Тление Цикад

По пути в, пока что, никуда Вэгги отделилась, показательно шагая поодаль от основной группы. Она выглядит крайне задумчиво и разочарованно, если не больше. То и дело рассматривает пустующие здания, тяжело вздыхает и продолжает смотреть себе в ноги, лишь бы остановить беспощадный поток мыслей. Как же постройки вокруг давят на голову, а картинки прошлого плавают перед глазами. Где-то тут ездили жёлтые автобусы со школьниками, а здесь каждый вечер проводились вечеринки с молодёжью. И это всё разрушено правительством! Она никогда не поверит, никогда... Чарли оставила её, уныло плетясь подле Люцифера, тихонько думая о чём-то своём, но её взгляд то и дело возвращается к отцу, как бы надеясь, что ещё немного и это неуютное молчание прекратится. В общем, настроение в группе накаляется, хотя для Аластора изменилось... Не так много, как могло бы. Им всё ещё нужен был план, и для него всё очевиднее некуда. Если он хочет выжить и обезопасить свою семью, то без раздумий нужно бросать остальных. Тем более, что Энджел дал отличный повод свалить всё на него. Просто сказать, что их могут убить и проблемы с его стороны как рукой снимет. Громкий выстрел пролетел по улице, обгоняя ветер, рëв машинного двигателя заполонил пространство. Ниффти пискнула и прикрыла уши, раздосадованно оглядываясь на взрослых. Все похватались за оружие. Аластор грубо пихает Хаска и Ниффти в сторону заброшенного магазина, кажется, продуктового. Тянет всех, кто попадается под руку внутрь, бегло просматривая тёмное помещение. Без спор, без заражённых, значит, остальное неважно. Хаскер осматривает Ниффти, бережно кладя свои руки на её. Скоро они привыкнут к постоянной стрельбе, скоро пули не будут оглушать их, но, увы, страх никуда не денется. И это даже к лучшему. — Бандиты? — Люцифер осторожно выглядывает в окно вместе с Аластором. По дороге неспеша проехал бронированный пикап с людьми в серой форме. У каждого в руках винтовка, а на голове каска, отчасти закрывающая лицо. — Нет, — Аластор помотал головой, — хуже. — Да с хера ли... — Тихо процедила Вэгги, в непонимании. Она уже не знает что чувствует, вроде злость, но лишь за то, что не понимает, кому верить. Неужели ФЕДРА настолько ужасны? А значит и она такая же. И как она может отказаться от стольких идеалов, которые формировала годами? — Можем пойти по крышам, — Аластор встаёт и поворачивается к двери возле пустого прилавка. Лестница наверх прямо за ней. — Они не могут нам помочь? — Чарли осматривает присутвующих, неуверенно сцепляя руки в замок. — Нет, — Аластор открывает дверь, держа нож наготове. Тёмная лестница пустует, а из небольших окон на стенах едва пробивается тусклый свет. Под ногами тут и там растëт зелень. Даже представить сложно, чтобы здесь раньше кипела жизнь, а полки были постоянно набиты едой. Свет от фонарика осветил тёмные уголки пролёта, тоненькая паутина показалась на глаза с крошечным пауком, который, вероятнее всего, уже умер. — Но почему? — С досадой Чарли догоняет Аластора поднимается шаг за шагом по лестнице. Остальные подтягиваются следом, даже не включая фонариков. — Нас посчитают бандитами, — Люцифер замыкает их строй, настороженно провожая Аластора взглядом. — Нам с ними никак не договориться, — дополняет беззаботно Аластор, поднимаясь всё выше, пока лестница не заканчивается стеной из мебели. Вэгги сдержалась, тихо цыкнув себе под нос. — Но ведь так не может быть! — Чарли всплеснула руками, ошиваясь одновременно возле Аластора и Люцифера, — неужели они даже не послушают? — А зачем им? — Хаск спрашивает Чарли, прерывая своё молчание. С каждым часом он всё больше улавливает то, как работает этот мир. Аластор осматривает тусклые комнаты без мебели, пустые и безжизненно холодные. Он сразу выглядывает в окно, параллельно выключив фонарик. — Ну... Помочь людям, — Чарли постепенно затихает, задумываясь. Как можно не помогать нуждающимся? Это их работа. И её в том числе, их всеобщий долг. Это в интересах всего человечества, быть вместе, помогать друг другу несмотря ни на что! Это ведь был бы прекрасный мир, такой простой и добрый. — Они не давали клятву Гиппократа, — Люцифер расслабленно пожал плечами, словно мир ему понятен «от» и «до». Хотя сейчас это совсем неудивительно. Было бы странно, если бы король контрабанды не знал, как устроено не только его королевство, но и соседние. Крыша дома совсем рядом окружена решёткой по периметру, но в некоторых местах защитных стен нет и можно перелезть. — Мы серьёзно будем перелезать так? — Энджел метнул вопросительный взгляд к Аластору, с какой-то блеклой надеждой. — Да, — Аластор осматривает комнату снова, в попытках найти что-то подходящее для роли моста. Люцифер достаёт из завала мебели доску, бывшую часть шкафа. А может и не шкафа. Выглядит она может и хлипко, но внешность бывает крайне обманчива. Взяв на себя всю инициативу, Люцифер проталкивает доску в распахнутое окно. Длины хватило. Первым на испытание полез сам Аластор, чтобы лишних проблем не возникало, если вдруг на него выпрыгнет какой-нибудь щелкун. Он-то среагирует, а за других не ручается. Не геройствует, просто так проще в разы. — Я так больше не пройдусь, — Энджел недовольно отряхивает свою юбку, в которой явно холодно для такой погоды. Когда он её поменяет на что-то более приемлимое в их ситуации? — Это только начало, — Хаскер ухмыльнулся, легонько ткнув Энджела в плечо. Они мягко улыбнулись друг другу, без лишних слов. Это глоток свежего воздуха, Энтони понимает то, что хотел бы сказать Хаск. И хотя бы сейчас он не молчит и отвечает. Хотя бы. Замыкающим прошёл Люцифер. Как и ожидалось, доска выдержала каждого и снова спокойно лежала без дела, но уже на крыше здания. Снова мотор машины и ряд выстрелов в нижнюю часть здания. Разрывающий душу женский крик прозвучал на всю улицу. Ниффти старательно прикрыла рот руками, в страхе прижавшись ближе к Хаску. Она утыкается лицом в него, прячась от внешнего мира. — Они же... — Вэгги с энтузиазмом прильнула к решётке, не заботясь о том, что он старый и не самый надëжный. Рыдания настолько громкие, что невольно заставляют сердце сжаться. Мурашки пробегают табуном по спине. — Прошу вас, не стреляйте! — Женщина орёт во весь свой голос, надрываясь от отчаяния. Вэгги хмурится в непонимании, пристально наблюдая за своими коллегами. Она замечает эту самую женщину, вставшую на колени. Она полная, у неё короткие светлые волосы, отдающие желтизной. Рядом с ней её сын, худой, лет 10-ти. Совсем не похож на мать с перового взгляда, но Вэгги просто знает, что они родные. — Просто выслушайте! — Женщина умоляюще смотрит на солдат, которые даже не шелохнулись. Как статуи стоят, оружия прицелены ровно на голову каждого из этих несчастных. — Пожалуйста, — мальчик растерянно и печально смотрит на ФЕДРА, затем смиренно наклоняет голову вниз. — Оставьте моего сына!

***

— Ты пропустила прошлый урок, — саркастично-строго говорит она, задрав нос. Её руки деловито расположились на боках.

Им по 15 лет. И несмотря на запреты, они стоят в большом зале подготовки ФЕДРА. Вместо обычной крыши на потолке стекло, слегка поросшее травой. Вокруг расставленны столы и стеллажи, бочки, припасы. Света много, хватает на всё помещение, что делает его более похожим на используемое и незаброшенное.

— Лют, ты уверена, что это к лучшему? — Вагита поджимает губы и поправляет свой небольшой хвостик. Из них двоих, именно Лют тянет её в передряги и приходится отдуваться именно Вагите одной.

— Естественно! — Лют дарит своей подруге щедрый оскал и почти подпрыгивает к ней, резко, но всё же бережно пихая в руки пистолет.

Девушка перекладывает оружие в одну руку и взвешивает, неопределённо кивнув. Он тяжëленький.

Лют улыбается дерзко и радостно. Она берёт в руки стеклянную бутылку с пивом и вольно испивает из неё, после чего мотает головой и с характерным стуком ставит на стол.

— Ну, вот, твоя цель! — Лют садится на стол, затем так же неусидчиво спрыгивает с него и подходит к Вагите со спины.

— Держи двумя руками, — Лют властно контролирует её руки, обхватывая ими рукоять пистолета. Пальцы перемещает на курок, но не жмёт, — дыши ровно, — Лют прижимается ближе, их дыхание синхронизируется.

Вагита сосредотачивается на бутылке, забывая всё то, что они нарушили. Сейчас это веса не имеет, она учится новому.

— Вот так... — Руки слегка согнуты в локте, Лют поправляет её голову, заставляет посмотреть в прицел, прямо. Небольшой прицел совпадает с бутылкой, пальцы лежат ровно. Немного надавить на курок и пуля с стремительно вылетит по прямой.

— Будет громко! — Лют шепнула ей почти что ласково, — жми.

В последний момент она отпускает Вагиту и отходит назад. Горячая пуля вылетает из пистолета с оглушающим хлопком, бутылка разбивается вдребезги.

***

Женщина замолкла. Вторый выстрел послышался следом, мгновенно и громко, разрывая уши. Вэгги ошарашенно отпрянула от решётки. Она выдохнула, однозначно не веря своим глазам. — М-м-м, тут есть выход... — Энджел стоит возле двери вниз, держа в руках доску, которая блокировала дверь. Он дрожит. — Скорее всего, они не вернутся, — Хаскер кивнул Энтони и снова мягко улыбнулся. Вэгги стоит неподвижно, пока не начинает отрицательно мотать головой. Этого не может быть. Убили и даже не спросили ничего, вот так резко... Вот так беспощадно. Они спросили их, верно? Она точно видела, как один солдат подходил к ребёнку и проверял на инфекцию. Чарли закрывает рот рукой и подходит к своей жене. Почти. Люцифер останавливает её. — Она должна осознать, — он отводит дочь ближе к выходу, бережно наблюдая за ней. — Это кошмар... — Чарли закрывает лицо руками, сжимаясь всем телом, но через несколько секунд уже хмурится и пытается сосредоточиться. Сейчас не время рассуждать об этом, они всё ещё в опасности здесь. И ведь это могли быть они все. Нигде не безопасно. Самаэль согласно кивает, оглядываясь на Вэгги. Рядом с ней всё ещё стоит Аластор. — Как это? — Рассеянно спрашивает Вэгги, повернув голову к Аластору. В её глазе нет ничего, кроме замешательства. Ещё немного и она наконец поймёт, что никто не идеален. Даже ФЕДРА. Особенно ФЕДРА. — Обыкновенно, — Аластор смотрит вниз. Машина снова уезжает, так и не заметив их группу. — Они ведь заражённые, да... — Она пытается убедить себя в этом, но град сомнений уже одолел её. Что-то не так. Она не видела укушенных ещё, не работала с такими случаями, но подсознательно кто-то кричит ей о том, что ФЕДРА не правы. Что всё это время Вэгги была не на той стороне. — Нет, — Аластор поглядывает на неё время от времени и невольно улыбается. Забавно видеть её такой растерянной и напуганной. — Этого не может быть, — жёстко говорит она, но её вид всё больше походит на напуганного грызуна в углу комнаты, — бред. Аластор делает шаг в сторону выхода, через который не вышла разве что маленькая Ниффти, тихо подслушивая их диалог. Он раслабленно выдыхает. — Если бы тебя укусили, ты бы хотела жить настолько отчаянно? — Аластор в своей полухитрой манере оглянулся, только чтобы увидеть, как собеседница расслабляется телом и, судя по-всему душой. Смиряется и обнимает себя. — Нет, — она мотает головой, разбито наблюдая за пустой улицей. И она такая же, как эти бездушные солдаты, которые уверяют, что защищают граждан и закон. Да нет больше ни закона, ни граждан. Аластор бросает её здесь, почти уходит вниз по лестнице, к остальным, но его останавливает Ниффти. — Аластор, — её голос робкий и тихий. Она сжимает свои ручки в небольшой замочек и стыдливо глядит в пол. Он без раздумий садится перед ней на корточки. Что-то из разряда «отцовские инстинкты» или... Неважно. — Они убили их? — Девочка находит в себе силы печально посмотреть на старшего брата. Она едва держится, чтобы не заплакать, Аластор уверен. — Прямо как дома? Он печально вздохнул. Стоило ожидать этого диалога так скоро. — Да, — сухо, но с мягкой улыбкой отвечает Аластор. Он кладёт свои руки ей на плечи, аккуратно приблизив её к себе. Совсем немного, лишь увидеть её взгляд. — Но... Почему? — Ниффти грустно хныкнула и жалобно посмотрела на Аластора. Она не плачет, но один её вид неестественен. — Потому что их убедили в том, что это правильно, — Аластор говорит спокойно, глядя в сторону, куда и Ниффти. Они смотрят на Вэгги, стоящую словно статуя. Она явно горюет. — А это правильно? — Ниффти задумчиво смотрит на Вэгги, затем на решётку. — Нет «правильного» и «неправильного», — Аластор смотрит на Вэгги с тусклым интересом и, возможно, сожалением. Возможно, — есть только то, во что ты веришь и не веришь. Малышка продолжает сверлить Вэгги взглядом, только Аластор хочет уйти вместе с сестрой, как она переводит на него понимающий взгляд. — Она верила? — Ниффти спрашивает неуверенно, с сочувствием и искренним наивным непониманием. — Да, — Аластор оборачивается на Вэгги в последний раз и подталкивает Ниффти на выход. — Вэгги, не хочешь поспешить? — Аластор дерзко улыбается, без сожалений обесцениванивая её проблемы. Потому что это не его дело. Зачем он вообще тогда её позвал? Вагита не откликнулась, но медленно развернулась и последовала за ними вниз. Гораздо более задумчивая. На неё если глянуть, можно только предположить, что у неё кто-то умер. Как драматично. И как только Чарли с ней уживается? Вэгги старается успевать за Аластором, но её тело онимело, стало резко холодно. ФЕДРА не идеальны, но чтоб настолько? Тот факт, что правы именно преступники просто... Разочаровывает. Она считала, что есть тысячи причин, почему ФЕДРА – лучшая из возможных сторон. Самым главным и железным аргументом была банальная помощью нуждающимся, поиск решений и мирная жизнь. Но этого никогда не было. Все её убеждения стали не больше чем выдумкой, промывкой на вечных уроках о защите и «ценностях настоящего времени». Она сжимает свою руку и стискивает зубы от злости. Это были не ФЕДРА. Они никогда так не поступали, это противоречит протоколу. Или всё же нет? Она следует за остальными, снова в гордом одиночестве, упрямо глядя в пол. Тёмный коридор освещается только из небольшого отверстия в крыше и окнах, некоторые из которых заколочены досками. Тихо, спокойно и мрачно. — Нам повезло, — Аластор быстро осматривает свою карту и пихает её обратно в карман курточки, — им в другую сторону. Пол то и дело скрипит под ногами, большинство досок просто сгнило. Из коридора в разные стороны ведут двери, которые они осматривать пока не собираются. Похоже на детский сад. Снова скрип половицы под её ногой. Из едва приоткрытой двери справа от неё слышутся нервные, агрессивные вздохи. Вэгги не успевает среагировать, как на неё со всей силы набрасывается заражённый, размахивая своими руками во все стороны. Хаскер оборачивается почти первым, руки начинают дрожать, а оружие колебаться. Он наводит дробовик на заражённого, чуть не спускает курок, как Вэгги отходит назад и спотыкается. Падает на землю, глухо ударяясь головой об пол. — Осторожнее! — Люцифер наводит ружьё на бегуна, в попытках прицелиться. Получается не сразу, Вэгги всячески отталкивает от себя заражённого и брыкается, не упрощая задачу. Она выставляет руки вперёд, пытаясь держать бегуна подальше от себя, то и дело уворачиваясь от укусов. Их драка оживлённая. — Бля, — шикнул Хаск, обессиленно опустив оружие. Пуля прилетела прямиком в голову заражённого, Люцифер подходит к Вэгги и протягивает ей руку. Но это не ощущается правильно. Словно она протянет руку и что-то произойдёт, что-то очень плохое. Она не знает, что именно, но это без сомнений. Вэгги поднимается сама, отпихивая от себя заражённого в сторону. Отряхивается и встаёт на ноги, достав при этом пистолет. Она проверяет патроны, делая вид, что всё в порядке. Пуль ещё 6. Люцифер отрешëнно хмыкнул, сразу отошёл в сторону двери, проверяя, есть ли кто-то ещё. Словно ничего не было только что, все они любят играть в эту игру. Но они все знают, что это из-за прошлого Самаэля, да? Контрабандист... И об этом никто не знал, хотя лежало на самом видном месте. Даже Аластор понял! И он ухмыляется, это очень забавно. Смотреть, как возникают конфликты из-за мелочëвки и понимать, что ему абсолютно всё равно. Это приносит особое удовольствие, осознание независимости от них... Он тыркает Хаскера в плечо и указывает на дверь рядом, затем скрывается вместе с ним, в поисках припасов. Они кончаются быстрее, чем можно подумать. Чарли подходит к Вэгги и аккуратно берёт за руку, сначала едва касаясь пальцами, но с каждой секундой всё увереннее обхватывая руку.

***

— Блять! — Он теряет контроль над собой и нервно смотрит на настенные часы, — блять-блять-блять-блять!!!

Он нервно ходит из стороны в сторону, держась руками за голову, проводясь по своим волосам и тотчас поправляя свою горе-укладку у зеркала, повешенного рядом.

Люцифер же сидит за столом, одновременно затягиваясь сигареткой, то и дело стряхивая пепел в пепельницу, и попивает крепкий чай. Настолько крепкий он не пьёт, слишком горько, но сейчас кажется, что этой горечи вовсе нет.

Его взгляд тупо упёрся в круглый стол. Окна закрыты и зашторены, отчего их относительно большая квартира выглядит тускло.

Люцифер тихо выдыхает и упирается головой о руку. Окурок бросает в пепельницу перед собой.

Ай, нет, не в пепельницу. В чай.

Ладно, он всё равно его не хотел.

— А что, если это будет наркоторговец? — Взгляд Люцифера вопросительно скользнул к нему, как бы говоря «ты серьёзно? Чë ещё придумаешь?», — или просто Боб какой-нибудь! А если инвалид?!

Люцифер закатил глаза, наблюдая, как постоянный гость шастает из стороны в сторону по кухне. Удивительно, насколько он нервный. Хотя, глядя на его собственную руку, которая дрожит до ужаса... Может, они одинаково нервные.

— О Господи, а если Чарли уже трахалась с ним? Я же не учил её такому! Моя бедная маленькая девочка, — Он с ужасом сжимается в плечах, а затем и вовсе застывает на месте с глубоким потрясением вздыхая, — а если это будет ФЕДРА? —

Он поворачивается к Люциферу и смотрит на него с удивлением и ожиданием, прикрыв рот руками.

Люцифер прикрывает глаза. Как же раскалывается башка... С самого утра они ждут его дочь, между прочим, уже 7 часов, а ради этого он не пошёл на работу сегодня и лишил всех, или только себя, еды.

— У них же нет никакого чувства юмора! — Он ярко и слишком бурно жестикулирует, глядя в пол.

«Будто у тебя чувство юмора есть.»

Мысль сама скользнула в голове Люцифера и улыбнула его. Лишь на пару секунд, пока его дружочек не продолжил нервно тараторить.

— И они тираны, я уверен! А ведь Чарли работает постоянно с ФЕДРА! Твою мать, это точно будет какой-нибудь мужик, слепой на один глаз и ростом с... С меня! Или выше! Ох бля, он ведь её умотает в своих правилах! Мне страшно, Люци! — Он смотрит на Люцифера, который и не глядит на него больше, рассматривая плавающий серый окурок в коричневой жидкости, — ты меня слушаешь, Люцифер?!

— Энтони, и без тебя тяжко было! — Люцифер кладёт обе руки на стол.

В дверь постучали, не очень настойчиво, но торжественно.

Энджел застывает и выпрямляется во во все свои 190 сантиметров. Теперь он выглядит как очень тонкая палка.

Люцифер резко встаёт, врезаясь в стол, быстро подходит к двери, бегло заглянув в глазок. Радостная Чарли, улыбающаяся во все зубы, кто ж ещё?

Он в последний раз переглядывается с Энджелом и оба кивают, в последний момент притворясь спокойными и дружелюбными.

— Пап, привет! — Младшая Денница с ходу налетает на отца и крепко обнимает его, Энджела обнимает менее крепко, но с той же заботой, — привет, Энджел!

Её рука остаётся сзади, держит неотрывно руку своего партнёра.

— Здравствуйте, — это совсем не мужчина. Девушка, точно на пару лет старше Чарли. Один её глаз прикрыт белой чёлкой, волосы строго заплетены в высокий хвостик, одета в непримечательную чёрную курточку и джинсы. Самая обычная, но девушка.

— Это моя девушка! — Глаза еë горят от счастья, её лицо готово треснуть от улыбки, ей-Богу.

И не даром. Ни Люцифер, ни Лилит никогда не говорили, что однополые отношения – плохая вещь.

Энджел заметно расслабился и шумно выдохнул.

— Мы познакомились на работе, она солдат, — Чарли не перестаёт улыбаться и наконец заводит девушку внутрь, закрывая дверь.

Ещё одна беглая переглядка с Энджелом, полная напряжения. ФЕДРА...

Но ведь главное, чтобы они любили друг друга.

***

— Вэгги? — Она зовёт тихо, мягко, иначе спугнëт. Улыбается так же, — ты в порядке? — Почти, — устало отвечает она, только укрепляя их руки вместе. Она смотрит на неё и находит силы вяло улыбнуться. — Мы можем... Поговорить об этом, — Чарли осматривает пустой коридор, зная, что совсем рядом бродит их группа, осматривая комнаты, — если ты хочешь. — Потом, — их пальцы переплетаются. Вэгги кротко кивает ей, нащупывая пальцами кольцо жены. Улыбается снова. Даже если на её глазах рушится вся её жизнь. Вот так просто. Люцифер молчаливо подходит с другой стороны и кладёт Вэгги руки на плечо. Он снисходительно улыбается, но это не ощущается

***

— Почему мы выбираем такие места? — Чарли осматривает их новый дом. Гараж, закрытый со всех сторон. В нём есть окно, дверь в дом, которая уже завалена стеллажами и главная дверь, пока что открытая. — Потому что в них безопасно? — Аластор не ждёт ответа, выходит наружу, во дворик. Трудно сказать, построил ли это кто-то после начала апокалипсиса или до. По периметру расставлен забор, посередине есть ворота для машины. Он довольно высокий, пролезть нескольким заражённым точно не даст. Аластор усаживается прямо на траву, рассматривает изменившийся город, затем смотрит вверх на небо. Оно темнеет и начинает перекрашиваться в алый розовый – самый яркий признак холодного ветра завтра. Ну да, чего ещё ожидать в апреле? Разве потепления? Но стоит отметить, что уже относительно тепло для весны. Льда почти нигде нет, одна слякоть. Положил рядом винтовку и рюкзак, доставая откуда-то из недр консерву с жалкими остатками еды. Приходится вскрыть новую банку. Ему хватит запасов, но судя по тому, насколько щедро едят остальные, скоро начнётся голодовка. Он задумывается над этим. Начнётся ли для всех них? — Здесь пиздецки холодно, — Энджел пытается укутаться в небольшую кофту из маленького рюкзака, но она слишком тонкая. — Да, прохладно, — Люцифер наблюдает за Аластором, в последний раз оглянувшись на свою группу пытается успокоиться и выдыхает. Что в этом такого? Подойти и поговорить, ничего сложного. В голове кольнула мысль. «А что мешало поговорить раньше? Да, Люцифер, гораздо раньше.» Он тряхнул головой, отгоняя неприятный табун тревожных мыслей. Он не собирается об этом думать... — Аластор, — Люцифер подходит к нему, но не усаживается рядом. Осматривает периметр вокруг. Мало ли, Аластор что-то упустил, но нет, пустые улицы абсолютно пусты. — Самаэль, — он подчёркивает это имя своим тоном, взглядом, таким презрительно-проницательным. Колит так, что отдаётся в кости. Люцифер бы вздрогнул, но, пожалуй, слишком привык к поведению Миллера. Когда-то это раздражало. В смысле, как вообще можно вести себя беспечно, расслабленно и одновременно вот так? Он был той ещё занозой. Хотя сейчас, скорее Аластор считает всех занозами и, в целом, будет прав. Он прочистил горло. — Костёр бы... — Люцифер остановился, наблюдая, как его собеседник доедает свою еду, — тебе нормально? — Более чем, — постепенно он уплетает свой суп, не смущаясь тому, что он до ужаса холодный, — почему тебя это интересует? — Ну, — он замялся, снова глянув в сторону остальных. Да, зачем? — Ты мог бы помочь. Аластор скептически вскинул бровь, дохлëбывая остатки небольшой банки. — Ты и сам справишься, — он пожимает плечами и выливает последние капли на землю. Осматривает пустую банку и недолго копошится в вещах. — Вот как, — Люцифер не отрывает взгляда с него, словно ожидает ну, хоть чего-то ещё. Чего-то, что осталось знакомого от Аластора... — Это, — Аластор обводит лезвием Денниц и в том числе Энджела, — не мои люди. Заботься о них самостоятельно. Люцифер хмурится, но не возражает больше. Пусть будет так, чем никак. — Ладно, — он кивает и разворачивается, с мыслью найти что-то в доме, обронив тяжёлый вздох. — Возьми, — Люцифер поворачивается на голос. Миллер протягивает возникшую в руке зажигалку, но слишком увлечён разглядыванием банки, чтобы поднять взгляд. Рядом уже лежит небольшой баллончик с краской, красной. Секундное молчание, колкая неуверенность. — Спасибо, — Люцифер слабо улыбнулся. Для себя, наверное. Но для себя ли? И это неприятное чувство. Он знает и догадывается почему. Просто непривычно видеть его таким, непривычно окунаться в настолько холодную смесь слов и действий. «А чего ты, собственно, ожидал?» Но он должен был. — Пойдём, — Хаск кивает в сторону выхода из гаража. Он всего лишь закрыт стеллажом. Ничего более, легко отодвинуть. — Чë? Зачем? — Энджел поëжился на месте, пытаясь обнять себя как можно теплее. Хаск снимает с себя куртку и отдаёт ему. — Тебе нужны нормальные вещи, — он упирается в стеллаж руками и почти без проблем отодвигает его. — И далеко вы? — Вэгги скрестила руки на груди, глядя почти с подозрением, но в ней слишком заметна усталость. — Можно с вами? — Ниффти подбегает сначала к Энджелу, но тут же переключается на Хаска. Её глаза почти умоляют сами за себя. — Тебе стоит остаться здесь, — к малышке подходит Чарли, осторожно кладя ей руку на плечо, лёгким движением заставляет её сделать шаг назад. — Ну пожа-а-а-алуйста! — Ниффти тут же запечалилась, неотрывно глядя на брата. Однако Хаск молчит, держась за ручку двери, вот-вот готовый выйти, но всё же сомневающийся. — Давай-давай, у тебя Аластор есть, — отгоняющим жестом Энджел отговаривает Ниффти и не даёт подойти ближе. Младшая Миллер смотрит в сторону Аластора, усердно ковыряющегося с банкой, и на её лице появляется грусть. Брови складываются домиком, во взгляде блеснуло сожаление. — Я не хочу... — Ниффти повернула голову и посмотрела чётко в душу Энджела, прямо через глаза, — мне страшно. Если бы Хаск сказал, что не боится сам, то соврал бы. Его по-настоящему пугает его родной брат. Он убивает почти ежедневно и не чувствует вины за содеянное. Таких нужно остерегаться, но Хаск должен назвать его семьёй. Был бы выбор... — Они в любом случае не надолго, — голос Люцифера спокойный и понимающий. Хотя он глядит отчасти с сожалением. Всё это... Очень неприятно осознавать. Особенно с учётом того, как первые дни он настолько не признавал Аластора, что даже не чувствовал ничего особенного... Общего. — Хорошо, но, — Ниффти смотрит на Хаска с новым приливом энергии и пассивной радости, — быстро! — Не парься, — Энджел выходит первый, а затем тянет за руку Хаска, одним лишь жестом уговаривая пойти с ним. И Хаск последовал за ним. Но Энджел и не думал отпускать его руку, крепко держа в своей. — Ну-у-у, — Энджел поворачивается к нему лицом и сжимает руку Хаска в своих, — зачем мы здесь на самом деле? Его губы расплываются в самодовольной ухмылке, в глазах заблестели игривые искорки. — За вещами, — Хаск отвечает коротко и спокойно, казалось бы, он отдëрнет руку к себе, но нет. — Ты уверен? — Он приближается, почти полностью прильнув к Хаску. Их лица сближаются, дыхание едва-едва, но всё же касается лица Миллера. — Абсолютно, — они постояли так несколько секунд, ничего дальше не произошло. Только тёплое чувство, которое трепетно растёт где-то внутри, разливается по телу и по-настоящему греет. Хаск отходит назад. — Быстрее начнём, быстрее закончим, — он быстро осматривает небольшой коридор и скрывается в гостинной. Энджел остаётся снова один с... Этим. С чем? С горой странных чувств. Он не может позволить себе влюбиться в первого встречного, но это... Уже произошло. Энтони смотрит на свои руки, сжимает и разжимает их, словно так почувствует конкретику, узнает, что ему делать. Он точно знает, что это не простое возбуждение и похоть. Но что с этим делать? Энтони разбирается во всём, кроме настоящих крепких отношений с любовью, там, где никто никому не наскучивает. Где всё серьёзно и навсегда. А ещё он не любитель разбивать сердца, а Хаск выглядит именно тем, кто хочет это «навсегда». Что делать? Энджелу просто наскучит рано или поздно. Да с чего он взял, что нравится Хаску? Они знают друг друга едва ли неделю, не может же он просто... — Спасибо за помощь, — Хаск заходит с рюкзаком в руке, пустым, но большим, чтобы туда помещалось что-то кроме презервативов и тонкой кофты. — Оу, э, — Энджел неловко хватает новую вещь и разглядывает в руках, — спасибо. — Ага, — Хаск проходит мимо, сразу в следующую комнату, обшаривая всё снова и снова. Заглядывает в шкаф, полноценную кладовку, а внутри... Человек. — Твою мать, — выдыхает Хаск и неуверенно подходит к незнакомцу, лежащему спиной к нему. Он не реагирует на звук и свет, появившийся в его мрачном домике. — Ты живой? — Он осторожно подходит к мужчине, разглядывет внимательно. Тишина, никаких, даже малейших движений. Скорее всего он просто... — Бу! — Воскликнул голос из-за спины, а чужие руки резко приземлились на плечи Хаска, заставляя его дëрнуться и резко развернуться. — Испугался, да? — Энджел улыбнулся, празднуя свою небольшую пакость, пока не увидел тело, — ох, бля. Он лежит мирно, слишком безжизненно. На него холодно смотреть. Хаск подходит к телу и, поморщившись, присаживается на корточки. Обследует, осматривает карманы, но находит только порванные бумашки и порванное удостоверение. Он снимает куртку с мужчины. Из куртки поползли опарыши, Хаск стряхивает их на землю, создавая дождь из маленьких насекомых. Затем подаёт куртку Энджелу. — О, фу... — Энтони смотрит на россыпь из опарышей, елозящих на полу и с неохотой берёт куртку, повторно отряхивая от живности. — Это лучше, чем твоя тряпка, — Хаск подталкивает куртку ближе к Энджелу. Он не успевает уйти, как Энтони хватает его за руку и снова тянет к себе. — Спасибо, — Энджел тепло улыбнулся, — правда... Никто бы не стал нянчиться со мной так. Его улыбка наполняется печалью и под её весом едва держится на губах. — Не бери в голову, — Хаск неосознанно ступил ближе к нему, сцепляя их руки вместе, — это меньшее, что я мог сделать, — он отводит взгляд в сторону и внутренне старается убедить себя отойти. Не может. — Но ты сделал больше, чем остальные, — он сжимает руку крепче, в душе промелькнула блеклая надежда. Хаскер отрицательно качает головой, в строгой к самому себе манере. — Знаешь, у меня сегодня день рождения, — он говорит гораздо тише, уже накинув на себя куртку. Явно не его размер, немного поджимает в плечах и цвет – серый – не совсем его. — Я... Не знал, — Хаск почему-то смутился. В здравом уме, откуда ему знать это? — Значит, с днём рождения? Энтони не отпускает его руку и бережно берёт вторую, накрывает их своими, хоть и неуверенно, почти что неумело. Иронично. К нему бегали все девочки и мальчики за советами, а сам он сделать ничего не может, дар речи теряет. Энтони приближается к Хаску, их лица совсем близко и жар накрывает их с головы до ног. — Энджел... — Хаск не договаривает, его губы аккуратно накрывают чужие. Глаза рефлекторно закрываются, он приближается к Энтони и прижимает к себе. Приходится неприятно поднимать голову вверх. Становится тепло в душе и трепетно. Сердце ускоряет свой удар, проблемы испаряются и даже труп рядом не приносит дискомфорт. Блять, труп. Хаск ошарашенно отпрянул. Его губы словно обожгло кипятком, а оставшийся привкус ягоды только сбивает с толку и манит облизать сладость. — У нас... — Он бросает кроткий взгляд на лежащее тело. — Прости, — Энджел отходит назад, но лишь на пару секунд и быстро подходит обратно, взяв руки Хаска в свои. — Я не могу дать тебе того, чего ты хочешь, — он нервно прикусывает губу и смотрит вниз, на Хаска. — Я... — Хаск устало выдыхает, осматривает небольшую комнату и кладовку заодно, — ...Просто хочу уйти обратно. Энтони удивился и понимающе грустно закивал. Он медленно отпускает руки собеседника и отходит назад. — Нет, я не имел в виду... — Хаск судорожно хватает его руки в свои. — Всё нормально, — Энджел пытается сопротивляться, но на вторую попытку замолкает. Всё, что ему остаётся – посмотреть на Хаска с непонимающей печалью. — Стой, — Хаск поглаживает его запястья, глядя проницательно в глаза, словно так достучится до него, проникнет в самую душу. Он снова осматривается и расслабленно выдыхает. — Нам не нужно начинать, — Энтони отводит взгляд вниз и морщится, наблюдая за шевелящимися опарышами. — Просто дай нам шанс, — Хаск присутствует тут только наполовину, но эта половина явно переживает. Сердце падает куда-то вниз, а живот беспощадно скручивает. Это и есть влюблённость? — Не могу, — Энджел пытается расцепить руки, но не получается. Колющее сомнение мерзко скребëтся в его голове, тёмный комок собирается в его сердце. Хаск подходит ближе. Его руки обхватывают его спину, почти уберегая от внешнего мира. Он прижимается к нему со всей силы, спокойно выдыхая. Он может смириться с этим. — Я не смогу, — Энджел робко обнимает его в ответ, наполняясь странной печалью. Он никогда такого не чувствовал, почему сейчас? — Я буду рядом. Мы можем попробовать? — Молчание длится ещё несколько минут, они не отходят друг от друга, чувствуя тепло тел. Хочется улыбаться. От этого кошки скребут на душе. Хаск никогда не чувствовал подобного и узнал бы об этом Аластор – давно бы понадавал пизды. А потом начал бы читать лекции про то, как не стоит идти на поводу у эмоций, уметь держать себя в руках и бла-бла-бла... — Хорошо, — Энтони обнимает его крепче в последний раз и небыстро отпускает.

***

— Ты точно в порядке? — Чарли обхватывает её руку, палкой помогая молодому костру разгореться. — В полном, милая, — Вэгги наблюдает за медленно нарастающим огнём, он гипнотизирует её и искры, то и дело пролетающие вокруг, только подстëгивают интерес. Аластор ушёл в гараж, отрешённо крася консерву и навязывая на неё красные ткани. Вэгги не задаётся вопросом почему и зачем. Бандитские штучки наверняка. — Просто... — Вэгги смотрит за искрами, за небольшими угольками от уже сгоревших деревяшек, — ...Я не думала, что мне придётся быть заодно с такими людьми. Небольшая пауза между ними не подогревает, только напрягает. — Вэгги, я... — Она отводит взгляд на мгновение и кладёт вторую руку на плечо, обнимая её, — ...Мне так жаль. — Всё в порядке, — её строгий взгляд впивается в сомкнутые вместе руки, — будет. Шарлотта с полным сожаления взглядом смотрит на своего отца. Люцифер стоит поодаль, возле решётки, высматривает что-то. Или кого-то. На самом деле, сейчас он стал сплошной загадкой для неё. — Ты же веришь Люциферу? — Чарли смотрит вдаль и прижимает жену ближе к себе. — Самаэлю, — Вэгги буркнула себе под нос, отцепившись от костра и их рук. Она смотрит на Люцифера, некогда человека, которому она безоговорочно доверяла и была уверена в нём, как в родном отце. Она прикусила губу. Как может Вэгги верить теперь? Зная, что он даже не просто контрабандист, а громкая звезда прошлого поколения контрабанды. Ответ складывается сам собой, не тот, который она думала. И не тот, на который она надеялась. — Да, — Вэгги смиренно прикрывает глаза и резко хмурится, — но не Аластору. Чарли обняла её крепче, спокойно выдохнув. — Но он защищает нас, — её взгляд ползёт к Аластору, обводит пространство вокруг него, пока он не начинает смотреть в ответ. Она невольно вздрогнула. — Как только он перестанет, я клянусь, убью его, — Вэгги процедила со всей злобой, что накопилась за последние дни. — Не стоит, — Чарли укрывает её руками и оставляет нежный поцелуй в висок, поглаживая плечи. Они расслабляются, позволяя себе отдых. Стоит ли он того? — А Хаск скоро придёт? — Ниффти держится рядом с Люцифером. Её единственную абсолютно не колышет, является ли Люцифер контрабандистом. Интересно, кому он обязан такому воспитанию этой девочки? Наверное, Аластору. Благодаря этому, у него есть собеседник. Наверное, в этом и прелесть детей. — Не знаю, — он пожимает плечами и продолжает смотреть вдаль. Скоро окончательно стемнеет, и из света у них останутся фонарики и жалкий костришко. Она каждый раз грустит и выглядит подавленно после подобных ответов, но стоит пройти двум минутам печали, как она снова активничает и веселится, припрыгивая на месте. — Аластор рассказывал про тебя, — радостно улыбнувшись, Ниффти посмотрела прямо в глаза Люцифера. Что-то кольнуло внутри. — Да? — Он даже оживился, а на лицо полезла глупая улыбка. Боже, прекрати давить эту дурацкую лыбу, мужик. Это твой ученик. Да, бывший. Да, от него ничего не осталось, и ты его не узнаëшь. Но это ничего не меняет... — Он говорил, что ты плохой, — Ниффти говорит это равнодушно, осматривая маленький цветочек под ногами. Из Люцифера выходит разочарованный выдох, с долей смирения и накатывающей горечи. — Но я так не думаю! — Ниффти искренне улыбнулась. Удивительно, как сильно эта улыбка похожа на улыбку Аластора. Точь-в-точь, как когда он был подростком. И улыбка невольно лезет на его лицо, но легче не становится. Ал считает его «плохим»... Как они докатились до этого?

***

Консервная банка, обмотанная красной тканью и подкрашенная краской. Он проделывает в её стенах дырочки и просовывает верёвку, после чего победно улыбается, проворачивая своё изделие в руках.

Прекрасно! Для первого раза совсем не плохо, а? Как оказалось, его задумка и дизайн абсолютно исполнимы.

Он осматривает улицу и многочисленные палатки вокруг, полностью заброшенные и пустынно мёртвые.

Две консервные банки бьются друг о друга на ветру и звонко цокают.

Одна покрашена в синий, вторая в жёлтый. Обе привязаны нитками к ветке ещё молодого дерева.

Аластор сверяется с фотографией своего горе-наброска банки, обмотанной тканью и задумчиво хмурится. Вроде, сделал как и планировал.

Он подвешивает консерву на ветку и фотографирует небольшое искусство.

Надо же было додуматься до такого дебилизма.

Ему нравится.

Фотография летит прямиком в чат с Вариками и высвечивается как «не доставлено».

Он беспечно хмыкает, суëт телефон в рюкзак и бежит подальше от лагеря ФЕДРА.