось, Фрея похлопала глазами, будто в неверии, а потом с искренним изумлением посмотрела на неё как-то по-новому, оценивающе. Сейсар даже не смотрела на неё, ожидая, когда ступор пройдёт и она продолжит по новой задавать вопросы. — Ты? Но как? Сейчас? — Ну а как иначе? На переломе эпох там, всё такое. — Но Мирак ведь… тоже был Драконорождённым. Так в легендах говорится. — Очень сомневаюсь, что я его прямой потомок, если ты про это. — Да нет же, вдруг вы… не знаю, можете ли вы быть как-то связаны? — Фрея выглядела так, будто она спрашивала это у самой себя. — Конечно можем. Он за мной охотился. Полагаю, что я — его главный конкурент в Нирне, потому он хочет меня немножко уничтожить. Или сломить, или поработить, я не знаю. — Ох, если в этом ещё и Драконорождённые замешаны… я уж и не знаю, чем всё это может обернуться. — Я вам больше скажу. Сюда поглядите. Они обернулись на голос Херегарда. Он указывал куда-то прямо, и девушки медленно прошли к нему, поднялись по ступеням и недоумённо оглядели статую бесформенной массы с глазами и двумя клешнями. Фрея фукнула тихонько, даже на шаг отошла — от скульптуры веяло чем-то нечестивым. Она была достаточно большой, чуть выше человеческого роста, стояла величественно на пьедестале, как если бы это было место поклонения. — Знакомый персонаж, не так ли? Что в храме Мирака делает скульптура Хермеуса Моры? — Седобородые говорили мне, — отвечала Сейсар, — что Мирак присягнул ему, и Хермеус наделил его какими-то запретными знаниями. Но это, в общем-то, всё, что они мне сказали. — Хермеус Мора? Быть такого не может! — возразила Фрея. — Да тут уже что угодно быть может. Пути даэдровы неисповедимы, — мрачно отвечал Херегард, разглядывая статую. — Нет, этого быть не может. Зачем Херме-Море наделять его такими знаниями? В чём заключалась выгода их союза? И вообще, если это всё правда… нам всем грозит огромная опасность. Давайте понадеемся, что Седобородые ошиблись. — Седобородые обычно не ошибаются, — Фрея была как на иголках, но Сейсар её утешать не стала, готовясь к худшему. Выдохнув, они проследовали дальше, через потайной ход. Он вывел их к небольшому залу, где потолок стоял формой купола. Здесь на пьедестале, освещённом искусственным магическим свечением зеленоватого цвета, лежала книга в чёрном переплёте, и на её обложке столь удачно разместилась масса из множества извивающихся щупалец и двух клешней. Она казалась почти что живой, и книга эта даже издалека навевала жуть. Спутники остановились подле неё и переглянулись. — Ну что? Ещё нужны какие-то доказательства? — Сейсар скрестила руки на груди. — Она уцелевшая, — задумчиво сказал Херегард, чуть наклонившись к ней, — её надо взять с собой. — Разве это разумная идея? Кто знает, может, это ловушка, оставленная Хермеусом. Или Мираком. Или Все-Создатель знает, кем ещё. — Мы обыскали весь храм. Это наш единственный шанс узнать правду, — Сейсар осмелилась взять её в руку. Она была тяжёлой, но на ощупь — обыкновенная книга в несколько мятом переплёте. — Ну и что? Ты сейчас откроешь невероятно зловещую книгу, которая, вероятно, принадлежит даэдра, и от которой я смрад чёрной магии за километр почувствовать могу? Сейсар внимательно посмотрела на Херегарда, по-прежнему держа её в руках с явным намерением открыть. Она не видела другого выхода из ситуации, потому готова была рискнуть, хотя в последний раз, когда они открыли странную книгу, это ничем хорошим не окончилось. — Другие предложения имеются? — Доставить скаалам её. Но с другой стороны… нет, я бы не позволила кому-то из моего племени открыть эту дрянь. Мы веками охраняем наши знания от Хермеуса. — Ну вот и всё. Сейсар уверенно распахнула книгу. В ней действительно были написаны самые настоящие слова на всеобщем языке, словно бы и не было в этой книге ничего магического. Она вгляделась в них, но не успела прочесть ни одного: из самих страниц к ней потянулись склизкие чёрные щупальца, схватили руки. Она тут же выпустила из них книгу, она не отцепилась от неё — продолжила парить в воздухе, сильнее впиваясь в конечности. Фрея и Херегард, ошарашенные, отступили от неё. Сейсар выругалась, силясь вырваться из крепкой хватки мерзких щупалец, но они до боли пережали запястья, полезли по плечу, а затем — тьма.

*      *      *

— Скоро настанет час, когда… Она оказалась в незнакомом месте быстрее, чем успела моргнуть. Огляделась и чуть не ахнула: место было до жути похоже на то, что она так часто видела во снах. Ядовито-зелёное небо, уродливые чёрные шпили, уходящие остриём вверх и пронзающие его, бесконечные просторы зеленеющего мрака, запах книг и мистическая жуть, сквозившая в воздухе. Тут то и дело пролетали мимо страницы, высокие башни книг уходили вслед за шпилями в небо. Место было зловещим и не ощущалось реальным, будто не должно вообще в мире существовать такой магической мерзости. Земля дрогнула, и Сейс едва ли сумела удержать равновесие. Дракон с длинной шеей, плоской мордой и словно вовсе без чешуи тяжело приземлился подле трёх фигур, стоявших метрах в пяти от Сейсар. У него отсутствовали рога, глаза искрили чернотой — они тут же обернулись на незнакомку. Ящер потянул ноздрями незнакомый запах и зарычал свирепо, двигая челюстью — нижняя у него выпирала вперёд, обнажая ряд кривых зубов. Сейс много драконов видела уже, и все они были разными, но такого диковинного – никогда. Он чем-то напоминал своих дальних родственников, змей. Его гибкая длинная шея извивалась почти во все стороны, длинный язык скользил меж зубов. — Что? Фигуры обернулись. Сейсар сделала шаг назад, от ужаса раскрыв рот: фигура из её снов стояла перед ней живее живых. Он был настолько же реален, насколько была она. Золочёная маска с уходящими по подбородку щупальцами, которые во сне были живыми, а не частью маски; длинная чёрная мантия, вышитая многочисленными золотыми украшениями на мотив драконьей чешуи, величественно ровный стан и линия плеч. Двое его приспешников были отвратительны на вид: это были существа в рваных мантиях, с круглыми головами, маленькими глазками и подвижными щупальцами, росшими из головы и подбородка — хуже твари Сейсар ещё не видела. Их заскорузлые руки были согнуты, кости плотно обтянуты чёрной кожей, они лишь отдалённо напоминали человеческие, которыми, возможно, когда-то были. Её тут же пронзило разрядом молнии, да так больно, что она даже вскрикнуть не успела. Она рухнула на колени и едва успела остановить дальнейшее падение, руками уперевшись в пол. Её сковало от ужаса, натруженные конечности подрагивали от электричества, парализовавшего тело. Она ничего не могла молвить, когда человеческая фигура подступила ближе. Сейсар подняла на него взгляд и поёжилась. От него веяло могуществом и нечеловеческой силой, запретной магией, которой не престало владеть человеку. — Кто ты и как смеешь вторгаться сюда? Голос его гневно прогремел в воздухе. Но затем вдруг настрой его несколько переменился: — А-а… ты из Драконорождённых. Я чувствую это, — в голосе его звенело самодовольство, он не видел в ней равных себе, — от твоей руки погибла парочка драконов, невелика заслуга. Ты даже представить себе не можешь, какой силой обладают Драконорождённые. Он рассмеялся и отошёл на шаг. Сейсар пыталась что-то сказать, но всё её тело словно сковали невидимые путы, и язык не двигался во рту. — MUL-QaH-DiiV! У Сейсар в груди рос немой ужас. Мирак использовал совершенный Крик, не ту жалкую часть, что ей удалось найти в его храме, и призрачная драконья шкура опутала всё его тело. Форма рогов высилась на его голове, точно корона, из прорези в маске исходило пламенное свечение. Он почти что горел огнём, на нём танцевали зелёные блики отражения местного мира. Крупные шипы на плечах, подобно острию пик, делали из него уже не человека, но дракона. Он чувствовал своё могущество и не стеснялся его показывать, упиваясь собственным превосходством. Ему здесь подчинялось всё, и это было лишь малой частью. Сколько же лет он ждал этого часа? Сколько лет он копил свою силу? — А это царство тебе не по зубам. У тебя здесь нет власти. И Солстхейм тоже скоро будет моим — это только вопрос времени. Скоро храм достроят, и я наконец вернусь домой. А что до тебя, — он пренебрежительно махнул в её сторону рукой, как если бы она была простым насекомым на его пути, на которое даже не стоит тратить время — раздавить да пойти дальше, — отправьте её туда, откуда она пришла. Может подождать моего прибытия вместе с остальными жителями Тамриэля. Сейсар открыла рот, но из груди даже не вырвался крик: она совершенно ничего не смогла сказать, беспомощно глядя, как Мирак разворачивается и уходит к дракону. Его мерзкие прислужники подступили ближе: на их животах, под мантиями, было что-то наподобие ртов с несколькими рядами крошечных зубов. Сейс почти что затошнило от их вида, и её вдруг скрутило такой болью, что ей показалось, точно они ей ломают конечности. Она за звоном в голове слышала, как хлопнули крылья и взревел дракон Мирака, и затем снова погрузилась во тьму. Мир, в который ей удалось попасть, закрыл свои врата перед ней, померкло зелёное свечение, но фигура Мирака, на которой танцевало пламя, так и стояла перед глазами. Она отшатнулась и выронила книгу — та со звуком упала на землюю страницами вниз. Херегард осторожно подобрал её и поспешно спрятал в сумку. Сейсар дышала громко и часто, схватилась за грудь, под бронёй чувствуя биение собственного сердца. Все тело будто никогда и не болело, ничто не напоминало о посещении этого проклятого мира, но воспоминание было живо в сознании. Она видела его воочию, видела этих тварей с щупальцами и жуткое ядовито-зелёное небо, пылающее враждебностью. — Что с тобой было? — подступила к ней Фрея, — ты как будто была здесь… но я смотрела сквозь тебя. — Я не знаю, — паника из груди поступила к горлу. Сейсар сжимала плотную ткань собственного воротника, оттягивала его, силясь вздохнуть. — Мне явился Мирак на драконе. Херегард развернул голову в её сторону. — Где? Где он? — с остервенением спрашивала Фрея. — Мы можем до него добраться? Убить его? — Я ничего не понимаю. Ничего. Книга перенесла меня туда, где он был. — Дыши, — Херегард тут же подступил к ней и протянул флягу. Она жадно вцепилась в ней, выпивая до дна. Руки у неё всё ещё подрагивали. — Нам надо срочно доложить об этом отцу. Может, он поможет. Пойдёмте. Фрея почти гнала их из храма, но ноги у Сейсар были ватными, и шла она, ощущая себя двемерской машиной. Всё вокруг играло зелёными огнями, то и дело тёмные силуэты мерещились в углах, тени танцевали, извиваясь продолговатыми скользкими конечностями невиданных тварей, каких она даже в страшном сне не придумаешь. Это не был страх, но что-то другое. Мирак был прав в одном — этот мир был незнаком, враждебен и явно не по зубам. Разве может от человека исходить такая мощь? Он столько лет сидел в том месте, накапливал силу, как же можно теперь его остановить, если он так стремительно порабощает остров? Мысли гудели в голове роем пчёл: как можно помешать такому? Они спешили как можно быстрее покинуть в храм, и в каждом росло волнение. Нити судьбы переплетались так, как им того не хотелось бы, и из паутины этой выбраться уже невозможно. Они бежали туда, где им, возможно, могли предложить хоть какую-то помощь, доверившись этой единственной надежде.

*      *      *

— Ну давай, аверс или реверс? — Реверс, — грустно выдыхал Марк. Меродолия подкинула монету. Выпал аверс. — Да чтоб ты морскому змею попалась! Ты жульничаешь! — возмущённо размахивал руками Марк. — Не-не. Ну давай ещё раз. Аверс или реверс? — Аверс! Меродолия подкинула монету снова. Выпал реверс. — Ах ты… Марк разозлился и уже было закатил рукава, на что Меродолия ответила громким хохотом и отползла в сторону. Тут их весёлая игра была прервана громким звуком, а после — толчком земли. Марк, поднявшийся на ноги, рухнул вновь на колени, Мер ухитрилась устоять. — Что за дела? — ошарашенно спрашивал маг, с трудом поднимаясь на ноги. Они сидели на ступеньках, подле входа в храм. Им изрядно надоело слушать монотонный стук молотков и голоса рабочих, потому они отошли подальше. Меродолия мгновенно взлетела по ступеням, за ней — Марк. Её сразил такой ужас, что она уронила челюсть, отступила на шаг назад и натолкнулась на Марка. Тот, в свою очередь, едва не поскользнулся на ступеньке. Ещё чуть-чуть — и назад полетел бы. Потому он уже хотел было высказать своё недовольство, но тут Меродолия схватила его за рукав и пальцем показала перед собой. Марк проследил за направлением и сам отступил на шаг назад: подле осквернённого Камня вдруг появилось огромное чудовище с обезображенной рыбьей головой, длинными конечностями и рядом острых, как шипы, зубов. Его кожа была покрыта крупной чешуёй, тварь была огромна: в три человеческих роста. Она тяжело ступала по земле и периодически издавала жуткие завывания, но работников она не пугала: она просто откуда-то внезапно вылезла и озадаченно озиралась по сторонам, перебирая острыми когтями. Меродолия и Марк тут же отступили ближе к дверям храма, схватились за оружие, но застыли в нерешительности. — Это, сука, что такое? — шептала Меродолия. — Я не знаю! Откуда эта тварь вообще вылезла? Их шепотки прервались топотом его тяжёлых ног, который стал громче и ближе. Существо грозно порыкивало, ища то, за чем пришло. Они снова схватились за мечи и с тихим звоном вынули их из ножен, готовясь к бою с тем, чего никогда ещё в своей жизни не видели.