Тление Цикад

Хилл младший. Я сижу на небольшом кресле, которое уже давно стало мне любимым, в комнате непривычно тихо. Я в ожидании смотрю на рабочий стол Рози: светлое дерево, яркую лампу, благодаря которой видно часть комнаты, пока за окном совсем стемнело. Звёзд не видно, если не выйти ближе к лесу, но Аластор отказывается меня водить туда, как бы сильно я не просил. Хотя со своими друзьями ходит. Я просто буду мешаться, наверное? Я смотрю на кровать, постельное бельё белого цвета, а плед сверху тёмно-коричневый. Выглядит не особо впечатляюще, с учётом того, кому принадлежит эта кровать. А ещё я слышал, что некоторые не могут долго смотреть в одну точку, терпения не хватает. Как так может быть? Что сложного в том, чтобы рассматривать окружение? Смотрю на большое количество книг, названия которых мне кажутся немного сложными. Две книги Эдгара Аллана По «Лигая»... Нет, «Лигейя» и «Бочонок амоти... Амотида»... А, «Амон-тиль-ядо», «Игры, в которые играют люди» Эрика Берна, «Зло под солнцем» Агаты Кристи... Сложно! Кажется, Аластор брал некоторые из них именно у своей подруги, что не удивительно. Они трое такие умные. Приходится надеяться только на то, что когда-нибудь я стану таким же. В соседних комнатах раздаются шаги, неспокойные, наполненные тревогой и спешкой, с каждой секундой всё громче и ближе, пока дверь не открывается. — Не отвечает, я же сказала! — Это Рози, её голос звучит раздражённо и взволнованно. Наверное, это что-то про Аластора. Я наблюдаю за тем, как Рози подошла к своей кровати и положила свой чемодан прямо на неё. Она отложила телефон в сторону и, подойдя ко мне, закинула в чемодан книгу. Почему она делает это так нервно? Ей нужно отвлечься? Аластор обычно носит вещи туда-сюда, когда он чего-то ждёт, как правило, маму или папу. Но папу он называет просто Джоном, а недавно попросил, чтобы я говорил всем, что я Миллер, а не Хилл. И учитель английского смотрит на меня пристально, каждый раз хочет что-то сказать, но не говорит. Аластор не объяснил ничего. Мама просто молчала, а на мой вопрос "Почему?" не ответила и быстро ушла к себе в комнату. Рози ждёт Аластора? Или Вокса? — Так позвони ему, милая, нам уже нужно знать наверняка, — мама Рози говорит через всю квартиру, пока в дверь не раздаётся звонок. Я напрягаюсь и готов встать с места, но понимаю, что это точно не он. Может, он вообще не придёт, думаю я и скучающе провожаю взглядом Рози, не прислушиваясь к приглушённым звукам с прихожей. — Здравствуйте, мистер и миссис Пауэлл,— голос Вокса, спокойный и ровный, он кажется мне самым деловым из них троих, отчего мне всегда неловко что-то говорить, когда он рядом. Он, по-моему, слишком строгий. — Здравствуй, Вокс, готов? — А это отец Рози, расслабленный и беззаботный человек, почти как Аластор. Родители Рози всегда такие весёлые и яркие, совсем не похожи на обычных серьёзных взрослых. А иногда и на свою дочь. — Конечно, — Вокс кладёт куда-то свою сумку, он обычно не берёт с собой много вещей. Хотя Аластор вообще ничего, как правило, не берёт, но я никогда не видел, чтобы он собирался куда-то путешествовать. По-моему, он всю жизнь торчит в этом городе безвылазно. — Ты от Аластора что-нибудь получил? — Рози приводит Вокса в комнату. Он кивнул мне и слабо улыбнулся, а я в ответ помахал рукой. Слова про Аластора привлекли его внимание. — А разве... — Вокс прервался, наверное, подумал, что я должен что-то знать. Если бы в нашей семье так работало, то я был бы самым счастливым ребёнком на планете. — ...значит он вряд ли придёт. Вряд ли придёт. Это вертелось в моей голове снова и снова, пока я осознавал, что Аластор действительно не придёт. Опять. Он всегда находит причины не идти, особенно если дело касается меня. Чем я так мешаю? Я смотрю в окно, едва прикрытое шторами бежевого цвета. Звёзд не видно, но я представляю их. Они как разноцветные светлячки: розовые, зелёные, белые, даже синие. И все как один горят ярко, с каждой секундой всё больше, а затем разрастаются как феерверк. И взрыв. — И это всё? А что, если у него... — Рози остановилась. В этот момент Вокс обнял её сзади, его руки бережно обхватили её талию. Она нахмурила свои брови и сдержанно выдохнула. Ей не нравится? Почему? Аластор тоже не любит, когда его обнимают сзади. И вообще обниматься не очень любит, не всегда. Дома говорит, что ему нужно делать уроки, хотя я точно знаю, что он их не делает. А ещё он любит уходить в ванную, закрываться там на какое-то время, а потом выходит хмурый и задумчивый. Так он похож на папу, когда тот после работы. На улице он отнекивается, словно просто неудобно. К нему почти не прикоснуться. Я завидую Воксу. Если бы я мог так же подойти к Аластору, если бы он поговорил со мной... Я был бы рад. Как маленький цветок, одуванчик, всегда жёлтый. Никогда его лепестки не станут призрачно-белыми и не захотят улететь далеко-далеко от своей семьи. И всегда тепло вокруг, солнечно, лучи обхватывают меня со всех сторон и приносят спокойствие, как мотыльки тянутся к единственному источнику света в ночи. Радостно. — Не надо, а, — она пытается вырваться из хватки Вокса, но я уверен, что это шутка. Рози слабо пытается расцепить руки Вокса, крепко обнимающие её. Он утыкается лицом в шею Розиты, не в силах сдержать свою яркую улыбку, а затем целует её в щеку. Это необычно. Так делают Пауэллы, а ещё парочки на улице, но никогда мои родители. А ещё я никогда не видел, чтобы Аластор с кем-то так вёл себя. Он вообще ни с кем не общается, кроме этих двоих. Разве ему не скучно? Он иногда выглядит одиноко, но всё равно прогоняет меня. И Рози улыбнулась, через секунду заливаясь своим характерным звонким смехом. Они счастливы сейчас, я уверен. Их улыбки похожи на маяки для корабля, блуждающего в туманном море. Капитан знает, что нужно плыть к яркому свету, так и я знаю. Я тоже хочу такого, это выглядит очень чисто, как морская гладь и отражение Луны в ней. Лёгкий бриз, тёплые волны касаются моих ног... — Эй, прекращай, всё, — Рози накрывает рот Вокса рукой и неловко смотрит на меня. Но я отчётливо увидел в её глазах нотку испуга. Почему? Я знаю, что такое... Яркое выражение любви не принято в обществе. На улицах прохожие всегда ворчат на такое, даже Аластор, а потом шутит обидное, словно его это никогда не будет касаться. — Да ладно тебе, — Вокс улыбается, но послушно отходит в сторону, бегло взглянув на меня. Его улыбка заметно ослабилась. Я таращусь? Аластор часто говорил мне, что я слишком сильно пялюсь на людей вокруг меня, а ведь я даже не замечаю. Мне кажется это... Интересным? Не наблюдать за другими, просто что-то странное возникает внутри меня. Понимание, наверное. Учитель английского как-то сказал, что я понимаю больше, чем мои сверстники. Вокс неловко откашлялся и неуверенно подошёл чуть ближе ко мне, облокотившись о стол Рози. Он не сводит с неё глаз, совсем немного улыбаясь. — Ну, Хаск, ты случайно не... — Он запнулся, не в силах сказать что-то ещё. Почему они выглядят так виновато сейчас? Я не должен был видеть это? Я знаю что-то, чего не должен или дело в Аласторе? В том, что я снова еду без него, да? Я так обрадовался, когда узнал, что мы уедем в столицу на неделю, я люблю путешествия с Пауэллами, но каждый раз я надеюсь, что Аластор поедет со мной. Но мой брат каждый раз не может, каждый раз он уходит куда-то, находит занятие получше и поинтереснее, чем я или его друзья! Я не могу его понять. И мне совсем не нравится, когда я ничего не понимаю, он как загадка. Почему всё не может быть проще? Как же я ненавижу это чувство! Он нелогичен, его никак не объяснить. Я злобно поджал свои губы, посмотрев на тёмный гладкий пол. Как море, оно было спокойным, но уже разбушевалось. И капитану не помогли светлые маяки, его корабль снесло беспощадной волной ледяной воды. Лунное отражение дрогнуло и растворилось в жестоком морском шторме. Из неба видны яркие вспышки – молнии, настолько яркие, что режет глаза, и от них хочется ослепнуть. Чистая ярость. Телефон на кровати мычит и меня вытягивает из увлекательного путешествия капитана по бушующим волнам. Рози лениво подходит к кровати и смотрит, но разглядев как следует того, кто звонит, тут же преображается. Она взволнована, но я могу сказать, что рада. Это Аластор? — Алло? — Она прижимает телефон к уху, тут же зажимаясь в плечах. Это должен быть он.

***

Хилл Миллер старший. Ну не мог я ответить раньше, ладно? Уж прости, Розита, но у меня тоже есть проблемы в жизни, возможно поважнее, хотя кому я вру? Гораздо важнее твоей поездки в столицу. — Хэй, Ро–... — Она перебивает меня на полуслове. Мне придётся выслушивать её гневную тираду, и я в ожидании осматриваю свою кухню. — Как ты смеешь, блять?! — Она крикнула на меня, прямо в ухо, а я смог расслышать возмущение Вокса где-то на том конце, вдали отсюда. От меня. — Спокойнее, — я отвечаю ей едва сдерживая себя самого от накатившего раздражения. Я не замечаю, как начинаю быстро тарабанить пальцами по столу, то и дело поглядывая в сторону, на светлый коридор. Я жду. Или меня ждут? Неважно! Это не то, о чём я хочу и мне нужно думать сейчас. — Я не поеду, — говорю я беззаботно, разглядывая пространство вокруг себя. Яркий жёлтый свет придавал бы мне спокойствия, но за всю жизнь, к сожалению, под этим светом произошло слишком много неприятного. Я осматриваю пустой стол, пустые тумбочки и полки... Словно здесь и не живёт никто вовсе. Лишь бы успеть договорить. — Да ты что? Как это неочевидно! — Её голос злой, я почти чувствую, как она сжимает кулак в руке, Вокс и Хаскер, скорее всего, уже покинули комнату разъярённой девушки. У неё месячные, что ли? — Успокойся уже, чего ты как маленькая?— Процедил я с неприкрытым нетерпением. Стук сердца почти оглушает меня и я готов взмолиться любым Богам, чтобы она меня выслушала перед тем, как я отключу телефон. Разве так сложно выслушать? Она... Они ведь в курсе, почему так выходит раз за разом. — Алек, — её тон даёт понять, что сейчас последует нуднейшая лекция, которая в свою очередь обязана перетечь в разговор по душам и прочее говно. Во-первых, я на такое больше не клюю. Во-вторых, мне нужно спешить. — Мне некогда, — обрываю я Розиту. Интересно, она сильно обидится? А как там Хаскер? Было бы славно дожить до завтрашнего дня, даже если он... Да и они преувеличивают. Но скорее всего нет, это не абсурдно и не стыдно молиться кому только на ум придёт в их ситуации. — Что? — Голос с того конца сменился на непонимание, я почти вижу, как Рози остановилась и больше не расхаживает гневная по комнате. Как она резко остановилась у зеркала и взглянула на себя, рассмотрела свои глаза, вечно подкрашенные, по обычаю чёрные стрелки, тëмно-коричневые тени, такие же губы. Большие и, наверное, мягкие? Куда тебя несёт, нахал? — То! — Я откинулся на спинку стула и начал упрямо сверлить дверь в конце коридора, прихожую. Ну-ну, я слежу за тобой, ага, — Просто... Пиздец. Я устало выдыхаю и зарываюсь рукой в свои волосы, словно меня это успокоит. Из ванной комнаты выходит мама. Её вид меня... Ошарашил, даже если я вижу её такой каждый раз. Уставшая, нет, измученная. Интересно, в такие моменты, я выгляжу так же? Неважно. С другого конца никаких звуков, я уже начинаю сомневаться в том, что звонок ещё идёт, но Рози как всегда переубедила меня вовремя. — Я... Поняла, — она говорит почти испуганно. Наверное, тебе, Розита, не всё равно, да? — Прости. Как сильно всë плохо? — Плохо, — последнее, что я отвечаю ей, глядя на маму. Она садится напротив меня и подпирает подбородок рукой. Я вижу в её глазах сожаление. Да, мне тоже жаль, мам. — Прошу, позвони нам потом, — голос Рози почти дрожит, она наверняка присела на кровать и смотрит в пол, нервно кусая пальцы. Вредная привычка, не самая эстетичная, кстати, но что поделаешь. — Посмотрим, — я смотрю на маму в ответ, чувствуя укол вины внутри и чего-то... Чего-то непонятного. То ли злость, то ли что, — Мне пора. Я убираю телефон, обрываю звонок. Главное, что Хаскер в порядке, а остальное... Образуется само собой. Мы сидим молча какое-то время, дожидаясь нашей общей беды. Несмотря на все уговоры уйти, я остался, потому что... Да потому что не могу я уйти. Страшно, ненавистно, грустно – что угодно! – но мне не всё равно. Это просто несправедливо, уйти и прятаться, а потом что? Вернуться как ни в чëм не бывало, когда все проблемы уже решены? Это мой дом тоже. И моя семья. — Ты уверен? — Бриелла, наверное, её уже стоит называть Миллер. Её голос дрогнул, а я... Сделал вид, что не услышал. Конечно же услышал, говнюк, но что я сейчас сделаю? Что я вообще сделать-то могу? — Определённо, да, — говорю я расслабленно, но я знаю, что как только он придёт, я могу пожалеть об этом. Впрочем, это неважно. Единственное, за что мне жаль – я не могу предугадать, какой он будет. Злой, наверное... Или прямо дикий? А если драка? Что я, хиленький тощий четырнадцатилетний астматик ему сделаю? Закашляю его до смерти? Неужели мы не могли бы жить как раньше? Нет, что ты несёшь?! Мерзость. Но почему именно со мной это происходит? Почему всё это с нами? Мама, что ты наделала? Почему ты позволила своему секретику просочиться? Почему мы должны дрожать от страха из-за этой ерунды?! Что тебе мешало?.. Я недовольно цыкнул, пытаясь отогнать внезапное желание обвинить её во всех грехах человечества. Если честно, я просто надеюсь на то, что я слишком преувеличиваю до карикатур, но... Он всегда был ненормальным. Что, если он нас убьёт? Я слышу, как входная дверь открывается. Неспеша, но я уверен, что Джон в гневе. Напоследок я закрыл глаза, запоминая последние секунды покоя.

***

Миллер младший. Я слышу каждый ответ Рози, и Вокс слышит, но мы оба молча делаем вид, что не слышим. Потому что это важно – дослушать. И её голос с каждым ответом становится всё печальнее, даже спрашивать ничего не нужно будет, Аластор не придёт. Вокс закрыл ладонями лицо на несколько секунд, приходит в себя. А я почувствовал себя воздушным шариком, которого проткнули иголкой. И он быстро сдувается, трагично погибает и принимает свою ужасную судьбу. Теперь он простая яркая обёртка, которая никому не нужна. Они только засоряют океаны, и из-за этого умирают рыбки. Печаль. Вокс уходит в комнату Розиты опять, а я продолжаю сидеть в гостинной на диванчике. Он не придёт. Опять. Снова. Вновь. Мне неинтересно, сколько это будет продолжаться, но мне не хватает его. Я скучаю. Всю жизнь скучаю. Я поднимаю ноги на диван и поджимаю к себе колени, а затем, печально выдохнув, утыкаюсь лицом в них. Когда-нибудь я точно буду хорошим братом. Аластор точно полюбит меня.