Холод металла

      Скука.        Это тянется уже много лет - с тех пор, как он победил всех мечников Гранд Лайн. Всех соперников, что попадались ему на пути. Долгое время поддерживали интерес дуэли с красноволосым — Шанкс всегда был достойным соперником (и интересным, не глупым собеседником), до тех пор, пока не лишился правой руки. «Не сражаюсь с инвалидами!» — это ниже его достоинства - побеждать такой ценой; это и за победу-то считать трудно. Баланс побед и поражений, так идеально соблюдавшийся между Михоуком и Шанксом, был навсегда разрушен, и Соколиный глаз автоматически стал сильнейшим мечником в мире. А дальше — скука. Не интересно. Достойных соперников нет; к тому же, все боятся вступать с ним в сражение. Остается только уничтожать корабли морского дозора или пиратов. Уже не важно кого. Вероятно, именно поэтому морской дозор, посчитав многочисленные потери, скоропалительно пригласил Соколиного глаза стать шичибукаем. «Уж лучше пусть уничтожает собратьев, чем силы дозора - и так уже все бросаются в бегство, завидя его издалека!» - шептались дозорные за его спиной, когда много лет назад юный пират впервые прибыл в штаб на собрание шичибукаев. Михоуку было плевать на их перешептывания, дозорных он презирал всей душой. И, поначалу, получив приглашение стать корсаром на службе правительства, он с отвращением рассмеялся в ответ. Но, оценив ситуацию, мечник понял, что система шичибукаев на самом деле развяжет ему руки (которые и так были не особо связаны - но куда проще преследовать свои цели, не думая о мешающих назойливых правительственных мухах). Свобода — вот чего он всегда жаждал.  Свобода и азарт сражения. Первое — а именно безнаказанность и вседозволенность — в итоге легко обеспечивалось статусом шичибукая, а вот со вторым становилось сложнее с каждым годом, и в итоге достойных соперников для сражений у мечника не осталось. Одного удара хватало Соколиному глазу для победы. Даже корабли, каравеллы он разрубал с одного удара.       К восемнадцати годам Михоук пересек весь Гранд Лайн, где и получил прозвище Соколиный Глаз за свои пронзительно желтые, похожие на соколиные глаза, и невероятную зоркость (в сто крат усиливающуюся с волей наблюдения). Новый мир — в целом опасное, полное приключений место, и именно там объявлялись интересные личности, достойные внимания парня - больше всего на свете он любил находить себе достойных соперников-фехтовальщиков для дуэли. Победы приятно грели душу и возвышали самомнение юного мечника. Амбициозному юноше не довелось сразится только с «сильнейшим человеком в мире» Белоусом: хоть он и не был фехтовальщиком, Михоук уважал старика как достойного, не переполненного жестокостью человека и как пирата, способного объединить огромное количество людей на почве взаимной привязанности, доверия и уважения. Однажды они встретились — грозный капитан Белоус и тогда еще совсем юный и еще не величайший мечник в мире — им было нечего делить, они сражались тогда на одной стороне — против объединенных сил дозора. После Белоус пригласил мечника вступить в свой флот, но Михоука никогда не интересовала работа в команде - он слишком любил свободу и был слишком своенравен, чтобы кому-то подчиняться. Сразиться с наглым юнцом Белоус отказался, рассмеявшись в ответ на его дерзкий вызов, и закончилось всё славной попойкой. В дальнейшем Михоук не вступал с Белоусом в конфронтацию и не искал дуэлей с ним, уважая как личность и признавая его как «сильнейшего в мире» - всё-таки он видел его в бою. Но любопытство никогда не оставляло мечника — смог бы он прорубить толстенную кожу Белоуса, еще и усиленную волей вооружения?..       Но с тех пор прошло уже много лет, и для Михоука, больше всего на свете любившего ярость своего меча, давно не осталось тех, кто ответил бы на его атаки. Больше никто не вызывал в памяти те прекрасные чувства — азарт сражения, ощущение динамики боя, оценка ситуации; когда яростные атаки противника заставляют улыбаться в хищном оскале. «О, да, это был достойный ответ, неплохой удар - но мой будет опаснее; уже вижу твои слабые стороны!». Когда ты пытаешься предсказывать действия противника и заканчиваешь бой на своих условиях. Побеждать достойного соперника, действительно сильного мечника — которого ранее, возможно, никто еще не побеждал - невероятно приятное чувство. Превосходство, которое при этом испытываешь, никак не сравнится с ощущениями после разборки над кучей слабаков. Но от скуки Михоуку ничего не оставалось, как забавляться, выслеживая корабли выскочек, недостойных называть себя пиратами. Тех, кто убивал мирное население, женщин и детей; тех, кто нёс слишком много зла и разрушения в этот мир; и часто тех, кто кичился своей «невероятной мощью» (и абсолютно понапрасну, как показывал опыт - непобедимых нет). Пиратство — это, в первую очередь, про свободу. А не про наживу и жажду крови. Михоук жаждал не крови, он наслаждался процессом сражения, дуэлью. И противников убивал редко. Убивал он ублюдков, а не противников.       Так же, являясь корсаром, мечник продолжал карать продажных дозорных. Правительство благоразумно закрывало на это глаза, здраво оценивая потери при Михоуке-шичибукае и Михоуке-пирате. До того, как стать шичибукаем (к слову, свои обязанности перед правительством он исполнял нехотя, очень избирательно и по своему усмотрению), Михоук был известен не только тем, что путешествовал по миру, ища достойных противников, но и тем, что параллельно охотился за «крысами на службе дозора». Он ещё с юношества любил распугивать дозорных (они чаще всего оказывались слабаками) и разрубать их корабли ради забавы – тогда его даже прозвали «Охотником на дозорных»; но выслеживал и убивал он всегда тех, о ком подтверждались слухи о взяточничестве с мирного населения, подкупе пиратами, о жадных капитанах, покрывающих опасные преступные синдикаты. Михоуку было глубоко плевать на подпольные империи пиратов и их действия, он не считал себя моралистом (хотя по сути таковым являлся — он всегда держался очень строгих моральных правил, был человеком чести, всегда был верен кодексу мечника и своим собственным принципам, хоть и порой отрицал это). Но мечник верил, что, как и среди пиратов, так и среди дозорных есть достойные люди и есть крысы, жизнь которых несет только цепочку смертей и разрушений. Поэтому таких он убивал. С дозорными у него всегда были свои счеты.

***

      Своих родителей Михоук помнил смутно — отец погиб, когда мальчику было лет шесть, мать прожила на три года дольше и тоже скончалась, истощенная болезнью и горем, не справившись со смертью любимого мужа даже ради сына. В памяти мечника отец навсегда остался статным, сильным и смелым человеком, заботившимся о жене и сыне намного больше, чем о себе. В итоге так он и погиб — защищая свою семью. В деревушку на самом краю Вест Блю, из которой он родом, по логичному стечению событий должны были вторгнуться пираты — но нет, хуже. Там бесчинствовали дозорные. Забытую богом деревню десятилетиями не посещали какие-то хоть немного высокопоставленные правительственные шавки, и заправлял там всем один-единственный капитан (его имя уже никто не помнит - как и номер отряда, они навсегда стерты из истории юным мечником). Дозорные брали с жителей деревни непомерный налог «за защиту от пиратов». Люди думали, что так всё в мире и устроено, и платили дань, не имея особо выбора. «Не можешь платить — плати жизнью!». В основном жители деревни занимались земледелием, с любовью выращивая овощи и фрукты на продажу с соседними деревнями, где урожаи не радовали таким изобилием. У людей был свой подход к земледелию, они любили свою землю и чтили традиции своих предков, сотни лет назад впервые освоивших, казалось бы, непригодную для овощеводства территорию. Но жизненные силы земли не бесконечны, и даже с невероятными умениями жителей урожай становился с каждым годом всё скуднее и скуднее. Платить становилось нечем.       Мать Михоука обычно занималась огородом, маленький сын ей в этом помогал, а отец мальчика был моряком — он смело выходил даже в самые сильные волны и всегда возвращался с огромными бочками рыбы — еды и денег им всегда хватало. Отец был не только отважным мореходом, но и сильным воином: он с ранних лет обучал сына сражению на мечах — казалось, маленького мальчика интересуют в жизни только сражения — с таким невероятным энтузиазмом юный Михоук махал своим маленьким деревянным мечом, упрашивая отца практиковаться с ним каждую его свободную минутку. «Буду сильным и смелым, как ты, папа!» - с гордостью кричал малыш, колотя стойкое огородное пугало. Мать с отцом заливались смехом.       Но в один страшный день идиллия разрушилась - однажды дозорные пришли в деревню, когда отец был в море (они всегда появлялись неожиданно) — денег в доме не было: урожай еще не поспел, а рыбу они продать в этом месяце не смогли — в деревне никто не покупал (нищета к тому времени настигла очень многих), а торговцев из соседней деревни рыба не интересовала, они и сами неплохие рыболовы. Женщину и мальчика дозорные застали во дворе. Не имея возможности заплатить, мать юного мечника предложила в качестве платы недавний улов, но мужчины наотрез отказались. «Деньги или смерть! Мы защищаем ваши жалкие жизни, жертвуя своими перед угрозой в виде Голда Роджера и других жестоких пиратишек! Либо платите за это деньгами, либо жизнью...».                    Маленький Михоук, до этого в страхе заслоненный матерью, гневно вздернул подбородок, вырвался из её рук и встал перед ней и дозорными, держа наготове свой деревянный меч.       - Я здесь мужчина; пока папы нет, разбирайся со мной! – дрожа, выкрикнул мальчик.       Дозорные рассмеялись.       - Какой забавный малыш!.. Ну, так что с оплатой? – ухмыляясь, продолжил напирать капитан.       Мать задрожала.       - У… у нас нет сейчас денег, но если вы придете через неделю, мы… мы всё отдадим…       - Я разве спрашивал когда?? Я спрашивал - что с оплатой?? – перешел на крик дозорный, и, потянувшись к женщине, схватил её за локоть – Нет денег? Тогда плати по-другому!..       - А ну, не тронь маму! – завопил маленький Михоук и с размаху ударил обидчика мечом. Туда, куда смог дотянуться. Туда, куда было больнее всего.        Капитан скрючился и завопил от боли. Мать мальчика в панике схватила сына и бросилась в дом.       - За ней, - прохрипел мужчина.       Дозорные кинулись следом и стали колотить в закрывшуюся дверь.       - Вам не жить! А ну, давай сюда своего ублюдка, я научу его хорошим манерам! – уже громче, но еще хрипло продолжал вопить дозорный.       В домике женщина сидела на полу, забившись в дальний угол за опрокинутый в спешке стол и в страхе прижимала к груди ребенка.        - Мама, я их всех победю, я защищу тебя, пусти! – хныкал мальчик. Мать поцеловала его в макушку, приглаживая непослушные темные кудри.       - Ты – маленький, а они вон какие большие; и их много, а ты один, - покачиваясь взад-вперед, шептала она, - ты – мой сильный, храбрый мальчик, мой защитник; однажды ты станешь самым сильным-пресильным в мире, но до этого момента надо поберечь себя, а то, как же…       Оба вздрогнули от громкого стука, за которым последовали крики и снова стук. Выбивали дверь.        - Малыш, что бы ни случилось, знай – мы так сильно любим тебя, будь хорошим мальчиком, сильным и храбрым, не бойся ничего, как твой папа…       Теплый голос потонул в грохоте и гуле. Дверь упала, и дозорные с воплями и улюлюканьем ворвались внутрь.       - А ну, стойте! Кто это еще ломится в мой дом?!       Родной голос. Сильный. Разгневанный.       - Папа пришел! Папа … - заплакала от радости женщина, прижимая к груди сына.       - Мам, чего ты плачешь, теперь же всё будет хорошо! – малыш, всё еще испуганный, с восторгом рассмеялся и попытался вырваться их объятий, чтобы побежать к отцу и обнять его поскорее.       - Подожди, пусть взрослые решат, не вылазь, - запротестовала мать, – не забыл, как ты ударил дозорного? По голове тебя за это не погладят, лучше не высовывайся. Папа всё решит.       Мальчик скорчил недовольное лицо и обмяк в руках матери. Хорошо, он подождет. А потом обязательно крепко-крепко обнимет папу. И расскажет, каким смелым он был – дал отпор дозорному! И папа с мамой будут хвалить его, говорить какой он храбрый и вообще, может, ему даже разрешат выходить с папой в море…       Мысли мальчика прервал голос отца, донесшийся из-за выбитой двери.       - Ариадна? В тобой и Михоуком всё в порядке, вы не ранены?       - Да, всё хорошо, мы целы, родной! - громко ответила мать из-за своего убежища, не выпуская сына из рук.       - Мам, давай вылазить, – снова заныл мальчик. Женщина лишь крепче обняла сына и покачала головой, - ещё рано, малыш.       С улицы доносились голоса, мужчины спорили. Ариадна шикнула на сына, прислушиваясь.       - Ты же понимаешь, что с рук пацану это не сойдет? Нападение на дозорного при исполнении!       - Он же еще ребенок! Вы дозорные или пираты в конце концов?!       - Еще и оскорбление служащего при исполнении! Деньги не платишь, сына натравил, а кто отвечать будет?? Выдавай мальчишку или прощайся с жизнью! Моё последнее слово!       - Вы – звери, - в гневе прохрипел мужчина.       - А ты ничего с этим поделать не сможешь, - хрипло засмеялся дозорный. Смешки пронеслись по рядам подельников.       Звуки борьбы. Стрельба. Драка, явно затеянная сильным мужчиной, через три минуты стихла. Отец не имел меча под рукой, и, хотя и в рукопашном бою ему не было равных, количественно дозорные очень сильно преобладали. Да и под пулями так отчаянно, как он, мало кто отважился бы сражаться. Судя по звуку, старшего Дракуля скрутили и взяли на мушку.       Мать тряслась в немом плаче, губами нашептывая молитву. Снова и снова, снова и снова… Спаси его, пожалуйста…       - Выдавай мальчишку! – рявкнул наконец капитан.       - Нет, - отрезал мужчина.       - Тогда у нас два пути. Ты оказываешь сопротивление, и мы всё равно тебя убиваем. Потом избиваем твоего пацана и забавимся с женой. Или прощайся с жизнью добровольно. И давай сюда улов, не зря же ты в море выходил, - мерзко засмеялся дозорный.       - От кого говоришь ты нас защищаешь, от пиратов? По мне так у пиратов чести побольше будет, чем у тебя, ты, говно собачье! – звук плевка. Пауза.       - Ты свой выбор сделал!       - Стой, стой, - притормозил мужчина. В голосе появилось отчаяние, на которое до этого времени не было и намека, - Как я могу тебе верить? Что ты их не тронешь?       - Слово даю, - с удовлетворением победителя просипел капитан.       - Как будто оно чего-то стоит, - с отвращением хмыкнул мужчина.       - Твою жену и сына никто не тронет, ваш долг за этот месяц уплачен, - официальным голосом провозгласил дозорный.       Момент тишины. Секунда. Длительностью в бесконечность.       - Я люблю вас! – в последний раз, так пронзительно и чисто разнесся вдаль голос сильного, храброго воина моря. Пока не потонул в грохоте выстрела.       В свои шесть лет Михоук считал себя слишком взрослым для слез. До смерти отца. Мальчик выплакал реки слез. Горе, гнев, отчаянье и жажда мести – чувства, которым не место в детском сердце, но именно они переполняли всё существо юного мечника. Дозорные сдержали слово и не тронули семью моряка. О чем через четыре года сильно пожалели. Мальчик, переполненный горем, полностью погрузился в идею отомстить.       Михоук чувствовал, что остался главой семьи, и старался помогать матери - апатичной, раздавленной потерей мужа – работал по огороду, учился ловить рыбу (занятия не для шестилетки). Но отныне всё, чем он занимался в свободное время – тренировался. С яростью, злостью, с удивительным упорством. Со временем мать потихоньку пришла в себя, освободив сына от части домашних обязанностей; взрослеющий мальчик это время использовал для уличных драк – старался задирать более сильных и взрослых, оттачивая своё владение мечом – а как еще учиться? Становясь сильнее с каждым днем, он становился всё более замкнутым, холодным и рассудительным. Началась школа, и, помимо тренировок, юный мечник отвлекал себя от реальности запойным чтением большого количества книг, погружаясь с головой в изучение истории (особенно его интересовали войны и стратегии), философии, географии и других наук, которые считал для себя полезными; изучал не по возрасту сложные книги. Всё больше росла пропасть между матерью и сыном. Теперь он – родитель. Он – глава семьи. Он её опекает, а не наоборот.       Денег не хватало, но каждый день, приходя домой в синяках и порезах, юный мечник высыпал из карманов монеты, которые стал отбирать у побежденных на улице соперников. Так они и оплачивали «дань» дозору. Вскоре, изможденная горем Ариадна стала худеть на глазах, становилась всё слабее и слабее. Она уже не могла работать, и Михоук в возрасте восьми лет стал самостоятельно обеспечивать семью на отобранные на улице деньги. «Главное, что он эти деньги не ворует» - думала мать каждый день. Ей было безумно жаль, что её малыш, дитя любви был вынужден повзрослеть так рано.  Она не смогла защитить его, и всю оставшуюся жизнь в глубине души винила себя в том, что не удержала мальчика от нападения на дозорного. И муж, возможно, был бы жив. Эх, если бы и кабы. Но в то же время Ариадна понимала, что её сын – такой, какой он есть: с рождения он был отчаянным, безрассудным и самоубийственно смелым мальчиков, и она всегда, до последней минуты гордилась им. Сыном своего отца. Своим сыном.       Смерть матери юный Михоук пережил очень болезненно, но головой он уже давно понимал, что к этому идет – все врачеватели, которых он приводил к ним домой неутешительно качали головой и сочувственно трепали мальчика по плечу. Именно после этой смерти мечник впервые воспользовался волей вооружения – случайно, дав волю эмоциям, он перенес весь свой гнев и всё своё горе в меч - такой разрушительно силы он ещё никогда не видел. Снова и снова оттачивал он своё мастерство, искал стычек со всё более сильными соперниками; ежедневно стабильно пополняя количество синяков, ссадин и порезов на коже. Было не важно, что он ест, где он спит и спит ли вообще - в деревне его прозвали «Режущим призраком» из-за его невероятной точности ударов - юный мечник никогда не промахивался; благодаря невероятно зоркому зрению он научился весьма точно планировать траекторию своих ударов. Но чаще его называли безумным пацаном. Хотя жители очень уважали семью Дракулей и были потрясены трагедией, и поначалу с добротой и сочувствием относились к мальчику, но, чем больше противников он колотил, чем больше денег отбирал, тем ярче разгоралась неприязнь к нему. Оставались те, кто с пониманием относился к сироте - например, он всегда находил приют в церкви (куда он чаще всего и приходил, чтобы поесть и перевязать раны – монахини очень любили «колючего» мальчика). Но не исповедоваться ходил в церковь юный мечник – для исповедования было рано. Им двигало одно желание – жажда мести. И он её утолил.       Через полгода после смерти матери, в возрасте десяти лет Михоук, хорошо освоив волю вооружения, преградил дорогу дозорным, прибывшим на традиционный сбор налогов. Все жители деревушки смотрели, с какой жестокостью со своими врагами расправился мальчик с не по годам суровым выражением лица. Из дозорных не выжил никто. Капитана дозора, продажного, алчного убийцу, Михоук оставил напоследок, наслаждаясь долгожданной местью. «Жаль, что мать не дожила до этого дня - она бы мной гордилась!», - впервые за четыре года Михоук улыбался. Лицо, покрытое брызгами чужой крови, на секунду даже можно было назвать детским. Но глаза – ярко-желтые, с двойной коричневой радужкой – навсегда впитали боль утраты и разрушенные детские мечты - глаза слишком рано повзрослевшего человека. Эти глаза постоянно ищут сражений, потому что только так можно убежать от себя. Не слушать голоса отца и матери в голове. Постоянно в движении, постоянно новые драки. Лишь бы не оставаться наедине с собственными мыслями, глушить их, чтобы они не сожрали его изнутри. Не вспоминать. Годы шли, горе сменилось тупой, ноющей болью, а боль постепенно сменилась принятием и, в итоге, скукой. Скука. Она заставляет вспоминать и думать о прошлом. В последнее время Соколиному глазу невероятно скучно жить.              Еще с детства жизнь научила его одному правилу — бей или беги. И ещё ни разу он не убегал.