Проделки судьбы

      Оглушительный крик бандита сбил с толку и её саму. Сейсар не могла понять, в чём дело, пока противные скользкие звуки не начали заглушать бранные вопли трепыхающейся жертвы. Положив руку на рукоять меча, она развернулась и увидела перед собой лишь кромешную тьму, в которой восемь маленьких глаз смотрели в упор на неё. В крошечных чёрных зеркалах застыло отражение лица, побелевшего от ужаса. Сейсар сковало от страха — эта картина была до боли знакомой. Такое же она видела в своём сне, перед нападением дракона на Хелген, и от этого всё тело прошибло током и точно парализовало. Тварь издала противный пищащий звук, от которого подкосились ноги, и защёлкала бритвенно-острыми жвалами, с которых стекал густой паучий яд. Чудовище было громадным — больше двух метров и чёрным, как зимняя ночь. Меч со звоном был вынут из ножен, и сейчас он казался лёгким, словно перо — его можно было держать и в одной руке, словно вся сила сконцентрировалась именно там. Паучиха, завидев меч, ещё сильнее заверещала, норовя зажать человеческую плоть в жвалах. Яростно щёлкая, она загоняла жертву в угол, и Сейсар это поняла только когда почувствовала спиной стену, опутанную липкой паутиной. Огромная пушистая лапка упёрлась в стену рядом с лицом, а другая направилась прямо в него. Помимо паники, охватившей её, Сейсар почувствовала ком, подступающий к горлу, и дрожь в руках от чистейшего омерзения. Тело взмокло от липкого пота. Наконец опомнившись от ужаса, который сковал и парализовал всё туловище, Сей поняла, что её сейчас могут размазать по стене, а затем она станет одной из этих иссушенных трупов, валяющихся вокруг и издававших зловонный смрад. Прежде, чем лицо оказалось пронзено волосатой паучьей конечностью, Буря Клинков пригнулась и скользнула под брюшко чудовища. Тварь замахивалась с такой силой, что лапка даже застряла в щели стены, и страшно было представить, что бы было, не успей Сейс пригнуться. Оказавшись снизу, она увидела острое, ядовитое жало, грозно раскачивавшееся в непосредственной близости к голове. Сей замахнулась, готовясь пронзить брюхо, но тогда паучиха освободила свою конечность, и жало воткнулось в камень рядом с головой, едва не попав в цель. Откатившись в сторону, Сейсар всё-таки вогнала эбонитовый меч в брюшко. Тварь завизжала, когда сталь, забрызганную густой чёрной кровью, провернули в паучьем теле. Желудок болезненно скрутило в узел. Сейсар изо всех сил старалась не слушать визги зверя, трепыхавшегося над ней. Побледневшее от страха лицо забрызгало вязкой жидкостью, когда меч был вынут. Паучиха с неприятными звуками отшатнулась в центр комнаты, и неудавшаяся жертва сумела подняться. Огромное членистоногое не могло оправиться от боли, когда лезвие вошло в один из множества глаз. Барахтающийся в паутине мужчина радостно подбадривал Сейс, но ей было не до радости и даже не до рвотных позывов — всё сосредоточение уходило на бой, хотя она чувствовала мерзкую влагу во всём теле. Паучиха отходила в тёмный угол с каждым шагом своего противника, но вскоре накинулась с небывалой свирепостью, истекая кровью. Сейсар ухватилась за скользкие, влажные от ядовитой слюны жвала в попытках помешать им стиснуть плоть, но острые челюсти по силе превышали человеческую. Сейс выронила меч и упала вместе с ним. Скользкой ладонью удалось быстро нащупать рукоять — к счастью, клинок отлетел не сильно далеко. На этот раз удар оказался финальным: членистоногое забилось в предсмертной агонии, издавая крики поражения, от которых уши резало как будто прямо изнутри. Эти визги отдавались в самой глубине головы — казалось, будто череп вот-вот начнёт трещать по швам. Пушистое тело свалилось, придавив Сейсар к каменному полу. Почувствовав тяжесть туши столь омерзительного существа, Сейс, будучи и так на грани, постаралась как можно быстрее скинуть её с себя, но тварь была слишком тяжёлой. Где-то сзади раздалось раздражённое «чего ты ждёшь?!». Лишь благодаря усилию ног удалось спихнуть с себя мёртвую паучиху. Дыхание никак не могло восстановиться после боя, Буря Клинков была рассеянна и на минуту вообще потеряла связь с реальностью, не понимая, кто она и где находится. Ноги забрызгало кровью. Она предприняла попытку осмотреться, но зрение ещё не до конца прояснилось. Тело до сих пор колотило после пережитого. Мерзкая, мерзкая тварь. Сейсар старалась не смотреть в сторону скрюченного паучьего тела, но жидкость, перепачкавшая меч, не позволяла так просто забыть только что пережитое.       Сглотнув и подавив тошноту, перепуганная и вмиг побледневшая победительница приблизилась к опутанному мужчине, выглядя теперь не так уж самоуверенно. Теперь им эта тварь не грозила, если только у неё нет детей. Сейсар передёрнуло от мысли, что где-то здесь есть и маленькие, ползающие паучки, которые в будущем вырастут… в это.       — Хвала Богам! Я знал, что ты справишься! Ты не похожа на человека, который проиграет какому-то там пауку!       — Ради всех святых, заткнись.       Паутина была успешно перерезана мечом. Мужчина, освободившись, отдышался, а затем вдруг с недобрым огоньком в глазах посмотрел на свою спасительницу.       — Однако, провести тебя довольно легко, тупоголовая.       Бандит со всех ног пустился бежать в следующий коридор, а Сейсар успела лишь впопыхах убрать меч, выкрикнуть злое «эй!» и помчаться следом. Она пробегала за ним коридоры, спотыкаясь, пока в итоге не поскользнулась на лестнице и не упала, скатившись вниз. Проклятые лестницы, это уже второй раз — она сетовала на саму себя и корила за невнимательность, но внезапно неподалёку послышался крик того самого освобождённого бандита, а потом глухой удар, как если бы что-то тяжелое рухнуло на землю. Запыхавшаяся Сей осторожно подползла поближе, стараясь не высовываться, и краем глаза увидела плавно растекающуюся по полу кровь.       Он мёртв.       Голые костлявые ноги живого мертвеца размеренно ступали по каменной плитке, его глаза, светившиеся небесно-голубым огнём, гордо рассматривали клинок, забрызганный ещё тёплой кровью. Драугр хрипло посмеялся — смех его был жутким и неживым, похожим скорее на хрип. Волосы встали дыбом — иссушенный мертвец выглядел так же, как она себе его представляла. Буря Клинков сразу же потянулась за луком, нащупав стрелу в колчане. Тетива с тихим треском натягивалась, выжидая момента, когда потенциальная жертва остановится. Мертвец даже не подозревал ничего плохого, казалось бы — очередной охотник за сокровищами. На его беду, он здесь был не один. Стрела пронзила обтянутую иссохшей кожей грудь, и драугр не сразу понял, что умирает — он успел увидеть в себе эту самую стрелу, но затем свет померк в его глазах, и тело свалилось на другое, что действительно дышало несколько минут назад. Сейсар судорожно вздохнула. До этого она разве что оленей на охоте с братом подстреливала, а теперь… столько крови за раз, уму непостижимо.       Она обошла два трупа, верхний пришлось перетащить, чтобы обыскать тело беглеца — у него где-то должен быть коготь. Бандит был ещё тёплым. Пару минут назад он освободился от паутины, сбежал, думая, что обвёл её вокруг пальца, и вот он лежит, мёртвый, на холодной плитке, и о нём вряд ли кто-то теперь вспомнит. «Так тебе и надо», — злобно подумала Сейсар, вспоминая о том, как этот подлец провёл её. Что-то твёрдое нашлось в его кармане, и Сейсар без капли сожаления уверенно вытащила это. Золотой коготь, переливавшийся манящим золотом в тусклом свете. Да, видно — настоящее золото, только оно способно издавать такой притягательный блеск. По форме он действительно напоминал драконью лапу, да и по весу был довольно тяжёлым — килограмм или даже два. У любого бандита бы при упоминании килограмма золота бы слюна по бороде побежала — понятно, почему за ним так охотятся. Ещё немного пошарившись в сумке бандита, Сейсар достала пару золотых — вряд ли мёртвые на это обижаются, но потом из узкой сумки выпал и дневник на заклёпке, выглядящий довольно новым. Читать чужие дневники — нехорошо, но любопытство сейчас было сильнее, да и он всё равно мертвец, что ему терять. Возможно, там могли содержаться ценные сведения.       В дневнике на какого-то Лукана Валерия сыпались оскорбления и унизительные язвительные фразочки, и читать это сейчас было даже… забавно? Ведь владелец неграмотно написанного дневника убит парой минут назад из-за своей бесчестной алчности. Сейсар привлекли строки, гласящие, что коготь — ключ к Ветреному Пику. Что-то такое говорил и так называемый Арвел Быстрый — покойный автор дневника, но только вот как золотой коготь может быть ключом? Вряд ли им можно открыть какую-то замочную скважину, разве что к форме приложить или возложить на пьедестал. Закрыв дневник, Сей бросила его рядом с телом Арвела. «Посмотрим, быть может коготь — действительно ключ», — задумчиво хмыкнула она, отправляясь в путь.       В дальнейший коридор пришлось перебираться сквозь валуны — по непонятным причинам он был завален, хотя следов от обвала не наблюдалось. Камни громыхали под ногами, то и дело скатываясь, и одному из обитателей данных развалин это явно не понравилось — из-за угла вышел недовольный драугр, недружелюбно хрипя. В руках его засветился светлый огонёк, и в следующее мгновение мимо головы Сейсар пронеслась целая глыба льда. «Даэдра, только покойных магов тут не хватало», — выругалась она у себя в мыслях. Вовремя выхватив меч, Сейс приготовилась к ближнему бою, а мертвец подходил всё ближе. Второй снаряд разбился о необычайно крепкую эбонитовую сталь, которая горделиво засверкала в полумраке. Это вышло на чистых рефлексах — Сейсар даже не успела понять, как занесла меч над драугром, с силой обрушая его прямо на голову мертвеца. Раздался громкий хруст, и череп едва ли не развалился пополам вместе со своим владельцем. Она устало выдохнула, когда очередной труп свалился у ног. Пока что успехи не могли не радовать — неужто годы тренировок, хоть и домашних, дают долгожданные плоды? Или, возможно, это простая удача, что попались столь неспособные к самообороне соперники? Не считая, конечно, огромной паучихи — уж она-то до последнего сражалась, даже когда лишилась глаза. Вздрогнув от воспоминаний об омерзительной восьминогой твари, Сейсар заспешила вперёд — неизвестно, сколько сейчас времени. Возможно даже, что снаружи уже забрезжил рассвет, поэтому стоило как можно скорее разделаться с этими руинами. Сей уже не раз посещала мысль, что всё это — один сплошной розыгрыш, а любящий эксперименты Фаренгар отправил её как обычную жертву сюда, дабы разведать обстановку. Вернётся живой — отлично, путь однозначно свободен. Не вернётся — ну что ж, ещё один глупец пал жертвой древних нордов, захороненных в Ветреном Пике. Здравый смысл кричал, что все эти мысли о заговоре — бред, но стены бесконечных подземелий в конце концов начинали давить на голову, и самые безумные идеи лезли в сознание. Конечно, Фаренгар не выбрал бы для простой разведки её — Балгруф бы не оценил, одни из местных танов, как-никак, миссия весьма серьёзна.       Сейсар преодолела заваленный коридор, и на смену ему пришел новый. Сейс показалось, что точно такой же она видела несколько минут назад. Однообразная и бесконечная сеть пыльных подземелий надоела, хотелось уже поскорее выйти на поверхность, вдохнуть полной грудью холодный морозный воздух, почувствовать дуновение ледяного ветра и мурашки по коже от холода, а затем сесть на лошадь и, как только задребезжит рассвет, въехать в Вайтран. Здесь же приходилось наслаждаться только пылью, которая не давала вздохнуть полной грудью, постоянно выдавливала кашель и заставляла жадно глотать какой-никакой воздух. Лишь иногда, сквозь щели сюда просачивался ветерок с поверхности, и эти моменты казались бесценными.       Добравшись до очередной лестницы, позади Сейсар услышала копошение. В нишах внутри каменных стен лежали драугры, и именно их глаза сейчас распахнулись, загораясь ярким светом. Мертвецы пробуждались от долгого сна и, кряхтя, вставали со своих каменных коек. Трое схватились кто за мечи, кто за топоры, готовясь защищать свою гробницу и покой. Рыча, один из них — видимо, самый смелый, с нетерпением ринулся на Сейсар, которая уже обнажила меч. Да, трое на одного — нечестно, но, к сожалению, магическими способностями Сейсар не обладала, она не смогла бы позвать себе на помощь даже простого призрачного питомца, который, сверкая синей дымкой, напрыгнул бы на противников, ей придётся сражаться одной. Тело сковал страх от такого количества врагов, несмотря на то, что остальные двое были более медлительными. Меч очень вскоре был выбит из рук, а рядом засвистела стрела. Острый наконечник впился в голень, пробивая сталь. Раненая нога подкосилась, а когда Сейсар рухнула, конечность начала ныть ещё сильнее. По телу пробежала неприятная дрожь, Сейс чувствовала, как нога, болезненно пульсируя, истекает кровью, и ткань прилипает к коже. Кажется, вместе с ней упал и драугр, который был ближе всех. Чуть дальше раздался надменный смех мёртвого лучника. Он повторно натягивал тетиву. Третий мертвец, видимо, поняв, что немного тормозит, и вся слава достанется явно не ему, помчался прямо на лежащую Бурю Клинков. Здоровой ногой она смогла сбить со ступени меч, который подкатился ближе к ней, а затем дотянуться до него. Пересиливая боль, Буря Клинков перекатилась ближе к драугру, что упал вместе с ней, пока рядом вновь свистнула стрела. Не успей Сейсар встать — и она бы непременно попала прямо в голову. Живой мертвец не успел даже подняться, как оказался придавлен телом своего уже окончательно мёртвого товарища, а затем и сам был пронзён лезвием меча. Оставался только самый «умный», что стрелял издалека. Нога предательски ныла от боли, поэтому Сейс вряд ли бы до него доползла, остаётся только устроить перестрелку. Два лука почти одновременно натягивались, и стрелы рассекали воздух, один раз её чуть не задело — стрела пролетела прямо чуть выше плеча, благополучно застревая в толстой меховой накидке. Соперник был хорошим лучником, да и интеллектом отличался от своих товарищей, но вскоре плечо его оказалось пронзено стрелой, а дальше и живот. Последний труп мягко ударился об пол. Сейсар устало опустила лук и прижалась к самой ближайшей стене, плавно сползая. Она принялась боязливо вытаскивать стрелу из собственной ноги — она никогда такого ранее не делала и боялась неудачно сломать её. Это пришлось делать медленно, и процесс был мучительным. Из глаз брызнули слёзы, как кровь из раненого места, судорожное дыхание всё никак не могло восстановиться. Сейсар стиснула зубы, изо всех сил стараясь не вскричать, дабы не привлечь сюда ещё больше нордских покойников, и из глотки вырывались хрипы. Эта боль не могла сравниться с той, что она почувствовала, когда стрела впилась в конечность — сейчас Сейс чувствовала, словно голень режут наживую.              Когда стрела была наконец вытащена, Сейсар утёрла лицо от слёз более-менее чистой рукой. Затем пришлось затратить время на перевязку: снять поножи, срезать ткань со штанины и перевязывать ею рану, раз нет другого способа хотя бы остановить кровь. Было страшно в столь неподходящих условиях делать перевязку — тут было грязно и темно, и она очень боялась попадания грязи в рану. Сейс поняла, что необходима передышка, сейчас она так далеко не уйдёт, и в таком состоянии её способен подстрелить всяк, кому не лень. Буря Клинков скривилась, увидев отверстие в ноге, из которого обильно сочилась кровь, и поспешила наложить тугую повязку. Ткань потемнела практически мгновенно. Боль в ноге не утихала, не давая даже глаза на минутку прикрыть. Сейсар взглянула на свои руки и ужаснулась — ладони были перепачканы кровью. Она оглядела и стрелу, которую вытащила из ноги. С железного наконечника стекали маленькие тёмные капельки. Казалось, будто кровью было залито всё вокруг, и даже на полу её было теперь будто бы больше, чем раньше. В ужасе Сейсар откинула окровавленную стрелу, как если бы случайно обожглась о неё. Оказывается, она тоже смертна.

*      *      *

      Когда Сейс открыла глаза, по своему состоянию она поняла, что задремала. «Время!», — тут же опомнилась она. Нашедший внезапно сон печалил и злил её одновременно, поэтому она решила как можно быстрее встать, за что и поплатилась — у Сейсар едва ли получилось сдержать свой крик от резкой, противной боли в ноге, а в глазах вмиг потемнело. Чтобы опять не упасть, пришлось опереться на колонну. Повернуть обратно уже нельзя было, да и не было смысла. Сейсар не сделала бы так, будь даже у неё огромное желание — не хотела прослыть трусихой. Ну уж нет, раз её выбрали для этого задания, значит, именно она и должна его выполнить. Однако ослабевшее тело считало иначе. Сей не могла нормально опираться на меч, так что опорой послужил как нельзя кстати валявшийся рядом сук, словно бы ждавший своего нового владельца. Хромая и стоная от боли, Буря Клинков медленно поднималась по ступенькам, но всё же преодолевала их одну за другой. Без палки она бы даже всползти по ним не смогла, не то что подняться. Сейсар почувствовала себя немощным стариком. Она не знала, как вообще двигаться дальше и как сражаться с раненой ногой, но мысли, что воины, вообще-то, и с пробитой грудью до последнего сражаются, послужили стимулом ползти дальше. Правда, она не задумывалась, могут ли они сражаться в таком состоянии в действительности.       Дальнейшие коридоры были похожи лабиринт ещё больше — почти во всём одинаковые, то сужались, то расширялись, петляя во все стороны. Изредка стоящие в ответвлениях стен драугры подстреливались издалека — вблизи с ними дело иметь не хотелось в нынешнем состоянии. После произошедшего до Сейсар наконец дошла простая истина мира: бой — это не развлечение. В нём можно ещё и проиграть, а на кону — жизнь. Она дошла до прохода с низким потолком, а сам коридор был больше похож на пещерный, словно бы тут всё недавно обвалилось. Сейсар не могла идти «лёгкой поступью», шаг её был достаточно громким и тяжёлым, так что если это кому-то было бы нужно — он бы непременно услышал приближающуюся жертву. Даже с учётом того, что она практически не наступала на больную ногу, каждый раз всё тело словно бы ударяло током от такой сильной боли, но пришлось, стиснув зубы, терпеть и идти дальше, изредка скуля. Рядом послышалось журчание. Она широко распахнула глаза, вглядываясь в полумрак: «Боги, неужели это правда вода?». Пить хотелось невыносимо, да и умыться бы не помешало — Сейсар чувствовала, как от неё разит кровью, причём собственной. В глаза ударил яркий свет близ находящейся чаши, и чтобы пройти дальше пришлось даже пригнуться. Перед ней предстал целый водопад, а не маленький ручеёк, как она ожидала. Сейс наконец облегчённо выдохнула — хоть что-то же есть здесь хорошее. Она присела на каменный мостик, забрызганный прохладной водой. Умывшись, Сейсар закатила штанину, обнажая рану. Кривясь, смыла кровь с ноги, стараясь не задевать само ранение. Она дивилась, как столько крови может вытечь из одного небольшого отверстия. Пригодилась бы тряпка, чтобы вытереть кровь, и нормальная повязка, но здесь не было ни того, ни другого. На вкус холодная, освежающая вода на вкус оказалась похожа на нектар Богов — простая вода была сейчас самым желанным напитком, поэтому Сейсар жадно глотала её с рук, наслаждаясь её сладковатым вкусом. Кровь смыло куда-то по направлению к решетке, которая, как позже оказалось, была подъёмной. Река показывала проход и вела дальше, но по скользким камням было тяжело пробираться, — удержать равновесие удавалось лишь благодаря суку. Обыкновенная палка послужила прямо-таки самым настоящим спасением. Казалось, будто даже режущая боль в ноге отступила, осталось лишь жгучее желание выбраться наружу как можно скорее.       Тогда под ногами вдруг хрустнул снег. Над мостом ниже уровнем возвышалась нехилых размеров дыра, через которую можно было увидеть ясное ночное небо. Звёзды приветливо, маняще сверкали. Слава Девятерым, или Восьмерым — этот народ не поймёшь, но на поверхности всё ещё была ночь, что не могло не радовать. Сейсар потянула ноздрями Скайримский воздух, убеждая себя в том, что этот лабиринт однажды кончится. Но долго родными красотами полюбоваться не дали возможности — драугр на мосту, завидевший врага, сразу же помчался подниматься по его душу. Стоило только теперь не совсем уже грозно и уверенно выглядевшей Сей высунуться из-за угла, как она столкнулась лицом к лицу с этим мертвецом — его сияющие в темноте глаза, находившиеся в метре от противницы, создавали ощущение, словно он стоит совсем вплотную. Сейсар крепко стиснула в руках палку, шагая назад к стене, а драугр же постепенно приближался к ней, издавая не самые дружелюбные звуки и размахивая топором в попытках задеть уклоняющуюся Сейсар. От следующего удара вновь защитила лишь её опора — топор отрубил её наконечник, и теперь сук был похож не на деревянный посох старого колдуна, а скорее на самую обычную палку. Драугр, недовольный своей работой, замахнулся, казалось бы, в последний раз, готовясь всадить топор жертве прямо в череп, но вместо этого сам получил мощный удар по собственной голове, и, пошатнувшись, рухнул. Сейсар вновь остановилась перевести дыхание. Она чувствовала, как силы постепенно иссякают, и главная причина — ноющая нога, а ещё спёртый воздух и однообразие помещений. Длинный пещерообразный коридор, с потолка которого капали холодные капли воды, спускался всё ниже и ниже, пока под ногами вновь не захрустел снег — тот самый мост, на котором уже нет преград. Вода прямо-таки била водопадом из расщелины в камнях, а под мостом виднелось озеро. Здесь было довольно холодно, руки замёрзли даже сквозь перчатки, и по ним невольно пробежалась неприятная дрожь. Промозглые пещерные пути наконец были пройдены, и когда Буря Клинков наконец вышла к знакомым каменным плитам, она обрадовалась даже знакомому тусклому свету огня из тёмной чаши на каменной подставке, сняла перчатки и немного погрела руки над нею. Дальнейший путь был чист, и свет огня озарял деревянную двойную дверь. Сейсар удивлялась, что её никто не охраняет, пока под ногами не хрустнуло что-то подозрительно похожее на кости. Сейс решила даже не проверять, на что она наступила, и уверенным движением рук толкнула двери, узрев пред собой очередные коридоры.

*      *      *

      Пока рядом не послышался свистящий звук секир, стремительно рассекавших воздух и всех, кто подойдёт достаточно близко, Сейс даже не думала останавливаться. Внутри закипало что-то, что, кажется, и называлось «решимостью», когда уже невозможно остановиться, несмотря ни на что. Но сейчас сделать это всё равно пришлось — грозная ловушка норовила рассечь напополам. Секир всего четыре, летали они синхронно, и после первых двух было довольно большое расстояние. Наверняка на другой стороне ловушка отключается, но для этого необходимо было её сперва преодолеть. В мыслях Сейсар выругалась на древних нордов, придумавших эти мудрёные механизмы. Дальнейшая комната обещала быть довольно большой: можно было увидеть очередной мост, возвышающийся над землёй метрах так в двух-трёх, и лестницу поодаль от него. Набрав воздуха в лёгкие и выждав момент, Сейсар рванула, но больная нога с резкой болью подвернулась, и Сейс со сдавленным криком приземлилась на одно колено и едва ли осталась с головой — аккурат перед лицом грозно свистнула секира, прямо-таки насмехаясь над невезучей искательницей приключений. Вдруг секиры замерли прямо в воздухе. Несколько драугров толпились по ту сторону моста. Они злобно засверкали глазищами, и один из них потянул за ржавую цепь, которая с противным скрипом опустилась — это и вызвало остановку секир. Кажется, им не хватило ума дождаться, пока ловушка сама сделает своё дело. Двое мертвецов начали наступать, но один из них рухнул благодаря подсечке суком, как и учили. Второй драугр не понял, когда это успело произойти и споткнулся об него. Сейсар, довольная отличным планом, пробежалась по не успевшим опомниться живым трупам и вновь запустила ловушку. Драугров размолотило на части. Она пребывала в восторге от того, как ловко у неё вышло использовать подсечку — отец бы сейчас гордился!       Наконец появилось время рассмотреть зал, и он однозначно отличался от других хотя бы тем, что вокруг было разлито масло и расставлены тёмные саркофаги. Сейсар очень надеялась, что из них больше никто не сможет встать. Связанные древними верёвками бревна образовывали шаткое и ненадёжное подобие лестницы, но по нему всё же можно было взобраться. Расставленные вокруг пустые шкафы и каменные столы дополняли картину своей унылостью — когда-то норды здесь жили, а не спали мертвецким сном, хотя некоторые из них даже после смерти продолжали ходить по собственной гробнице, убивая каждого, кто забрёл сюда. Коридор, в который вёл узкий мостик, был настолько низким, что пришлось пригнуться, пока недавно зажжённый определённо неживой рукой (живые не успели сюда добраться) огонь не осветил очередную дверь. Устало Сейс открыла двери, и глазам предстало прекрасное нордское творение. Зал Легенд. Сердце забилось чаще при виде длинного коридора с расписными стенами. Сейсар едва сумела сдержать вздох восхищения, глаза её воссияли. Хромая, она доковыляла до одной из стен, чтобы внимательно рассмотреть каждую малейшую деталь. Многие великие нордские события были запечатлены здесь, сегодня занесённые пылью и паутиной. Осторожным движением руки слой пыли был смахнут с лица Королевы-Волчицы, гордо возвышавшейся посреди каменной стены.       «Дома бы не поверили…», — невольно подумала Сейсар, восхищаясь нордской росписью. Чтобы рассмотреть всё, понадобилось даже взять неподалёку стоявший подсвечник — в большом зале было довольно темно. На каменных стенах чего только не было записано, но в основном изображения с Потемой. Жаль, что они не замолвили словечка о Довакинах, хотя ходят легенды, что существует Стена, посвящённая этому, но никто не знает точно, где она находится. Сейсар двигалась вперед с подсвечником, пока не наткнулась на огромную стену (или дверь?...). В ней располагалась форма в виде диска, подходившая для драконьего когтя, а чуть выше — подвижные кольца с изображением совы, мотылька и медведя. Неизвестно, что они символизировали, но зато теперь было понятно, что значило «коготь — это ключ». Достав из сумочки золотой коготь, она внимательно рассмотрела его ребристую поверхность и там же нашлась подсказка — медведь, мотылёк, сова. Таков был порядок. С некоторыми усилиями кольца удалось прокрутить в нужном порядке и провернуть коготь в скважине в обе стороны до упора. Раздался щелчок, и огромная дверь, которую можно было бы спутать с частью стены, если бы не замочная скважина, начала опускаться, открывая за собой… длинную лестницу. Сейсар обречённо вздохнула, и вздох её пронёсся по молчаливому залу. Лестницы сейчас её слабость, но выбирать не приходится.       С трудом преодолев препятствие, Буря Клинков остановилась отдохнуть. Дальше взору открылось огромных размеров помещение. С потолка посыпался песок и камни, летучие мыши, проснувшись, разлетелись, словно туча, с громкими хлопками крыльев. Вдалеке что-то возвышалось, словно пьедестал, а над ним в потолке зияла дыра. Наверное, днём здесь было бы красиво — солнечный свет освещал бы возвышение, словно священную и неприкосновенную реликвию, и она сияла бы в его золотых лучах, но сейчас всё ещё стояла ночь, хоть и небо, кажется, потихоньку начинало розоветь. Сейс нахмурилась из-за этого наблюдения — необходимо поспешить. Журчание ручейка справа успокаивало, хоть и внизу живота крутилось неприятное чувство страха, а душу разрывали сомнения. Отец всегда учил, что страх — не порок, и бояться — это совершенно нормальное чувство, свойственное каждому. Не верилось, что даже он чего-то боялся, ведь отец в глазах дочери всегда оставался человеком бесстрашным. Она просто не могла представить ужас в его глазах, какой, наверное, был у неё самой тогда, в Хелгене. Сейсар всегда старалась производить впечатление сильного духом, смелого и ничего не боявшегося человека, никогда не унывающего, но сейчас ей, наверное, было бы противно посмотреть на себя со стороны. Буря Клинков одной рукой наготове взялась за рукоять меча в ножнах, расставленные повсюду открытые гробы не предвещали ничего хорошего. Чем ближе она приближалась к заветному месту, которое, предположительно, являлось концом пещеры, тем сильнее в душу закрадывались сомнения, жуткое гробовое молчание давило своей тяжёлой ношей. Сейс думала, будто она слышит собственное сердце. Когда она взошла по ступенькам, в глаза тут же бросилась стена. Огромная, местами обломанная от времени с непонятным тёмным замысловатым изображением — рогатая фигура венчала широкую стену, но что самое интересное — письмена, высеченные на ней. Они были незнакомыми, но казалось, что Сейсар их где-то видела — она ощутила какое-то неведанное чувство родства с этими символами, которые видела определённо впервые в жизни. Помимо этого странного чувства, голова начала знакомым образом болеть, а в висках застучал молоток, точно как при тех кошмарах. С каждым шагом боль нарастала, а в глазах темнело, но незнакомый язык так и звал к себе, принуждал взглянуть на стену и рассмотреть со всех сторон. Словно в лихорадке, дрожащие пальцы коснулись выделенных в подсознании букв и обвели их контур, вырисовывая и повторяя. Сейс не могла их прочитать, но сознание так и пыталось само это сделать, несмотря на неведание этого языка. Глаза закрылись сами собой, а мозг отчаянно пытался хоть что-то вспомнить, но всё было тщетно. В голове крутилось что-то незнакомое и непонятное. «Слово», «Сила», «Слово», «Сила»… и что-то на букву «Ф».       — FUS…RO-Dah!       Сейсар не успела обернуться, как её мощной силовой волной придавило к стене с такой мощью, словно на неё рухнуло два медведя разом. Давление было столь велико, что невозможно было даже пошевелиться, всё тело было парализовано и будто прибито к стене, да даже дышать было тяжело — Сейсар никогда не испытывала такого. Казалось, что тело вот-вот просто раздавится, ей хотелось было вскричать, но крик застрял в лёгких. Она было испугалась, что её кости вот-вот треснут под невидимым натиском, но давление ушло так же внезапно, как и пришло, а сама Сейсар глухо ударилась о землю. В голове стоял оглушительный звон. Что это было? Неужто нордские Крики? Палка укатилась в противоположную сторону, а совсем рядом послышалось громкое размеренное дыхание. Всё внутри болезненно сжалось в комок, не только душа, но и внутренности, особенно сердце, словно переставшее биться на несколько мгновений. Драугр грозно помахал мечом, призывая встать. Видимо, нападать на лежачего было ниже его достоинства — этот драугр, носивший чёрный шлем с рогами кверху, был, скорее всего, кем-то вроде покойного военачальника. Сейс медленно встала, придерживаясь за край стены, но мёртвый воин всё также терпеливо ждал, готовясь к атаке. Дрожащая рука обнажила тёмную сталь, сверкающую в неярком свете огня.       Страх сковывал при виде бронированного мертвеца, сторожащего это место. Сейсар первая кинулась в атаку, и драугр, предугадывая каждый удар, мастерски парировал их, переходя в наступление. Лязг мечей раздавался в просторной пещере, тихий хрип мертвеца был похож на дыхание смерти — он дышал, хоть и был мёртв, и мог проткнуть нарушителя покоя без всякого сожаления, оставляя его труп гнить и разлагаться здесь, в своей усыпальнице. Неприятные мысли волновали сознание, меч ходуном ходил в руках, и выбить его сейчас не составило бы труда, но враг был сосредоточен скорее на том, что бы пронзить оппонента, а не обезоружить. Сейсар пришлось отступать в другую сторону, так как ещё бы чуть-чуть, и она бы упёрлась спиной в стену. Драугр неустанно наступал, не сводил с противницы глаз — небесно-голубые огоньки заставляли смотреть в них, не отрывая взгляд, словно бы гипнотизировали, и это очень сильно отвлекало, не позволяло сконцентрироваться на сражении. Сейсар видела в двух зеницах саму смерть, идущую за ней попятам. Это было её первое настолько серьёзное сражение, и даже паучиха рядом не стояла. Не было секунды даже вздохнуть — удары были быстры и сильны, она могла только отбивать их, что начинало в конечном итоге пробуждать гнев где-то в сердце. Гнев, пришедший на смену страху, побуждающий сражаться всё усерднее, не дающий проиграть или отвлечься на малейшую деталь. Зеницы, пронизывающие могильным холодом, то и дело сверкали перед лицом, не моргая. Сейсар почувствовала под ногами скользкий мост, вдруг осознав, что она даже не заметила, как оказалась на нём. Она поняла, что если будет вечно отступать и блокировать удары — мало чего добьётся. Рано или поздно мертвец вымотает её и прикончит. Эбонит проскользил по крепкой древней нордской стали, которая, конечно же, уступала по прочности тёмной, и в следующий момент вся концентрация силы перетекла в руку — меч соперника удалось выбить. На лице проскользнула гордая улыбка, но стоило Сейс замахнуться и сделать, как она рассчитывала, финальный удар, пещеру сотряс громкий голос. Улыбка быстро исчезла с лица Бури Клинков — ноги мгновенно оторвались от земли. Силовая волна оттолкнула Сейсар, которая только начала делать успехи. Внутренности внутри вновь болезненно сжались. Это заклинание потрясало её — каждый раз, когда Сей приходилась испытывать его на себе, ей казалось, будто огромный кулак, пригвоздивший её к стене, сжимает хрупкое тело в песчинку. Её откинуло не меньше, чем на семь метров, голова ударилась о каменный столб, место ушиба сильно болело, пока драугр вновь наступал со своим мечом наперевес. Он свёл всю атаку на нет своими проклятыми древними чарами. Сейсар едва дотянулась до меча, и, опираясь на него, встала. В глазах темнело, едва ли можно было увидеть что-либо перед собой. Враг на этот раз церемониться не стал и нанёс удар сначала в левое плечо, пробивая кожаные оплечья. По пещере пронесся пронзительный крик, из глаз брызнули слёзы, пеленой накрывая глаза. Ещё одна волна боли прокатилась по телу, когда меч был вытащен из плеча. Драугр полюбовался своей работой, человеческая кровь засверкала на острие чужого клинка. Раненое место пульсировало, боль отдавалась даже в голове, кровь пачкала одежду. Заныла даже старая рана на ноге. Сейсар почувствовала, как тело начинает предавать её.       Он высоко занёс меч, но сильный удар затормозил эбонитовый меч с лязгом. Его действительно можно было держать одной рукой, что было преимуществом, но враг был в любом случае физически сильнее, поэтому ещё чуть-чуть и лезвие полуторного меча соскользнуло бы от такого напора, а левая рука не была способна чем-либо помочь. Драугр был неумолим — его единственной целью было одно лишь «убить». Убить нарушителей мертвецкого покоя. Сейсар, сидя на одном колене, закряхтела, прикусывая до крови губу — напор нещадно усиливался. Она знала, что долго не протянет. Меч было тяжело держать не только потому, что вторая рука была ранена, но и потому, что он, как-никак, имел свой вес, который начинал давить на неё. Сейс попыталась было ответно усилить напор на чужой меч, но это помогло не сильно, хотя и выиграло время, и Сейсар смогла сделать подсечку, но тело вновь болезненно прошибло током — она делала это раненой ногой, другого выхода не оставалось. Лучше лишний раз причинить себе боль, чем умереть. Разлепив глаза от слёз, Буря Клинков поначалу ничего не увидела из-за толстой мутной пелены на глазах, но взору предстал соперник, тянущийся за улетевшим мечом. Эбонитовый клинок нещадно впился в кисть, передавая ярость своей владелицы. Лежачий соперник издал кряхтящие, скулящие и свистящие звуки одновременно — его голосовые связки мало что позволяли ему издавать, но, несмотря на это, кричал неизвестными магическими приемами он впечатляюще. Даже драугра повергло в ужас зрелище собственной руки без кисти — она не истекала кровью, но это наверняка было больно — он оцепенел, и пока был уязвим, Сейсар вложила остатки силы и воли в последний удар, пронзая рёбра. С хрустом пробита была грудь, и сломались кости под такой силой меча. Враг из последних сил забился, будучи пронзённым, и свет в его глазах померк — не было теперь там ничего, одна лишь пустота.       Меч со звоном упал рядом с победительницей очередной битвы в этом храме, а сама она с болезненным стоном опустилась рядом с одним из каменных столбов. Слёзы потихоньку остановились, но руку пронзала острая боль — даже ранение в ногу прошло легче. Всё вокруг затихло — звуков не было, кроме журчания спасительной реки и тяжёлого, прерывистого дыхания самой Сейсар. Нужно было срочно найти, чем остановить кровь. Меч она вернула в ножны, а потом дохромала, держась за плечо, до стены. Она и не заметила раньше, что то, что показалось пьедесталом, на самом деле являлось саркофагом — стоило догадаться, что отсюда может вылезти враг. Оглядевшись, Сей заметила сундук. Всё же что-то в этой стене не то — она завлекла к себе, как в ловушку, разум начал сам сосредотачиваться на ней, не по воле Сейсар, и она приняла решение держаться от такой стены ныне подальше. Даэдра знает, что это за чары. Здоровой, но окровавленной ладонью она подняла крышку запыленного сундука. Внутри лежало всякое барахло, и, хвала богам, среди тарелок и прочего хлама нашлась довольно прочная льняная ткань, которой рана была успешно перетянута. Нужно вернуться в Вайтран как можно скорее и обработать их.       Рука нащупала что-то твёрдое и тяжёлое, на ощупь похожее на камень с чем-то вырезанным на нём. Неуверенно Сейс достала это что-то, и это была долгожданная Драконья Скрижаль. При виде одного испещрённого неясными письменами куска камня на сердце внезапно стало легче — всё было наконец позади, и все мучения ради одного проклятого куска камня. Оставалось только надеяться, что им он хоть как-то поможет. На камне было высечено изображение той самой загадочной стены, а с другой стороны… надписи на том же языке, хотя они отличались от тех, что были написаны на обратной стороне. Сейсар тщательно вглядывалась в них, но ничего так и не смогла понять. Надписи выглядели грозно, как предзнаменование или пророчество. Интересно, сможет ли это кто-нибудь в замке это перевести? На дне Сейс нащупала несколько монет, а точнее около трёхсот, и поспешно собрала их в сумку. Выход был прямо наверху и не спрятан — туда вели ещё одни лестницы. Чтобы выйти из злосчастных руин, потребовалось даже потянуть за ручку, что бы замаскированный проход открылся, показывая тайный выход. Рядом стояли какие-то цветочные памятники, но Сейсар спешила — не было ни времени, ни желания ещё дольше оставаться в этой пещере.       В нос ударил долгожданный свежий воздух, лёгкие словно бы испытали самую настоящую эйфорию, вдыхая прохладный воздух. Щёки на бледном лице мгновенно порозовели от холода, но внутреннее чувство радости грело сильнее любого очага. Чувство радости и гордости за себя — с ранами, но всё же Сейсар прошла это нелёгкое испытание. Ветер подул, растрёпывая спутавшиеся от пыли волосы, глаза закрылись сами собой. Всё страшное наконец-то позади. Небо розовело, скоро поднимется солнце и Скайрим проснётся — нужно было спешить в Ривервуд. Сейс почти в точности рассчитала время, что не могло не радовать.

*      *      *

      Тейен радостно встретила свою хозяйку, а стражники до сих пор спали. Устали, бедные, за рабочий день, и решили придремнуть, прислонившись к стене. Только вот если вдруг случится налёт на город, сон оправданием не будет. Дорога до Вайтрана была довольно мучительной — раненые места ныли, даже нога, боль в которой, как казалось сначала, утихла, но вместо этого она начала нарастать с новой силой, и как бы Сейсар не старалась это терпеть — это было всё ещё мучительно. С первыми лучами солнца она прибыла в Вайтран, хромая и морщась от ощущений в плече и ноге. Город ещё спал.       — Миледи, Вам нужна помощь? — стражник оглядел пришедшую в тихий город девушку и спросил с уважением, нежели с удивлением.       — Да. Сколько сейчас времени?       Стражник задумчиво посмотрел на восходящее солнце, вглядываясь в небо, а затем выдал:       — Ну-у, около семи утра.       Сей как током ударило — семь утра?! Даэдра, дома наверняка есть неспящие, да и все магазины открываются через час. Хромая Сейсар поспешила домой, но сильно поторопиться ей мешала рана. Сильнее всего волновало сейчас именно наличие ран — что они на это скажут? Буря Клинков остановилась — нет, надо идти в аптеку! Но она же закрыта. А что скажут дома? Да и раны надо срочно обработать! А может отнести камень сразу? Но Драконий Предел ещё спит! Сейсар панически топталась на месте, но в конечном итоге было принято решение всё же пойти домой. Если попадутся Деон или хотя бы Орессия, то можно быть уверенной, что они помогут и нароют что-то дома, чем нормально можно было бы обработать и перевязать раны. При виде родного дома на лице невольно появилась счастливая, искренняя улыбка — она успела соскучиться по родным лицам и обстановке, словно бы её не было дольше, чем одну ночь. Сейсар осторожно, стараясь без лишних шумов, открыла дверь, и около очага сидела женская фигура, которая старательно что-то вышивала.