Твой поцелуй как преступление

      Солоник жил под именем Владимира Кесова в Греции, вместе с 22-летней Светланой Котовой. Пара поселилась в шикарном особняке на берегу моря. Однако лидеров группировок настораживала громкая слава киллера. По заданию «ореховских» в Грецию прибыл не менее легендарный киллер – Алексей Шерстобитов по кличке «Лёша-солдат». 2 февраля 1997 года греческие следователи обнаружили тело Солоника. Он был задушен, а его подруга Котова задушена и расчленена...

      Италия стала для Саши с Юлей ничем иным, как парадизом на Земле. Они спрятались от назойливых глаз, грязных сплетен, осуждения и тяжёлых событий. Юля мечтала, чтобы время замерло и ей никогда не нужно было ехать в аэропорт.       По утрам Белова погружалась в стихию. Как же она полюбила море!.. Его лазурное сияние завораживало, а волны успокаивали, снимали стресс и лишние мысли. Днём — гуляла по улицам Палермо, покупала украшения, вкусности; вечером — проводила время с мужем. Они никогда не лежали на диване, иначе бы сошли с ума. Юля с Сашей то плескались в бассейне, то покоряли итальянские картодромы, то посещали выставки и музеи. Они не нуждались в ком-то ещё — общества друг друга было достаточно.       Поэтому, когда Саше позвонил Макс, он закатил глаза. Так не хотелось касаться рабочих вопросов и отрываться от желанного отдыха!..       — Слушаю, — официально сказал Белов, поглаживая голову Юли.       — Сань, тут форс-мажор. Я узнал, что вам в Италии грозит опасность. Кто-то выяснил, где вы сейчас и сообщил Каверину. Мне нужно быть рядом с вами и контролировать ситуацию.       — Вот дерьмо… — справедливо заметил Белов. Он потёр пальцами лоб и вздохнул тяжко.       Юля прислушалась к разговору, но Саша сильнее прижал трубку к уху.       — Макс, ты можешь заселиться в соседнем доме, но с нами не получится. Без обид, — аккуратно предупредил Саша. Юля закатила глаза, недовольно цокая.       — Я понимаю, да. Вы же детей поехали делать, — Карельский похихикал. — Я бы посмотрел на это, но понимаю…       — Что я отрублю тебе голову нафиг, — закончил Белов фразу ласково. — Ладно, ждём тебя завтра утром. До встречи.       Саша закончил разговор и врезался в лавину вопросов от Юли. Супруга спрашивала абсолютно всё: кто звонил, когда, зачем. Саша вкратце обозначил ситуацию. Внутри Беловой загорелась красная тревожная лампочка. Она ощущала, что что-то не так, видела подвох. Своими опасениями Юля не поделилась с Сашей, хотя хотелось. Белов не принимал на веру факты, подкреплённые только «женским чутьём» и начинал заводиться, когда слышал их. Доказательств у Беловой не было, так что оставалось молчать.       Тревога окутала Юлю, не выпускала из своих хищных лап. Она заставляла прокручивать в голове самые страшные мысли, а это было чревато — Белова не ощущала себя под защитой. Всё внутри мобилизовалось, заставляя сжиматься, будто противостояло невидимой угрозе.       — Юля, всё хорошо? — Саша провёл пальцами по оголённому плечу. По тому, как обычно говорливая Юля притихла, Белов сделал вывод: жена тревожится.       — Всё нормально. — Юля махнула рукой. — Просто думаю о том, когда у нас будет малыш.       — Это вопрос времени, милая. Я уже чувствую, что ты скоро станешь мамой. Я не могу объяснить свои ощущения… — Саша положил руку на живот Юли, поглаживая. — Ждать осталось недолго.       — Дай Бог, — Юля подняла голову и оставила поцелуй на виске Саши, затем легла ему на грудь. Белов гладил Юлю по спине. В камине слышался треск поленьев…

***

      Каверин будто воскрес. Пребывание в тюрьме перестало казаться мучительной пыткой. Даже несмотря на издевательства сокамерников и суровые условия в колонии, Владимир обрёл самое ценное, что может быть у человека — надежду.       Когда приговор по изнасилованию вступил в силу, Владимир думал, что наденет собственноручно верёвку на шею. Всем известно, что делают с сидящими по сто тридцать первой…       И Каверин познал прелести арестантской жизни. Каждый день его мечта о том, что Белов умрёт в мучениях, крепла, но теперь Владимир хотел, чтобы и Юля скончалась. Он понимал, что мысли о браке с ней — утопия.       Одержимость медленно приобрела черты ненависти, а затем и вовсе приняла её облик — Каверин желал им двоим смерти, и знал, как её устроить…

***

      Как прекрасно и ярко светило итальянское солнце над горами Палермо двадцать четвёртого июля. Юля покружилась по комнате. Сегодня она испытывала особый душевный подъём. Она будто стала маленькой девочкой, свободной от земных тревог. Всё, что ей было нужно — улыбаться и смеяться. Лёгким взмахом Белова раскрыла занавески в номере, надела пушистые тапки на ноги и пошла в ванную, чтобы умыться чистейшей водой. Когда с водными процедурами было покончено, Юля подошла к зеркалу, расчесала волосы и сделала пучок — небрежность прядей делала образ домашним.       Саша ещё дремал, обнимая подушку, он даже не заметил подмены. Юля не рискнула будить Белова — вот только не взяла в расчёт баночку с кремом для рук, упавшую на пол и заставившую мужа открыть глаза. Саша потянулся, с рывком поднявшись на кровати и опустив ноги на прохладный пол.       — Доброе утро, родной, — Юля наклонилась к мужу и поцеловала его быстро в губы.       — Доброе утро, милая. Я уже говорил, как тебе идёт этот малиновый халат?       — Нет, но теперь я буду носить его чаще. Мы проспали завтрак, так что думай, что мне готовить.       — Боже, думать… — Саша зарычал от досады, пряча лицо в подушку. Юля расхохоталась в ответ.       — Готовлю яичницу?       Белов принял этот вариант, выбирав наименьший путь сопротивления. Какие вообще могут быть размышления, когда так жарко, а мозг находится в отпуске вместе с его обладателем? Юля покорно кивает, отправляясь на кухню, а там её ждал сюрприз — за столом сидел Макс. Причём, он был так спокоен, как будто бы здесь и живёт. Карельский разглядывал обстановку, даже не шелохнувшись от звука шагов. Юля медленнее стала спускаться по лестнице.

Красной нитью на снегу,

Нарисован чей-то путь,

По нему нельзя идти,

И с него нельзя свернуть.

Котылу, котылу, котылу.

      — Макс? Какого хрена ты здесь делаешь? — Растерянно спросила Юля.       На голос супруги спустился Саша. Он явно не ожидал посторонних, потому что, кроме шорт, на нём больше ничего не было из одежды.       — Макс? — В точности таким же тоном, что и супруга, спросил Саша. Ему стало не по себе. Карельский, наконец, нарушил тишину — тянуть интригу Максу не хотелось — всё-таки, это не театр.       — Помните, я говорил, что вас ждёт опасность в Италии? — Будничным тоном поинтересовался он.       Юля с Сашей так и остались на лестнице, не смея двинуться. Они начали что-то понимать, вот только отдалённо.       Макс поднялся со стула и повернулся к Беловым. На лице появилась улыбка, которая становилась шире с каждой секундой. В ней не было доброжелательности — скорее, такую улыбку видела бы жертва после последнего удара ножом или последнего толчка насильника.       — Эта опасность — я. Настали ваши последние минуты. — Макс достал из кармана брюк пистолет и протёр его салфеткой. Юля заорала, попятившись назад, в отчаянии и страхе. Саша же стоял, как скала — спокойный.       — Макс, ты дурак? Не смешная шутка, ты знаешь, что у Юли психологическая травма после Чечни, — Саша обнял супругу за плечи.       — Я не шучу, Сашенька, я — ваш ангел смерти. Меня послал к вам Каверин. Вы правда думали, что будете жить-поживать, пока он умирает в тюрьме?       — Это был его выбор! — Юля бегом спустилась по ступенькам, метнулась к Максу с кулаками. — Он меня трахал, хотя я просила остановиться! Он заслужил срок!       — Ты лжёшь, Белова, чтобы супруг от тебя не сбежал. Но факт остаётся фактом — ты продажная. Однако, в чём смысл дискуссий, если всё равно ты окажешься перед Богом?       Саша в это время рылся рукой в отсеке. Он стоял за спиной Юли, держал в руке нож и готовился атаковать. Если Макс нагрянул неожиданно, то и ответить ему стоит внезапно. Юля сильнее сжала перила, чувствуя, как лицо прошибает холодный пот. Она молилась, чтобы это был страшный сон…       — У вас есть три минуты, чтобы попрощаться друг с другом, — Макс засёк на будильнике это время, ухмыляясь. — Через три минуты вы умрёте. Эту битву выиграл Каверин.       Саша оттолкнул Юлю в сторону и прыгнул к Максу с ножом, однако, Карельский оказался более ловким. Прогремел выстрел и Саша упал на пол с простреленными ногами. Самый подлый удар, который только мог случиться…       — Саша! — Юля кинулась к мужу, чтобы помочь ему. Вот только чем, если нет даже банальных лекарств? Просто уже от паники Юля делала нелепые действия, лишь бы не стоять истуканом.       — Подойдёшь к нему — убью. Теперь вы не сможете от меня сбежать, — Макс нежно поцеловал орудие мести. Ведь больше никого он любить не мог, теперь он – машина Каверина, целиком и полностью. Макс с лёгкостью отступил от любых принципов, перечеркнул дружбу, чтобы услужить хозяину.       Юля повернулась к Белову, но тот приказал ей:       — Не подходи ко мне, милая. Всё хорошо. Я справлюсь.       Юля схватила стакан и швырнула в Макса. Глупый поступок, но обоснованный для человека, который испытывает животный страх. Макс с удовольствием наблюдал за страдающим Сашей. Такое зрелище, действительно, встречалось редко. Неожиданно глаза Макса замерли на Юле, которая искала в шкафчиках хоть какое-то оружие.       — Ты говорила, что тебя Каверин изнасиловал? — Без эмоций спросил Карельский, подходя ближе к девушке. Юля остановилась. Ладонь сжала металлическую ручку дверцы.       — И что? Не веришь?       — Мне кажется, ты путаешь понятия, милая, — Макс погладил Юлю по щеке. — Сейчас я тебе покажу, что такое изнасилование.       Саша услышал это и внутри всё сжалось. Не может же он дать этому случиться! Белый начал вставать с пола, опираясь рукой об тумбочку. Деревянная поверхность мигом испачкалась кровью.       — Не тронь её, — хрипло сказал Саша. Хотелось бы заорать на всю Италию, чтобы он убрал свои руки от его сокровища и не смел причинять ей боли.       — А что ты сделаешь? Она это заслужила, Белов. Из-за её тупых фантазий человек страдает в тюрьме. Пусть испытает хотя бы крупицу его мучений. — Макс стиснул руку Юли, пока та пинала его и вырывалась. Карельский заломал руки за спину и повёл Юлю в комнату, закрывая дверь на ключ. Саша подполз к двери и стал бить кулаками в неё. Как одна из форм протеста…       Юля вцепилась ногтями в кожу щеки Макса, оставляя длинные красные следы. Это привело Максима в ярость и он швырнул Юлю на кровать — она ударилась головой, но сдержалась, чтобы не заплакать, тем самым выдав свои эмоции и доставив ему ещё больше удовольствия. Драгоценные секунды были упущены из-за пульсирующей боли в висках — Макс впечатал Юлю в кровать, начиная разрывать одежду на ней.       — Кричи как можно громче – тебе это не поможет, зато Белову будет больнее, — хрипло приказал Макс. Зубы хищно оттягивали нежную кожу на шее, будто хотели прокусить сонную артерию.       — Тварь, блять… — Прошипела Юля, отвернув голову. — По нормальному, видимо, у тебя с бабами не получается.       — Рот закрыла! — Пощёчина по лицу, со всей силы. Его руки сжимали грудь, так, что Юля чуть ли не плакала. Она сцепила зубы, молясь, чтобы пришло какое-нибудь спасение, но его всё не было.       Саша, тем временем, тщетно искал в шкафах то, чем можно было бы выломать дверь. Он налегал на неё, но ему не хватало сил, чтобы выломать ту к чёртовой матери. Когда он вновь влетел в преграду, упал на пол и больше не встал, убитый собственным горем. Он закрыл глаза, разжал кулак и неподвижно лежал, пока его кровь впитывалась в ковёр.       Звякнула пряжка ремня. Юля зажмурилась, чтобы не видеть то, что она будет помнить в оставшиеся часы жизни. Сердце билось настолько часто, что грозилось выпрыгнуть из груди.       Ладони Макса легли на бёдра девушки, властно, как будто она — его собственность. Белова сцепила ноги в отчаянье — в этом она видела свой последний шанс спастись.       Не помогло.       Одним движением он вошёл в неё, сильно толкнувшись. Она была абсолютно сухой внутри, из-за чего казалось, словно её живьём разрезают на части. Юля начала кричать громче, когда он добавил темп, доставляя маниакальное удовольствие Карельскому — от осознания этого с губ то и дело срывались новые и новые всхлипы.       Она сжала в пальцах тонкую простынь, которая успела стать влажной от пота. Внутри всё разрывалось и трескалось от грубых толчков; в каждом действии была продиктована ненависть — такая, какую мог испытать только бездушный человек. Характер происходящего стал животным, грязным и отвратительным.       Когда он закончил, Белова умерла в первый раз.       Пытка продолжалась несколько часов. После неё Юлю за волосы выкинули из комнаты, не дав завернуться даже в простыню.       — Прости, — единственное, что успела сказать Юля Саше, пока Макс заряжал пистолет.       Саша лежал и, изнемогая от боли в ногах, смотрел в потолок. Узорчатый ковёр медленно впитывал смесь их крови. Для Белого, как никогда, стала понятна мысль — это всё. Действительно, всё. Его жизнь, полная поворотов, препятствий, побед и поражений, окончится так по-дурацки, из-за доверия к людям. Саше было больно, но он не подавал виду, чтобы не дать противнику повод порадоваться. Белый мысленно читал молитву, готовясь предстать перед Богом. В груди была обида и боль за то, что его мечты, планы никогда не найдут отражения в реальности. Саша не услышит плач долгожданного ребёнка от Юли, не купит дом.       Юля же лежала, сцепив зубы и кулаки, и стонала от боли. Она не хотела так просто сдаваться, поэтому встала с ковра и потянулась в сторону ножа. Макс заметил этот манёвр — его глаза хищно сверкнули, а руки взяли пистолет.       — Юля! — Заорал Саша.       — Идиотка, — по-отцовски ласково сказал Макс и выстрелил в Юлю. Чёрт возьми, какой же меткий, хоть бы раз промахнулся! Белова вновь оказалась на полу. Макс попал в живот. И здесь Юля отчётливо поняла — ей осталось совсем немного. Она же хорошо знала последствия ранения, на примере Пушкина. Вот только ей не дали возможность поучаствовать в дуэли и спастись.       — Саша, спасибо тебе за всё. — Юля повернулась к мужу, выдавив подобие улыбки. — Ты был самым прекрасным человеком в моей жизни. Если бы не ты, я бы никогда не узнала, что такое счастье и любовь.       — Вот, пошла дохлая лирика, — Макс улыбнулся, сев на стул. Разыгранный им спектакль удался.       Юля проигнорировала колкость и продолжала говорить:       — Всю жизнь я… — Слова стали даваться тяжелее. С каждым словом Юле казалось, что силы покидают её, тело становилось ватным; руки перестали её слушаться, но она из последних сил зажимала рану, из которой уже вытекала наружу кровь, и продолжала смотреть на Сашу, пытаясь представить, что они только вдвоём здесь и сейчас: — …сталкивалась с тем, что меня любили за что-то. За красоту, за то, что в постели хороша. А твоя любовь безусловна, потому и прекрасна. Ты… ты помог мне вылезти из депрессии, можно сказать, воскресил меня. Если бы я знала, что наш итог будет таким, я бы не изменила линию своей жизни… — Юля на секунду зажмурилась: боль становилась невыносимой, горячей и обжигающей. — …И осталась бы с тобой.       — Юлечка, солнце моё… Ты открыла во мне новую, чувственную грань. Ты тоже меня спасла из брака, где не было никаких перспектив. С тобой я достиг тех высот, которых хотел. Твоя улыбка была теплее солнечных лучей, ярче звёзд…       Юля стала закрывать глаза, лицо приобрело жёлтый оттенок.       — Юля, нет, не закрывай глаза, —дрожащим голосом попросил Саша, потрепав Юлю по плечу. Конец стал неизбежно близок, как бы Белов не старался оттянуть этот момент. В его голубых глазах, в которых Юля находила любовь, застыли слёзы. Смысл играть в лишённого эмоций, если смерть уже дышит в спину?       — Саша, давай умрём в обнимку, — прохрипела Юля. Она сама уже смирилась с судьбой, даже ждала последнего мгновения. Можно ли жить с пониманием того, что тебя изнасиловали на глазах супруга? И сколько она выдержит боль в ногах и животе? Смерть избавит её от всех мучений, определённо.       — Как в «Соборе Парижской Богоматери»?       — Да, — Юля подползла к нему на сантиметр и заключила в объятия. Сашу ни на что не хватило, кроме как положить руку на спину жены. Макс усмехнулся издевательски. Всё хорошее, что могло проявить сочувствие, очерствело. Карельскому было весело смотреть на умирающих влюблённых.       Юля и Саша умерли от обильной кровопотери и заражения крови… Как они и хотели, их тела обнаружили вместе. Будто две части влюблённого сердца, которые теперь всегда будут рядом друг с другом. Их любовь стала выше земной, растворилась в вечности. Они закончили своё существование, как в пресловутых детских сказках: жили долго и счастливо, и умерли в один день.

***

      Витя метнулся к телевизору, когда начались вечерние новости. Он привык их смотреть без устали, ожидая появление любимой Юли. Бригадиры спокойно сели на диван, обсуждая прошедший день.       — Надо Белову позвонить, — сказал Фил. — Спросить, как у них дела…       Ответ Валере пришёл тут же, с экрана телевизора.       — Только что поступило известие, что депутат Государственной Думы РФ Александр Белов и его супруга, наша коллега, Юлия Белова были найдены мёртвыми в номере отеля, — сообщила ведущая.       — Чего?! — Витя ударил по пульту рукой и случайно сделал громче.       — На теле убитых обнаружены следы огнестрельного ранения, что, по словам медиков, и послужило причиной смерти. Следствие не исключает вероятность, что перед гибелью женщина подвергалась сексуальному насилию. Полиция Италии будет сотрудничать с российскими силовиками, чтобы найти виновных… Александр вступил в свой пост полгода назад, но уже успел предложить несколько важных законопроектов…       На заключительных словах Витя выключил телевизор и сел на пол. Он не шевелился, поражённый навзничь этой информацией. Пчёлкин ничего больше не слышал. Всё замерло, остановило свой ход. В голове повторялись слова: «Юля и Саша убиты». Космос с Филом тоже замолчали, будучи шокированными не меньше него.       Витя схватился за голову, часто глотая воздух. Плечи поникли под грузом страданий. Может быть, это всё прикол? Саша сделал сюрприз перед возвращением. Но прошёл час, два, и никто не разоблачил его.       — Саньку жалко, пиздец. Столько планов было, — Космос налил водки в три рюмки. Четвёртая будет пустовать всегда.       — Мы потеряли брата, Кос, — Фил поморщился, но вовсе не от горечи водки. Щипало в носу, а голова раскалывалась от тяжёлой информации, которая умещалась в пару слов.       — Как мы будем без Саньки, а? — Кос резко выронил рюмку из рук и начал рыдать. Подобная смена настроения была не удивительна для него. Фил похлопал Космоса по плечу. Витя сидел в углу, отрешённый от всех. Ему было вдвойне хуже, чем друзьям.       До похорон распавшаяся бригада не разговаривала друг с другом. Любое слово, улыбка казались преступлением по отношению к погибшим. Легче не становилось.       Погребение было двойным. Бригадиры не знали, над кем рыдать и причитать. Останавливались то над Юлей, то над Сашей. Стоит ли говорить, что испытал Витя Пчёлкин, который потерял в один день и брата, и любимую?.. Он падал на колени, кричал, бил кулаками о землю, рвал волосы, резал себе руки осколком стакана. Лишь бы не чувствовать моральные страдания и иметь возможность переключиться на более простое и излечимое.       Казалось, что гости на похоронах затопят Москву слезами. Тётя Катя, обычно сильная и волевая, оплакивала племянника, утирая слёзы уголком платка. Фроловы-старшие отворачивались до последнего, чтобы не видеть гроб с телом совсем молодой дочери. Журналисты с ОРТ сдержанно демонстрировали скорбь, но всё равно срывались на всхлипы. Юля всем стала родной в редакции за счёт отзывчивости и профессионализма.       Оля пришла на похороны тайно, в чёрном плаще и очках. Она не хотела, чтобы люди знали о том, что Саша оставался для неё важным человеком. Сурикова верила, что они обязательно помирятся, когда Белов наиграется с Юлей — даже на развод она ехала с верой в воссоединение, но этого не произошло и Оля продолжала жить слепыми надеждами. Они были заключены в Саше, а теперь лежали в роскошном лакированном гробу.       Пчёлкин на всю жизнь запомнит, как увидел в морге тела. Тогда на них ещё не успели нанести погребальный макияж. Юля лежала, растерзанная. Царапины на груди, простреленные, неестественно вывернутые ноги. Глаза прикрыты, точно она просто уснула. Запёкшаяся кровь на теле Саши осталась даже на одежде…       Похоронили чету Беловых на Троекуровском кладбище. Кремацию отвергли сразу — бригадиры хотели верить, что их души переселятся. На могильной плите выгравировали золотыми строчками:

«Белова Юлия Александровна

19.05.1970 — 24.07.2000

Белов Александр Николаевич

03.12.1969 — 24.07.2000

Кто сказал, что нет на свете настоящей, верной, вечной любви? Да отрежут лгуну его гнусный язык!».

      Идея с бессмертной фразой Булгакова принадлежала Веронике Карповой. Она часто говорила о «Мастере и Маргарите» с Юлей, восхищаясь талантом Михаила Афанасьевича. Когда Ника узнала обстоятельства смерти Беловых, эта цитата сама возникла у неё в голове. Никто не возражал, так как даже дураку ясно было — они стали примером самоотверженной любви.       Той, которой неподвластна смерть и земные преграды. Той, которая возвышает людей и делает их счастливее. Той, которая даётся не каждому — только достойным…

***

      Прошёл год. Бригадиры совсем вышли из криминальной деятельности, так как без руководителя это было бессмысленным. Дыра в душе не заполнилась. В отношениях ребят наметились проблемы. Любой разговор невольно возвращался к Саше, к совместным воспоминаниям — и рана саднила.       В народе ходили слухи о том, что Саша и Юля живы. Люди активно проводили аналогию с убийством Александра Солоника, даже связывали Белого и Македонского. Кто-то говорил, что видел Юлю на похоронах. Ничего общего, конечно, с реальностью эти слухи не имели.       Витя Пчёлкин женился на Оле Суриковой, брак строился на взаимном уважении. Поступок не продиктован большой любовью — скорее, желанием иметь человека рядом, надёжное плечо и поддержку. Оля пыталась забыть супруга и отдалась первому, кто ей предложил руку и сердце. Было ли ей стыдно за это? Нет. Оля готова была на всё ради успокоения души.       Первоначально Витя был своеобразным порталом в первый брак Оли. Переступить через прошлое — вот что было важным и необходимым. Оля смогла, благодаря заботе Вити. Они также стали родителями — Ваня Белов (потом уже Пчёлкин) вернулся к родителям.       Макс умер через месяц. Витя с Космосом подключили своих людей и вычислили крысу. Месть была жестокой: более двадцати ножевых и оторванные конечности. Каверина убили в тюрьме по приказу Александра Фёдоровича.       Души Саши и Юли успокоились, и воссоединились на небесах. То была награда за страдания и мучительную гибель — теперь их ничто не разлучит…