Проделки судьбы

      Орессия долго рыдала взахлёб, обрабатывая раны сестры настойками и непонятными мазями, от которых пахло травами, чистыми бинтами аккуратно перевязывала места ранений. Старшая не раз во время этих процедур демонстративно шипела от боли, Орессии от этого становилось только тяжелее — казалось, она вот-вот умрёт от волнения. Румянец на розовом личике исчез, оно побледнело, глаза опухли и покраснели от слёз, у неё был довольно болезненный вид. Чем больше Сейсар рассказывала о своём походе, тем чаще лицо младшей меняло цвет, словно у хамелеона — вот оно позеленело, вот побледнело вновь, а вот покраснело от слёз или гнева на саму себя. Орессия уже не была счастлива от того, что помогла сестре. Сей успела отмыться от засохшей крови с грязью — волосы уже спутались и слиплись от пыли с тех древних потолков. Сейсар подумала, что такое приключение надолго останется в памяти — не только потому, что оно первое. На самом деле, как ей показалось, всё прошло даже… лучше, чем ожидалось. Могло всё окончиться травмой любого вида и тяжести, а здесь пара ран, хотя и весьма болезненных. Хорошо, что они были вовремя промыты настойками, которые Ори нашла где-то дома.       Спать хотелось до боли в веках, но Сейсар старалась держаться, отлеживаясь в чистой светлой одежде на кровати. Ори строго запретила ей вообще вставать в ближайшие несколько часов и удивилась, как та вообще доехала в таком состоянии до Вайтрана. Веки словно потяжелели раза в три, казалось, их даже никакая опора не выдержит, но спать уже было поздно. Однако, в доме было настолько тихо, будто все ещё спят, но наверняка где-то внизу готовит мать, а Орессия ей либо помогает, либо в своей комнате пытается успокоиться. «Кто бы мог подумать, что кто-то так за меня будет волноваться», — подумала Сейс с ухмылкой, переворачиваясь на другой бок, но резкая боль в плече ударила прямо в голову настолько сильно, что казнь через сожжение показалась бы ничем по сравнению с этим. Раненая сдавленно вскрикнула куда-то в подушку, мысленно проклиная себя и свою жизнь. Так больно не было даже в момент нанесения самой раны.       — У тебя что, новые кошмарики?       Позади послышался мужской голос, который заставил Сейсар вскочить и сесть, дабы посмотреть, кто это, но кроме Деона это не мог быть никто иной — отец обычно в комнату не врывается. Никакого личного пространства.       — О, Деон, — Сей с трудом улыбнулась выспавшемуся и довольному брату — она завидовала ему, но, честно признаться, не от всей души. Он зашел в самый неподходящий момент неожиданно и негаданно. Сейсар неудачно двинула ногой, и боль в лодыжке выстрелила не намного легче, чем боль в плече. Лицо скривилось так, как если бы она съела наикислейший продукт во всём Тамриэле, но на самом деле она просто пыталась вытерпеть эти неприятные ощущения. Брат, стоявший в проходе, был искренне удивлен.       — Я что, настолько страшный, что ты уже кривишься при каждом моём виде?       — Хорошо, если бы так. Зачем ты пришел? — она произнесла это сдавленно, на выдохе.       — Пришел проведать тебя. Там сэр Говард пришёл, поди хоть поздоровайся.       — Только проснулся, уже командуешь? — прихрамывая, но тщательно стараясь скрыть это, сестра пошла искать пояс для верхней кофты — ей не нравилось, что она полнила её без пояса. Деон понаблюдал за этим зрелищем с приподнятой бровью, а вскоре ушёл вниз. В нос ударил запах чего-то вкусненького, явно сваренного материнской рукой, а не рукой прислуги. Снизу доносились знакомые мужские голоса. Главное сейчас не ударить в грязь лицом, перед Говардом позориться не хотелось, а уж перед отцом — тем более.       Кое-как затянув поясок, Буря Клинков уверенно вышла из комнаты и направилась к лестнице, ведущей на первый этаж. Голоса снизу были бодрыми и воодушевляющими, Роберт и сэр Говард хорошо общались друг с другом, вот уже сколько лет они близкие друзья. Понаблюдав за происходящим сверху, Сейс взялась за скользкие перила и потихоньку начала спускаться. Мать носилась туда-сюда с угощениями, отец бодро разговаривал с другом, поэтому никто, кроме, возможно, Деона, стоявшего позади них, не видел, насколько девушке больно спускаться. Каждый шаг на больную ногу резкой колкой болью отдавался в раненом месте, словно её снова и снова били иглой с нарастающей силой. Сейсар не спустилась и на четыре ступеньки, как нога, не выдержав столь мучительного испытания, подвернулась, из-за чего Сейсар, не ожидав такой подставы, не смогла удержать равновесие, даже схватившись за предательски скользкие перила. Сей, словно выкинутый мешок, больно свалилась по ступенькам на пол с грохотом и болезненным стоном — кажется, этот мир сговорился, решив выставить её сегодня не в лучшем свете перед гостем, как назло. Мать испугалась и с укором посмотрела на старшую дочь, схватившись за сердце. Роберт же старался сохранить спокойствие, как он делает это обычно в любых ситуациях, но лицо его напряглось, и даже из-под густой бородки можно было заметить поджатые губы. Наверху же кто-то (очевидно, брат) усердно сдерживал смех — это было заметно по сдавленному смешку среди напряжённой тишины, и лишь сэр Говард, не испытывая никаких отрицательных эмоций, подошёл к ней и протянул руку помощи. Уже не ожидавшая помощи Сейсар схватилась за чужое предплечье обеими руками, встав сначала на колено, а потом уже на обе ноги. Кажется, теперь и вторая нога будет ныть после такого падения. Лицо горело ярким румянцем, и Сейсар стыдливо поглядывала украдкой на входную дверь. Хотелось просто бросить всё и сбежать подальше от такого позора. Так опуститься перед гостем… вот же позорище. Она ощущала себя так, словно на неё смотрели с замиранием сердца полные трибуны, а не только родственники.       — … благодарю, — Сейс не могла так долго молчать, но слово «благодарю» — единственное, что она всё же смогла выдавить из себя, смотря по возможности в пол, но не на мужчину. Отпустив чужую руку и применив титанические усилия, чтобы оторвать глаза от пола, она отошла на шаг назад. Такая близость ставила её в ещё более неловкое положение.       — Пустяки. С кем не бывает, — пожав плечами и, вежливо улыбнувшись одним лишь краешком губ, мужчина вернулся в кресло, словно ничего и не было. Сейсар же изначально желала присоединиться к трапезе, но планы теперь внезапно поменялись — она решила как можно быстрее смыться с чужих глаз в пустующий дворик. В нём Сей в последнее время всегда находит спасение, но в этот раз он был не пуст — за столиком одиноко сидел Марк, разглядывая чудные древесные узоры округлого маленького столика и не шевелился, как застывший в камне. Он сейчас и правда был похож на статую какого-то древнего мыслителя, но, услышав неуверенные шаги, он всё же поднял взгляд на источник шума. Зелёные глаза будто посерели от тоски, внезапно нахлынувшей на парня. Никто из них не поздоровался, Сейсар явно была огорчена присутствием кого-либо на её излюбленном месте, как и, видимо, Марк. Девушка, сгоравшая со стыда, уже планировала уйти хоть куда-нибудь — хотя бы на площадь, но всё же парень её окликнул.       — Сейсар, подожди.       — Что и требовалось доказать, — она раздражённо повернулась к нему лицом, упираясь руками в бока. Марк, слава богам, не застал этого жалкого зрелища падающего с лестницы калеки. — Всегда найдётся, что сказать?       Юноша опешил от такой неожиданной дерзости и не нашёлся, что сказать, так и оставшись сидеть с отвисшей челюстью и туповатым взглядом — вот он только что хотел что-то сказать, а тут вдруг забыл, оставшись в полном смятении. Потеряв остатки терпения, девушка плюхнулась на стул напротив него, выжидая. Марк так ничего и не сказал, боясь очередной колкой фразы, поэтому они так и сидели в тишине около семи минут. Сей это нисколечко не волновало, ей уже было плевать на всё после такого унижения, а вот оруженосец хотел провалиться под пол, но понимал, что уходить теперь-то будет неприлично, поэтому терпеливо ждал, пока Девять пошлют ему хоть какое-нибудь спасение. Мысленные молитвы парня оказались ненапрасными — минуту спустя скрипнула дверь, и сияющий сэр Говард, оглядев местность и ситуацию, довольно улыбнулся, но взгляд его пал на молчаливого и мрачного Марка, а потом заметил и Сейсар.       — Юноша, оставь нас ненадолго, — рассеянный оруженосец сначала даже не понял, кому это было адресовано, но потом всё же обернулся и, увидев взгляд мужчины на себе, по-быстрому скрылся в неизвестном направлении. Сэр Говард присел за стол, от которого девушка почти сразу же отстранилась. Она почувствовала спиной преграду — стену, и поняла, что бежать ей всё равно некуда. Теперь и они молчали. Сейсар казалось, что у неё вот-вот голова отвалится от столь напряжённого начала дня, а эта затяжная тишина делала ситуацию ещё хуже.       — Он зол? — наконец взглянув на Говарда, спросила девушка. Мужчина потрепал себя по коротким светлым волосам, видимо думая, как бы повежливее ответить.       — Ну-у… остаток нашего диалога он провел в напряжении, у него ни один мускул лица не дрогнул. Извини за мое невежество, если не на «Вы», и если лезу не в свое дело, но позволь всё же спросить, в чём дело?       — Всё нормально. Я… — ей вот-вот понадобилась бы целая телега носовых платков, чтобы утереть пот со лба. Надо было заранее придумать достойное оправдание. — Да просто нога болела, подвернулась и я упала.       Наигранная улыбка на лице Сейсар не способствовала появлению хорошей отмазки — Говард ей не поверил, судя по тому, как он подозрительно прищурился, но всё же кивнул головой, сделав вид, что повелся. Сейсар всё не могла понять, что было не так с этим человеком — он был всегда был добр к ней, и ещё добрее — к Орессии, но Сейс всё казалось, будто в его симпатичном лице было что-то такое, что могло скрываться за личиной его доброжелательности. Но каждый раз, когда он приходил, Сейс успокаивала себя и смахивала всё на свою мнительность.       — Выздоравливай, в таком случае. Леди Сейсар, думаю, мне пора идти, — он лучезарно улыбнулся. Мужчина неуверенно перескакивал с «ты» на «Вы» и обратно, не зная точно, как обращаться к младшей девушке, пусть даже и знатной. Стоило ему встать, как во двор вдруг вошла Орессия, вся при параде: нежное розовое платье с рюшами и лёгкие полупрозрачные рукава в несколько слоёв. Её голову оплетала небольшая коса, скреплённая на затылке серебряной заколкой, а остальные волосы изящно струились по плечам. Кажется, она искала сестру, но, увидев сэра Говарда, она заметно покраснела до ушей, будто при лихорадке, а мужчина ей вежливо улыбнулся.       — Ох, я думала, Вы уже ушли, — она долго подбирала слова, но речь свою выстраивала тщательно, стараясь произвести на норда внимание. Сей эта сцена заигрываний не нравилась, она едва ли сдерживалась, что бы не выкрикнуть: «можно не здесь?», или хотя бы не закатить глаза. Она была не в духе для подобного рода зрелищ.       — Уже ухожу. Простите, что помешал. Леди Сейсар, — он осторожно кивнул той в знак прощания, но вместо того, чтобы уйти, аккуратно взял младшую сестру Сейсар за руку и вежливо её поцеловал, и только потом удалился. Ори, казалось, вот-вот упадёт в обморок — её уже можно было прозвать хамелеоном, поскольку она вновь то покраснела, то побледнела, то посинела, а Сейсар же ещё больше помрачнела.       — Я тебя искала, но… он такой милый, о Боги, вы послали мне идеального мужчину!       — Вы мне сегодня дадите встать из-за этого стола? Какого хера я должна наблюдать каждый раз одно и то же: к моей младшей сестре подкатывает левый дядька. Увольте, — это заставило Ори покраснеть ещё сильнее (хотя казалось бы, куда ещё), но на этот раз от стыда. Обмахавшись руками, она, словно бы прочитав мысли своей старшей, решила не садиться и вообще долго не задерживаться, но незаданные вопросы терзали её.       — Я слышала, как ты упала. Тебе нужно быть осторожнее, тебя могут заподозрить, и тогда не отделаешься.       — Ори, приди в себя, меня даже твой любимый «милорд» подозревает в тёмных делах.       Орессия вновь замолчала, но отступать не собиралась:       — Ты отдала скрижаль?       Сейс как молнией ударило — она забыла про Драконий Камень. Широко распахнув глаза, она лихорадочно начала рыться в самых потаённых уголках своей памяти, вспоминая, куда она могла деть проклятый Камень. Потихоньку вспомнив, Сейсар угомонилась.       — Шоровы кости, спасибо. Если бы не ты, я бы про неё и не вспомнила.       Сейсар, обойдя сестру, энергично направилась в комнату. Повезло, что её никто не остановил — в зале сидела только мать, но она скучающе смотрела на потрескивающие в камине дрова, доедая завтрак. Поднявшись по злосчастной лестнице, девушка аккуратно, беззвучно открыла дверь своей комнаты и принялась рыться в кровати. Скрижаль с письменами лежала под подушкой. Не самое безопасное место, но в комнате вряд ли кто-то будет лазить. Ещё раз оглядев камень со всех сторон, Сейс вновь поймала себя на мысли, что что-то в этом куске булыжника кажется ей знакомым. Это начинало казаться странным — она совершенно не понимала все эти символы, что были на нём вырезаны, но её не покидало чувство, будто бы она их где-то уже видела. Запихнув его под кафтан и убедившись, что его не сильно видно, Сейсар на этот раз спокойно преодолела испытание в виде лестницы и выбралась на улицу. Здесь можно и не прятать скрижаль, всё равно никто не поймет, что у тебя в руках за штука, да и не нужно это никому, а вот дома непременно начались бы расспросы. Узкие улочки потихоньку оживали, по ушам била проповедь о Талосе. Марка нигде не наблюдалось, даже было интересно, куда он смылся и что сейчас делает. Шатается без дела? Или его уже загрузил отец работой? В любом случае, сейчас нужно было наконец-то навсегда распрощаться со своей секретной миссией и, скорее всего, больше таких побегов не вытворять. Спотыкаясь и едва держась на ногах, Сейсар всё же вскарабкалась по ступенькам и пересекла длинный деревянный мост. Большие двери были приоткрыты, сквозь них в довольно тёмный зал просачивался солнечный свет. Горничные отчаянно драили ковер, одна из них язвительно фыркнула на Сейс со словами «ещё одна со своей вонючей обувью». Хотелось бы ударить её скрижалью, что девушка сейчас несет в руках, но препятствовали лишь честь клана и тюремное заключение. Ярл деловито разговаривал с Провентусом, поэтому даже не заметил пришедшую Сейсар, чем девушка успешно воспользовалась, проскользнув к магу. Он стоял спиной, поэтому у той появилось время хотя бы вспомнить, как его звали. Фаренгер? Фаренгейр?       — Эм… Ф…аренгер, я принесла Ваш булыжник, — запинаясь, девушка всё же выжала из себя имя придворного мага, который, оторвавшись от изучения какой-то толстой книги в кожаном переплёте, удивленно посмотрел на девушку со взглядом «какой ещё булыжник?». Однако, ему хватило лишь кинуть взгляд на Сейсар и её руку, в которой и была принесена скрижаль, чтобы вспомнить, что подразумевается под «булыжником». Лицо колдуна в момент поменялось — мужчина заулыбался широко, подобно ребёнку.       — Дай сюда! — Сей растерянно протянула магу скрижаль, которую он нетерпеливо выхватил. Он даже не обратил внимания на неправильно произнесённое имя. Она уже хотела спросить что-то наподобие «я могу идти и где моя награда?», но не стала отрывать мужчину от столь интересного занятия — разглядывания булыжника, и хотела уже было с данным вопросом обратиться к Авениччи, как вдруг в дверях раздался женский возглас, зовущий мага по имени. Тот, слегка вздрогнув, повернулся к источнику шума. Айрилет быстро приближалась к ним и, достигнув своей цели, остановилась, запыхавшись.       — Фаренгар… неподалёку видели дракона.       Током прошибло не только Фаренгара, но и Сейсар, которая стояла меньше, чем в метре от данмерки. Сейсар застыла, словно в камне, не в силах поднять челюсть с пола. Неужели ещё один? Это и вправду происходит? А если это тот же самый? Паника охватила её — если это тот же самый, то Вайтран не спасти! Случается то, чего она так боялась — нападение дракона на её родной город!       — И ты там тоже понадобишься, поскольку ты единственная, кто выжил после столкновения с драконом, — хускарл обратилась к Сейсар. Тайный Огонь заметался вокруг неё с расспросами вроде «что он делал? О боже, как поразительно! Откуда он летел? Куда направлялся?», но Айрилет лишь отмахнулась от него и побежала к ярлу, который уже прознал о всем, ожидая своего хускарла на втором этаже. Она быстро, словно молния, поднялась по мелким ступенькам, Фаренгар воодушевлённо спешил за ней, а вот Сейс эта новость не воодушевила. Сейсар в замешательстве глядела на него — как он может быть таким энергичным сейчас? Мага волновали лишь его научные исследования, а Сейсар тряслась за свой город и семью. Она совершенно не знала, что от неё хотят и что нужно делать. Может, необходимо прямо сейчас бежать к своим и всё рассказать? Она неуверенно поднялась наверх, где запыхавшийся и красный от долгого бега мужчина средних лет пытался восстановить дыхание, Балгруф выглядел взволнованным, ожидая ответа стражника. Он жадно хлебал воду, капли струились по подбородку мужчины. В глазах его читался ужас, всклокоченные тёмные волосы взмокли. Что же он там повидал?       — Он… летел с юга, — голос мужчины заметно осел, постоянно сбивался. — Так быстро, словно демон… вряд ли кто-то может летать с такой скоростью.       — Он напал на башню?       — Нет, мой господин. Я убежал, когда он летал над ней кругами… я думал, он ринется прямо за мной, схватит своими когтями…       — Ты молодец. Давай, ступай в казармы и поешь, ты заслужил отдых, — ярл успокаивающе, по-доброму кивнул стражнику, и тот похромал к казармам. Сейсар в ужасе оглядела этого несчастного мужчину, чьи ноги подкашивались при ходьбе. Ярл пребывал в растерянности. Айрилет старалась сохранять мужественный вид, но в глазах её метались сомнение и непонимание, руки придворного мага задрожали, а сам он замолчал, но всё ещё был под впечатлением. — Айрилет, готовь отряд. Не медли! — с сомнениями он наконец отдал приказ, а потом повернулся к Сейс. — Друг мой любезный, мне вновь нужна твоя помощь. Ты была в Хелгене, у тебя больше опыта в… этом, чем у любого из нас. Ты должна нам помочь. Я слышал, что ты принесла Фаренгару Драконью скрижаль, что ещё раз доказывает твою смелость. Обратись к Провентусу за наградой, а сейчас нам нужно срочно собираться. Прошу тебя. Вайтран в долгу у твоей семьи.       — Я тоже должен идти. Мне нужно посмотреть на этого дракона, — Фаренгар перебил его, умоляющими глазами смотря на ярла из-под капюшона, но Балгруф Старший был непреклонен.       — Я не могу рисковать вами обоими, Фаренгар. Айрилет, последнее. Я посылаю тебя не на смерть и не за славой, нам нужно знать, с чем мы имеем дело. Будь осторожна.       — Я сама осторожность, — тёмная эльфийка легко поклонилась своему господину, а затем заспешила к выходу из Драконьего предела. Сейсар же осталась стоять в ступоре, но вскоре ноги сами понесли свою владелицу к выходу. На полпути Сейс смогла вспомнить про награду. Авениччи с похвалами вручил ей несколько тысяч, но она даже не слушала его — её сейчас не интересовали деньги, её волновало ближайшее будущее и что сказать родным. Вряд ли её отпустят под предлогом «мам, пап, пока, я валить дракона». Сжав кошель в руках, Буря Клинков смогла оторвать взгляд от пола, ибо этот ступор начинал смущать Провентуса Авениччи, стоявшего прямо перед ней. Не хватало ещё, чтобы он чего неправильного не подумал.       Преодолевая ступеньку за ступенькой на улице, Сейсар смотрела лишь себе под ноги, с каждым шагом всё приближаясь к родному дому и с усилиями размышляя, когда в её жизни начал происходить подобного рода кошмар. Всё началось с одного происшествия в Хелгене. Более всего Сейсар сейчас задавалась вопросом, почему же именно с ней всё это происходит? Почему в эпицентр событий столь стремительно затягивает никого иного, кроме неё? Всё, чего она сейчас желала — удостовериться, что родным гарантирована безопасность. Но разве может теперь хоть кто-то быть в безопасности? Город засуетился от услышанных новостей — большинство паниковало, но находились и те, кто вообще не обращал на суету внимания, считая всё это слухами. Айрилет резво собирала отряд. Сейсар не могла принять решения, но думать необходимо было быстро. Родители могли уговорить ярла послать вместо неё кого угодно другого, но нужно ли подставлять другого человека? Она ведь хотя бы видела, как ведёт себя дракон, может, чего да сообразит на месте. Но с другой стороны… мурашки прошлись по спине, когда в сознании всплыли воспоминания о горящих заживо людях и змеиных глазах, полных презрения. Это не Ветреный пик, это дело страшнее. Здесь было погибнуть очень легко. Сейсар не готова была умереть. Проходя мимо ворот, где постепенно собирался отряд Айрилет, она остановилась и посмотрела на них. Воины сняли свои шлемы и выстроились в шеренгу. В глазах их читался страх. Что может сделать человек против такой чудовищной силы, что она видела там, в Хелгене? Да что она сама может сделать против неё? На душе скребли кошки. Сейсар жалко было смотреть на этих людей, которых Айрилет отправит на верную смерть.       «Они ведь погибнут, — с горечью осознала она, — никто из них не спасётся…». Постепенно пребывали другие люди. Айрилет всё равно не найдёт достаточного количества человек, чтобы выступить с равными силами против летающего чудовища. Здесь понадобилась бы вся армия Вайтрана — люди ещё не знают, как бороться с драконами, они не знают, что стальные стрелы градом отскакивают от его чешуйчатой брони. Голос разума кричал ей о том, что идти не следует, что лучше уж пусть идёт кто-то вместо неё — может, найдётся более опытный воин. Но ей там не место — в настоящей схватке Сейсар была лишь раз.       Когда Сей нашла в себе силы переступить порог родного дома, она поймала себя на мысли, что так и не решила окончательно, как ей стоит поступить. Взоры родных в мгновение обратились на неё. Почти всех — не было снова только брата. Она уже было расслабилась, подумав, что отчитывать её не собираются.       — Ты ничего не хочешь сказать?       Дочь угрюмо подняла глаза на мать, гордо упиравшую руки в боки. Зря она надеялась замять это дело. Мать была разозлена. Орессия, вздрогнув, оторвалась наконец от вышивки, а Роберт лишь устало вздохнул.       — Да, хочу, — Беатрис выжидающе смотрела на дочь, пока та формулировала мысль. — Мне нужно уезжать.       Первая отреагировала Орессия — она уронила пяльцы с искусной вышивкой на пол, смотря куда-то сквозь сестру. Её руки заходили ходуном. Отец наконец поднял на старшую дочь глаза, а мать ещё сильнее вскинула брови, будто не воспринимала слова Сейсар всерьёз.       — Куда это ты собралась?       — Я много чего хочу рассказать, например, причину сегодняшнего моего позора, но нет времени. Меня отзывают к западной сторожевой башне.       — Кто тебя отзывает? Ярл? Нас ты спросить не забыла? — Беатрис потихоньку вскипала.       — Как видишь, не забыла, раз говорю с тобой, мать, — Сей не постеснялась ответить с большой дозой желчи, что злило Беатрис ещё больше. — Уж если тебе так интересно знать, то жизнь за последнюю неделю у твоей дочери насыщеннее, чем у тебя за все твои пять десятков с хвостом лет. Сначала этот сраный Хелген, потом меня погнали в жопу ёбаного Скайрима за булыжником, где меня пару раз чуть не кокнули, но это неважно, так ведь? Хотя если тебе интересна причина, почему я хромаю, то тогда да, конечно важно! А теперь меня с отрядом олухов гонят к башне валить дракона, здорово, правда? И знаешь, что? Я поеду с ними! — в порыве гнева Сейсар кинула полный септимов кошель на ближайший стол. Мать была задета столь гневной тирадой, сильно опешила и поначалу даже не нашла слов, чтобы ответить. Отец словно бы дышать перестал — кажется, его данный монолог тоже поверг в шок, а Орессия, видимо, была на грани слёз. Сейсар тяжело дышала, переводя дыхания. Хватит с неё контроля. Сейчас её решимость была непоколебима. Она вспомнила тех воинов, выстроившихся у ворот города, вспомнила страх в их глазах, что разливается по телу отравой для духа. Сейсар считала, что именно она должна там присутствовать. Что, может быть, действительно сможет помочь и спасти хоть кого-то их этих глупцов, отправленных на смерть. Она не знала, что такое проснулось в ней, но это было шансом доказать, чего она на самом деле стоит. Если в этой схватке она не выстоит, значит, ничего на самом деле и не стоила — так решила Сейсар, и отговорить её бы теперь никто не смог никакими усилиями. На кону стояла не только жизнь ее семьи — на кону стоял весь Вайтран.       — Как ты со мной разговариваешь? Почему обо всём этом не знали МЫ? Или, возможно, мы здесь никто? Чужие люди, которые просто погостить пришли?       — А что бы мне сказала моя дорогая мать? «Сейсар, ты ещё не доросла до таких приключений»? Ты всегда мне только это и говоришь. Ты думаешь, что я ничего не могу. Я докажу тебе обратное.       — Прекратите ссориться! — только возглас тоненького голоска Ори заставил обеих женщин замолчать, а Роберт Буря Клинков ошарашенно наблюдал за всей сценой. Его эмоции были не совсем понятны — вроде он гневался, удивлялся и сомневался одновременно, но по-прежнему молчал. — Время идёт.       Внезапно в дверь постучали. Самой близкой фигурой к ней оказалась Сейсар, поэтому она с силой распахнула двери и увидела перед собой сбитого с толку такой прытью стражника. Все в миг замолчали, а мужчина растерялся, словно бы забыв, зачем пришёл.       — У м-меня распоряжение от ярла. Сейсар Буря Клинков должна немедленно отправиться с отрядом к западной сторожевой башне.       — Парень, дай мне минуту, и без тебя проблемы.       Стражник успел сказать что-то вроде «мы не можем ждать», прежде чем двери дома закрылись прямо перед его носом. Беатрис уже за это время успела докопаться и до отца.       — Роберт, ты СОВСЕМ ничего не скажешь? Так и будешь сидеть и молчать, пока твоя дочь рискует жизнью? Ты же понимаешь, что её могут убить? — Роберт невозмутимо молчал. Мать это ещё сильнее сердило, и он в конце концов, махнув рукой, молвил:       — Пусть идет, — Беатрис, казалось, вот-вот просто разорвётся от того, что всё идёт против неё. Глаза Сейсар прямо-таки засияли — она не ожидала такого великодушия от отца в столь тяжёлой ситуации. С искренней благодарностью в глазах Сейсар взглянула на него, но отец оставался по-прежнему хмур. — Если она действительно уже побывала в бою, то пусть идёт и докажет свои силы ещё раз.       — Роберт, я не позволю рисковать нашей дочерью! — возопила Беатрис, красная от злости, раздиравшей её. Орессия поджала под себя ноги. Сейсар было её жаль — она была похожа на перепуганного громкими криками котёнка, вжимающегося в диван. Мать тут же взмолилась: — Сейсар, милая, всё, чего я хочу — это чтобы ты была счастлива и в безопасности!       Сейсар не могла больше гневаться на мать — она видела, что из её голубых глаз вот-вот брызнут слёзы. Леди Беатрис всю трясло, а щёки налились красным, как помидоры.       — Мама, — с сожалением сказала Сейсар, — может, моё счастье не в безопасности.       Беатрис сдалась. Она отвела взгляд от дочери и рухнула в мягкое кресло, закрыв лицо ладонями. Женщина разразилась рыданиями — Сейс хотелось дотронуться до неё, но что-то не позволило ей этого сделать. Тогда Роберт сделал это первым, заключив содрогающуюся жену в объятиях. Орессия горестно вздохнула и прикрыла влажные глаза.       — Отец, я… — начала было Сейсар.       — Благодарить будешь, когда вернёшься живой, — он едва заметно улыбнулся одними лишь уголками губ. Сейсар оставила их и начала поспешно собираться. Медлить больше нельзя.

*      *      *

      Сейсар успела проститься со своими домочадцами, но мать до сих пор не могла опомниться. Сердце разрывалось при виде столь жалкой и слабой матери, обычно серьёзной и внешне суровой. Её фигурка будто стало меньше, сжалась в дрожащий комочек нервов, а лицо красивой Беатрис тут же постарело, и морщины углубили свои складки. Сейсар по-быстрому нацепила на себя плотную поддоспешную стёганку, а поверх неё уже средней тяжести пластинчатую броню. Деон так и не появился — неизвестно, где он опять шляется, если не по бабам. По лицу Роберта было видно, что он очень сомневался в своём решении, но останавливать дочь не стал, поэтому несколько минут спустя она уже преодолевала ворота Вайтрана. Отряд, видимо, уже ушёл. Не могли же они далеко уйти? Стражники подсказали, что они покинули город буквально только что, но они очень спешили, поэтому Сейсар стоит поторопиться. Бежать в средних доспехах было очень неудобно, но она заспешила к отряду. Вскоре неподалёку показались бронированные спины. Ей удалось настичь отряд Айрилет. Та, видимо, не ожидала увидеть Бурю Клинков в своём отряде — судя по всему, планировала, что её не пустят.       — Ты ошиблась в своих расчётах, да?       — Очевидно, да, — данмерка смотрела вперёд, шагая широкой, уверенной поступью, словно бы не обращая внимание на прибежавшую, запыхавшуюся Сейсар. Та даже немного удивилась. Оглядев отряд, перед собой она увидела максимум двенадцать человек, считая их двоих, и это её очень возмутило.       — Ты не могла взять ещё меньше людей?       — В каком смысле?       — В прямом! Мы на дракона идём, а не на шайку вонючих бандитов! Стрелы, что все эти мужья несут в колчанах — ничто для его чешуи, они не пробьют её, а таким количеством мы его мало того, что не завалим — вообще не раним!       — Послушай, я не могу подхватить с собой полгорода. Кому-то надо охранять и Вайтран тоже, а эти парни крепкие.       — Да вот только на Вайтран днём никто не нападет, а ты ведёшь нас на смерть, будто мы приманка. Разве не ты так дорожишь людьми? Так что же случилось? — Сейсар вновь с тревогой оглядела шедший позади отряд. Вероятно, им прекрасно было слышно весь этот диалог. Они уверенно продолжали шагать вслед за своей командиршей, несмотря на весь страх, которым от них прямо-таки разило. Они знали, что идут на смерть. Вся дюжина легко может погибнуть там, почему упёртую Айрилет это так не беспокоит, словно она каждый день с драконами сражается?       — Тебя сюда никто не тащил, могла бы и дома сидеть, если ты страшишься кончины. Не забыла, что поле боя — не место для изнеженных девочек, которые кровь разве что из носа видят? Всё на свете можно убить, если оно дышит. Драконы очень даже дышат.       Сейсар было взбесилась — ох, как хотелось высказать этой Айрилет всё, что было на душе, но конкретно сейчас необходимо было душевное равновесие. Глубоко вздохнув и подавляя ярость, она ответила:       — Я страшусь не своей кончины, а кончины относительно немаленького количества людей по тупости ярловского хускарла.       Айрилет в сердцах остановилась и развернулась с разъярённым видом — видимо, сказанное Сейсар её задело, и она хотела было тоже высказать ей пару слов, но вдруг неподалёку послышался рёв, сокрушающий небеса.