Глава 6. Верить.
Украденный поцелуй ценится больше разрешённого.
Неделя молчания была мучительной. Он закрывался в комнате по своей воле, не хотел попадаться на глаза Хо. Не хотел совершить ошибку. То утро, когда он проснулся с ним в кровати, было иным. Хан знал, что спит с хёном; знал, что тот гладил его блондинистые волосы, потому что просыпался почти каждые тридцать минут из-за надоедливого солнца. Он видел его лицо так близко. Видел, каждую родинку на его лице, каждую морщинку и трещину на губах. Губы. Он слабел при виде них. Тело не слушалось и тянулось ближе к старшему. Он был так близок, но так далёк одновременно. Его лицо было окутано утренним светом, Джи оставил невесомый поцелуй на уголке рта, а затем коснулся сухих губ полностью. Он был опьянён, но в тот момент причиной был не виски, а Ли Минхо. Старший ворочался в кровати, а затем и вовсе проснулся, но видимо совсем не понял, что разбудило его именно чужое касание. Хану было стыдно. Стыдно и приятно. Он сильнее кутался в одеяло и притворялся спящим. Джи призрачно ощущал эти губы на своих, снова и снова прокручивая момент в своей голове. Живот скручивает от таких мыслей. Он не мог смотреть ему в глаза, не после того, что сделал. Не после того, что всё ещё делает. Он отвечает от имени Михи, но уже не так активно. Ему так противно от мысли, что он заставляет Хо чувствовать себя плохо, но ничего не может с этим поделать. Он сам заварил эту кашу. Имей смелость жить с последствиями своих решений, Хан. Нью-Йорк стал городом разочарований и боли. Он считал, что всё изменится, но так сильно ошибался. Наивно думал, что проблемы уйдут и всё прекрасное произойдёт. Только вот он забывал, как сильно тонул во лжи. С каждым днём всё тускнеет в глазах Хана, становится прозрачным, а потом оно и вовсе исчезнет. В его руках было всё, но теперь, по воле самого Хана, в них лишь душераздирающая пустота. Очередной одинокий вечер. Темнота медленно опускалась на город, пряча яркие узоры закатного солнца. Где-то на кухне был слышен закипающий чайник, а затем тихие шаги, которые явно направлялись не в сторону комнаты Джи. Хан достал купленную им бутылку виски. Уже 3 день подряд пьёт алкоголь в одиночестве, убивая себя. Мало того, что это вредно, так ещё и никак не помогает справится с роем мыслей в голове. Делает только хуже и ещё ярче воспроизводит все картинки, что запечатлелись в голове младшего по прошествии этого месяца. Тихие ночные разговоры стали привычкой, а завтраки от Минхо по утрам уже были обыденностью. Запах Минхо был везде. Он так сильно проникал под подкорку сознания, словно его пришили. Запах свежеиспечённых блинов, ароматизированных свечей, чёрного кофе и какого-то до ужаса приторного аромата ягодного парфюма. Они молчали чуть больше недели, а казалось, прошла вечность. Играли в гляделки на кухне, а затем немо решали, кто пойдёт первый в душ. Минхо ведь не знал причину такого поведения, поэтому наверняка обиделся. Его физиономия в полной мере отображала его эмоции, в основном не самые позитивные. Хан проглатывал всё это, он не знал, что сказать, не знал, как объясниться. Понимал лишь то, что как только лицо Минхо окажется напротив него, он не сможет сдерживать себя. Бокал за бокалом и бутылка пустеет наполовину. Он слышит тихую музыку из комнаты напротив, какой-то американский поп, Тейлор Свифт? Очень похоже. Он по-доброму усмехается, удивляясь тому, как в том грозном с виду парне, может существовать нежность. Но она есть и Хан её чувствовал, ощущал на себе. Он вспоминает события недавней ночи, которые он не должен быть знать, и пытался всеми возможными способами игнорировать, но не получилось.***
Той ночью, уткнувшись в одеяло после истерики, Хан прикрыл глаза. Лежал почти час, пытаясь уснуть. Если бы тоска могла измеряться в волнах, то он бы уже тонул в океане, задыхаясь от нехватки воздуха. Эти дурацкие занавески покачивались из стороны в сторону из-за открытого настежь окна. Оно никогда не закрывалось Ханом, пускай в городе шумно и пыльно, главное, что иногда щебечут птички и соседские кошки заглядывают через оконную раму, подсматривая за Суни, Дуни и Дори. Они, кстати, большую часть времени проводили у Минхо. Если на Дори было глупо обижаться, так как Минхо его хозяин, то Суни и Дуни просто настоящие предатели.
Ночь когда-то была любимым временем Хана. Тогда он считал, что счастье — это остаться наедине со своими чувствами, но с годами их становилось всё больше и негативные преобладали над позитивными. Он пил успокоительные, какие-то таблетки на основе успокаивающих трав, не сильно действенные, они просто помогают держать себя в руках весь день, а ночью сдаются, их время проходит, как и всё в этом мире.
В потолке давно бы образовалась дыра, если Джи умел бы прожигать глазами. Он пилил взглядом белоснежное покрытие и разглядывал люстру, каждую деталь которой запомнил ещё в первую ночь в этой квартире.
Он думал о том, как прекратить общение «девушки» Минхо с ним. Что написать такого, чтобы это не ранило его. Это глупость, ранит всё, а он не хочет видеть его грустным. Хочет хоть иногда ловить улыбку на его лице, пока тот смотрит смешное видео на обеде в офисе или, когда он гладит своего кота, ну или, когда напевает любимую песню.
Хан был эгоистом. Ему не хотелось терять ту связь, что он построил с ним благодаря этому интернет-общению. Джи был уверен, что, потеряв всё это, он не сможет справиться. Он знал Ли Минхо лучше, чем сам Хо думал. Он знал его любимый цвет, напиток; знал, когда он возвращается домой из университета; знал, что он часто посещает танцевальные занятия; знает его любимую сладость и пару раз даже покупал её своему соседу. Это был шоколадный маффин, политый сиропом, настолько сладким, что зубы сводит. Ли так удивился, когда младший угадал его предпочтения, и даже не обратил на это должного внимания, посчитал, что совпадение.
И снова мысли обрываются. Именно на том моменте, когда он доходит до понимания безвыходности ситуации. Он слышит копошение где-то за дверью и быстро переворачивается на правый бок, прикрывая веки. Дверь скрипнула и впустила в комнату полоску блёклого света от торшерной лампы в гостиной. В проёме показался Минхо. Кто же ещё это мог быть? Он постоял так с минуту, наверно проверяя спит ли Хан, а затем тихо пробрался к кровати, присаживаясь у её изголовья. Он потянулся к волосам лежащего на подушке парня, но в последний момент убрал руку. Просто одёрнул её, словно ошпаренный и оглянулся к окну, испугавшись резкого звука на улице. Просидев так ещё пару секунд, Джи услышал тяжёлый вздох, Минхо схватил Дори, который почему-то решил переночевать у Хана, с пуфика в углу комнаты, и исчез. Дверь прикрылась, а затем погас свет в гостиной. Наступила тишина.
***
Это воспоминание мучало его и терзало. Но как оказалось, он умеет сделать ситуацию хуже, когда, казалось бы, дальше некуда. Мир перестал существовать, когда он озвучил свою тайну. —Она — это я. Так просто выпалил то, что скрывал полгода. Увидел лицо Минхо и тут же пожалел. Алкоголь всегда был врагом для Хана, а сейчас сыграл с ним злейшую шутку. Кто-то потянул его прийти в комнату соседа. Нарваться на небольшую ссору, а потом ещё и покидаться вещами друг в друга. Ему нравилось, когда Минхо немного злится, нравилось, что и сам он может заставить Хо краснеть и смущаться. Но вот это чувство перебивало другое, такое липкое и скользкое, похожее на ревность, или злость. Как вообще можно ревновать к себе же? Ну к Михи, которой не существует. В тот момент, когда Минхо говорит, что любит её до беспамятства, Хан выходит из себя. Ему хватает этой капли отвратительного чувства, чтобы совершить огромную ошибку. Он закрывается в комнате и начинает плакать, но уже никак не скрывая это, а потом слышит уведомление, пришедшее на телефон, который валялся где-то на прикроватной тумбочке. Минхо проверил. И убедился. Теперь всё точно плохо. Вечер шёл долго, минутная стрелка еле двигалась на наручных часах, а Минхо, сидевший в гостиной почти под дверью Хана, никак не уходил. Он пару раз крикнул младшему что-то вроде «не реви», но едва ли это улучшало ситуацию. Тон не был злым или осуждающим, но выходить было не то что страшно, больше стыдно. Время близилось к шести утра и только тогда он услышал тихий шорох за стеной. Минхо ушёл спать. Очень вовремя, ведь на работу просыпаться через 2 часа. Хан просидел всю ночь на подоконнике, ветер игрался с его волосами, а первые утренние лучи солнца ослепили его. Утро такое милое, ясное, но ему грустно. Хочется уйти в поле, где никого нет и прокричаться там. В руках зажата фотография с Минхо. Он еле уговорил его сделать это в одной фото-кабинке.— Это полая фигня, пошли на американские горки. –уговаривал его старший, отнекиваясь от идеи с фото.
—Я хочу сфоткаться, пожалуйста, хён. –перед таким умоляющим взглядом даже Минхо не сумел устоять. Через пару минут они уже сидели в этой кабинке.
Даже если Ли говорил, что фото — это не его, он явно скромничал. На этих снимках он выглядит невероятно. Красиво, как всегда и даже…счастливо. Они оба выглядят счастливо здесь. Друг с другом.
Глаза начинает щипать, они слегка слезятся, можно скинуть это на то, что ночь была совсем бессонной. Хан всё решил полтора часа назад. На нём давно тёплое худи и любимые штаны. На подоконнике бумага с заявлением, а около кровати стоит собранный чемодан. Через час к окну должен подойти курьер и поймать бумажку с четвертого этажа. Довольно странный способ, и в телефоне раздался смешок, когда Джи объяснял, что хочет от бедного курьера. Уйти не сказав ни слова? Почему бы и нет. Такое поведение явно не подходит двадцати-двух летнему парню, максимум-семнадцатилетке, который по уши влюбился, но был отвергнут. Или скорее тот, кто признался и сразу убежал, потому что трус. Это будет самым ужасным поступком за всю жизнь Хана, но сейчас его это не волнует. Бумажка летит вниз и поймав её в руки, темноволосый парень говорит: —You’re funny, man. Good luck. –смешно всем, но не Хану, точно не сейчас. В 8.00 он слышит входную дверь, которая намеренно громко была захлопнута. Переждав ещё парочку минут (чтоб уж наверняка), и выглянув в окно, заметив тёмную макушку соседа, он выскакивает из комнаты. На столе стоит завтрак, который предназначен для Хана. Минхо все эти дни молчанки готовил и на него, наверно, по привычке, думает Джи. Быстрые сборы, прощание с котами, которое далось намного тяжелее, чем Хан мог представить, и вот он уже едет в такси. До вылета ещё почти 4 часа, но перспектива сидеть в аэропорту, нежели в апартаментах, которые полностью пропахли Минхо, кажется Хану куда лучше. Люди слонялись из стороны в сторону, громко разговаривая. Некоторые спят, кто-то читает, а кто-то и вовсе плачет. Хану хотелось присоединиться к последнему типу людей, но он подавлял в себе эти порывы, кутаясь в своё худи, словно в защитный плед, который непременно укроет его от всех невзгод. Серые стены давили. В руках сжат стакан кофе, а в сумке лежит билет. Тревога тихонько пробирается в сознание Джи. Он пытается заглушить её музыкой в наушниках, но это плохо помогает. Телефон на режиме «не беспокоить», но уведомления о звонках всё равно приходят. Минхо звонил раз 5 без остановки, а потом прекратил. Писал в чат с Михи, обращаясь прямо к Хану, но ответа не получил. Ну и каково это бежать от каждой ситуации, что не входит в твои планы? Каково это, быть трусом? В голове на удивление пусто, только страх и тревога уживаются вместе, будто подкармливая друг друга, они так сильно сжимают грудь в тиски, перекрывая доступ к кислороду, питают организм лишь зарождающимися чувствами, противными и разрушающими. Сил нет ни на что, единственное, что иногда всплывает, так это яркие картинки с Минхо. Его каштановые волосы и тёмно-коричневые глаза, в которых Хан готов тонуть каждый грёбанный день, но в реальности ему не суждено испытать на себе даже простой симпатии от Ли Минхо. Он способен пробудить в нём чувство ненависти, только и всего. Звонок. Снова. Это Хёнджин. —Хан, звонил? Извини, я не слышал. Спал. –сонный голос раздался из динамика, даря каплю спокойствия. Несовпадение часовых поясов — это худшее, что могли придумать. —Я лечу домой. —Что? Как? –Джинни был хоть и сонным, но взволнованным. —Я сказал Минхо кто я. —И кто ты? –непонимающе спросил Хёнджин, затем в трубке послышалась ругань. —Ты про Михи? –младший пробубнил что-то похожее на «ага». —Он тебя не трогал? –испуганно пробормотал друг. —Трогал? Что? Нет! Он даже не орал на меня. Сидел всю ночь под дверью…Он меня ненавидит. —Ты так решил, потому что он просидел у твоей комнаты? –это стало раздражать, потому что Хван явно тянул не в ту сторону. —Это потому, что я его девушкой притворялся. –тон грубый и нервный. —Прости, мне пора. У меня регистрация. Голос быстро затараторил: —Хан, подумай ещё раз. Это твоё дело, но ты сейчас там, где хотел быть, и с тем, с кем мечтал. Ты уедешь и всё будет как раньше. Твоя жизнь пролетит, а ты так и не узнаешь Ли Минхо. И то почему он просидел около тебя всю ночь. И ещё…то, что он ненавидит тебя…кого ты пытаешься в этом убедить? Меня или всё-таки себя? –молчание. Хван сбросил трубку, когда убедился, что Джи дослушал его. Хан думает. Думает: ладно, я это переживу, но он не скажет никому, что всё равно лелеет маленькую надежду на то, что это не конец. Это убивает. Регистрация. У Хана регистрация.