Твой поцелуй как преступление

'Cause this is where I wanna be Where it's so sweet And heavenly I'm giving you all my, giving you all my Giving you all my love Giving you all my, giving you all my Giving you all my love All my love

      — Макс был вообще на свадьбе?       Сейчас Белов будто отматывал плёнку торжества назад, но смотря на неё через призму Максима. Саша не помнил рядом с собой помощника. Он видел Нику и Толика, свою любимую, тёщу и тестя. Шмидт тоже был. Но не Макс.       — Нет, он приехал поздно. Я его обыскал. Оружия не было. Я думаю, это не он. Подумай сам — он девять лет с тобой работает. Как он может убить Юлю?       — Мы живём в таком мире, Шмидт, — Белов затянулся, отойдя от начальника охраны. — Что даже такой преданный человек может воткнуть хорошенький нож в спину. Я никому не верю. Понимаешь? И у меня много неприятных вопросов к Максу теперь.       — Даже Юле не доверяешь? — Шутка, высказанная Шмидтом, помогла разрядить обстановку. Саша немного сбавил концентрацию адреналина в крови. Он отреагировал хохотом.       — Юльке верю. Чуть больше, чем вам. Она зависима от меня также, как и я от неё. Хотя, то, что она металась от меня к Вите, мне не нравилось. Короче, времена, как в 1598 году.       Шмидт продолжал хлопать глазами. Белов пояснил:       — Смутное время в России. Ладно, как там Юля? Надо в ресторан уже ехать! — Белов вернулся мысленно к свадьбе. Он заторопился к машине, посмотрев на наручные часы. Юля прибежала к нему, уже счастливая и довольная. Как будто в неё не стреляли. Не было никаких угроз по телефону.       — Я отлично! Если вы обо мне. Ника меня успокоила.       Гости и молодожёны сели в огромную машину, по размерам напоминающую микроавтобус. Тётя Катя тепло обняла Сашу, поздравила его ещё раз с торжеством. Она, которая знала Сашу с пелёнок, понимала — сейчас он действительно любит свою жену. Да, первоначально она осуждала его, молча, правда. Судьба брошенной Оли беспокоила Катю. В конце концов, семья распалась. С другой стороны — невеста хорошая.       — Сань, точно у тебя всё нормально? Впрягаться за тебя не надо? — Внезапно подал голос Александр Фёдорович. Белов помотал головой, гладя Юлю безымянным пальцем по руке.       — Не надо тут порожняк говорить, я вижу, что тебе уже скоро «Атас!» надо будет кричать. Меня не устраивает, что в мою дочь стреляли. Если это с тобой связано, я не знаю, что я с тобой сделаю! — Александр провёл пальцем по своей шее. Белому не понравилось такое обращение с собой и он незамедлительно кинулся в атаку:       — После вашего поступка в адрес дочери я бы вообще рот бы закрыл и на замке держал.       — Ты со мной так не разговаривай, понял? Мало не покажется.       И так, чтобы женщины не слышали, Фролов прошептал злобно на ухо Белому:       — У меня звёзды на плечах, две ходки, за убийство и мошенничество.       Этой информации не было достаточно, чтобы напугать бывалого Сашу Белого. Он лишь сделал вид, что покорился, чтобы не портить праздник Юле. Саша кивнул, пожал руку Фролову, а сам послал его на три буквы.       Естественно, как любой нормальный мужчина, Саша не забыл 1996 год, когда Юля была вынуждена встречаться с Витей ради спасения задницы отца. Ни о каком перемирии речи идти не могло, пока что. Белый и так с трудом терпел его присутствие на свадьбе.       Витя хранил скорбное молчание. Как будто он похоронил свою любовь, себя самого закопал после того самого «да» во дворце бракосочетаний. Не шевелился, потому что даже не видел в этом смысл. Просто замер, погружаясь полностью в торжество его поражения.       — Космос, а сердце может разорваться? — Пчёлкин не повернул головы, будто адресуя вопрос спешащим прохожим. Его перебили люди в машинах, которые сигналили молодожёнам.       — Да. Короче… В сердце есть струны, которые лопаются при сильной эмоциональной травме. В результате сердце теряет свою форму и не может качественно перекачивать кровь. Человек умирает. Но тебе это не грозит. Ты обязательно справишься. Есть ещё жизнь после безответной любви.       — Я не смогу, Космос. Я так сильно люблю Юлю… Я не могу нормально контактировать с Сашей, но я не хочу терять близкого друга. Всё очень сложно. Но я постараюсь отпустить, — пообещал Витя, ударив кулачком. — Кос, помнишь, ты говорил, что тебе нравится мой галстук?       — А, тот, тёмно-синий? Да, было. А что?       — Заедешь в воскресенье, заберёшь его, — Витя кивнул. Каждое действие, даже моргание стало трагически замедленным.       — Вить, тебе надо развеяться. Поедем в ресторан, Саша там купил дохера алкашки. Попей, потом наутро будем думать, что делать. Ты же после Суриковой думал, что нет любви, но появилась Юля.       — Приехали! — Саша вышел из машины торопливо, помогая Юле выйти. Они затормозили возле огромного здания, похожего на дворец. Космос что-то сказал Шмидту. В его руке оказался микрофон. Космос обогнал всех, взобрался на самую высокую мраморную ступеньку и крикнул:       — Граждане! Товарищи!..       — Он перепутал барокко с социализмом, — хихикнул Белов.       —… Вы приглашены на замечательный, сногсшибательный бал по случаю союза двух сердец — Александра Белова и Юлии Беловой! Я буду вашим наставником. Итак, возьмите друг друга за руки и поднимитесь по лестнице. Только будьте бдительны: на свадьбе работают фотографы!       Саша с Юлей были на первой полосе колонны. За ними проследовали Александр и Ольга Фроловы, потом маленький Ваня с подружкой, Ника с Толиком. Мужчины из криминала просто встали рядом, без рукосплетения. Витя остался один. Заметив его растерянность, тётя Катя подошла к нему, протягивая руку и смеясь. Пчёлкин принял руку четы Беловой и прошёл в конце.       Ещё никогда красный бархатный ковёр не видел столько красивых туфель, высоких каблуков и лакированных ботинок. Роскошь шла от каждого гостя — о тематике мероприятия были предупреждены заранее. Шмидт открыл двери с деревянной резьбой и золотой ручкой. Держал, пока не зашли последние участники.       Высокие потолки давали ощущение простора и безграничной свободы. Паркетный пол был вылизан до блеска. Вокруг столов с мягкой скатертью уже хлопотали официанты, одетые под лакеев. Столько закусок ещё никто не пробовал!       А золота сколько было вокруг! Несчётное количество. Верная примета барокко нашла своё подтверждение здесь, в этом зале. Золотые скульптуры, картины той эпохи в блестящих рамах. Росписи на потолке была присуща ясность, простота, рациональность — три слова, которые образуют собой тождество барокко, было здесь.       — Итак, — Космос занял место на сцене с занавесом. — Прежде чем мы примемся за вкусную часть нашего торжества, молодожёны отдадут вам дань уважения кругом почёта! Аплодисменты!       Юля положила ладонь на Сашину, аккуратно, почти взмахом. Отчеканивая каждый шаг, они прошлись вокруг гостей. Юля даже головы не опустила, старалась сохранять холодное спокойствие, как от великой царицы. В глаза бил яркий свет. Хрустальные люстры отражали его в виде пятен на полу.       Замерли в исходной точке и поклонились. Юля сделала подобие реверанса под бурные аплодисменты зала. Белов улыбнулся супруге и повёл её на места — у них были кресла, мягкие, кожаные, в отличие от гостей. Надо же как-то выделить невесту.       — Итак, теперь, когда наши молодожёны поприветствовали гостей, мы предлагаем вам отведать первое блюдо из нашего меню! Налетаем, господа — я знаю, как вы проголодались! — Объявил Космос, убегая сразу за стол.       Космос никогда не вёл свадьбы. Просто внезапно ему пришла в голову гениальная мысль попробовать себя в роли тамады. Так он ещё хотел помочь сэкономить Саше. Кос подумал, что он любит шутить, дурачиться, он весёлый парень с громким, бойким голосом. Чем не ведущий свадьбы? Юля за ночь набросала план свадьбы, примерный сценарий и дала почитать Космосу. Естественно, Кос ничего не выучил, просто сделал шпаргалку на руке.       — Пиздец, я голодный, как волк, — пожаловался Кос, сметая мясо по-французски со стола. — Пардон муа за выражения!       — Я тоже голодна. Но всё-таки я жду торт, — Юля отпила шампанского. — Сань, когда там суд, не помнишь?       — 14 мая. Не парься, Юлька! Мы этого Володю раскатаем в два счёта! — Белов ударил кулачком Юлю по предплечью. — Всё, расслабься. Сегодня праздник. Отключи голову.       — Хорошо. Мы сплели две ветви власти, Саша. Законодательную и информационную. Мне вообще кажется, что наш союз случился, чтобы мы помогли России подняться с колен, — Юля поцеловала Сашу в щёку.       — А я думаю, что мы помогаем друг другу выжить. Благодаря тебе я легче отношусь к своему прошлому. Ты мой напарник в борьбе с жизнью. И с собой.       Они обнялись и скромно поцеловались. Ника восхищённо вздохнула. Юля рассматривала кольцо, что блестело от ламп.       — Я кстати бриллианты люблю. У меня их никогда не было. Это сколько карат, если не секрет?       — Да вроде пятнадцать.       Бывшая Фролова чуть со стула не упала. В голове примерно подсчитала — примерно миллион пятьсот долларов. Она знала, что её муж богат, но не настолько же. Видя культурный шок в глазах Юли, Саша объяснился:       — Шучу. Пять карат. Но если ты так любишь драгоценности, я тебе куплю серёжки и кулон. И ещё что-нибудь. Проси, я тебе всё сделаю.       — Хочу Солнечную систему себе в карман, — уверенно заявила Белова, поглаживая Белова по коленке, сначала ладонью, потом кончикам пальцев. Белов сжал сильнее вилку.       — Милая, не провоцируй. Ради всего святого.       — Я не провоцирую. По-моему, моё нахождение рядом с тобой тебя здорово возбуждает.       — Ну логично, я бы тогда не женился на тебе.       — А, то есть только это тебя сподвигло? — Шуточно обиделась Юля.       — Нет. Меня сподвигла любовь. Вернее, что-то большее, чем это. Друзья! Я хочу сказать тост! — Белый поправил галстук. На сцене пианистка играла что-то меланхоличное.       — Юля, встань, пожалуйста. Пидорасы пьют сидя, — напомнил Белый. Юля поспешно вскочила, поправив подол платья.       — В общем. Я не умею говорить прям красиво. Я буду говорить от души, от сердца, от шампанского… Сегодня тот день, к которому я шёл на протяжении многих лет. Я наконец-то стал мужем Юли. Я безумно люблю тебя, и готов кричать об этом на весь мир. Меня настолько переполняет чувство… Оно окрылило меня. Именно благодаря тебе я смог достичь своих целей. Я стал мудрее, взрослее. Я гарантирую, что все обещания я сдержу, ведь… Как сказал Владимир Ильич Ленин, мир создан не словом, а деянием. Выпьем же за нашу любовь!       Громкое улюлюканье гостей завершило речь. Все начали соприкасаться бокалами, без разбора, иногда повторяясь. В такой кутерьме рук было легко запутаться. Юля подкрасила губы и быстро на ухо сказала:       — Белов, про мир сказал Горький. В «Несвоевременных мыслях». Не Ленин.       — Ну извини, я помню, что они как бы… Про революцию говорили оба, — Белов развёл руками.       — Ленин ею занимался, а Горький говорил о ней.       Белов налил ещё шампанского Юле. Заткнуть поцелуем нельзя, значит, немного расслабим, увеличив градус.

***

      После того, как люди набили желудки, Космос вернулся на сцену. Уже немного пьяный, но такой же счастливый и с бешеной харизмой.       — Друзья! Мы вкусно поели! Так что начинаем наш конкурс! Мы все знаем, что в восемнадцатом веке были роскошные балы и головокружительные танцы! Предлагаем прикоснуться к тому времени и поучаствовать в конкурсе! Танцуем вальс, а наше независимое жюри, — Космос указал на тётю Катю и Люду. — Будем оценивать и отбирать лучших. Они получат суперприз! Какой? Пока секрет! Выбираем себе пару!       Всё предсказуемо. Юля подошла к Белову; Ника к мужу; родители друг к другу. Остался лишь один Витя. Он глазами искал хотя бы одну свободную женщину — не получилось. Подобно ребёнку, которого оставили одного на утреннике, Витя был неприкаянным. Он обнял себя, сжав лацканы пиджака. Ещё никогда он не оставался без партнёрши.       И вот в этот момент, когда все кружились в вальсе, обнимаясь и порхая по залу, Витя понял, насколько он одинок. Потеря Юли для него означала вечное уединение с самим собой. Вот такой и была цена ошибки в девяноста пятом, когда физиология оказалась выше чувств. Теперь его ничто не держало здесь. Витя сидел на скамейке с бокалом виски, очерчивая танцующих взглядом. Грусть вызвала нежелание двигаться и участвовать в празднике. Душу царапала тоска по любимой женщине. Горло сжало отчаяние.       Витя отпил бордовой жидкости с кусочками льда и встряхнул головой, будто отгоняя негатив. Не вышло — он только сильнее вцепился в Пчёлкина. Витя отставил в сторону бокал, вздыхая.       — Ёбаный рот, — ещё никогда мат не произносится от чистого сердца. Никогда Витя не мог так оправданно воспользоваться нецензурной лексикой.       Праздник жизни прошёл мимо Вити. Кажется, что это конец?.. Чтобы сильно не бросаться в глаза своим одиночеством, Витя вышел на пол и начал двигаться в такт бальной мелодии. Размахивал руками, крутил ногами, выплёскивая боль. Кажется, что танцевальная терапия помогла — Пчёлкину стало немного легче. Или это виски действовал — неважно. Главное, эффект появился.       Наконец конкурс закончился. Космос подошёл к жюри и переговорил с ними. Катя долго объясняла свою позицию, рукой показывая то на Витю, то на Фроловых. Люда возражала, так, будто от этого зависело олимпийское золото.       — Итоги! — Космос поднялся на сцену. — Наше жюри долго спорило и пришло к тому, что победили Александр и Ольга Фроловы!       Зал отреагировал свистом.       — Но! — Сказал Кос, подняв указательный палец вверх. — Но мы приняли общее решение выдать приз зрительских симпатий, за креативность… Виктору Пчёлкину! Поприветствуем его аплодисментами! — крикнул он в микрофон. Витя подошёл к другу, пожал руку, улыбнулся на камеру. Кос отдал ему подарок — бутылку элитного коньяка.

***

      Принесли торт. В высоту — примерно с человека. Как и хотела Юля, блюдо было создано из шоколада. Внутри — мягкий бисквит. На самом верху — Купидон, выполненный из белого шоколада.       — Друзья! Сейчас наши молодожёны отрежут первый кусок торта вместе, чтобы жизнь была сладкой, как мёд! — сообщил Космос. Юля взяла в руки нож. От радостного волнения руки дрожали, поэтому Саша поспешил прийти на помощь. Саша несколько раз опустил и поднял нож, точным движением. Не зря он умел с ножами работать. Кусочки торта раздали всем гостям.       — Bon appetit! — Пожелал Кос, убегая в зал. Он сел по левую сторону от Белого, налегая на тортик.       — Саша, я нормально вообще работаю? Я просто как-то ну… Думаю, может я вообще туплю жёстко?       — Ты отлично справляешься. Только следи за жестикуляцией, — сказала Юля. Она радостно улыбалась. Белому не очень понравилось — он не любил настолько сладкие блюда.       — Слушай, чё она говорит, баба разбирается, — Белый с хлопком опустил руку на колено Юли, и она едва не подавилась тортом.       Юля очень переживала из-за предстоящей первой брачной ночи. Если раньше мысль об этом событии её радовала, заставляла погружаться в эротические грёзы, то сейчас Фролова переживала не на шутку. Проблема была в том, что Юля боялась соскочить. Юля не имела близости с Беловым после интервью с Кавериным. Она снимала напряжение разными способами — рукой, губами, ртом, но чтобы полноценно… Юля не хотела разочаровать Белова, но думала, что не справится со своими страхами.       Юля периодически переводила взгляд с гостей на Сашу и мыслями возвращалась к тому, что будет сегодня ночью. Или завтра. Юля попросила официанта повторить шампанское и сказала себе мысленно:       «Нет уж. Я не позволю этому чудовищу разрушить мой брак. Я не разочарую Сашу».       К Белому подошли представители криминалитета, что было видно по одежде и манере речи. Они вручили подарок — дорогое ружьё. Саша прицелился, но не опробовал презент в действии. Братва начинала скучать, пока Кос не вернулся на сцену и не сказал:       — Друзья! А сейчас мы на машине времени отправимся из восемнадцатого века в двадцатый! Будем гулять, веселиться, до самого утра! Самое время растрясти животы и пуститься в пляс! Диджей, врубай!       Неожиданно включилась песня C. C. Catch. Бандиты одобрительно крикнули что-то типа «Опа», вскакивая с мест. Юля побежала к сцене, вместе с Белым. Вот здесь начался самый настоящий кавардак. От грациозности и светского этикета ничего не осталось.       Наконец-то появилась возможность выплеснуть всю энергию наружу. Космос крутился на полу в стиле брейк-данса. Фил танцевал пасодобль на свой лад. Белов на столе разорвал рубашку, заорал, как орангутанг, стуча кулаками по широкой груди. Пчёла с Фроловым разбили бокалы на мелкие осколки. Бить посуду им очень понравилось, поэтому в ход пошли и тарелки. Юля с Никой крутились вокруг друг друга.       Саша выпил ещё немного алкоголя, и музыка дошла до национальных традиций Дагестана. Белов с братвой, положив руки друг другу на плечи и встав в цепочку, взмахивали ногами на столе. Юля хохотала во весь голос, лёжа чуть ли не на подруге.       Такой контраст очень понравился гостям. Свадьба запомнилась надолго. Особенно владельцам ресторана, которые потеряли практически всю посуду, покрытие пола и пару столов-танцполов…

***

      Утром гости разъехались. Кос сел в любимый «Линкольн» и потребовал у Белого:       — Делай мальчика второго! У Фроловой должен быть сын!       — Так я ж об этом и говорил! — Возмутился Фил. — Чё, ты уже проспорил?       — Мы разберёмся сами, кого сделаем, — Белый поднял жену на руки, вовлекая в долгий поцелуй. Машина с участниками торжества уехала — Шмидту предстояло всех развезти по домам. А Саша с Юлей поднимались по лестнице в свою квартиру, чтобы остаться наедине, скрыться от любопытных глаз и внешнего мира.

***

      Юля про себя отсчитывала этажи, которые оставались за лестничными пролётами. Подъезд освещался только лунным светом. Саша крепко держал жену за руку, чтобы она не упала и не подвернула ногу. Она снова была ведомой им, только в буквальном смысле.       — Надеюсь, в эту брачную ночь всё пройдёт нормально.       — А что было в ту? — Полюбопытствовала Белова, понимая, что ответ будет плохим.       — Да гранату подбросили, чуть не взорвались. Я вовремя заметил.       — Ну а меня чуть не пристрелили, — напомнила Юля. Только не как Ольга — с раздражением, а весело и беззаботно. Юле даже нравились сюрпризы, связанные с бандитской жизнью Саши.       — Забавно, да? — Саша остановился у дверей, крутя головой по сторонам. Язычок пламени зажигалки нарушал полумрак. Саша осмотрел каждый закоулок, уголок.       — Всё чисто, — вынес вердикт Белов. — Пойдём? — Саша повернул два раза ключ вправо и протянул руку. То приглашение было нечто большим. Саша звал её в семейную жизнь. И Юля приняла его — вошла в квартиру, снимая белоснежные туфли на каблуках. Саша положил ключи на тумбочку, медленно, тихонько так. Подошёл к Юле так близко, что Белова не видела вокруг себя ничего. Всё померкло, стало ничтожно малым, исчезло. Был только тот, которого она сейчас так сильно желала.       Все страхи, сомнения ушли из разума Юли, когда губы Белого накрыли её собственные. Поцелуй через мгновение стал жарким и глубоким — Саша не любил тянуть с невинной нежностью. В Юле разгоралась страсть, которую она и хотела ощутить. Когда ноги подкашиваются, к щекам приливает кровь, а мысли становятся неприличными и грязными.       Саша вынимал шпильки из волос Юли — одну за другой, с восторгом наблюдая, как пышные волосы падают на плечи. Дыхание ускорилось — Юля сжала пальцами ткань пиджака на спине.       Саша приподнял Юлю двумя руками и та засмеялась. Прижалась к нему, обвив двумя ногами тело, а руками обнимая шею. Для Белого Юля была чем-то вроде пёрышка, нести её было приятно и легко. Пара шагов, и дверь в спальню больше не отделяла их от постели. Пока Саша шёл, Юля дразнила его, без всякого зазрения совести — ёрзала, царапала ноготками шею, тихонько шептала что-то на ухо, выскуливала его имя.       — Ребёнка хочешь?       — Да.       В нетерпении Саша кинул её на кровать и сел сверху, целуя в шею. Юля запрокинула голову назад, еле вбирая воздух в лёгкие. Веки прикрылись. Юля всё же решилась.       Она неожиданно спрыгнула и сама с себя сняла платье. Воспользовавшись заминкой Саши, толкнула его со всей силы на кровать, оседлав его сверху.       — Ты же это в тире загадывал за победу? А? — Юля ещё раз качнула бёдрами и легла на Белого. Положила руки на щёки и поцеловала в губы, проникая языком в рот.       Белов опустил ладони на ягодицы Юли, грубо сжимая. В висках у Юли застучала мысль «сильнее, сильнее». Эта сила вскружила голову, и Юля наклонилась назад, открывая полный обзор на почти обнажённое тело.       Саша убрал «почти», расстегнув с лёгкостью кружевной лифчик. Юля же сняла пиджак, рубашку. Юля взмахнула головой. Её заводила мысль о том, что такой прекрасный, харизматичный мужчина, как Саша Белый, сейчас лежит под ней и хочет обладать ею.       Она будто исполняла танец своей страсти: извивалась, двигала головой, медленно, прикрыв глаза. А Саша старался запомнить то, что видит, чтобы потом вспоминать в разлуку и воспроизводить в памяти, улыбаясь.       Он приподнялся на локтях и обхватил губами один затвердевший сосок. Языком проводил по нему, провоцируя громкий стон. Юля схватила за волосы, выдохнула шумно. Сам того не ведая, он случайно нащупал то, что способно снести крышу его жене.       — Я… — Он хрипло что-то хотел сказать, но Юля приложила палец к губам, веля молчать.       Не желая больше мучать и себя, и его, она вводит орган до конца, бёдрами производя круговые движения. Ритмично двигалась, то замедляя, то ускоряя темп. Она чувствовала на интуитивном уровне, чего хочет её партнёр, как довести его до дрожащих ног. Саша же прижимал её к себе ближе, чтобы она глубже вошла в себя. Всё было в точности, как видел Саша в своём сне.       Белова не стеснялась показывать своих эмоций. Могла протяжно простонать, громко вздохнуть томно, пока её бёдра сильнее стискиваются его руками. Полуоткрытые губы облизывались языком.       Мышцы ног горели, но Юля игнорировала усталость. Старалась больше фокусироваться на приятном чувстве заполненности. В какой-то момент тело задрожало; Юле стало так хорошо, что она не смогла справляться с мучительно приятными ощущениями внизу живота. Они оба, одновременно, кончили. Юля оставила ногтями глубокие царапины на бёдрах партнёра и легла рядом, налаживая сбитое дыхание.       Когда мозг отошёл и мог думать о чём-то не испорченном, Саша вновь накрыл губы Юли своими, нежно, мягко.       — Знаешь, почему я так люблю заниматься любовью с тобой?       — Потому что испытываешь чувства ко мне?       — Да. Но не только поэтому. Мне нравится, как ты доверяешь мне. Мне нравится быть близко к тебе. Максимально, кожа к коже. Ну и потому что ты просто хороша в этом, — Белый подмигнул Юле.

***

      На следующее утро, как бы они оба не хотели вылезать из плена пушистого одеяла и родных рук, Саша с Юлей отправились по делам. Белов поехал на первое в жизни заседание Госдумы, а Юля — в редакцию. Блаженная улыбка запечатлелась на её лице — Юля была ещё мыслями в ночи́. Поэтому она не успела отойти, когда к ней подошёл мужчина с светлыми волосами и тёмными глазами.       — Игорь Леонидович Введенский, подполковник ФСБ.       Он продемонстрировал удостоверение, и Юля не стала ерепениться.       — У меня есть к вам разговор, — сообщил очевидную вещь Введенский. Юля вообще была сбита с толку. Решила разрядить молчание шуткой.       — Здрасьте приехали. Почему ФСБ мною интересуется? Я же вроде ничего не натворила, — Юля подмигнула. Введенский встретил фразу совершенно спокойно.       — Не переживайте. Чисто оперативное мероприятие. Я предупредил редакцию, что вы задержитесь на минут десять. Может, ко мне в машину пойдём?       Юля закатила глаза, чтобы не выдать паники в них.       — Вы вроде ФСБшник, но такой тупой, — агрессия как защитная реакция. Юля не боялась последствий слов. Когда за твоей спиной депутат, ты мало чего будешь пугаться.       — Извините. Не подумал.       Теперь уже Введенский улыбался, а Беловой было не до смеха. Напоминание о машине спровоцировало адреналин из-за попытки насилия. Юле показалось, что Игорь не ошибся и специально назвал это место, чтобы уколоть её.       — Тогда сядем на лавочку. Так спокойнее будет?       — Вполне, — Юля присела на скамейку, поставив сумку на колени и доставая оттуда ключи. Юля делала это чисто на механическом уровне. Очнулась она, когда Игорь Леонидович сказал:       — Ключи уберите. Мне так комфортнее будет с Вами разговаривать, — кивок. Юля смутилась, потупила взгляд, пряча ключи в карман.       — Извините.       — Знаю, с чем связана Ваша предосторожность, поэтому прощаю. Хотите мороженое куплю? Я знаю, вы любите сладкое, — неожиданно предложил Игорь. Абсолютно серьёзно. Несмотря на жару и желание отведать вкуснятины, Белова отказалась. Игорь пожал плечами:       — Как хотите. Вы, наверное, поняли, что я буду являться в вашей жизни довольно часто. Идя замуж за Белого, вы вышли за его дела.       — Спасибо, я в курсе. Вы пришли похвастаться регалиями? Я о Вас уже наслышана, — Юля наклонила голову.       Раскусить Введенского было практически нереально — на лице не было никакого отражения мыслей. Он оставался хладнокровным и безэмоциональным. Профессия наложила отпечаток.       — Нет. Хочу предупредить Вас об опасности. Ведь Ваша личность имеет огромное значение для нашего государства. Также прояснить пару моментов, которые будет полезно узнать.       — Нихрена себе. С чего вдруг я такая very important person?       Юле надоело бояться чего-либо, поэтому она просто высмеивала попытки Введенского напугать её. Он терял терпение, но не подавал виду.       — Очевидно. Вы жена депутата, а также занимаетесь общественно важными расследованиями. Имеете боевой опыт в Чечне. Так что будет грустно, если Вы погибнете, — Он смахнул воображаемую слезу. Юля продолжала веселиться:       — Ага. Так что за опасность? — Наконец вернулась в русло разговора Юля. Введенскому стало легче и он начал говорить:       — Вчера я виделся с Владимиром Евгеньевичем в СИЗО.       — Он жив? Жаль, — Юля выпятила губу вперёд.       — Думаю, это вопрос времени, учитывая его статью. Так вот. Ситуация гораздо хуже, чем вам кажется. Юлия, Вы слышали о таком понятии, как Стокгольмский синдром?       — Односторонняя или двусторонняя симпатия, возникающая между захватчиком и жертвой. Термин возник из-за инцидента в Стокгольме, — Юля гордилась своими познаниями.       — Вы правы. Сейчас у Владимира налицо признаки этого отклонения. Проще говоря, он в вас влюблён. И он пообещал, что вы станете его женой при любых обстоятельствах. То, что он говорил мне о вас… Даже мне, как бывалому человеку, стало страшно.       — Что он отвезёт меня в лесополосу, изнасилует как и где хочет, будет резать ножом, бить? Вы опоздали — он уже рассказал о своих влажных фантазиях. На свадьбе прямо звонил. Так что вы эстонская разведка, Игорь Леонидович.       — Знаю. Просто хотел подтвердить опасения. Насколько мне известно, у Вас суд 14 мая. Желательно усилить меры безопасности. Если будут угрозы — звоните мне.       Юля помолчала, любуясь тем, как птички прыгают с ветки на ветку. Юлия покрутила кольцо в руках и ответила:       — Игорь Леонидович, вы настоящий «чего изволите». Сначала вы были на стороне Каверина, помогали ему с выборами. Сейчас вы вроде как на стороне Белова. Может, вы вообще отдали приказ изнасиловать меня?       — Конечно, а Вы как считаете, Юлия? Позвонил вечерком Володе, сказал надругаться над вами, с учётом, что он вообще Вас не знал до того интервью. Приказал создать ситуацию, которая убьёт его репутацию. Поверьте — я не ангел, но до изнасилования я бы не дошёл. У меня методы интереснее. А по поводу стороны… Сейчас в игре нет тех, кому мы бы могли верить до конца. Да и людям свойственно ошибаться. По поводу угроз Вы уяснили?       — Да, сообщу. И Союзу журналистов — тоже обещали впрячься. Это всё?       — Нет. В Вас стреляли на свадьбе?       — Боже мой! Вы вездесущий. Как вы всё знаете?       — У меня повсюду глаза и уши. Большой Брат следит за тобой. Как у Оруэлла. Если вы хотите понять, кому вы понадобились, узнайте больше о Максиме Карельском.       — Я и так его знаю. Это помощник моего мужа. Саша не идиот, он знает всех, кого берёт в штат.       — Не знает, раз взял крота Каверина. Не верите — убедитесь сами. Всё-таки вы журналистка, умеете копать информацию. Желательно делать это быстрее, чтобы ненароком не умерли друзья Вашего мужа. Или сам Саша… — Медленно добавил Введенский. Здесь Юля нахмурилась.       — Я специально не говорю вам ничего, чтобы не заниматься внушением. У вас с Беловым больше врагов, чем Вы думаете.       — Печально, — Белова хихикнула. — Допустим, я Вам поверила.       — У Вас нет другого выхода, Юлия. Удивлён, что Вы на работе сразу после свадьбы. Но восхищаюсь Вашим трудоголизмом. Почему не с мужем время проводите?       — Уже ночью провела! — Бойко ответила Юля, не удержавшись.       — Всё-таки какая-то информация должна оставаться только с вами. Но да ладно. Отпускаю с чистой совестью. Работайте на благо разума людей. Счастливо! — Введенский подошёл к машине, помахал рукой Беловой и скрылся за поворотом. Юля открыла дверь телебашни, продолжая обдумывать слова Введенского.       — Ну как она тебе? — Спросил сотрудник ФСБ у Введенского.       — Интересная девушка. Я понимаю, почему Белов выбрал её. Я бы тоже вызвал её на допрос. Пару раз. Сильная, умная. Короче, можно будет с ней работать.

***

I just wanna be your, sweetheart

Fucking come here

Gimme your heart

Just you, and me to the infinity

I can't fucking breathe, too much ecstacy...

      В День Победы Юля не смогла посетить парад, хотя очень хотела. Редакция одобрила её сценарий передачи о празднике, и Юля занималась этим вопросом.       Одной из частью стало интервью с несколькими ветеранами. Юле было проще, потому что она была знакома с родителями Вити. Они очень уважали её, так что разговорить их было довольно просто.       Юля подгадала время, когда Пчёлкина не будет дома и пришла к родителям Вити вместе со съёмочной группой. Белова старалась использовать как меньше камер и оборудования, чтобы не испугать Павла Викторовича. Пока Юля настраивала камеру, она видела, что Павел и Наталья что-то хотят спросить, но боятся. Юля не трогала этого спящего Кракена: говорить о Вите ей совсем не хотелось.       Камера. Мотор. Юля произнесла подводку, глядя в камеру. С первого дубля всё записалось идеально — всё благодаря тандему «корреспондент/оператор». Далее Юля перешла к вопросам. В них она старалась быть тактичной и очень аккуратной, чтобы не причинить ненароком боль. Павел Викторович очень много говорил о том, как воевал в Берлине, показывал старую карту… Юле было интересно слушать, хоть и больно — перекличка с Чеченской колола внутри.       Всё прошло хорошо. Павел Викторович быстро понял, как вести себя в кадре. Да и ответы были такими, что смогли бы вызвать эмоциональный отклик у зрителя. Юля поблагодарила Павла Викторовича и уже собралась уходить… Но в дверях она столкнулась с Витей.       — Я кошелёк забыл, — он не заметил Юлю и едва не прошёл мимо неё. Но потом Витя застыл на месте, будто увидел Афину в собственном обличье. Оба смотрели друг на друга, не в силах двинуться дальше.       — Юля…       Юля почувствовала себя неловко, причём максимально. Она видела, что Витя совсем поник и знала — причина заключалась в её существовании. Юля также до сих пор винила себя за поступок перед свадьбой и избегала Пчёлкина. Сейчас ей хотелось съёжиться и убежать. Но Витя, почти не моргая, смотрел на неё, словно пленя своим взглядом. Юля попыталась пройти сбоку:       — Вить, мне надо идти.       — Юля, я хотел… — Он сжал её предплечье. Слишком сильно, потому что захлестнули эмоции от встречи самого любимого человека. Витя понимал, что это их последняя встреча и не хотел, чтобы конец наступал.       — Отстань от неё! — Крикнул отец из гостиной. — И так девочке достаточно жизнь сломал.       Юля в недоумении подняла бровь. Витя быстро рассказал легенду, которую сообщил родителям: что это он бросил её за день до свадьбы и побоялся сказать об этом. Белова вышла из квартиры на лестничную площадку. Операторы и звукорежиссёры отправились в машину, оставляя их одних.       — Юля, ничего нельзя повернуть назад?       — Мы уже обсуждали это, Витя. Мы пытались вернуться назад. Вот только ещё в Библии говорилось о том, что нельзя оборачиваться. Иначе станешь камнем. Мы разные. А ещё мы слишком много дерьма совершили, и оно будет идти за нами по пятам. Пожалуйста, отпусти меня. Я знаю, что это тяжело, но ты сильный парень. Да и симпатичный — найти другую тебе не составит труда, — Юля похлопала его по плечу, улыбнувшись неловко.       — Я не найду такую, как ты. Ты была моей единственной любовью. Я так думал о Суриковой, но она была влюблённостью. Я ранен, и буду ранить других.       — Витя, ты слишком драматизируешь, — покачала головой Юля. — Тебе так кажется. Почему бы тебе действительно не попробовать быть с Олей? Она как раз разведена.       — У неё уже вроде другой мужик, это раз. Во-вторых, это уже пройденный этап. Она меня никогда не любила.       «Другой мужик?» — У Юли вылупились глаза. Она ожидала, что Оля минимум десять лет будет в депрессии после такого грязного развода. Но нет — быстро же соперница оклемалась и пошла дальше. Может, оно и к лучшему — минус конкурентка.       — Откуда ты знаешь, что у Суриковой другой?       — Я случайно заметил их вместе возле торгового центра. Они шли, держась за руки. Вряд ли так идут с друзьями.       Разговор зашёл в тупик. Никто не достиг цели его начала. Юля чисто из вежливости спросила:       — Вить, почему ты не смотришь футбол? Сейчас как раз сезон, я слышала, какие-то важные соревнования.       — Мне он больше не интересен. Как и многое в этой жизни.       Смертная казнь в виде пожизненной разлуки близилась. Витя оттягивал её, пытаясь вдохнуть воздух перед гибелью. Нереально. Юля собиралась уйти.       — Вить, раз уж мы встретились, я тебе скажу последнее. Когда ты предавал меня в 1995 году, я думала, что умру от такой боли. Но оказалось, что твоя измена подтолкнула меня на перемены. Я бы не решилась на отношения с Сашей, если бы ты не оставил меня. Спасибо, что убил меня. Таким образом, ты воскресил меня. Я не сержусь на тебя. Я простила и отпустила.       — Я тоже на тебя не злюсь. Ты была самым лучшим мгновением в моей жизни. Я испытываю сейчас умиротворение и спокойствие. Я люблю тебя. Очень. Спасибо тебе за всё.       Юля встала с скамейки и, повернувшись спиной к Вите, сказала:       — Прощай.

***

      Май становился всё жарче. Деревья с зелёными листьями легонько покачивались от дуновения ветра. Сейчас он ласкал, в отличие от холодной зимы. Солнечные лучи проникали в каждое незашторенное окно и невольно рисовало улыбки на лицах людей.       Вот только Юле было не до всей этой красоты. Сейчас она сидела в «Мерсе» Белова с затонированными стёклами и думала только о суде. Для Саши итог был уже очевиден. Он не сомневался, что Каверин попадёт за решётку. Юля же прикидывала все сценарии развития событий.       — А если он попадёт в дурку? Он может косить под больного! Он ведь реально ёбнулся!       — Белова, угомонись.       В последнее время Саша чаще называл Юлю по фамилии, будто желая подчеркнуть её официальную принадлежность ему.       — Он не сможет поехать в ПНД. Как он тогда работал в органах с отклонением? Очень легко будет доказать обратное. Не волнуйся. Ты справишься.       Не волноваться у Юли не получалось. Она теребила ногтем губу, дёргала ногой, смотрела то в окно (что она там хотела увидеть, неясно), то на Белого. Часы до суда были худшими в её жизни. Ещё Юля волновалась, потому что сегодня утром ей сообщили о том, что суд будет транслироваться по ОРТ. Якобы это дело имеет широкий общественный резонанс и народ желает видеть, как будут судить Володю.       Шмидт остановился у суда и пожелал огромной удачи. Белов вышел из машины и подал руку Юле. После этого они, сцепив ладони, проследовали в Басманный суд.       Редактор не обманул: позднее приехали операторы с телевизионными камерами. На Юлю и Сашу нацепили петлички и забрали паспорта для проставления явки. Юля встала возле трибуны, поправив волосы.       Ей кто-то свистнул. Юля повернула голову в сторону стекла. За ним сидел Каверин. Было видно, что за несколько недель сидки в СИЗО он вкусил тюремной жизни. На помятом лице пара синяков, руки в царапинах. Юля почувствовала, как леденеет кровь в жилах. Страшно и противно даже соприкасаться с ним взглядами.       А Каверин улыбался. Мерзко, зловеще. Будто влюблённый перед свиданием, он не спускал восхищённых глаз с Юли. Периодически облизывался, вёл себя максимально похотливо. Юле думалось, что не будь здесь людей, он бы мог начать самоудовлетворяться. У Каверина было пару адвокатов. Саша их не видел ранее нигде.       Пока судья проходила в зал, Саша спросил у Юли:       — О чём ты говорила с Игорем?       — Ты про Введенского? Он сказал, что… — Юля подумала, говорить ли всё и призналась:       — Каверин говорил ему о чувствах ко мне, но они стали следствием Стокгольмского синдрома. И пообещал защиту. Я ему не верю.       — Правильно. Тот ещё серый кардинал.       Судья, женщина с короткой стрижкой и в традиционном одеянии, вошла в зал и объявила:       — Всем встать, суд идёт.       Все вскочили с мест, приветствуя. Для Беловой наступил обратный отсчёт до торжества справедливости. Или же новых опасностей.       Судья пришла с папками. Когда участники заседания опустились, она начала говорить:       — Слушается дело по статьям ч.3 ст.30 УК РФ и ч.1 ст.131 УК РФ — попытке изнасилования. Истец — Юлия Александровна Белова, ответчик — Владимир Евгеньевич Каверин.       Секретарь доложила явку, огласила состав заседания.       — Истец, вы поддерживаете иск?       Вот оно — начало процесса. Владимир повернул голову на Юлю. Если бы можно было вызвать огонь взглядом, Каверин бы сжёг к чёртовой матери весь Басманный суд и часть Москвы.       — Да, уважаемый суд. Я поддерживаю иск.       — Ответчик, признаёте иск?       — Да, но не совсем.       «Началось», — Белов за дверью закатил глаза так, что мог увидеть узоры на потолке. Даже мопс бы не смог повторить его трюк. Каверин поднялся за стеклом и начал говорить тихо (благо, микрофон усилил громкость):       — Да, у меня почти совершился половой контакт с Юлией. Но я не считаю себя виноватым. Мы оба хотели этого. Просто…       — Потом обсудим, что вы хотели. Я поняла, что вы не признаёте иск. Переходим к заслушиванию истца. Юлия, вам слово.       — Удачи, маленькая моя, — Белов приблизился к дверям. Юля опёрлась руками о трибуну и стала говорить:       — Семнадцатого декабря было совершено преступление против моей половой неприкосновенности. Я брала интервью у Каверина, которое пролило свет на многие его прегрешения. Однако впоследствии он обманом затащил меня в автомобиль и стал совершать надо мной насильственные действия. После этого я подвергалась угрозам с его стороны, что могут подтвердить свидетели, которые в курсе ситуации. Я, как социальный журналист, считаю, что ни единое насильственное действие в сторону как женщины, так и мужчины, недопустимо. Я требую назначить Владимиру Евгеньевичу максимальный срок по вышеупомянутым статьям. Неизвестно, кто может стать следующей жертвой. Я знаю, что справедливость есть. И мы её добьёмся.       — У меня вопрос к Юлии, — заговорила сторона защиты Каверина. — Почему Вы сели в автомобиль к женатому мужчине, если у Вас у самой был молодой человек? Давайте начистоту: ни один мужчина не приглашает девушку в автомобиль, чтобы поговорить о философии Ницше.       — Я повторяла уже в эфире, на пресс-конференции — Каверин говорил, что даст комментарий не под запись, чтобы компенсировать сорванное интервью и объяснить свои высказывания. Я действовала ради себя, ради своей журналистской задачи и ради Владимира. Я дала ему возможность высказаться и спасти свою репутацию, — терпеливо объясняла Юля. Белый хрустнул шеей.       — По закону о СМИ, редакция не вправе разглашать в распространяемых сообщениях и материалах сведения, предоставленные гражданином с условием сохранения их в тайне. Что Вы скажете на это, Юлия?       — То, что если сведения представляют интерес для общественности, то их можно предоставить. Тем более, никакой информации я не получила. Ну разве что попытку насилия. По-вашему, я должна была молчать об этом?       — Ещё один вопрос к Юлии, — сказала второй адвокат. — У вас был интим с Александром после этой ситуации?       — Вы шутите? — Юля дёрнулась от откровенно грязного вопроса.       — Нет. Это важно для того, чтобы доказать факт изнасилования и наличия психологической травмы. Так был или нет? — Настойчивее и злобнее повторила адвокат. Судья вынесла вердикт:       — Суд отклоняет вопрос, поскольку он не относится к делу. Слово предоставляется ответчику.       Каверин с кряхтением поднялся с скамьи, закинул руки за спину и монотонно стал говорить:       — Уважаемый суд. Мне неприятно, что Юлия порочит мою честь такой гнусной клеветой. На протяжении всего интервью она оказывала мне знаки внимания и приставала ко мне. Естественно, я воспринял это как за готовность к дальнейшим романтическим действиям.       — Почему тогда не произошло акта, если Юлия этого хотела сама, по-Вашему? — Спросил адвокат Юли. Каверин пояснил:       — Поступил звонок от её супруга! И она — о шок! — Он всплеснул руками. — Вспомнила, что она вообще-то не должна изменять! После этого она нанесла мне удары, поцарапала мне лицо и убежала восвояси. Мне кажется, что она испугалась, что Александр сочтёт её изменницей и придумала всю историю с изнасилованием. Но на самом деле, она самая настоящая проститутка.       — Владимир Евгеньевич, суд делает Вам замечание. Подбирайте выражения. Сторона защиты, у вас есть, что ответить?       — Да, — Юлия взяла бумаги в руки. — Я всегда сохраняла верность своему супругу, в отличие от Вас. Я бы не стала спекулировать на этой теме, потому что я знаю, как это больно и страшно, — Юля повысила тон, начиная закипать.       — Я не понимаю, почему мы вообще говорим о том, что я насиловал, если даже слова «нет» не звучало! Изнасилование — это когда после «нет» продолжают активные действия!       — Вы придрались к формулировке? — Белова злостно усмехнулась. — Недостаточно вам было криков, попытки ударить, отпихнуть, безынициативности и слёз на глазах? Спасибо, учту. У меня есть, в отличие от Вас, доказательства моей правоты. Заключения судмедэксперта, записи все. Могу передать их суду.       — Передайте записи, пожалуйста, — попросила судья. Юля отдала кассеты. Несколько минут настройки. Белый сложил руки вместе, отвернувшись. Второй раз подвергнуть себя пытке и слушать то, что навсегда застыло в ушах и отпечаталось в мозгу, напоминая о его ошибке? Такова цена справедливости.       Запись пошла. На ней чётко была слышна просьба Владимира не отдавать интервью в эфир, Юлин отказ и просьба открыть дверь. Грохот. Юля, которая была участницей событий, могла сопоставить картинку со звуком. Вот он садится на неё сверху, вот целует, раздевает… Саша сжал кулаки, до синевы пальцев.       — Вы не слышите что ли? Она же стонет от удовольствия! — Возмутился Каверин.       — Вы просто давно не слышали, когда стонут от удовольствия. Вам простительно.       — Юлия, суд делает Вам замечание.       — А что я сказала? Я просто попыталась разобраться в причине его ошибки! Я не оскорбляла, я предположила.       — Я понимаю, что Вы предположили, но Вы не имеете права обсуждать интимную жизнь подсудимого, как и он Вашу. Ещё одно замечание, и Вы оба будете удалены из зала суда. В суд приглашается свидетель по делу Александр Николаевич Белов.       Белый ждал этого момента. Стоило только произнести его имя, как Белый ворвался в зал, распахнув двери. Кажется, она отлетела от стены. В голове было только одно — «я щас тебя убью». Юле стало гораздо комфортнее, когда Саша появился здесь.       — Уважаемый суд. Я являюсь прямым свидетелем по этому делу. Я лично слышал, что Владимир оказывал давление на мою девушку. Она позвонила мне, и я не отключался от звонка. То, что мы слышали, доказывает, что Юлия не была согласна на происходящее. Владимир уже давно не даёт нам обоим покоя. Что Юлии он угрожает, что мне лично. Я понимаю, что Вы проиграли выборы, и Вы огорчены, — Белый хотел вывести из равновесия Володю. — Но всё-таки опускаться до грязных обвинений это нелепо. Я знаю Юлию уже шесть лет. Она отличается верностью своим принципам, порядочностью. Она знает, что такое предательство, измена, боль. Она бы никогда так не поступила со мной. Плюс, давайте будем честны — Юлия бы на Вас никогда не посмотрела. Я не хочу вас оскорбить, просто вы не её типаж.       — Да она сама ко мне на шею лезла! — Выкрикнул Каверин.       — Тогда предоставьте доказательства. Видео, фото, что она оказывала вам знаки внимания. Кстати, уважаемый суд, я хочу прояснить один момент… Он ещё оскорбил честь и достоинство Юлии. В «Московской правде» была опубликована статья, где Каверин высказывается по поводу ситуации. Скажите, как вы назвали Юлю?       — Так, как она и достойна называться!       — Это слово не пропустили в печать, но я связался с редакцией и попросил у них полный комментарий. Владимир Евгеньевич, вы считаете адекватным называть женщину «шлюхой»?       — Александр, у вас есть доказательства? — Дал голос адвокат Каверина. Белов кивнул и передал судье справки из редакции.       — Можно вопрос Александру? — сказала адвокат, похожая на бобра, очень тучного. Когда ей дали слово, она сказала:       — Вы говорите о том, что Юлия верная девушка, чистая. Во-первых, это субъективность, в суде нет места этому понятию. Во-вторых, как Вы тогда объясните, что в 1997 году Юлия почти вышла замуж за Виктора Пчёлкина, а в 1999 она уже на всю страну говорит о неземной любви к Вам, Белов? Что-то не очень порядочно, как вы думаете?       Белый замолчал от нелепости аргумента и резкой смены вектора. Но нужно было срочно возвращаться в диалог.       — Извините, а как тема неудавшегося брака относится к делу? Но если мы заговорили об этом… Юлия была влюблена в Виктора, он перед свадьбой сказал, что не любит её. Через время она пришла в себя и начала ближе общаться со мной.       В заключение своей речи я хочу сказать, что ни одна жертва насилия априори не может быть виновата. Юлия имела право отказаться от полового акта. И Вы, Владимир Евгеньевич, не могли давить на неё, причинять вред её психическому и физическому здоровью, чтобы скрыть ваши грязные делишки. Вы любите спекулировать на святом. Но пора остановиться, пока не поздно.       К судье подбежала секретарь и начала что-то говорить. Судья кивнула и объявила перерыв.       Юля сидела на скамейке, сдерживая слёзы. Она была уверена, что проработала травму, но вновь лавина боли напала на неё. И теперь Юля поглощена негативными эмоциями.       — Какой же он ублюдок, выродок, сукин сын, — сказала Юля, опустив глаза в пол и сложив руки домиком.       — Жертва аборта. Неудавшегося. Юленька, ты видишь его в последний раз. Понимаешь это? — Саша опустился на корточки, положив руку на плечо. — Он сядет через пару часов на много лет. А мы будем счастливы.       — Саша, по попытке изнасилования сколько дадут лет максимум?       — 6 лет вроде. Но у нас ещё может быть иск по причинению вреда здоровью.       — Не будет. К сожалению, пощёчина и синяки на руке недостаточны. А психически я дееспособна. То, что я плакала неделю в подушку и лежала в кипятке всю ночь, это не основание. Шесть лет… Какой же ужас. Поскорее бы всё кончилось, Саша. Я так устала бороться. Этот суд какой-то…театр антикомедии Ионеско.       Белов ничего не понял, и попросил рассказать.       — У него в пьесах была так называемая трагедия языка. Герои несли сущий бред, потому что они потеряли индивидуальность, свою речь. Допустим, в «Лысой певице» героиня говорит, что они вкусно поели, потому что их фамилия Смит. Потом в конце герои доходят до случайных выкриков.       — Ты права. Я вспомнил этого писателя. У него вроде было произведение «Носорог». Мне нравилось.       Юля кивнула. В конце коридора стоял Каверин в кольце адвокатов. Судя по всему, прогнозы не предвещали наступления свободы. И Каверин громко кричал о том, чтобы его вытащили, вспомнили, какие бабки он платит. Белому понравилось услышанное.

***

      Вторая часть суда была посвящена экспертным заключениям. Пришли судмедэксперты, которые писали заключение и объяснили свой вердикт. Специалист грамотно, но просто объяснил, что Юля действительно стала жертвой — на это указывали следы от прикосновений на груди, ягодицах, эпителиальные следы. Также эксперт обратил внимание на порванное нижнее бельё — было видно, что его рвали.       Самое интересное было выступление профайлера. Саша нашёл его через знакомых Юрия Ростиславовича. Он разбирал по секундам запись интервью и находил много признаков того, что Каверин рассматривал Юлю как сексуальный объект. Причём с самого начала.       — Обратите внимание: Владимир широко расставил ноги, пытаясь демонстрировать доминантность. А сейчас он облизывает губы…       Прошло двадцать минут.       — Владимир пытается занять больше места. Это идёт от первородных инстинктов: самец пытается привлечь самку таким образом и сокращать дистанцию. Спина становится ровнее, слюноотделение — сильнее. Также посмотрите на взгляд Владимира. Можно остановить видео?       Судья нажала на паузу. Профайлер обвёл ручкой его глаза.       — Когда мужчина испытывает влечение к женщине, он создаёт определённый зрительный контакт. Он неотрывно смотрит Юлии в глаза. Мы можем интерпретировать это как заинтересованность в разговоре, но это не просто взгляд. Юлия, как мы видим на середине выпуска, понимает намерения Владимира. Она выставила вперёд блокнот с вопросами, пытаясь выставить щит.       И здесь Белому стало не по себе. Юля знала и понимала, как её воспринимают, но она терпела это.       — Если говорить о Юлии, то мы не видим здесь признаков сексуального возбуждения. Скорее, наоборот. С самого начала девушка демонстрирует антипатию. Она хорошо это скрывает, но профессионалу видно — она отставила ноги в сторону двери. Направление коленей показывает то, куда человек хочет уйти. Юлия сцепила ноги вместе. Даже не оставила ни единого сантиметра между ними.       Обычно, когда девушки флиртуют, они делают какие-то романтические жесты и показывают свои выигрышные моменты, так скажем — грудь вперёд, например. Юлия стремится закрыться. Она скрестила руки на груди.       — А какие жесты могут сигнализировать о наличии симпатии?       — Например, крутить на палец волосы. Играть с туфелькой. Подмигивать. У Юлии с каждой минутой лицо становится более озадаченным. Ей некомфортно. Так что ни о каких приставаниях не могло идти и речи.       — Ну и о каком желании мы говорим? — Не удержался от ехидного замечания Белов. Каверин вздохнул тяжко. Его версия разгромлена в пух и прах. И он вернулся к новой:       — Да! — Каверин вскочил с скамьи. — Я показывал свой интерес, это правда. Я также хочу сказать, что… Я неровно дышу к Юле. Поэтому я не отрицаю, что я хотел её. И я получал удовольствие от того, что я делал!       — Заткнись! — Юлю прорвало, и она начала кричать. Саша держал Юлю за плечи. — Не смей говорить о любви ко мне! Ты сломал меня! Я не спала несколько ночей, пила успокоительные, не позволяла мужу дотронуться до меня!       — Юля, Юля, тише, — Саша прижал к себе супругу и поцеловал в лоб.       — Вы видите, что он говорит? Была бы его воля — он бы взял меня прямо в суде! Я боюсь за свою жизнь, поэтому если вы просто его отпустите на свободу, я не смогу жить спокойно!       — Юлия, мы учтём все, что сказано в суде, все доказательства. Если мы сочтём нужным дать срок Владимиру — это произойдет.

***

      Прошли судебные прения… Судья удалилась на два часа для вынесения приговора. Она долго зачитывала все показания свидетелей, адвокатов, экспертов, перечисляла все вещдоки. Но самое главное прозвучало в конце.       — На основании изложенного и руководствуясь Уголовным Кодексом Российской Федерации, суд постановил: Признать Каверина Владимира Евгеньевича виновным в совершении преступления, предусмотренного ч.1 ст.132 УК РФ, и назначить ему наказание в виде лишения свободы на срок четыре года, с отбыванием наказания в исправительной колонии строгого режима. Срок отбывания наказания Каверину Владимиру Евгеньевичу исчислять с учетом предварительного заключения под стражу с 1 мая 2000 года, с момента фактического задержания. Меру пресечения Каверину Владимиру Евгеньевичу в виде заключения под стражу оставить без изменения.       Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в Московский городской суд в течение 10 суток со дня его провозглашения, а осужденным, содержащимся под стражей, — в тот же срок со дня вручения ему копии приговора. В случае подачи апелляционной жалобы осужденный вправе ходатайствовать о своем участии в рассмотрении дела судом апелляционной инстанции.       Также суд постановил о выплате судебных издержек, моральной компенсации Юлии Александровне Беловой в размере миллиона рублей и внесении пожертвования в фонд борьбы с насилием в размере пятиста тысяч рублей. Дело закрыто, — Судья ударила молотком по столу.       Юля прыгнула Белову на шею, нежно обнимая и расцеловывая. Волна экстаза и счастья, что всё свершилось, накрыла с головой.

***

      Теперь Юля думала о том, как стать мамой.       Ожидаемая беременность не наступила после первой брачной ночи. Никогда ещё Юля так не злилась из-за прихода критических дней.       Вновь и вновь она делала тесты, пыталась высчитать наиболее благоприятные дни для зачатия ребёнка, но ничего не получалось. Раз за разом желаемая розовая полоска не проступала. Зато появлялись слёзы на глазах Юли и страх, что вот сейчас она действительно бесплодна.       Бить тревогу было рано — об этом говорила и Ника, и все вокруг, даже Саша. С момента начала попыток прошёл только месяц. Но Юля ненавидела себя и не могла найти места. Поэтому в конце мая она записалась на обследование у гинеколога…