новобрачный поневоле

      14.12       За окном было солнечно, но Антон все равно хмурился, каждые десять секунд пряча лицо в кружке кофе. Его недовольству было достаточно причин, начиная от сорванного пластыря с синим слоном, заканчивая недавним приговором о походе к вирусологу. Это, конечно, было разумным решением, потому что никто не мог знать, чем Костин организм вообще промышляет, но все равно было неприятно знать, что сегодня в четыре часа дня его ждёт страшный белый кабинет и всякие анализы. А это, на минуточку, меньше, чем через пять часов.       Игорь смотрел на обиженное лицо мужа и не мог сдержать горьких вздохов. Десять минут назад Антон смотрел на него как на бога просто потому что он принес ему воды и аспирина, а сейчас уже ненавидел всем сердцем и злостно глотал кофе.       — Принцесс, переставай дуться.       — Отстань, — мрачно бросил Антон, вновь закрываясь от всего мира в стеклянных стенках. Кофе спасал жизнь, ведь без него Антон уже, наверное, умер бы от истощения. А так чудо-зелье наполняло энергией каждую клетку тела.       — Ты похож на пса, которому минуту назад отрезали яйца. Перестань делать из всего трагедию, — идентично ему нахмурил брови Игорь. — Ты же понимаешь, что это для твоего блага.       — Да понимаю я, — сдался Антон, выходя из кокона вселенской обиды, и потёр переносицу. — Просто я не люблю врачей. И все их процедуры тоже. Это же… пиздец какой-то. Ты представляешь, мне как-то ставили капельницу и всю руку, блять, истыкали. Я потом с фингалами как наркоман какой-то ходил… — он окончательно поставил кружку и отодвинул её от себя; по этому короткому жесту стало ясно, что живительный напиток кончился. — А на первом аборте перепутали дозу таблеток. Я неделю чуть ли не при смерти валялся, мне врачи потом ещё с таким скорбным видом сообщили, что ребенка спасти не удалось. А я с ним встречи особо и не ждал. Ни на этом свете, ни там, — он кивнул в неопределенную сторону, видимо, указывая на загробный мир. — А ещё меня в пятом классе облапал какой-то педиатр! Это было вообще не в профессиональных целях! И…       Игорь положил руку на его, сгребая в плен длинные пальцы, и этим заставил его замолчать.       — Я понял, что у тебя есть причины ненавидеть врачей, — спокойно проговорил он, окончательно останавливая поток возмущенных слов. — Но в этот раз тебя точно никто лишний раз не тронет и не обидит. Просто сдашь анализы на всякую хрень и будешь свободен.       Антон слабо улыбнулся, хотя лучше особо не стало, и кивнул. В конце концов, это не первый поход в клинику ни в жизни, ни в этом году. На медосмотре перед свадьбой все было намного более экстремально, доктора доебывались как только могли. Вот это были настоящие девять кругов ада. А тут… наверное, все действительно не так и страшно.       Антон попытался вытянуть руку из ладони мужа, дабы встать и помыть пустую кружку, однако её сжали только крепче, намекая на то, что разговор ещё не окончен.       — И ещё, Тош, — его голос резко принял обеспокоенный оттенок, однако нельзя было сказать, что он сделал это фальшиво, подобно хамелеону. — Меня беспокоит то, насколько часто ты стал пить.       Антон отвернулся и вздохнул, хотя ещё раньше понимал, что в итоге разговор дойдет и до этого. В какой раз Игорь уже видел его в откровенно нетрезвом виде? Кажется, пятый. И все за один-два месяца. Это действительно повод начать волноваться, особенно когда человек до этого вообще ни капли в рот, ни сантиметра в жопу.       — Я знаю, что в школах этим мозги промывают чуть ли не ежедневно, но это правда очень херовая привычка, и начинать в твоём возрасте — не самый лучший выбор в жизни. Так что, если я бросаю курить, то ты — завязываешь с алкоголем. Идёт?       — Я согласен, — без особых раздумий кивнул Антон, сам не понимая, с чего так заблестели глаза. По сути, ему ведь должно быть абсолютно плевать, чем там себя травит человек, с которым они скоро разойдутся, так почему его так радует то, что у Игоря появился лишний стимул бросить? — Потому что я, в общем-то, и не начинал. В отличие от некоторых.       — Антон, — строго бросил Александров, но Антон только ещё шире улыбнулся, заставляя альфу ответить ему тем же. Он и сам не понимал, как это работает, и почему улыбка парня каждый раз заставляет его таять. Наверное, скоро до него дойдет, и он научится этим пользоваться. Если не уже.       — Отпусти руку, пожалуйста, — попросил Антон со все той же улыбочкой. — Меня бесит эта кружка, надо убрать.       — А меня бесит этот укус. Иди найди пластыри и залепи, — Игорь послушно отпустил его руку, однако первым встал из-за стола и забрал кружку в раковину. — Или надень что-то. Не могу уже на него смотреть.       Антон посмеялся самому себе, поднялся с места и медленно проследовал к Игорю, встав по правую руку от него.       — Хочешь, укуси тоже, — он мило улыбнулся ему, однако Игорь принципиально не захотел отнимать взгляд от кружки под струёй воды. Кажется, она находилась под ней уже слишком долго. — Может, полегчает.       — Серьезно? — Игорь на мгновение взглянул на Антона и уже не смог оторвать глаз. Пиздец какой-то… он снова в этой ловушке. — А на самом деле кто из нас этого хочет?       Антон вздохнул и опустил глаза, не веря, что от такого простого вопроса у него так запылали щёки. «Ну, я», — наверное, нечто подобное пробормотал он перед тем, как его утянули в провокационно нежный поцелуй, обхватывая лицо влажными от воды ладонями. Собравшиеся влагой капли потекли вниз, пересекая линию челюсти и сбегая вниз по шее.       — Умница. Хотя бы признал.       Поцелуи медленно сползли вниз, и это было совсем не похоже на то, что вчера Антон испытал с Костей. Прикосновения прогоняли по всему телу мурашки, были по-особенному горячими и трепетными. Дыхание обжигало, и мысли путались словно перед важным экзаменом. Антон буквально чувствовал, как его любят и дорожат им, а ещё как мозги разжижились и потекли прямо из черепной коробки.       Омега закусил губу и невольно задышал глубже, застывая безвольной куклой в чужих руках, под прокладывающими длинную дорожку вниз прикосновениями. Поцелуи на животе отозвались по коже лёгкой щекоткой, возвращая мысли из сильно отдалённых галактик обратно на Землю.       — Ты не думаешь, что альфы не должны стоять на коленях так часто? — сглотнув, с усмешкой поинтересовался он, однако в ответ Игорь без улыбки оставил очередной поцелуй чуть выше лобка. Мурашки уже не бегали, а топтались по одним и тем же тропкам.       — Для тебя не жалко.       Антон вновь усмехнулся, зарываясь пальцами в волосы Игоря, но всё веселье мигом сошло на нет. Теперь касания чувствовались ниже линии пояса, и здесь становилось не очень смешно. Он предложил укусить, а не…       — Ты, блять, решил отгрызть мне член?       — Как вариант, — Игорь даже не поднял глаз, стянул ниже резинку штанов и белья Антона и царапнул клыками тазобедренную косточку, сразу же зализывая фантомные, но болезненные следы.       — У моего дедушки собаки кости так же грызут.       — Гав-гав, — абсолютно без эмоций выдал Александров, и Антон прижал кулак ко рту просто чтобы не заржать. Однако дальше он понадобился ему чтобы впиться в костяшку ближайшего пальца зубами.       Игорь словно невзначай провел по стояку Антона, останавливаясь на головке, чувствующейся слишком горячо даже сквозь ткань. Пальцы небрежно нырнули в отчетливую щель между телом юноши и резинкой штанов, которую слишком сильно оттянуло возбуждение, легко провели по чувствительной коже и быстро вернулись обратно. Антон сам не понял, как это мимолетное действие стало последней каплей выдержки перед несдержанным стоном.       — Боже… Это издевательство какое-то, — он выдохнул в потолок, отнимая руку от лица, и невольно сжал волосы мужа в кулаке. Тот через секунду отстранился так непринужденно, словно это было задумано с самого начала. А может, и правда…       Следующий укус чувствовался непропорционально высоко — прямо под ребрами справа, и оставил после себя явно чуть больше белых полосок на выпирающей косточке. Здесь уже остались неглубокие красноватые вмятины от клыков.       Сразу после Игорь спустился резко вниз, стаскивая резинку штанов парня со стороны правого бедра и придерживая её в районе паха, дабы не открывать каких-то лишних территорий.       Антон ожидал, что будет больно, но что его только сильнее заведет эта боль — вряд ли. Может, во всем была виновата только лишь рука Игоря, упирающаяся в тело всего на три сантиметра выше жаждущего ласки члена. Но в целом, не смотря ни на какие обстоятельства, было очевидно, что Антон просто хочет секса и любви. А эта метка… лишний повод вспомнить о своих потребностях.       Игорь встал с коленей так же быстро, как и на них, и пошел бы как ни в чем не бывало дальше заниматься своими делами, если бы Антон не привлек к себе внимание разочарованным вздохом, заставив остаться на месте.       — Мог бы ради приличия и до конца довести, — проворковал Антон, и с очевидным даже самому отбитому дураку намёком потерся напряжённым членом о бедро мужа.       — А ты уже готов мне ноги трахать, настолько все плохо?       Антон кое-как сдержал порыв посмеяться. Вместо этого он прижался к нему, крепко обнимая за шею, и шепнул, добавляя атмосфере +100 к интимности.       — Да. Я хочу тебя настолько сильно… это уже похоже на зависимость.       — Это было похоже на зависимость с самого первого дня.       Игорь отстранил его от себя, дабы просто взглянуть непоседливому пизденышу в глаза, однако мигом получил подставу в виде поцелуя. Чуть менее нежного, чем первый, но зато такого же чувственного.       — Может, подумаешь над этим? — Антон кокетливо улыбнулся, смотря прямо в глаза одним из тех взглядов, который мог достаться по наследству только потомственной проститутке.       Игорь осмотрел его скептическим взглядом и почти незаинтересованно провёл рукой от самого низа торса до плечей, прогоняя мурашки по коже.       — Ладно. Если сейчас ты сможешь кончить просто от того что будешь тереться об мою ногу — следующий раз я обещаю подумать.       — Мудак, — с особенной агрессивной лаской выдавил Антон, но тут же грубо потянул его на себя, попутно вовлекая в быстрый и беспардонный поцелуй. Колено Александрова рефлекторно уперлось в ящики, по счастливой случайности, между ног Антона.       Молчаливый обмен слюной продолжался ещё минуту. Антон действительно послушно, но ненавязчиво тёрся о его ногу и, судя по всему, и вправду получал удовольствие даже от такого пассивного и скромного действа. Наверное, по ощущениям это было похоже на детские игры в секс, когда в шутку «трахаешь» подушку и волоебишь с этого с друзьями и подружками, а в итоге случайно получаешь самый первый в жизни оргазм.       Но спустя минуту Антон отстранился, посмеиваясь и заметно сбивая скорость собственного ритма, пусть и не прекращая ненавязчивых и лёгких, но при этом всё равно безумно возбуждающих движений. Игорь понятия не имел, куда ещё переключить внимание просто чтобы не сорваться на Антоне прямо здесь и сейчас. Хотя, наверное, сейчас он был бы не против спонтанного акта любви на столе…       — Чего смеёшься? — в конце концов спросил он, когда Антон с широкой улыбкой прильнул своим лбом к его, прикрывая глаза.       — Просто я подумал о том, что у тебя дохуя денег и ты можешь пойти прямо сейчас снять хоть десять тысяч личных проституток, — хихикая, объяснил Антон, — но почему-то все равно тратишь время на меня, хотя тебе это ничего не даёт. Ты такой идиот.       Игорь грустно усмехнулся в ответ и заново прильнул к манящим губам, с которых даже с таких невинных действий изредка слетали короткие «мх». Все те десять тысяч личных проституток и рядом не стояли рядом с его мужем. Они предсказуемые, им не надо больше, чем назначенная сумма и хорошие чаевые. А Антон… Антон, кажется, как надоевшую фигурку из коструктора перестраивает свою личность каждый день. Он непонятный и соглашается на весьма странные вещи просто ради того, чтоб в следующий раз его до пика довёл кто-то другой.       Но, сука, как же это сносит крышу. Вместе со сбивающимся дыханием, обжигающим кожу, с требовательно сжимающимися на плечах пальцами. Вместе с пониманием, что Антону самому это очень нравится и он тормозит в поцелуе из-за мыслей, сосредоточенных совершенно на другом.       — Да, и правда… забавно.       Игорь слабо и совсем не весело посмеялся, но Антон всё равно ощутил, как по всему телу пошли мурашки от неожиданного ощущения тепла и безопасности. Желание скорейшей разрядки на секунду отступило, но затем накатило с новой силой, заставив Антона сжать в кулаке ткань одежды на плечах мужа. Антону безумно доставляло то, как ствол елозит по чужой плоти, пусть даже не скованный давлением со всех сторон, пусть даже сквозь одежду. И неудивительно, что спустя всего полминуты он кончил, чувствуя, как клыки альфы с нежностью и завидной осторожностью ласкают кожу на шее, стараясь не оставлять лишних следов.       — Укусишь? — зачем-то уточнил Антон с улыбкой, утыкаясь лицом в плечо мужа и укладывая ладони на его спину. Расплывающееся на штанах пятно сейчас не особо его волновало.       — Нет. Просто дразнюсь.       — Я не понимаю, за что ты так со мной, — Антон мило хихикнул и продолжил его обнимать.       Здесь и сейчас было очень уютно. Антону не хотелось уходить из этих объятий, потому что это означало только добровольный выход в тот холодный мир. А так он чувствовал себя в защите, тепле и уверенности, что Игорь позаботится о нем не смотря ни на что.       — За то, что ты пиздец невыносим, — вздохнул Игорь, нервно сглатывая и стараясь не думать о том, как безнравственно его собственный стояк упёрся в живот Антона. — И за то, что такой красивый. И страстный. И вообще за все хорошее.       — Просто скажи, что я тебе нравлюсь.       Игорь вдохнул и забыл выдохнуть. Весь речевой аппарат атрофировался, и, казалось, если он сейчас не дай бог откроет рот, то из горла вылетит только нечто, похожее на визг собачьей игрушки-пищалки.       — Да… нравишься.       — Ты мне тоже, — Антон улыбнулся, не зная или делая вид, что не знает, как сейчас скакала бы линия пульса Игоря, если её начать выводить на экраны. Он нехотя выполз из объятий, вполне охотно чмокнул мужа в щёку и оставил наедине со своими мыслями, убежав куда-то в сторону лестницы.       Игорь закрыл лицо руками, не зная, горит оно сейчас так от стыда, смущения или того, что он только что признал перед самим Антоном, что он ему безумно нравится. Осталось только признать, что он его любит, да так, что от любви теряет голову, а дальше… боже, если дело зайдет дальше, он нахер женится на Антоне во второй раз только для того, чтобы под венцом обещать ему их счастливое совместное будущее не скрещивая пальцы за спиной и не утешая самого себя тем, что это скоро кончится.

* * *

      Антон перебирал пальцы и пытался выровнять сбитое от страха дыхание. Ему абсолютно не хотелось идти в клинику. Не хотелось сдавать все эти анализы только для того, чтобы получить бумажку с таблицей, в которой по-любому будет миллиард и две сотни минусов-прочерков в каждой графе. Ему не кажется, что он мог заразиться чем-то от Кости. По крайней мере, он надеялся, что в случае опасных заболеваний у него хватило бы совести не кусаться. Но он кусался. И рана давно не саднила, но зато на бедре, оставленная всего пару часов назад Игорем, ненавидела Антона за то, что он надел джинсы, и их грубая ткань трётся об повреждённые участки. Пусть даже сквозь пластырь.       Единственное, что побуждало Антона вести себя смело — спокойствие Игоря, когда окажется, что на наличие враждебых микроорганизмов Антон пуст. Его альфа переживает. И Антон прекрасно знает, что ему важно заботиться о нём и его здоровье в том числе. А ещё о том, что муж случайно не подарит какую-нибудь заразу под Новый Год. Ну, всякое бывает, лучше уберечься.       Антон смотрел на двери клиники без особого страха после тех долгих часов, сколько Игорь и его собственная трезвость убеждали его, что врачи и процедурные кабинеты не так страшны, но все равно с опаской. Некомфортно осознавать, что твоя кровь и другие жидкости и нежидкости тела скоро окажутся в разложенном виде перед врачами, как, в общем-то, и ты сам.       — А мне точно туда надо? — опасливо спросил Антон, сжимая дрожащими пальцами ремень безопасности. Вот только всей этой безопасности Игорь его нахуй лишил, отстегнув ремень и этим ставя Антона перед фактом, что надо выходить.       — Точно, Тош. Не переживай. Тебя никто не съест, — Игорь подбадривающе улыбнулся ему и потрепал по коленке, но Антон вздохнул и стал ещё мрачнее. — Если что, я жду тут.       — Это занятие на полчаса минимум, Игорь, — хмуро проговорил Антон. — А потом мне ещё черт знает сколько ждать результатов.       — Мне плевать. Я никуда не спешу, — Игорь поднял руки в защитно-сдающемся жесте, мол, мой график чище чем героин у хороших дилеров. — Буду ждать тебя.       — Это глупо. Даже звучит по-идиотски, — нахмурился Антон, но после игорева «я знаю» размяк и сделал лицо намного проще, потянувшись к мужу через коробку передач и приобнимая за шею. — Спасибо.       — Иди уже.       Те два часа Антону казались не то чтобы ужасом, но каким-то нескончаемым пиздецом. Он наслушался о том, что у него очень узкие и очень глубоко находящиеся вены, как у наркомана, о том, что в его возрасте людей противоположного второстепенного пола и за руку держать нельзя, не то, что давать кусаться, и о том, что пить — это плохо, от этого ты заболеешь раком жопы и умрёшь, но это Антон пропускал мимо ушей добросовестно, потому что утром выслушал точно такую же лекцию, только в несколько тысяч раз короче. Ещё пришлось около часа торчать в коридоре, ожидая тот самый заветный листик с результатами всех анализов, слушать сплетни двух бабушек, осуждающих своих невесток и, видимо, спорящих, чья хуже, вздрагивать от стука каблуков по плитке, и вообще клясть все и вся за то, что его отправили на верную смерть в одиночку. Ничего кроме стресса он в это время не получил, даже переписки с самыми близкими людьми не помогли. Именно поэтому из дверей клиники он выходил так, словно выиграл всех соперников в русскую рулетку, и был готов держать результаты почти как новорожденного первенца.       — Я нахуй этот лист повешу в рамку на стену! Трофей, ебать! — Антон улыбался во все тридцать два, запрыгивая на сиденье и чуть ли не хвастаясь результатами. Конечно же он был чист и не сомневался в этом ещё раньше, но успокоить более подверженного панике мужа надо было.       Лист быстро сунули в руки Игорю, сам же Антон стал пристёгивать ремень. Зелёные глаза без особого интереса пробежались по строкам, а затем перекинулись на счастливого до усрачки Антона, наконец закончившего самое главное испытание на этот день и на ближайшую неделю. И это стоило больше, чем что-либо. Игорь потянулся и чмокнул его в щеку, положив лист на панель. Не такой уж он и важный, чтоб особо его беречь… но только не для Антона. Для него это целое достижение. До конца жизни собой гордиться будет, наверное. Какой аттестат, зачем диплом, вот — настоящее сокровище.       На поцелуй в щеку Антон отреагировал очень остро, раз моментально притянул Игоря к себе обратно и поцеловал натурально взасос, действуя на одних лишь радостных эмоциях. Вот только Игорь все равно наглухо охуел и, отстранившись, решил замолчать это за ненадобностью.

—

      Антон прекрасно видел то, каким нервным за считанные часы стал Игорь. Он не то чтобы беспокоился, ему скорее становилось смешно от того, насколько же этот человек зависим от сигарет. Так что единственное, что он делал — мысленно жалел его, а иногда даже наяву обнимал и целовал в лоб, правда, Игорю эти приливы нежности никак не объяснял. Но ему, в целом, и объяснение не нужно было, главное, что любят, пусть и только периодически.       — Ты выглядишь грустно, — констатировал Антон, подходя к рабочему столу Игоря, пялясь сначала в окно, за которым во всю валил снег, а затем и ненавязчиво заглянув в экран ноутбука, перед этим, конечно, задержав длительный взгляд на отчаянно искусанной ручке, даже сейчас находящейся в непосредственной близости от рта Александрова. Кажется, это та самая ручка, из-за которой Антона сравнительно недавно трахнули.       — Конечно грустно, Тош. У меня половина сегодняшних мероприятий перенесена на завтра. Дай боже после восьми вернуться домой, — он грустно усмехнулся, не особо думая прикусил конец ручки и только после обнаружения на себе внимательного взгляда Антона отпустил. — А ты чего пришёл? Что-то хотел?       — Да нет, — он пожал плечами, подошёл к столу ближе и упёрся в него бедром, непринужденно шаря глазами по интерьеру и делая вид, что он вообще самый невинный человек на планете. — Просто было интересно посмотреть, как ты без сигарет мучаешься.       Игорь тяжело выдохнул, упирая ручку в нижнюю губу.       — Садист маленький. Это настолько заметно?       — Да. Ты похож на проститутку, которой без хуя во рту скучно, — выпалил Антон, спровоцировав мужа на короткий смешок. — Хочешь, весело сделаю?       — Если ты приходишь домогаться — говори сразу, — устало улыбнулся Игорь, откладывая ручку и потирая переносицу. — У меня дел по горло, так что давай позже.       Антон обвёл его скучающим взглядом, протянул руку и забрал со стола ручку, сразу же идентично мужу пару мгновений назад прикусывая её кончик и не обращая на это особого внимания.       — Хочешь, вместе покурим?       У Игоря больно сжалось сердце, когда он вспомнил, как безжалостно Антон утром смял почти полную пачку Парламента, переломав все сигареты в отдельные кусочки бумаги, одинокие фильтры и итак измельчённый табак. Но это было к лучшему; Как минимум такая шоковая терапия сейчас заставила воздержаться от употребления никотина, даже если запасная пачка была, а предложение сделал сам надзиратель.       — Мы же условились, принцесса, — напомнил Игорь, и Антон довольно хмыкнул, пусть и все ещё с ручкой в зубах. Вот только дальше он, видимо, осознал, что надо быть с ней нежнее, пару раз лизнул её кончиком языка и вобрал в рот до самой нижней царапины. Без внимания Игоря это дело не осталось и, в целом, он понял, как выглядел со стороны. — Перестань домогаться до ручки. Что она тебе сделала?       — А тебе? — Антон провел языком от той нижней до самого верха, намекая на все оставленные Игорем следы от зубов. — Почему ты над ней издевался?       Игорь промолчал, но продолжил наблюдать за губами и языком Антона, обращающимся с ручкой чрезвычайно ласково и осторожно для таковой. Он нервно сглотнул и подумал о том, что раньше в подобном случае просто встал бы и ушел курить. Но, увы, он бросает. Ему некуда деваться, разве что сбегать по приколу или сразу дрочить.       — Можешь забрать её себе, — Игорь с огромным усилием оторвал взгляд и вернул его в экран ноутбука, попытавшись хотя бы немного настроиться на работу. Но, увы, все шло по пизде и было совершенно не удивительно.       — Ты брезгуешь ей после меня пользоваться? — Антон почти подавился воздухом, настолько его сие заявление потрясло. — Ты серьезно, блять?       — Я не брезгую. Просто тебе она нравится явно больше, — пожал плечами Игорь, а Антон не придумал ответа лучше, чем толкнуть ручку в рот почти по середину корпуса и вместе с ней проворковать «козёл». Александрову пришлось приложить все усилия, чтобы хотя бы мельком не взглянуть на мужа.       Молчание продлилось ещё полминуты или минуту. Все это время Антон смотрел за окно и только сейчас начал придавать внимание снегу и тому, как же обильно с неба летят белые хлопья, хотя ещё утром было солнечно и никакого намека на такую погоду. Оставалось надеяться, что это надолго, погода разрешит слепить хотя бы одного средних размеров снеговика в году и подарит пару дней без луж и травм из-за голого льда.       — Так ты мне пообещал отсосать позже? — задал он весьма внезапный вопрос. Ручка все ещё терпела унижения и оставленные раны.       — Я ничего не обещал.       — Но надежда есть?       Александров поднял глаза на омегу, явно издевающегося не только над ручкой, но и над ним, и невольно пересекся с ним взглядом. Антон самодовольно усмехнулся, а Игорь предпочел отвернуться, сделав это не менее гордо.       — Отъебись, чё пристал вообще. Иди отсюда, — однако он максимально не по-королевски махнул рукой на дверь, выглядя при этом больше как заебанный программист, чем готовящийся заебаться директор. Антон послушался, вытащил канцелярию изо рта и, «использованную», бросил её на стол, спокойно, но быстро удаляясь из кабинета.       Игорь через пару минут, сам того не осознавая, потянул ручку в рот снова, просто потому, что без хуя — или сигареты — действительно было скучно.

* * *

      15.12       Шёл уже третий урок, а Кости в школе все ещё не наблюдалось. Не то чтобы Антона это очень сильно волновало, — он наоборот не хотел ни при каких обстоятельствах с ним пересекаться. Костя не сказать, что был плохим человеком, но то, как он себя показал в обращении с омегами, значительно меняло к нему отношение и в целом Антон теперь мог очертить его лишь коротким и ёмким «мудак».       Но на четвертом уроке рыжая бестия все же явилась в школу, многозначительно окинула взглядом весь класс, словно сегодня уволили самого мерзкого учителя и её поставили на это место, задержалась взглядом на Антоне и молча приземлилась на свое место за предпоследней партой. От Иванова так и шла негативная энергия, казалось, он впитал её со всех уголков Питера как чёртова губка. И с чего это его посетило такое настроение?       Антона не особо волновал этот вопрос, вернее даже, особо не волновал. Похуй. Пусть дуется себе там в углу у окна и злится из-за того что ему не дали. Не его проблемы.       Примерно с такими мыслями Антон провел четвертый и пятый урок. Вот только на перемене перед шестым он совершенно случайно и совершенно к несчастью оказался единственным в кабинете наедине с Костей. Даже Саша оставила его наедине со своей тетрадью и убежала в коридор общаться с мальчиками из параллели, ровно как и преподавательница умудрилась исчезнуть куда-то по своим делам.       Антон услышал, как отодвигается стул в другом конце кабинета, вдохнул и вознадеялся, что Костя точно так же собирается свалить на всеобщий школьный перекур. Но шаги раздались по вполне ожидаемой траектории по направлению к нему. Пришлось начать мгновенную моральную подготовку перед разговором с одноклассником.       — Привет, — Костя сел на стул на соседнем ряду, прикрывая свой мрачный ебальник растянутыми в миллиметровой улыбке губами. — Муж не убил, да?       — Как видишь.       Иванов определенно знал, как начать диалог, но Антон не осмелился даже смотреть на него, продолжая упорно списывать домашнее задание у Саши.       — Сильно досталось? — равнодушно спросил Костя и тут же ответил сам себе, видимо, пытаясь разрядить гнетущую атмосферу. — Если все ещё не в парандже, то, видимо, нет.       Антон наигранно усмехнулся. Костя посидел молча ещё секунд десять, двадцать, а после, видимо, ему надоело, что с ним общаются как с необходимостью, а не с желанием, и не проявляют никакой инициативы.       — Может, ты хоть посмотришь на меня? — с нажимом спросил он.       — А зачем? Ты важнее физики? — вопросил Антон, хотя прекрасно понимал, что ввязывается в очередной конфликт. — Я вот в этом сомневаюсь. В ней хоть законы есть, а у тебя никакого царя в башке, — он безэмоционально улыбнулся одним уголком рта, и Костя моментально оскалил зубы.       — Ты ж, блять, нарываешься, — процедил он, и Антон пожал плечами. Конечно, ему делать нехуй, кроме того, как бесить вспыльчивых альф, будучи в одном пустом помещении с ними. — Спрячешься потом за спиной своего муженька, а виноват я.       — Ну а нахуя ты ещё нужен кроме того, чтоб в чем-то тебя винить? — Антон опустил руку с ручкой, прекращая писать, и обратил свой взор на Костю. — У тебя мозгов нет, ты элементарных просьб не понимаешь.       — Да ты весь, блять, прям визжал о том, что хочешь чтоб тебя пометили и трахнули, — зарычал Костя.       — А ты думаешь это некому сделать и без тебя?       — Ты сам со мной пошел, конечно, блять, я подумал, что тебя не удовлетворяют дома!       — А откуда я должен знать, что ты обо мне думаешь? Какого хера ты вообще даже в таком случае полез ко мне, если знаешь, что я замужем?!       — Да блять, признайся уже, ты просто херов сожержанец и ни в хуй не ставишь своего мужа, — Костя презрительно окинул его взглядом и встал со стула, превосходя Антона в росте в два раза. — Иначе бы ты со мной не пошел. Я думал, мои намёки достаточно прозрачны, но, видимо, ты такой же бегзмоглый, как и я.       Антон вскочил сразу за ним, не желая оказываться хоть в сколько-то уязвимом положении.       — Чёт много я думал. Ты просто шлюха, которая на своих условиях готова подставить дырку каждому же…       Со звонким матом Костя заткнулся сразу же, как в его щеку прилетел кулак. Антон бил не сильно, просто чтобы немного выпустить пар, но Иванову было насрать на силу удара, как и любому уважающему себя человеку. Не прошло и секунды, как он сцепился с одноклассником, намереваясь любым доступным способом перекрыть доступ к кислороду. Может, это заставит омегу немного успокоиться.       Несколько столов сдвинулись со своего места, на пол повалилась канцелярия и учебники, с металлическим грохотом упал стул. Костя больно приложился позвоночником о выпирающие полки шкафа в конце класса, отчего тот шатнулся и маленькие иконы на одной из них попадали лицами святых в дерево. В конце концов парни шипящим и рычащим клубком двух воинственных кошек оказались на полу. Единственная задача — скинуть соперника, как можно больнее зарядить куда-нибудь под рёбра и найти способ обезвредить любым удобным методом. Антон явно проигрывал, а потому было не удивительно, что его первым схватили за волосы и приложили носом об ужасно твердый и ужасно холодный пол. Кажется, послышался тихий хруст.       Только после того, как Антон вновь вскинул голову, чувствуя, как из разбитого носа мигом хлынула черная кровь, послышался стук каблуков и крик преподавателя:       — Я не поняла, это что такое?! — басовито и громко спросила Ирина Олеговна, бросая на ближайшую парту то, что только что несла в руках. — Что вы тут устроили?! Ну-ка, хватит!!! Иванов, слез быстро!       Костя послушался, устало сполз в сторону, продолжая дышать с тяжёлыми хрипами. Классный руководитель за секунду очутилась рядом, помогая и Антону подняться с уже заляпанного кровью пола.       — Ты совсем с ума сошел?! Средь бела дня на омег нападать! Ты…       — Он не нападал, мы подрались, — мрачно вставил Антон, утирая рукой нос и только после этого понимая, что это была плохая идея, ведь рукав белоснежной рубашки сразу же окрасился бордовой полосой. Он кое-как удержал себя, чтобы не выругаться при классном руководителе.       — Значит оба завтра родителей в школу, — ещё более зло проговорила Ирина Олеговна, поднимая обоих участников инцидента на ноги за шкирки. — А сейчас — в медпункт. Живо.       Преподавательница вздохнула вслед уходящим в коридор парням, решившим пойти явно отличающимися по длине шествия дорогами, и подошла к рабочему столу, намереваясь дозвониться родителям парней. И если с родителями Кости все в целом оказалось спокойно, они пообещали завтра утром зайти и поговорить с классным руководителем, то мать Антона сразу же перенаправила её к мужу парня, поскольку она на него никакого влияния уже не имеет. Ирина Олеговна тяжело вздохнула и следом пошагала в медпункт. Ко звонку уже начали подтягиваться люди из незаконной, но утвержденной местным обществом курилки. Наверное, сейчас бы они поблагодарили Антона с Костей за задержанный урок, пусть и сделано это было настолько специфическими, случайными и неприятными методами.       Белое помещение жгло зрачки, а запах хлорки, йода, спирта и каких-то ядерных лекарств — слизистую носа. Антон в букве «зю» сидел на белой неустойчивой кушетке, обхватив живот руками, одними лишь губами читал матерные заклинания и пялил в стену. Ничего интереснее все равно не было, — не смотреть же на то, как латают чувака, от которого ты только что огрёб пиздов по полной программе?       Из носа неумолимо текло. Антону казалось, что скоро опустеют все его вены и застынет сердце, настолько много крови выливалось в вату, поглубже сунутую в ноздрю. Проще было вставить самый обычный женский тампон, ей-богу.       Знакомые шаги в коридоре раздались вновь.       — Антон, мне нужны контакты твоего мужа, — с порога заявила Ирина Олеговна, толком не обратив внимания даже на медсестру. — Твоя мама сказала с проблемами твоего поведения обращаться к нему.       Антон хмыкнул, нервно улыбаясь одним уголком губ и не менее нервно сглатывая.       — А вы уверены, что это необходимо?       — Да. Мне нужно довести кого-то из близких до сведения, что ты участвуешь в драках.       Антон вновь сглотнул и кивнул, уже доставая телефон чтобы сбросить контакт Ирине Олеговне в ближайшем мессенджере. Не то что он боялся мужа, просто было некомфортно от того, что он отныне будет в курсе о всех косяках. Поголовно. Учителя не упускают возможности пожаловаться кому бы то ни было: неважно, коллега это или попугайчик прадедушки бывшего завуча кузена их пасынка.       Едва телефон пиликнул уведомлением, физичка окинула обоих парней осуждающим взглядом и исчезла обратно в коридоре. Антон очень внимательно вслушивался в её слова, но ничего после «добрый день, я классный руководитель Антона…», разобрать не смог.       Правда, вскоре оказалось, что, судя по всему, Иришка наговорила Игорю слов не очень радостных. Сразу после завершения звонка Антону пришло вполне ожидаемое сообщение, на которое он даже не мог ответить:       Хуё-моё:        Вечером поговорим.        13:06

* * *

      Антон ни в коем случае не трясся, слушая шуршание одежды в соседней комнате. Просто давно остывшая кружка чая в руках ходила ходуном, даря возможность частично почувствовать себя героиновым наркоманом во время ломки. И уж точно Антон не боялся разговора, который обещал состояться в самое ближайшее время. Сразу после того, как Игорь Викторович избавится от всего этого официоза и снова станет привычным, милым и домашним Игорем…       Антон не думал, что это случится так скоро, но все равно столкнулся с ним на выходе из комнаты с той самой кружкой в руках и намерениями избавиться от её холодно-отвратительного содержимого. Все тело мигом пробрало морозом от проницательного и пронизывающего взгляда, оценивающего все раны на лице омеги. Разбитая губа, фингал под глазом, рассеченный лоб и, как главный герой всей этой композиции, распухший нос. Красиво разукрасили, тут нихуя не скажешь.       Судя по тому, как Игорь на мгновение перестал дышать и явно охуел от картины перед собой, его заготовленная ранее речь пошла по пизде.       — Блядь. И когда ты перестанешь вляпываться во всякое дерьмо? — тон играл на грани мертвого спокойствия и бескомпромиссной злости, и Антон ощутил острое желание обогнуть мужа, пройти мимо и съебаться из дома, а лучше с планеты вовсе, иначе ничего хорошего ему этот тон не обещал. — Почему меня вызывают в твою ебучую шарагу?       — Я знаю что ли? — Антон поморщился, подошёл к столу и оставил на нем холодный стакан, из-за неровности движений тут же обронивший несколько крупных капель на поверхность стола. — Спроси у моей матери. И отчима. Я здесь не при чём. Это какие-то там ваши договорные дела, я его не видел и не…       Антон застыл на месте, точно завидевшая врага мышь, и моментально заткнулся, когда на его плечи осторожно и в то же время тяжело легли чужие руки. А едва они сползли выше, останавливаясь большей частью на задней стороне шеи, он и вовсе перестал дышать. И это вовсе не связано с тем, что его губы резко и чрезвычайно властно накрыли губы мужа.       Настроение этого поцелуя Антону не нравилось совершенно. Не к месту, переменчиво, из-за разбитой нижней ещё и больно… Раньше после такого его тело терпело лишние прикосновения слишком много позволяющих себе рук. Осадок воспоминаний заставил паниковать ещё больше, и Антон нервно-трусливо дёрнулся, отстраняясь от мужа и смотря на него глазами напуганного кролика. Большие пальцы больно надавили на углы челюсти, но, в целом, это было терпимо и не так травмирующе в физическом и моральном плане.       — Я весь день переживал. Правда. Я ни на минуту не прекращал думать о тебе, — заговорил Игорь, смотря в лицо Антону и теперь уже только ласково поглаживая его за ухом и зарываясь пальцами в мягкие волосы на затылке. — Ты можешь себе представить, что я почувствовал, когда мне позвонила твоя классуха и заявила о том, что ты с кем-то подрался? Это… блять…       Не найдя подходящих слов, Игорь молча прижался лбом к его лбу, видимо, пытаясь передать какие-то мысли не через рот. Выходило хуево, и слава богу, ведь в голове крутились слова только лишь о том, что даже родители Антона тревожатся и любят его не так сильно, как Игорь.       Антон поджал губы, опустив глаза в пол. Он не верил, что это кончилось так запросто, даже без лишних тактильностей и почти без злости. Игорь вроде ходит к психологу?.. похоже, ему это сильно помогает.       — Пойдем раны обработаем, — голос вонзился в барабанные перепонки иглами, отчего сердце трусливо сжалось и сразу забилось быстрее. Антон не понял, почему сейчас оно дало такую реакцию, но послушно дождался, когда руки освободят из оков его лицо, обошёл Игоря и помчался в ванную. Наверное, сейчас надо было уточнить, что он идёт не на казнь и что с ним не собираются делать чего-то страшнее лишних миллилитров перекиси на раны. Но подросток уже убежал в ванную и, судя по шуму, сам достал аптечку и тут же уронил её на пол. Тоже сам.       Игорь вздохнул и направился вслед за ним, увидев картину весьма очевидную: Антон стоял на четвереньках на полу и собирал разлетевшиеся во все стороны медикаменты. Александров сел с ним рядом, сразу же накрывая своей ладонью ладонь подростка вместе со сжатой в пальцах коробочкой Нурофена.       — Тош. Долго ещё бояться будешь? — Игоря вообще не обрадовало то, как Антон вздрогнул и сразу же сел, широко разводя колени и упираясь свободной рукой в пол. — Я не буду ругаться. Честно. Мне до лампочки, чё ты там творишь. Если подрался — значит был повод. Ты не похож на человека, который будет готов поцапаться с альфой в школе просто ради развлечения, — Александров ненавязчиво погладил его по колену в жесте «я на твоей стороне, успокойся», и Антон тихо выдохнул. Вся его поза мигом стала не такой напряжённой, взведенной и готовой к непредсказуемым действиям. Теперь он выглядел совершенно по-другому.       — Спасибо, — Антон слабо улыбнулся и осторожно коснулся уголка его губ, в первую очередь стараясь не навредить своим собственным. — Просто… меня пугает такое твое поведение. Раньше это ничем хорошим не кончалось, так что сейчас… в общем, я контуженно-зашуганный. Сойдёт такое определение?       — Идиот ты, Тош, — кратко высказался Игорь, осматриваясь вокруг в поисках бутылька с перекисью водорода. Нашелся он очень быстро, правда, тянуться за ним пришлось аж к стиральной машинке. — Не ты один хоть пострадал? Мало ли, все было зря.       — Я не помню, — честно признался Антон, щурясь на один глаз от боли из-за снятого пластыря со лба. Рану под ним теперь заливали перекисью. — Глаз поцарапал, кажется. Не помню, правда.       — Пиздец, умница, — Игорь искренне улыбнулся, и от этого подросток ощутил какое-то особенное тепло в груди, даже если понимал, что сделал редкостную пакость. — Не боишься, что заявит? Орган, как-никак… Да и как ты умудрился вообще?       Антон с невинным и слегка печальным взглядом поднял руку и согнул пальцы, изображая коготки. Понятно было без слов.       — А, конечно. Чем ещё котята царапаться могут, — Игорь усмехнулся, а вот Антон перед ним вообще противоположно настроению дёрнулся, злясь на шипящее и доставляющее боль средство обеззараживания.       — А насчёт заявит… Ты ведь все уладишь, правда? — Антон прикусил язык, пытаясь вместе с этим избавиться от прозвеневших в голове слов Кости о том, что он вечно прячется за мужем.       У Игоря перехватило дыхание от взгляда настолько невинного, что ему бы позавидовали все ангелы в библии. А ещё от того, что… Антон фактически разрешил защищать себя, хотя до этого всячески восставал против или просто чувствовал себя неловко. Теперь он по-настоящему доверялся ему. И если в этом конфликте Антона действительно выставят виновным, Игорь готов выложиться на полную, чтобы в итоге Костя пошел на хуй.       — Конечно, котенок. Можешь даже не сомневаться, — Игорь оставил поцелуй на его лбу на несколько сантиметров правее ссадины, а ещё через десять секунд залепил его белым пластырем с рисунком целой кучи зайчиков, от которого Антон был в дичайшем восторге.       Обработка ран длилась ещё слишком долго для таковой. Антону нравился процесс, Игорю нравилось то, что Антон очень усердно делает вид будто не замечает тормознутости мужа. Уходить из ванной не хотелось. Не хотелось даже вставать с пола, пусть и кафель отдавал сильным холодом во все доступные части тела. Здесь и сейчас было так комфортно, что подобные моменты можно было пересчитать по пальцам. Доверие Антона дарило атмосфере чрезвычайно много интимности и важности, в них уже можно было начать задыхаться, а от витающей в воздухе влюбленности становилось дурно. Оба почти физически ощущали, как сердце разносит паническими ударами грудную клетку, а в особенности — Антон, которому сегодня не раз прилетело по ребрам, в том числе, и по почти зажившей трещине.       Игорь бросил перекись и коробку пластырей в аптечку, но, вопреки ожиданиям, не стал собирать медикаменты с пола и дальше. Он молча уткнулся в плечо Антону, притягивая к себе для по-своему наглых, но от этого не менее тёплых объятий. Антон уже привык к тому, что его просто берут в охапку и затаскивают в кольцо рук, не давая не единого шанса выбраться пока этого не захотят оба.       Но сейчас Антон действительно хотел таких властных объятий. Не то, чтобы он всегда не хотел обниматься до этого, он наоборот очень любил и ценил подобные мгновения, но в этот момент объятия казались чем-то большим. Чем-то, что может запросто раскрыть твой скачущий как ебаный сайгак пульс.       — Тош. А под одеждой что?        Антон дёрнулся и прикусил губу, о чем сразу же пожалел, предпринял попытку отстраниться и действительно даже смог отодвинуться на пару миллиметров. Так, чтобы грохот в висках хотя бы немного утих от потери такой глубокой близости.       — А что может быть? — панически и с усмешкой переспросил он, бегая взглядом где угодно кроме лица мужа. Щёки начали натурально гореть, и Антон не знал, как это прекратить. Но Игоря, видимо, это только позабавило.       — Не знаю. Тоже раны какие-нибудь, — предположил он, — которые ты сам зализать не сможешь.       Антон нахмурил брови, но все равно улыбнулся и пихнул его в плечо: «ты идиот, Александров».       — Ты постоянно о сексе думаешь? Извращенец, — пробурчал себе под нос Антон, отодвигаясь ещё дальше. Прилившим к щекам цветом можно было освещать тьму.       — Это ты о сексе постоянно думаешь, Антон. А я переживаю что ты сам не станешь обрабатываться, — необычайно серьезно проговорил Игорь и взялся за край футболки Антона. — Говори сразу, есть чё или нет, чтоб лишний раз тебя не раздевать.       Антон задумчиво надул губы, обвёл мужа взглядом и пожал плечами.       — Если тебе интересно заценить пятьдесят оттенков фиолетового — ради бога, — уклончиво ответил он, сгребая одну из ладоней мужа в своей и проводя ей ниже. — Но мне кажется, тут не лучшее место.       Антон указал глазками в сторону двери, намекая на смену локации из ванной в спальню. «Ну и кто здесь постоянно о сексе думает?» — Игорь усмехнулся, но встал с пола и подал руку Антону. Ну, не собирать же сейчас лекарства с пола? Следующего такого предложения может и не быть.       От падения на кровать заныла спина, которой Антон хорошенько приложился о бетон, когда драка приняла другую координатную ось. Все мигом заболело, но он постарался не обращать на это внимания. Ему не должно быть до этого дела, когда его тело покрывают поцелуями с чрезвычайной жадностью и провокационной нежностью. Не скулить в ответ и не извиваться под мужем как разрубленный пополам червяк не представлялось возможным.       Антон начинал кусать губы до крови, поворачивая голову набок и зарываясь лицом в подушки, выгибаясь навстречу каждому прикосновению и покрываясь мурашками от горячего дыхания. Ощущения забытые, но все равно до жути приятные, стягивающие живот теми самыми непонятными порхающими ощущениями, какими обычно характеризуют бабочек. Хотелось ещё, и пусть Антон примерно понимал, что в этот раз на полпути ничего не сорвётся как минимум потому что Игорь обещал вчера утром, но он все равно жадно запоминал все касания, надеясь, что этот момент не закончится.       — Блять, Тош, ты хули тощим таким стал, — оторвавшись от торса Антона и выпрямляясь, недовольно заворчал Игорь. — В течку нормальным же был, чё произошло-то.       Антон внезапно вспылил:       — Ты реально идиот или прикидываешься? Два месяца прошло, столько хуйни всякой было, я на фоне стресса несколько раз вообще есть переставал, — он нахмурил брови, мол, «я для тебя настолько нихуя не значу, что ты все это забыл?», но, когда Александров стыдливо отвёл взгляд, отвернулся и сам. — А перед течкой я жрал как слон, меня цифры на весах пугали. Биологию надо было в школе учить, е-мое, — он презрительно ткнул Игорю в лоб указательным пальцем, и тот почти сразу отстранился, хмурясь идентично ему и пропуская волосы сквозь пальцы.       — А щас тебе чё жрать мешает? Может, в нормальный вид хоть придешь, а то я как будто с ребенком трахаться собираюсь, чесслово.       — Да по сравнению с тобой любой омега ребенком выглядеть будет, медведь блять, — Антон довольно улыбнулся, демонстрируя зубы, и в ответ на это его притянули ещё ближе, широко раздвигая ноги и устраиваясь между них так, что, если Игорь наклонится к его лицу, то вполне может задеть животом член парня.       — Может хоть в зал ходить начнёшь? При твоём росте быть тощим — худшее, что только можно представить. Будешь идти и шататься от ветра, блин, — Игорь презрительно-шутливо ткнул в грудь Антону, по ощущениям чуть не порезался об ребро и продолжил: — И вообще в драках какое-то разнообразие будет. Может, не только ты из них отпизженным выйдешь.       — А ты серьезно хочешь видеть меня перекаченным амбалом? — скептически сощурился Антон. — Или если через пару месяцев расставаться — похуй, как я дальше выглядеть буду? Хочешь жизнь мне сломать своими советами?       — Конечно. Чтоб ты никому кроме меня больше не казался таким охуительно привлекательным, — он собственнически сжал руки на талии Антона, собственнически провел вниз, перешёл на бедра, одаривая ласками, похожими то ли на обычное поглаживание, то ли на ублажение своей царской гордости: «это моё». — А мне и щас похуй, в целом-то. Ты мне любым нравишься, принцесс.       Антон секунд пять посмотрел в потолок, улыбнулся с выражением полного удовлетворения, когда его ногу в очередной раз с лёгкой болью сжали чужие пальцы, и пожал плечами, наконец кое-как возвращаясь к разговору спустя длинную цепочку мыслей.       — Ладно. Может, ты прав, — произнёс он. — Должен же у тебя среди омег быть хоть один фрик, — он усмехнулся, привстал и приобнял мужа за шею. — Но моя фигура — это правда то, о чем ты хочешь поговорить?       Игорь улыбнулся, погладил его по голове и легко поцеловал в губы, сразу укладывая Антона на место и нависая над ним. Член действительно приятно-неприятно упёрся в его живот, мигом стало жарко, напряжение в воздухе возросло в несколько раз.       — Нет конечно.       — Значит, пизди меньше.       Антон потянул его на себя, впиваясь в губы менее скромными поцелуями, пусть и собственные неукротимо заболели из-за ранения. Ладони мигом сползли на спину Игоря, комкая футболку и явно призывая от неё избавиться. И эту инициативу спустя какое-то время он всё-таки поддержал, поднялся и быстро стянул с себя, комком бросая рядом. Антон вполне справедливо засмотрелся на столь привлекательного, своего самого любимого человека, нервно сглотнул и дёрнул на себя обратно, никак не желая отпускать от себя дальше десяти сантиметров.       — А сам раздеваться не планируешь?       — Я замерзну.       — Ой, несчастный, — Игорь усмехнулся и запустил руку под одежду Антона, бегло касаясь плоского и, кажется, даже немного впалого живота, пробегаясь по ребрам и останавливаясь на груди. — Согреешься ещё. От обморожения не умрёшь, — Игорь оторвал его руку от своего плеча, прижался к пальцам губами и продолжил, бурча куда-то в них, — я не позволю.       — Мне даже умирать без твоего разрешения нельзя? — Антон рассмеялся, ткнул его костяшкой пальца в губы, видимо, заменяя этим щелчок в нос или по лбу, но убрал руку и привстал на локтях. — Снимай сам. Я слишком горд, чтоб выполнять такие низкие поручения.       Александров не смог сдержать смеха, но, тем не менее, все равно вновь цепанул край одежды и потянул наверх. Вещь быстро покинула тело Антона и вскоре оказалась рядом с одеждой Игоря.       Кожу неприятно сковал холод. Антон крепче сжал пальцы на предплечьях Игоря, стараясь не отпускать далеко свой личный источник тепла. От разницы температур между ним и воздухом ходили мурашки, Антон ещё сильнее задирал вверх голову, выставляя на обзор шею с четким укусом другого альфы, и в целом вытягивался на кровати самой красивой и изящной картиной в мире. И других мыслей у Игоря не осталось, только восхищение его нежностью, внешней невинностью, грациозностью и при этом всём глазами со стайкой чёртиков на дне каждого зрачка… но всю малину все равно портило недовольство из-за того, какой же Антон стал костлявый и бледный. Его на белом покрывале скоро не будет видно!       — Что делать-то с тобой? — неожиданно задумчиво вопросил Игорь, хотя всё еще находился в паре сантиметров от совсем недавно жадно зацеловываемых им самим губ. — Даже ебать боюсь. Вдруг сломаешься.       — Волков бояться — в лес не ходить, — почему-то усмехнулся Антон, хотя его это предложение крайне оскорбило.       — Сломать бояться — в Антонов не входить, да?       Антон кое-как удержался от того, чтобы в ответ привычно кинуть «пизда», но только простонал что-то невразумительное, когда пальцы Игоря сквозь ткань штанов и белья осторожно надавили на сфинктер. Смазка сразу же оставила мокрое пятно на трусах и просочилась на следующий слой одежды. Игорь тяжело выдохнул сквозь зубы и спустился к шее тихо заскулившего Антона, оставляя на ней скромные по яркости засосы и лёгкие укусы, фантомные и почти неощутимые. Надо же как-то отвлекаться от стояка, — который он игнорирует слишком уж часто как для альфы в самом расцвете сил, — иначе на Антоне и впрямь не останется больше чистого места, не очерненного следом от клыков, ярко-красным засосом и синяком от животной цепкой хватки.       — Не выебывайся, а, — проскулил Антон, пока Игорь продолжал просто гладить его, даже не думая о том чтоб стянуть с него штаны к чертям собачьим. — Почему ты ебешь мне мозги, а не меня?       Игорь пожал плечами с довольной улыбкой, в очередной раз чмокнул настолько близко к брачной железе, насколько в положении Антона только было возможно, и с упоением уловил на слух едва сдерживаемый стон. С каждого из них было понятно, что Антону безумно нравится и так, и, может, ему вовсе не нужен конкретно хер конкретно в жопе, просто других вариантов он не рассматривает.       Игорь отстранился из пространства между ног Антона дабы стянуть с него всю вымокшую сзади ткань, именуемую одеждой, бросил её в небольшую кучку к остальной и, стараясь тупо не залипать на полностью нагого Антона, закинул его ноги к себе на плечи. Парень резко выдохнул, сгребая в кулаках покрывало и бессильно закрывая глаза.       — Блять.       Веки все равно быстро распахнулись, едва меж ягодиц почувствовалось чужое тепло и влага.       — Ахуеть…       Антон привстал на локтях, смотря вниз (или вверх?) и вполне ожидаемо видя только почти что черноволосую макушку. Сказать что такого он не ожидал — не то что ничего не сказать, а принять обет молчания, вырезать себе язык и голосовые связки и не издавать ни звука на протяжении всей жизни. Антон одновременно пребывал в полнейшем ахуе и экстазе от получаемых ощущений. Не кайфовать от чужого языка не получилось бы даже если очень постараться, но Антон бы и не стал отказываться от такого удовольствия просто потому что ему кажется это унизительным для них обоих.       Он невольно и так красиво выгнулся дугой над поверхностью кровати, оставаясь на ней только шейными и ещё несколькими позвонками ниже. Антон не находил себе места, руки каждые полминуты перебегали на разные поверхности, настолько тяжело было сосредоточить их внимание на чем-то одном. Подушка, покрывало, плечо Игоря, его же волосы, снова подушка… Антон не знал, куда ему деться, извивался как ебучая водная змея в реке. Режим дыхания точно так же был сломан, каждый выдох сопровождался мычанием или сладким, но непроизвольным стоном.       Антон буквально плыл от мерных движений языка по откровенно текущей дырке, от того, как старательно он собирает всю смазку, кажется, даже не обращая внимания на её приторность. Антон плавился, плавилась вся его плоть, начиная от самого кольца мышц и заканчивая алчно сминаемыми бедрами под пальцами Александрова, отдающими таким же диким жаром, как и он весь.       Даже просто вся эта ситуация заводила настолько, что, вкупе со стараниями Игоря, с давящими на мозги феромонами, с отсутствием чужого внимания до этого, вскоре могла бы довести Антона до не самого впечатляющего и яркого, но зато мягкого и нежного оргазма. Могла бы. Если бы Игорь не отстранился за секунду до этого и не переключил внимание на внутреннюю сторону бедер Антона.       — Блять, стой… я не кончил ещё, — тяжёло проскулил он. Член буквально кричал о создавшемся в нём возбуждении, о близком финале, и истекал не хуже той же самой задницы. Вот только при попытке обхватить ствол рукой и довести себя до конца обе руки парня оказались перехвачены и прижаты к поверхности кровати под его спиной. Положение было совершенно неудобное, слишком напряжённое, натянутое, излишне открытое, но, черт возьми, безумно возбуждающее просто от осознания, сколько же власти над ним сейчас имеют.       — Я в курсе. Подожди немного, пока возбуждение спадёт.       — Пиздец, это что за новая разновидность БДСМа? — хмуро выдохнул Антон, но условия принял, хотя мучительное пульсирующее чувство крайней точки возбуждения, обычно облегчаемое дальнейшим оргазмом, мешало даже спокойной дышать, не то, что мыслить. Но, в целом, практика это знакомая — один или два раза остановиться перед самым оргазмом, чтобы в следующий кончить ярче.       Но блять, кто бы мог подумать, что эту хуйню ему придется вытерпеть семь раз подряд, пока он просто уже не начнет молить о разрядке.

* * *

      16.12       Антон не был рад проснуться от навязчивых поцелуев во всю боковую сторону лица, прикосновений и крепких объятий, но это было намного лучше мелодии будильника, которая уже стала его личным триггером. Антон, в общем-то, в принципе не был рад просыпаться, как и каждое рабочее утро, но сейчас — в особенности. Он уже предвкушал тот пиздец, который вечером будет выслушивать от мужа после разговора с классным руководителем и одним из родителей Кости. О, сколько словесных вёдер дерьма в сторону Антона выльет мама Иванова… если, конечно, Игорь первым не заткнет ей рот с милой улыбкой и враждебным взглядом.       Омега спросонья старательно заигнорил его, даже предпринял попытку отпихнуть от себя, но быстро оказался во власти крепких рук и сидячем положении на коленях у Александрова. В детстве мама на него такого полуспящего напяливала свитер и запихивала в колготки прежде, чем ребенок просыпался и шел надевать штаны в демонстрации своей самостоятельности. Но сейчас его все ещё будили без таких экстремальных методов и в итоге все же заставили сонно спросить время.       — Шесть-сорок уже, Тош. Ты десять минут как должен встать, — тихо, чтобы не напрягать только-только проснувшуюся голову, оповестил Антона Игорь.       — Я никому ниче не должен, — буркнул он и поежился. — Почему у тебя в доме всегда так холодно? Как ты здесь живёшь вообще?       — Видимо, как в морге, — глупо улыбнулся тот. Антон сонно усмехнулся и все же сполз с его колен на пол, мерзливо потирая плечи и пытаясь отыскать взглядом на полу хоть один элемент одежды. Но нашёл только белоснежное покрывало, в которое в итоге и замотался прямо на ходу, неспешно и пошатываясь шагая в ванную.       Игорь влюбленно поулыбался ему вслед, опираясь головой на поставленную локтем на колено руку, но затем опомнился, встал с так и манящей постели и подошёл к выключателю. Свет неприятно обжёг глаза, но хотя бы не ударил вспышкой по жаждущему сна сознанию. За окном было мрачно и темно, среди тьмы едва белели только снежные хлопья, падающие с черного неба-бездны. Холодно, страшно, погода рассказывала всем вокруг о том, в какую она впала депрессию и какие истерики готова устраивать если ей что-то не понравится. Крича о том, как ей плохо и как она всех ненавидит. Показушно. Мерзко. Жалко. И ей повезло, что она погода, потому что люди с таким характером долго не живут.       Антон смотрел на то, как профессионально, в пару движений, Игорь завязывает галстук, и думал что, наверное, ему тоже стоит научиться. И не то чтобы сейчас это особенно важный и полезный навык… в любом случае, для общего развития такие знания сойдут, а способ применения этих знаний в любом случае когда-нибудь найдется.       — Ты прям как на парад, — Антон устало-сонно улыбнулся, приникнув плечом и головой к дверному косяку. — Я тебя перед свадьбой менее нарядным видел.       — Ну, вообще-то, у меня есть дела и помимо твоих учителей и разборок с родителями твоих оппонентов, — констатировал Игорь, застегивая пуговицы жилета и запонки на рукавах пиджака.       — Будешь соблазнять богатых бабушек? — Антон довольно улыбнулся и подошёл ближе, с интересом вглядываясь в чужие зрачки. Игорь молча вскинул бровь, мол, нахуя мне это, я и сам себе могу быть богатой бабушкой. А Антон закатил глаза: — Какой же ты скучный.       — А ты типа супервеселый? Пиздишься со всеми подряд, а я потом ходи, разговаривай, слушай лекции которые предлагают пересказать, — недовольно проворчал Игорь. — Не дай бог блять мои дети родятся бунтарями! Я во всём обвиню тебя! Даже если не ты будешь их матерью. У меня психотравма, тянет на долбаебов от которых рождаются такие же долбаебы!       Антон рассмеялся, неустойчиво шатнулся и схватился за плечо Игоря чтоб не упасть.       — А ты не думал, что ты сам такой долбаеб, и что это у меня из-за тебя психотравма? — в итоге выдавил он. — Нахватался от тебя всякого, а ты ещё бурчишь что-то. Сам виноват!       — Ну неправда. Я не нахожу таких приключений на свою…       — Игорь. В твоей секте тебя обвинили в изнасиловании и отпиздили за это, — серьезным голосом внезапно выдал Антон. Игорь вздрогнул и ошалело уставился на него. Они вроде как поднимали эту тему однажды, перед самой течкой Антона, вернее, перед самым первым её приступом, но чтоб это выстрелило сейчас… честно, это было неожиданно. — И ты мне ещё будешь рассказывать, что не находишь приключений?       — Это ещё не приключения, — вздохнул Игорь. — Настоящие приключения были в прошлом. А тут так… мелкое разногласие и недопонимание.       Антон вскинул брови, мол, из-за мелких разногласий ебальники друг другу взрослые люди не бьют. Они с Костей могли, потому что оба ещё подростки, не совсем способные справляться с эмоциями, но люди возраста Игоря и старше…       Александров внезапно перевёл тему:       — Ты стал выше, ты знаешь? — Игорь взглянул на стопы Антона чтоб убедиться что он не стоит на цыпочках, и провел ладонью над затылком омеги до своего лица. Её ребро врезалось где-то повыше бровей, хотя раньше оказалось бы в аккурат на их уровне. Два или три сантиметра… страшно подумать, с каким мутантом Игорь окажется в браке в итоге. Тут ведь уже он с Антоном развестись не сможет!       — Ну, наверное... вообще-то люди в начале дня всегда выше, потому что позвоночник за ночь растягивается в положение в котором должен быть, — он пожал плечами. — Давай выходить уже, короче. Меня Иришка порвёт, если ты ей урок задержишь.       Игорь грустно усмехнулся, кинул что-то вроде «иди одевайся тогда», но сам вновь развернулся к шкафу. Антон ожидаемо даже не шелохнулся.       — Ты серьезно? У меня мама быстрее собирается, чем ты, — Антон проводил взглядом то, как Александров накинул на плечи бежевое пальто, и беспомощно вскинул руки. — Окей, претензий нет. Ты секс.       — Я знаю.       Антон усмехнулся, зашёл в свою комнату за рюкзаком и пошагал вниз по лестнице. От темноты в гостиной неминуемо захотелось спать, но быстро включенный свет это чувство искоренил, в очередной раз ударив по глазам.       Шнуруя ботинки, Антон не мог оторвать взгляда от Игоря. Белая рубашка, серые брюки, жилет и пиджак, клонящийся к черному коричневый галстук, такого же оттенка безупречно блестящие туфли и поверх всего этого длинное бежевое пальто. Просто воплощение идеала. Он сошёл со страниц глянцевых журналов и никак иначе. И именно поэтому Антон чувствовал себя несуразным комком подростковых комплексов рядом с ним, не достойным такого прекрасного и удивительного человека.       Антон ещё пребывал в прострации, когда Игорь заботливо завязал на его шее шарф, но это же заставило и очнуться. А ещё то, что сразу после этого его быстро притянули к себе, целуя резко и бешено. Вряд ли интеллигенты целуются так даже будучи в объятиях кровати и самой развязной шлюхи, под влиянием алкогольного и наркотического опьянения одновременно, не то, что просто на пороге входной двери перед очередным рабочим днём.       — Блять. Это что было?       — На удачу, принцесс, — довольно и как-то пошло оскалился Игорь, а Антон не смог не расплыться даже от такой агрессивно-похабной улыбки.        До машины Антон шёл на ватных ногах, настолько его эта внезапность выбила из колеи. Но, как он уже выяснил на всех этих выездов в говны, попадание в колею обычно не ведёт ни к чему хорошему. Разве только если ты уже не оказался в полнейшей жопе.

—

      Антон не мог перестать смотреть на Игоря даже когда стоял в коридоре, опираясь задом о подоконник, и разговаривал с Сашей. Он специально вытащил её сюда для того, чтобы говорить, а самому просто залипать на мужа, хотя видит его буквально каждый день в самых разных состояниях и обстоятельствах. Но в стенах школы Игорь выглядел очень странно. При том, что был ужасно, по-особенному красив сегодня. Антон мог представить и принять его где угодно и как угодно, но Игорь, блять, по колено в грязи выглядел обычнее, чем разговаривающим с Ириной Олеговной и такой же рыжей и кудрявой, как и сын, мамой Кости, которая буквально пожирала Игоря взглядом и будто ненарочно какими-либо действиями подмечала все плюсы своей внешности. А подмечать что, сука, было, и не важно, что женщине очевидно за тридцать. Вьющиеся волосы, модельные черты лица, не худая и не толстая, но плотная фигура-песочные часы, общая изящность…       Саша пощелкала пальцами перед глазами у Антона, и тот наконец очнулся.       — Надо было не слушать тебя и в кабинете сидеть, — фыркнула она. — Ты меня вообще не слушаешь. Только на Игоря пялишься и все.       — Саш, ну извини, — Антон с трудом перевел взгляд на неё. — Я не могу, блять, эта сука вокруг него так вьётся. Меня ревность жрёт, — он состроил страдальческое выражение лица, сводя бровки домиком и дуя губы, мол, ну пойми меня, у меня мужика прям щас увести могут.       — Если тебя жрёт ревность, значит ты в себе не уверен, — закатила глаза она, и по такому же страдальческому взгляду, как и все лицо Антона, поняла, что он это полностью признаёт. До неё быстро доперло, что такой выходец из далёких от центра дворов, как Антон, не может чувствовать себя абсолютно уверенно рядом с таким важным дядей, как Игорь. — Блять, ну значит поговори с ним об этом. Поделись переживаниями. Вряд ли он тебя пошлет. Я думала то, что он на тебе женат, даёт тебе повод не сомневаться в его чувствах.       Антон усмехнулся, но глаза вновь предательски прилипли к образу Александрова, хладнокровно игнорирующего все заигрывания, высказываемые одним лишь языком тела от матери Кости. В груди снова защемило щенячье чувство любви и нежности, и Антону захотелось рассказать всем окружающим, как же он любит Игоря.       Над головами всех присутствующих в коридоре разлетелась громкая и жуткая трель звонка. Трое взрослых продолжили диалог, особо не обращая внимания на начало урока, а вот школьники начали лениво расходиться по своим кабинетам. Антон с Сашей не стали исключением и побрели в сторону кабинета физики, внутренне молясь, чтоб разборки между Игорем и старшей Ивановой продлились подольше и оттянули начало урока ещё дальше.       Антону пришлось пройти мимо Игоря, чтобы зайти в кабинет, но сделать он этого не успел. На голову опустилась феноменальная тяжесть, буквально сбившая его с ног. Перед тем, как в глазах потемнело, единственное, что промелькнуло во вмиг погасшем сознании: «Игорь сильно злится».       Ну а дальше сценарий был вполне знакомый. Почему-то в последнее время Антон падал в обмороки или находился в предобморочном состоянии слишком часто, и неудивительно, что каждый раз это вызывало волнение со стороны окружающих.       Игорь стоял чуть поодаль, прекрасно понимая, в чем дело, и так же как и все переживая за Антона. Созданное им самим напряжение в воздухе чувствовал даже он, хотя ещё ни одно существо в мире не могло почувствовать собственные феромоны. Это ж надо было за короткий срок возненавидеть эту суку так, что злость станет настолько сильной и настолько хуево скрываемой! Но почему больше никто этого не почувствовал?..       Антон, сидящий в нескольких метрах от него, всеми силами отмахивался от заботы Саши и классного руководителя.       — Да ничего у меня не болит! Просто отключился словно, голова кружится теперь, — он нахмурил брови, отворачиваясь и не давая Саше заглянуть в зрачки. — Да ни под какими я веществами! Отстань уже!       Но его утверждения, что всё в порядке, не сыграли особой роли и для классной руководительницы. Ирина Олеговна моментально отправила его обратно домой, как бы перекладывая с себя на кого-то ещё ответственность за то, что подросток снова провалится в забытье. На это Антон повозражал только ради приличия, но уже через пять минут снова сидел в машине вместе с Игорем.       — Тош, прости, что так вышло, — откидываясь на подголовник, тяжело выдохнул Игорь. — Эта рыжая шмаль меня так заебала, ты не представляешь. То она так встанет, то так, думаю, Господи, да кто б тебя уже трахнул и успокоил. И ведь по-любому под сорок лет человеку, — он отчаянно закрыл лицо руками, словно пытаясь стереть стоящий перед глазами образ. — И ни стыда, ни совести. Пиздец.       — Не начинай, щас опять разойдешься, — Антон коснулся его предплечья, намекая на то, каким плотным снова стал воздух. — Я не хочу во второй раз отключаться.       — Прости, — Игорь вздохнул, убирая руки от лица и одну укладывая на колено Антону. — Может покурим? Не могу уже блять, столько нервов каждый день на этих людей тратить. Без сигарет свихнешься.       — Да, давай, — внешне спокойно пожал плечами Антон, но сердце забилось чаще, и не только из-за лежащей на ноге ладони. Игорь не молча потянулся за сигаретами, игнорируя то, что дал ему обещание бросить, а конкретно спросил хочет ли он покурить вместе.       Александров вытащил из бардачка новую, ещё нетронутую никем и ничем, кроме пыли, пачку сигарет, распечатал пленку, суеверно перевернул одну из сигарет фильтром вниз и доверил Антону первую затяжку. Парень неумело поджёг сигарету, неумело затянулся и, как следствие, закашлялся. В очередной раз… он никогда не научится курить. И слава Богу.       Игорь буквально расползся по сидению, запрокидывая голову и закрывая глаза. Антон мысленно сравнил его с наркоманом и, в целом, был прав. Спустя два дня задержки никотин был равен долгожданной дозе героина, заработанного честным, упорным и непосильным трудом. Омега обвёл мужа тяжёлым взглядом, задерживая сигарету в длинных пальцах чуть подольше, разрешая ей тлеть без вхождения дыма в чьи-то лёгкие. Сможет ли он продолжить избавляться от зависимости после того, как дал себе эту слабину? Вряд ли он будет учитывать мнение Антона, когда жажда никотина замучает, а его самого не захочется разочаровывать в очередной раз.       — Тош, — с нажимом позвал Игорь, и Антон вложил меж его пальцев сигарету, стараясь не обжечь и не обжечься.       Дым наполнял серой дымкой салон и уходил в опущенное боковое стекло, заставляющее пространство внутри холодеть и сильно остужаться. Там всё ещё бешено валил снег, а Антон устал считать, сколько за это время случилось косвенных поцелуев.       — Ну, я тогда такси вызываю? У тебя же ещё дела есть. Кроме разговоров с рыжими милфами.       — Не хочешь со мной в офис наведаться? — предложил Игорь, и, хотя предложение Антону показалось заманчивым, он все равно мотнул головой:       — Не, я домой лучше. Спать лягу.       — Это был риторический вопрос, Тош.       — Вот бля. А нахуя?       — Мне так будет спокойнее, — произнес Игорь. — Не хочу в таком уязвимом состоянии доверять тебя всяким таксистам. И… просто, когда ты рядом — мне лучше. Во всех смыслах. Жаль только, что у меня щас подряд несколько собраний, конференций и прочей чепухи, толком не увидимся. Между каждыми всего десять-двадцать минут перерыва, прикинь.       — Я боюсь жизни в офисах. Боюсь представить что у рядовых, если директор так завален, — Антон улыбнулся, и Игорь сделал то же самое в ответ, в последний раз передавая почти полностью выкуренную сигарету, которой хватало всего на одну затяжку.       — Да я тоже боюсь, принцесс. Но деваться некуда, — Игорь проводил взглядом как Антон выдохнул последний дым и выкинул окурок в окно. Это стало поводом сесть прямо, провернуть ключи в зажигании и тронуться с места. — Если бы ты позавчера не валялся больной с похмелья, у меня не был бы такой запущенный график сейчас.       — А ты тут причем? Я ж нажрался, а не ты, — фыркнул Антон. — Это был твой выбор, сидеть со мной весь день дома и изо всех сил заботиться.       — Я переживал, Тош, что ты слишком хуево себя чувствовать будешь.       — Ага, а теперь хуёво чувствовать себя будешь ты, с этой головной болью, — Антон ощутил, как до сих пор лежащая на его колене ладонь стала неспешно скатываться прочь, и положил свою сверху, легко сжимая пальцы. — Почему ты вообще так переживаешь обо мне? Как будто я без этого сдохну.       — Сдохнуть не сдохнешь, но счастья в жизни будет мало, — серьёзно произнес Игорь, и Антон сильнее сжал его руку, мол, перестань вести себя как среднестатистический взрослый. — Если ты хочешь, я могу перестать. Мне не жаль.       — Да иди ты. Впервые нашелся человек, который любит меня просто так, и тот предлагает отказаться от этого, — Антон нахмурил брови с улыбкой и, если бы Игорь не был за рулём, придвинулся бы к его уху и заговорил разгоряченным шёпотом: — Ты дурак. Мне очень нравится твоя забота. Я бы ни за какие блага не отказался от этого.       «Да и вообще я тебя люблю, так что все эти нежности — лучшее, что может случиться со мной за день».       Метнув взгляд на Игоря, Антон увидел только неловко-умиленную улыбку на его лице. Искренняя и такая милая, особенно учитывая что Александров старательно, но, честно сказать, напрасно и очень плохо скрывает.

—

      Антон кое-как держал руки в карманах, пытаясь тупо не схватиться за запястье или ладонь мужа чтобы не потеряться среди снующих туда-сюда людей.       Он то и дело заглядывался по сторонам, удивляясь физической просторности, но моральной тесноте и забитости этажей. Увидеть ему довелось только первый и последний, — кажется, двадцатый, — но ощущения от них были совершенно одинаковые. Простор и скованность. А ещё лёгкое жжение в глазах от бесконечной и чересчур настойчивой белизны всего. Белые стены и пол, белые двери, белые горшки с какими-то растениями без бутонов, белые лампочки… кругом один белый, и от него тошнило.       Антон чувствовал себя лишним среди этих людей. Все безупречные, выглаженные по стрелкам и швам, строгие и важные на вид, а он… в мятой рубашке, убитых кроссовках, которые забыл переобуть на ботинки при выходе из школы, и черных джинсах, кое-как косящих под школьные брюки. К тому же ещё с сиреневым фингалом и пластырями, закрывающими все ссадины и побитости. Естественно он приковывал к себе огромное количество внимания, от которого было максимально неуютно, и поэтому шёл с опущенной головой, чтобы лишний раз не светить разбитым лицом.       — Игорь… Тебе стыдно за меня?       Антон подал голос едва они перешагнули порог в кабинет Игоря Викторовича aka начальника всех начальников.       — Ты шутишь? — Игорь вскинул бровь, стаскивая с плечей Антона потрёпанный пуховик и уже в сотый раз обещая себе на досуге посетить с ним ТЦ. — С чего мне должно быть стыдно за тебя?       — Я тут как бомж на карнавале, Игорь, — нахмурился Антон. Александров молча прошёл к рабочему столу и открыл ноутбук.       — Бомж на карнавале не выделяется, Антош. Всегда можно сделать вид что это тоже костюм, — усмехнулся он. — Я более чем уверен, что всем на тебя было до лампочки.       Антон посмотрел на него проницательным и грустным взглядом, и Игорь понял, что до лампочки не было. Он-то шёл погруженный в свои мысли и уже не обращающий внимание на то, как активно на нем собираются взгляды, а вот Антону явно было не по себе. Он не привык к подобному.       — Котёнок, — Игорь бросил куртку Антона на напольную вешалку рядом с дверью, взял супруга за руку и потянул к стоящему у стены кожаному дивану с металлическими подлокотниками, садясь на него первым и приглашая парня к себе на колени. Он приглашения, очевидно, не отклонил и послушно сел сверху. — Забей на это, ради бога. Твой внешний вид никого здесь ебать не должен, потому что ты к этому месту никак не относишься. Ты самый красивый из всех, кого сейчас только могу увидеть я и все мои подчинённые. А если ты переживаешь из-за ран, — перебил Игорь до того, как Антон открыл рот, — то это полная херня. Они скоро заживут, — он прикоснулся к лицу мужа, проводя большим пальцем по нижней губе. — И даже если останутся шрамы, я буду любить их все. Потому что они твои.       Лицо Антона загорелось так ярко, что помада охранницы на входе могла уступить его румянцу. Он неловко из-за этого спешно и нервно обнял Игоря за шею, ссутуливаясь и упираясь носом в его плечо. От его смущённого бурчания Александров коротко засмеялся, в ответ обхватывая руками его талию.       В дверь послышался скромный, короткий стук. В нём Игорь легко разобрал характер секретарши, которая обязательно захочет вломиться в кабинет, и попросил Антона слезть. Тот вновь повиновался без всяких пререканий, молча уселся рядом, тогда как Александров сразу же встал, поправляя пиджак, и самостоятельно открыл девушке за дверью.       — Доброе утро, — девушка светло, почти кокетливо улыбнулась и после ответного приветствия продолжила будничную беседу вроде «как проходит начало вашего дня?»       Антон окинул её беглым, но придирчивым взглядом. В ней ничего особенно примечательного как для секретарши: белая блузка с металлическим бейджиком, черная юбка-карандаш чуть выше, чем обычно позволяет официальный дресс-код, капроновые колготки, туфли-лодочки; Милая внешность, неброский, почти нюдовый макияж, черные как нефть глаза и ярко-желтый блонд, который Игорь называет блевотным. Если бы не это маленькое обстоятельство, Антон бы снова начал ревновать как ебаная мразь, но в этот момент ему стало жутко смешно. Настолько, что пришлось прикрыть кулаком рот дабы не спалить идиотскую улыбку и не засмеяться.       Секретарша, видимо, его заметила и удивленно округлила глаза:       — А это, я стесняюсь спросить?..       — Мой муж. Антон, — спокойно представил его Игорь, и по лицу девушки стало понятно, что как мужа Игоря Викторовича она Антона воспринимать не способна. Может, как пасынка, который позорит всю семью, но точно не как мужа.       — О, ясно. Я Катя, — она дружелюбно улыбнулась, вернее, скривила губы в подобии дружелюбия, подошла ближе и протянула руку для приветствия. Едва Антон встал на ноги и прикоснулся к ней ответно, как его ладонь больно сжали, почти сминая костяшки в один непрерывный ряд и впиваясь длинным кораллово-розовым маникюром в кожу. Обручальное кольцо впилось боковыми сторонами в мизинец и средний.       — Приятно познакомиться, Катя, — процедил Антон сквозь зубы от боли, но не меняя ложного, заинтересованно-дружелюбного выражения лица.       Как мило. Очередная носительница влагалища, желающая отбить у него альфу. Просто, блять, пиздато. Отличный повод поугарать над её тщетными попытками привлечь внимание и над этим стремным жёлтым оттенком, который, видимо, должен косить под золото.       Руку наконец отпустили. Катя невинно обернулась к начальнику, уточняя, нужно ли ему что-то. Игорь мотнул головой, и девушка быстро вышла из помещения, не забыв закрыть за собой дверь.       — Сука, — Антон зашипел, болезненно потирая ладонь и наконец давая волю эмоциям. — Она мне чуть руку не сломала, мразь.       — Антон, — Игорь нахмурился, мол, прекращай этот цирк, но Антон вспылил:       — Что? Это очередная конченая, которая запрыгнет к тебе на член сразу же, как ты освободишься! Она меня сожрать готова ради этого!       — Антон. — строже повторил Игорь, призывая замолчать, но Антон всплеснул руками, продолжая негодовать:       — Да что?! Почему ты не веришь, что она меня прямо сейчас возненавидела? — он тяжело обвёл его взглядом, чувствуя, как не к месту к глазам подступают жгучие слёзы из-за того, что ему банально не верят, и презрительно-обиженно шмыгнул носом.       — Тош, — Игорь шагнул к нему ближе и взял за плечи, заставляя взглянуть на себя. — Я верю тебе. Просто не опускайся до её уровня, ладно? Ты же знаешь, что я от тебя к ней никогда не сбегу?       Антон не сдержал веселой улыбки ведь прекрасно понимал, что служит этому причиной, и поднял на него глаза:       — У неё отвратительный цвет волос.       — Да. Я когда её увидел — меня чуть не вырвало. Поэтому на работу и взял, — признался Игорь, улыбаясь точно так же.       — Боже, ты ужасен, — Антон рассмеялся и прильнул к нему в объятиях, окончательно стирая последствия короткой перепалки.       Омега прикоснулся губами к щетинистой колючей щеке и отошел от мужа, снова окидывая взглядом кабинет.       Такая же белая, как и все остальные, дверь, рядом — зеркало и уже упоминавшаяся вешалка, справа от них диван грязно-синего цвета который, наверное, надо назвать океаническим. Над ним — картина с тем же самым океаном, дальше полупустой стеллаж с чисто декоративной функцией, а в метре от него, через один горшок со все тем же нецветущим растением и ещё одной миниатюрной картиной в белой рамке, — стеллаж уже рабочего предназначения со всяческими папками и другими принадлежностями. Он упирался в панорамное окно в пол, заменяющее четвёртую стену помещения, и его продолжение шло уже у противоположной стены. Дальше снова растение и уже низкие белые полки с такой же декоративной функцией. Оставшийся угол ничем не привлекал внимания, а вот окно — очень даже. Антон сразу же устремился к нему, минуя рабочий стол, не привлекающий внимание ровно ничем, кроме ещё чего-то в рамке, но на это «что-то» было откровенно плевать. По сравнению с открывающимся с немаленькой высоты видом какая-то рамка была просто ничем.       Эта высота его, несомненно, пугала. Ну не то, что пугала, но вызывала опаску, как у каждого человека в здравом уме. Именно поэтому Антон остался сантиметрах в двадцати пяти от стекла, но на огни города за ним залип надолго.       — Ты можешь выключить свет?       Игорь послушно щёлкнул выключателем, и благодаря воссоединившейся тьме улицы и помещения огни стало видно намного лучше. По дорогам неспешно плыли огни фар, сверкали и переливались, под действием законов физики не желая оставаться зрительно постоянными, огни высоких зданий, создавая почти незаметную волну огненных всплесков, на небе изредка выглядывали из-за черных кучевых облаков огни небосвода, невидимые закладчики и наркоманы искали или прятали наркотики, подсвечивая огнями фонарика… Весь Петербург горел. Где-то теплым светом, где-то холодным, где-то вовсе цветным. И вкупе с черными силуэтами зданий на фоне черно-серого неба это выглядело весьма завораживающе.       Антон осторожно коснулся ладонью холодного стекла, но, почувствовав, как его талию быстро оплела тьма чужих рук, рассеивающаяся от попадающего в помещение света с улицы, быстро отнял конечность и охнул от неожиданности.       — Тебе нравится? — улыбающимся шепотом спросил Игорь, касаясь губами угла челюсти мужа там, где пару дней назад больно сжимал пальцы.       — Очень, — восторженно кивнул он. Антон обернулся вначале через плечо, а потом развернулся к альфе полностью, собираясь в очередной раз отдаться его власти. — Я хотел бы жить на такой высоте.       Игорь толкнул его ближе к окну, заставляя лопатками упереться в стекло. Омега дёрнулся и ощутил, как по спине пробежал холодок не только из-за температуры стекла, но и из-за такой близости с потенциальной опасностью. Однако он даже не попытался отстраниться и доверился материалу, в который дополнительно рукой упёрся и Игорь, словно заранее определяя то, что такой по-своему нелепой и страшной смертью они умрут только вдвоем.       — Могу подарить тебе квартиру после развода. Не думаю, что ты захочешь вернуться к родителям после полугода независимости, — проговорил Игорь, и Антон рассмеялся так, словно услышал лучший анекдот за всю историю человечества.       Вот только секунд через десять дошло, что Игорь не шутит.       — Подожди… Ты серьёзно?       — Почему нет? — Игорь улыбнулся, наклоняясь чуть ближе к нему. — Мне не жаль тратить на тебя деньги, Тош. Я уверен, что эти полгода останутся лучшим временем в моей жизни. Хочу, чтоб ты оставался доволен мной и после расставания.       Антон нервно усмехнулся, упёрся рукой ему в плечо и осторожно отодвинул, сразу же отходя от окна.       — Нет. Слушай, я правда признателен тебе за всю заботу, но, — он сглотнул и на всякий случай сделал ещё один шаг чуть подальше. — Я планировал всего добиваться сам. И ты в мои планы как-то не входил… и все подобные тебе, конечно, — он нервно потёр шею, поднял глаза на отошедшего от окна Игоря и вздрогнул. — Прости! Я не хотел задеть, правда.       — Да ничего страшного не произошло, Тош, — кинул Игорь, включая свет. Белые лампочки ударили по глазам, заставляя зажмуриться на секунду или две. — Я понял твою позицию. Ты хочешь быть самостоятельным. Все в норме.       Антон всё равно поймал его в объятия сразу же, как Игорь оказался возле стола. Он сам себе выдумал свою вину и сейчас тщательно её заглаживал поцелуями в щеки, подбородок и, изредка, в губы. Игорь устал от попыток отвернуться, а потому просто молча отстранил от себя, крепче сжал пальцы на его челюсти, заставляя приоткрыть рот, и закончил всю эту тираду бессмысленных извинений глубоким, резким и чересчур пошлым поцелуем. Кажется, когда-то он пообещал этому кабинету, что после его отца он такой хуйни больше не увидит, но Антон убил все его клятвы и святость, как обычно.       Руки машинально потянулись к верхней пуговице его рубашки чтобы открыть для взаимодействия шею, но по двери вновь пришёлся стук. Александров отстранился и закатил глаза, выражая этим все свое презрение и негодование по поводу сложившейся ситуации.       — Да? — кинул он в сторону двери относительно ровным тоном, хотя явно не желающий прекращать ласки Антон продолжил настойчиво целовать его лицо, обнимая за шею.       На удивление, из-за двери послышалось не «пизда», а напоминание о собрании через десять минут, на котором Игорю Викторовичу конечно же необходимо присутствовать.       — Сука.       Шипящее ругательство вполголоса совершенно не украсило ситуацию. Антон сам понял, что надо срочно прекратить и отойти, и сделал он это не без сожаления.       — Тош, посиди тут. Иначе ты по-любому потеряешься, если будешь бродить, — устало, но не негативно попросил Игорь. — Делай тут чё хочешь, только не разгроми ничего. Договорились?       Антон пожал плечами, и альфа потрепал его по голове.       — Будь умницей. Вернусь через час или полтора.

—

      Стрелки часов тянулись безумно долго. Антон раза два пытался заснуть на диване в углу и оба раза это получилось минут на десять. Но хоть что-то по сравнению с тем, сколько бездарных минут он провел в скуке и ТикТоке. Лучше бы на уроках остался, ей-богу, или закатил Игорю скандал о том что он не даёт никакой свободы и права выбора куда Антону ехать если со школы отпустили. Оба варианта рассеяли бы такую ужасную тоску.       Затем Антон вспомнил, что этажом ниже работает мама. Он был обязан зайти и оценить условия её работы, как-никак он ради этого!.. очень много чего делал, но в первую очередь — надел кольцо.        Результат похода его полностью удовлетворил. У мамы был собственный кабинет с практически таким же сногшибательным видом, не слишком много работы, чтобы зарываться в неё с головой, но и не настолько мало, чтобы сидеть без дела. Достаточно, чтобы прерваться от работы на разговор с сыном.       — А ты что тут вообще делаешь?       — Меня Игорь привёл. Ну, ты знаешь, как альфы любят хвастаться.        Даже несмотря на встречу с мамой, скоро Антон всё равно начал задумываться о том, чтоб свалить домой без ведома мужа, однако, сразу после того, как эта мысль пришла в голову, сам муж вошёл в кабинет и начал страшно ругаться на то, что эти большегрудые клуши, стоящие на постах со времён как компанией управлял Виктор, заебали Игоря и что они вообще нихуя не умеют кроме как хлопать нарощенными ресницами. Антон долго слушал его гневные рассказы и обещания уволить и заменить весь рабочий коллектив нахер, провожая взглядом то, как Игорь активно расхаживает по кабинету, то и дело всплескивая руками.       Последние три минуты из десятиминутного перерыва Игорь изучал какие-то бумаги, притащенные Катей, рычащей от злости каждый раз, как ей на глаза попадался Антон. Девушка не могла поверить, что жизнь настолько несправедлива и что она проигрывает её, ведь рядом с Игорем Викторовичем трётся такой никчёмный подросток, а она из внимания альф вынуждена терпеть только дикпики от турков.       Затем пришлось вновь расставаться на час. За это время Петербург окончательно проснулся, солнце лениво выкатилось из-за горизонта, тучи перестали быть иссиня-черными и стали оранжево-розовыми из-за рассвета на одной стороне и темно-серыми на другой, где ночь все ещё активно боролась и никак не хотела сдавать позиции. Антон общался с Сашей, единственным спасением от скуки в офисе, изредка писал всякую хуйню Фади и в целом был доволен своей жизнью.       Затем в кабинет снова зашла Катя, снова с какими-то документами в руках. Стало куда веселее, потому что её жгучий взгляд ясно говорил о том, что пришла она сюда специально когда Игорь занят. Просто поболтать с Антоном. По-дружески. Как омега с омегой. Попросить совета где искать богатого мужика.       — Господи, и самому ведь не противно, — поморщилась она, глядя на Антона. — Какая, интересно, ужасная ошибка произошла, что вот ты оказался за Игорем Викторовичем замужем?       — Нельзя судьбу называть ошибкой, — усмехнулся Антон, глядя в экран телефона.       — В твоём возрасте очень странно верить в судьбу, — Катя ехидно оглядела его, растягивая хищную улыбку шире, когда парень посмотрел на неё и медленно поднялся с места. — И в то, что такие люди, как твой муж, бывают верными. Ты думаешь, тут не найдется человека, который заменит ему тебя в рабочее время?       — Если ты намекаешь на себя, то можешь заранее сворачивать лавочку. Это бесполезная трата времени, я серьезно. Поищи себе кого-нибудь из коллег. Уверен, на руководящих должностях здесь тоже неплохо зарабатывают.       — Да закройся уже, бесит твое надменное выражение. — едва находя в себе силы говорить на культурном языке, скривилась Катя. — Ты слишком наивный для современного подростка. Я более чем уверена, что ты просто прикрытие перед обществом. А на деле бесполезный кусок… плоти и кожи.       — Ровно как и ты. Игорю нужны навыки сотрудников, а не внешность, и твоего развития как раз идеально хватает на работу принеси-подай. Не больше и не меньше, — Антон пожал плечами и подошёл ближе к Кате, стоящей спиной ко столу. — Но если ты серьезно решила попытаться увести его из семьи, что случится с долей вероятности одна милионная процента, — автоматически вырисовывая в голове много ноликов перед цифрой «1», Антон осторожно поднял руку и коснулся серо-золотых завитых на концах прядей волос, — то для начала могу предложить избавиться от твоего блонда. В идеале обрить всё нахуй, чтоб пока волосы отрастали в натуральный ты поняла что уводить людей из семьи — плохо, но если ты нетерпеливая, то покрась их, ради бога. Выглядит так, словно ты не получила разрешение у родителей и пошла краситься дерьмовой краской у подружки.       — Какой же ты мерзкий, — Катя поморщилась, рывком опустила его руку. Она гордо вскинула голову и пошагала прочь из кабинета, на выходе совершенно случайно наткнувшись на начальника. — Ох… извините. Как прошла конференция?       Понимая её явно взвинченное состояние, прикрытое лучезарной натянутой улыбкой, Игорь отмахнулся дежурными фразами, но неотрывно смотрел на Антона. Что этот чёрт успел учудить пока его не было?       Катя ушла в неизвестном направлении. Игорь закрыл за ней дверь, зачем-то заблокировал замок. Антону не очень понравилось это действие и он неловко отошёл ближе к столу, занимая недавнюю позицию Кати.       — Антон, что за херню ты опять натворил? — процедил он. Парень упёрся бёдрами в столешницу и сложил руки на груди.       — Ничего. Мы просто говорили. А то что она психованная… ну, это не моя вина. Я не виноват, что она не умеет нормально воспринимать критику внешнего вида, — он пожал плечами, делая вид, что не понимает, что сделал не так. Но предательские чёртики на дне зрачков снова устроили свои предательские пляски, говоря о том, что он ужасно гордится бешенством, в состояние которого привел Катю.       — Как ты меня уже заебал своими выходками, — сквозь зубы выдохнул Игорь, упираясь рукой в стол и угрожающе нависая над подростком. — Ты должен извиниться перед ней, понял? Я кое-как нашел нормальную, блять, секретаршу, которая не тупо вертит передо мной жопой, а кое-как выполняет свои обязанности, и я не планирую её увольнять просто потому что вы двое не поделили мой хуй.       Антон кивнул без особого энтузиазма, пытаясь держать серьезное ебало несмотря на то, как же вся эта ситуация заводит. Игорь снова злится слишком сильно, но в этот раз его феромоны не отравляют и не отправляют в краткосрочную кому, а возбуждают, заставляя думать о том, что в гон Александров такой же агрессивный и такой же легковоспламеняемый. Даже если романтизировать этот период нельзя ни при каких обстоятельствах.       Игорь уловил его плывущее состояние, и от этого стало смешно. Ситуация действительно как-то по-ебнутому возбуждает, будоражит сознание и заставляет припасть к ехидно улыбающимся губам, перед этим шепча в них короткое:       — Какой же ты у меня ебанутый, принцесс.       Антон отвечал на поцелуй долго и упорно, тяжело дыша, впивался ногтями в шею мужа, держа его рядом на всякий случай. Ситуация накрыла с головой, и стало вообще похеру, что они в полуобщественном месте, что Антон минуту назад ругался с секретаршей, что Игорю ровно через восемь минут снова бежать на очередную конференцию. Обоим плевать. Главное сейчас — только бегающие нескромными прикосновениями руки, не оставляющие на телах ни одного не заляпанного ими участка.       — Отсосешь мне?       Антон довольно улыбнулся, глазами и кивком головы указывая на диван в углу, мол:       «Ты серьезно думаешь, что после моего фантастического минета сможешь удержаться на ногах? Иди сядь лучше».       Игорь беззащитно поднял руки и отступил к дивану, разводя колени и давая мужу волю фантазии.       Антон опустился перед ним на безупречно чистый пол, чуть ли не полируемый уборщиками каждый день. Руки быстро расправились с ремнем и молнией, Антон на мгновение перестал дышать от того, как внушительно стал выпирать больше не сдерживаемый плотной тканью стояк. Все внутри сжалось и он сам поерзал, не зная, куда деться от такого внезапного и беспощадного возбуждения.       Сильно церемониться не хотелось. Не было смысла и времени. Антон, словно подготавливая сам себя, размашисто провел по всей длине члена языком, придерживая рукой у основания, остановился на головке, пробуя на вкус выступившую прозрачную каплю смазки. Игорь застонал, прикрывая рот рукой и зарываясь второй в кудри Антона. Вот что недотрах делает с людьми. Даже самых грозных псов превращает в скулящих щеночков.       По Игорю расползлись не просто мурашки, а самые настоящие муравьи-солдаты, вгрызающиеся в кожу мощными челюстями и зарывающимися глубоко под неё. Ощущение горячего рта, сбивчатого дыхания и в целом чужих прикосновений на члене было странным, далёким, но при этом настолько родным, словно случайным образом встреченный после выпускного школьный товарищ.       Антон обхватил головку губами, подразнился настойчивыми прикосновениями языка просто чтобы вытянуть из глотки мужа очередные удовлетворенно-нетерпеливые стоны, но довольно быстро прекратил, взял в рот до конца и чуть не захлебнулся в слюне, в изобилии прилившей из-за коротких, но выразительных рвотных спазмов. Сильнее сжавшиеся в волосах пальцы и негромкий скулеж объявили о том, что он делает это не зря и что Игорь им более, чем доволен.       Мерные движения, давление горла, то, как язык Антона скользит по стволу, вызывали все новые армии муравьев, постепенно переходящие в лёгкую дрожь по телу. Невыносимо тяжёлый ком возбуждения собирался в районе паха. Игорь уже не просто зажимал рот рукой, приходилось прикусывать пальцы и ребро ладони до глубоких вмятин от клыков, поочерёдно, чтобы случайно не прокусить кожу нахер.       Антон делал это вовсе не профессионально, но для подростка весьма впечатляюще. То, как глубоко он глотает, не обращая внимание на рефлексы, игнорирует стекающие по щекам слезы, не возмущается из-за грубых прикосновений к волосам… Эмоциональность компенсировала неумелость. Антон получал не меньше удовольствия от процесса, чем Игорь, и это возбуждало ещё сильнее, до вспышек перед глазами и тяжёлой пульсации в члене. У Александрова давно не было таких парней… настолько любящих секс во всех его проявлениях.       — Тош… ты можешь посмотреть на меня? — срывающимся голосом попросил он, и Антон послушно поднял взгляд, захваченный теми чертиками и сдавшийся им с потрохами.       Игорь улыбнулся ему со всей нежностью, на какую сейчас только был способен, сместил руку с волос на щеку, стирая соленые дорожки от слез. Вот только через пару мгновений ему пришлось вновь прикусить палец, настолько резко возбуждение напомнило о себе и смело к черту всю любовь. Игорь выгнулся, упираясь затылком в стену, и толкнулся в горло мужу глубже, вынуждая принимать всю вылившуюся сперму.       Антон послушно сглотнул всё, до последней капли, так, словно за обратное его могли выпороть. Показательно обвел языком губы, начисто вылизал обмякший член. И продолжал неотрывно смотреть в глаза… будь у Игоря чуть больше времени, он бы отодрал Антона прям тут же, потому что ведёт он себя как одержимый сексом жиголо. Вот только при одном взгляде на наручные часы ему пришлось вернуться в чувства, нервно поправить одежду и вскочить с места.       — Милый, я как следует отблагодарю тебя позже, — Игорь опустился на корточки рядом с Антоном, взял его за щёки и убрал выбившиеся пряди за уши. — Но сейчас дела, сам понимаешь. Не скучай, — он чмокнул его в кончик носа, и Антон саркастично закатил глаза, усмехнувшись:       — Что? Брезгуешь?       — Неа, — Игорь чмокнул его вновь, но в этот раз в краешек верхней губы. — Просто знаю, что потом уйти не смогу. И что ты меня не отпустишь.       — Само собой.       — Потерпи немного. У меня ещё два собрания здесь, потом перерыв два часа, можем побесоебить дома, — поделился Игорь, но не успел он встать, как сразу же последовал вопрос:       — А потом что?       — А потом суп с котом, Тош. Поеду по чужим корпорациям монстров.