новобрачный поневоле

17.09       Утро снова выдалось странным. Антон, конечно, привык по выходным просыпаться позже полудня, но это было совсем уж необычным.       Антон выспался. Вот прям реально, как будто дома переночевал, привычно зарываясь глубоко в одеяло, как будто даже слышал сигналку чьей-то машины в шесть утра, как будто вот-вот на него придут и наорут за то, что всё ещё спит. Впервые дома у Игоря было так приятно спать.       Антон приподнялся, опираясь на выпрямленные руки, и осмотрелся. Он не дома. Вернее, дома, но не совсем у себя. Отовсюду взгляд режут белые оттенки, которые совсем немного смягчают пыльно-голубые стены. Антон одновременно был рад и разочарован. Наверное, надо на этих или следующих выходных с ночевкой съездить к матери. Лишь бы ещё раз ощутить этот волшебный эффект высыпания.       Впрочем, в тот же момент Антон понял, с какого это хрена он впервые за неделю ощутил себя в безопасности. У его ног сидел Игорь, мирно прислонившись к стене, и спал. Надо же. Всю неделю жаловался Антону, как хуево спит и что засыпает по сорок минут минимум, а тут, похоже, вырубился совершенно случайно. Парень усмехнулся себе под нос, протянул руку и осторожно тронул его за предплечье, словно удостовериваясь, что он настоящий.       Игорь оказался настоящим. Более того, он моментально проснулся, словно отойдя от чьих-то чар. Антон снова заулыбался: действительно как заяц спит.       — Доброе утро.       — …Доброе.       Антон согнул ноги, свешивая их с кровати, и подсел к Игорю чуть ближе. Александров ожидаемо выпрямился и на всякий случай отодвинулся подальше. Антон, испытывающий какой-то чрезмерный интерес к нему сразу после пробуждения обоих, совсем не вызывал доверия.       Вот только Антон только смотрел на него, но так испытывающе, что Игорь не мог не задать вопрос:       — Ты чего-то хочешь?       — Можно я теперь всегда с тобой спать буду? — без задней мысли спросил Антон, а Игорь, даже не дослушав вопрос, сразу ответил:       — Нет.       Антон недовольно вздохнул и отстранился. Игорь даже удивился, что Антону хватило простого «нет», что он даже не стал ныть и спрашивать о причинах — это заставило протрезветь после сна быстрее, разогнало мысли. Может, он в какой-то параллельной вселенной? И нет, Антон ведь говорил, что отказы всегда серьёзно воспринимает. Охереть. Так это правда была.       Теперь Игорю ещё меньше улыбается вариант когда-то сказать Антону, что он совсем не хочет с ним спать. В любом из смыслов.       — Ладно, — Антон пожал плечами, слез с кровати и, судя по всему, направился в ванную.       Вот только теперь уже Игорь не мог оставить мужа без лишних вопросов. Он подорвался с кровати так, как будто вовсе и не спал последние несколько часов, и пошёл за ним. Дверь в ванную оставалась открытой: Антон не делал ничего сверхъестественнее обычного умывания. Слышался плеск воды, слабое журчание льющегося из-под крана столба и пока ничего больше. Ну, рот для разговоров пока не занят, значит.       — А ты чего, кстати, по поводу совместного сна заинтересовался резко? — спросил Игорь, перешагнув порог ванной и сходу стягивая с тела майку, усеянную крапинками засохшей грязи. Антон обернулся на него, окинул придирчивым взглядом и развернулся уже всем телом, прижимаясь бедрами к краю раковины.       — А ты что за внезапный стриптиз тут устраиваешь? — парировал он, складывая руки на груди. Игорь бросил ткань в корзину с грязным бельем и сделал пару шагов к Антону, останавливаясь в ничтожных пятидесяти сантиметрах от него.       — Я первый задал вопрос.       Полметра — не слишком маленькая дистанция, но на шее омеги, бледной, с четким следом от недавнего укуса, всё равно заметно дернулся кадык.       — Не знаю, — фыркнул Антон, отведя взгляд куда-то в угол. — Впервые в твоём доме реально выспался. Видимо, рядом с тобой наконец в абсолютной безопасности себя почувствовал, вот и смог расслабиться полностью.       Антон неуютно потер плечо. Игорь на всякий случай немного отстранился.       — А до этого ты не чувствовал? — с сомнением переспросил он, зачем-то глянув в сторону коридора. Нет, его темной части он сам иногда опасался, особенно после когда-то услышанных или прочитанных баек про SCP-957, но не настолько, чтоб не спать целыми ночами из-за отсутствия чувства безопасности.       — Нет. Какие-то не такие чувства, — покачал головой Антон. — А от тебя ощущение безопасности прямо прет, даже если ты сам еле на ногах стоишь и вырубаешься потом сидя. Не знаю, из-за чего… Может, запах? Я просто на елках все детство помешан был. И дома у меня в комнате все тканевые поверхности маслами хвойными залиты. Поэтому, наверное, ты такой… я не знаю…       Антон потёр внутренние уголки глаз. Что за херню он вообще несёт? О, это он ещё не всё высказал.       — Ну, не как просто тупой амбалообразный шкаф, а как шкаф, в котором в детстве было удобно прятаться! — Антон всплеснул руками, не зная, как ещё достаточно точно донести до Игоря свою мысль. — Ты ощущаешься как крепость из подушек… как шалаш из «Лунтика», блять. Комфортный пиздец, смотреть больно.       Лицо Александрова за секунду сменилось с выражения внимательности к чужим откровениям на веселье. Он открыто засмеялся, вынуждая и омегу перенять эту улыбку.       — Тебе бы книги с такими сравнениями писать, — прокомментировал он и окончательно отошёл от него, обратно к машинке и корзине, расстегивая ремень на штанах.       Теперь Антон мог откровенно мазнуть взглядом по широкой спине и, через пару мгновений, ещё и обтянутой черными боксерами заднице. Игорю бы татуировку во всю спину — холст там просто охуительный, хоть карту мира в масштабе «1:1» рисуй. Для царапин, наверное, тоже отлично подойдёт.       Антон вздохнул, отвернулся к раковине и сразу подхватил зубную щётку из деревянного стакана, выполняющего роль подставки. Разговор, в общем-то, так ни к чему и не привел. Игорь в постель его всё равно не пустит, такой тотальной безопасности Антон больше не почувствует, а ещё он в очередной раз показал, какой ничтожный, если даже во взрослом возрасте боится темноты. Да и вообще пропади все пропадом, заколебало.       — Слушай, — снова начал Игорь, сразу привлекая внимание Антона. Омега кинул на него взгляд через зеркало. Так почему-то было не настолько стыдно в открытую пялиться на практически полностью обнаженное тело, похожее на произведение искусства и опирающееся о стиралку. — У тебя сегодня нет в планах уйти куда-нибудь часиков с двух до полпятого?       Антон подавился щеткой, согнулся над раковиной и спешно сплюнул всю пену от зубной пасты.       — А ты не охуел ли часом? — огрызнулся он, хотя всего минуту назад разговаривал с Игорем абсолютно по-другому. — Что такого важного ты будешь делать, что я должен уйти из дома?       Игорь загадочно усмехнулся.       — Уборщица приезжает.       — И чё? Думаешь, я пиздюк невоспитанный и ей мешать буду? — закатил глаза Антон, но, прежде чем он успел снова засунуть щётку в рот, до него всё-таки дошло. — Подожди блять, ты ебешься с уборщицей?!       Ответный красноречивый взгляд в зеркало сказал Антону больше, чем он бы хотел.       — Пизде-е-ец, — разочарованно протянул Антон и, решив, что дальше ему все равно нормально почистить зубы не удастся, смыл пену с щетки и прополоскал рот. — Это ж, сука, надо!.. Я был о тебе лучшего мнения.       Игорь закатил глаза.       — Я тоже о тебе был лучшего мнения до того, как ты начал меня домогаться каждый раз, когда я пытаюсь просто подышать, — проворчал он и склонил голову набок. — Как будто бы ты можешь рассказать о своих любовниках что-то получше.       — Каких любовниках? Я ни с кем не встречаюсь щас. Даже не ебусь вот ни с кем, не поверишь! Как ты на горизонте замаячил — теперь только в кулачок под одеялом, — он снова эмоционально вскинул руки и сразу пихнул их в карманы так и не снятых спортивок. — Тебе про правую или левую любовницу рассказать? Иногда даже групповуха случается, прикинь.       — Ну, до этого же у тебя кто-то был. Явно не один.       — А тебе откуда знать, что не один? — фыркнул Антон, неуютно поведя плечами. Выглядело это настолько красноречиво смущённо, что Игорь даже захотел извиниться за свое поведение, вот только парень внезапно улыбнулся уже такой привычной улыбкой и заговорил с привычным развратным мурлыканьем: — Я сам пример странного любовника. За два года — четырнадцать партнёров. И это только те, с кем у нас была симпатия и ухаживания, а не тупо секс.       Теперь уже Игорь смотрел на мужа не то осуждающе, не то с полным ахуем.       — Четырнадцать?.. — вполголоса переспросил он. — Ты… блять…       Антон нагло заулыбался, довольно кивая.       — Я в ахуе.       Антон воспользовался его опешившим положением, а ещё тем, что альфа всё ещё стоит у стиральной машинки, и подошёл неприлично близко. Те пятьдесят сантиметров были цветочками по сравнению с парой миллиметров в настоящем времени.       — Ну, зато от тебя я никуда, ни к кому не уйду, — промурлыкал омега. Ладони легли на грудь и медленно провели к плечам, стараясь собрать на кончиках пальцев как можно больше ощущений, касаний, чужого тепла. — Будешь почётным пятнадцатым.       — Всегда мечтал, — недовольно выдохнул Игорь, отворачиваясь от явно намеревающегося поцеловать его Антона и мягко отстраняя его от себя за талию. Парень разочарованно окинул его взглядом, действительно отодвинулся и отошёл. Теперь легкое разочарование почувствовал и Александров, хотя, казалось бы, этого со стороны Антона он и ожидал.       — Сегодня из дома выйти не получится, извини. Работы дохуя, было бы неплохо до завтра доделать, — кинул он, обернувшись на Игоря уже у порога. — Но могу просто внизу посидеть, в наушниках. Обещаю не вмешиваться.       Игорь молча кивнул, проводив Антона взглядом по коридору до самой его комнаты, и только после этого закрыл дверь. Надо привести себя в порядок, а ещё смыть с кожи фантомные следы недавних прикосновений и устранить ебучее предательское напряжение в трусах.

* * *

      Два часа настали совсем скоро. Все полчаса с того момента, как они проснулись, прошли в обычных утренних заботах: водные процедуры-завтрак-проверка соцсетей. Последние два пункта у Антона проходили одновременно; у Игоря в обычных условиях, наверное, тоже, но сейчас он не мог перестать глазеть на мужа и хихикать с того, каким серьезным он выглядит. Вероятно, в этот момент он перечитывал требования заказчиков к текстам. Интересно, что там может быть настолько удивительного, что омега каждые пять минут хмурил брови и недовольно перечитывал те или иные строки?       — Игорь, — внезапно обратился он, очевидно, уже совсем в отчаянии. — Вот скажи мне, как я должен написать жизнерадостный сценарий на похороны?       Игорь едва удержался от того, чтоб засмеяться, но успел прикрыть рот рукой. Правда, спасло его это совсем ненадолго, потому что потом в голову пришла пиздецки гениальная шутка:       — Напиши смертерадостный.       — Ой блять, — Антон, наверное, только чудом не бросил в него вилку, но сдержался и снова уткнулся взглядом в экран, переходя в другой чат. — Ладно, блять, хорошо. А как я должен написать о свадьбе, но так, чтобы… — он нашёл взглядом сильно поразившие его слова и процитировал: — «не слишком вычурно, но и не слишком серо, вот как поздравили бы близкие, но не совсем, родственники»? Что за дебилизм блять. И это только насчет вступления! А у этих дебилов ещё целая программа. Слава Богу ты такого не нахуевертил у нас!       — Я еле сдержался, честно, — вздохнул он, снова уперев взгляд в сильно сосредоточенное лицо. Антон даже наполовину не опустошил тарелку и тупо кусал вилку, как обычно люди кусают карандаши или ручки, зато изо всех сил бесился со своих клиентов, и при этом выглядел таким удивительно милым — чего стоили одни только нахмуренные брови. Наверное, коты с таким выражением строят планы, как поймать мыш. — Тош, поешь может сначала? Всё остыло уже.       — Хуя себе, а ты глазами температуру измерять умеешь? — фыркнул Антон, но, когда желудок потянуло голодом, всё-таки положил телефон на стол экраном вниз и отодвинул от себя ближе к стене и вазе без цветов. — Подскажешь тогда может, сколько у меня ща?       Игорь вскинул бровь.       — А чё, хуевит?       — Ещё бы не хуевило после вчерашнего, — пробурчал Антон и стал выглядеть ещё более недовольным, когда Игорь встал из-за стола, обошёл его и прикоснулся ко лбу парня. — Да блять. Только не крутись теперь вокруг меня круглыми сутками, а?       — Буду квадратными, — вздохнул он, забрав со стола свою посуду и загрузив её в посудомойку. — Я же вчера говорил теплее одеваться.       — Ты ничего не говорил, — возразил Антон, пихая в рот вилку с кусочком брокколи. В американских фильмах про подростков его бы уже загнобили.       — Это ты всё прослушал, — ответил он, прислонившись бедрами к кухонным ящикам и сложив руки на груди. — В следующий раз в двух свитерах у меня поедешь, понял?       — Тогда ты тоже. А то выперся, понимаете ли, в одной…       Возмущение Антона прервал короткий звонок, раздавшийся со стороны телефона Игоря и уведомляющий, вероятно, о том, что в дверь-калитку белоснежного забора кто-то позвонил. Антон перевёл взгляд на часы: сука, уже два. Нет, конечно, ему похер на то, что кто-то будет ебаться буквально у него над головой, если не тупо за стенкой вовсе. Более того, ему даже шум всего этого не помешал бы особенно сильно, тем более, что его очень легко устранить. Больше всего Антона бесило жгучее чувство вглубине грудной клетки.       Какого хера Игорь себе позволяет?       Впрочем, когда всего через минуту Александров пошёл лично открывать входную дверь в сам дом, Антон только гордо тряхнул головой и, раз уж к этому моменту успел доесть действительно изрядно остывшее содержимое тарелки, встал и начал прибираться за собой. Про себя, конечно, он не прекращал ворчать на Игоря, но вслух предпочёл молчать.       В гостиной слышались не несущие особо важной информации разговоры. Мёдом лился мелодичный женский голос, раздавался лёгкий шорох одежды и даже какой-то звон — похоже, что фурнитуры на сумочке. Антон не стал задерживаться на кухне и вышел в гостиную, надеясь быстро проскочить в свою комнату, забрать всё необходимое из комнаты и уйти в одну из гостевых комнат внизу.       Вот только уже на выходе всё пошло по пизде: вначале он сам внезапно затормозил, пораженный внешностью девушки, затем случайно столкнулся с ней глазами, а потом она ещё и, судя по взгляду, его узнала.       — Ой, а это твой племянник же? — внезапно обратилась девушка к Игорю. — Эдик, ты так вы–…       — Я не Эдик, — спокойно возразил Антон и, вопреки своим изначальным планам, подошёл ближе к девушке и протянул ей руку: — Антон, муж Игоря. Будем знакомы.       Девушка вначале растерянно посмотрела на самого омегу, а затем и на Игоря. В её глазах читалось чёткое «какого хера?», а ещё «давно?» и, естественно, «мы ещё поговорим об этом».       — Я Ксюша, — представилась она, улыбаясь без какого-либо раздражения и мягко пожимая ладонь Антона. Антон удивился внезапному дружелюбию, хотя до этого предполагал, что она, возможно, будет всеми силами охранять занятого собой альфу и ревновать ко всем подряд, даже если это его собственный муж.       Смотреть ей в глаза показалось на удивление легко. Антон не пожалел улыбнуться в ответ и только с чувствующегося на ментальном уровне разрешения выпустил её руку из своей. А когда позволил себе оценивающе окинуть её взглядом, поймал на себе точно такой же. Вероятно, в эту секунду они подумали одну и ту же мысль: вкус в омегах у Игоря весьма ограниченный.       Ксюша возвышалась над Антоном всего на пару-тройку сантиметров, и даже эта разница уже казалась существенной, хотя поражала она далеко не этим. Темные, крупные кудри ближе к голове распрямлялись под собственным весом и, расплываясь мелкими волнами, тянулись до самого пояса, где вновь собирались в широкие завитки своей естественной формы. Выглядело это невообразимо эффектно, к тому же Антон представлял, как долго она их отращивала: наверное, всю жизнь. Синие глаза посреди острого во всех направлениях лица выглядели дороже самых крупных сапфиров, зрачок ещё ярче оттемняли длинные пушистые ресницы: интересно, нарощенные?       Антон не стал слишком долго останавливать внимание на фигуре — это было бы невежливо — хотя точно мог сказать, что Ксюша не выглядит хрупкой. Широкие плечи, широкие бедра, четко выраженная под обтягивающей водолазкой талия и явно очерченная всё той же одеждой внушительная грудь — должно быть, идеальные песочные часы, по каким параметрам ни смотри.       И почему эта богиня — всего лишь домработница?       Антон прикусил губу и вздохнул не то из-за сожаления, что спит она с Игорем, а не с ним, не то из-за легкой ревности — он с Ксюшей и рядом не стоит. «Быть ей или быть с ней?» — этот вопрос отлично применялся к девушке перед ним.       — Ладно, очень рад знакомству, — улыбнулся он, — но мне надо работать. Пойду, пожалуй.       — Удачи. Надеюсь, ещё поболтаем когда-то, — одарила его ответной улыбкой Ксюша и, как только Антон скрылся на лестнице, снова обратилась к Игорю. — Он хорошенький.       Игорь, слегка удивленный таким любезным общением и недавним обменом очевидно не просто дружелюбными взглядами, быстро перевёл взгляд на неё, а после обратно на лестницу, слабо улыбаясь.       — Ещё бы.

* * *

      Антон долбоеб, но понял он это слишком поздно.       Антон понадеялся на то, что Игорь задумался над хорошей звукоизоляцией по всему дому, взял из своей комнаты ноутбук и благополучно оставил на столе наушники. Ну, потому что посчитал, что они не сильно будут ему нужны — тем более, что местами музыка его ещё и отвлекала.       Да и первый час, в общем-то, получилось спокойно поработать и в таких условиях. Тихий бытовой шум из-за уборки Ксюши даже способствовал созданию благоприятной привычной обстановки вокруг, вот только, когда она закончила уборку на втором этаже, стало как-то невесело.       Стоны очень отвлекали. Отвлекали даже не столько сами звуки, сколько наворачивающиеся при этом фантазии. Они с Игорем сами по себе выглядели как самые красивые в мире порноактеры, а сейчас Антон вовсе не мог перестать думать о происходящем прямо, сука, над ним. В следующий раз он, сука, придержит свои обещания не мешать — неважно, в каком плане. Отматерит ли и страшно поругается с обоими или просто попросит присоединиться — это уже неважно. Какой там способ будет более действенным.       Но в этот раз ему хватило ума обещать. А обещания свои Антон исполняет, ну или старается в силу возможностей. Всегда, везде. А тут, выходит, сам проебался, сам забыл наушники, сам долбоеб. И сам теперь вынужден страдать.       «Почему так громко?»       Да ладно бы это длилось пять минут, десять, двадцать, ну, полчаса! Но когда часовая и минутная стрелки единовременно подступили и перешагнули отметку «4», стало уже совсем обидно и завидно. Если бы Александров не выебывался, на месте Ксюши мог бы быть и Антон, но нет, надо ему постоянно отвечать на все приставания то нейтрально-положительно, то равнодушно, то вообще никак, но не выражать прямого отказа и нежелания.       Антон вздохнул, отставил ноутбук с колен немного в сторону и вытянулся на кровати одной из гостевых комнат. Той самой, зеленой. Зеленый успокаивает, а тут зеленый ещё и очень красивого оттенка. Такого фисташкового, склоняющегося к светлому, идеально гармонирующего с белым цветом деревянных каркасов, мутно-зеленых стен и… Взгляд остановился на белом потолке с незатейливой люстрой посередине. Потолке, прямо над которым происходило что-то безумно развратное, вызывающее со стороны Ксюши такое бурное выражение эмоций.       В мыслях резво мечутся весьма красочные картинки. Мокрые от слюны, приоткрытые в очередном громком стоне искусанные губы со смазанной помадой, поцелуев в которые оба словно намеренно избегают, покрытая каплями и дорожками пота кожа, вся в царапинах и блеклых засосах — Игорь наверняка весь ещё и вымазан в чужой косметике — подрагивающие от удовольствия колени и пальцы, судорожно цепляющиеся в ткань постельного белья… Антон очень старался не задевать в фантазиях самые откровенные детали, но сознание подпихивало их ему само собой.       Закрыть глаза даже на секунду не представлялось возможным. Антон ещё никогда не чувствовал себя в таком унизительном положении, когда буквально готов дрочить, слушая, как его же партнер, пусть и всего лишь по документам, занимается с кем-то сексом. Что вуайеризмом, что эксаудиризмом он никогда не страдал (нарочно — уж точно нет), но последний час по-другому, сука, просто не получалось. Радовало только одно — скоро полпятого, а там уже и Ксюша уйдёт… против её присутствия Антон, конечно, не имел ничего, кроме белой зависти. И легкой обиды, конечно, но обиды только на собственное тело и уже полчаса торчащий хер.       Ещё через пять минут начала ощутимо болеть голова не то от непрекращающегося шума, не то из-за накрывающего тело жара. Хуевит Антона, конечно, знатно — наверное, Игорь будет прав, если на следующий выезд запихнет омегу в несколько слоёв одежды. А омега будет прав, если пойдёт ебать ему мозги как только тот освободится. О, он не оставит в покое ни одну извилину, все уши прожужжит Александрову про то, какой он мудак и ебырь-террорист, если из-за каких-то его неправославных дел теперь Антона размазало ещё сильнее, чем утром.       Омега приподнялся, захлопнул ноутбук и переставил его на ближайшую твердую поверхность. Нужно сделать перерыв, а то от букв и бесконечной торжественной атмосферы уже едет крыша — парень вновь упал на кровать, сильно помяв безупречно заправленное покрывало. Сейчас он полежит минут десять, подождёт, пока вся эта херня не прекратится, потом нальёт чая, пойдёт попиздит на какие-нибудь отрешённые темы с Игорем, если тот, конечно, не вырубится после всего этого, потом…       Далеко не по своей воле Антон открыл глаза тогда, когда сверху раздалось испуганное «Твою мать!». Затем неожиданно чётко послышались звуки спешки, а чуть позже — быстрые шаги по лестнице. Должно быть, Ксюшино время здесь вышло, пора было ехать к следующему клиенту, что она успешно упустила из внимания. Может быть, Игорь и то, сколько он ей платит, того стоит. Задумываться об этом Антону не хотелось. Надо было вставать с кровати, хотя тело и казалось чертовски тяжелым после непродолжительного сна. Сколько минут прошло? Десять? Двадцать?       После разборок с неровно лежащим покрывалом Антон, возвращаясь в свою комнату, ненарочно столкнулся с выходящим из ванной мужем. На удивление, на влажной после пятиминутного душа коже не осталось ни одного следа от помады. Он так тщательно их смыл или в этот раз Ксюша просто красилась чем-то не настолько стойким?       Правда, Антон не задал ни одного вопроса. Молча окинул его взглядом и перешагнул порог своей двери.       — Ты в порядке? — неожиданно спросил Игорь. Антон незаинтересованно глянул на него:       — А что-то не так?       — Лицо красное. Совсем плохо? — не спрашивая разрешения, но пиздец как стыдясь этого поступка, Александров зашёл в помещение.       — Ещё бы тут плохо не стало, я думал она откинется, бедная, все её муки и тяготы жизни прочувствовал, — закатил Антон глаза, стараясь перевести всё в шутку, но вышло почему-то плохо. Он опустился на кровать — Игорь присел рядом с ним следом. — Да нормально всё, чё ты начинаешь сразу! Таблеток каких-нибудь нажрусь щас, намного лучше станет, вот увидишь. Придётся ещё на второй заход идти…       Антон снова замурлыкал, придвинувшись к Игорю уж совсем близко, и в этот раз он честно надеялся альфу своим поведением отпугнуть. Вот только тот предпочёл воспользоваться его положением и прижался губами ко лбу; Омега такого отклика, очевидно, не ожидал, густо покраснел и сам спешно дёрнулся в противоположную сторону.       — Ты чё? Я тебя бояться начинаю.       — Ага, рад слышать, — нахмурился Игорь, накрывая тыльной стороной ладони собственный лоб, а затем для сравнения снова касаясь Антона. В этот момент Антон почему-то снова почувствовал себя маленьким, почему-то даже, прям как в детстве, ощутил легкое разочарование, что заболел только в самом начале выходных, а не в понедельник, ну или посередине недели хотя бы.       — Что скажете, доктор?       — Рак левой пятки. Это в лучшем случае.       Антон всё-таки нашёл в себе силы посмеяться, не смотря на очевидно гнетущую и излишне, наигранно серьёзную атмосферу.       — И что мне делать? — поинтересовался он так же игриво, как и при первом вопросе, тогда как Игорь продолжал держать такой же очевидно театральный невозмутимый вид.       — Бояться и молить Господа о быстрой смерти, — ответил он, вставая с кровати. — Сиди. Щас внатуре таблетками тебя накормим, может получится растянуть муки твоей бренной жизни на подольше.       Антон снова глупо захихикал, залезая на постель уже с ногами.       — А если не получится? — крикнул он вслед Игорю, ушедшему, судя по всему, за аптечкой в ванную. — Допишешь за меня смертерадостный сценарий?       — Обязательно! И на твои похороны напишу тебе личный. Буду скорбить о том, что не дал тебе при жизни.       — У тебя ещё есть шанс, — напомнил Антон, как только Игорь появился на пороге с какими-то пилюлями в руках. Правда, без воды, но тут Антону хотя бы повезло иметь на столе забытый вчера чай. Интересно, а это вообще безопасно пить?       — Не хочу заразиться.       Антон пожал плечами и с искренне веселой улыбкой выдавил из блистера белоснежную округлую таблетку.

* * *

      Ночь уже давно взяла в свои объятия весь дом и все строения поблизости. За пределами забора загорелись высокие фонари вдоль дороги, в окнах соседних домов светились окна: где тепло-оранжевым светом, а где неоновыми огнями; в последних наверняка чрезвычайно громко играет попсовая музыка и повсюду торчат люди, пьяные, а кто и одурманенные веществами потяжелее. Правда, если не сосредотачиваться на этом, то можно смело допустить мысль, что всё за пределами кое-как проглядывающегося в темноте забора уже очень давно мертво.       Ещё больше это ощущение подпитывал громкий ливень. Не то, что дожди — очень уж редкая тема в Петербурге, но этот был совсем из ряда вон выходящим. Капли падали с таким усердием, что, казалось, идёт град, а стекла в оконных проёмах вот-вот разлетятся под напором этого «свинцового» дождя. Утром не будет ни одной неровности на асфальте, не залитой мутной водой. Очередной всемирный, мать его, потоп, сопровождаемый далекими раскатами грома и редкими вспышками молний.       Спать под такой пусть и громкий, но несомненно приятный шум, должно быть, было просто замечательно.       Жаль, что не всем обитателям дома.       — Игорь…       Раздавшийся со стороны двери голос слишком резко выдернул Александрова из сна, вынуждая буквально подскочить. Конечно, он не позволил себе даже допустить мысли об испуге, но от неожиданного пробуждения всё равно потряхивало.       Пока что размытый спросонья взгляд обратился к дверному проему. В коридоре, на удивление, не было темно — со стороны комнаты Антона лился голубоватый свет. Должно быть, от гирлянды, хотя Игорь почему-то вспомнил одну из серий «Фиксиков», где Нолик залез под тарелку и стал ночником для ДимДимыча.       Вряд ли Антон водит дружбу с получеловечками-полувинтиками.       — Что-то случилось? — спросил он, подавляя зевок, щурясь и всматриваясь в темный силуэт. На фоне нежно-голубого свечения Антон выглядел как самый настоящий ангел. Раненый, лишённый крыльев, слабый, от бессилия подпирающий плечом косяк ангел. Интересно, что с ним произошло?       — Меня трясёт… можно к тебе, пожалуйста?..       Голос парня дрожал от ощутимого страха, липкого, ясно выражаемого тяжёлыми феромонами, и пропадал от подкативших к горлу слез. Несколько робких шагов лишь подтвердили то, насколько Антону необходимо чье-то присутствие.       Игорь сел на кровати, снова так резко, словно вовсе никогда не спит. В другой раз Антон, конечно, наконец задал бы вопрос по этому поводу, но сейчас только шагнул навстречу призывно протянутым рукам.       — Конечно, иди сюда.       Антон, размазывая по щекам слёзы, осторожно подошёл к нему. Каждый шаг был настолько же неустойчивым, насколько и неуверенным; Парня сильно шатало. Не сумев забраться на кровать, он внезапно качнулся и упал в руки к Игорю.       Едва прикоснувшись к Антону, Игорь сам вздрогнул. Его кожа обжигала, дыша всеми сорока градусами, совсем ненормальными для человеческого организма. Совсем неудивительно, что Антона трясет словно котенка на морозе, словно он сам только что из-под ливня на улице. С этим надо что-то делать, потому что парень уже очень сильно напоминает чайник, что вот-вот дойдёт до кипения.       — Я днём на столе у тебя таблетки оставлял, — начал Игорь, позволив себе заключить Антона в объятия. Ладонь широко проходилась по взмокшей от пота спине, облепленной тканью какой-то футболки — кажется, той самой, с марихуаной, которую Антон безнаказанно спиздил и теперь пользовался как заблагоразумится. — Ты пил уже?       Антон честно помотал головой. Игорь этого не видел, но зато смог почувствовать, ибо Антон, продолжая провоцировать ассоциации с уличным котенком, изо всех сил жался к нему, обнимая за шею. При этом, кажется, не прекращал размазывать по всему лицу слёзы.       Игорь вздохнул и потянулся к прикроватной тумбочке. С одной стороны, конечно, ему льстило то, что первым делом Антон бежит к нему за помощью и поддержкой, а с другой… впрочем, какая разница, что там с другой стороны? Таким образом проявляющееся доверие Антона Игорю стоило намного больше, чем какие-то там «но» и другие стороны.       — Я… мне снилось, что…       — Что, мой хороший?       Щелкнул выключатель лампы на тумбочке. Комнату облил тусклый, белый, но какой-то тёплый свет, сравнимый разве что со светом свечи. При свете Антон наверняка намного быстрее придёт в себя, а Игорь быстрее найдет лекарства на небольшой полке над основным отделением тумбочки. Помнится, какая-то из партнёрш шутила, что он как дед прячет лекарства по всему дому, вот только ни разу из-за этого Игорь не оказывался в проигрыше.       — Что тебя убили, — совсем тихо продолжил Антон, прижимаясь ещё теснее, хотя Игорю и казалось, что теснее уж некуда. — Ты ведь ничего не сделал… тебя там даже не было!..       Игорь несдержанно усмехнулся, хотя и моментально отматерил самого себя. Очень забавно в голосе Антона мешалось легкое возмущение, слезы, страх и недопонимание — видимо, он сам только сейчас задумался, почему приснившееся его так напугало. Полный рассказ о сне Игорю, конечно, только предстояло услышать, но уже сейчас Антон даже в приступе паники показывал, что снились ему бредни, пусть и до чертиков пугающие.       — Ну, видимо покарали небеса за мелкие грешки всё-таки, — спокойно сделал вывод Игорь, всё-таки найдя парацетамол.       Он выдавил из блистера необычайно и очень ярко-белоснежную таблетку и, не рискуя передавать её в сильно дрожащие руки, вложил прямо в приоткрытый — вероятнее всего, ради дыхания — рот. Антон смог проглотить даже без воды, но через секунду Игорь всё равно прижал к его губам стакан, стоявший на всё той же тумбочке.       Антон поморщился.       — Вода у тебя невкусная.       — Ну уж извините.       Несмотря на претензию, Игорь выдохнул: теперь, похоже, самый сложный этап позади. Слава богу, Антон не ребенок и не капризничает. Более того, он начал успокаиваться, уже не так отчаянно прижимался к мужу и даже слегка сменил положение, хотя всё ещё сидел у него на коленях и дрожал из-за высокой температуры. Игорь не спешил его сгонять и возвращать в комнату. Наверное, разумным будет оставить Антона сегодня здесь — да, конечно, у альфы самого повышаются шансы подхватить заразу, но ему-то что, он вообще в отпуске сидит. Болей — не хочу. Ровно как и не спи по полночи, присматривая за мужем.       Вспышки из-за окна перебивали приглушенный свет, гром продолжал рассекать шум дождя, кровожадно впиваясь в слух. Антон каждый раз от этого болезненно морщился, утыкаясь лицом в плечо Игорю. Должно быть, голова болит. Он целый день сегодня жаловался.       — Тебе лучше? — заботливо поинтересовался Игорь, попытавшись заглянуть Антону в глаза. Тот недовольно хмурился, выражая этим все свое отвращение к собственному состоянию.       — Погода хочет моей смерти.       — И ты этой суке сдашься?       Антон фыркнул, саркастично, но слабо улыбаясь. Но улыбка это уже добрый знак — особенно после недавних слез в три ручья.       Игорь не имел понятия, сколько ещё они так просидели, сколько ещё раз он провел рукой по телу Антона, успокаивая то ли его, то ли себя. В обоих случаях это было безрезультатно — Антон уже пришёл в относительное равновесие, а сам Игорь всё равно никак не мог успокоить регулярно сжимающееся от беспокойства сердце и ахуевающий из-за этого обстоятельства разум. Он действительно так боится за кого-то, хотя знает, что всё точно будет в порядке?..       Игорь тряхнул головой, отгоняя все тревожные мысли, и переключил беспокойство уже на другой повод:       — Тебе не холодно? — спросил он, соскользнув мимолетным прикосновением на ближайший оголенный участок кожи. Таким образом, конечно, мало чего можно было понять, потому что Антон не прекращал гореть самым горячим пламенем. — Под одеяло, может?       Антон кивнул, слез с мужа и уже шагнул по направлению к двери, как его притянули обратно. Игорь едва сдержал разочарованное «тупиздень», но заново затащил омегу в кровать и помог залезть под одеяло. У того то ли не было сил, то ли повода для возмущений, не то, что для сопротивления. Единственное, что он смог выдавить из себя, был вопрос о том, где будет в это время Игорь.       — А ты?.. ты же останешься?..       — Постараюсь не допустить своего убийства, — пошутил Игорь, хотя Антону шутка очевидно не понравилась из-за всё ещё сохранившихся после сна негативных эмоций. Александров осознал свой косяк и протянул руку к парню, успокаивающе проводя по его волосам и сразу после этого наклоняясь для короткого поцелуя в лоб. — Посижу с тобой. Ты же так чувствуешь себя в безопасности, да?       Антон слабо улыбнулся, зарываясь в одеяло с головой и оттуда довольно пробурчав:       — Шалаш из «Лунтика».       Игорь закатил глаза, но, тем не менее, улыбнулся.       — Спи давай.       Антон, конечно, послушно закрыл веки. Через пару минут он уже засопел, ясно оповещая о том, что царство Морфея забрало его полностью, обещая подарить не менее красочные из-за температуры сновидения; Сейчас Игорь надеялся, что это будут светящиеся одуванчики и поющие ананасы, а не его смерть или ещё какое-нибудь нечто, по вине которого Антон будет реветь в его объятиях как пятилетний ребенок.       Игорь неосознанно провёл рукой по собственному плечу. На нём, конечно, не осталось ни следа от чужих слёз, но фантомные следы прикосновений всё ещё горели и вызывали мурашки по коже от одних лишь воспоминаний. Как бы приятно не было обстоятельство такого трогательного доверия, Александров больше не хотел видеть этого очаровательного юношу в слезах. Вряд ли потому, что ему не нравится сам факт плачущего человека рядом — ему не нравилось, что это происходит именно с Антоном. Антон, конечно, волен выражать свои чувства, но… что-то ведь его до этих чувств доводит.       Игорю не хотелось бы допускать этого снова.