новобрачный поневоле

      19.11       — Котенок, ты ещё не спишь?       Около двенадцати ночи раздался стук в дверь, а следом за ним — слегка взвинченный голос Игоря. Вернулся он к нему спустя полчаса после окончательного завершения истерики, как раз после того, как альфа прилёг и уснул головой прямо на коленях Антона.       — Нет, а что? — трепетно переспросил он, мгновенно оторвавшись от чата с Сашей и её ослепительных рассказов о том, как девочка с кружка танцев случайно заехала рукой ей в глаз.       — Можно я зайду?       — Заходи, конечно.       Дверь отворилась, но дальше порога Александров не шагнул. Прижался плечом к косяку и шаркнул ногой, словно обозначая конечную точку пути.       Почему-то на нем было чёрное длинное пальто, выглаженные по стрелкам брюки и крупной вязи свитер. Выглядел он прямо как на парад. Ну или на похороны, учитывая всю эту мрачную и однотонную гамму цветов, оканчивающуюся на полутора оттенках черного.       — А ты… куда-то собрался? — прежде чем успел заговорить Игорь, осведомился Антон.       — Да, — кивнул он с явным облегчением, что не надо начинать разговор первым. — Хотел вылезти куда-то за город. Просто, по трассе, — заявил словно в оправдание своей одежде, — на полях сейчас скучно, холодно, небезопасно… и вообще я машину только починил.       Игорь вновь шаркнул ногой, смотря в пол, этим явно заявляя, что его реплика ещё не до конца закончена.       — В общем, зачем я пришел… хочешь со мной? — выдохнул он с таким видом, словно после долгого вранья рассказывал учителю настоящую причину, почему опоздал.       — А ты уверен, что тебе стоит садиться в таком состоянии за руль? — настороженно спросил Антон.       Игорь пожал плечами и потянулся к ручке двери. Он сомневался даже в том, что сейчас прямо и без единой запинки спустится по лестнице, не то что в том, что сможет вести машину.       — Ладно. Отдыхай, Тош, — виновато проговорил он с улыбкой, которая вроде и была позитивной, но в то же время просто прикрывала поток так и лившейся грусти, — прости, что потревожил.       — Нет, нет, — Антон тут же подорвался с уже расстеленной кровати, скидывая с себя одеяло и попутно забирая со стула с вещами джинсы, — я ничего не имею против. Делай как знаешь, — он подошёл к шкафу, начав активно рыться на полках. — Я с тобой.       Когда он подошёл к мужу, на нем уже был некогда белоснежный свитер с красными и синими узорами, типа классических угловатых ёлок, оленей и снежинок. Игорь вяло усмехнулся, глядя на это безобразие:       — Пиздец, он ещё жив, — его тон ясно давал понять, что с этой вещью он был знаком не понаслышке, не очень жаловал в своем гардеробе и, наверное, даже обрадовался когда она потерялась. Но вот ебучие синие олени снова перед ним. — Давно ты его оприходовал?       Антон пожал плечами и неопределенно поводил рукой в воздухе, строя соответствующее выражение лица. Свитер попал к нему за день или два до того, как Вероника собралась в деревню, и надеялся быть отданным после её возвращения, но…       Игорь положил руки на плечи омеги, оттягивая не очень плотно прилегающую ткань вверх, и заключил:       — Какой же я тогда был мелкий. — Антон непонимающе поднял руку и поправил рукав свитера, опускающийся сантиметра на три ниже длинных пальцев. Ему вещь была явно большевата, так что в голове толком не укладывалось, как Игорь может считать тогдашнего себя мелким. — Как омеги со мной вообще водились.       — Мордашка у тебя и тогда была милая, я думаю, — поддерживающе улыбнулся Антон, надеясь хоть немного повысить его настроение, и потянулся, чтоб чмокнуть в щеку, но в итоге врезался носом в ухо. Моргнул и ничего не понял, но смахнул это на то, что Игорь сейчас не в духе для всяких нежностей.       Александров кашлянул, отпрянул с порога за пределы комнаты и поправил ворот пальто. Взгляд совершенно случайно упал на ноги Антона, и задержался на джинсах, порванных в районе коленей.       — Ты себе ничего не отморозишь? — без упрека спросил Игорь, пока Антон забирал брошенный на кровать телефон и быстро печатал кому-то очень срочное и очень важное сообщение.       — Да пофиг, чё мне будет, — пожал плечами он и окончательно вышел из комнаты, щелкнув выключателем настольной лампы и погружая комнату во мрак. — Я пуленепробиваемый, — он гордо улыбнулся, стукнул себя по груди и мысленно окончил: — «В отличие от Вас, сударь».       Игорь ответил слабой полу-улыбкой и потрепал его по голове, хотя лучше всех знал, что никакой Антоша не пуленепробиваемый. Такой же миленький, слабенький и сахарный мальчишка, как и другие омеги. Как и он.       Шаги глухо отдавались по пустому дому, атмосфера в котором, кажется, всё ещё не отошла от такого выброса эмоций хозяина. Она давила и грузила голову своим звоном, едва заглушаемым завываниями ветра за окном. Даже законный домовой, наверное, отказался бы быть хранителем этой скверны и слинял куда подальше, пока все не наладится.       — Ты повезешь меня к своим друзьям-вурдалакам чтобы сожрать, да? — тихо поинтересовался Антон, как будто старался не привлекать внимания гуляющих по дому призраков. — В прошлый раз не получилось, потому что я тебе нужен был для продолжения рода?       — Ага, вроде тог… — согласился Игорь, завязывая шнурки на берцах, которые у нормального человека, наверное, вовсе не легли бы под стиль всей остальной одежды. — Тест. Ты же его не делал?       — Руки не доходят, — отмахнулся Антон, надевая куртку и тут же замечая суровый взгляд мужа.       — Ты серьезно? Хочешь узнать уже когда токсикоз начнется?       — Почему ты так уверен, что я залетел? — ядовито прошипел омега, тут же меняясь в лице. Правда, почувствовал себя неловко, ибо свирепый взгляд снизу вверх на вставшего на ноги альфу выглядел со стороны нелепо.       — Я не уверен, просто… — сразу же остыл Игорь, судорожно выдохнул, потёр рукой лоб и задрал голову. Создавалось впечатление, что он не находил себе места в целом, начиная руками, заканчивая положением век. — Мне важно знать, что ты в порядке. И что течка прошла без последствий.       Антон вздохнул, закатывая глаза, потянулся к вешалке за шапкой и выдал:       — Чтоб ты не капал мне на мозги, в следующий раз мы будем трахать тебя.       Игорь дернулся и отвёл взгляд, а после так и вовсе спешно принялся за открытие замка на входной двери.       — Что такое? — Антон скептически выгнул бровь и непонимающе улыбнулся. — Я тебя что, засмущал типа?       Тот пожал плечами, вышагнул за порог и только потом вспомнил про оставленную в доме барсетку.       — В чем дело? — юноша сумел поймать его за руку и сжать её так сильно, чтобы Александров не сумел вырваться. Он отвернулся, по-прежнему нервно сжимая губы и чересчур безбашенно бегая взглядом по предметам вокруг. — Ты чего так засуетился?       Внезапное поведение Игоря начало забавлять Антона. Он так стесняется этой темы?       — Давай забудем про это, — проговорил он, стараясь не смотреть на омегу. Но настолько обескураженное и при этом развеселенное выражение лица так и манило. — И не будем повторять. Мне не понравилось.       Антон ослабил хватку на его руке, вместо этого предпочел поглаживать её большим пальцем и проявлять какую-никакую ласку, прекрасно понимая, почему именно Игорь остался не в восторге.       — Не понимаю, как вы все это переживаете. Это же невыносимо — пиздец, — пробурчал он, усердно делая вид, что не замечает и не плывет от таких обычных действий.       — У нас анатомия другая, — усмехнулся Антон и добавил более мрачным тоном, — а ещё у нас иногда бывают адекватные партнёры.       Он перехватил руку супруга поудобнее, чтобы поднести к губам и поцеловать до сих пор подрагивающие пальцы.       — Я старался сделать всё по высшему разряду. Видимо, не достарался. В следующий раз буду стараться лучше, — пообещал омега, но Игорь тут же отнял руку.       — «Следующего раза» не будет, — бросил он. — Это была одноразовая акция, понял? Больше я таким заниматься не собираюсь.       — Ну-ну, — Антон светло и насмешливо заулыбался, — а нахуя нам гандоны на меня тогда?       — По приколу, — выпалил Александров, проверяя по карманам наличие телефона. Правда, найдя, он сразу же его отключил. — Чтоб ты, если не дай бог опять переспишь с домработницей, не подцепил от неё какую-нибудь заразу.       — Фу, — Антон поморщился, вспоминая вид новой уборщицы — пожилой женщины не совсем русской национальности с небольшим лишним весом и бородавкой на носу. — Фу-фу-фу-фу-фу! Ты слишком плохо обо мне думаешь! Не буду я с ней!..       — Я тоже так думал, когда тебя впервые увидел, — заявил Александров и, поймав на себе обиженный взгляд, дополнил: — Это только из-за возраста. Я подумал, ты ещё маленький для таких вещей… А в итоге ты чуть ли не сам на меня влез, — взгляд стал ничуть не легче, но, по крайней мере, Тоша чуть приулыбнулся. — Пойдем уже, дурень, — хлопнул он его по спине, выгоняя на улицу.       Антон послушно вышел на улицу и по сырой дорожке пошел по направлению к гаражу. Ветер обдувал лицо, шуршал листьями на земле и назойливо лез под расстегнутую куртку и в дырки джинс. От этого постепенно начало пробирать мурашками, словно кто-то усопший, но не упокоившийся шарит сухими ладонями по груди и бокам, лапает коленки.       — Застегнись, — едва выровнявшись вместе с Антоном, Игорь сразу же выдвинул очередное требование. Ну или убедительную просьбу, у кого насколько розовые очки тонированы.       — Не могу, — равнодушно ответил Антон, пихая руки в карманы и этим приподнимая полы куртки.       — А чё так?       — Ну, замок сломался, — пожал он плечами с совершенно неколышемым видом. Если бы не ноги, произвольно ведущие его к пункту назначения, он бы точно сошел за статую. — Я это только у Фади заметил.       — Значит, нам надо купить тебе новую куртку, — пробормотал Игорь, наверное, больше ставя заметку для самого себя.       — Зачем? Завтра зайду к родителям и заберу свою зимнюю, — он почти цепанул плечом угол гаража, но его в самый последний момент поймали за плечи и повернули к себе лицом. — В этой все равно бы скоро стало холодно.       — Тош, пожалуйста, — Александров заговорил таким тоном, каким умеет это делать только он. — Я хочу сделать для тебя хоть что-то.       — Ты и так делаешь слишком много, — буркнул Антон, отводя глаза от нависшего напротив альфы. — А я для тебя — ничего.       — Не говори так. Не знаю, смог бы я на твоем месте дать тебе такую же поддержку, как ты мне сегодня, — Игорь улыбнулся и наклонился к нему, но на секунду замер, и, вместо того, чтобы поцеловать в губы или щёку, просто боднул лбом в висок. — Я безмерно тебе благодарен.       Антон сглотнул и слабо улыбнулся, стараясь отвести себя от нерадостных мыслей. У Игоря просто нет моральных сил для всяких телячьих нежностей, поэтому он и проявляет эти самые телячьи нежности в самом буквальном смысле. Все просто.       Омегу отпустили и сразу же пошагали открывать ворота гаража. Он остался топтаться на одном месте и пытаться согреть замерзающие ладони в карманах довольно лёгкой для конца осени куртки. Может быть, когда-нибудь он станет менее восприимчивым к погоде и перепадам температуры, и у него перестанут так яро холодеть руки при малейшем минусе.       Хотя, наверное, -10° — не малейший минус. Пусть даже и ночной, но все равно приличный морозец. С Зауральем, конечно, даже близко не стоит, но для культурной столицы вполне себе заморозки, особенно вкупе с сильным холодным ветром. После такой погоды люди нередко подхватывают простуду — Антон не удивится, если она подкосит половину класса и их останется десять-пятнадцать человек из двадцати четырех.       Антон перемялся с ноги на ногу, пошуршал об бетон и все же зашел в достаточно просторное помещение. Фары Бимера ещё не горели, но вот мотор уже утробно урчал. Будто бы подбивал на то, чтобы не ехать никуда вовсе, а закемарить на заднем сиденьи под убаюкивающее урчание и проспать так до самого утра, пока не пробьет болезненной судорогой ногу или пока до состояния сосиски не отлежится одна из придавленных телом или головой рук.       Антон подошёл и потянулся к ручке двери, но на плечо легла широкая ладонь, почти полностью покрывая собой изгиб.       — Подожди немного, — хрипло начал Игорь, кашлянул и продолжил, — сейчас перекурю и поедем.       В голове ещё секунд десять звенела эта хрипотца, из-за которой Антону захотелось немедленно загнать Александрова обратно домой, укутать в плед и отобрать сигареты. Чтоб, не дай бог, сам не заболел и совсем не прокурил голос.       Но наяву Антон только смерил его внимательным взглядом, стеснительно отвёл глаза и пожал плечами:       — Как хочешь.       Игорь кивнул и отошёл, забрав с приборной панели Бимера сигареты и зажигалку. Чиркнул ей, но получилось не с первого раза. Спустя пару попыток в небо потянулась голубоватая струйка и запахло дымом.       Антон подошёл поближе, обвивая обеими руками крепкую руку супруга. Тот постарался сразу же отстраниться и отойти ещё дальше.       — В чем дело? — возмутился Антон. В душу закрадывалась обида. Что он, недостаточно хорош для объятий что ли?       — Не хочу, чтоб ты дышал дымом. Это вредно.       — А курить — не вредно? — огрызнулся Антон и сразу же смягчился. — Зачем тебе вообще курить, если ты должен быть подальше от меня?       Игорь промолчал. Омега пошарил глазами по увешанной инструментами стене и сразу же перешёл к тяжёлой артиллерии:       — Заменяй сигареты мной. Я может быть и вредный, но не настолько, — он слабо усмехнулся и раскинул руки, едва не задев и так уже однажды пострадавшее зеркало БМВ.       А может, плюнуть на все и броситься к нему в объятия? Похуй, он подумает о чувствах Антона к другому попозже, у него ещё будет время пострадать. А сейчас — делать так, как хочется ему, в открытую любить и не говорить об этом, как и происходило все последнее время.       Игорь сплюнул, растер плевок подошвой берца и поспешил отвести взгляд от лучезарно искрящегося омеги. Ну уж нет. Сейчас обнимет, а потом вообще никогда не отпустит, ага, проходили уже. Пошлет к черту полгода, весну, обещания самому омеге и его родителям, Тошенька останется с ним, даже если из-за этого никогда не будет по-настоящему счастлив. Потому что счастлив он, возможно, будет только с другим, а Игоря уже трясет от одного лишь понятия «другой».       Другой альфа. Моложе и наивнее, за отношения с которым никто не будет осуждать. С другим мировоззрением, другими повадками и привычками, который будет по-другому относиться к Антону, который даже если очень постарается не сможет кинуть к его ногам мир, которого Антон не заслуживает.       Смотря на его реакцию, Антон смутился, опустил голову и руки и стыдливо потер предплечье.       — У тебя очень красивый голос. Я не хочу, чтобы он сел, — быстро проговорил он, отводя взгляд и при этом хмуря брови.       Игорь на пару секунд зажмурился словно от резко ударившей по вискам боли, зашёл под крышу и бросил наполовину скуренный бычок в импровизированную пепельницу из пустой жестяной банки. Он это делает не ради Антона, он не заменит сигареты ничем другим, даже если предложение столь заманчиво. Это во благо себе, во благо тому же голосу, лёгким, которые рано или поздно вылезут через горло и скажут: «бля, заебал, завязывай, чувак».       — Запрыгивай, поехали, — бросил Александров, залезая в Бимер, который в кромешной темноте можно было бы увидеть без единого источника освещения.       Ради себя. Он не ебучий подкаблучник, он думает не только об Антоне, о себе тоже. Иногда. Реже, чем следовало бы, но чаще, чем никогда.       Антон счастливо, но скромно улыбнулся, смотря на тянущийся от пепельницы дымок, в которой дотлевал необычно длинный на фоне всех остальных окурок.

* * *

      Игорь сжимал челюсти, пытаясь отвлечься от навязчивого желания сжать пальцами колено Антона. Бледная, очевидно замёрзшая кожа отчётливо просматривалась в разрезе на штанине. Сопротивление стало казаться такой же тупой и аморальной идеей, как и влюбляться в подростка намного младше себя. Но Игорь всегда был за абсолютную ебанутость, которую не приветствовали почти все его бывшие. И речь не только о партнёрах — друзья и знакомые тоже нередко разрывали общение, указывая на эту ебанцу. Похоже, она была настолько нетерпимой для окружающих, что люди были готовы бросить дружбу с настолько влиятельным человеком просто потому что он их заебал.       Антон дербанил нитки на дырках джинс, не зная, чем занять руки, и встревоженно глядел на трассу перед собой и на размытые очертания деревьев в стороне. Не то, чтобы Игорь вел себя как конченный на дороге, даже если немного превышал скорость, но некая нервозность все равно проявлялась. Его везут черт знает куда, черт знает зачем… Может, его действительно изнасилуют где-нибудь в лесу, там же убьют и закопают. Или притащат в полузаброшенную деревеньку, в какой-нибудь домик на окраине, где их на пир уже ждёт стая толстых, уродливых и дебиловатых каннибалов.       Антон глянул на вроде спокойного с виду, но, судя по феромонам, слегка напряжённого Игоря. Лицо лишено эмоций, и он так же уверенно, как и всегда, держал одной рукой руль, даже скорее просто придерживал, ибо дорога шла прямая и не виляла кучей поворотов.       — А куда мы едем? — мягким тоном поинтересовался омега, стараясь не раздражать ещё больше. Игорь кинул на него секундный взгляд и ухмыльнулся одним уголком рта:       — Никуда. Я не знаю, — проговорил он, проворачивая руль в сторону очередного максимально скругленного поворота. — Просто… подальше от всякой х-… суеты.       Антон пожал плечами и отвернулся к окну. Это не его дело. Игорь знает, что творит. Ему можно доверять. Жаль сам Александров иногда не осознает, насколько Антон ему верит и насколько он ему нужен.       На трассе почти никого не было. Изредка летали черт знает что делавшие за чертой города пузотёрки и ползли длинные черви-дальнобои, возвращающиеся после рейсов в отдаленные города и сёла региона. Мокрый асфальт, помимо фар машин, освещал тусклый свет луны, висящей высоко в небе на давно проржавевших гвоздях среди большой кучи объемных облаков, которые терялись на фоне черного неба. Наверное, именно в такие ночи ведьмы собираются на шабаш…       Игорь внезапно срулил на повороте в какую-то деревню, названия которой на знаке Антон не увидел, но заранее посчитал смешным. «Ну точно, сожрать меня хотят», — мелькнула в голове паническая мысль, и омега с недоумением покосился на мужа. Тот проехал ещё метров триста вдоль лесополосы и остановился, погасил фары, но не заглушил мотор, вылез из машины и куда-то побрел.       Антон смиренно ждал, изучая взглядом вязкую темноту за лобовым, боковыми и задним стеклами. Повсюду словно сочились тени, а запутавшаяся в деревьях луна отказывалась освещать это место и словно только подначивала нечисть на новые подвиги.       Тишину ночи разрезал громкий вопль, лишенный боли, отчаяния и страха перед смертью. Это не крик, которым люди надрываются на столах у чокнутых маньяков, возомнивших себя хирургами, которым пытаются облегчить страдания перед невыносимой болью, не призыв о помощи перед диким страхом. Это нечто механическое, оно не заливает пространство автоматом, ради него человек специально напрягает голосовые связки… Когда ему просто нужно прокричаться.       Антон мигом выпрыгнул на ночной воздух, ища взглядом в темноте силуэт Игоря. Казалось, в своей черной одежде он специально хотел потеряться среди черноты и раствориться в ней навсегда, но не уходил с просёлочной дороги и остался на расстоянии трех-четырех метров от машины. Крик вскоре утих.       — Ты чего? — подбежав к нему, встревожился Антон.       — Котенок, иди обратно в машину, — сразу же отослал его Игорь, — просвестит же. Потом опять тебя лечить, — он вымученно улыбнулся, подошёл к Антону и поправил полосатый сине-бело-красный воротник свитера на нем, подтягивая его повыше на шею.       — Тебя тоже, — фыркнул Антон, протянул руки и стал застёгивать пуговицы на пальто, ощущая, как его собственное лицо краснеет от такой элементарной заботы. — Ты ещё и без шапки. Придурок, — поднял ладони выше, цепляясь в щеки мужа, притянул к себе и мимолётно чмокнул в нос, хотя Игорь, в общем-то, последнее время не разрешал проявлять к себе нежность вовсе. — Ори дальше сколько хочешь. Я буду там, — он кивнул в сторону Бимера, провел по груди альфы и удалился в обозначенном направлении.       Игорь плотно сжал зубы, вдохнул и вновь закричал, так, как хотел от боли и обиды на свои чувства закричать каждый раз, когда истерика скапливалась в горле слезами. От внезапно раздавшегося крика Антон споткнулся и упал на гравий, расцарапав колени. Но тут же встал и пошел дальше, попутно отряхивая ноги и ругаясь матом про себя.       Ночь плотно обволакивала все фигуры, находящиеся в её пределах. Ветер безрезультатно гулял в пугающе облысевших кронах деревьев и в пустом поле, изрытом и изъеденном широкими злыми протекторами тракторов. Окружающие виды были скучны, поэтому Антон пялился в капот БМВ. В голове автоматически дорисовывались «грешные» картинки, от которых ангел на правом плече с каждым разом ужасался все больше.       Они здесь одни. Под покровом ночи. Из зрителей только высокая луна, и, вероятно, видеорегистратор в Бимере. В голове гуляют мысли прямо как у первобытных людей, у которых на уме были заботы лишь о еде, сне и размножении. Руки под свитерами согревают лучше шерсти, и губы то и дело сливаются в быстрых небрежных поцелуях.       — Антош, — на плечо опустилась уже подмерзшая ладонь. — Что там такого интересного? — Игорь улыбнулся, но опасливо вгляделся в капот, искренне надеясь не увидеть там какую-нибудь замеченную Антоном вмятинку или царапину.       — Ничего. Хочу, чтобы ты однажды выебал меня на этом капоте, — пожал плечами Антон, скидывая его руку. — Когда-нибудь, когда станет тепло… По зиме, мне кажется, будет не очень. Холодно.       Игорь коротко усмехнулся, затем усмехнулся подольше, а в конце концов так и вовсе нервно и болезненно рассмеялся, так, словно Антон этими словами полоснул по самому сердцу.       — Какой же ты уебок, Антон, — прошипел он, сменяя улыбку на волчий оскал. Антон непонимающе посмотрел на него и тут же схлопотал пощечину, от которой на щеке вскоре налилось отчётливое розово-красное пятно словно от ожога. — Сначала заявляешь, что влюбился, а теперь говоришь что было бы неплохо потрахаться на капоте моей машины? Какой же ты, сука, у меня верный, — он толкнул мужа в плечо, заставляя опереться на Бэху.       Антон забыл, как говорить и двигаться, когда Игорь натурально впился в его губы кровожадным поцелуем. Он попытался его оттолкнуть, но навалившееся тело явно не желало отпускать свою добычу. Ласкало когтями бедра сквозь джинсы и настойчиво терлось о его пах, царапая клыками губы, жадно вылизывая его рот изнутри и даже укусив за язык, отчего во рту скоро почувствовался соленый привкус крови.       — Прекрати! Игорь! — Антон отчаянно толкал его в грудь, отворачивался и жмурился, не желая видеть Игоря таким.       Он дышал глубоко и часто и ощущал себя загнанным в тупик. Омега не хотел даже думать о том, чтобы воспринять это как реальность. Это не его Игорь! Это злой дух, демон, змеиное творение Дэва, но это не он! Он таким не бывает!       — Пожалуйста, перестань! — Антон ударил его в живот, надеясь хоть немного отрезвить, но это не работало. Игорем движет не страсть и не желание, а злость и чёрт знает что ещё. Именно из-за них он рассердился на парня ещё больше.       Антона затащили жопой на капот, раздвигая узкие бедра и пристраиваясь между них. Пальцы оттянули воротник свитера до упора вниз, давая возможность клыкам вцепиться в нежную кожу.       — Чё ты упрямишься? Ты ж сам хотел, — Игорь лизнул место укуса, и это была единственная ласка, которую он сейчас мог организовать. — А теперь ревёшь. Я думал, ты от такого в восторге, — руки по-собственнически заползли под одежду, оглаживая ладонями абсолютно плоскую грудь и больно оттягивая соски. — Нихуя в тебе красивого, на что я вообще повёлся.       Антон уже не просто всхлипывал, пытаясь сдержать слезы, а плакал навзрыд, готовый кричать от душевной боли и звать на помощь.       — Я не хочу… пожалуйста… прекрати, — хрипло поскуливал он, вытирая основанием ладоней глаза от бесконечных потоков соли.       Игорь отстранился, окинул юношу осуждающим взглядом и сжал зубы. «Какой же ты жалкий», — мысленно проговорил он и отвернулся, чтобы не видеть слез на щеках его беспомощного омеги. Противно. И не понятно, больше от его эмоций или от самого себя, давшего волю каким-то ебучим демонам, живущим в глубине его души. Хотя черт его знает, есть ли она у него вообще, раз он с такой легкостью пошел на это.       — Бегом в машину. Мы едем домой, — прорычал он, отходя и давая омеге волю передвижения. Антон секунды через две слез с капота и открыл дверь со стороны пассажира. — Не здесь. Садись сзади, — Игорь забрал с панели сигареты, хотя и обещал себе больше никогда не курить. — Не хочу тебя видеть.       Антон послушно забрался назад, сжимаясь в беспомощный плачущий комочек в углу сиденья.       Игорь открыл пачку, достал сигарету и поджёг её. Он точно бросит курить. Ради себя.       Но сейчас ему нужна разрядка.