Белые Нити

      Утро началось с будильника и маминых ласковых рук, которые гладили по спине и русой голове. Промычав что-то невнятное жалостным тоном, Ксюша попыталась перевернуться на другой бок и накрыться одеялом с головой, но была безжалостно прервана влетевшим в комнату с боевым кличем братом. Тот уже не спал с пяти утра, никак не мог уже дождаться, чтобы поехать в школу. Запрыгнув на сестру, Мирон обхватил её руками и содрал одеяло, обёрнутое в нежно-розовый пододеяльник.       Сладкая сонная нега тут же покинула тело Ксю, когда с грозным рыком злобно улыбающееся лицо младшего брата показалось перед глазами.       — Фу, Мирон, слезь! — Взвизгивает девушка и отталкивает негнущимися руками мальчишку. Всё её тело будто электрический ток заполнил. — Слюнями забрызгал. — Проведя ладонью по заспанному лицу, Ксюша садиться на постели и оглядывает комнату, залитую утренним солнцем.       Надо же, такая хорошая погода утром первого сентября. Когда хочется расплакаться, а не радоваться последними по-летнему теплыми деньками. Но предстоящий последний год школы волновал и заставлял уже сейчас нервно кусать губы. Хотелось вернуться в начало лета, когда ещё можно было почувствовать беззаботность и никакого груза ответственности за собственное будущее.       — Зато ты наконец встала, Ксюша. Без меня так бы и давила на жалость маме своим нытьём. — Мальчик быстро соскользнул с кровати сестры и показал ей язык перед тем, как выбежать из комнаты.       Ксения передразнила слова Мирона, но тот уже спускался по лестнице, судя по громким и быстрым топам. Её младшие братья были настолько невыносимы, что даже дверной замок не помогал отгородиться от непоседливых и громких двойняшек.       — Мама, зачем вы меня послушали, когда я просила братика или сестру? — Гримасничает и валится обратно на подушку, утопая в ней и оставшемся от ее головы тепле.       — Ох, дочка, я надеялась, что они будут такими же спокойными, как ты в детстве. — Жанна тепло улыбается, наблюдая за такой очаровательной картиной. Всё-таки стать мамой было самым правильным решением. Да, в их доме больше не было спокойных дней, и это было в какой-то мере даже приятно, что её дети не давали заскучать и забыть, что у нее есть такая крепкая и любящая семья.       — Но у них как будто петарда в зад…       — Тише, не выражайся. — Не даёт договорить фразу.       — Мам, тебя точно не тянуло на тротил, когда ты была беременна братьями? — Ксюша перевернулась на спину и сложила руки на животе, почти готовая подняться с кровати.       — Вставай давай и спускайся завтракать. Я сырники приготовила. — Мама лишь по-доброму усмехнулась и, прикрыв дверь в комнату, ушла разнимать Матвея и Мирона, которые опять дрались за место за столом рядом с папой.       Ступив голыми ногами на прохладный пол, девушка сморщилась и быстро побежала в ванную, находящуюся за белой дверью с золотой резной ручкой. Ополоснув лицо водой, Ксюша почистила зубы и наклеила под глаза зеленые гидрогелевые патчи.       С заколотыми крабиком волосами, Ксения нашла свои теплые тапочки и зашаркала ими по полу, медленно бредя в сторону кухни, читая новые сообщения в школьной группе и от Сони.       Подруга писала, что к ним с утра завалился друг её брата, который теперь всё утро пялится на неё и хихикает, стоит ей хоть как-то обратить на него внимание.       — Доброе утро, папочка. — Ксюша улыбается и идет к папе, уже сидящему за столом с чашкой американо и горой сырников на тарелке.       — Доброе утро, — Мужчина обнимает дочку, пока та чмокает его в щетинистую щёку. — Опять свою огуречную маску налепила на лицо, — смеётся мужчина и отодвигает дочку, чтобы посмотреть на её лицо.       — Ну пап, это не огуречная маска. — Выворачивается из его рук и садится на свой стул, накладывая себе на тарелку сырников из сковородки, стоящей на середине стола.       — Будешь сметану? — спрашивает мама, ставя только вымытую голубику на стол.       — Да, буду. — Глаза загораются от сочного вида ягод, и теперь девушке не интересны ни её любимые сырники в тарелке, ни любимый фруктовый чай с мятой в кружке рядом. Пока Жанна накладывала дочери в тарелку сметану, она уже отсыпала туда же буквально половину пиалы голубики.       — Эй, Ксюша, это не только тебе! – верещит Матвей и выдергивает из рук сестры тарелку, чтобы та не съела всё. Ему удаётся отвоевать сладость, едва ли не перевернув содержимое на стол, если ли бы отец не помог удержать. Он строго зыркнул на сына своими ярко-голубыми глазами на фоне загорелой кожи и темно-каштановых бровей, но промолчал.       — Сынок, не переживай, ещё осталось. Не нужно драться за тарелку. Ты мог просто попросить сестру, чтобы она оставила и тебе.       — Пфф, она-то оставит. — Закатывает свои голубые, отцовские, глаза самым раздражающим образом, вредничая.       Пока один из двойняшек горланит и устраивает дестрой, другой подозрительно молчит. Видать, уже получил свою долю «ремня» от отца с мамой. Тем же лучше для Ксении, что хотя бы один из мелких бесов молчит, потому что голова от них разболится только к вечеру, а не уже утром.       — Матвей, жуй свой сырник. Если будешь говорить и есть одновременно, то можешь подавиться и умереть. — Злобно улыбается Ксюша, держа зрительный контакт с братом, и не глядя отламывает первый кусочек из тарелки.       — Сама подавись! — подскакивает со своего места и лязгает приборами, пытаясь удержаться на месте, потому что стул из-под его попы начал уезжать.       — Матвей, следи за словами! Нельзя так говорить на сестру. — Подрывается Жанна, помогая Матвею обратно сесть.       — Она первая сказала, чтоб я подавился! — продолжает горланить Матвей, пытаясь доказать маме, что он не виноват.       — Она не это имела в виду, сынок. — Терпеливо объясняет сыну простую правду, недовольно смотря на Ксюшу, которая в точности повторяет закатанные глаза брата.       — Но она сказала… — подал голос Мирон, доедавший свой завтрак в тарелке с человеком-пауком.       — Это была шутка, она переживает за вас, поэтому так и сказала. — Не даёт разгореться новому спору между детьми и продолжает ласковым тоном гипнотизировать детей. И это срабатывает, мальчики успокаиваются и спокойно жуют, а Ксюша облегченно выдыхает.

***

      После еды Ксюша поднялась к себе, чтобы накраситься и одеться. Этот утренний ритуал нравился ей не меньше завтрака, ведь собираться, подпевая любимым песням, задавало настроение на весь тяжелый день в школе.       Праздничного настроения, чтобы нарядиться, не было, однако парочка новых вещей в гардеробе заставляли Ксюшу в предвкушении закусывать губу. Наслаждение от ношения новой одежды – одно из самых её любимых ощущений. Темно-синий костюм из короткой юбки и по-мужски большого пиджака с широкими плечами дополняла базовая рубашка, расстегнутая на первые две пуговицы. Белые носки с заканчивали образ.       Ксюша красила губы блеском, когда мама крикнула ей, что пора выезжать, и ей стоит поторопиться. Она уже через три минуты спускалась с полупустой сумкой в руках, где в коридоре уже стояли собранные братья, в своих школьных костюмах с вязаными жилетками, и мама, застегивая ремешки на своих лаковых туфлях.       — Ничего не забыла? — спрашивает Жанна, когда дочь обувалась.       — Нет. — Вскакивает на ноги Ксюша и идет к входной двери, лавируя между братьями. — Я пока к Соне схожу. — Последнее, что сообщает девушка перед тем, как захлопнуть дверь.       Ксения проходит по выложенной камнем дороге мимо отца, который уже выгнал машину из гаража и, открыв калитку, замечает у забора свою подругу. София стояла в милой юбке в складку и заправленной в нее широкой рубашке. Её блондинистые волосы были закручены в крупные локоны и убраны назад ободком. Испуганный взгляд нашёл подругу, и она с облегчением выдохнула, когда Ксюша подошла и обняла её.       — Я уже собиралась бежать к тебе. Это просто невыносимо!       — Что случилось? — спрашивает Ксю, хотя догадывается в чём причина такого поведения Сони.       — Этот недоносок просто невыносим. — Закатывает глаза Голубина, игнорируя наличие имени у этого «недоноска». Пламенева знала как никто другой о ком говорит её лучшая подруга, потому что с середины лета друг её старшего брата, Глеба Голубина, начал всякими способами «доставать» Соню, выводя её этим самым из себя.       — Поехали с нами? — предлагает с улыбкой Ксю, приобнимая подругу за плечи, и медленно уводит к себе за ворота. Соня у нее чересчур эмоциональная.       — Да, я так и собиралась.       — Пап, мам, с нами поедет Соня! — сообщает Ксюшс папе, который уже сидел в машине, и маме, помогающей братьям пристегнуться в детском кресле и не помять их пиджаки.       — Хорошо, хорошо, садитесь быстрее, уже пора выезжать. — Жанна выпрямляется, грациозным движением посмотрев на наручные часы. — Иначе мы опоздаем.       Девочки быстро садятся на задний ряд черного Cadillac Escalade, и машина выезжает из открывшихся с пульта ворот, останавливаясь на подъездной дорожке. Серебристый Mercedes GLE следом показывается в задних зеркалах, выезжая с территории соседнего дома, и машины двигаются в направлении школы.

***

      Линейка и классный час проходят мучительно долго и муторно, поэтому Ксюша неподдельно рада, когда выходить из нагретого солнцем здания на улицу, где может вдохнуть свежего воздуха и насладиться обдуванием ветерка. Да, на улице тоже было достаточно жарко, но ситуацию спасал прохладный ветер и места тенька.       Тем более сейчас она через пару минут сядет в машину с кондиционером и поедет домой.       — Ксюша! — Зовёт подругу Соня и машет руками с парковки, стоя рядом с тёмно-синим BMW М5. Её старший брат стоял, оперевшись на крыло автомобиля. Глеб Голубин был тем ещё засранцем со своей шайкой, которая окружила парня и о чём-то смеясь переговаривалась. Ксюша на самом деле хорошо относилась к блондину, просто время от времени он позволял себе говниться с Софой и Ксюшей.       Ксю активно зашагала к машине, несмотря на то, что ей не очень нравились друзья старшего Голубина(всё ради кондиционера). Как и Соне тоже. Рядом с ней уже ошивался Слава, который в последнее время никак не хотел отлипать от младшенькой и вечно доставал её до пара из ушей, который обязательно бы пошёл из очаровательных ушек Софии, если бы мог.       — Всем привет! — приветливо улыбнулась Ксюша и тут же пожала руку Славы, который самый первый подошёл поздороваться и обнять девчонку.       — Привет, Ксюшка, как дела? — улыбнулся и спросил он, будто не видел её сам полчаса назад на линейке.       — За прошедшие тридцать минут с нашей прошлой встречи никак не изменились. — Слащаво улыбнулась Пламенева и обернулась на других ребят, что тоже ее приветствовали.       — Ксеня. — Позвал девушку голос где-то сбоку. — Мы так и не смогли поздороваться сегодня. — Дернул бровью Глеб и намекнул, чтобы Ксюша подошла к нему поближе.       — Прости, забегалась в суете. — Попав в объятья отличные от остальных, от тех же легких дружеских Славы, в крепкие и какие-то даже доверительные глебовы, Ксюшу немного повело. Она всегда воспринимала Глеба как старшего брата и их вечного с Соней защитника. Ей было всегда очень приятно и уютно обниматься с Голубиным, ведь в моменте она чувствовала себя защищенной от всего внешнего мира.       — Погнали уже, че мы тут место топчем. — Предложил ещё один друг Глеба – Ваня, который учился в другой школе недалеко от той, в которой учились остальные ребята. Линейка у них закончилась раньше, и парень привалил к своим друзьям.       — Запрыгивайте. — Кивает головой Глеб и выпускает Ксеню из своих объятий, показавшихся ему катастрофически короткими, хотя стояли они так немного дольше обычного. Но это в порядке нормы у них, к Соне и Ксю у Глеба было особое отношение. Он видел в них своих сестер, которые под его ответственностью, когда родителей нет рядом.       — Чур я спереди! — Выкрикивает Соня, пытаясь быстрее всех подобраться к пассажирской двери.       — Пососи, золотко, это моё место. — Ловко и ласково оттолкнул Слава младшую Голубину от двери, по-хозяйски открыв ее для себя.       — Не деритесь как дети. — Закатила глаза Ксюша и села сразу же на свое излюбленное место по центру заднего ряда. Да, она в курсе про участь сидящего посерединке и про то, что это опасное место при аварии, но ей просто было в кайф смотреть в лобовое стекло, ловить ветер в волосах при езде с вечно открытыми окнами и люк на крышу был рядом.       — Идиот. — Злостно прошипела Соня и плюхнулась рядом с Ксюшей, дуя губы.       — Я готов ради тебя на всё, но это место по праву принадлежит мне, мелкая. — Слава обернулся на задние сидения с победным выражением лица и игриво улыбнулся, но тут же отшатнулся, стоило Соне отреагировать на его издевательства и замахнуться. Острые ногти Голубиной проскользнули в миллиметрах от щеки Славы. — Даже после твоих попыток подпортить мое симпатичное личико.       — Заткнись уже придурок. — Усмехнулся Глеб, пытаясь угомонить друга, потому что если бы он не выруливал с парковки, то точно организовал бы парочку, конечно же, дружеских подзатыльников Славе.       Выехав на шоссе, автомобиль начал набирать скорость, опуская все окна. Музыка лилась из колонок стереосистемы, пока все в машине подпевали и пританцовывали ей. Несмотря на то, что сегодня первый день нового учебного года, который обещал быть заебистым и сложным, но он ощущался как праздник. Сегодня у семьи Голубиных и Пламеневых вечером намечается вечеринка на природе с шашлыками и домашним самогоном и, конечно же, излюбленной всеми баней.