Татуировкой на его сердце

Его разбудило прикосновение тёплых рук. Ресницы дрогнули, когда обоняние уловило приятный аромат роз, покрывающий тонкой вуалью лишь одного, хорошо знакомого ему человека. Так пахла только его мать. Он нехотя раскрыл глаза, будто слипшиеся после крепкого сна, и лениво прохрипел: — Мам? — Доброе утро, родной, — ласково прошептала она, убирая чёлку с его лба. — Сколько… — Малфой проморгался, фокусируя взгляд на Нарциссе, присевшей на краю кровати. — Сколько времени? — Достаточно, чтобы эльфы уже начали возмущаться, что ты пропустишь праздничный завтрак. Драко простонал и сел на кровати, потирая тыльной стороной ладони глаза. Салазар, он не мог вспомнить, когда последний раз так высыпался. Как будто с того дня, как перевёз последнюю коробку из Мэнора в квартиру. Он всё думал, бессонница — последствие переезда в ещё не обжитую квартиру. Надеялся, рано или поздно обживётся и всё вновь нормализуется. Но, похоже, старая комната так и оставалась его обителью спокойствия. Только в ней Драко мог ненадолго притвориться, что прошедшие года ничего не изменили. — Я же просил ничего не устраивать. — Ребёнком ты любил эту традицию, — Нарцисса тепло улыбнулась и вновь прикоснулась к нему, проведя ладонью по щеке. — С твоим днём рождения, сынок. Помнишь, как маленьким ты постоянно прятал под подушку конфеты, просил подольше почитать тебе перед сном, а теперь… Ещё пару лет, и ты будешь также сидеть уже около своих детей. — О Мерлин, мам! — сонливость как рукой сняло. — Мне не показалось, и в твоём поздравлении есть какой-то подтекст? Нарцисса тихо рассмеялась и поднялась с кровати, поправляя сиреневое платье. Она взмахнула палочкой, и складки на подоле тут же разгладились, придавая облику матери безупречный вид. В этом была вся Нарцисса Малфой. Казалось, скорее оборотни станут человечнее, чем она позволит себе оказаться в обществе несобранной. Семейный ужин или выход в свет, не имеет значения — мать была истинной, приверженной традициям, идеальной миссис Малфой. — Тебе не показалось, — невозмутимо пожала плечами Нарцисса, явно не чувствующая и малой доли неловкости от затронутой темы, и пошла к двери. — Будем ждать тебя в столовой, не задерживайся. — Уже встаю, — слова догнали мать, когда она скрылась за дверью. Драко поднялся, откидывая в сторону одеяло, и заправил кровать быстрым взмахом палочки. Он вышел из комнаты в ванную, расположенную прямо напротив, и заперся изнутри. Никто бы всё равно не зашёл, ведь у каждого члена семьи была личная уборная, но это уже стало привычкой после того, как подростком он… Неважно. Малфой подошёл к раковине и положил на край палочку. Наконец после одного взгляда на себя в зеркало позабытое чувство бодрости ударило в голову приливом энергии. Он выглядел… свежо. Капилляры не плели краснотой паутинку, а под глазами не синели впалые последствия недосыпа. Похоже, ему стоило чаще наведываться в Мэнор, раз у семейного поместья была какая-то исцеляющая способность вытягивать из него всё дерьмо. Драко быстро умылся и, чтобы не тратить время, использовал очищающее заклинание на тело, хоть и провёл бы с большим удовольствием лишние пару минут в душе. С гладко выбритым лицом и скрученными в пучок волосами Малфой вернулся обратно в спальню. Он махнул палочкой в сторону шкафа, и дверцы тут же распахнулись, открывая ему обзор на гардероб. Чёрт, негусто. Из головы напрочь вылетело, что при переезде он оставил здесь лишь свои старые футболки, несколько джинсов, и вон даже завалялись потрёпанные жизнью конверсы, которые он раньше часто надевал на квиддичные тренировки. Похер. Когда-то он одевался так постоянно, раздражая отца кедами, обутыми на светский приём под костюм, и мир не перевернётся, если на день он позволит себе отдохнуть от официальности. В день рождения ведь позволено всё, да? Его выбор остановился на голубых джинсах и свободном светлом пуловере от Ralph Lauren. Он потянулся за кофтой и случайно смахнул с полки стопку футболок. Малфой вынул из кармана палочку, собираясь вернуть их обратно, но заметил красный воротник у одной и остановился. Он поднял футболку с пола, и отпечатки красной помады на ткани ударили воспоминаниями по голове. Прекрасно, вот он и вспомнил, почему именно эти футболки остались в Мэноре. В его зелёной джерси Грейнджер любила спать, чёрные одалживала на репетиции, а потом «забывала» вернуть, иногда надевала белые и сводила его с ума, когда он учуивал на ней смесь собственных ароматов. — Ты пахнешь мной, — прошептал ей куда-то в шею Малфой, прижимая Грейнджер к скрывающей их от посторонних взглядов колонне. — Отдашь ещё парочку футболок, и я буду пахнуть так всегда, — хитро протянула она, закидывая сцепленные руки ему на шею. — Договорились, забирай все. Драко потряс головой, и разум вновь прояснился. Не сегодня. Он быстро переоделся и, громко хлопнув дверцами, закрыл шкаф. Вышел из спальни, слегка дезориентированный нахлынувшим, точно ливень в ясную погоду, воспоминанием. В запасе было всего пару минут, прежде чем ему предстояло натянуть улыбку в духе «у меня всё прекрасно», и Малфой стал мысленно отсчитывать свои вдохи по пути в столовую. Один, два… Её смех. Три, четыре… «Я влюблена в тебя». Пять, шесть… Её слезы. Семь, восемь… «Драко, не оставляй меня». Девять, десять… Блядь, блядь, блядь! Малфой привалился к стене в коридоре, хватаясь за голову. Салазар. Ну когда-то же должно стать легче. Так какого хера всё не становится? Он жадно глотнул воздух и возвёл глаза к потолку, пытаясь усмирить разгоняющиеся по телу пульсации. Блейз прав, происходящее с ним неадекватно, и дело уже явно было не только в Грейнджер. Гробя себя на работе, сильнее замыкаясь в себе, живя в постоянных метаниях, он так откормил поселившихся в сознании бесов, что изнурить их голодовкой оказалось… непросто. Ему надо встретиться с Колфилдом. Только он понимает, что с ним происходит. И каким бы у Драко ни было отношение к мужчине, лишь он знает, как помочь ему с этим справиться. На туманном горизонте сознания всё ещё звучал её смех, но чем глубже он дышал, тем тише становился голос в голове. Вдох-выдох. Драко натянул на лицо привычную улыбку и вошёл в столовую. Родители встретили его с искренними улыбками. Даже отец, что удивительно, ведь они, похоже, долго прождали его, раз Нарцисса не вытерпела. — Вам было недостаточно одной комы, и вы решили ввести меня в сахарную? Малфой издал смешок, оглядывая стол, полный различных сладостей. На скатертях стояло всё, чем эльфы часто баловали его в детстве, порой даже втайне от родителей. Шоколадный торт, миндальные круассаны, ягодные пирожные, кексы и ещё множество разнообразной выпечки, украшенной кремами и яркими посыпками. Он, пятилетний, сейчас бы описался от счастья. А двадцатидвухлетний лишь в очередной раз убедился, что перерос этот ежегодный «сюрприз» лет так десять назад. Нахмурившиеся родители его шутку не оценили, поэтому Драко лишь бросил неловкое: — Знаю, не смешно. Родителей так до конца и не отпустило после случившегося. Они по-прежнему при каждом удобном случае интересовались его здоровьем, по-прежнему «случайно» оказывались поблизости от офиса и проведывали его и по-прежнему продолжали невзначай напоминать о рекомендациях целителей. Признаться честно, сначала вернувшаяся в жизнь гиперопека раздражала, но со временем Драко набрался терпения и просто смирился. Тем более теперь, когда он знал, что Колфилд уже давно предупредил их, что нечто подобное обязательно однажды с ним случится, переживания родителей перестали восприниматься безосновательными. Ему их было даже жаль. Изнурительно годами жить с мыслями: случись с ним что — потери скажутся на будущем целого рода. — Притворюсь, что не слышал, — поджал губы отец, откладывая в сторону газету. — С днём рождения, сын. — Спасибо, — кивнул Малфой, зная, что отец, как всегда, ограничится тремя словами, и занял место за столом. Из тарелки тёплым паром поднимался сахарный аромат рисовой каши, а рядом в миниатюрной фарфоровой чашке остывало эспрессо. Драко взял ложку, принимаясь за завтрак, и стал мысленно отсчитывать секунды, когда терпение Нарциссы иссякнет и прозвучит тот самый вопрос. — Что запланировал на свой праздник? Даже быстрее, чем он думал. — Я вспомнил о дне рождения два дня назад и не успел ничего запланировать, — признался он. — Да и не было особого желания праздновать. Думал, выпьем с парнями, поиграем в покер и всё на этом. Брови матери от негодования сошлись к переносице, и, прежде чем она успела высказать всё, что думала об этом, Драко быстрее добавил: — Но они не оценили мою идею, и Блейз предложил объединить праздничную вечеринку с сегодняшним открытием его клуба. — О, открытие уже сегодня? — спросила мать, и в её голосе отчётливо прослеживалось искреннее удивление. Малфой только кивнул, отвечая на вопрос. — Джейн похвасталась мне на прошлой неделе, но я и не думала, что всё так скоро. Блейз большой молодец. На Косой Аллее всё стало таким… — Нарцисса взяла паузу, мысленно подбирая подходящее слово. — Пресным и однообразным. Джаз-клуб внесёт свежести и наверняка будет пользоваться спросом. — Я передам Блейзу, — усмехнулся Драко над восторженными словами матери. — Надо будет нам как-нибудь тоже туда заглянуть, дорогой. Когда будет выступать Джейн, — обратилась к Люциусу Нарцисса. — Сомневаюсь, что мы есть сегодня в списке приглашённых. Малфой проигнорировал прозрачный намёк матери, делая глоток кофе. — Кто будет на празднике? — Мам, извини, но «праздник» звучит так, будто мне снова восемь лет и вы устроили день рождения с шариками, тортом и нюхлером вместо клоуна с обезьянкой. Отец хмыкнул, и Драко разделил его веселье. — Ну извините, молодой человек, — деланно важным тоном произнесла Нарцисса. — Всё забываю, что у вас, молодёжи, в обиходе теперь «вечеринки» и «тусовки», — последнее она произнесла чуть ли не по слогам. Малфой рассмеялся, покачав головой. — Тео помогал Забини с организацией, — решил он не заострять внимание на «шутке» матери и просто ответил на вопрос. — Не знаю, кого они позвали. Драко потянулся к чашке с эспрессо и сделал глоток, когда мать внезапно спросила: — Может быть, ты пригласишь мисс Грейнджер? Малфой подавился, закашлявшись кофе. Люциус с молчаливой невозмутимостью подал ему салфетку, пока Нарцисса лишь смотрела на него с удивлённо вздёрнутыми бровями в ожидании ответа. Драко прочистил горло и ответил после недолгой паузы: — Я… даже не думал о ней. Последние десять минут, но спасибо, мам, что напомнила. — А стоит, — как всегда без лишних размусоливаний, прямолинейно сказала Нарцисса. — Она совсем недавно в Лондоне, ещё не завела знакомства, ты бы мог оказать ей услугу. Да и тогда на ужине мне показалось… Между вами вспыхнула искра. Малфой вскинул брови, уставившись на мать. Блядь. Нарциссу всегда было тяжело провести. Отца иногда получалось обдурить, а вот у матери — врождённый инстинкт, подсказывающий ей, когда Драко врал. На каком-то интуитивном уровне мать всегда распознавала не то что ложь, а банальную попытку её обхитрить. Может, и в спаррингах с другими его чёрный пояс по вранью не составлял никому конкуренции, но Нарцисса… Она преподавала там, где он учился. Останется с ночёвкой у Забини? Конечно, она знала, что они там напьются. Куда-то внезапно улизнул с бала, а вернулся растрёпанным? Был с девушкой. Порой Малфою казалось: пока он рассчитывал план своей жизни на пять шагов вперёд, Нарцисса опережала его на все десять. И в этот раз интуиция подсказывала, что свой очередной план, — в который, очевидно, она не собиралась его посвящать, — мать начала вынашивать так давно, что попытаться понять ход её мыслей — всё равно что бросать дротики вслепую. Отлично, значит, будем импровизировать. — Вспыхнула искра? — фыркнул Малфой. — Мам, тебя что, миссис Нотт со своей книжной коллекцией ознакомила? — Не паясничай, Драко, — одёрнула она его. Малфой закатил глаза и, продолжая разыгрывать безразличие, потянулся за круассаном. — Гермиона — замечательная девушка из хорошей семьи, тебе бы стоило к ней присмотреться. Да он-то ещё четыре года назад присмотрелся. Со всех ракурсов, сторон… поз. — У Гермионы, — надавил он интонацией, — есть жених, а у меня — девушка. Тебе не кажутся твои попытки, — он попытался подобрать слово, но в голову лезло только… — свести нас немного неприличными? — Хороша девушка, которая даже не нашла возможности провести с тобой день рождения, — проигнорировала его взывание к совести мать, продолжая гнуть свою линию. — Она в командировке. — Порт-ключ создали как раз на такие случаи. Малфой медленно вздохнул, прикрывая глаза. Ладно. Он знал, что это будет сложно. — Мы отметим мой день рождения на следующей неделе, когда я приеду к ней. Мы готовились к нью-йоркской конференции несколько месяцев, и Хейли пришлось уехать раньше из-за возникших сложностей с организаторами, — спокойно объяснил он. — Ещё вопросы или, правильнее сказать, претензии будут? — У меня нет никаких претензий к этой твоей Хейли. Я всего лишь не могу понять, почему ты так зациклился на ней, когда в окружении есть столько более достойных девушек. Взял бы пример с Блейза, они с Дафной… — Теперь постоянно ссорятся, потому что когда-то поспешили с браком из-за точно такого же давления от родителей, — грубо перебил он, заставляя мать замолкнуть. — Сын. Люциус взглянул на него исподлобья, и Драко выставил вперёд ладонь, безмолвно прося отца не начинать, потому что и сам понимал… снова перегнул. — Слушай, мам, — он подвинул стул ближе и положил свою ладонь поверх материнской. — Вы с отцом заботитесь обо мне, я в курсе, но личная жизнь на то и личная. Я взрослый, состоявшийся мужчина и знаю, что мне нужно, кого я хочу и с кем вижу своё будущее. Просто дай мне время, хорошо? Однажды, обещаю тебе, ты первая узнаешь, кто станет следующей миссис Малфой. А пока, пожалуйста, прекратите лезть в ту часть моей жизни, которая не требует вашего вмешательства. Нарцисса внимательно выслушала его, и, хотя после завершения речи на её лице всё ещё отражались смесь из противоречивых эмоций, итоговой реакцией был лишь смиренный кивок. — Хорошо, мы не будем вмешиваться. Драко благодарно сжал её руку и вернул стул в прежнее положение. Когда столовую вновь накрыла приятная утренняя тишина, разбавляемая лишь звоном посуды и звуками пробуждающейся природы из открытого окна, Драко позволил себе насладиться сладким пиршеством. Он отрезал кусочек круассана, закинув себе в рот, но не успел даже до конца прожевать, как мать снова изрекла: — Но я по-прежнему считаю, что тебе стоит сегодня пригласить мисс Грейнджер. Малфой покачал головой, поражаясь упорству матери. — Она была весьма холодной за ужином, вряд ли я получу положительный ответ. — В тебе совершенно отсутствует упорство в вопросе ухаживаний за девушкой, Драко, — изобразила разочарование мать, на что он лишь фыркнул. — Поучился бы у своего отца, я отказывала ему с завидной регулярностью, но посмотри, где оказалась в итоге. Драко переглянулся с усмехнувшимся отцом. — Почему вы так зациклились на Гр… Гермионе? — вернул её же реплику он. — Я хорошо знала её мать, и, если в этой девушке есть хоть доля её генов, — она способна вдохнуть в тебя былую искру, которую ты когда-то в себе потушил. — К слову, по неизвестным нам до сих пор причинам, — прервал наконец отец своё молчаливое наблюдение за их беседой, и Малфой перестал вести мысленный подсчёт, насколько хватит терпения Люциуса. Драко задумался над словами матери. А ведь правда, как давно он перестал вдруг просыпаться среди ночи, идти умываться ледяной водой и мельком, заглядывая в зеркало под блёклым светом луны, встречаться взглядом с чужим человеком в отражении? После её ухода Малфой только и слышал: «Что с тобой стало? В кого ты превратился? Кто этот человек?». Он и сам не знал этого человека, но почему-то и не спешил знакомиться. Теперь Драко, кажется, понимал почему. А нужно ли было ему с ним знакомиться? Не лучше ли было бы ему послать наконец нового знакомого подальше и вернуться к старому? — Ладно, — обречённо сдался Малфой, понимая, что споры с матерью всегда оборачивались для него провалом. — Я присмотрюсь. Нарцисса аж тихо взвизгнула, довольствуясь своей маленькой победой. — Только представь лицо Джейн, — залепетала мать, обращаясь на этот раз наконец-то, блядь, к отцу, — когда Гермиона станет моей… — Мам! — воскликнул Драко, совершенно ошеломлённый полным отсутствием тактичности матери в этом вопросе. — Я сказал, присмотрюсь, — по слогам повторил он, — а не побегу завтра же окольцовывать. — Уж будь добр присматриваться побыстрее. — Уж будь добра не лезть со своими… — Хватит. У меня уже голова от вас разболелась, — перебил отец и поднялся со стула. — Драко, пойдём, мы с матерью подготовили для тебя ещё кое-что, и, боюсь, если не покажу сейчас, — кое-кто уже завтра превратит эту комнату в спальню молодожёнов, — показательно покосился Люциус на Нарциссу, но та лишь отвела взгляд, изобразив невозмутимость. — Что за комната? — недоумённо спросил Драко, поднимаясь следом за Люциусом. Отец, не говоря ни слова, вышел из столовой и свернул к лестнице, ведущей в западное крыло. Малфой оглянулся на мать, но та лишь с таинственной улыбкой следовала за ними в том же направлении. О-кей… Драко чуть ускорился. Чем ближе они подбирались к части поместья, где располагалась только библиотека и отцовский кабинет, тем сильнее смесь из коктейля интереса и непонимания бурлила внизу живота. Люциус наконец остановился у одной комнаты, взглянув на него, и Драко опешил, когда понял, куда привёл его отец. Лет с шестнадцати он находил всевозможные обходные пути, чтобы болезненные воспоминания вновь не вспыхнули в сердце при виде комнаты, когда-то безжалостно уничтоженной огнём. Комнаты, где когда-то за закрытыми дверями вместе с осевшим пеплом Драко оставил часть себя, свои «искру» и обожжённую душу. — Зачем мы сюда пришли? — его голос сильно понизился. — Открой дверь. — Я не стану этого делать. — Драко, зайди туда, — надавил отец голосом. Малфой нахмурился и осторожно потянулся к ручке, будто раскалённый металл вновь мог оставить ожог. Но отдёрнул руку в последний миг и взглянул на ладонь. Кожу вновь, как тогда, ошпарила фантомная боль. Драко и забыл, как хуёво это ощущалось. Никто, кроме родителей и безупречно излечившего его эльфа, не знал, что когда-то его правая рука была изуродована ожогом. Степень была настолько крайней, что несколько вызвавшихся помочь эльфов падали в обморок при виде обугленной до мяса руки. Но боль — последнее, что волновало Драко в тот день, когда отец сжигал его старую мастерскую, а он пытался пробиться через запирающее заклинание, дёргая за эту ёбаную ручку, пока она же и не расплавилась у него в ладони. Он писал картины эмоциями и сокровенными мыслями, отделял от души по кусочку. Потому-то в тот день сгорела не «всего лишь комната», как злобно бросил Люциус. В тот день сгорел он. С тех пор его картины внушали лишь одно чувство. Безразличие. Они стали ничем. Абсолютно пустые и обезличенные. Как и он сам. — Ну же, милый, — осторожно коснулась его плеча мать, подталкивая. Драко едва заметно вздрогнул от прикосновения, но Нарцисса наверняка почувствовала. Малфой набрал в лёгкие воздуха и резко распахнул дверь. Он так и замер у самого порога, не веря в увиденное. Мастерская — она была… точно такой же, как раньше. Место, где время словно замирало: дни и ночи сливались в одно целое, а мир за её пределами становился несущественным. Он осторожно переступил порог и повёл пальцами по стенам, будто проверяя — не какая-нибудь ли это оптическая иллюзия, развеять рябь которой можно касанием. Ничего. Пространство по-прежнему освещалось мягким золотистым светом, проникавшим в комнату через французские окна, рамы которых обрамляла изящно подстриженная садовыми эльфами зелень сада. В углу стоял мольберт, а на нём ещё совсем чистый, лишённый истории холст. Рядом — стол, заваленный кистями, красками и листами бумаги. Ощущения были такими, словно родители отмотали маховиком время. Новизну мастерской выдавали лишь мебель и отделка, а всё точно так же царивший в комнате запах свежей краски, смешивавшийся с ароматом дерева и лёгким налётом пыли, уносил Малфоя куда-то на пару беззаботных лет назад. — Почему? — сумел он вымолвить лишь слово, не смотря на родителей, наблюдавших за ним со стороны в ожидании реакции. — Пару лет назад я позволил себе усомниться в твоём таланте, — подошёл ближе отец и положил ладонь ему на плечо, чуть сжимая, — но ты с тех пор ни разу не засомневался в себе и продолжал упёрто доказывать мне и окружающим, как сильно я ошибался. Драко, я никогда не извинялся перед тобой за случившееся, но, надеюсь, это, — он обвёл рукой пространство, — будет значимее любых слов. — Я давно простил тебя. — А я себя нет. — Драко поднял взгляд на Люциуса, услышав, похоже, впервые в жизни раскаяние, пробившееся через непоколебимую твердость отцовского характера. — Но если ты будешь почаще появляться тут, то однажды я тоже постараюсь простить себе все ошибки. — Ну, со всеми ты загнул, — по-доброму поддел отца Малфой. И только услышав отцовский смех, увидев материнскую улыбку, Драко почувствовал, как ему и самому наконец захотелось искренне улыбнуться.

***

Драко принял из рук бармена стакан и благодарно кивнул. Парень пожелал ему хорошего вечера и перевёл внимание на следующего клиента. Малфой развернулся на барном стуле, упираясь локтем в гладкую мраморную стойку, и сделал глоток терпкого виски. Жидкость обожгла гортань, и Драко блаженно прикрыл глаза. Алкоголь негой растёкся в организме, согревая его изнутри. Расслабляя. Он появился в клубе Забини всего час назад и только сейчас наконец смог выкрасть пару минут спокойного одиночества без поздравлений и чрезмерного внимания, когда люди переключились с него на Блейза, выступающего с речью в честь долгожданного открытия нового места на Косой Аллее. Драко внимательно слушал друга, чувствуя, как трепещет гордость в груди. Он знал, как давно Забини планировал это. С тех пор, как у Джейн начались распри с её новым продюсером, Блейз не только сосредоточил все силы на изучении всевозможных юридических лазеек, способных обезопасить мать от паршивого контракта, но и продумал даже то, что могло бы вернуть ей прежнюю любовь к выступлениям на сцене. — Моя мать сегодня сюрпризом должна была спеть для вас, но она выступает в Вегасе и, к сожалению, не смогла присутствовать на открытии. Однако я пригласил кое-кого другого повеселиться сегодня с нами, и чутьё мне подсказывает, что её появление порадует вас даже больше, — толпа издала ликующие возгласы на слова Блейза. — Выпивайте, отдыхайте и веселитесь. Ночь только началась, и я не планирую её заканчивать, пока вы тут все не оставите половину своего состояния. Забини подмигнул толпе, подхватившей его шутку овациями, и спустился по ступенькам со сцены, вблизи которой с улыбкой за ним наблюдала Дафна. В последнее время у Драко выработалась какая-то нетерпимость к публичным проявлениям чувств, но эти двое были исключением. Он наблюдал, не в силах отвести взгляда, как пара целовалась, игнорируя толпу, будто никого вокруг и не существовало. Возможно, дело было в том, что Малфой знал о трудностях, переживаемых парой, оттого и неподдельно чувственный момент между ними не вызывал отторжения, а только радовал, что оба наконец позволяли себе взмахнуть белыми флагами. Драко покачал головой с усмешкой и отвернулся от них, делая ещё один глоток. Он пробежался глазами по толпе, но, не найдя никого знакомого, перевёл внимание на разглядывание дизайна помещения. Блейз запретил ему вмешиваться, поэтому Драко пришлось передать проект Лиаму. Только ему он доверял в этом вопросе, и всё равно до последнего терзал себя переживаниями, что Хартфилд мог не до конца прочувствовать задумку Забини. Теперь-то он собственными глазами видел, что зря сомневался. С первого же обсуждения проекта Блейз чётко обозначил, что акцентом и основной визитной карточкой заведения хочет сделать игру со светом. Задумка казалась Малфою дерьмовой ровно до сегодняшнего дня. Приглушённое освещение с преимущественно синими и красными оттенками эффектно подчёркивало стены, оформленные колоннами и нишами, в которых располагались классические бюсты из чёрного мрамора. Алые световые панели по всему пространству, сменяющие тёмную отделку, разбавляли мрачную таинственность некой интимностью. И некоторые пары так впечатлились этой интимностью, что они уже вовсю… веселились. Всюду были расставлены округлые кресла и диваны сапфирового цвета, а рядом с ними располагались столы. Драко повернул голову к сцене, где играл диджей, а на танцполе рядом веселились компании. И вновь мысленно отметил, как благодаря освещению пространство казалось многослойным и динамичным. Обилие световых полос и прожекторов создавало глубину, усиливавшую эффект от цифровых декораций на сцене. Драко отвлёкся от разглядывания интерьера, когда стул рядом занял Забини. — Рик, сделай две порции водки с тоником. Бармен принял заказ, и внимание Блейза тут же переключилось на него. — Ну? Что думаешь? — хвастливо развёл он руками. — Думаю, что Лиам заслужил за это премию. — Можешь сегодня сам его и порадовать новостью. — Только не говори, что здесь сегодня половина нашего офиса, — простонал он, чуть откидывая назад голову. — Да расслабься, — пожал плечами Блейз. К ним вновь подошёл Рик, ставя рядом с каждым по стакану, и Забини показательно всучил один прямо в руки Малфою. — Тут только Оливия и Лиам. — Я как раз и планировал сегодня расслабиться. — Драко сделал глоток, игнорируя предупреждающий голосок в голове о паршивости идеи смешивать виски с водкой. — Но теперь, очевидно, не получится, если я не хочу, чтобы в офисе в понедельник судачили, как знатно я нажрался. — Чувак, поверь мне, всем насрать, — убеждал его Блейз. — К концу вечера половина даже своих адресов не вспомнит. — Я планирую войти в их число, — буркнул Драко. Забини хмыкнул и протянул ему свой стакан, чтобы чокнуться. — Уэбстер всё не может успокоиться с поправками в проекте и пытается меня ими доконать. — До сих пор не верится, что он оказался таким ублюдком. — Я уже смирился, — Драко сделал глоток, обжигая гортань ядрёным вкусом водки. — Хоть и немного злюсь на себя, что не заметил подставы с самого начала. Я ведь знал, что Уэбстер за человек. В тот день, когда сразу же после встречи с Уэбстером Драко вернулся в офис, движимый единственным желанием придушить нахрен Забини за подставу с контрактом, друг уже встречал его у самого входа с сумбурными объяснениями. Юристы Уэбстера подменили согласованный ранее с Блейзом договор на новый и выслали его в самый последний миг, зная, что Забини не успеет предотвратить сделку попросту из-за нехватки времени на изучение новых условий. Контракт выглядел точь-в-точь, как предыдущий, но ту грёбаную поправку Блейз увидел лишь когда на договоре уже стояла подпись. Очевидно, никакого искреннего интереса к сотрудничеству у Уэбстера не было. Что было — так это желание прижать его. Только он самонадеянно не рассчитал силы соперника, и в итоге сам же оказался привязанным к стулу с наведённым на него прицелом. Малфой не стал рассказывать Забини о своих… методах переговоров, но обещал, что волноваться им не о чем. И так и было, активы компании Уэбстер не трогал, даже в прессе не появилось ничего сомнительного, хоть Драко и ждал каких-нибудь провокационных статеек. Но зато лично его Брэдли заёбывал с завидной регулярностью, дотошно докапываясь с ежедневно возникавшими поправками в проекте. Их было уже столько, что Малфой сбился со счёта и просто… просто делал свою работу. Если Бог реально существовал, то, похоже, выбрал его своей новой жертвой ежедневных розыгрышей. Ну или он дождался наконец своей очереди на расправу от кармы. Другого объяснения, почему он продолжал ждать, когда с неба ему на голову свалится уже реальная куча дерьма, Малфой не находил. — Знал, что Уэбстер за человек?.. — зацепился за слова Блейз, нахмурившись. — Он знал, насколько сломленной была Гермиона, но не предпринял ни единой попытки помочь, потому что… Кровь снова закипала от гнева, как и каждый раз, когда он вновь прокручивал их разговор в голове и думал, сколько ещё подобных людей окружали её сейчас. Сколько ещё были готовы поступить с ней так не раз, лишь бы получить желаемое? И главное, сколько ещё подобного дерьма она сама была способна вытерпеть? — …пользовался этим для продвижения карьеры. Забини поджал губы, проведя рукой по волосам. — Мать всегда говорила — в шоу-бизнесе здоровых людей не бывает. Драко печально усмехнулся. — Такие там не задерживаются. А Грейнджер теперь на вершине, и мне мерзко даже думать, через что она прошла, чтобы оказаться на этом месте. Она ведь ненавидела всё это… — Ты уверен, что не ошибаешься? Грейнджер выглядит вполне довольной новым положением. — Она и тогда выглядела довольной, но почему-то мне всё равно приходилось утирать ей слёзы, — огрызнулся он и поставил пустой стакан на стойку, постучав по нему пальцами, чтобы бармен повторил порцию. — Её заставляли раньше и могут продолжать это делать. — Ну… Мне не пришлось её заставлять, — с улыбкой протянул Забини, поднося к губам стакан. Драко медленно повернул голову, смотря в хитрющие глаза друга. — Блядь, да ладно, — как дважды два сложил он очевидное, — она сегодня вместо Джейн, да? — У тебя есть всё, а придумать оригинальный подарок хотелось, вот я и подумал, что её появление скрасит ночь нам обоим, — хмыкнул Блейз, довольно постукивая по барной стойке пальцами. — Спасибо, Блейз, — изобразил его голос мулат, паясничая. — Всегда пожалуйста, для тебя хоть звезду с неба, зайчик. — Забини, мы с тобой буквально только что обсуждали, как её все используют, — Драко перевёл на него «ты прикалываешься» взгляд. — И что в итоге? Ты через неё хочешь привлечь внимание к клубу? Забини возмущённо вздохнул. Ясное дело, он ожидал совершенно противоположной реакции. — От тебя это звучит лицемерно, Малфой. Они с Блейзом сверлили друг друга взглядами, и это мог быть один из тех случаев, когда «гляделки» бы затянулись из-за упрямства обоих, но им пришлось прекратить ребячество, когда музыка вместе со светом резко обрубилась. Парни непонимающе переглянулись и одновременно спрыгнули с барных стульев. Толпа вокруг взволнованно оценивала обстановку вокруг, и они с Забини уже почти пошли выяснять проблему, когда на сцену с тортом вышла Грейнджер. — Мне сказали, что кто-то сегодня здесь празднует день рождения. — О Салазар… — покачал он головой, едва сдерживая улыбку. Забини рассмеялся, пихнув его в плечо, и Драко понял, что друг это спланировал. Малфой вернул взгляд Гермионе, смотревшей на него с притворно обаятельной улыбкой с самой сцены. Торт, что она держала в руках, задекорированный десятками горящих свечей, наверное, должен был сосредоточить на себе всё внимание, но — даже приставь к его виску пистолет, — он бы всё равно не отвёл взгляда от Грейнджер. Она выглядела… потрясно. Драко разрешил себе на секунду отвести взгляд от её глаз к телу, медленно огибая изгибы, подчёркнутые плотно прилегавшей тканью в правильных местах. Если его пристальный взгляд по-прежнему оказывал на неё то же влияние, Грейнджер сейчас очень непросто было удержаться на каблуках. Платье телесного оттенка было выполнено из полупрозрачной ткани, покрытой сияющими блёстками, что благодаря свету прожекторов создавали эффект мерцания. Малфой уже как-то видел на ней подобное… «голое платье», и до сих пор не понял, нравилось ли ему это или всё-таки бесило, что разглядеть её тело со всех ракурсов мог каждый желающий. Драпировка в области груди увеличивала объём и красиво подчёркивала изящную зону декольте, а в области талии и бёдер — добавляла дополнительный текстуры, создавая утончённый и в то же время соблазнительный силуэт. Это чёртово платье пополнит коллекцию тех, в которых Гермиона появлялась в его до боли реалистичных снах. Пробуждение всегда было самой дерьмовой их частью — тот тип снов, когда невыносима сама мысль, что это всего лишь фантазия. О, ну и неприятным бонусом всегда шёл каменный стояк. Вот он-то был очень даже реалистичным. — С днём рождения тебя, — томным голосом пела поздравление Грейнджер, аккуратно спускаясь по ступенькам. Толпа разошлась, и она медленно ступала в его сторону, не прекращая петь. В ушах шумела кровь, а стук её каблуков отскакивал эхом в сознании. Блядство… — Она с Линчем? — быстро спросил Драко у Забини, не отводя от неё взгляда. — Не-а, — и ему даже не нужно было смотреть на друга, он слышал, как тот улыбался во все тридцать два зуба. — Тогда твоя взяла. — Наслаждайся, дрочила. Забини рассмеялся, и они незаметно стукнулись кулаками внизу прямо перед тем, как Гермиона остановилась напротив него. Блейз отошёл в сторону, и теперь-то ничто не мешало Малфою представить, будто в целом здании остались лишь они вдвоём. — С днём рождения, милый Драко, — сцепив зубы, пропела она обращение, и лёгкая ухмылка на его лице превратилась в довольную улыбку. Блейз наверняка заставил её это сделать. — С днём рождения тебя. Она выставила торт вперёд, делая из него своего рода баррикаду. Гермиона не переставала улыбаться, и знай он её не так хорошо, — даже подумал бы, что поздравление вполне искреннее, вот только он знал Грейнджер лучше, чем кто-либо, и полыхавшее адское пламя в золотистых радужках не предвещало ничего хорошего. — Загадывай желание, Малфой. Он подошёл ближе, и со стороны всё выглядело так, будто он наклонился, собираясь задуть свечи. Но наклонился Малфой только ради Грейнджер. Чтобы почти в дюйме от её лица прошептать слова, предназначенные лишь для её миленьких, покрасневший под его пристальным взглядом ушек. — Загадываю тебя, детка. И он задул свечи, зная, что это будет одно из тех желаний, что обязательно сбудется. Он видел это в её глазах.

***

Прошло полтора ёбаных часа, и Малфою всё больше начинало казаться, что Грейнджер не собиралась сегодня спускаться со сцены. Последняя свечка только потухла, как она всучила ему в руки торт, а сама взялась за микрофон и упорхнула на сцену. Клуб не переставал пополняться новыми людьми, и скопившаяся у танцпола толпа практически полностью закрыла ему обзор на Гермиону. Они почти хором подпевали ей, и Малфою каким-то образом удалось не оглохнуть, только благодаря наложенным на лаунж-зоны заглушкам. Блейз поступил очень умно, когда предусмотрел и это. Заклинание позволяло разговаривать без криков, как это обычно происходило в шумных клубах, но и пропускало музыку, чуть приглушая до приятных слуху вибраций. Драко отвернулся от сцены, где Гермиона начала исполнять какую-то очередную, хер знает какую по счёту песню из своего репертуара, когда официантка принесла на подносе сразу несколько напитков. Малфой благодарно кивнул, принимая из рук стакан, и сделал глоток. — Для именинника ты выглядишь слишком унылым, Малфой. Драко повернулся к подсевшей рядом Пэнси. — Вроде для кризиса среднего возраста ещё рановато. Малфой закатил глаза. Она глотнула коктейль из своего бокала и насмешливо сверкнула взглядом. — Пьяный трёп Монтегю и Хиггса даже мёртвого заебёт. — И это к ним ещё не присоединился Тео. Уголок губы чуть дёрнулся. — Если такое случится, я лучше сразу сбегу, как Гарри, — добавила Пэнси, покосившись на громкий смех, прозвучавший со стороны бывших однокурсников. Последний раз Малфой проводил время в их компании на мальчишнике Забини, с которого прошло почти два года, и, судя по тому, что он сейчас видел, фраза «время меняет людей» к ним не относилась. Тео с Блейзом поддерживали общение с однокурсниками, хоть и изредка, а Драко после выпускного и вовсе забыл об их существовании. И, слыша всё те же затёртые до дыр шутки Пьюси, скользкие комментарии о девушках от Хиггса с Монтегю и как Трейси с Милисентой в очередной раз перемывали кости давним знакомым, Малфой понимал, что поступил правильно. Отец всегда учил его фильтровать свой круг общения и отличать настоящих друзей от умело притворявшихся ими знакомых. — Я бы на месте Поттера не оставлял тебя в этой сомнительной компании, — бросил взгляд Малфой в том же направлении, что и Паркинсон. — Куда он ушёл? — Гермиона попросила встретить её за кулисами после выступления. Пьяная толпа и всё-такое. Кто знает, чего можно ожидать от людей. Он-то как раз знал. Начнётся давка, все будут тыкать в неё своими телефонами, ослепляющие вспышки засверкают со всех сторон, и люди не угомонятся до тех пор, пока охрана не растолкает толпу вокруг. То есть с ним она общается через телохранителя, а в полный людей клуб приходит без него. Потрясающая логика. — Предусмотрительно, — ответил Драко и повернул голову в сторону входа в огороженную лаунж-зону, куда вместе зашли Блейз с Теодором. Парни о чём-то переговаривались, держа в руках напитки, и заняли свободный диванчик напротив бывших однокурсников. Им понадобилось меньше пары секунд, чтобы влиться в разговор, и это умение моментально располагать к себе людей было тем, что искренне поражало Малфоя. Драко не обладал наклонностями экстраверта, и это всегда сильно отличало их друг от друга, а у окружающих вызывало вопросы, вроде: «Как они вообще умудряются ладить?». Он и сам понятия не имел. Малфой был принципиальным, резким и прямолинейным. Раздражал ли он этим окружающих? Возможно. Но только так он отсеивал от себя лишних людей, оставляя рядом достойных. Действительно ему нужных. Тео с Блейзом относились к этому проще. — Слушай, я ведь с тобой так и не поговорила о том, как мы с Гарри решили… — Сунули нос не в своё дело, да я помню. Пэнси хлопнула его по плечу. — Я хотела сказать, что зря мы всё это затеяли, но ты снова ведёшь себя как мудак, так что иди к чёрту. Малфой рассмеялся. А вот Паркинсон как раз порой напоминала ему самого себя, и, не будь её, — Драко бы давным-давно откинулся в этой компашке вечных оптимистов. — Идея была хорошей, но реализация подкачала, — просто ответил Малфой. — Мне в моменте показалось, что Грейнджер воткнёт в мою руку вилку, так что, если запланируете что-нибудь подобное снова, постарайтесь ограничить ей доступ к колюще-режущим предметам. Паркинсон издала смешок. — Она ещё немного повыпендривается, но согласится быть свидетельницей. — С чего такая уверенность? — покосился он на подругу. Пэнси замяла зубами губу, будто раздумывала, стоит ли ей отвечать, но после небольшой паузы полностью развернулась к нему и сказала: — Только я тебе это не говорила, — Драко многозначительно выгнул бровь. Этот разговор становился всё интереснее. — Я подслушала их разговор с Дафной за кулисами и уловила в её словах что-то отдалённо напоминающее: «Я не смогу сосредоточиться, зная, что он здесь». Малфой прокрутил в голове услышанное ещё раз тридцать, прежде чем неприлично широкая улыбка расползлась по его лицу. — Я говорил, что обожаю тебя, Пэнс? — О, иди к чёрту, Малфой, — цокнула подруга и вновь пригубила из бокала. Драко закусил внутреннюю часть щеки, чтобы перестать улыбаться как умалишённый, и повернул голову к сцене. Её голос вновь проник в самое сердце, посылая по телу учащённые вибрации в такт витающих, нежно обнимающих пространство нот.

Тебя нет рядом,

Но ты остался частью моих воспоминаний.

Малфой помнил эту песню, хоть и слушал всего пару раз. Гермиона написала её ещё задолго до их встречи, и почему-то только сейчас Драко удалось расслышать, как Грейнджер словно предугадала их будущее, заточив его в стихи.

Я пыталась не вспоминать о тебе хотя бы по ночам,

Но не могла контролировать свой разум.

Он затаил дыхание, когда она стала брать высокие ноты, как всегда прикрывая глаза. Это была одна из тех её «сценических фишек», которая входила в число его любимых вместе с подкидыванием микрофона, когда она ловила его прямо в воздухе. В такие мгновения она и её музыка сплетались в единое целое, и каждую ноту Грейнджер вытягивала из сердца, разрешая ненадолго заглянуть в её пестрящий эмоциями мир. Она осталась на сцене одна. В её глазах отражалась страсть, а в улыбке — эйфория. Без танцоров на фоне и прочих декораций, Гермиона смотрелась даже органичнее. Малфою всегда казалось всё это шоу вокруг излишним, Грейнджер и без него притягивала к себе взгляды. Каждое её утончённое движение наполнялось смыслом, каждое прикосновение к микрофону — магией.

Я думаю только о тебе,

Милый, и никто другой мне не нужен.

Когда она допела последние строки, он устремил на неё взгляд и позволил себе раствориться в этом моменте, наблюдая, как Гермиона упивалась заполонившими зал аплодисментами. Время словно остановилось, когда её глаза нашли его. Среди десятка грёбаных людей именно его. Воздух вокруг стал разреженным. Он нуждался в кислородной маске. Это было похоже на удушение, иначе он не мог понять, почему её сосредоточившийся на нём взгляд выбил нахрен из груди весь воздух. И только когда свет погас, а она скрылась со сцены, к Драко вновь вернулась способность дышать. Господи… Так умела только она. Только Грейнджер каким-то образом удавалось наводить порядок в его сознании одним лишь взглядом. В голове снова стало спокойно. Это что-то необъяснимое. Как один и тот же человек мог сначала довести его до ручки, а после вернуть голове ясность? Внезапно он услышал упоминание знакомого имени. Речь Флинта, разговаривавшего с Пьюси, звучала тихо, но Малфою, уловившему упоминание её имени, хватило и этой громкости, чтобы зацепиться за обсуждение и повернуть голову в их сторону. Судя по тому, как Теодор с Блейзом переглянулись, а потом покосились на Малфоя, знакомое имя ему всё-таки не послышалось. — Раньше она мне казалась чересчур чопорной. Но если бы я знал, что она так старательно прятала эти горячие ножки, давно бы уже предпринял попытки порезвиться с этой звёздной девочкой, — поиграл бровями Флинт. — Ну вы понимаете, о чём я. Пэнси скривилась и показательно громко фыркнула «Фу», покидая ложу. Челюсть Малфоя щёлкнула, а пальцы туже обхватили стакан. — Чёрт, следи за языком, Флинт, — скривился Тео, заступаясь за Гермиону. И ещё бы он этого не сделал. В любой момент мог вернуться Брайан, а тот бы явно не стал терпеть похабные комментарии о подружке. Драко ещё со времён учёбы в Хогвартсе понял — в отличие от своего брата-близнеца, Брайан был более импульсивный и никогда не думал дважды, прежде чем что-то сказать или сделать. — Да ладно, Нотт, ты сам нам затирал когда-то, как охуенно бы смотрелись эти ножки на плечах. Я бы мог… Ну не знаю, проверить твою теорию? — Ты в таком состоянии даже свой член от бутылки отличить не сможешь, Флинт, — постарался придать голосу хамоватой беспечности Малфой. — Мне льстит, что ты думаешь, что у меня большой, Малфой. Ей-то это точно понравится, а? — Я бы послушал, какой крикливой в постели становится эта певчая птичка, — подхватил тему и Пьюси, похотливо облизнувшись. Блядь. Драко прикрыл глаза, отворачиваясь, пытаясь сделать размеренный вдох. Один, два... Сука. Кулак, однако, сжался почти инерционно, как бы говоря: «Ой, да ладно, мы давно не развлекались». Вот только объективных причин набивать морду Флинту у него не было. Тот слишком пьян и абсолютно не фильтрует пропускаемую речь. Это вызвало бы слишком много вопросов, а Драко не смог бы найти оправдание, с какого это чёрта он так рьяно защищает репутацию Грейнджер. Пьяная мужская трепотня никогда не была чем-то новым. Особенно в их компании. Особенно на вечеринках с морем алкоголя. Он и сам когда-то мало отличался от Флинта.

— 𓆩ꨄ︎𓆪 —

Сентябрь, 2015

Он хмыкнул, когда Астория очертила кончиком носа полосу от линии его подбородка до шеи и впечатала в кожу остатки губной помады. В два счёта распознав очередной намёк Гринграсс, Драко сомкнул руку на её шее и прижал губы девчонки к своим. Их языки вкуса горького виски и до сводящего зубы приторного коктейля будоражили контрастом, предвкушением чего-то до охуения горячего. Малфой чуть оттянул её губу и отпрянул, заглядывая в глаза Астории. Самодовольство заструилось под кожей, когда в голубых глазах он увидел именно то, чего и добивался. Похотливое вожделение. Большее ему было и не нужно. — Малыш, — шепнула она ему в губы, — давай уйдём? Пока Тео с Блейзом тут, мы бы могли наверстать упущенное. И, очевидно, под «наверстать упущенное» Гринграсс имела в виду их перерыв. Именно так оправдывалась Астория, когда их в очередной раз доставали с расспросом: «вы же расставались летом?» Драко обычно отмалчивался. Она и сама отлично справлялась с втаптыванием своего достоинства в землю, пока Малфою было… Да просто похуй, если честно. Хотела называть это перерывом? Пожалуйста. Как будто все были не в курсе, что Гринграсс сама же с громким скандалом и рассталась с ним, когда застукала в постели с другой. Словно для них это было чем-то новым… Она обижалась, выёбывалась пару недель или месяцев, утешая себя в объятиях другого, а когда слышала от какой-то очередной девчонки трёп о нём, возвращалась. Гордость была не про Гринграсс, как и верность не про него. Их отношения были насквозь пропитаны токсичностью — она перемешивалась с кровью в венах и умертвляла оставшиеся нейроны гордости в голове Астории. Малфою не счесть, сколько раз он хотел порвать с Асторией и сколько раз она, истерически рыдая, умоляла его этого не делать. Гринграсс тешила себя надеждой, что однажды это идиотское соглашение о браке состоится и он что — остепенится, станет образцовым мужем? С работы будет возвращаться с букетом цветов, хвалить её стряпню, а ночью, когда дети уснут, заниматься… любовью? Блядь, нет. Это было не про него. Брак с ним — это об эгоизме и безразличии, нежно обнимающих партнёра колючей проволокой. Это когда во внутреннем кармане костюма она однажды найдёт пустую бутылочку от противозачаточного зелья, использованного не ею. Это о «Я задержусь на работе. Много дел», когда они оба будут знать, что у его «дела» длинные ноги, гладкие волосы и бейджик «Стейси, секретарь». Это о забытых годовщинах, пропущенных в командировках днях рождения. Это о её проглоченных обидах на его постоянные измены, от которых он будет откупаться подарками. Это о совместных выходах в свет, где их пару назовут примером для подражания, не догадываясь, не считав в фальшивых супружеских жестах, что он уже какой год подряд уходит из дома, едва она засыпает. Заслуживала ли Гринграсс такого отношения? Никто не заслуживал. Драко понимал, каким аморальным ублюдком был, но собирался ли меняться? А нужно ли, раз она продолжала терпеть, как он вытирал об её «любовь» свои ноги? Порой Малфой и сам возвращался мыслями к этому грёбаному брачному договору. Ему нравилась Астория. Нравилось быть с ней. Наверное, будь он другим человеком, — даже радовался бы, что такая девушка, как Гринграсс, была по уши в него влюблена. С Асторией было… терпимо. Она никогда не пыталась его поменять, хоть и верила, что однажды он встанет на путь исправления сам. Она мирилась со всеми выходками, которые не стала бы терпеть ни одна другая девушка. У Дафны с Асторией были херовые отношения, но даже Дафна как-то раз попрекнула Малфоя словами, что, будь она на месте сестры, — послала бы его давным-давно куда подальше. И была права. У них был потрясающий секс, и иногда это давало Гринграсс дополнительные преимущества, когда та включала режим «я же твоя девушка», а Драко позволял ей делать те вещи, которые были под запретом для других. Иногда, хоть и редко, они ходили на свидания. Он держал её за руку, когда они прогуливались по Хогсмиду, зная, что она любила это — показывать другим девчонкам, что он всё равно всегда возвращается к ней, неважно, скольких перетрахал перед этим. Он дарил ей подарки по случаям, а иногда и без них, просто потому что Гринграсс великолепно справлялась со своей ролью. Нужна — значит, рядом, нет — не станет лезть. Драко ненавидел пускать в окружение новых людей, и, хоть брачный договор и приносил некоторые неудобства, именно из-за этого был терпим к Астории. Она знала к нему подход — единственная значимая причина, почему Гринграсс всё ещё была рядом. Почему мысль о браке именно с ней не была такой уж и невыносимой. Нечасто его посещали мысли, вроде: «Видел ли он кого-то другого на её месте?». Честно? Нет. Другие порой даже во время секса пытались его подкорректировать — просили быть нежнее, а он в ответ напоминал об использовании рта по назначению. Тео с Блейзом всё подкалывали его, что ждут-не дождутся, когда уже появится «та самая» и прижмёт ему каблуками яйца. Только как у неё получится это сделать, если Малфой даже не верил в любовь? Странно, пожалуй, слышать такое от человека, наблюдавшего с детства трепетное отношение родителей друг к другу. Драко же был… другим. Ему это было не нужно. Его сознанию это было не нужно. Любовь приводит к уступкам, а уступки — к подчинению. А Малфоя вполне устраивало быть подчинённым лишь самому себе, как бы эгоистично это ни звучало. Бывали, конечно, редкие случаи, когда в нём просыпались отголоски сентиментальности, и, смотря на девчонок, Драко выискивал, пытался нарыть в них нечто такое, что могло бы его зацепить. Что заставляло бы его беспричинно улыбаться, как Забини, когда тот замечал поблизости Дафну. Его отца, когда он вновь наблюдал со стороны, как мать, отвлекаясь на дела в саду, ходила и бормотала себе что-то под нос или вовсе пела. Малфой даже примерно не мог представить: что в ней должно быть такого, чтобы ему нахрен снесло крышу? Улыбка? Смех? Глаза? Может, и подействует, если в одном человеке объединится всё это. Но как-то он сомневался, что такой человек существует. — Признавайтесь, парни, чей локатор уже наведён на новенькую? Слова однокурсника отвлекли его от размышлений. Большая часть мужской компании загоготала, в то время как девушки скривились. Хиггс, ну разумеется, это был Хиггс. Его взгляд Малфой чувствовал весь вечер, и особенно колоть кожу начинало, когда Гринграсс показательно начинала требовать к себе внимания. Он ревновал. Ну ещё бы. Теренс ведь был этим летом в роли очередного утешителя Гринграсс, когда «плохой Драко её снова обидел». Драко сначала нахмурился, не поняв, о ком именно говорил однокурсник, ведь с этим нововведением в их системе образования новые студенты буквально заполонили собой Хогвартс. Он проследил за взглядом Хиггса и наткнулся на входящих в Выручай-комнату Дафну и Пэнси в компании Грейнджер. А, теперь ясно. Глупо, что он сразу не догадался. Прошла уже неделя её пребывания в школе, а люди всё не утихали. Казалось, воскресни сам Мерлин, и будет меньше шуму. Только что они все в ней находили, Малфой не понимал. Она даже не была похожа на саму себя. И он нисколько не удивится, если в один прекрасный день выяснится, что всё это время ею притворялась другая под оборотным. Уж слишком бросается в глаза эта разница между той, что сверкает на сцене, и другой — пытающейся смешаться с толпой. Забини с Ноттом тут же оживились при виде подруг. Драко закатил глаза. Блейз только и делал, что ныл об отсутствии Дафны весь предыдущий час. Когда их неопределённость в очевидных чувствах друг к другу наконец-то разрешилась, Малфой полагал, что оба от него наконец отстанут. Нихера. Блейз теперь будто ещё больше заёбывал его какими-то глупостями, свойственными всем парочкам,вроде: «А если она разочаруется во мне?». И да, вот она — ещё одна причина, почему он не был создан для отношений. Ему на такое было абсолютно посрать. Обиделась? Успокоится. Не разговаривает? Да и самому не хотелось. Плачет? Не из-за меня и Слава Богу. — Это я заранее интересуюсь, чтобы предупредить и никого не обидеть, когда я сегодня ночью повеселюсь с этой киской. Астория перевела взгляд на всё никак не умолкающего Теренса, у которого наконец-то получилось привлечь к себе желаемое внимание. Гринграсс посмотрела на него и поднесла два пальца ко рту, изображая рвотный позыв. Драко усмехнулся над побагровевшим парнем. — Ты последний человек, которому может что-то перепасть, Теренс. — А летом ты была обо мне другого мнения, Стори. Что изменилось? Хотя не говори, — презрительный взгляд однокурсника коснулся профиля Малфоя, который даже голову не повернул в сторону происходящих разборок. Его это уже достало. Хиггс в последнее время часто истерил, как девчонка в ПМС. — Я и сам прекрасно вижу, что изменилось. Да, Малфой? — Не впутывайте меня в это, — отмахнулся он и уже хотел обратиться к Блейзу, но тот был слишком занят разглядыванием Дафны. Малфой снова закатил глаза и посмотрел туда же, куда и друг. Взгляд почему-то зацепился за Грейнджер. Из-за громкой музыки она склонила голову ближе к Дафне, что-то рассказывающей ей, как всегда активно жестикулируя, и спустя мгновение обе девушки рассмеялись. Она сморщила носик, смеясь, и какого-то чёрта это его улыбнуло. Забавная. Драко сместил взгляд, оценивающе проходясь по фигуре. Грейнджер была красивой девушкой. И он понимал парней, у которых внизу твердело только при виде её хорошенького личика. Вид на неё сверху-вниз наверняка тоже очень даже хорошенький. Большие глубокие глаза цвета растопленной карамели, полные губы, формой напоминающие лепестки, высокие скулы. Как художник, Драко просто не мог не отметить эстетичность тандема черт лица с пышными кудряшками, так отличающих её от остальных. Личиком Грейнджер относилась к тому типажу девушек, которыми хотелось хвастаться перед друзьями, но вот тело… слишком тощая. Малфой любил, когда у девушек было за что подержаться, но в её случае — подержаться там можно было только за кости. Наверное, она и сама видела свою в каком-то смысле даже болезненную худощавость. Неспроста же пряталась за мешковатой одеждой. Хотя, вполне возможно, проблема заключалась в другом, ведь её сценические образы едва ли оставляли простор для воображения. Грейнджер была… Он даже не мог подобрать подходящего слова. Они пересекались пару раз, но Малфой видел на ней только бесформенные свитера, прячущие несовершенства, зато сегодня девчонка вырядилась так, будто намеревалась показать всё, что реально противозаконно прятать. Ноги, чёрт их подери, были охуенными. Драко наклонил вбок голову, наблюдая, как они приближались к столику, и с каждым её новым шагом его фантазия набирала обороты. Была ли она в его вкусе? Относительно. Трахнул бы он её, выпади такая возможность? Да. Грейнджер остановилась рядом с ними, и по забегавшим глазам Малфой определил, насколько ей была чужда обстановка. Она заправила прядь волос за покрасневшие уши. Мило. Дафна переключила своё внимание на Блейза, отчего Гермиона явно растерялась, но Тео с Пэнси быстро утянули её к себе. Однако Грейнджер по-прежнему выглядела напряжённой, будто к её спине гвоздями прибили деревянную доску. Внезапно она мотнула головой, и их взгляды встретились. Драко сузил глаза, когда Грейнджер сразу же отвернулась, и продолжила изображать непринуждённый вид, слушая болтовню Теодора. И когда спустя полчаса своего пребывания в их компании Грейнджер раз — открыла свой рот, два — решила посостязаться с ним в остроумии и три — с горделиво вздёрнутым подбородком покинула вечеринку, Малфой вспомнил, почему за целую неделю не предпринял ни единой попытки познакомиться с ней… поближе. Она бесила его. До ёбаного скрипа зубов. Драко и сам не понимал, откуда взялась настолько ощутимо пульсирующая зарядами неприязнь, но, когда Грейнджер появлялась где-то поблизости, раздражение затмевало собой все остальные эмоции. То ли дело было в том, что он продолжал отголосками слышать её скомканные, нервирующие беспорядком мысли, и, как бы ни старался отгородиться окклюменцией, — она была чистым хаосом для него. То ли ему хватало одного её высокомерного взгляда, чтобы мозг тут же среагировал на девушку, как бык на красную тряпку. Она была сложной. А сложности его изнуряли. Он от них уставал. Он уставал от неё. Потому что её было слишком… Слишком, блядь, много. И это реально заёбывало Малфоя. — Малыш, ты напряжён, — осторожно коснулась его плеч Астория. — Это из-за её слов? — Мне похуй на мнение этой выскочки, но я не позволю ей прилюдно унижать меня, — отмахнулся Драко, ощущая, как гнев ещё пульсировал на кончиках пальцев. Сука. Он опрокинул в себя остатки виски. — А котёнок-то кусается, — протянул с гадкой ухмылкой Хиггс, смотря на него. — Малфой, когда в следующий раз решишь с ней снова сцепиться, предупреди заранее. Я поставлю на Грейнджер ставку. — Чтобы окончательно обнищать, когда я напомню ей, от каких действий её рта больше пользы? Монтегю с Пьюси хохотнули, быстро сообразив, на что именно намекал Малфой, и даже у Забини, который при Дафне теперь строил из себя паиньку, губы дёрнулись в улыбке. — Решил составить Теренсу конкуренцию? — подключился к обсуждению Монтегю. Грэхэм имел дурную привычку влезать, когда замечал накаление обстановки, и будто считал своей обязанностью — залить бензином искры. — Он не потянет такого конкурента, — губы Драко растянулись в ленивой ухмылке. — Если бы я только захотел, Грейнджер уже сегодня бы стонала подо мной. — Не в этот раз, — забавлялся Теренс, который, видимо, так нарывался напороться на его кулак. — Она и близко тебя к себе не подпустит. — Да? А мне так не показалось, когда её глаза вылизывали мне торс. — Только это было до того, как ты вылил на неё дерьмо, — с вызовом бросил Хиггс. — Так что реально, Малфой, не трать в этот раз попросту время. Я забираю её себе. — Хватит говорить о ней, как о вещи, — огрызнулась Паркинсон, что с момента ухода Грейнджер изображала, будто их не существует. — И эти люди ещё говорили что-то о моём фанатизме, — услышал он краем уха ворчание Теодора. Малфой по одному лишь звучанию голоса друга догадался: тот разделял недовольство Пэнси о том, в какое настроение окрасился разговор. — Не подеритесь за её автограф, мальчики. — Я бы с большим удовольствием и сам оставил на её теле парочку… автографов, — Теренс поиграл бровями и с деланным пафосом закинул руку на плечо рядом сидящей Милисенты. — А вот ты, Малфой, давай расскажи всем, как далеко готов зайти ради очередной юбки? Астория рядом ощутимо напряглась, но Малфой даже не взглянул на неё. Вот оно. То, к чему Теренс и вёл изначально. Пытался выставить Малфоя мерзавцем, а себя — хорошим парнем, чтобы показать Гринграсс, как сильно та снова ошибалась на его счёт. Будто она и сама не знала. — Ты пытаешься взять меня на слабо? — снисходительно вскинул бровь Малфой. — А получается? — Не в этот раз, — вернул он Теренсу его же слова. — Боишься услышать отказ? — всё не унимался Хиггс, и у Малфоя сложилось впечатление, что сегодня все решили его заебать. — Это больше по твоей части. Астория хихикнула. Теренс злобно прищурился, чем только позабавил Малфоя. Ставить на место мнивших о себе слишком многое — его любимый тип развлечения. — Как и быть козлом по твоей. — Но, как видишь, кискам нравится. Драко специально переместил ладонь ближе к заднице Гринграсс, зная, что Хиггс и так весь вечер наблюдал за перемещением рук на теле девчонки.И вот и всё.Охваченный ревностью Теренс клацнул челюстью, так и не найдя подходящих слов. Малфой усмехнулся, закатывая глаза. Это было слишком просто. И только после «схватки» с Теренсом, Драко подумал, что не прочь бы повторить подобное с Грейнджер. С ней хотя бы было… необычно?

— 𓆩ꨄ︎𓆪 —

— Боюсь, у неё аллергия на таких долбоёбов, как вы. — А Малфоя, я смотрю, всё не отпускает, что трофей коллекции так и прошёл мимо него, — рассмеялся Хиггс. Драко закусил щеку изнутри, чтобы не ухмыльнуться. Салазар. Ну какой еблан. — Ты так в этом уверен? — равнодушно бросил он через спину, когда уже поднялся с дивана, покидая ложу. Нахуй их, пусть думают что хотят. Забини, если что, прикроет. Он больше не мог находиться в обществе этих недоразвитых. Драко покинул ложу, едва заметно покачнувшись. Блядь, последний стакан виски всё-таки был лишним. Алкоголь сделал его расслабленным и слегка вялым. Возможно, ещё сказалась усталость. Обычно так сильно не накрывало, но сегодня он явно чувствовал себя чуть… захмелевшим. Не пьяным в дрова, чтобы подбирать слюнями барную стойку, но достаточно для образования полупрозрачной успокаивающей пелены в сознании. Малфой аккуратно обошёл несколько столов, занятых шумными компаниями. Что там говорила Пэнси? Грейнджер где-то за кулисами? Осталось только обойти эту толпу у танцпола и можно начинать строить из себя храброго спасителя. Его толкнула какая-то девчонка на танцполе, и он лишь закатил глаза на это, продолжая идти ближе к бару, за которым скрывалось закулисье. Он оглянулся по сторонам, и в нём снова пробудилось одно из тех чувств, выработанных на уровне инстинкта, когда она оказывалась где-то поблизости. Слабое покалывание затрепетало под кожей, и Драко замер, заметив, как Грейнджер аккуратно пробиралась через толпу на танцполе и придерживала это своё платье. Ну и где, блядь, Поттер? Это везение, что свет был достаточно приглушённым, отчего ей и удавалось оставаться незамеченной. Но не им. Он её видел всегда. А сейчас ещё и слышал, когда какая-то энергичная парочка толкнула её, и Грейнджер выругалась на испанском. Драко усмехнулся. Её акцент — веселил Малфоя даже в те времена, когда он убеждал себя, будто всё в ней его раздражает. Она начинала говорить по-испански, когда была сильно возмущена или на чем-то сосредотачивалась. Драко помнил, как удивился однажды, когда они вместе занимались в библиотеке, и Грейнджер вдруг стала на испанском бубнить себе под нос текст из книги. Это забавляло, учитывая, что она даже не замечала этого за собой. А её акцент… Господи. Сейчас его уже почти невозможно расслышать, но он помнил, как интересно Гермиона звучала раньше, когда английская речь обволакивалась лёгкой игривостью испанской. Глаза Грейнджер расширились, когда их взгляды примагнитились друг к другу, и вдруг, запнувшись о собственное платье, она врезалась прямо в него. Драко быстро среагировал, подхватив её за талию, не давая Гермионе упасть. — Поймал. — Малфой. — Твой единственный, — прошептал он ей на ухо, посылая рой мурашек по коже. — Мне начинает казаться, что это становится твоей новой привычкой. Гермиона непонимающе захлопала глазами. — Я готов ловить тебя всегда, детка, но тебе нужно быть осторожнее, — он помог ей восстановить опору, но руки с талии не убрал. Мышцы заискрились от контакта, будто кто-то вкачал в него литры игристого и пузырьки поочередно залопались. Грейнджер не спешила отгораживаться от него, явно ещё растерянная столкновением. Близость заставила Малфоя опустить подбородок, чтобы не прерывать с ней зрительного контакта. Даже на своих высоченных шпильках Гермиона едва доставала ему до носа. — Есть очень маленький процент, что однажды меня может не оказаться поблизости… — Этот процент — будет подарком судьбы. — …А мы же не хотим, чтобы твои ножки пострадали, — проигнорировал её колкость Драко, завершая свою речь. Грейнджер фыркнула, снова становясь собой — колючей и язвительной. Ну нет, так не пойдёт. Уголки его губ дёрнулись в злорадной ухмылке, когда голову посетила мысль всё-таки наказать чертовку за дерзость. Малфой ещё в начале заметил пустующий диванчик позади них и, чтобы Гермиона не успела сообразить по его изменившейся мимике, резко потянул их обоих назад. Гермиона издала писк, когда они вместе упали на диван: он на мягкую поверхность, а она — ему на колени. — Малфой! Что ты… — шокированная его действиями Грейнджер распахнула глаза, становясь похожей на лань при свете фар. Она заёрзала, попытавшись подскочить, но Драко только крепче сдавил пальцами мягкую кожу под платьем, прекращая все попытки Гермионы выбраться. Она хлопнула его по плечу, и он рассмеялся. — Отпусти меня сейчас же! — Грейнджер, стоит мне лишь взглянуть на тебя, и ты уже еле стоишь на ногах. В таком положении будет безопаснее для всех, — игриво подмигнул он и заправил выбившуюся из причёски кудряшку. — Но не для тебя, если ты сдвинешь свою руку ещё хоть на сантиметр ниже, — по-кошачьи прошипела она, и Драко поднял ладонь в жесте «сдаюсь». Малфой думал, она сейчас сразу же подпрыгнет, но Грейнджер продолжала сидеть на его коленях, хоть он её уже и не держал. Не замечала или не хотела? — Я скучал по твоему острому язычку, — он переместил ладонь на её талию и притянул к себе ближе. Грейнджер, не ожидавшая резкости, упёрлась рукой ему в грудь, и только это оставляло между ними более-менее приличное расстояние, потому что в остальном… Он уже даже чувствовал её участившиеся пульсации. — Но ты вроде как мой подарок, так что хотя бы притворись, что тебе приятно быть в компании именинника. Снова попытавшись подняться с его колен, Гермиона дёрнулась, но Драко удержал её в крепком захвате, превращая каждую попытку в никчёмное ничто. Вина в его наглости лежала полностью на сгустившем кровь алкоголе, только им Малфой мог оправдать, почему расхрабрился настолько, что позволил себе откровенно водить руками по её платью, наслаждаясь… его приятной текстурой. Полупрозрачность ткани не оставляла возможности для полёта фантазии. Она была настолько тонкой, что давала почувствовать, как на коже Грейнджер разбежались мурашки в местах его прикосновений. Ткань подстраивалась под фигуру, плотно обволакивая женственные формы, прилегая точно второй слой кожи, и Малфой не выдержал, метнув быстрый взгляд к линии декольте. Чёрт. Её грудь бросала вызов его выдержке. Он был мужчиной. В самом расцвете сил. Мужчиной, у которого не было нормального секса уже несколько месяцев. Или лет?.. И, видимо, неудовлетворённость с нетрезвостью сегодня решили подружиться, чтобы добить его окончательно. Ему пиздец. — Я выступала на открытии клуба, Малфой, а не в роли твоей личной стриптизёрши, — ответила Грейнджер, наконец прекращая на нём ёрзать. Господи, спасибо. Малфой издал облегчённый вздох, когда почувствовал послабление в паховой зоне. Естественно, именно сейчас член решил вспомнить о своих прямых функциях. Он поморщился, когда Гермиона снова шевельнулась, и Драко мог дать руку на отсечение, что она почувствовала… шевеления внизу и тёрлась об него специально. Стерва. Она дразнила его. И это было всё равно что кошке ходить по хрупкому скосу крыши, когда внизу её уже поджидала стая собак. Совершенное безрассудство. Она забавлялась происходящим не меньше его самого, но, видимо, забыла, чем обычно оборачивались для неё подобные игры с его выдержкой. Забыла, как прятала под водолазкой фиолетовые пятна на тонкой шее, как из-за ошпаривающего кожу жжения на ягодицах осторожно присаживалась, и как хрипотцу, саднящее от громких стонов горло оправдывала простудой. — Не ври. Ты знала, что сегодня мой день рождения. Грейнджер вновь дёрнулась, и Малфой не выдержал. Он упёрся в неё предупреждающим взглядом, вцепившись в бёдра пальцами, буквально силой заставляя девчонку прекратить. Сила его хватки должна была оставить следы на её теле, для неё она была почти болезненной, но ни одна мышца на лице Грейнджер не дрогнула. Блеск озорства отразился в карих глазах, заставляя Драко проглотить рычание, когда Гермиона опустила ладонь на его шею и якобы случайно царапнула ноготком кожу. 1:1. Хорошо, он понял. Сегодня они играют по-крупному. — Понятия не имела, — невинно ответила она. — Не люблю занимать мозг бесполезной информацией. — Прекрати быть такой стервой. Хотя бы сегодня, а завтра снова можешь продолжать меня ненавидеть. — Чтобы ненавидеть, я должна к тебе что-то чувствовать. А ты мне абсолютно безразличен, — чуть ли не пропела она, смакуя гадкий вкус своей желчи. Её иголки целились ему в сердце и попадали с поражающей точностью, но Малфой не подал виду, а только, наоборот, обдал её хамоватой усмешкой. — Безразличен, да? Он склонил голову, прижимая кончик носа к её щеке, и стал медленно чертить линию на коже. Ресницы Гермионы затрепетали, а рука чуть обмякла и спустилась ниже. Она хваталась за рукав его рубашки, словно за спасательный круг, пока стены самообладания вокруг трещали, выпуская из щелей эмоции. В ноздри ударил запах карамели. Её парфюм. Блядство. Она пахла всё так же. Как самое вкусное лакомство. Его любимая сладость. Малфой до сих пор, заглядывая в «Сладкое королевство», покупал себе парочку карамелек, которые раньше брал для Гермионы, зная, как она любила перекатывать конфеты на языке, а он — вкус, оставляемый ими на губах. — Скажи, если я засуну руку тебе под платье, насколько влажным будет твоё безразличие? — по слогам протянул он последнее слово, цепко всматриваясь, как эмоции в её глазах закручивались в маленькие вихри. — Ты… омерзителен, — горло Грейнджер дёрнулось, привлекая его внимание, когда она запнулась на слове. — Я не Линч, Грейнджер, ты знаешь. Мой моральный компас неисправен, но… — Драко переместил ладонь ниже. К её заднице, едва заметно подтягивая ткань выше. — Ведь это тебя всегда и цепляло? — Цепляло, — подчёркнуто повторила она, смерив высокомерным взглядом. Малфой расплылся в самодовольной ухмылке, почувствовав, как она якобы незаметно потёрла друг о друга бёдра, не прерывая их напряжённого зрительного спарринга. — Ну-ну, вижу. — Всё, заканчивай с этим представлением. Как всегда активизировала напускную браваду Грейнджер, когда поняла, что не может выстоять перед его натиском, и попыталась подняться, но Драко сильнее сжал её тело рукой, потянув на себя и не давая отодвинуться. Грейнджер полоснула по нему раздражённым взглядом, но, даже пойди у него от этого на щеке кровь, — он не позволит ей прервать такой момент. Малфой переплёл их пальцы, игнорируя, как она специально сжала руку сильнее, оставляя на его коже ногтями полумесяцы, всячески стараясь показать, как противится происходящему. — Не-а, ты никуда не пойдёшь. — Малфой, ты пьян, — звучала она так отчитывающе, что Драко захотелось прыснуть от возникшего в голове образа Гермионы в уродливых очках и с указкой, как у старухи Макгонагалл. — А ты — нет, и поэтому такая вредина, — промурлыкал Малфой, получая удовольствие от её миленького «гнева». Драко откинулся назад, вальяжно закидывая свободную руку на спинку дивана. — Расслабься, Грейнджер, мы просто болтаем. Ты же раньше любила, когда наши языки были заняты. Она сузила глаза на его двусмысленную фразу. Он погладил её ладонь большим пальцем и потянул их руки вверх, поднеся к своим губам. Драко прижался к нежной коже поцелуем, не отводя от неё глаз, подмечая каждую деталь на лице, что, переплетаясь с другой, сдавала Грейнджер с потрохами. Как она чуть приоткрыла рот, сглотнув судорожно воздух, как свела брови, и это выражение лица напомнило ему её предоргазменное. Салазар. Он обожал записывать на карту памяти такие эпизоды, когда она была наиболее откровенна с ним и, что бы ни говорила, какими бы колючими фразочками ни бросалась, — всё равно интуитивно тянулась к нему, словно намагниченная противоположным полюсом. Гермиона знала, что он любил наблюдать, и раньше ему казалось, какие-то вещи — особенно в постели, вроде закатанных глаз и закушенных губ, — она делала специально, зная, какой эффект на него оказывает одна лишь её ёбаная мимика. Это было его кинком, даже чем-то большим, чем-то, без чего он подыхал, ежедневно истощался. Видеть её было нуждой. Как астматик не представляет жизни без ингалятора, так и ему хотелось сдирать с кожи по кусочку, когда её в его жизни становилось всё меньше. Происходящее между ними сейчас било по телу и мозгам дефибрилляторами. Это было… ёбаным безумием. Самым чистым и неподдельным. Одно её касание, и Малфой мало отличается от тех, кого заточают в те белые пыточные в психбольницах. Когда он успел допустить такое? Когда «всего лишь очередная» стала для него «всем»? Когда он, впервые услышав её смех, непроизвольно улыбнулся? Когда тем вечером, после их первого поцелуя, лежал на кровати и пустым взглядом смотрел в потолок, прокручивая в голове её тихие всхлипы от недостатка воздуха, крепкую хватку тонких пальчиков на его плечах, когда она цеплялась за него, как подвешенный на эшафоте держится за последние секунды жизни? Грейнджер, когда мы превратились в «это»? Он был абсолютным ничем без неё, и разве это не главный триггер всех психологов, которые как один кричат: «Если вы не можете представить себя без человека — это нездоровые отношения, это зависимость»? Один её взгляд, и он, обливая себя бензином, подносил к коже зажигалку. Вряд ли такую влюблённость имели в виду когда-то Нотт с Забини, когда ждали появления «той самой» в его жизни. Вот она, сидит на нём, расщепляет глазами, а он превращается в беспомощного сопляка, просящего у времени на коленях ещё пару секунд с ней, потому что слишком много часов и так были отобраны у них совершенно безжалостно. — Ты просто лапаешь меня. — И заслуживаю награждение за хорошее поведение, как раз потому что всего лишь лапаю тебя в этом платье, — съязвил он, распаляя её ещё больше. Гермиона закатила глаза и попыталась вытащить руку из его захвата. Замок из их пальцев упрочнился. Нет, не так просто. Он и забыл, как ощущается скопление микротоков под кожей при соприкосновении их кожи, тел, ладоней, и не позволит ей прекратить, пока не наполнит кровь достаточной дозой до следующего раза. — Сделай мне подарок. За хорошее поведение, — Драко понизил голос, заглядывая ей в глаза. — Потанцуй со мной. Очерченные пунктирной линией границы между ними стирались. Малфой плавно приблизил её к себе, потянув за сцепленные руки. — Я пришла сюда сегодня, считай это подарком. Она была так близко, что просто не могла не чувствовать губами жар его дыхания. Малфою казалось, он никогда не сможет забыть ощущение её близости, годами прокручивая в памяти воспоминания, лишь бы не упустить ни детали, но вот она сидит в его объятиях, и эмоции в Драко набирают обороты подобно тропическому циклону. Устрашающее затишье перед чем-то неизвестным. Когда никто заранее не может предугадать, какие последствия на этот раз принесут штормовые силы. — Детка, — шепнул он, заметно сокращая расстояние между их губами. Горячий вздох, слетевший с её губ, оставил на его коже волдыри. Она выдохнула, позволяя ему это делать. Хотя… будто ему когда-либо нужно было её разрешение. Драко потёрся о кончик её носа своим, и Гермиона прикрыла глаза, инерционно потянувшись к нему ближе. — Пожалуйста. И разве умоляющий мужчина не тайный кинк каждой второй женщины? Судя по смягчившимся глазам, Грейнджер входила в их число. — Один танец, — хриплым голосом ответила она, сморгнув вставший перед глазами обоих туман наваждения. — О большем я и не прошу, — и добавил: — Пока что. — Но ты будешь держать свои руки при себе, и больше никаких фокусов, Малфой. — Никаких фокусов? Вот чёрт, а я уже припрятал голубя в рукаве. Гермиона закатила глаза, едва заметно улыбнувшись уголком губ, и он наконец ослабил хватку. Малфой помог ей подняться и встал следом, протягивая ладонь. Назовите это совпадением, удачей или даже чёртовой судьбой, но доносившаяся до них приглушённо музыка ещё минуту назад била по перепонкам гулкими басами, а сейчас зазвучала плавнее. Драко обнял талию Гермионы одной рукой, пока второй держал её ладонь. Крепко, потому что на подкорке сознания звучала еле слышимая тревожная мысль, что она вновь может сбежать. Он склонил голову, зарываясь носом в её волосы. От кудряшек приятно пахло какими-то ягодами. Драко увлёк её в плавный танец, наслаждаясь теплом её тела, находящегося так близко. Но её спина, руки, плечи — всё держалось в напряжении, и это было как удар молотком по голове, когда в мыслях вновь пронеслось: «Она больше не доверяет тебе, парень». Малфою вспомнился их первый танец. На вечеринке в честь Хэллоуина, когда они решили попробовать быть друзьями. Он считал эту идею абсурдной, хотя бы по той причине, что уже фантазировал о Грейнджер, но ради её доверия пришлось уступить самому себе. И даже тогда, совершенно его не зная, Гермиона абсолютно расслабленно велась каждому движению и внимала слову. Потому что верила. Хоть и зря. А сейчас — нет. — Итак… — начал издалека Малфой, прижимая её тело к своему. — Кормак запал на тебя? Гермиона расслабилась в его объятиях и позволила ему вести, пока они танцевали среди остальных пар. Драко скосил глаза, замечая вопросительный взгляд Забини у стола с пуншем, и расплывчато мотнул головой, как бы говоря «объясню потом». — Он такой придурок, — закатила глаза она, и Малфой издал смешок. — Я уже несколько раз отказывала ему, но он всё не угомонится. — Просто перед тобой трудно устоять, Грейнджер. — Я слышу флирт в словах человека, который пять минут назад предложил быть просто друзьями? — И, как видишь, моя рука до сих пор не на твоей заднице. Драко ухмыльнулся воспоминаниям и перевёл взгляд на Гермиону, голова которой была повёрнута в сторону. Её рука слабо держалась за его плечо, обтянутое чёрной рубашкой, и Малфой прозвучит сейчас как самая напыщенная задница, но он надеялся, что она чувствовала, как мышц в нём стало… значительно больше. Грейнджер прикусила губу, покачиваясь в медленном ритме, который Драко задал, даже не слушая музыку. Бурлящий шум крови в ушах заглушал даже собственные мысли, о какой музыке речь? — Я не встречала сегодня м-м… Кайли? — внезапно прервала молчание Гермиона и взглянула на него с фальшивым пренебрежением. — Она не пришла? — Хейли, — исправил её Малфой, делая вид, будто не заметил, как она «случайно» ошиблась. — Следишь за мной? — Присматриваю. Драко издал смешок. — Для той, что не терпит моего общества, ты сегодня какая-то слишком… кокетливая. — Твой дружок очень упрашивал меня быть послушным подарком и не портить тебе настроение. Он качнул бёдрами, максимально сократив в такой позиции расстояние между ними. Драко сместился дыханием к мочке её уха, и Гермиона вздрогнула, ощутив кожей тепло. Её пальцы стиснули ткань, царапая ногтями рубашку. — А где сегодня твой дружок? — Мой жених, ты имеешь в виду? — сладким голосом протянула Грейнджер, невинно захлопав ресницами. — Он самый, — с наигранно любезной улыбкой подтвердил он. — У него гастроли. — Решил подзаработать на свадьбу? — откровенная насмешка пропитывала его речь. — Похвально, а я-то думал, уже все мозги себе скурил. Грейнджер сцепила челюсть, буравя его откровенно недовольным взглядом. — Знаешь, чего я всё не могу понять, — изобразил он почти театрально задумчивость. — Кто из нас в итоге врал больше, а? Гермиона непонимающе нахмурилась. — Ты говорила мне, что он ничего не значит, — склонился он к её лицу, задевая носом скулу, и понизил голос. — Клялась, что никогда не испытывала к нему того же, что чувствовала со мной, но какого-то хера собираешься за него замуж. — Ты тоже много чего говорил. — Почему он, Грейнджер? — проигнорировал её слова он, продолжая настойчиво выпытывать у девушки правду. — Я бы, может, даже принял, если бы это был кто-то другой, но почему, блядь, он? — Он всегда был рядом, в отличие от тебя. Малфой невесело усмехнулся. — Вот оно что, — понимающе протянул. — Пытаешься заменить меня им? Не получится. В голове Малфоя словно щёлкнула лампочка, когда в голову пришла идея вытрясти из неё правду. Пускай и не самым приятным для обоих образом, но, если это поможет им снова заговорить друг с другом, — он сделает этот паршивый ход. — Я тоже пытался. Я двигался дальше, — отчаяние ледяными порывами ветра сквозило в его лёгких. — Я целовал других и касался тел, как когда-то твоего, но каждый раз в сознании возникала ты. Всегда была только ты, чёрт возьми, и все мои попытки забыть тебя обращались в ничто. Он остановился, обхватывая её лицо обеими ладонями, вновь натягивая вокруг их зрительного контакта колючую проволоку и пуская по ней тысячевольтное напряжение. Чтобы нахрен убило каждого, кто только попытался бы им помешать. — Сказать, сколько было дней за эти ёбаные три года без мыслей о тебе? — Прекрати, — стала вырываться Грейнджер. Ей хотелось звучать жёстко, наверное, но голос дрогнул. — Я зря согласилась, отпусти меня. — Ноль. Гермиона замерла. — Я трахал других, а фантазировал о тебе, — продолжал давить он на больные точки и пристально впитывал, запоминал, как на маске её безразличия трещины плели узор. — В них всех я искал тебя, детка, но этого всё равно было недостаточно, потому что только ты одна каким-то образом могла заполнить эту чёртову дыру в груди. Пауза повисла в воздухе над ними. — Вау, Малфой, я бы даже похлопала, честно, — после недолгого молчания губы Грейнджер тронула ироничная ухмылка. — Всегда так красиво говоришь, но только твои слова почему-то идут наперекор действиям, не замечал? Она изобразила задумчивость над собственным вопросом. — Говоришь о чувствах и тут же спотыкаешься на лжи, — её голос обрёл стальные нотки. Она деланно заботливо заправила выбившуюся чёлку ему за ухо и коснулась мочки, на секунду отвлёкшись на отсутствие серьги. Гермиона подняла на него взгляд, которым вполне могла затачивать ножи. — Обещаешь никогда не оставить, но уходишь. Думаешь обо мне, а за руку держишь другую. Драко медленно сглотнул. Ёбаное блядство. Кто эта озлобленная девушка перед ним? Малфой вглядывался в её глаза и пытался увидеть остатки в ней той, прежней, мягкой и чувствительной Гермионы, но напарывался только на острые пики, выставленные вокруг души новой. Он общался с незнакомкой и пока не мог понять, какие чувства она в нём пробуждала. — Моё сердце всё ещё помнит нас, — прошептал он, сократив расстояние между их губами, не сдаваясь в этой битве двух скал, стачивающих друг друга острыми гранями. — Тогда пусть забудет, потому что моё сердце теперь принадлежит другому. — Линчу что ли? — Драко наклонил голову, насмешливо вскидывая брови. — Ты сама-то этому веришь? Грейнджер стиснула челюсть. — Запомни, Грейнджер, это сердце, — он ткнул пальцем ей в грудь, чувствуя отбивающийся о костяной корсет пульс, — оно моё. Оно бьётся учащённее, только когда я смотрю на тебя, и замирает, — когда касаюсь. — Много на себя берёшь, Малфой. — Я разбил твоё сердце, детка. Я знаю это, — он провёл пальцами по её лицу, вспоминая, как когда-то часто стирал так с неё слёзы. — Но не пытайся залечить его кем-то. Это сделал я, и только я соберу его заново. Я склею каждый кусочек, даже самый острый, чтобы ты снова подарила мне его. И клянусь… В этот раз я его сберегу. Звенящая тишина повисла между ними. Драко выискивающе всмотрелся в глаза Гермионы и наконец увидел то, что так отчаянно искал. Она всё ещё была там. Его Гермиона. И пусть, добираясь до неё, он разобьётся в кровь, оставит от своего сердца ёбаные ошмётки, но вызволит её, чего бы ему это ни стоило. Ведь для чего ему вообще собственное сердце, если оно не нужно ей?