Проделки судьбы

Другого пути, кроме как вернуться в форт, они перед собой не видели. Свиток, который им, предположительно, нужен, находится у Сераны, а Серана находится у вампиров, да и свиток бы не отдала. Меродолия первая предположила, что если так, то придется отнимать его силой. Сейсар этот вариант не нравился совершенно – вот только войны с вампирами не хватало на их голову. Но другого пути не было. Они гнали обратно через полскайрима на всей скорости, практически не давая себе времени на передышку. Они приехали в форт с целью узнать не столько про вампиров, сколько про Древний свиток. А сейчас они опустили его, когда он был у них под носом. Маршрут прокладывала Меродолия, постоянно зарисовывая какие-то окольные пути, по которым они всё равно не шли, с задумчивым видом. Сейсар, естественно, понятия не имела, зачем так изрисовывать потрепанную временем карту. К середине путешествия она уже была настолько потрепана, что неплохо было бы и новую купить, да вот только им едва хватало на еду. Однажды Мер вернулась с увесистым кошельком, что позволило накупить им побольше еды и от души полакомиться горячим супом в теплой, отогретой таверне близ Рифтена. Сейс даже и спрашивать не стала, откуда взялись деньги – и без слов всё понятно было. Конечно же, такой метод добычи денег она никак не одобряла, но выживать же как-то нужно было, поэтому в такой ситуации легче было промолчать. А погода тем временем портилась. Что сейчас творилось в северных краях Скайрима – подумать страшно, потому что даже в окрестностях Рифтена мела непроглядная метель. Путь до этих не самых безопасных земель, занятых ворами и прочей преступностью, у них занял около пяти дней. Они бы потеряли времени гораздо больше, ведь Скайрим большой и необъятный, но медлить им сейчас было непозволительно, ведь зло, как говорится, не дремлет. Они огибали многочисленные горы, продирались через заснеженные леса и бескрайние белые поля, тихие поселения и шумные города, и практически нигде не останавливались. Так они равнодушно проехали мимо огней Вайтрана, величавого Драконьего Предела, возвышающегося над городом. И хоть ноги Сейсар уже сколько не было в том деревянном городе, она чувствовала, что когда-нибудь вернётся. Она не знала, что за чувство побуждало её вернуться, хоть Сейсар и понимала, что места ей там больше нет. Ей отказалось помочь правительство в трудную минуту, но дело даже не в этом. Все эти узкие улочки и суетные граждане, где каждое второе лицо – знакомое, аккуратные домики давят на нее, теребя едва зажившую рану. От нее остался лишь шрам, и с ним остаётся лишь жить, но запустелый дом, где поселились пауки, плетущие свои замысловатые сети, может сильно ударить по прошлому, заставив пошатнуться едва вставшую на ноги веру в будущее. Сейсар до сих пор задумывается иногда – а есть ли смысл в мести? Она размышляет об этом и о многих подобных вещах, когда не может уснуть. Чувствует запекшуюся кровь на своих руках, и не может понять, ощущает ли себя… убийцей. Этот ублюдок спокойно ходил по земле, дышал, ел, пил и спал в теплой постели, не вставая с неё, гонял последнюю представительницу могущественного клана по Скайримской земле. Кровь клана, вплоть до ни в чем не повинного оруженосца, на его руках. Сейс оставила жизнь его сыну, и до сих пор не знает, вырастет ли он таким же ублюдком, как Говард, или пойдет другой тропой. Закончится ли эта кровная вражда на них или передастся потомкам? «Я буду ждать тебя.» И быть может, когда-нибудь он придет. Всадит ли нож в спину или вызовет на поединок – решать уже ему. — Ох, ну наконец-то, – буркнула Меродолия, скидывая капюшон. Снег, сразу же усыпавший ее огненные волосы, мелкими бусинками рассыпался по волосам, ресницам, слепя. Снег на волосах Сейсар был менее заметен, будучи почти в цвет пигменту. Спасительные тёмные очертания форта показались сквозь белую пелену. Частокол вырос перед ними внезапно – по сравнению с огромным сооружением он был достаточно маленьким, соответственно, увидеть его было тяжелее. Ворота были открыты, и это насторожило обеих. Меродолия остановилась, глядя вниз, на землю. — Следы ведут внутрь! Они бросили коней, на скорую руку привязав подле частокола. Они бежали вперед, огибая высокую башню, и Мер успевала и вслушиваться в звуки, и наблюдать за следами на снегу. Как она остаётся такой внимательной?! Следы были хаотичными – какие-то меньше, какие-то больше, и все они вели вперед, постоянно путаясь, словно здесь была не битва, а танец. Звуки сражения раздавались дальше, на подходе к форту. Сюда не так пробивалась пурга, поэтому с видимостью было полегче. Это и позволило увидеть высокую, темную фигуру Израна, которая, после его выкрика на каком-то языке, засияла ярким светом, и вокруг него образовалась словно бы яркая сфера, отталкивающая вампиром и не позволяющая им приближаться ближе. Твари зашипели, жмурясь от яркого света. Изран выглядел, как посланник Стендарра, сошедший на землю, чтобы истребить всех их до последнего. На земле безвольно валялись мёртвые тела, и среди них можно было рассмотреть не только искаженные физиономии кровососов, но и бледные лица Стражей. Со звоном вынув клинки, подошедшие стражницы ринулись на помощь выдохшимся стражникам. Сколько же вампиров на них налетело? Тела ощущались даже под ногами во время схватки, на них запросто можно было упасть. В пылу битвы можно было увидеть рассерженные лица Стражей Рассвета – в глазах их горело пламя ненависти к нечисти. Перескакивая через тела убитых товарищей, могучими молотами они норовили раскрошить кровососам череп без доли сожаления, ведь для них вампиры – чудовища, которые нужно истребить. А для вампиров люди – лишь способ пропитания. Харкон послал их явно не только ради того, что бы Стражи не расслаблялись. Нетрудно догадаться, что он отправил неплохой по количеству отряд вслед Сейсар и Меродолии. Но каким-то образом отряд прибыл к форту раньше них. Вложив в смертельный удар все эмоции, что переполняли Сей в тот момент, она полоснула клинком по горлу одного из вампиров, что счел ее за слабую жертву. С мерзким шипением он даже не успел задергаться, падая навзничь, но кровь, фонтанируя из артерии, попала на лицо, забрызгав практически всю правую половину лица. Сейсар отпрыгнула подальше, чужая кровь обжигала замерзшее лицо. Она даже не задумывалась, насколько ужасно сейчас выглядела, залитая вампирской кровью. Битва, пусть и развернувшаяся неожиданно, быстро подходила к концу. Несколько вампиров попыталось убежать, но Изран уверенно скомандовал прикончить их, и пара всадников отправилась по горячим следам, держа в руках мощное оружие. Командир форта злился, сжимал кулаки и зубы, пытаясь перевести дыхание. Сияющий купол, окружающий его, постепенно рассеялся, оставляя темнокожего мужчину без защиты. — Господи, Сейсар, – брезгливо поморщилась Меродолия, протягивая платок. Даже её белоснежный плащ теперь залит кровью. Сражение получилось не столько масштабным сколько кровавым. Носового платка, конечно, не хватило бы, что бы стереть с лица всю эту грязную кровь, но теперь Сейс, по крайней мере, хоть отдалённо напоминала себя, а не мясника. — Изран, у нас две потери, – подскочила к нему бойкая рыжая девушка в доспехах стражей, энергично перепрыгивая через тела. — Мне стоило сразу понять, что рано или поздно они найдут нас. Нужно усиливать оборону, – поморщившись от злости, что явно проскользнула в его холодном, вечно спокойном голосе, редгард погладил густую чёрную бороду. — Такова плата за широкое привлечение новобранцев. Нам нужно усилить оборону. И тут, снова задумавшись, он перевёл взгляд на Сейсар и Меродолию, пытающихся перевести дыхание. Первая уже сидела на ближайшей скамейке, втирая всё тем же платком кровь со лба. Причем делала она это с таким невозмутимым видом, словно каждый день убивает вампиров. А на самом деле, мысли её сейчас были заняты очередным гневом, на этот раз к вампирскому лорду. Он всадил нож в спину. — Полагаю, у вас не самые лучшие новости? — Вампиры искали женщину, запертую в Крипте Ночной Пустоты, – помедлив, начала рассказывать Сейсар. — Женщину? Запертую? Что за чушь? Кто она такая? И, главное, где она? – брови Израна в недоумении поползли вверх, словно он и впрямь не верил её словам. Он задал вдвое больше вопросов, чем на деле известно Сейсар и Меродолии. Они обе замолкли, не зная, что ответить на вопрос главнокомандующего, ведь именно они отвели дочь лорда домой. — Она – дочь могущественного вампирского лорда. — И благодаря вам она теперь у них, - отговорка Мер не сильно помогла – Изран начинал негодовать ещё больше. — И у них был Древний свиток, – осторожно свернув платок, произнесла Сейсар, глядя на Израна исподлобья. — Что у них есть?! – если бы ему было чем давиться – он бы сделал это прямо сейчас. Изран застыл в недоумении. — И неужели вам не удалось ничего сделать? Добыть свиток? — Мы были одни против всего замка, – значит, свиток нужен не только вампирам и Сейсар, но и Стражам. И это еще один повод оставаться на стороне форта – с ними шансов воспользоваться свитком по естественному предназначению будет больше. — Ладно, я понимаю, что вам повезло выйти оттуда живыми и… людьми, – выдохнул Изран, вновь задумчиво почёсывая бороду. — Всё плохо. Всё очень плохо. Если им хватает смелости напасть на нас здесь, то всё гораздо хуже, чем я думал. Здесь есть достойные люди, но всё это – горстка по сравнению с ними. Сегодня мы потеряли двоих, а завтра троих? Нам нужна помощь. Помощь от определённых людей. С ними я давно знаком и работал, но, думаю, вернуть их будет непросто. Сейсар огорчённо выдохнула. Проехать полскайрима ради того, чтобы снова двинуться в путь. С такими темпами можно было и весточку послать, времени бы сэкономили. К бесконечным дорогам они вдвоём уже привыкли, но отдохнуть хотелось неимоверно. Сейс сейчас, наверное, всё бы отдала за тёплую постель. — Где искать их? — Сразу к делу? Мне это нравится. Нужно ограничить численность, иначе это может привлечь еще больше внимания, – он сделал шаг влево, смотря куда-то под ноги. — Думаю, нам нужна Сорин Журар. Бретонка, необычайно умна и искусна в механике. Обожает всё двемерское, в частности оружие. Думаю, ты понимаешь, к чему я клоню. Последнее, что я слышал – она была где-то в Пределе, и вроде как была в шаге от открытия каких-то гигантских двемерских руин. Возможно, придётся её уговаривать. Заодно нужно найти Гунмара. Здоровый такой норд, вампиров ненавидит не меньше, чем я. Давно ещё вбил себе в голову, что опыт в обращении со зверями ему понадобится. Как говорят, лихо управляется с троллями. Последнее, что я слышал – он бродит по Скайриму и пытается приручать новых зверей. От такого количества информации на лбу чуть ли не выступила испарина. Что ж… о местоположении Гунмара неизвестно практически ничего, а вот Сорин найти будет легче. Стоит надеяться. — Мы отдохнём денёк и выдвинемся на поиски. — Хорошо, но я бы не рекомендовал вам медлить. И пусть хоть весь Скайрим атакуют вампиры, сейчас хотелось увидеть тёплый очаг впервые за столь долгий срок. Внутри форта уже не было настолько пыльно, в нем даже ощущалось людское присутствие. Потянувшись, Мер вобрала в легкие сухого воздуха и закашлялась. — Знаешь, я думаю, нам следует разделиться, – еще чуть помедлив, выдала Меродолия. Сейсар развернулась, размышляя над её словами, и ведь она снова была права. — Я ненавижу двемерские руины, но более чем уверена, что выследить Гунмара тебе не составит труда. Ты ведь иголку в стоге сена без труда находишь. — Это я могу, но давай поразмышляем над этим завтра, – чуть ли не краснея от похвалы, блаженно протянула Меродолия, пряча клинок в ножны. — Я правда хочу есть. И спать. Звуки голосов доносились из зала. Форт был устроен так, что от центрального кругового зала вело несколько коридоров. Один из них вёл в столовую, которая потом переходила в кузницу, второй вёл в казармы, а пара остальных представляла собой петляющие входы и выходы, ведущие к лестнице и нескольким складам. Впрочем, погулять по ним еще не было возможности. Возможно, за этот день удастся исследовать огромный форт чуть получше. Но первым делом они вдвоём, конечно же, залетели в столовую, где на длинном столе со скамьями блюда были расставлены для целой оравы. Видимо, планировался обед, вот только из-за нападения воины не успели даже поесть. Кто-то сейчас прямо перед принятием пищи будет расчищать двор от трупов, и Сейсар с Меродолией точно решили, что не они. Ароматные супы так и манили, и, отломив по куску белого хлеба, они принялись за трапезу прямо после битвы – настолько силён был голод. Неплохо было бы отмыться, но потом всего этого добра ведь может и не быть. Неизвестно, насколько выгодно здесь рассчитывать еду на каждого стража. Отобедав, пришлось как минимум умыться, ибо стражи, которые вот-вот должны прийти, вошли бы в ступор, увидев кровавое нечто в лице Сейсар, сидящее с ними за одним столом. Снова присев на лавки, Сейс с Меродолией заговорили, в кои-то веки, на какие-то отвлечённые темы, никак не относящиеся к их миссиям. И вот это можно было назвать полноценным отдыхом – мирная беседа, потрескивание огня в камине и плотный обед. Всё, что нужно было всё это время для счастья, сейчас прямо перед ними. Двери форта постоянно скрипели – кто-то то входил, то выходил, но они вдвоём сильно не обращали на это внимание, заливаясь смехом от порой глупых шуток, выкинутых ненароком в разговоре. Тяжёлые шаги начали приближаться к столовой, и в проходе показалась крупная широкоплечая фигура. Мужчина недоумённо окинул взглядом столовую, и обе женщины повернулись в его сторону, рассматривая его раскрасневшееся от мороза лицо, слегка поросшее тёмной щетиной. Он был острижен достаточно коротко, на выбритом затылке блестели совсем свежие шрамы – это было хорошо видно скорее Меродолии с её ракурса, нежели Сейсар. Шутки шутками, но Сейс что-то в его мужественном, но румяном лице казалось знакомым. Улыбка постепенно сползла с её лица, а глаза мужчины округлялись всё больше с каждым мгновением, и даже сквозь броню можно было увидеть, как тяжело вздымается крепкая грудь. — Значит, не показалось, - голос его был мягким и успокаивающим, но в то же время вкрадчивым и уверенным. Это сбивало Сейсар с толку – он казался таким знакомым где-то на уровне подсознания… Мужчина сделал пару быстрых шагов вперёд, напоминающих больше резкие выпады, чем шаги. От такого напора удивилась даже Меродолия, сидящая напротив Сейсар. — Ты меня не помнишь? — Прошу прощения, но нет. Он схватил её за руки, заглядывая в глаза и призывая вспомнить. От такого настойчивого, в то же время умоляющего взгляда Сейс стало не по себе. От него хотелось убежать и скрыться, залезть под стол, и она сама не могла объяснить, почему так. Первым не выдержал страж. Гремя светлыми доспехами Стражей Рассвета с солнцем на груди, он упал на одно колено, сжимая её ладони в своих. — Леди Сейсар, простите меня. Она поджала губы, напоминающие сейчас тоненькую розовую нить. Глаза обожгло горячей солёной жидкостью. С него словно бы спала эта внушительная маска уверенности, в голосе дрогнула нотка отчаяния, скрывавшаяся за внушительной мужественностью. Он смотрел на Сейсар с тяжелой тоской, не в силах больше вымолвить ни слова. Яркие изумрудные глаза застыли, следя лишь за ней, и в них читалось настолько искреннее сожаление, что скрыться от этого взгляда хотелось всё больше. Ей стало так тяжело, что эту тяжесть едва ли можно описать словами - словно тяжёлый груз тянет тебя ко дну. Она вздохнула, говоря себе: «Нет, нет, это всё неправда, так не может быть». Воин отпустил её руки, и Сейсар утёрла две тяжелые слезинки, скатившиеся по щеке. Воин выглядел так, словно боялся трогать её больше, будто за любое прикосновение его ждёт кара. Они молчали, словно не знали, что сказать друг другу. Молчание сейчас было лучшим средством общения для них двоих. — Марк, – с тяжестью на сердце произнесла она слабоватым голосом, напоминая сейчас не окрепшую воительницу, а простую девушку родом из Вайтрана. У обладателя имени же наоборот на сердце стало легче, и его яркие глаза блеснули радостным огоньком. — Я не смог. Вы не простите меня за это. У Сейсар не было сил говорить, все слова вылетели из головы, в горле встал ком, а вот Марк терпеливо ждал, прекрасно понимая её состояние. Она оглядела его ещё раз – это был уже не тот смущённый перенёк-оруженосец, которого она знала. Разве может так преобразиться человек за какие-то чуть больше, чем полгода? Но он смотрел на неё так, словно бы тоже никак не мог принять изменения в ней. В груди больно кольнуло. — Я вам не мешаю? - раздался слева голос Меродолии. Она выглядела сбитой с толку и даже какой-то смущённой и немного злобной. Она, как обычно, не стеснялась показывать множество эмоций одновременно. И Марк, и Сейсар посмотрели на неё. — Мер, это мой… — …твой? – переспросила с нетерпением Меродолия после некоторой паузы со стороны Сейсар. — Наш бывший оруженосец, - для Сейс выдавливать эти слова было самой настоящей пыткой. Да разве похож он на оруженосца теперь? И служить ему больше некому. — Я им был. Я нарушил все обещания, которые давал. — Да мне следовало бы предать твою голову плахе. Встань, я не король, чтобы преклонять передо мной колено, - она хоть и выпалила это с жаром, через несколько мгновений снова выглядела несчастной. Марк покорно встал и отошел на шаг, все ещё глядя на свою госпожу с собачьей преданностью в глазах. — Объясни мне. Почему ты не остался дома? — Я не мог сидеть, - с искренним сожалением начал распинаться воин, — одна из лошадей, запряженных в экипаж, вернулась домой, леди Сейсар. Я боялся, Сейсар, за Вас боялся. Что бы Вы сделали на моём месте? Не смейте говорить, что остались бы дома. — Не смею, - она согнулась, потирая лоб ладонью. — Это моя смертельная ошибка. Я бежал от позора, и куда мне было бежать, если не сюда? Я хотел быть воином. Хотел быть полезным миру. Хотел, в конце концов, измениться, либо найти свою смерть в бою. — Ты бы и умер в бою, если бы остался дома, как тебе и говорили, - прошипела Сейсар, а Марк от такого даже опешил, замолкая. — …Слава богам, ты жив. Она ведь прекрасно знала, что не может винить Марка в том, что он ослушался приказа. Он хотел спасти их, как и Сейсар, но не успели оба. Возможно, оба опоздали на какие-то дурацкие минуты. Она подняла на него взгляд, в очередной раз шмыгнув красным носом. Ей не на что за него злиться, да и не смогла бы. — Ты совсем другой человек. — Вы тоже, - он улыбнулся знакомой тёплой улыбкой, и это воссоединение прервала Меродолия своим многозначительным покашливанием, желая, чтобы на нее уже в кои-то веки обратили внимание. — Я знала, что у тебя не будет всё так просто, как кажется. Ну что ж, рада знакомству, Марк, я Меродолия. — Ничего не слышал о тебе раньше, - он прищурился, рассматривая ее беззаботное лицо. Оно казалось ему абсолютно незнакомым. — Никто и не говорил, что я из вашего Вайтранского села. Ну, впрочем, для тебя же лучше то, что ты не наслышан обо мне. Кажется, еще чуть-чуть, и он начнёт сторониться её. Марк уже смотрит на Мер, как на первого человека, которому не стал бы доверять. А Сейсар по-прежнему пыталась переварить информацию, глядя на свои руки. Потрескивание огня ушло на столь далёкий план, что оно исказилось до неузнаваемости и рассеялось вовсе. Она отключилась от реальности лишь на мгновение, но за это сиюминутное спокойствие можно было бы пуститься на многочисленные жертвы, лишь бы пару секунд не слышать и не видеть ничего, словно ты – бестелесный призрак в астрале. Она потеряла семью, но приобрела силу воли, хоть по-прежнему и задумывается, стоит ли оно всё того. Ты сам - единственный, кто будет с тобой на протяжении всей жизни. Потерять себя – потерять смысл в жизни. Сейсар всегда считала Марка не просто семейным оруженосцем, но и полноценной частичкой своего клана. Любой другой бы на её месте счёл бы поступок Марка за предательство, но какая уже разница? Они пошли по разным дорогам и встретились на перепутье дорог, кардинально изменившиеся, выбравшие каждые свою судьбу. Тяжело сейчас видеть его сейчас таким и вспоминать того неуверенного мальчишку, практически размазню. Но ещё тяжелее было бы понимать, что Марка давно нет. — Леди Сейсар? – он позвал ее спустя какое-то время, проведённое за знакомством с компаньоншей Сейсар. Сама она встала и выпрямилась, удивляясь тому, что он почти догнал ее по росту. — Марк, ты теперь воин, Страж Рассвета. Я больше не твоя госпожа, – она тепло обняла его, проглатывая очередной ком в горле. А ведь где-то в груди теплилась надежда, что хотя бы он останется жив. Кто бы мог подумать, что до этого момента доживёт всего лишь какой-то пацан на побегушках, от которого сейчас не осталось и следа. Он источал запах недавней битвы – крови и жжёного металла. — Господи, у меня из-за вас снова аппетит проснулся, – проворчала Меродолия, потянувшись за ломтиком тёплого хлеба. Её, впрочем, как всегда несильно волновали все эти трепетные воссоединения. Можно сказать, она даже реагировала на них как-то по-своему, демонстративно фыркая, как ребёнок. Сейсар знакома с ней мало, но достаточно для того, что бы понять, что с этой рыжей нахалкой тоже не всё так просто. Да и это было бы не так интересно.

*      *      *

Благодаря стараниям всё по-прежнему общительного Марка, Меродолия и Сейсар успели перезнакомиться почти со всеми воинами в форте. Впрочем, кто бы сомневался. Он провёл им небольшую экскурсию практически по всем углам форта, и одновременно с этим они умудрялись обсуждать достаточно насущные вещи. Меродолия чувствовала себя третьей лишней, когда не могла встрять в диалог с комментарием или дополнением. — Знаешь, когда во дворе форта крепкую женщину с лицом, почти полностью забрызганным кровью, ты – последняя, о ком я подумал. Я не ошибался так никогда в жизни. — Да, когда в столовую зашел воинственный молодой человек с мечом наперевес, ты – последний, о ком я подумала, – она перевела стрелку и, можно считать, гордится этим. — Значит, завтра вы выезжаете по поручению Израна? Быстро он. — Ага. Иди туда, не знаю, куда. Думаю, Меродолия могла бы выследить Гунмара, но я бы не пошла в двемерские руины ни за какие сокровища этого мира. — Выследить? Одного человека во всём Скайриме? – его глаза округлились. Было бы комично, если бы на лбу Марка выступил пот – это бы придало ему внешне больше эмоциональности, но он, кажется, и так выступил. — Работа такая, что уж, – пожала плечами Мер, словно не видела в этом ничего затруднительного. Кажется, дай ей волю, и через пару дней она не только выследит объект, но и будет знать его полный распорядок дня. — А что у тебя за история с двемерскими руинами? Неужели боишься? — Ничуть. Просто это действительно последнее место, куда бы я поехала в своей жизни. В какой-то момент они с Меродолией замолкли, многозначительно переглянувшись и подумав об одном и том же. Кажется, Марк совершенно не догадывался о ключевой причине того, почему они вдвоём здесь. Да его и несильно-то и волновало это, он был рад, что Сейсар в порядке, и ему хватало. — Марк, ты же помнишь ту историю, когда началась вся эта суета с появлением драконов, да? – Меродолия сощурила синеватые глазки. Ей показалось, что говорить об этом Марку – не лучший выход. — Ну да, но меня не очень посвящали в подробности. Не мое собачье дело и всё в таком духе. — Э-э… Марк, мы здесь не только по доброте сердечной и желанию истреблять вампиров. Если честно, это вообще на охуеть каком заднем плане было до какого-то момента. На лице стража появился один большой вопросительный знак. Кажется, от такого изречения он немного вошёл в ступор. — Короче, долго объяснять, поэтому объясню в двух словах: Довакин и мы пришли за Древним свитком. Он остановился на месте и сначала недоумённо посмотрел на Сейс так, словно услышал самую тупую шутку в своей жизни, потом обработал сказанные ею слова, сверяя с её абсолютно серьёзным видом, а уж потом, хоть и запоздало, закашлялся. — Я думала, ты знал! — Подслушивать – плохо! – возмущённо выпалил Марк, — я ведь правда не знал. В смысле, я как бы слышал, что тебя отправляют то туда, то сюда, на битву с драконом, и я не понимал, почему именно ты… — Ты серьёзно не слышал, как Седобородые позвали Драконорожденного через весь Скайрим? — … — Господи, Марк, ну ты и тупой, даже я услышала, – ворвалась в диалог Меродолия, демонстративно хлопнув себя по лбу. Даже Сейсар это показалось забавным, а вот Марк почувствовал себя смущённым. — Наверное, я спал… или забыл… или… — Короче, всё с тобой понятно, дорогой, – его смятение казалось еще более забавным. Всё же осталось в нём что-то от прежнего, привычного Марка. — И каково это? Обучение у Седобородых? Паломничество? Великие свершения? Его глаза загорелись огоньком. Когда дети спрашивают у матёрых воинов, сколько они пережили сражений, убили людей, страшно ли биться и умирать, они смотрят на закалённых в боях солдатов примерно такими же нетерпеливыми глазками. И если уж эти вояки могут травить байки о своих великих деяниях, то Сейсар таким похвастаться не может. Более того, она всё ещё не считает свою кандидатуру на роль спасителя миров наилучшей. Есть ведь столько прекрасных, достойных людей, способных изменить мир. Чёртова судьба распорядилась так, решив посмотреть, что же будет дальше, словно вся жизнь – спектакль на пире у короля. — Ужасно, – в отличие от Марка, Сейсар энтузиазмом не горела. Она не станет врать и тщеславно распаляться о своей роли в круговороте судьбы. Это не здорово, и романтизировать это она не стала бы. На плечах одного смертного человека лежит судьба всего Скайрима, миллионы жизней, и за каждую жертву близящейся войны в ответе она. Никто бы на самом деле не захотел стать Довакином добровольно, узнав все подводные камни. — Ты просто не поймёшь. Когда-нибудь мне придётся либо потянуть утопающий мир на дно, либо всплыть с горой на плечах. Марк тяжело вздохнул. Долго идти в тишине им не пришлось – он всегда был достаточно болтливым, поэтому уже скоро он перевёл тему. На не менее тяжелую. Они говорили о Говарде. В этот момент, поморщившись, замолкла даже Меродолия. Фантомные боли в животе на месте когда-то глубокой раны расползись внезапно. У неё не один шрам и бывали ранения и похуже, но Мер готова признаться, что ещё, наверное, никогда не была так близка к смерти, как в тот день. Она уже почти чувствовала, как уходит земля из-под ног, боролась с этим из последних сил, и ведь всё-таки выжила. Тот бой оставил на них обеих след. — Значит, он мёртв? — К счастью. — Почему ты не убила его сыночка? С враждой было бы покончено раз и навсегда. Разве ты не боишься, что он ополчится на тебя втрое сильнее, чем это сделал Говард? — Нужно быть трижды чудовищем, чтобы сотворить вещи ужаснее. Марк, он отдал Орессию бандитам, а я наивно полагала, что её убили. И лучше бы её убили там, в экипаже, чем то, что с ней делали, пока я прохлаждалась, – в голосе Сейсар словно послышался укор, она винила саму себя. За смерть сестры она вряд ли когда-либо простит себя. Ближе брата была только она. — Леди Орессия… – тихо прошептал Марк, с тоской уставившись в пыльную каменную плитку. Ему было не менее тяжело слышать такие вещи. — А твой брат? — От него ни одной весточки. Я уже порывалась один раз написать ему, но за доставку придётся платить черт знает сколько. Да и я…опасаюсь худшего, – голос становился тише. Она сжала кулаки, пытаясь отвлечься от негативных мыслей. После такого-то разговора даже Марк перестал казаться радостным, оно и неудивительно. Возможно, он тоже чувствует на себе этот груз ответственности, дурацкое чувство вины. И смысла в этом, казалось бы, уже нет – мёртвых ведь не вернёшь. — Давайте отвлечёмся от этого. Вы вдвоём здесь живы и здоровы, все мы, наверное, пару раз не расстались с жизнью по пути сюда, но вот они мы, – самым неунывающим человеком оказалась Меродолия. — Ты просто не знаешь, какими хорошими были эти люди, – Марк то ли всё ещё несильно доверял ей, то ли просто настолько расстроился. Горечь эту он ощущал на корне языка, и мысли сейчас были забиты только одним. — Милый мой, я прекрасно понимаю вас в некоторой степени, – да, Сейсар начинает припоминать ту историю, рассказанную Меродолией после битвы с тем ублюдком. И неужели то была правда? Настолько искренней Мер она, наверное, не видела за все полгода. Вот что значит близок к смерти – какой смысл уже хранить свои секреты, если ты умираешь. — Поэтому давайте по койкам. Она кивнула в сторону окна. Не соврала - на улице темнело, во дворе периодически мелькали огни факелов, то скрывающиеся за стенами башен, то вновь показываясь. Кроме крови на снегу уже практически ничего не свидетельствовало о сегодняшней битве, развернувшейся прямо у ворот форта. Завтра, наверное, сожгут тела. Так что вариант поспать оказался самым приемлемым сейчас, если кто-то теперь из них заснёт с такими мыслями. В казармах нашлось несколько свободных мест. Кто-то уже вовсю храпел в шкурах, уставший после тяжелого дня. В помещении стоял тяжелый запах пота, да и сам звук храпа удовольствия не доставлял. Что ж, классическая обстановка в классической казарме. Остаётся надеяться, что постели без клопов – тут уж как повезёт. Впрочем, Мер, сильно не беспокоясь об этом, скинула с себя обувь и забила местечко в углу, мгновенно отвернувшись к стенке. — Сейсар, – тихо прошептал Марк, чтобы не разбудить кого-нибудь – лишний скандал ему не нужен был. В полумраке они почти не видели друг друга. — Мне правда очень жаль. — Да хватит уже, я слушала это несколько месяцев каждый день подряд. Уши болят, – она окинула взглядом тёмное помещение, сумев различить в нём одну свободную койку. Марк отступал к выходу. Естественно, какой нормальный человек вообще в доспехах спать будет. Другой вопрос – будет ли он вообще спать сегодня? Лицо его теперь выражало печаль. Он ушёл без лишних слов, не решаясь теребить ещё раз старую рану. Он свернул по коридору, удаляясь от казарм. На улице было ещё холоднее, чем днём. Бородатый мужчина, стоявший на страже около ворот, приветственно кивнул Марку. Он неподвижно стоял в такой брутальной позе, скрестив руки на груди и расставив ноги на ширине плеч, что казался мраморной статуей. Его грубое лицо освещал только свет от факела, что отражался от его сияющей брони. Снег хрустнул под ногами, но дальше лестниц Марк спускаться не стал – смысла нет. Прогуляться на ночь глядя и освежить голову – хорошая идея, но после сегодняшнего всё же хотелось бы держаться поближе к форту, чтобы, в случае чего, не отбиваться от неожиданной засады одному. В своё время он уже облазал здесь каждый заворот-поворот, знает даже чёрные входы и выходы на случай чего. Мороз обжигал лицо, очередной поток ветра приносил с собой крупные снежные хлопья. Руки начинали замерзать, кончики пальцев покраснели, и вскоре Марк едва мог шевелить ими. Он поднял взгляд на небо, пытаясь найти там хоть одну звезду. Все они скрылись за белой пеленой холодных облаков. Завтра будет плохая, мерзкая погода – небо облачное, вряд ли даже солнышко появится. — Я подежурю с тобой. Мужчина, впрочем, возражать не стал.