Все оттенки сущего

      — Как мне поладить с этой девчонкой?       Вот таким вопросом Сатору докучал напарнику уже минут пять. Сугуру в свою очередь был погружен в изучение материалов дела, которые им выдал Масамичи. Сильнейший маг не был сторонником аналитики, предпочитая полагаться на собственные силы, поэтому сидел подле, подогнув ноги под себя и подперев щеку ладонью.       — Не отвлекай меня, Сатору. Прошвырнись по окрестностям, раз уж тебе так заняться нечем, — между делом высказался Сугуру, листая толстенную папку. Годжо видел там и нагромождённые буквенными символами огромные отсчёты, и множество фотографий с мест преступлений. Не удивительно, что, несмотря на количество объёмной информации, ни одна ниточка не привела следствие к преступнику.       «Потому что это дел рук не человека».       Пронеслось в мыслях, и губы сами собой исказились ухмылкой. Может быть, скучные дела по избавлению человечества от безмозглых проклятий разбавятся чем-то интересным, раз уж под руку попался Проклятый дух, косящий под маньяка.       — Отвлекись ты от этого хоть на секунду! — Сатору назойливо нагнулся вперёд, вытащив папку из рук напарника, и швырнул её в сторону под неодобрительный взгляд Сугуру. — Мы, блин, не следователи, чтобы сидеть с этим пол вечера. Хочешь действовать — используй сенсорику! Вот как поступают настоящие маги!       — Ну и действуй, раз самый умный, — отрезал Сугуру, настойчиво потянувшись обратно к материалам дела. Годжо раздражённо схватил папку раньше него и поднял её, помахав ею в воздухе.       — Неа, я не отвяну от тебя, пока не ответишь на вопрос.       Сугуру нахмурился, сев в прежнее положение. Ни единый мускул парня не дрогнул, хотя его раздражение было прекрасно написано в каждой чёрточке лица.       — Ну, тогда пеняй на себя, — Сугуру вздохнул, затем поднял взгляд на игриво настроенного приятеля, глаза которого как обычно горели азартом от того, что ему удавалось заползать под кожу и бесить всех на свете. — Для начала прекрати вести себя как мудак. Не прикалывайся над ней, не указывай на слабые места слишком прямолинейно и не вставляй колкости, где не нужно, — Сугуру, загибая пальцы, стал перечислять весь список, отвечая на назойливый вопрос. С каждым новым пунктом лицо Годжо всё больше и больше хмурело, да так, что Сугуру не смог сдержать усмешки, слетевшей с губ посреди объяснений, — ах, да, ещё. Не нарушай личного пространства. Она испытывает от этого дискомфорт. И хвали время от времени, это может повлиять на мотивацию учиться.       — Короче, делай всё, чтобы не быть собой. В общем, иди к чёрту со своими советами! — цыкнув и скорчив гримасу, Годжо кинул папку напарнику в руки. Сугуру без проблем поймал её, хотя несколько изъятых из файлов снимков и материалов выпали.       — Тогда впредь не проси совета, если даже не собираешься к ним прислушиваться, — устало вздохнув, Сугуру быстро сгрёб фотографии и страницы в одну охапку, затем вложил их обратно и открыл папку на странице, на которой закончил изучение. Он думал, что Годжо, умирающий от скуки, наконец, уйдёт куда подальше, но удивился, когда тот подлез поближе, тоже заглядывая внутрь.       — Ты уже так много всего изучил. Чего пошёл в маги, раз уж у тебя такие исключительные способности к дедукции? — издевательский тон Сатору неимоверно бесил, и Гето с трудом удержался, чтобы не высказать колкость в ответ, но решил придержать язык за зубами, потому что его мысли были всецело заняты информацией. — Серьёзно, этим должно было заниматься следствие, а не мы, маги! Неужели у них не было никаких выводов, хотя они столько всего собрали?       Кажется, Сатору вообще не воспринимал Камакурское проклятие как угрозу. Оно не удивительно, сильнейший маг привык к ожесточённым битвам, масштабы которых превосходили квартальные, а то и городские. Этот парень мог бы уничтожить всё население Японии, если бы только захотел. Немудрено, что Проклятый дух, косящий под серийного убийцу, был для него подобен мошке.       — Почему нас вообще послали разбираться с этим делом? Я имею ввиду, — жалуясь, продолжал Сатору, — есть же разведка. Неужели предстоящий фестиваль настолько важен для наших стариков, что они так запарились, чтобы обеспечить безопасность во время его проведения?       — Спроси у стариков. Это национальный праздник, так что да, наверное, важен, — Сугуру пробежался взглядом по очередному отчёту, написанному полицейским, затем нахмурился. Больше сотни преступлений за два месяца — это минимум пятьдесят человек за тридцать дней. Неплохой размах для серийного убийцы, который не оставил после себя ни единой весомой зацепки. — Тем более, давай представим, что Проклятый дух вдруг заявится на фестиваль. Он запросто посеет в такой толпе панику. От страха начнется давка. В таком случае будет много жертв.       Сатору хмыкнул в ответ. Это был логичный ответ с точки зрения начальства, которое подстраховалось. В последнее время сильных духов не было, так что в Токийском магическом техникуме временно затишье. Вот директор и расслабился, отправив сильнейших магов на пустяковое задание.       — Нашёл что-то интересное в материалах? — поинтересовался Сатору, наклонившись пониже, и соприкоснулся с Гето рукой, пока заглядывал из-за его плеча. — Тут столько всего понаписали, даже интересно. Это всё отчеты с мест преступлений?       — Ага. Вот, посмотри на эти снимки, — оживившись, Сугуру достал ту самую пачку фотографий, которую ещё недавно отложил в сторону, — видишь что-нибудь общее между ними?       Сатору, принявшись изучать фото, скривился, глядя на запечатленные на них места преступлений. В основном это тёмные переулки, какие-то глухие скверы, явно отрезанные от центра города, нашлись даже жертвы, валяющиеся в собственных квартирах, в лифтах или номерах отеля. По почерку можно было определить только три детали, которые соотносились между собой, — огромное количество крови, расстерзанные трупы с оторванными или отсутствующими частями тела и вырванными внутренними органами. Некоторых опознать было невозможно, поскольку несчастная жертва была превращена в сплошное кровавое месиво.       — Какое убожество, — прокомментировал Годжо, с отвращением на лице протянув снимки обратно Гето, — он что, разрывает трупы на части ради удовольствия?       — Ты вообще внимательно смотрел? — удивлённо переспросил Гето. Будучи дотошным в аналитике, он был удивлён, что Сатору проглядел самую важную часть. Найдя одну из нужных фотографий, Сугуру ткнул пальцем, указывая напарнику на нужную деталь, которую тот не заметил, — смотри вот здесь.       На снимке был изображен окровавленный труп мужчины, на лице которого запечатлелся весь спектр ужаса. Место, куда указывал палец Сугуру, было дырой в груди, из которой торчало сердце, часть которого была явно… надкушена кем-то.       — Вот чертовщина, — выругался Сатору, снова отобрав у напарника фотографии, чтобы удостовериться, что это не случайность. На некоторых снимках внутренние органы были целыми, но вот плоть частично отсутствовала. Не хватало пальцев, были вырваны глаза, отсутствовали уши. Кое-где на месте вырванного органа оказалась зиющая дыра. А рядом с телами можно было увидеть… куски разодранной и обглоданной плоти. Годжо скривился, громко цыкнув вслух. Он был невнимателен.       — Так преступник — каннибал?       — Бинго, — сухо подчеркнул Сугуру, усмехнувшись в ответ на умозаключение товарища, — плюс характер этих ран совсем не похож на те, что оставляют люди, правда? Так что это точно дело рук Проклятого духа. Но вот что смущает, места для нападения точно выбраны разумным существом. Я предполагаю, что мы столкнулись со случаем «одержимости» или проклятым духом особого ранга.       — Бе-е, — пробурчал Сатору, скривив лицо в смешной гримасе. Гето, который уже привык к таким выходкам напарника, никак не отреагировал на его показушничество, небрежно копаясь в материалах дела дальше.       — И ещё, — между тем продолжал говорить Сугуру, вернувшись на несколько страниц назад и указав на чьё-то досье, — те люди, которые «пропали»… их трупы там и не были найдены полицией. С исчезновения некоторых прошло больше месяца, но не найдено ничего, что могло бы указывать на то, мертвы они или живы. Правда есть один нюанс.       «Какой еще нюанс?»       Сатору был раздражён ни на шутку, главным образом потому, что, в отличие от Сугуру, он не любил копаться в однообразных делах, которые только тянули время. Хорошие сражения, поиски Проклятой энергии с помощью сенсорики, — вот это его конёк. Явно не просиживать задницу в пыльной душной комнате, корпея над отчётами и построениями гипотез.       — Одна выжившая заявила, что опознала в нападавшем своего соседа, пропавшего ровно месяц назад.       — Чего?! — Сатору удивлённо расширил голубые глаза, затем скривил губы, задумавшись. Пропавшая жертва нападает на следующую, чтобы убить? В этом был какой-то смысл, если этот кто-то — не преступник? — Хочешь сказать, что пропавшие люди живы… ну или зомби, — добавил Годжо, усмехнувшись. Насколько же это всё напоминало сценарий типичного американского ужастика, — и ими кто-то управляет, да?       — Это всего лишь гипотеза, но в этом может быть смысл, — кивнул Сугуру. — Нет, тогда бы всё сошлось. Жертвы, которые пропадают без вести, таинственные смерти, которые совершаются неуловимым «невидимкой», растерзанные тела, которые будто бы атакованы зверем, а не человеком. Как думаешь, если это дело рук безмозглой марионетки, как она в таком убьёт? Чисто, не оставив за собой и следа?       — Подожди-ка! — перебил его Сатору, постукивая себя пальцем по подбородку, — а как же экспертизы? Они бы указали на преступника. Или криминалисты там совсем работать не хотят…       — Посмотри на характер преступлений ещё раз. Никто в здравом уме не подумает, что это дело рук человека, — Гето тоже не верил, потому что люди вряд ли сумели бы изувечить жертву таким животным образом. — Во-первых, кого подозревать? Кого-то, кого запечатлели камеры? Случайных свидетелей? Или проверять всех пропавших? Допустим, ты найдёшь на месте преступления ДНК или отпечатки пальцев, что дальше? Будешь пробивать каждого по базе методом исключения? Слишком долго. Тем более полиция вообще не считает эти случаи серийными убийствами. Вообще-то поначалу они пробовали прибегнуть к экспертизам, но это не дало никакого результата. ДНК указывало на разных людей, а вот почерк схож. Полиция признала, что это дело выходит за рамки их профиля, и обратилась за помощью в магический техникум.       Сугуру вытащил из папки большой пухлый конверт. Похоже, решил объяснить напарнику всё, что изучил. Он протянул конверт Годжо, хотя тот взял его без особого энтузиазма.       — Во бесполезные, — усмехнувшись, произнёс Сатору. Он достал из конверта рукопись. Бровь непроизвольно задёргалась, когда он прочёл про себя характерное название: «Камакурское проклятье». — Что это за нафиг, Сугуру?       — Просто посмотри, — выдохнул Гето, сам зная, что Сатору будет пуще прощего раздражаться. Годжо же в свою очередь покачал головой, ещё раз пробежавшись взглядом по напечатанному тексту. Он принялся читать текст по-диагонали. Просмотрев страницу меньше чем за пятнадцать секунд, Годжо аккуратно перевернул страницу и изучил таким образом ещё около пяти.       — Серийные убийства в Камакуре? Кто-то пишет про это роман?       Наследник клана Годжо не сдержал ироничной усмешки. Ух уж эти писатели и журналисты, готовы сделать материал из всего, даже из самых плохих ситуаций, в которые умудрилось влипнуть общество. Даже на терроризме и убийствах и то умудряются нажиться.       — Это пришло в издательство от анонимного отправителя, — произнёс Гето, продолжая свой «увлекательный» рассказ, — они нашли его в электронном почтовом ящике, хотели было издать, но один из редакторов заметила сходство с реальными событиями и обратилась в полицию. Полицейские пытались отследить адрес отправителя, но нашли какое-то интернет-кафе. Просмотр с камер наблюдения указал на мужчину в тёмной одежде и капюшоне, но, к сожалению, качество видеозаписи оставляет желать лучшего. Идентифицировать, кто это отправил, так и не удалось.       — И что не так? Ну какой-то писака захотел прославиться на крупном событии, чего из мухи слона раздувать? — произнёс Сатору, пренебрежительно откинув от себя рукопись. Он видел, что Гето явно заинтересовался этим текстом, но никак не мог понять почему. Мало ли чудиков, которые хотели бы стать известными? Круто же издать собственную книгу, даже если она послана от анонимного лица.       — Дело в том, что некоторые дела полиция не разглашала общественности, — поделился своими догадками Сугуру, аккуратно упаковав рукопись обратно в конверт, — это может удивлять, но всё в этой книге соответствует нынешним событиям. Убийства и исчезновения слишком подробно описаны, будто написавший это знаком с преступником или сам им является.       Годжо нахмурил брови, оценив в голове то, что услышал. То есть, они связались с серийным маньяком, который к тому же мог оказаться Проклятым духом, написавшим книгу о преступлениях, что сам же и совершал? Уму непостижимо.       — В Камакуре много писателей? Может пока покопаться в их биографиях, авось что-то нароем, — предложил Сатору, пожав плечами. Он вообще не считал нужным обращать внимание на эту рукопись, но Гето к ней похоже основательно прицепился. Так почему бы не использовать это в качестве отправной точки для расследования?       — Нет, это бесполезно, — отрезал Сугуру. Годжо невольно изогнул тонкую бровь в ответ, и напарник продолжил говорить, — этот сценарий мог быть отправлен не профессионалом. Редакторы сказали, что рукопись написана слишком сумбурно. Хотя… предполагаемый преступник мог бы нарочно изменить стиль письма…       Годжо вдруг захотелось дать Сугуру подзатыльник за то, что тот ходил вокруг да около, не потрудившись объяснять основательно.       — Тогда прекрати заниматься фигнёй и забей на эти материалы. Они нам ничем не помогут, — цыкнул в ответ Сатору, поднявшись с колен и направившись к выходу из номера. — В общем, я пойду к себе и посплю до вечера. Потом схожу на патруль. Может, найду следы Проклятой энергии и дело в шляпе. Ты со мной?       Сугуру отрицательно помотал головой, всё ещё пристально разглядывая толстенную папку, которую получил от Масамичи, явно погрузившись с головой. Он даже не потрудился сказать что-то вслух, поэтому Годжо решил больше не отвлекать его и ушёл прочь.

***

      Небо заволокло темнотой. Сатору расслабленно шёл по пустующим улицам Камакуры, отмечая про себя, что город был могильно-тихим, в отличие от того же Токио. Пару машин проехали мимо, несколько человек повстречались по пути, да и только. Несколько компашек оказалось в центре города, а вот ближе к невзрачным районам окрестности всё больше и больше пустели. Поначалу не было ничего подозрительного, только раздражающий вой ветра свистел в ушах, назойливо пища в голове и изредка сбивая привычную концентрацию. Затем Годжо резко остановился возле спального района, который даже не был толком освещён фонарями. Из глухого переулка, который находился метров двести от него, исходила слабая, но пренеприятная Проклятая энергия.       «Там точно что-то есть».       Только подумал и, ухмыльнувшись, оказался в переулке за считанные секунды. Сатору не нужно было приглядываться, потому что, как только ступил во тьму, увидел всё как на ладони. И отвратительный поток Проклятой энергии, пропитывающий существо, сгорбившееся перед жертвой. И слабую энергию, которую ещё источал несчастный с перегрызанной глоткой и вырванным из груди сердцем.       Всё тело существа было изуродовано проступающими сквозь тонкую кожу аномально-красными вздутыми венами, огромные когти, держащие вырванный орган, сжимали его, из проколов на землю сочилась кровь.       Существо обернулось, уловив его присутствие, и с оглушительным визгом кинулось на мага словно загнанное в угол животное. Сатору не сдвинулся с места, даже уклоняться не стал. Пустота не дала врагу приблизиться, затем он незамедлительно контратаковал ногой, легко откинув тварь в конец переулка. Существо впечаталось в стену и осело на земле.       «Это… человек. Был».       Бывший человек или зомби, если быть точнее. Оно уже как месяц было мертво и существовало только благодаря чьей-то энергии, питающей её. Идеальная марионетка. Кто бы мог подумать, что Гето был прав. Чужая энергия в теле существа была слабая. Кроме того, улавливалась слабая нить, тянущаяся от твари к источнику, однако отследить его с помощью сенсорики было невозможно, потому что канал вдруг оказался резко скрыт. Проклятый дух, скорее всего, был Энергетическим вампиром, что выкачивал силы из живых существ, но умело маскировал собственную, когда чуял опасность. Как хамелеон какой-то.       Неудивительно, что, пробив тушей стену, тварь поднялась на ноги, однако Годжо не позволил ей и шагу ступить. В считанные мгновения он оказался подле несчастного существа и одним мощным ударом заставил его тело взорваться. Он презрительно хмыкнув, не ощутив и веса этого боя, похожего на избиение младенца. Годжо лениво смотрел, как оно обмякло на земле словно тряпичная кукла.       «Тц. Какая противная техника. Ну и отвратительная же работёнка попалась».       Будучи уверенным, что таких как эта тварь по городу разгуливало ещё не меньше сотни и внутренне раздражаясь, что не может отследить источник, Годжо развернулся, чтобы уйти прочь. Здесь ему больше делать нечего.       

***

      Он сидел на корточках, склонившись перед несчастным мужчиной, которому пробил грудную клетку. Когти с лёгкостью прошли сквозь плоть, разрывая кожу и мышцы. Он разрывал плоть острием, пытаясь прорваться рукой сквозь защищающие сердце рёбра.       Ухмылка исказила губы, когда столь желанный орган, наконец, оказался вырван из тела. Зубы впились в сердце, прокусывая его. Сочная кровь окрасила губы, пропитала язык смесью металла и соли, ощушавшимися его рецепторами как вкуснейший фрукт. Прожевывая плоть, он наслаждался сырым, но сладковатым привкусом органа. Это было великолепное блюдо, тающее на языке, и оно не требовало ни приготовления, ни тщательной прожарки.       «Вкусно!»       Неожиданно он услышал шаги за спиной. Всё тело мгновенно замерло, ощущая подавляющую ауру, исходящую от вторженца. Повернувшись в сторону фигуры, возникшей из ниоткуда, он замер, изучающе оглядывая незнакомца. Высокий стан, белые волосы, пронзительно-голубые глаза, — этого достаточно, чтобы заставить тело отреагировать на автомате. Он сделал выпад вперёд, выставив окровавленные когти вперёд. Но они не достигли своей цели, словно замедлившись в бесконечности.       Мгновенный выпад ногой вторженца даже не успел ощутиться в восприятии. Он уже был отправлен в полёт, впечатавшись в стену. Незащищённый позвоночник противно хрустнул, волна боли пробежалась по затрещавшим костям. Он поднялся на ноги, но в долю секунды почувствовал, как каждый нерв в теле завопил от агонии, которая заполыхала в груди как бушующий пожар. Сердце взорвалось, будто его раздавили в ладони изнутри. Это адское месиво заставило рухнуть на землю, распластавшись по ней словно марионетка с обрезанными нитями. Незнакомец, нарушивший пиршество, смотрел на него со смесью скуки и презрения.       «Раздражает».        Последним отключился мозг. За десять секунд, пролетевших словно вспышка, он лишь успел понять, что сейчас умрёт. И тут его сознание оказалось отрезанным от мира, погружая в полную пустоту.

***

      Рейдзи вскочил с кровати. Агония, испытанная им во сне, заставляла сходить с ума от страха и отчаянья. Первым импульсом было проверить, цел ли. Тяжёлый вздох облегчения расслабил мужчину, и он невольно коснулся грудной клетки, где ещё недавно было уничтожено его сердце, теперь гулко бьющееся под рёбрами. На кончике языка отдавало металлом, во рту сохранился сладковатый привкус податливого мяса.       — Что за чертовщина?!       Разгневавшись ни на шутку, мужчина перевернул торшер, который оставил включённым, затем, издав громкий стон, сполз с кровати, подогнув колени и уткнувшись в них лицом.       «Раз за разом. Раз за разом. Раз за разом…!»       Микаге вцепился в собственные волосы, зарываясь пальцами в короткие пряди, которые умудрились засалиться после трёх дней, что он не принимал душ. Плевать он хотел на душ. Плевать он хотел на сон. Плевать на всё и всех… Плевать…       — Заткнись! Заткнись…! Пожалуйста… ЗАТКНИСЬ УЖЕ!!!       Рейдзи ударил кулаком по полу, чувствуя, как тупая боль отдаётся в костяшках. Суставы захрустели, но это отрезвило, давая ему хотя бы намёк на то, что он ещё жив, и всё это опять лишь сон.       «Хотя кого я обманываю…»       Писатель втянул побольше воздуха в лёгкие. Мышцы ныли, словно он был стариком. Позвоночник горел в адском пожарище, в него словно втыкали сотни глубоких игл. Конечности не слушались, дрожали, слабые и безвольные.       — Я устал…       Тихий шепот утонул в одиноких апартаментах мрачной комнаты. Рейдзи поднялся, на шатающихся ногах приблизился к окну и раскрыл его. Резкий поток ночного воздуха ворвался в помещение. Он втянул его носом, наслаждаясь свежестью, что прошлась от гортани к трахее, спустившись к лёгким. Микаге почувствовал облегчение. Секундное облегчение. Затем его тело словно ударило электричеством. Импульс прошёлся единым потоком от головы до пят, словно нанизав его тело на длинный шампур.       — Больно! Больно, что б тебя!!!       Микаге схватился за подоконник, рвано дыша, затем развернулся и сполз вниз, чувствуя, как слёзы приливали к глазам. Фокус сбился, в глазах почернело, чуть не заставив писателя впасть в очередной обморок.       «Я хочу умереть. Просто хочу умереть…»       «Так умри. Попробуй, червь».       Микаге устало прислонился к стене. Длинные чёрные ногти впились в запястье. Он расцарапал его до крови, чтобы боль помогла ему прилти себя в сознание. Гнев, что тёк по венам, медленно поднимался из живота и словно лава проходил энергией вверх к груди, угрожая выплеснуться потоком. Красная аура, покрывающая его тело, заискрилась, затрещав как электричество. Писатель поспешил подавить её, покачав головой.       — Умолкни, чёрт тебя дери. Умолкни… Умолкни!       Рейдзи схватился за грудь, тяжело дыша. Сколько раз он должен вот так сдохнуть? Сколько раз он будет терпеть боль, пока всё это не исчезнет? Микаге не знал ответа на свой вопрос. Каждая новая смерть отдавалась глубоким шрамом на его и без того пошатнувшейся психике. Раньше он видел эпизоды из жизни, которую не переживал, а теперь начал ощущать смерти тех, кого даже не знал.       «Какая чушь…»       В прошлом Рейдзи обращался к частному психиатру, когда видел во сне или вспоминал эпизоды, которых с ним никогда не происходило. Первый врач объяснил это «патологическими фантазиями», сказав, что писатель переживает таким образом тяжелейший эпизод депрессии с элементами острого психоза. Мол, психика не справляется и старается вытеснить негативные эмоции, выливая их в столь пугающие образы. Конечно же, ему прописали антидепрессанты и антипсихотики, а он как послушный пациент пропивал их, не пропуская ни дня. Но это ничуть не помогало. Напротив к воспоминаниям присоединился внутренний голос, который никак не подавлялся или не контролировался. Диагноз поменяли, на сей раз навесив на него в качестве маркера шизофрению. Немудрено, что врач посоветовал пить таблетки до конца жизни. Микаге послушно лечился до тех пор, пока не понял, что, вопреки заверениям врача, ни один его симптом не проходил от лечения.       В какой-то момент Рейдзи перестал ходить по врачам, став апатичным. Пока он ещё сдерживал импульсы, никто не мог сбагрить его в психушку принудительно. Писатель радовался этому, терпя образы и внутренний голос. Пока счётчик его возраста не стал медленно подходить к тридцати.       К тридцати годам к воспоминаниям и внутреннему голосу присоединились адские боли. Жжение в нервах, ломота в мышцах, судороги, хроническая тошнота, раскалывающаяся голова, обмороки и бессонница, — всё вместе это стало его постоянными спутниками на целых восемь месяцев. Микаге обращался к врачам, обследовался, но никто и ничего у него не находил, указывая на психосоматику. Вот только боль была реальной, он чувствовал её каждой клеткой проклятого тела. Обезболивающее иногда купировало сильные симптомы, но в целом писатель чувствовал себя живой развалиной.       Микаге отчитывал таймер до того момента, пока ему не исполнится тридцать. Сам не зная почему, он был уверен, что декабрьское день рождение — последнее, что он отпразднует. Если не сбрендит к тому времени, конечно же.       Где-то на уровне интуиции Микаге понимал, что не просто сходит с ума. Эти воспоминания, тревожащие его каждую ночь, отзывались грустью в сердце, словно это всё было пережито им самим в прошлом. Внутренний олос, нашептывающий гадости, всё больше контролировал его. Микаге мог потерять сознание в спальне, а прийти в себя, лёжа в переулке с окровавленными по локоть руками. Такое было всего пару раз, но он так ужаснулся, увидев перед собой расчленённый труп, что поспешил скрыться с места преступления. Затем Рейдзи долгое время не мог выкинуть это зрелище из памяти. Оно преследовало его днем, пока он ел или читал, и мучило в кошмарах, снова и снова заставляя просыпаться в поту.       Это был замкнутый круг по Дантэ. Некоторые считают, что люди попадают в ад после смерти, но в случае Рейдзи ад был здесь, на Земле.       «Смерть иногда может быть избавлением от мучений, но люди всё равно подсознательно боятся её».       Рейдзи помотал головой, откидывая ненужные мысли прочь, затем поднялся, пытаясь устоять на шатающихся ногах, прошёл к постели и присел на неё. На прикроватной тумбе рядом с уроненным недавно торшером лежали книга, очки для чтения, а так же стояла фотография, на которой был запечатлен совсем ещё маленький Рейдзи вместе с мамой.       

***

      Красивая женщина лет тридцати стояла подле стола, за которым выполнял домашнюю работу её семилетний сын. Она с наслаждением наблюдала за тем, как нехарактерно серьёзен для мальчика своего возраста был Микаге, что с ранних лет демонстрировал исключительные способности к гуманитарным наукам. Старательно выписывая каждый иероглиф в тетради и параллельно сверяя написанное с учебником, мальчик, наконец, закончил писать, расслабившись и закрыв тетрадь. Повернувшись к маме, он солнечно улыбнулся ей. Большие золотые глаза загорелись словно рождественская ёлка в ожидании похвалы.       — Я всё сделал, мама! — едва повысив голос, звонко произнёс мальчишка, и немного стушевался, когда любимая мама положила руку ему на голову, расстрепав короткие чёрные волосы.       — Молодчинка, Рейдзи. Ты у меня такое золотце. Хочешь выпечку? Сегодня я напекла для тебя сладких булочек, как ты и любишь.       Подскочив с места, Рейдзи весело приобнял маму, уткнувшись носом ей в грудь и заливисто рассмеявшись. Он любил её запах, мягкий голос, зовущий на ужин, и тёплые руки, которыми она ласково гладила его по голове.

***

      — Но я вижу! — Рейдзи указал пальцем на уродливую тварь, что прицепилась к парню. То был один из школьных хулиганов, который в последнее время окончательно сбрендил, став не просто раздавать тумаки всем налево и направо, но и избивать их до ощутимых травм. Школа, конечно же, принимала меры для галочки; временное отстранение от занятий и выговоры не исправляли положение, а высокий статус этого выродка только ещё больше укреплял в нём чувство вседозволенности.       — Видит он… — прошипел хулиган, толкнув Рейдзи в стену. Ударившись об неё, мальчик глухо простонал, потому как позвоночник прошило внезапной сильной болью, — ты гадалка что ли? Может, всех нас тут проклясть решил, а, урод? Сначала девчонку на тот свет отправил своими «предсказаниями», теперь ещё и на меня порчу наводишь.       Остальная компашка отморозков, стоящие за спиной этой сволочи, в голос загоготали. Когда Рейдзи попытался подняться, его схватили за рубашку, впечатав в стенку сильнее и ударив кулаком в нос. У него пошла кровь, а в глазах мгновенно потемнело.       — Возомнил себя не пойми кем? «На тебе сидит тварь», — хотел напугать меня, да? — уродливый оскал исказил человеческое лицо, и на секунду Рейдзи показалось, что монстр вовсе не та синяя штука, сидящая на плече хулигана, а этот отморозок. — Не получится, придурок, — колено, которое впечаталось ему в солнечное сплетение, заставило Рейдзи осесть на землю и, схватившись за живот, отчаянно глотать воздух, чтобы сделать хоть вздох.       — Кстати, мордашка у него хорошенькая, — услышав этот комментарий, Рейдзи панически поднял взгляд вверх. Его большие золотые глаза окрасились неподдельным страхом, и это только подзадорило хулиганов, — ты только посмотри на него, весь из себя умненький и прилизанный. Ещё и ногти красит. Может, это девчонка?       — Проверим, а?       Они скучковались вокруг него словно гепарды, загнавшие лань в угол. Рейдзи затрясся всем телом, вжался в стену, пытаясь найти способ сбежать. С каждым следующим их шагом в груди нарастала паника сродни отчаянию, и Рейдзи схватил школьную сумку, замахнувшись ею на обидчиков.       — Только подойдите…! — прорычал он. Кровотечение из носа не останавливалось, окрашивая его губы и подбородок алым, а из-за грубого удара под дых мальчик не мог толком говорить. Чёрные волосы слиплись от пота, каждая мышца в теле вопила тревогой об опасности.       — Что здесь происходит? А ну прекратили!       Похоже, кто-то из учителей всё же заметил их присутствие во внутреннем дворе школы, потому как Микаге признал в приближающейся фигуре молодую учительницу, которая преподавала для младшеньких.       — Тц, слабак, — прошипел тот, на плече которого сидело «нечто». Рейдзи знать не знал имя этого отброса и благодарил бога за это, — пошлите, ребята, пока нам не прилетело. Тоже мне ясновидящий нашёлся.       

***

      В учительской было невыносимо душно и жарко. За окном стрекотали цикады. Микаге, одетый в летнюю униформу, сидел в пропитанной каплями крови белой рубашке с короткими рукавами подле своего классного руководителя, приложив смоченную холодной водой салфетку, чтобы хоть чуть-чуть приостановить кровотечение.       — Не волнуйся. Мы применим соответствующие меры против них, — заверил его полноватый мужчина, обмахивающийся классным журналом, — но и ты тоже в следующий раз не задирайся и не неси чушь.       — Ах, так это теперь моя вина, да? Что вы за учителя-то такие? — Микаге подлетел с места, чуть ли не уронив стул, на котором сидел, и вцепился в воротник классного руководителя. Золотые глаза мальчика горели от гнева, желваки заиграли на лице, а зубы заскрипели. — И что за «меры» примените? Очередной выговор или тупое отстранение? Как будто эта чушь вообще помож…!       Учитель грубо выдернул воротник из хватки Рейдзи, хмуро посмотрев на него, но рукоприкладствовать не стал; на ком-то другом ещё мог отыграться за дерзость, но мамаша этого мальца была довольно влиятельна, поэтому связываться не хотелось.       — Не смей разговаривать со взрослыми в таком тоне! — выпалил мужчина, привлекая внимание всех коллег, что уставились на него. Некоторые шептались между собой, но никто не предпринял попытки вмешаться. — Пошёл вон отсюда. И завтра жду от тебя объяснительную. Смерть Саки и так напугала всю школу, а тут ты со своими глупыми выдумками!       

***

      — Микаге, пожалуйста. Я устала каждый раз заступаться за тебя, — отчитывала его мать, как только они вернулись из травмпункта. Мальчик сидел, понурив голову. Нос был сломан, но, кажется, обошлось без сильного смещения, и в итоге Рейдзи наложили шину. — Мне стыдно за то, что тебе четырнадцать, но ты всё ещё путаешь выдумки и реальность. Понимаешь, если всё так пойдёт дальше, мне придётся отвести тебя к врачу.       Рейдзи не был глупым и прекрасно знал, что речь шла о психиатре. Он хмыкнул, раздражённо прикусив внутреннюю сторону щеки. Даже родная мать не верила ему, и он начинал думать, что и правда был сумасшедшим.       — Я понял, — Микаге, поправив сумку на плече, разулся и, больше ни словом не обмолвившись с матерью, пошёл в свою спальню.       Громко хлопнув дверью, мальчик тут же закрылся на щеколду и раздражённо бросил сумку на постель. Гнев кружил голову, обуздал каждую клеточку его тела, прокатываясь по крови горячим адреналином. Рейдзи прошёл внутрь и схватил со стола стоящую там красивую статуэтку, которую ему подарила мать на прошлое день рождения. Крепко сжав её в руке, Микаге не задумываясь бросил ту на пол, разбив на осколки. Но пожар внутри не утихал, и мальчик схватил стул, на котором обычно делал уроки. Он занёс его в воздух и с силой ударял о пол снова и снова. Снова и снова. Ножки разломались, спинка отлетела, но Микаге продолжал неистово ломать его, желая превратить несчастную мебель в щепки.       «Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу! Я их всех ненавижу…!»       Послышался стук в дверь. Мама, колотя по ней, пыталась достучаться, её голос звучал одновременно раздражённо и встревоженно.       — Микаге, сейчас же перестань! Открой дверь!       «Захлопнись».       Стук не прекращался. Мама, видимо, озабоченная его ментальным состоянием, назойливо словно муха, будто она раздражающий комар, пищащий под ухом, как таракан, которого хотелось раздавить в руке, продолжала стучать в дверь. Снова и снова. Снова и снова. Кричала и говорила открыть её. Не было сил больше терпеть этих поросячьих визгов тупой женщины, которая даже не верила собственному сыну.       — ЗАТКНИСЬ И ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! СЕЙЧАС ЖЕ!       Настала долгожданная тишина. Микаге, сжав руки в кулаки и чувствуя, как зубы противно сводило, ударил пяткой по осколку. Носок окрасился кровью, когда острие впилось сквозь тонкую ткань. Но боль отрезвила, и мальчик медленно начинал приходить в себя. Рейдзи простонал и, грубо вытащив впившийся осколок, небрежно бросил его в сторону.       — Всё нормально. Просто успокойся, — произнёс он сам себе, глубоко вздохнув и прикрыв глаза. Так и не излитые до дна сильные эмоции вбирались внутрь, циркулировали по венам. Микаге успокоился, сделал глубокий вздох и ощутил, что он снова контролирует эмоции.       Цыкнув вслух, мальчик присел на кровать и, сняв с себя носок, осмотрел рану. Кровь непривычно сгустилась и больше не шла. Это удивило, ведь осколок нехило впился в плоть. Неприятное ощущение охватило его, когда по его телу мурашками пробежал электрический импульс, а кончики пальцев заискрились ярко-красным свечением.             Рейдзи покачал головой, отбрасывая наваждение. Аура? Свернувшаяся кровь? Что за чушь? Он определённо сходил с ума.       Мальчик нерешительно поднялся и, схватив в руку ещё один осколок, быстро резанул им по тыльной стороне запястья. Сначала проявились алые бусинки крови, затем, когда он опустил руку, она полилась свободно, стекая по запястью к ладони и пальцам, в конце концов капая на пол.       «Вот идиот. Тебе опять всё почудилось».       Только ступил на пол и тут же нахмурился. Стопа предсказуемо ныла. Микаге покачал головой, думая, что будет прихрамывать ещё какое-то время. Вместе с порезанной рукой, сломанным носом, ноющим ощущением в рёбрах и желудке он чувствовал себя паршиво. Хорошо, что про удар в солнечное сплетение матери не сказал ни слова, иначе бы его точно определили в больницу или заставили проходить кучу бесполезных обследований.       «Надо спать, Микаге. Забудь про душ».

***

      Микаге убрал фотографию, которую держал в руках, и покачал головой. Его детство, как и ожидалось, не казалось беззаботным, но это, вопреки всему, были самые насыщенные годы без одиночества. Дальше всё пошло по накатанной. Год за годом он всё меньше и меньше доверял людям, потому что даже родная мать отвернулась от него. Микаге не хотел вспоминать об этом и злиться на неё, ведь по сути женщина не была ни в чём виновата, но это жгучее чувство внутри заставляло его ненавидеть женщину против воли. Словно одержимый, Микаге не мог управлять не только своим телом, периодически оказываясь в местах, о которых ничего не помнил, но и мыслями, что раз за разом побуждали убить кого-то.       Ему было плевать, что в прошлом он осознанно нагрешил, специально убив кое-кого. Он сам виноват, потому что этот ублюдок полный отброс, который не имел права на существование. Не он, так эту мразь бы прибил ещё кто-нибудь. Или бы эта гнида убила кого-нибудь, а потом сгнила в тюрьме. Всё равно в жизни такого мусора нет никакого смысла, так что поделом ему.       «А ты, верно, праведник? Да, Камакурская тварь, убивающая невинных?»       Рейдзи ударил кулаком о собственную кровать. Импульс раздробить себе голову пришёл из ниоткуда. Ему хотелось взять скальпель и вырезать часть мозга, из которой исходил этот отвратительный голос, но он знал, что лоботомия тут не поможет. Да и убить себя он не может.       — Заглохни, неудачник, которого предал собственный брат. Думаешь, ты славный воин, раз вошёл в чёртову историю? — Микаге чувствовал, как желчь обжигала горло, чем дольше он говорил вслух сам с собой. — Ты просто жалкий трус, который позволил своим детям сдохнуть, а потом совершил сеппуку. Дебил, что только и додумался проклясть род! И я теперь страдаю… именно из-за тебя! Да… Да! Всё это из-за тебя!!!       «Убожество. Ты такой убогий. До сих пор страдаешь от того, что жена справедливо прибила тебя. Ты это заслужил».       — ЗАТКНИСЬ!!!       Микаге закрыл уши, чтобы больше ничего не слышать, но противный смех раздавался в голове, как бы он не пытался его подавить. Усталый и полностью разбитый, писатель просидел так до утра, глядя в одну точку, пока предрассветное небо не очистилось от ночной мглы. На автомате Рейдзи посмотрел на часы, мысленно отмечая время.       Шесть утра.       «Пора идти».       Он же пообещал ей, что придёт.       Микаге стянул с себя грязный, пропахший потом свитер, отмечая, каким липким и противным было собственное неомытое после лихорадки тело. Принять душ очень хотелось, но писатель был разбит изнутри. Ему даже не хотелось завтракать.       Выбрав один из лучших костюмов, что у него был, мужчина снял с себя и брюки, бросив грязное белье в угол. Прислуга, кажется, уже пришла. Он слышал, как входная дверь отворилась, а теперь в кухне настойчиво стучали посудой. Обнажившись, Рейдзи глубоко вздохнул. Царапины, усеивающие его ладони, шею и даже грудь выглядели ужасно. Он ткнул пальцем в слегка выпирающие ребра, неприятно поморщившись от того, каким худым был. Почти женские руки тоже казались болезненно-тонкими из-за отсутствия мышц.       «Уродство».       Он не хотел отмечать это и тут же отбросил мысль в сторону. Накинув на себя свежую чёрную рубашку, материал которой огладил кожу, Микаге застегнул пуговицы, облегчённо вздохнув. Переодеваться для него каждый раз было пыткой. Он не хотел видеть собственного тела. Чёрные брюки хорошо легли, хотя тоже подчёркивали излишнюю худобу.       Рейдзи прошёл к столику и, взяв зеркало, покачал головой. Глаза покраснели, по белку тянулась красная сеточка, не помогали и глубокие мешки, которые сложно было затонировать чем-либо.       «Так не пойдёт».       В несколько штрихов Микаге лёгким слоем нанёс кистью пудру, после чего смазал обтрескиващиеся до крови губы бальзамом. Пшикнув себя дорогим одеколоном пару раз, мужчина сдавленно улыбнулся.       «Так выглядит намного лучше».       Больше не мешкая ни секунды, писатель открыл дверь собственной спальни, вышел в тёмный коридор, после чего прошёл в гостиную, где наводила порядок служанка.       — Господин, завтрак на плите. Я приготовила вам блины в кленовом сиропе, как вы любите, — она улыбнулась. Наивные зелёные глаза уставились на него с нескрываемым обожанием. Клубничная блондинка была весьма красивой, но пустоголовой девушкой. Рейдзи нравился ей только благодаря образу, она совершенно ничегошеньки о нём не знала.       — Я не голоден, — высказался Рейдзи, с мрачным видом накинув на себя чёрное пальто и добавив между делом, — я уйду ненадолго, так что оставайся здесь. Если вдруг задержусь, доплачу тебе за лишние часы.       Микаге вышел на улицу. Сильный ветер потоком хлынул в лицо, на секунду заставив мужчину задохнуться. Он невольно закашлялся, прикрыв рот рукой, после чего побрёл по улицам, которые замело листопадом. Оранжевые, жёлтые и красные краски смешивались друг с другом, кружась в танце, и ложились одеялом на тротуар. Рейдзи прикрыл глаза, позволяя себе легонько улыбнуться. Он вновь почувствовал себя живым, и это было такое приятное ощущение.       У переулка Микаге остановился. Кто-то прошёл мимо, не обернувшись, и писатель покачал головой, оторвавшись от лицезрения тёмного закоулка. В то утро, когда столкнулся с Сайто Каори, он очнулся здесь, в переулке… Микаге затошнило, и он поспешил уйти прочь.       Пройдя по пешеходному переходу, Микаге оказался на параллельной улице. Здесь было больше магазинчиков, и прямо сейчас все они были закрыты. Микаге остановился у углового здания, дабы видеть панораму на улицу, с которой свернул раньше, и, прислонившись к стене, стал ждать девушку.       «Она точно должна прийти».