Все оттенки сущего

      — Почему ты поверила в такую чушь? Совсем дура что ли? Нет своей головы на плечах? Ещё и нам этот бред впаривала, — вот с такой назидательной лавины вопросов начал своё утро Годжо Сатору.       Сейчас он был в лёгкой белой рубашке и простых бежевых брюках, явно не успев надеть излюбленные солнцезащитные очки. Его волосы лежали в полном беспорядке, растрёпанные сильнее обычного. Голубые глаза в подозрительном прищуре уставились на меня, такие холодные, отчуждённые и, казалось бы, ненатуральные, как грани бриллианта. Я невольно обомлела, ни могла и слова вставить, когда он схватил меня за руку и завлёк в свою комнату, встав передо мной словно родитель, отчитывающий нерадивое дитя.       — Вы это о чём? — осмелилась спросить я, но тут же пожалела об этом. Годжо Сатору нахмурил тонкие брови, скривив губы при этом.       — Строишь из себя идиотку? Отлично, я тебе в этом подыграю, — он сделал шаг вперёд, а я машинально отступила назад ровно настолько же. Врезавшись в стенку, я поняла, что бежать больше некуда. — Сугуру вчера сказал мне кое-что интересное. Цитирую: «У Сайто отличный контроль проклятой энергии. Она чувствует её и распознает, умеет подавлять и направлять потоки». Как же так? Это кто там все уши нам прожужжал, что совсем не контролирует свои силы, а?       — Но это… это правда! — я отчаянно вскинула голову, решительно встретившись с ним взглядом. Растерянная и слегка ошарашенная, я всё же осмелилась высказаться дальше. — Сатору-сан, я… до сих пор я правда считала, что не умею контролировать свою технику, поэтому и порчу всё, до чего дотронусь. Вы же знаете… — я сцепила руки в замок, понурив голову, — …знаете, что мои предки пользовались Обратной техникой. В первую очередь наша семья — убеждённые буддисты. Разрушение чего-либо… не то таинство, которое могло зародиться в клане Сайто.       — Ах, вон оно как. Ну и что ты только что процитировала? Какой-то древний свиток или слова своего отца? — Годжо Сатору глубоко вздохнул. Его гнев слегка спал, но раздражение всё ещё чётко читалось в глубоком голосе. — Послушай, Каори-чан, твой отец — взрослый, тем более маг. А они, уж поверь, прекрасно умеют вешать лапшу на уши, когда нужно. Весь этот фарс с браком по расчёту тебя ничему не научил?       Увидев, что я окончательно сникла под этим напором, маг, слегка постучав босой ногой по циновке, продолжил поучать меня:       — Много ли ты знаешь, ага, как же! Слушай, у клана Сайто наверняка куча тайн, просто отец тебе о них не рассказывает. Он может считать это заботой, но чем больше от тебя утаивают, тем больнее будет потом, если вдруг раскопаешь что-то неприятное. Да и некоторые вещи скрывать нельзя. Твоя техника может быть опасна не только для тебя самой, но и для других тоже. Тебе нужно освоить её и свободно контролировать, а не задавливать в себе. И вообще, Каори-чан, пора бы уже научиться принимать решения самостоятельно. Плохо в таком возрасте постоянно опираться на мнение других. Оно не всегда правильное, а иногда и вовсе может быть направлено тебе во вред.       Годжо Сатору неожиданно протянул руку, постучав мне по виску двумя пальцами. Я нахмурилась. Пусть это было совсем не больно, но весьма неприятно.       — Это я тебе как опытный маг говорю. Старейшины те ещё псы подколодные. Архаичные традиции, железные принципы и отсутствие гибкости, — вот три крепких постулата, на которых держится их мышление. Мне приходится возиться с магической верхушкой с раннего детства, так что знаю их как облупленных.       Злая и колючая усмешка изогнула тонкие губы парня, когда он отошёл в сторону, теперь освобождая проход. Усевшись на футон в неком подобии позы лотоса, он похлопал ладонью по матрасу, побуждая меня занять свободное место. Я помялась, неуверенно прошла к нему и села рядом, выдерживая расстояние между нами, такое необходимое для душевного равновесия.       — Мой отец совсем не такой, — возразила я между тем, как пауза слишком затянулась, — он не любит магов… Понимаете, благодаря статусу наша семья может поддерживать додзё. Иначе отец бы давно уже открестился от мира джиу-джитсу.       — А тебе никогда не приходил в голову вот такой вопрос. Почему вас всё ещё поддерживают и финансово, и статусно, если вы всего лишь вырождающийся клан, где не осталось ни одного толкового мага? А, Каори-чан?       Годжо Сатору задал весьма логичный и справедливый вопрос. Я не знала, что на него ответить, так как была максимально далека от всех этих интриг магов и клановых перипетий. Что уж говорить, я ничего не знала о своих предках, потому что никогда не углублялась в корни родословной. Только лишь интересовалась, кто моя мама, но и то единожды да украдкой, не спрашивая об этом у отца напрямую.       — Твоё лицо сейчас красноречиво говорит обо всём, — издав сдавленный смешок, Годжо Сатору стрельнул в меня беглым взглядом. Украдкой взглянув на него в ответ, я поняла, что он опять потешался над моей неосведомлённостью. — Что ты вообще знаешь о своей семье? Только то, что твой отец управляет додзё? То, что тебе внушили, мол, у вас женщины не пользуются Проклятой энергией? И на этом всё, м-м-м?       Кажется, вот он точно знал больше, чем говорил. Решив выспросить у него побольше информации, я с неприкрытым любопытством поинтересовалась:       — Вам что-то известно? Что-то насчёт моего отца? Или по поводу брачного союза?       — Неа. Знаю не больше твоего. Только вот что странно, — Годжо Сатору неопределённо повёл плечом, с ехидной усмешкой прикрыв глаза, — ни на одном собрании я ни разу не видел твоего старика. Представляешь, до твоего появления вообще не представлял, что клан Сайто до сих пор существует. Знал, конечно, что вы знатно наследили в эпоху Сенгоку, но и только.       Я замерла, окончательно растерявшись. Как уже говорила, предысторией клана никогда не интересовалась, жила себе в отцовском додзё и помогала с домашними делами. Иногда мечтала, а вдруг буду втянута в весёлые приключения, но всегда думала, что это что-то несерьёзное, на грани фантастики, ведь такие события могли случиться только в фильмах и книгах. Но нет, живя в своём панцире, я напрочь позабыла, что во внешнем мире бесновались проклятья, а моя семья, пусть косвенно и в прошлом, но принадлежала к семье знатных магов.       «Какая же ты святая наивность», — так бы наверное назвал меня Годжо Сатору, если умел читать мысли. Только представила, и меня пробило на озноб. Если бы вдруг этот парень взаправду овладел телепатией, то его извечный сарказм наверняка возрос в троекратном размере.       — О чём так задумалась, Каори-чан?       Я отпрянула, когда он наклонился ближе, с интересом наблюдая за мной. Эти голубые глаза глядели прямо в душу, обнажали её, выворачивая все чувства наизнанку. Конечно, это всего лишь метафора, но его взгляд и правда слишком проникновенный, пробирающий до костей, я бы сказала.       Я почти сразу отвлеклась от праздных мыслей, всецело захваченная его присутствием. Напряжение сковало тело, румянец обагрил щёки. Заклокотало сердце, забившись гулким ритмом в груди, пульс отдавался в горле, по крови разливалось тепло, ощущавшееся в солнечном сплетении неприятным трепетом.       «Так вон оно как».       Возможно, на самом деле его взгляд совсем непроникновенный. Просто сейчас я вся переполнена таким восхищением, будто сидела рядом с кумиром всей моей жизни. О боги, как же это глупо и так по-детски дрожать перед кем-то, да и то — совсем не от страха!       От одежды Годжо Сатору исходил слабый шлейф уже знакомого одеколона. В нём явно не было примесей спирта, потому как аромат, пусть и был резким, но таким пьянящим, совсем не отталкивающим. Я как последняя дура засмотрелась на губы мага, сдерживая внезапно накативший импульс прикоснуться к ним. Это… так смущающе и глупо.       «Каори, приди в себя! Сейчас не время думать о таком!»       — В-всё нормально, Сатору-сан, — я попыталась выкрутиться, отведя взгляд от него, затем глубоко вздохнула, успокаивая сбивчивый ритм сердца и глуша кипящую внутри лавину эмоций, — теперь, когда вы сказали об этом, я и правда задумалась… что ничего не знаю о своей семье. Совсем ничего. Даже не знаю, кто моя мать…       — А хочешь узнать? — игриво поинтересовался он, как будто назло приблизившись ещё ближе, так, что наши плечи даже соприкоснулись.       Меня всю прошибло током, дёрнуло от него как от молнии, потому я тут же сжалась, но вопреки всему не отстранилась, оставаясь на месте. Его томный голос кружил голову, зазвучал извне чуждо, и меня на несколько секунд выбило из реальности, унесло в наслаивавшиеся друг на друга сложные эмоции.       Я машинально кивнула, пусть в пустой голове не оставалось никакой чёткой информации. Погранично помнила, о чём мы говорили, но в основном сосредоточилась на сенсорной перегрузке и ритме, в котором билось сердце и барабанила в уши пульсирующая кровь. Заметив мою реакцию, Годжо Сатору потеснился назад, освобождая личное пространство, и издал сухой смешок в никуда.       — О’кей, вот как закончим с камакурским проклятьем, так и разберёмся с твоим кланом, идёт? Я тоже не в восторге от женитьбы в таком возрасте, так что проблему всё-таки надо решать. Правильно ведь?       Он, ухмыляясь и нагнувшись вперёд, внимательно смотрел на меня, облокотившись подбородком о собственную ладонь. Я поникла, понурив плечи. В одно время понимала, что брак в таком возрасте и правда сродни абсурду. В другое же испытывала неприятное и царапающее душу разочарование, потому что совсем не интересовала его ни в качестве девушки, ни в качестве друга. Быть может, я и правда была несимпатичной и отталкивающей, раз уж оба парня, к которым когда-либо испытывала симпатию, не отвечали мне взаимностью?       «От этого чувства так неприятно… и больно».       — Чего застыла? Должна быть рада, а опять сидишь с такой постной миной, — он раздражающе заулыбался от уха до уха, хитро прищурившись. — Может, не хочешь со мной расставаться? Я же тебе о-очень-о-очень нравлю-ю-сь, не так ли-и?       Это наглое высказывание, которое он протянул в самом конце, окончательно выбило из колеи. Даже не поняв как, я поднялась с футона, глядя на него сверху вниз. Весь этот фарс сегодня был ради этого момента. Голову на отсеченье отдам, если это не так. Вот всегда Годжо Сатору ведёт себя так по-скотски, словно ему это нравится — выводить других из равновесия и настраивать их против себя. Я стиснула руки в кулаки, прикусив внутреннюю сторону щеки от накатывающей досады.       «Ну нет, хватит уже с меня».       Дам ему нужную реакцию и тем самым только обрадую. Не стоит даже тратить время на подобную чушь, ведь это всё равно ничего не изменит.       Выровнив дыхание, я мысленно досчитала до пяти и развернулась, молча покинув его комнату. Игнорирование — вот лучшая методика борьбы с такими засранцами. Теперь я это знала как никто другой.

***

      С тех пор тренировки вошли в постоянный режим. По расписанию я каждый день вставала в одно и то же время. Сперва выполняла лёгкую разминку у себя в комнате, затем под руководством сильнейшего мага шла к стадиону, где мне приходилось бежать марафон. Начальная ставка составляла пять кругов, но, увидев определённый успех на протяжении трёх дней, Годжо Сатору повысил лимит сначала до десяти, а потом и вовсе до пятнадцати. С ума сойти, но этот забег на длинную дистанцию с его слов был эффективным, потому что не только повышал мою выносливость, но и скорость тоже. Я же не чувствовала в себе каких-либо изменений. Напротив — постепенное увеличение дистанции ещё как напрягало, потому я боялась, что вот-вот и сегодня он опять повысит лимит, только уже до двадцати кругов вокруг стадиона.       — Не жалуйся, птичка, — проворковал он, пока я пыталась отдышаться после очередной утренней «пробежки», коей он окрестил этот длинный марафон, — ты мне ещё спасибо скажешь, когда почувствуешь на себе весь эффект, уж поверь.       Изогнув губы в издевательской ухмылочке, Годжо Сатору протянул мне пластиковую бутылку с негазированной водой. Открутив крышку, я жадно присосалась к воде, словно путник, увидевший на горизонте долгожданный оазис.       — А теперь, — он поднялся со скамьи, потянувшись длинным корпусом верх и разминая затёкшую от одного положения шею, — перейдём к следующей части твоей тренировки. Давай, соберись! Не расклеивайся так рано!       Даже не удосужившись подождать, пока я допью воду, он пошёл вперёд, согнувшись при этом и убрав руки в карманы. Его походка напоминала мне бандитскую. Я обиженно нахмурилась, испепеляя его фигуру вслед. Лишь затем, обречённо выдохнув, закрутила крышку обратно и с полупустой бутылкой в руках побежала за ним вдогонку.       Мы мало о чём разговаривали во время этих тренировок. В основном маг предпочитал пилить меня за каждую оплошность или смеяться там, где стоило плакать. Я не знала, почему ему так нравилось потешаться над людьми, но всякий раз, как он открывал рот, непрекращающийся сарказм так и лился из его «праведных уст».       И вот мы вновь оказались на уже привычной бейсбольной площадке. Годжо Сатору напялил излюбленную кепку и, поправляя её козырёк, расположился на питчерской горке для очередной подачи.       Мы ходили сюда через день. Я отрабатывала замах для того, чтобы поработать над точностью удара и координацией, а так же для того, чтобы хоть немного поднабрать мышечной массы. Раньше Годжо Сатору сказал мне так: «Пока ты не сможешь улучшить свои физические показатели, тренировать магию всё равно что пускать пыль в глаза».       И правда, Проклятья не будут ждать, пока я сориентируюсь, прочитаю их структуру и только затем направлю удар (при этом ещё не факт, что осмелюсь ударить или вовсе попаду). Поэтому магу так важно держать тело в постоянном тонусе. Мне же и вовсе приходилось тренировать все показатели с самого нуля.       Я стояла с битой наперевес. В качестве кетчера сегодня вновь выступил тот самый старшеклассник, Рёхей, который помогал нам всякий раз, как мы приходили на бейсбольное поле. Такой добрый парень, ничего не скажешь. Сейчас у меня получилось отбить очередную подачу, поэтому я сказала мальчишке, что кажется поняла, как лучше всего отбивать — нужно концентрироваться не на подаче питчера, а на полёте мяча.       — Вы правильно мыслите, — произнёс Рёхей после того, как пластиковая бита вновь с характерным звуком встретилась с мячом, летящим в зону подачи, — нужно наблюдать за мячом, не отвлекаясь на финты питчера. Главное отслеживать траекторию, а не понять — фастбол это или крученый. Иногда питчеры пользуются такими уловками, специально удерживают мяч неправильно, чтобы запутать беттера.       — Да, я заметила, — опустив кончик биты к земле, я устало вздохнула, — когда концентрируюсь на подаче Сатору-сана, слегка сбиваюсь и замахиваюсь позднее, чем нужно. Поэтому в основном слежу за мячом, бью инстинктивно. Если честно, даже не понимаю как, но руки будто движутся сами.       — О, вы бы прекрасно справились с ролью беттера в настоящей игре! — я направила вопросительный взгляд на Рёхея, когда он так неожиданно решил польстить мне. — У вас отличные рефлексы! Нужна только сноровка, и вы сможете с лёгкостью отбивать мячи, на любительских матчах уж точно!       — С-спасибо, — стушевавшись от этой неожиданной хвальбы, я пошоркала сапогом о землю. Маленький слой снега хрустел по подошве, ощущаясь на ней словно мелкий песок. Я вновь подняла биту, встав в стойку и ожидая следующей подачи, которая, впрочем, не заставила себя ждать. Словно в отместку за моё хорошее настроение, которое поднялось благодаря добрым словам Рёхея, Годжо Сатору кинул мяч с такой дьявольской силой, что он просвистел над нами, разрезав воздух, пока я ещё даже замахнуться не успела. Рёхей тоже с трудом поймал мяч, плюхнувшись на пятую точку и выронив его из перчатки. Такой вот у меня бессердечный учитель.       — Не болтаем! А то так весь энтузиазм растеряете! — весёлым и бодрым тоном закричал Годжо Сатору прямо с питчерской горки.       Я раздражённо цокнула языком. Каждый раз, когда случалось что-то хорошее, ему надо было всё испортить своим поведением. Уже должна привыкнуть, но с таким учителем сложно смириться. Он выбивал из меня всю дурь жёсткой методикой, при этом не забывая постоянно включать критика. Стимулом здесь было не стать лучше, чем вчера, а хотя бы не опростоволоситься перед магом, чтобы не навлечь на себя новую серию насмешек.       После бурного дня очередная тренировка закончилась, и моя физическая активность ближе к вечеру упала до нуля. Ноги беспощадно ныли, пока я с усердием передвигала своё уставшее тело к школьному складу, помогая Рёхею убирать инвентарь.       «И угораздило же Годжо Сатору придумать тренировку на таком морозе!»       Я поёжилась, поплотнее кутаясь в длинный ворот чёрного пальто. Попрощавшись со старшеклассником, я неспешно вышла к школьным воротам, натолкнувшись взглядом на «нерадивого учителя», который от безделья лепил аккуратный снежок. Я пошла навстречу к нему, но, не ожидав подвоха, с трудом увернулась, когда он с противной ухмылкой попытался попасть комком снега в меня.       — Упс. Пардон. Рука сама соскочила, — процедил он, повернувшись ко мне лицом.       Сегодня из-за непогоды Годжо Сатору не стал надевать солнцезащитные очки и ограничился бинтами, повязанными на глаза. Из-за того, что я даже приблизительно не видела их, ещё больше сбивалась с толку. Раньше по его взгляду можно хотя бы было догадаться, шутил ли он или раздражался, но теперь маг казался загадкой, совсем как пустой книгой. Это одновременно пугало и раздражало меня.       — Вы, как обычно, в своём репертуаре, Сатору-сан, — пытаясь не выказывать эмоции в голосе, тихо произнесла я, когда подошла к нему, сделав ещё пару шагов. Конечности болели, ощущались ватными после тренировки, но отчего-то я чувствовала себя как никогда спокойно, желая лишь одного — поскорее вернуться в рёкан и хлопнуться на футон, чтобы уснуть.       — А ты кажется растёшь на глазах, — весело подметил Годжо Сатору, сделав шаг вперёд. Его высокая фигура замерла в метре от меня, и я как всегда стушевалась, машинально отпрянув в сторону. Пусть не видела его глаз, но интуитивно прочитала в них задорный блеск, как и в этой лёгкой непринуждённой улыбке на его губах, — раньше бы наверняка не увернулась, а сейчас вон как лихо среагировала! Так держать, мой бравый ученик номер один!       — А кто тогда номер два? — скептически поинтересовалась я, глубоко выдохнув.       — Кто второй я пока не придумал! Но он обязательно будет… когда-нибудь так точно, — он кивнул себе под нос, задумчиво почесав подбородок. — Ну что ж, на сегодня объявляю тренировку оконченной! Пошли-ка обратно.       Холодный поток воздуха резко хлынул нам в лицо. Я поёжилась, сильнее закутываясь в ворот чёрного пальто и пряча руки в карманах. От лютого ветра не спасал даже шарф. Я купила его на досуге, понимая, что в такую погоду без него никак. Лишь потом задумалась, а ведь он был в шахматную клетку, и вспомнила о том, как в нашу первую встречу Микаге-сан повязал мне на шею похожий.       Вот подумала о нём опять, и тут же настроение упало, а сердце кольнуло от вины. Я машинально смочила обветренную губу слюной, проведя по ней кончиком языка. Нервы щекотали кожу, холодные конечности ощущали лёгкую вялость.       Тем временем Годжо Сатору ещё с секунду простоял, будто побуждаясь что-то спросить, но затем повернулся ко мне в профиль, тоже убрав обе руки в карманы, и молча побрёл вперёд.       Неловкость между нами была почти осязаемой, словно это магический барьер, повисший грозовой тучей в воздухе. Я тихонько шла за ним, немного отставала, потому что не могла идти с такой скоростью. Парень ничуть не устал, ведь практически целый день валял дурака, я же была вся истощённая и уставшая словно собака. Скорее всего, не могла поспеть за ним ещё и из-за длинных ног Годжо Сатору, который был до комичности высоким, особенно по меркам среднестатистического японца.       Снег всё хрустел под ногами. Я аккуратно ступала по нему, глядя по сторонам. В какой-то момент маг остановился, подождав меня, и мы пошли рядом друг с другом. Это было приятное событие, потому как я вдруг почувствовала себя пусть и не его другом, но хотя бы жалким подобием товарища.       — Этот Рейдзи Микаге… что он за книжонки пишет? — поднял неожиданную тему Годжо Сатору, когда мы повернули на очередном перекрёстке.       Я удивлённо поморгала, посмотрев на мага, но ничего не смогла прочитать по нейтральному выражению на его лице. Интересовался ли он из праздного любопытства или в этом был какой-то смысл?       Если подумать, на днях кое-кто тоже позаимствовал у меня книгу Микаге-сана. Конечно, она лежала на видном месте, но Гето Сугуру скорее всего не случайно заинтересовался ею. Я была наивной, но не глупой. Таких явных намёков точно не пропустила бы. «Что ты читаешь в последнее время?» — уж точно это не тот вопрос, с которым бы пришёл ко мне вечно серьёзный мастер проклятий.       Я прекрасно помнила, как на днях эту книгу внимательно разглядывал Годжо Сатору. Сопоставить дважды два было совсем не сложно, но я абсолютно не понимала, почему их обоих вдруг заинтересовало творчество Микаге-сана. Неужто он был каким-то образом связан с расследованием?       Не знаю ответ наверняка, но что-то здесь было не чисто. Решив, что допрашивать их об этом бессмысленно, потому как они оба не посвящали меня в ход расследования, решила отвечать дальше уклончиво.       — В основном фентези с элементами философии, — сухо произнесла я, идя вперёд.       Снег уже было перестал идти, но морозный стылый воздух, попадающий в лёгкие, на секунду заставил меня задохнуться, когда я случайно вдохнула его полной грудью.       — И что тебе в них нравится? Тоже любишь эскапизм, как и все писаки? — подтрунивая надо мной, пошутил Годжо Сатору, противно ухмыльнувшись.       Нет, ну что ни слово слетает с его губ, и всё — едкий желчный сарказм, прикрытый невинной шуткой! Что плохого в желании спрятаться в своём мирке? Что плохого в фантазиях, если жить в реальности так тяжело и гадко? Таким экстравертам как Годжо Сатору уж точно не понять чувствительного души закрытого интроверта, который не может найти себе пристанище в обществе.       Вот поэтому мне так нравилось творчество Микаге-сана. Во многом проблемы, что поднимались в его книгах, зеркалили мои собственные, именно потому и ощущала это странное родство с писателем, даже если совсем его не знала.       — Вы не должны говорить так о том, чего не понимаете. Многие… многие люди не такие сильные как вы, Сатору-сан, — я несмело ответила ему, уперевшись взглядом в землю и не поднимая головы, — нам нужна опора, поддержка, отдушина, понимаете? Это как костыль… без него мы не можем двигаться вперёд. Религия или книги, общение или спорт, — совсем неважно что это. Главное найти что-то, что даёт стимул жить дальше… Отыскать в этом не только смысл, но и способ самовыражения.       — Хм-м-м, — задумчиво протянул он, остановившись на секунду и разглядывая витрину магазина, — знаешь, Каори-чан, ты только что прозвучала убедительно. Мне вот любопытно, — он повернулся ко мне с непривычно серьёзным выражением на лице, — почему ты иногда ведёшь себя как полная дура, если многое понимаешь? Или твоя инфантильность распространяется только на некоторые сферы жизни?       Я не знала, что сказать. Понурив голову, всё напряжённо думала о том, что была в его глазах наивной дурочкой. Я и правда слегка оторвана от мира, местами чудаковата и совсем неприспособленна к жизни, но точно не была полной дурой. Поэтому то, что Годжо Сатору только сейчас это разглядел, слегка обижало. Неужели он и правда считал меня пустоголовой всё это время, или я опять чего-то лишнего себе напридумывала?       — Успокойся, я не думаю, что ты дура. Но местами ты раздражаешь, — он щёлкнул языком, словно прочитав мои мысли, после чего развернулся и пошёл дальше.       Больше мы в дороге не разговаривали. Я неуверенно шла за ним следом, еле волоча ноги, а он в какой-то момент стал насвистывать себе под нос весёлую и знакомую мелодию. Кажется, это была популярная европейская песня, которую часто крутили в чартах. Мы с Кейске иногда слушали музыкальные каналы, поэтому я сразу её узнала.       И всё же маги мало чем отличались от простых людей: слушали ту же музыку, питались той же едой, увлекались теми же вещами. Только одна непреодолимая пропасть разделяла их — человек лишь пища, лёгкая добыча для проклятий, маги же были равны или стояли куда выше в этой пищевой цепочке под названием «естественный отбор».       — Знаешь, сегодня Сугуру мне работёнки подбавил, — между тем нарушил тишину Годжо Сатору, выпуская холодный пар изо рта, пока говорил, — опять нудятина полная, но всё лучше, чем торчать тут.       — Вы о чём? — с любопытством спросила его я, идя рядом и не отставая ни на шаг. Мне льстило то, что он решил поддержать диалог сам; никогда не умела поднимать темы в разговоре с кем-то, вот поэтому и радовалась как ребёнок, что меня не игнорировали.       — Да так, пустяки. Сугуру хочет в легенде той картины окончательно разобраться. Ходил в архивы Камакуры, узнал, что перерезали-то, оказывается, людей из клана Фудзивара, — Годжо Сатору, высказавшись, задумчиво посмотрел в пасмурное небо, — раньше они были влиятельными, в политике крутились. Потом, когда стало процветать самурайство, разбрелись по всей Японии. Сейчас в Токио только основная ветвь клана осталась, да и те в основном в магических кругах зависают. Но они, наверное, что-то о том инциденте да слышали.       — А вы много знаете. Я не ожидала, — я восхищённо ахнула, когда он начал говорить словно с учебника. В свою очередь Годжо Сатору похвалой был совсем недоволен. Он помрачнел, слегка скривившись.       — Не знаю, за кого ты там меня принимаешь, но я так-то глава клана Годжо. Мне положено быть чертовски умным, — он определённо обиделся как дитё малое. Задрав нос повыше, прибавил шаг, побуждая меня практически сорваться на бег, чтобы не отставать от него. И кто здесь ещё был ребёнком из нас?       — Понимаю. Просто… если честно, я не очень разбираюсь в истории, — взволнованно произнесла я почти полушёпотом. Пусть не видела в этом ничего плохого, но всё же невольно стыдилась, что так плохо училась.       Все свои будни раньше тратила на разучивание сутр и на хозяйство, поэтому получила лишь базовое образование за ненадобностью всего остального. Отец нанимал для меня репетиторов, чтобы я научилась каллиграфически писать, поэтому мой педагог в основном делал упор на знании японских идиом и понимании прочих премудростей языка.       Удивительно, но я неплохо выучила иностранный язык. Сосредоточилась на нём в основном потому, что отец посчитал нужным. Мол, кто знает, вдруг однажды поеду за границу или к нам в храм забредёт очередной турист. Английский — международный язык, поэтому в любом случае в жизни пригодится. В отличие от той же истории, например.       — Да-да. Домохозяйкам знания не нужны, — иронично подметил Годжо Сатору, с наглой ухмылкой повернувшись ко мне лицом и идя вперёд вот так, совсем не глядя на дорогу, — чёрт, Каори-чан, с тобой невозможно нормально разговаривать! Скачешь с темы на тему! О чём я там говорил?       Покачнувшись, он развернулся назад, явно недовольный тем, что я беспардонно заговорила не по делу.       — Ах, да, клан Фудзивара... Так вот, как у главы клана Годжо, у меня много связей, поэтому Сугуру попросил меня съездить в Токио, чтобы побольше узнать о том инциденте. Конечно, я не горю желанием болтать со старыми пердунами, но дело обязывает.       Опять ни грамма уважения к старшим. А Годжо Сатору, похоже, совсем не изменяет себе. Я уже настолько стала привыкать к этим странностям, что ничему не удивляюсь, хотя, наверное, должна.       — Скажите, неужели маги могли вот так потерять былую славу? Это же… — я не успела закончить, осеклась на полуслове, потому что он мгновенно перебил меня.       — Конечно могут, даже не удивляйся, — выплюнул он, не терпя никаких возражений. Было видно, что Годжо Сатору прекрасно знал, о чём говорил. Возможно, ни раз и ни два за свою недолгую жизнь видел, как маги теряли статус и влияние. — Ты в курсе, что клан Годжо в основном держится на мне? Вот крякну я и всё! Привычный миропорядок нарушится. Такой вот я важный.       «Ни минуты не теряет, чтобы не похвастаться вслух. Ну что же за человек-то такой...».       — Я не это имела в виду! Это… в клане Фудзивара же потомственные маги… как они могли проиграть самураям?       Повисла недолгая пауза. Снег так и хрустел под ногами, пока мы шли вперёд. Сейчас улица погрязла во мраке, и стоял лютый мороз. За этим разговором я не заметила, как привыкла к непогоде, настолько увлекательно было проводить время с этим парнем. Однако, когда новый порыв сильного ветра шквалом ударил в лицо, растрепав мои волосы, я вновь поёжилась, натянув края шарфа повыше и прикрывая им рот. Магу же холод был совсем ни по чём. Он вразвалочку шёл по камакурским улочкам дальше. Воистину железный человек, не иначе.       — А-а-а, вон оно что тебя напрягло, — Годжо Сатору понимающе кивнул себе под нос, после чего продолжил говорить, пусть из-за свистящего ветра я его плохо слышала, — так вот, Каори-чан, просвящу тебя — некоторые самураи тоже обладали незаурядными способностями. Например, легендарный Ода Нобунага. Или братья из клана Минамото. Только вот простым людям об этом знать не обязательно.       Маг звучал так, будто рассказывал что-то весёлое. Я и понятия не имела, что известные исторические личности тоже могли соприкасаться с миром джиу-джитсу. Всегда считала, что это удел шаманов, но никак не воинов.       — Знаешь известный эпизод из легенды про Ёсицунэ, где он одолел странствующего монаха? Как его там звали… Не помню. Короче, пофигу. Кстати, Ода Нобунага и вовсе одолел клан Сайто, а между прочим это твои предки, Каори-чан. Правда ме-едленноо, постепе-енно, — продолжал раздражающе растягивать гласные Годжо Сатору, когда мы наконец дошли до рёкана, — самураи стали вырождаться. Потом в эпоху реставрации Мейдзи их окончательно упразднили. Насколько я знаю, тогда они уже были обычными воинами, так сказать. Владели базовыми навыками фехтования, да и только.       — Но почему тогда о них не рассказывают таких легенд, как о шаманах? — поинтересовалась я, когда мы минули холл. Поднимаясь по лестнице на второй этаж, Годжо Сатору, удерживаясь за перила, с бодрым настроем, явственно читающимся в голосе, повернулся ко мне.       — Потому что самураи машут клинками, Каори-чан. То, что другие могут списать на мистику, они могут назвать умелым фехтованием. Вот и вся разница. Да и многие легенды передавались из уст в уста, как ты знаешь. Чёрт его знает, что из этого правда в наши-то дни.       На самом деле я была до глубины души удивлена. Ни столько удивлена, сколько очарована. Вновь. Безвозвратно и глупо была очарована им потому, что находила всё новые грани для восхищения. Сильнейший шаман человечества был не только удивительно красив и харизматичен, но и чертовски умён, оправдывая тем самым своё звание главы клана. Кажется, мой разум окончательно застилала пелена влюблённости, потому что я начала смотреть на него иначе, напрочь закрывая глаза на все недостатки, которые перебивали плюсы.       — Эй-эй, ты опять зависла, — Годжо Сатору помахал рукой перед моим лицом, привлекая к себе внимание, — короче, уже поздно, так что пошли скорее по комнатам. Ах, и да, — удерживаясь за перила и переступив пару ступеней, он опять остановился, добавив, — подумай о том, чтобы поехать со мной в Токио на днях. Торчать с Сугуру здесь точно будет той ещё морокой, а там я хотя бы хорошенько потренирую тебя.       С этой репликой, так и сочащейся двойственным смыслом (во всяком случае таким образом её разглядел мой воспалённый плохими фантазиями подростковый мозг), Годжо Сатору направился вверх по лестнице, где мы наконец-то разошлись в разные стороны.       Открыв дверь в свою комнату, я спешно прикрыла сёдзи. Устало вздохнув, прошла к шкафу и, достав халат, переоделась в него. Оставалось только искупаться на ночь и, быть может, почитать что-то интересное. Но от сегодняшней лекции в голову не лезло ничего путного.       Я всё думала о том, мог ли отец скрывать что-то от меня. И чем больше думала, тем больше понимала, что отчего-то сомневалась в нём.