Все оттенки сущего

      Микаге листал газету, размышляя над причиной визита того странного человека, что только что приходил. На первый взгляд на полицейского он похож не был. Может быть, детектив? Или же за его дело, наконец, взялись маги? Значит правоохранительные органы сдались? Немудрено, ведь делами преступников-одержимых обычно занимаются экзорцисты, церковнослужители и прочие шарлатаны… во всяком случае так о них принято думать в народе. Писатель же в свою очередь прекрасно знал, что нечисть существует. Он видел её с самого детства и терпел подобное «нечто» у себя в голове.       Рейдзи нравилось отделять себя от внутреннего голоса. Ему не хотелось признавать, что урод, нашёптывающий на ухо гадости, — часть его самого, только отделившаяся, теневая, вытесненная. Писатель уверял себя вот так: «Во мне живет паразит. Он проник в мой мозг, внедрился в нервную систему, пророс в каждый нейрон и теперь пытается навязать свою волю». Чем живописнее и подробнее Микаге представлял эту картину, тем больше его тошнило от собственной больной фантазии.              Паразит в его голове шевелился, перемещался под кожей, оплетал собою нервные волокна и откладывал яица, которые затем размножались с небывалой скоростью, распространяясь по всему телу. Зуд, периодически мучавший писателя, по его собственному мнению был вызван кишащей сворой червей. Как-то раз, отчётливо чувствуя их копошение в руке, Микаге взял бритву и сделал глубокий надрез. Алая жидкость, хлынувшая из вены, была яркой и насыщенной словно вино; Рейдзи хотелось наполнить ею чашу и выпить, представляя, что вкушал Христову кровь. Но тут же вспоминал, сколь он грешен и убог, в отвращении забиваясь в угол и дрожа от глухой жалости к себе.       В тот вечер он чуть не умер. Если бы не служанка, вовремя обнаружившая его в таком состоянии и вызвавшая скорую, Микаге бы умер от банальной кровопотери. Он слишком удачлив для того, кто рождён с кармой проклятого убийцы.       Микаге отложил газету в сторону и тяжело вздохнул, позволяя себе уставиться в потолок. Недавно он получил приглашение на вечер встречи по случаю приезда Соты из США, но совершенно не хотел никуда идти. Если бы не приятель, на днях оповестивший всех о том, что возвращается в Японию, в этот год их класс бы не собирался на мероприятие. Но теперь, когда его Сота впервые за долгие десять лет приехал обратно, Рейдзи не смел проигнорировать его просьбу и не прийти в школу. Предаваться воспоминаниям совсем не хотелось, всё-таки школьные годы Рейдзи были насыщены неприятными событиями. Однако нужно признать, что лишь благодаря Соте те учебные деньки не казались Микаге совсем уж невыносимыми.       Вечер встречи должен был состояться уже сегодня, поэтому Микаге слегка нервничал. Ещё вчера он хорошенько вымылся, выбрал лучшую одежду во всём гардеробе и теперь дожидался, пока пройдут мучительные часы до мероприятия, вновь и вновь праздно и долго размышляя ни о чём.       Как изменились его одноклассники? Помнят ли они о том инциденте и упоминут ли о нём? А что насчёт Соты? Презирал ли он Микаге или же и правда считал его своим товарищем? Прошло так много времени. С тех пор их интересы изменились, каждый жил своей жизнью, многие наверняка уже завели семьи и позабыли о том, что было в те далёкие подростковые годы. Лишь один Рейдзи застрял в прошлом.       Микаге помотал головой, сжав пальцами края пледа, которым укрыл свои колени. Ему стало плохо, дыхание сбилось, а сердце тревожно билось в груди, ожидая худшего. Писатель боялся увидеть на их лицах отвержение. Боялся услышать перешёптывания за спиной или лицезреть их полные презрения и отвращения взгляды. Одна мысль об этом была настолько невыносимой, что ему хотелось убить себя прямо здесь и сейчас. Упрямо поджав губы, Рейдзи часто и глубоко задышал, затем зачесал чёрные волосы назад. Голова горела от внезапного повышения внутричерепного давления. Микаге коснулся лба; тот совсем холодный, но в его крови будто бурлил котёл.       Рейдзи поднял взгляд на настенные часы и принялся заворожённо наблюдать за секундной стрелкой, отмеряя минуты вновь и вновь, словно то была медитация, чтобы привести мятежный дух в ровное состояние.       Вот так. Одна секунда за другой. Раз, два, три, четыре пять… пятьдесят пять, пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь, пятьдесят девять, шестьдесят.       Прошла одна минута. Осталось ещё ровно девяносто девять.

***

      Неинтересное представление с унылыми песнями и танцами проходило в актовом зале школы. На сцене пели будущие выпускники, которые вот-вот выйдут из этих стен в мир и узнают все «прелести» взрослой жизни. Микаге сидел, откинувшись в кресле, и скучающе смотрел очередное выступление, подперев подбородок рукой.       Сота навязчиво жжужал всякую ерунду ему под ухо, и писатель только сейчас вспомнил, как же раздражался от постоянного гудения приятеля в их далекие школьные будни. Когда абсолютно скучный концерт, наконец, окончился, Сота предложил ему и ещё четырём школьным приятелям собраться вместе компанией и хорошо отдохнуть в караоке. Микаге хотелось отказаться, потому что у него и без того раскалывалась голова, но этого полного энтузиазма парня оказалось невозможно переубедить, и поэтому писатель позволил утянуть себя следом.       Они купили четыре билета ровно на два часа и с пакетами, полными закусок и сакэ, обосновались в кабинке караоке, расположившись на удобных диванчиках. Выбрав известную композицию девяностых, Сота, вместо того, чтобы нормально петь, верещал в микрофон. Ему словно медведь на ухо наступил; мало того, что совсем не было голоса, так ещё и слуха приятель тоже был напрочь лишён. Микаге устало вздохнул, выпив очередную стопку сакэ и чувствуя, как алкоголь с теплом разносился по венам. Он расслабился, когда очередная композиция закончилась, и откинулся на спинку удобного диванчика. Неожиданная тема заставила его слегка вздрогнуть.       — Сота, у тебя же в Америке девушка осталась, да? — спросил один из его приятелей, офисный работник, который сейчас шебуршал упаковкой попкорна. Сота мягко и скромно заулыбался в ответ, смущённо потерев шею и неопределённо отвернувшись.       — Сотню раз говорил — она мне не девушка. Просто живём вместе из-за трудностей с финансами, — отчеканил он так, словно оправдывался. Микаге обречённо вздохнул, золотые глаза писателя сузились, когда он поймал на себе бегающий взгляд Соты. Зачем же оправдываться? Кому какая разница, с кем и как ты живешь?       — Ой да ладно, не скромничай, парень. Кто сейчас живет с красотками по финансовым причинам? Да и одно другому не мешает, верно? — стал подначивать его второй парень, тот самый дуроватый полноватый хулиган с последней парты, который в свое время с трудом закончил школу.       — Вот именно. Наш Микаге вон до сих пор один, хотя известный писатель.       Рейдзи вздрогнул, когда тема разговора неожиданно перешла на него. Зелёные глаза Соты виновато уставились на него; жалобное выражение на его лице напоминало побитую морду собаки. Писатель раздражённо стиснул руки в кулаки, стрельнув взглядом в сторону тупого рыла толстяка, который абсолютно не следил за своими словами. Так и хотелось вмазать по наглой харе посильнее и разбить этот нос, похожий на свиной пятак. Как такое отребье вообще носит белый свет?       — Наверное, он всё ещё не оправился от того случая, да? — продолжала галдеть тупая свинья. Микаге порывался вскочить с места и, взяв бутылку, хотел ударить ей скотину, у которого в голове не было ничего, кроме опилков.       — Хидэёси, а ну прекрати сейчас же! — Сота повысил голос, после чего встал с места и подошёл к Микаге, дёрнув его за рукав пальто. — Пошли отсюда, Рейдзи. Пускай пьют одни.       Микаге затошнило, когда воспоминания лавиной нахлынули на него. Сдержав импульс, он прикрыл рот ладонью и пулей вылетел из кабинки в коридор. Как только за ним захлопнулась дверь, несчастный писатель схватился за желудок и осел вниз, ухватываясь за стенку. Ещё один порыв сильной желчи прилил к горлу, и Микаге знатно прочистило. С противным звуком его рвало прямо на пол. Только Рейдзи подумал, что всё закончилось, и расслабился, но позывы всё не прекращались. В носоглотке стоял противный привкус рвоты, а рукав пальто, которым он утёр рот, как только пришёл в норму, теперь противно вонял.       Сота подошёл к нему сзади, аккуратно похлопав Микаге по спине. Рейдзи тут же поднялся с колен и устало прикрыл веки; ему было стыдно, так неловко за себя, и вместе с тем мужчину распирала обида. Как только зашла речь об этом вечере встреч, Микаге сразу же задумался о том, что одноклассники обязательно надавят на больное и упомнят ему этот инцидент.       — Прости. Не стоило мне заставлять тебя идти сюда, — Сота виновато потупил взгляд, убрав руки в карманы. Микаге покачал головой и откашлялся в кулак, так как в горле всё ещё стоял отвратительный привкус желчи.       — Всё нормально. Ты же не знал, что они заикнутся об этом. Лучше помоги мне найти обслуживающий персонал. Надо убрать здесь поскорее.

***

      Извинившись перед сотрудниками караоке-бара за то, что якобы перебрал с сакэ, Микаге доплатил им за причинённые неудобства и вместе с Сотой покинул помещение.       Сейчас они молча шли по пустынным улицам Камакуры, лишь изредка тишину нарушали отзвуки проежавших мимо машин или вот как сейчас слышались громкие голоса возле остановки, где люди поздней ночью дожидались последнего автобуса. Рейдзи шёл, глубоко задумавшись, и не обратил внимание на то, что Сота уже какое-то время пристально следит за его поведением. Только спустя несколько минут Сота решился на то, чтобы спросить его:       — Это правда? Из-за того, что сделал тот ублюдок, ты всё ещё… один?       Микаге одарил Соту недовольным взглядом. Писатель ненавидел, когда кто-то лез не в своё дело, особенно в его личную жизнь. Тишина, расколотая бесцеремонным вопросом, заставила его нахмуриться, его голос слегка соскользнул при ответе.       — Возможно, но не только поэтому… я просто не доверяю людям.       Микаге опустил взгляд на землю, рассматривая начищенные до блеска носки собственных сапог. Тяжелое дыхание вырвалось наружу, облако морозного пара образовалось и рассеялось в воздухе. Писатель сморгнул, когда несколько снежинок опустились на веки и растаяли на ресницах. Холодный снег всё кружился в воздухе, радуя камакурских жителей скорым приходом декабря. Однако чем быстрее приближалась зима, тем больше Микаге чувствовал себя опустошённым.       Это будет последнее день рождения, которое он празднует. Снова чёртов юбилей, проклятое круглое число, ненавистные тридцать лет, в которые очередная жизнь оборвётся самым жестоким и бесчеловечным способом.       — Мне жаль. Жаль, что испортил тебе настроение, Сота.       Рейдзи остановился возле поворота, когда им уже нужно было расходиться в разные стороны. Натянуто улыбнувшись приятелю, писатель закусил губу, столкнувшись с его жалостливым взглядом; красивых изумрудных омутах Микаге увидел растопившее сердце тепло. Дыхание спёрло из-за мягкого выражения на лице Соты, и Рейдзи поспешил отвернуться, лицезрея бледный свет, льющийся от фонарного столба, который в свою очередь отбрасывал тень на тротуар.       — Не переживай, мы же друзья! — ярко улыбнувшись, бодро высказался Сота и душевно рассмеялся. Его заливистый и красивый смех окончательно успокоил тревожное сердце Микаге, позволив ему растянуть губы в несчастной улыбке. К глазам прилили слёзы благодарности.       Микаге поспешно отвернулся и быстрым шагом пойти прочь, даже не распрощавшись с приятелем. Он слышал раздавшийся за спиной вздох, но был рад, что Сота не кинулся за ним. Всё же этот парень всегда был тактичным и знал, когда нужно отступить. Сота никогда не навязывал Микаге свою компанию, именно поэтому они смогли сблизиться. Но теперь эта привязанность казалась Микаге лишней, обременяющей. Он вновь и вновь доверял людям и раз за разом обжигался. Сколько раз нужно наступить на одни и те же грабли, чтобы он, наконец, усвоил этот урок?       Микаге зашёл за угол и остановился, зажмурившись. Ему вновь стало плохо. Тупая боль сковала голову плотной каской. Он потянул себя за волосы, натягивая их корни посильнее. Снег всё падал, опускался на короткие чёрные пряди, таял на щеках и запутывался в меховом вороте пальто. Царапающие кожу холодные капли орошали его лицо словно слёзы. Микаге поднял взгляд в пасмурное небо, где красиво танцевали снежинки, и подставился навстречу холодному ветру. Уставшие веки ощущались словно свинец, а в уголках глаз пощипывало от непролитых слёз.       Микаге хотелось жить. Очень хотелось. Но он знал, что это невозможно. Проклятье вновь и вновь забирало у него всё самое ценное, в том числе и расщепляя его личность на осколки.       

***

      Рейдзи очнулся после того, как его сильно избили. Он простонал, медленно приходя в себя и лицезрея всё те же обшарпанные и полуобрушившиеся стены. Из разбитых окон внутрь проникали слабые лучи солнца. Мальчик сощурился, поднимаясь с колен; ушибленный копчик тут же отдался глухой болью, и Рейдзи не сдержал тихий всхлип. Конечности ощущались вялыми, непослушными. Его мышцы были напряжены, а нервы накалены до предела. Сильный озноб импульсом прошёлся по позвоночнику, кончики пальцев подрагивали, а колени подкашивались, не слушались.       Рейдзи был на заброшенном складе, куда его силой притащил тот ублюдок. Губа предательски затряслась, когда слёзы хлынули из глаз. Микаге утёр их грязным рукавом собственной рубашки. Противный запах плесени и сырости ударил в нос. Челюсти свело от гнева, когда его зубы оказались намертво стиснуты от напряжения.       Рейдзи медленно поднялся на ноги, упираясь ладонью о стену. Ушибленная до гематомы щека противно заныла, во рту всё ещё чувствовался металлический и солоноватый привкус крови. Когда Микаге пошевелил правой рукой, то ощутил прилив острой агонии. Перелом оказался неаккуратным, и рука бессильно повисла словно плеть. Рубашка оказалась разодрана от ворота до груди во время борьбы.       Злость вперемешку с жалкой ненавистью к себе смешались в коктейль и сейчас обжигали кровь адреналином. Вместо того, чтобы впасть в уныние и рухнуть на колени, Рейдзи стиснул зубы до хруста ещё сильнее, обломав один и почувствовав осколки эмали во рту. Он сжимал и разжимал уцелевшую руку в кулак. Короткие ногти до боли впивались в ладонь, когда он с безумием, горящим в золотых глазах и злорадной ухмылкой на лице фантазировал, как отомстит этому ублюдку за то, что тот с ним сделал.       На шатающихся ногах Микаге полупьяной походкой направился к выходу со склада. Кое-как умудрившись пролезть в распахнутое окно, он нахмурился, когда боль от ушибленного копчика вновь прошлась по всему позвоночнику, словно его ударило током.       Микаге никогда и ни за что не простит ту сволочь. Он отомстит самым извращенным способом, на который только способен. Эти взрослые были бесполезны. В лучшем случае того монстра посадят в детскую колонию, в худшем — исключат из школы. Ну уж нет, Рейдзи не позволит ему выкрутиться так легко! Такие отбросы как он должны гореть в аду, потому что они даже не способны на раскаяние. Наказание по закону — пустая трата гражданских налогов, только и всего. Такой биомусор никогда не исправится, и от него нужно избавиться как можно скорее.       Покинув территорию заброшенного склада, Рейдзи тяжело вздохнул. Он начал приходить в себя, несмотря на то, что его до сих пор слегка потрясывало. Тупые мысли отступали на второй план, и теперь в мальчике зарождались семена паники. Он думал о том, что произошло недавно, и абсолютно не понимал, как должен жить с этой ношей отныне. Микаге нужна была опора, и он чувствовал острую потребность в том, чтобы выговориться, выплакаться кому-нибудь в плечо.       Если взрослые всё же сурово накажут этого придурка, возможно, Микаге не станет пачкать об него руки. И если вдруг мама поддержит Рейдзи и утешит, возможно, эмоциональная боль в нём хоть чуть-чуть, да приутихнет.       

***

      Микаге резко вскочил с постели. Его ночная пижама пропиталась холодным потом, в комнате стояла духота, и было нечем дышать. На секунду, пока мозг только осознавал окружающую действительность, писателю даже показалось, что его душили. Однако он был в полном порядке и лежал в своей постели, а не очутился в очередном переулке, пропитанном зловонным запахом плоти и крови.       Рейдзи поднялся с кровати и подошёл к окну, отворив его нараспашку. Стояла глухая ночь, в небе серпом завис одинокий полумесяц, и мерцали яркими огоньками звёзды. Холодный воздух хлынул в комнату, поколебал занавески и медленно проникал в лёгкие писателя, насыщая их столь необходимым кислородом.       Постепенно приводя себя в порядок после пережитого ночного кошмара, Микаге напряжённо подумал о том, почему же в эту ночь увидел именно этот эпизод из собственной жизни, а не воочию созерцал очередное воспоминание самурая, которые тот любил крутить для него каждую ночь как какой-то неудачно снятый диафильм. Быть может, надоело лелеять свою жалкую любовь к старшему братцу и столетиями плакать горькими слезами из-за его предательства? Давно пора. Этот выродок не заслужил таких душевных стенаний.       Минамото-но Ёритомо. Этот человек был таким же деспотичным, алчным, трусливым и подлым, каким рисовала его портрет история. Непонаслышке писатель знал о его гнилой натуре и был готов прибить на месте любого, кто посмеет защищать этого жалкого политика прошлого. Как этот неудачник Ёсицунэ, когда-то именующий себя великим полководцем, мог вот так прикипеть к подобному отродью?       — Да уж, я, верно, схожу с ума, если думаю о такой ерунде, — голос, вырвавшийся из горла, зазвучал слишком хрипло. Микаге вновь сделал глубокий вздох, после чего пробежался кончиками пальцев по подоконнику. За окном не было слышно ни привычного слуху стрекота цикад, ни пения птиц, лишь изредка разрезал тишину шум магистрали, когда мимо его дома проезжала очередная машина. Унылый пейзаж собственного сада навевал на писателя скуку, и Рейдзи зевнул, потянувшись. Ему хотелось взяться за ручку и написать чего-нибудь от безделья. Или попытаться перерисовать «Бездну», если уж на то пошло.       «Ах, точно. Скоро презентация книги», — Микаге укоряюще покачал головой, когда понял, что совсем запамятовал по мелочам в последнее время. Ему нужно подготовиться к выступлению морально. Рейдзи отлично умел формулировать мысли, когда говорил с людьми один на один, но перед массовыми мероприятиями всегда терялся, сколько себя помнил.       «Когда в последний раз я видел трупы во сне? Это было два… нет, три дня назад…? Неужели, пока всё угасло?»       С облегчением пришло долгожданное спокойствие. Рейдзи посчитал, что после сегодняшнего вечера, раз теперь пребывал в скверном расположении духа и в убитом моральном состоянии, точно сорвётся и ненароком убьёт кого-нибудь. Он ничего не мог поделать с этими импульсами; они будто существовали отдельно от него, завладевали каждой клеткой проклятого тела в момент одержимости и уходили «в спящий режим», как только он бодрствовал.       Всё это так походило на раздвоение личности, но уж Рейдзи-то как никто другой знал, что болезнь тут совсем не при чём. Даже если психиатры считали, что лечили душу, на самом деле они лишь чинили психику, воздействуя на мозг и биохимию. Он же был расколот изнутри, в самом его существе крылась ошибка, которую невозможно починить лекарствам. Отравленная проклятьем душа, а затем и поврежденная им генетика, — вот что было причиной его безумия. Этот круговорот не под силу остановить обычному человеку.

***

      С тех самых пор Сота стал навещать его почти каждый день. Несмотря на нелюбовь к людям, Микаге заставлял себя терпеть компанию товарища, который говорил и говорил без умолку. Утомляясь, Рейдзи делал вид, что выслушивал его, на самом же деле изнывая от желания прогнать того прочь. Сота хороший человек, и писатель не хотел терять такого надёжного приятеля, поэтому раз за разом был с ним слишком участлив.       Неделя пролетела для него незаметно. Пришло время для презентации новой книги. В этот день Микаге приоделся по уютному, чтобы его читатели чувствовали себя с ним комфортно, так, словно они пришли на посиделки с другом, а не на крупное мероприятие. Выбрав тёмно-зелёный мягкий свитер и просторные брюки коричневого оттенка, он направился к месту, где было пройдёт его презентация.       В просторный актовый зал съехалась не только пресса, но и писатели-новички, которые решили взять у опытного автора пару лайфхаков. Кроме того, здесь присутствовали редактора, главы издательств и иллюстраторы, а так же заинтересованные в его творчестве фанаты, которые пришли ради того, чтобы взять у него автограф.       В начале мероприятия Рейдзи толкнул пустую речь, затем обронил пару слов о том, каким путём он пришёл к нынешнему успеху, рассказал, что натолкнуло на него желание стать писателем, и поведал, что вдохновляло его на творчество.       Во второй части презентации каждый поочерёдно мог задать ему вопрос, а Рейдзи должен был красноречиво ответить на него, не ударив в грязь лицом при этом. Вспышки фотоаппаратов и камеры, снимающие его с каждым углов, слегка отвлекали, и тогда Рейдзи решил отвлечься так, как учился выступать в раннем детстве. Он смотрел лишь на определённого зрителя, не распаляясь вниманием на переполненный людьми зал, и вытеснял чуждые мысли о том, что каждое его действие было под зорким наблюдением журналистов и их раздражающими камерами.       Презентация перешла к самой простой части — раздаче автографов. Микаге стоял за высокой трибуной и вежливо улыбался каждому, кто подходил к нему. Глаза его фанатов горели благоговением, и писатель возгордился мыслью, что причиной столь бурного восхищения было его творчество.       — Подпишите, пожалуйста! — очередная юная особа протянула ему книгу с красными как спелый помидор щеками. Рейдзи криво усмехнулся, задумавшись о том, что, эта девушка не столько была фанаткой его работ, сколько тосковала по нему, раз так смущалась. Она была подростком, поэтому пока ещё тянулась к авторитетам. Открыв книгу на переднем форзаце и оставив там автограф, Рейдзи ещё раз одарил её прощальным взглядом и мягкой улыбкой, после чего направил своё внимание на следующего человека, стоящего в очереди.       И тут же… обомлел.       Перед ним сейчас стояла Сайто собственной персоной. Держа в руках две книги, она, помявшись и избегая прямого контакта, прошла ближе. Рейдзи на секунду позабыл, как дышать. Шок вперемешку с поднимающимся из недр солнечного сплетения гневом кружили в крови, ударив в голову потоком и на секунду замутнив сознание. Да как она могла? Как посмела заявиться сюда после того, как не пришла на встречу, хотя обещала? Какая же наглая… сука.       — Подпишите, пожалуйста, — не поднимая взгляда вверх, она стыдливо протянула ему книги. Рейдзи отстранённо смотрел на неё ещё с секунду, затем без какого-либо комментария принял оба экземпляра и равнодушно расписался в них. Поборов раздражение, писатель прикрыл веки и сухо произнёс:       — Следующий.       Сразу же после этого Сайто убежала прочь, словно её здесь и не было. Рейдзи практически закончил с раздачей автографов и устал, слегка приуныв после встречи с этой чертовкой. Он знал, что не должен волноваться из-за такой ерунды, но все равно злился. Да как же она посмела…!       Микаге отмер, когда приметил знакомое лицо, наблюдающее за ним из недр зала, где раньше располагались остальные зрители. То был парень, который приходил к нему на днях. Когда толпа, наконец, рассосалась, Рейдзи понял, что этот человек и не думал уходить, поэтому подошёл к нему сам. Скорее всего, у этого человека осталось к нему пара вопросов с прошлого раза.       — У вас опять появилось ко мне какое-то неотложное дело? — участливо поинтересовался Рейдзи. Парень не изменился в лице; лишь сузил тёмные глаза, смерив его взглядом.       — Не совсем. Просто хотел посмотреть вашу презентацию, — парень, держа руки в карманах, ответил ему, затем поднялся с места, встав напротив Рейдзи. — Вам стало лучше? Вы выглядите неважно, но всё же сегодня не такой бледный, как в прошлый раз.       — Простите…? — удивлённо расширив золотистые глаза, Рейдзи не сразу понял, о чём его только что спросили. Затем догадался; речь шла о его «болезни», о которой он ненароком обмолвился в тот самый день. Микаге натянуто улыбнулся, лениво махнув рукой в воздухе. — Ох, нет, мне всё ещё нехорошо, но для презентации пришлось постараться над внешним видом. Наверняка знаете, какие чудеса способен творить макияж.       — Вы избавились от картины? — бесцеремонно поинтересовался парень, и Рейдзи сдержался, чтобы не высказать ему вслух пару ласковых слов. Это его совсем не касалось, так почему же этот наглый человек влезал не в своё собачье дело? Неужели то и правда был маг, который что-то заподозрил в нём?       «Спокойнее, Микаге. Держи себя в руках».       — Конечно, нет. Я не верю в суеверия, поэтому не собираюсь выкидывать на свалку то, за что отдал целое состояние, — фыркнув, Рейдзи прошёл мимо парня, имени которого в тот раз так и не удосужился узнать, и вышел прочь из актового зала.       «Вот и поговорили…»       После шумного мероприятия у Микаге раскалывалась голова. Волнение дало о себе знать, и деструктивные эмоции, которые поднимались в нём, топили писателя в бездонном болоте негатива. Он совсем выпал из реальности, столкнувшись с кем-то по пути, и запнулся о ступеньку ближе к выходу. С трудом уддержав себя на ногах, Микаге сощурился, когда заметил, что тот парень навязчиво следовал за ним.       «Ему нравится мне надоедать или как?»       Нахмурившись, Микаге прикусил внутреннюю сторону щеки, громко цокнув языком, после чего вновь принял нормальное положение тела, уставившись на парня, который скорее всего был магом, раз видел в «Бездне» нечто большее, чем просто картину.       — Получив отказ, вы решили меня преследовать? — саркастично поинтересовался Рейдзи, шумно вздохнув. — Не знаю, что вам от меня нужно, но, поверьте, кроме того, что я вам уже рассказал, мне добавить нечего.       — Успокойтесь. Я просто услышал о вашей презентации и решил прийти сюда из чистого любопытства, — парень беззастенчиво лгал, смотря прямо в лицо Микаге и холодно улыбаясь. Его стоическая маска была безупречно выдержана, поэтому не удивительно, что Рейдзи не мог прочитать ничего по мимике или жестам мага.       — Тогда я пойду, — упрямо произнёс Микаге, всячески пытаясь избежать компании этого человека. Почему-то у писателя возникло плохое предчувствие, словно этот ищейка видел его сущность сквозь навешанные слои человечности. Ступив лишь шаг, Микаге понял, что тело его совсем не слушалось его. Удивительно, но правая нога рассинхронизировалась с левой и двигалась совсем не так, как ему хотелось.       — Вам плохо, — отметил маг, не сдаинувшись с места, — давайте немного отдохнём. Неподалеку есть небольшой сквер.       Раздражающий и тихий голос за спиной всё не утихал. Микаге грубо обернулся. Он пробежался взглядом по высокой фигуре парня, что был одет в причудливую чёрную униформу. Поколебавшись, Рейдзи всё же вздохнул, тихо кивнув.

***

      Маленький сквер оказался удивительно красивым. Рейдзи редко посещал подобные места, предпочитая безвылазно сидеть дома, однако его взгляд сейчас всё же радовался приходящей зиме, несмотря на все обстоятельства. Снег устилал собой всё вокруг; макушки оцветших деревьев словно были присыпаны им словно белой пудрой, а белый ковёр, устилающий землю, слегка поскрипывал под ногами, пока они шли вперёд.       В центре скверика стоял слегка подмёрзший фонтан, а по обе стороны от него расположились четыре скамьи для случайных прохожих. Растирая виски, Рейдзи присел на одну из них, предварительно стряхнув снег на землю. Парень тоже опустился рядом, повторив его действия.       — Как вас зовут? И как вы связаны с этим делом? На полицейского совсем не похожи, — отчеканил Рейдзи, между тем повернувшись к собеседнику и, скривив губы, ждал от него ответа.       — Я Гето Сугуру, — представился парень, что сидел подле него весь из себя важный, деловито скрестив руки на груди, — я маг из Токийского техникума, если вы слышали о таком.       «Токийский? Их послали сюда прямо из Токио…?»       — Конечно, нет! Сказал же, я не верю в суеверия и прочую эзотерическую чушь, — хмыкнув, Микаге вздёрнул нос, настойчиво показывая, что слова Гето Сугуру его ничем не заинтересовали.       — А по вашим книгам такого не скажешь, — сухо подметил Гето Сугуру, нагло насмехаясь над тщетными попытками писателя выглядеть полным скептиком.       Рейдзи и сам понимал, что был далёк от того образа, который сейчас пытался пририсовать себе. Архаичный писатель, коллекционировавший антиквариат и писавший околофилософские мистические книги, — это точно не тот человек, о ком скажешь: «О, он точно не верит в сверхъестественное!». Однако Микаге решил выдерживать фасад до самого конца. Если маг заподозрил его, то эти сомнения нужно было развеять, только и всего. А для этого достаточно прикинуться полным невеждой. На такое люди часто клюют.       — Если я увлечён мистикой из праздного интереса, это ещё не значит, что верю в потусторонние силы, — Микаге обречённо вздохнул, кинув суровый взгляд на собеседника. Гето Сугуру сидел, абсолютно спокойный и равнодушный, в отличие от самого Микаге, который внутренне нервничал из-за навязанной ему компании и всего этого разговора.       — Ого, правда? Я всегда думал, что для любого хобби есть своя причина, — холодно произнёс маг, постучав себя пальцем по предплечью, — ну да ладно, если утверждаете, что вы скептик, то так тому и быть.       Микаге недовольно нахмурился, прекрасно, что маг не поверил ни единому его слову. Однако писателю на это глубоко наплевать; пока у мага не было доказательств его причастности к этому делу, все его слова только лишь пустые догадки, основанные на одних предположениях.       Рейдзи поднял руку, нервно почесав себя по подбородку, зацепив при этом шею. Длинный ноготь покарябал кожу, оставляя на ней след от царапины. Затем он опустил руки, засунув их обратно в глубокие карманы пальто.       — Ваша шея… — Рейдзи не удивился, что наблюдательный маг уцепился взглядом за его расцарапанную до крови кожу, которую писатель обычно прикрывал высоким горлом кофты.       — Э-это… у-у меня зуд… из-за болезни. Знаю, что выглядит ужасно, — Микаге поспешно оправил воротник пальто, закутавшись посильнее и закрывая шею горлом кофты, хотя она всё ещё очень сильно чесалась.       — Скажите, как давно вы купили ту картину? — спокойный голос вновь раздражал слух равнодушием в нём. Продолжая допрашивать Микаге словно какого-то преступника, Гето Сугуру назидающе смотрел на него, выверяя каждое движение, словно надзиратель, присматривающий за преступником.       «Да чего же ты пристал ко мне со своей картиной?!»       — Два года назад, — Микаге тяжело вздохнул, сцепив руки в замок. Он перебирал пальцами, задумчиво смотря на них, и с трудом сглотнул ком, когда в горле пересохло от волнения.       — Вы написали ту книгу тоже где-то примерно два года назад, верно? Скажите, вас не мучали ночные кошмары? Или, может, снились какие-то странные сны? — вкрадчиво поинтересовался Гето Сугуру, совсем не меняясь в лице. Микаге напряжённо стиснул ткань пальто внутри кармана и, подняв взгляд, уставился в отстранённые карие глаза собеседника. Тот слегка поддался всем телом вперёд и внимательно наблюдал за Рейдзи, словно вглядываясь в его душу.       Что стоило на это ответить? Подозревал ли Гето Сугуру его, посчитал ли за Проклятого духа или же нет? Рейдзи не совершал оплошностей, не оставлял за собой улик и был похож на обычного человека, ничем не отличаясь от среднестатистического гражданина Японии. Так почему же маг сейчас здесь? Правда ли он думал, что Микаге преступник, или же дело было только в проклятой картине?       — Мне… в последнее время мне и правда снятся странные сны. Я точно не помню их содержание, но они очень неприятные, — сказал полуправду Микаге, отведя взгляд в сторону. Он нервничал, кусая губы и боясь сказать что-то не то. Любая тень подозрения, павшая на его личность, могла вмиг лишить Рейдзи мирных будней, отнять ту крупицу безмятежного спокойствия, которая у него оставались. И Микаге так боялся этого. Он надеялся провести последние мгновения, живя как обычный человек, а не скрываясь от магов как какой-то грязный еретик.       — Я считаю, что картина связана с Проклятым духом, которого мы ищем, — между тем продолжил говорить маг. В его интонациях Рейдзи не уловил ни грамма враждебности, поэтому он медленно успокоился.       Золотые глаза писателя удивлённо расширились, когда он понял, что Гето Сугуру скорее всего посчитал его за случайную жертву проклятья, а не его источник. Против воли на тонких губах Рейдзи расцвела улыбка, и он испустил глубокий вздох облегчения, чувствуя, как напряжение медленно покидает его тело.       — Вы когда-нибудь слышали легенду о ней? — снова поинтересовался Гето Сугуру. Карий омут бездонных глаз мага встретился с его собственными, золотыми; Микаге разглядел в этом чертоге намёк на одиночество и терзания, эти давящие тяжёлые эмоции, скрытые в глубоких слоях радужки. Такой же хмурый и убитый жизнью, маг боролся с собственной тенью, стараясь не поддаваться ей. Находящийся на грани безумия, вальсирующий между светом и тьмой, Гето Сугуру тоже вёл долгую ментальную битву, и это нашло отклик в душе Рейдзи.       — Легенду? — изображая невежество, Микаге пару раз непонимающе похлопал глазами, затем отрицательно покачал головой в ответ.       — Согласно преданиям, эта картина была написана человеком по имени Ешикэзу, жившим в эпоху Муромати. Он был художником-самородком и женился на женщине из знатного рода Фудзивара. Он нарисовал «Бездну», когда уже находился под влиянием проклятия. Тогда же перебил всю семью и деревенских жителей, оставив в живых только жену. Именно так зародилась легенда о проклятой картине. В музее мне сказали, что никто не знает точно, где она теперь. Поэтому, возможно, вы приобрели не репродукцию картины, а её оригинал.       «Хорошее расследование провёл, ничего не скажешь…»       Между тем Микаге выслушивал его со стоическим выражением на лице. Задумчиво потерев подбородок, он посмотрел в угрюмое пасмурное небо, где всё ещё кружились снежинки. Снег шёл почти целые сутки. Рейдзи позволил себе лёгкую улыбку; несмотря на подозрения мага и ненужное внимание к своей персоне, он отчего-то больше не ощущал горького послевкусия тревоги. Если бы писателю сказали умереть здесь и сейчас, он был бы непрочь оказаться погребённым заживо под этим снежным покрывалом. Может, он всё же не зря рождён декабре? Куда приятнее встретить судный день, лежа на холодном и умиротворяющем снегу, чем сгорать под палящими лучами летнего солнца.       — И вы верите в эту историю? — с усмешкой на губах Микаге поменял положение тела. Откинувшись на скамью, он деловито закинул ногу на ногу и вопросительно наклонил голову в бок, сузив золотистые глаза.       — «Верите»…? — недоверчиво пробубнил про себя Гето Сугуру, покачав головой. — Словом «вера» нельзя описать сенсорику мага, — он сухо усмехнулся, — я не верю, а знаю. У вас в доме находится проклятый предмет, именно поэтому ваше состояние ухудшается день ото дня.       «Ах, так вот что он думает…»       — Допустим, всё так, как вы говорите. Значит, моя болезнь как-то связана с этой картиной? — иронией сквозило в каждой последующей реплике Микаге. В душе ему было смешно, насколько точно попал в яблочко Гето Сугуру, но вот прицелился он немножко не в ту мишень.       — Подумайте об этом сами. Два года назад вы приобрели эту картину. Ваше состояние резко ухудшилось восемь месяцев назад, и вы стали видеть во снах странные образы. Возможно, всё это побочные эффекты от связи Проклятого духа с его картиной, — Гето Сугуру ритмично постукивал себя пальцем по локтю, словно на ходу размышляя об этом. — Понимаете, проклятые предметы тоже имеют память. Они впитывают в себя негативные эмоции владельца и могут воздействовать на других людей веками. Вы, возможно, знаете что-нибудь об аномальных зонах? К примеру, лес Аокигахара, в котором отмечают гнетущую и давящую атмосферу, или же Бермудский треугольник, где не работают средства радиолокации или связи. Многие учёные списывают всё это на магнитные аномалии, но они ведь тоже не возникают сами по себе. Даже воздух может насквозь пропитаться Проклятой энергией, предмет наполнить ей ещё легче.       Ухмылка сошла с лица Микаге, когда он напряжённо подумал. Если продолжит строить из себя дурака, Гето Сугуру снова и снова будет переубеждать его, пока не добьётся своего. Кажется, он был стойко уверен в собственной правоте, потому что как никто другой знал правду о потустороннем. Это Микаге в детстве удалось убедить себя в том, что видел галлюцинации. Маги же, сталкивающиеся с подобными аномалиями каждый божий день, наверняка не только отлично улавливали Проклятую энергию, но прекрасно понимали её структуру и происхождение.       — Допустим, я вам верю. Чего вы от меня хотите? — раздражённо цокнув языком, Микаге поёжился от холодного ветра, резко хлынувшего в лицо. Чёрные волосы Рейдзи слегка растрепались, и он вновь суетливо одёрнул ворот пальто, натягивая плотную ткань повыше.       — Избавьтесь от этой картины. Ради вашего же блага, — снова заученно повторил эти слова Гето Сугуру как какую-то мантру. — Проклятый дух, которого мы ищем, способен влиять на разум людей, поэтому вам лучше оборвать с ним связь как можно быстрее. Недавно во время расследования в вещах одного из жертв я нашёл дневник. На последних страницах записи стали совсем другими, стиль слишком отличался. А под конец текст и вовсе стал неразборчивым, будто жертва была одержима кем-то, пока писала. Вы же не сталкивались с Проклятым духом напрямую, скорее всего именно поэтому его влияние такое слабое. Кстати, эта болезнь тоже может быть побочным эффектом вашей с ним ментальной связи.       «Если б всё было так просто, я бы избавился от этой картины без всяких сожалений…!»       — Я-я отдал за эту картину целое состояние, поэтому не собираюсь… — Микаге хотел было уйти, потому что разочарование вместе со злостью топили его жуткой волной кортизола, вновь вскипевшего в крови. Не успел сделать даже шаг вперёд, как Гето Сугуру захватил его за рукав пальто, побуждая успокоиться и сесть на скамью. Закусив внутреннюю сторону щеки, Рейдзи цокнул языком и всё же замер на месте. Под давлением тяжелого мутного взгляда Гето Сугуру писатель сдался, испустив глубокий вздох и вырвав рукав пальто из чужой хватки. — Хорошо! Так и быть, я выкину картину.       Теперь же Рейдзи, окончательно отмахнувшись от Гето Сугуру, вновь решил уйти прочь, однако сделал два шага и услышал, как снег захрустел за его спиной. Микаге обернулся. Маг тоже поднялся со своего места и остановился напротив писателя со стоическим выражением на лице.       «Что ещё ему от меня нужно?!»       — Ваше выступление сегодня было очень интересным и живым. Аудитории всё понравилось, да и мне тоже, хотя литературой я совсем не интересуюсь, — Гето Сугуру слабо улыбнулся при этих словах. Невольно Рейдзи расслабился, хоть и замер от удивления. Не зная, что сказать на столь неожиданную похвалу, он лишь молча кивнул в ответ. — Надеюсь, вы последуете моему совету. Что ж, я пойду.       По итогу маг покинул территорию сквера первым. Рейдзи глядел ему вслед, всё ещё ошеломлённый внезапной хвальбой, пришедшей из ниоткуда. Ему редко делали комплименты, а если и делали, то неискренне, лебезя или льстя. Но этот человек на лжеца похож не был. Напротив казался слишком искренним, тактичным и честным, такое вот он произвёл впечатление на писателя.       Удивительно, как филигранно Гето Сугуру собрал все ниточки воедино, но при этом не распознал самого главного. Наверное, не хотел бросать тень подозрения на людей? Не мог поверить в то, что существовали совсем не безмозглые Проклятья и до боли похожие на людей? Или Рейдзи всё ещё был болше похож на человека, чем на монстра?       Эта мысль утешала и подарила писателю временное успокоение. Он знал, что не должен надеяться, только не после стольких циклов, которые вновь и вновь разбивали все его надежды в пух и прах.       Но, быть может, если он продолжит держать себя в руках, всё образуется само собой?       Или ему стоило сдаться на милость магам? Смогут ли они помочь ему разорвать этот кармический узел?       Стоило ли ему вновь довериться кому-то? Неважно кому. Сайто ли, Соте или этому маг. Хоть кому-нибудь. Рейдзи хотелось рассказать о своей боли хоть кому-нибудь.       Он надеялся. Надеялся, что сможет вновь довериться кому-то. Микаге устал бороться с этим кошмаром в одиночку. Он страдал и хотел найти опору в ком-то. Рейдзи нуждался в поддержке и хотел быть по-настоящему нужен кому-то.