Твой поцелуй как преступление

Две судьбы в одну слились, Узлами крепкими сплелись. Повторяю вновь и вновь: «Ты моя любовь, я твоя любовь». Здесь секреты не нужны, Счастье в том, что вместе мы.

      Юле на секунду стало страшно. Вдруг её счастье будет недолгим? Вдруг Саша просто сделал красивый ход для избирательной кампании? Фролова вновь обернулась к заинтригованному залу. Казалось, что Юля специально создаёт напряжение, но она действительно не решалась дать ответ. Как скажется на браке её моральное состояние после Каверина?       Потом Юля разозлилась на свои страхи. В конце концов, она шла к этому с 1995 года. Она терпела столько боли, унижений, преодолела столько препятствий, чтобы стать Беловой. Она заслужила этого. Тем более, рядом такой мужчина — с ним не страшны никакие удары судьбы.       Юля подошла к Белому и наконец произнесла, прикрывая рот ладонью:       — Да.       — Боже, наконец-то! — Вскричал Белов, вскакивая на обе ноги. Юля обвила его шею двумя руками, прижалась к нему и медленно поцеловала в губы. Камеры сфокусировались на них, пытаясь влезть в столь интимный момент. Из-за этого Юлина радость была омрачена. Ощущение цирковой обезьянки портило всю красоту.       — Вот такое неожиданное завершение дебатов! — Прокомментировал модератор, хлопая. — Александр Белов сделал предложение Юлии Фроловой.       — А потом, ребята, — крикнул Белый в зал. — Я лично приступлю к реализации своего демографического проекта!

***

      Космос с Филом смотрели дебаты в компании пива и чипсов. Будто матч, не политический процесс. Они вслух комментировали выпады Каверина, хохотали. Но оба замолчали, когда Белый опустился на колено с кольцом.       Витя молился, чтобы Юля сказала «нет». Он не мог вынести этой пытки. Пчёлкин всё ещё жил надеждой, что Юля станет его девушкой. Если Белый женится на ней, то этому не бывать.       — Ну не скажет же она!.. — Витя сложил руки возле лица, шепча молитвы. Но вот случилось заветное «да», и Витя рухнул на колени, начиная пронзительно орать. Он бил кулаком пол, рвал волосы, едва не разбил бутылку с пивом. Витя был точно раненый охотником волк. Истекая кровью застреленной души, Витя метался и кричал громко, что есть сил. Он терпел боль неразделённой любви несколько лет. И сейчас настал финальный, самый сильный удар, который сшиб Витю с ног, грозил лишить рассудка.       — Витя! Встань, ты чё?! — Кос потянул Витю наверх. — Это должно было случиться!       — Юля же меня любит! Белый столько говна ей делал! Он же её использовал, как игрушку!..       — Потом полюбил по-настоящему. Отпусти её, Вить. Если ты любишь её, дай ей быть рядом с тем мужчиной, который её реально будет защищать и беречь. Саша хороший партнёр. Ты столько боли Юли причинил, — объяснял Космос. Витя отпихнул Коса, выпивая залпом остатки пива.       В конце вечера Витя был в стельку пьян. Это было к лучшему — Пчёла не слышал слова Саши о детях. Друзья посидели ещё немного, а затем разошлись.

***

      А что там с Валерой Филатовым, спросит внимательный читатель истории?       Борьба врачей не прошла даром. В конце 1998 года Валера открыл глаза. Это событие стало приятным шоком для всех, лучом света в тьме событий. Тома долго плакала, держа мужа за руку. Валера не мог ещё толком разговаривать, но глазами давал понять, что он скучал по друзьям. Разлука, длившаяся год, закончилась.       С тех пор Валера постепенно восстанавливался, заново учась ходить, говорить, думать, есть — словом, жить. Период реабилитации проходил без особых потрясений — Валера привык бороться и побеждать. Здесь он одолел самого себя и получил ценный приз — здоровье. Рядом были его друзья. По первому звонку каждый прибегал. Бригадиры часто навещали Валеру, давая отдохнуть его жене.       Белый в тайне держал события прошедшего года — слишком многое изменилось. Пугать Фила он не хотел. Саша ждал момента, когда Валера окрепнет окончательно, чтобы всё рассказать. Единственное, что он раскрыл — то, что роман с Фроловой набирает обороты. Вопреки ожиданиям Саши, обычно правильный Фил очень обрадовался.       — Я всегда знал, что вы должны быть вместе. Я против измен, но здесь это было обоснованно. Вы с Олей явно не подходите друг другу. А вы с Юлькой, как Цезарь с Клеопатрой. Прям два сапога пара.       В день голосования Валера тоже был вместе с ребятами. Юля уехала в информационный отдел ЦИКа, чтобы следить за последними сводками. Ей не разрешили работать на самих участках из-за отношений с кандидатом, но позволили хотя бы оставаться в курсе событий. Фролова уже заранее закупилась шоколадом на два дня — знала, что будет нервно.       Юля тоже голосовала. Она укрывалась от всех журналистов, повторяя, что не даёт комментариев. Фролова получила бюллетень, ручку, вошла в кабинку. Без раздумий, без лишней медлительности она направила кончик ручки на квадратик возле фамилии «Белов» и поставила там жирную галочку. Через две секунды она вышла из кабинки и опустила бюллетень в урну. Дело сделано.       Потом проголосовали бригадиры. Так что пять голосов минимум были уже у Саши в первый же день.       У выхода из избирательного участка Юля столкнулась с Суриковой. Девушки окинули друг друга презрительными взглядами и разошлись в разные стороны.       «Не дай Бог эта сучка проголосует за Каверина», — думала Фролова на пути в информационный отдел. Оля встала в очередь, думая, за кого голосовать.       С одной стороны, сейчас идеальный шанс нагадить бывшему мужу. Да, один голос, но он может многое решить. С другой — Каверин был слишком отвратительным кандидатом. Как бы Оля не желала Юле всего самого плохого, даже для неё изнасилование на заднем сиденье было отвратительным. Она даже немножко сочувствовала бывшей сопернице. Поэтому Оля решила отпустить ситуацию.       Оля зашла. Начала ставить крестик, но ручка перестала писать. Оля сильнее нажимала на неё, но ничего не случалось. Сурикова вздохнула, вернулась обратно и обратилась к мужчине, который стоял за ней:       — У вас запасной ручки не найдётся?       — Держите, — он исполнил просьбу, галантно улыбаясь. Оля даже смутилась, юркнув обратно в кабинку. Оля вышла через минуту и подошла к парню из очереди, протягивая ручку.       — Без возврата даю. Не смешите меня, я пойду и новую куплю, — Мужчина махнул рукой.       — Спасибо. Приятно, что остались ещё добрые люди, — Оля убрала подарок в сумку.       — Не за что. Но вообще, я просто рад помочь красивой девушке.       Оля испугалась, поправив волосы. С ней ещё никто не флиртовал во время голосования. Парень выглядел прилично: рубашка поглажена, брюки неплохие. На руке блестели часы, вроде «Rado». Оля взглянула в его глаза — они были непривычно для парня голубыми.       — Вы меня завалили комплиментами прямо.       Оля блокировала любую симпатию в сторону мужчин, решив, что с неё довольно. Кто знает, может потом снова будут измены. Второго раза она не выдержит. Однако парнишка сдаваться не намеревался.       — Я просто правду говорю.       Подошла очередь того молодого человека. Он быстро расписался и выскочил, приглашая кивком головы прогуляться по улице. И Сурикова согласилась составить компанию.

***

      — Сань, я бы на твоём месте ваще не парился, — Космос сорвал с настенного календаря последний листочек. Теперь до выборов оставалось 0 дней. Кос ухмыльнулся и пририсовал к нулю лучики фломастерами.       — Ага, конечно. Эта жертва аборта может выкинуть что-то в последний момент, — Саша крутил в пальцах часы, неотрывно смотря в экран телевизора. Симпатичные корреспондентки докладывали о ходе голосования, брали интервью у случайных избирателей. Все повторяли одно и то же — о необходимости быть причастным к политическому процессу, о надежде на светлое будущее…       — Херово, что Фролова не может освещать выборы. Какая разница, ну спит она с тобой и спит. Она ж может не думать о тебе типа? — продолжал размышлять Холмогоров, налив себе коньяка.       — Да я не вижу надобности в этом. Юля уже сделала, что могла. Она молодец, — Саша улыбнулся, повернувшись к её фотографии на рабочем столе.       — Скучаешь? — Вопрос глупый — Космос знал ответ.       — Есть такое. Завтра будем обсуждать, какую свадьбу мы будем делать. Пчёлкин, чё ты сидишь в углу, как загнанная крыса? Хочешь коньяка? — обратился Белый к другу. Витя сидел, уставившись в одну точку и не участвуя в разговоре.       — Я хочу сдохнуть, — проронил Витя, наливая себе рюмку. Белый закатил глаза. Фил сказал:       — Вить, не кисни. Ты найдёшь себе новую любовь, поверь мне. Главное, что твоя любимая счастлива.       — Ага. Типа того, — Витя кивнул, формально соглашаясь с его словами. Поступил звонок на рабочий телефон. Саша кинулся к нему и едва не взвизгнул — там была Юля.       — Саша, засланные казачки говорят, что все голоса за тебя, — с неподдельной гордостью сказала Фролова.       — Чего? Подожди, какие казачки? — Сашины губы расплылись в улыбке. Довольный кот добрался до блинов со сметаной, нечего сказать. Снова любимая на связи.       — Я заплатила некоторым людям на участках, чтобы они у выхода ловили избирателей и спрашивали, за кого голосовали. Там где-то 5% только за Каверина.       — Приятные новости, Юленька! Когда вернёшься? Мы все тебя ждём.       — Где-то через часов пять, Саша. Потерпи немножко. Я люблю тебя.       — А чё так тихо говоришь? Шёпотом почти.       — Я на работе, тут везде камеры и журналисты. А я тут в любви буду признаваться. Сам подумай.       — Ах, Юля, Юля. А я ведь не побоялся на всю страну тебе предложение сделать.       — Всё, до свидания! — Юля повесила трубку, хихикая.       В 21:00 закрылся последний участок, и урны запечатали. Начался подсчёт голосов. Юле разрешили ехать домой, поскольку её полномочия закончились.       Фролова отправилась в штаб Саши Белого. Она зашла в офис и застала своего жениха с бокалом шампанского. Секретарша Людочка накрывала на стол, создавая импровизированный фуршет. Космос и Фил шутили, танцевали, дурачились, одним словом. Витя сидел в углу с бокалом. Он расшевелился лишь с появлением Фроловой. В воздухе не было ни нотки тревоги. Все были уверены в успехе.

***

      Сашке Белову только восемнадцать. Он только первый день на границе с Афганистаном. Он не носит форму погранца, о которой мечтал — никаких зеленых фуражек, никаких зеленых погон. Задача — остаться неприметным, чтобы выжить.       Он ещё толком не понимал, что его ждёт впереди. Себе он виделся героем, сильным, до которого не достанут холодные лапы смерти. На базе была одна и та же картинка. Маленькая буржуйка в углу, горит керосиновая лампа. В казарме фотографии с чёрной лентой. За время службы Саши их прибавилось немало.       Романтичная картинка испарилась в тот вечер, когда начался шквальный огонь из стрелкового оружия, крупнокалиберных пулеметов, минометов. Раздаются крики, на нескольких языках одновременно. Сашка никак ничего разобрать не может, да уже и не пытается. Где-то горит огонь, взрываются гранаты. Автоматные очереди, одиночные выстрелы звучат в унисон, создавая трагичную симфонию войны. Они оглушают, давят на слух. Неизвестно, вернутся ли на базы.       — Саша! — Взревел кто-то за спиной. Это был боевой товарищ Саши, Максим, старше на два года. Они познакомились в первые часы после заселения. Максим был весельчаком, много шутил, поднимал дух компании, не давал унывать. Он много говорил Сашке про свою любимую Аню, верил, что женится на ней. Сашка же в ответ говорил о Ленке Елисеевой.       В тот роковой день рука Максима с силой потянула Белова на землю. Его спас. А себя не успел. Из пулемёта попали в лёгкое и пошла розовая пена… Он скончался на месте. Прибежавшие на крики санитары помощь оказать не успели. Жизнь оборвалась в одно мгновение. Саша потерял соратника, надёжное плечо рядом. Обрёл его лишь через три месяца в лице Фархада Джураева.       И тут Сашка понял — его не ждёт весёлая прогулка, яркие, красочные подвиги. Ему предстоит пройти через войну, самая настоящую, подлую, что забирает все жизни без разбору…       Картинка сменилась. Александру уже тридцать. Зима. Хлопья снега падают на волосы. Бескрайняя мгла улиц, изредка нарушаемая фонарями. Вдали чёрное существо, без оболочки. Саша пригляделся. Максим поднялся с земли, взлетев. Повернул безжизненные глаза, без зрачков. Кровь текла по груди, будто капли дождя. Он протянул руку, улыбнувшись тепло.       — Пойдём со мной, Саша…       — Саша!       Белов открыл глаза. Он сидел на кровати, потирая взмокшие от испуга волосы. Он вернулся из Афганистана в Москву. Рядом сидела Юля, с пониманием глядя ему в глаза. Она гладила его по спине, успокаивая и приводя в чувство.       — Воды налить?       — Юль, спи. Всё нормально. Тебе завтра на работу, — сонным хриплым голосом пробормотал Белов, вставая с постели и подходя к окну. Дрожащие пальцы достали сигарету из пачки. Последнюю — Юля же всё скурила после случая с Кавериным. Облако дыма вырвалось из сигареты, вылетая на ночной Ленинский.       — Саша, что происходит? Не молчи, пожалуйста. Ты… Ты всегда был рядом, ты терпел мои истерики после 1995 года, сейчас. Дай мне помочь тебе! — чуть ли не умоляла Юля. Она босиком пробежала по холодному полу до Саши.       — Ниче не происходит. Хроники Афганистана пришли. Не парься, — Саша вновь затянулся. Юля всё поняла.       — Значит, ты тоже не забыл? Ты тоже помнишь свою войну?       — Конечно, помню, — кивок. — Такое невозможно забыть. Ему было двадцать, Юль. Сейчас могла быть семья, дети, любимая работа. На его месте мог быть я, если бы он не спас меня. Я мог бы вернуться к маме грузом двести. Стать цинковым мальчиком. Всё могло сложиться по-другому.       Впервые Белов представал перед Юлей таким искренним и настоящим. Маска храброго мужчины, бесчувственного сухаря, хладнокровного авторитета слетала. Юля видела, как ему было нелегко делиться сокровенными воспоминаниями и ценила его откровенность. Юля не говорила банальных вещей, чувствуя, что Белов слышать их не желает. Лишь прижалась ближе, давая понять, что она рядом.       — Ты не виноват, Саша. Ты герой, ты прошёл свою службу достойно. Главное, что ты помнишь своего друга и благодарен ему за спасение. Я тебя понимаю.       — Как никто другой. Я поэтому тебе и рассказал про Афган. Мамке не говорил — она бы заплакала, за сердце схватилась. Пацаны не поняли бы — никто из них не служил. А ты была в поле боя, ты всё видела и понимаешь. Мне кажется, что люди, прошедшие через войну, на уровень выше тех, кто не сталкивался с этим. Они сильнее как будто.       — Правда. Они не парятся из-за всяких пустяков, потому что знают, что такое настоящие проблемы. Это когда на твоих глазах человека гранатой разрывает на части. Если над твоей головой мирное небо, не летают трассеры , то всё пережить можно. И преодолеть. Если бы не мой этот опыт, я бы сейчас хуже перенесла…       — Ты про Каверина?       Фролова скривилась.       — Я просто вспоминаю май 1995 года и понимаю, что вот там был пиздец. Но я выжила. Смотри, тебя спас тот парень, а ты вытаскиваешь меня. Значит, он погиб не зря.       — Действительно… — Сашино лицо просветлело. Он понял, что Юля права. Груз ответственности спал с души. Они обнялись. Юля прижалась носом к его груди. В такой позе они остались до самого рассвета.

***

      Утром был подсчёт голосов. Ещё Саша с Юлей подали заявление в ЗАГС. Датой их свадьбы стало 7 мая — пора, когда природа уже расцветает, солнце начинает по-настоящему греть, а порывы влюблённой души становится невозможно сдерживать.       Подготовку к свадьбе решили начать на следующий день после оглашения результатов. Юля очень сильно волновалась и не могла говорить о чём-то другом — даже если тема разговора была, условно, философия Макиавелли, то Юля сводила как-то всё дело к голосованию.       У Саши с Юлей появилось новое хобби, которое носило временный характер. Белов спрашивал:       — Юль, за кого голосовала?       А Фролова уверенно отвечала, улыбаясь во все тридцать три:       — За Каверина, естественно!       Тогда Белов чуть ли не прижимал Юлю к стене и шептал на ухо какое-то грязное ругательство. Пальцы смыкались на шее, слегка надавливая. Минимум грубости — Саша контролировал ситуацию, чтобы Юле не было больно. Это выдавало, что Саша тоже волнуется, хотя на его поведении это никак не отражалось.       Вечером Саша включил телевизор, где показывали в виде диаграммы ход голосования. Пока столбцы держались на отметке 0%. В штаб прибыла вся бригада и Юля с Томой Филатовой.       — Мне стало известно, что за Каверина если и голосовали, то деды-консерваторы. Наверное, они также считают, что я сама виновата во всём.       — Но дедов меньше, чем либеральной молодёжи. Это даёт надежду.       Столбец Белого поднялся резко вверх. 10%. А Каверин оставался на нулевой отметке. Имиджмейкеры Белова активно совещались. Пчёлкин беспрестанно зевал и клевал носом. В кабинет то и дело заходила секретарша и называла результаты по участкам. Пока они были приятными.       Столбец вновь поднялся до 25%. Каверин выполз из бездны на 3%. Пока Белов вёл уверенно эту игру.       — Можно уже шампанское открывать. Чё вы все паритесь, — вздохнул Космос. — Ребят, ну всё будет окей!       — А ниче, что всё может поменяться в последнюю минуту? — Белый сидел на стуле и поворачивался иногда к экрану. Пока что ничего не менялось. Голос за кадром уже объявил Белого победителем.       — Программа Александра Белова имеет новые веяния, вдохновлена западными кампаниями. Люди не верят словам, и Белов уверенно подкрепляет свои обещания действиями. В его политике очень хорошо проработана семейная сфера. Однако многие люди всё ещё сомневаются, что Белов не изменял супруге…       — Боже, когда людей перестанет волновать то, с кем ты спал, — вздохнул Фил. — Уже надоело. Мне смешно, неужели люди не понимают, что насилие хуже в тысячу раз?       — Понимают всё! Не бухти.       Столбец Каверина вдруг подскочил. 11%. У Саши оставалось 35%.       — Блядство, — выругалась Фролова.       — Расслабься, малышка. Это временно. Мне сказали, что там с одним участком заминка — щас его обработают, и будет больше.       И действительно. Саша получил 20% и обгонял Каверина. Юля выдохнула с облегчением. Она съела все шоколадки и теперь ей нечего было грызть для успокоения.       — Витя! Давай сделаем ставку. Ты сколько процентов даёшь Саше?       Витя сидел на стуле, прикрыв лицо ладонью. Юле казалось, что он смотрел в глаза ей беспрестанно. Космос повторил вопрос.       — Давай восемьдесят.       — Ну ты зарядил. У Саши не будет столько. Ну это как-то… Дохера. Я даю семьдесят пять. Спорим на косарь?       — Давай, — Витя пожал руку Космосу. Юля разбила их, подтвердив силу спора.       Столбец прыгнул вверх. У Саши было 67%. А у Каверина оставалось 50%. Все затаили дыхание.       — Внимание, последняя информация из счётного центра. Александр Белов набрал 89% голосов избирателей. Он побил предыдущий рекорд. Таким образом, депутатом Государственной Думы… — Столбец взлетел вверх, оставляя позади Каверина. — Становится Александр Николаевич Белов.       Белов спокойно, невозмутимо выслушал заключение корреспондента. Поднялся с кресла, сохраняя все тот же невозмутимый вид. Окружающие утонули в аплодисментах. Трон, о котором он мечтал, стал его по праву. Саша пафосно воспринял победу.       — Саша, мы победили!!! — Юля кинулась к нему на шею и обняла, стиснув его в руках. Только Белый видел, что Юля плачет. Он понимал её слёзы — с ними выходила длительная тревога. Космос с Филом швырнули вверх кипу бумаг и начали подбрасывать в воздух Сашу Белого. Потом Юлю тоже кидали. И только Юля почувствовала, как бережно касался её Витя.       Начался фуршет. Все пили алкоголь. Космос с Людочкой миловался, кружил её в танце несколько кругов подряд. Саша с Юлей вернулись к интеллектуальным дискуссиям. Юля заприметила на стене Саши цитату Петра Великого: «Говори кратко. Проси мало. Уходи борзо». Она рассматривала лист, накручивая на волос пальцы и обратилась к Белому:       — А ты как относишься к Петру Первому?       — Исключительно положительно. Он вывел нашу страну из тьмы. Я совершенно не понимаю славянофилов и почвенников, которые хотели вернуться к допетровской эпохе.       — Саша, ты ошибаешься, — Юля запрыгнула на стол, усаживаясь поудобнее и болтая ногами. — Во-первых, почвенники не требовали возврата к раннему времени. Они говорили лишь о том, что нужно черпать силу из почвы, народного духа. И силу они видели не только в крестьянине. Ты не думал о том, что Пётр проводил реформы на неподготовленную страну? Вот так резко, махом, — Юля спрыгнула со стола, резко выбросила руку в сторону. — Бороды нахуй, одежду старую туда же, бегом учиться, табак курим… И далее по списку. Кстати, ты тоже должен учесть, что реформы надо проводить постепенно, когда страна в упадке.       — У Петра не было другого выхода, на мой взгляд. Я читал исторические труды, и некоторые учёные придерживаются позиции, что мы бы стали колонией. Тем более, согласись, что его преобразования сделали страну мощной державой? Флот улучшен, войска сильнее, население грамотное.       — Ага. А налогами людей обложил, молодец. При постройке Петербурга сколько людей умерло. При правлении Петра умерло более двух миллионов людей. Как тебе такое, Белов?       — Так что делать, если на реформы нужны деньги, Фролова? Вот и обложил налогами!       — Казнь стрельцов? Жёсткость и радикальность решений?       Эти двое явно увлеклись дискуссией. Она становилась жарче с каждой репликой. Юля с Сашей напоминали двух учёных на заседании. Они вовсе не были ботаниками, просто людьми, которые любили интеллектуальные, светские темы. Они обожали соперничать, конкурировать, в том числе умственно. Во многом это было связано с Сашиной жаждой борьбы в жизни.       — Между прочим, — продолжала Юля. — Он сослал старшую сестру в монастырь, бывшую жену, Евдокию, тоже отправил в монастырь. Прям как ты с Суриковой. Но она заслужила.       — Но с старшей сестрой было объяснение. Там шли, насколько я помню, жёсткие бои за престол, и она могла отжать его, грубо говоря.       Фил стоял с канапе в руке и с интересом наблюдал за парочкой. Почему-то видя их вдвоём, Валере было хорошо и тепло в душе.       — Валер, ты чё? — Юля поймала его взгляд и улыбнулась.       — Просто знаете, даже когда вы спорите, от вас чувствуются такие искры и импульсы в адрес друг друга… Это сложно объяснить словами. Чувствуется, как много вы значите друг для друга. То есть вы не ругаетесь, это понарошку всё…       — Спасибо. На самом деле, это правда так. Я люблю этого болвана. Даже несмотря на то, что он идеализирует Петра Первого, — Юля прислонила голову к Сашиной груди.       — Запомни, Белов, если ты хоть раз мне изменишь, я поступлю с тобой также, как Пётр с любовником супруги.       — То кастрация, то обезглавливание. Определись, — Саша отправился к друзьям, щёлкнув пальцами и показав на Юлю указательным и большим.       — Засранец! — Выкрикнула вслед Юля, отпивая вина. Фил решил выступить миротворцем, пока эти двое не набросились друг на друга:       — Победила дружба! Пётр хороший правитель, но с минусами. Потому что не всё так однозначно…       В тот вечер веселье струилось из каждого уголка офиса. Алкоголь едва успевали наливать в бокалы, праздничный стол испарился за секунду. После еды гости растрясли съеденное танцами. Юля танцевала то с Белым, то с Космосом, то с Томой, то с Людой медленный танец (градус уже был достаточным к тому моменту). Всё шло хорошо, пока Витя не выпил очередную рюмку «Мартелла». Он подошёл к Белому и задал вызывающе вопрос:       — А тебе нормально так побеждать?       Белов замер на полуслове. Искренне удивляясь вопросу, он ответил вопросительно:       — Как?       — За счёт Фроловой. Очевидно и ежу, что ты бы не выиграл, если бы не изнасилование. Юля ради тебя пошла на такую жертву, а ты все регалии приписываешь! — Витя схватился за стул. Глаза застилала злоба. — Нормально тебе говорить, что это твоя победа, хотя все для этого делала Фролова? Писала речи тебе, придумывала программу. Она легла в постель с ублюдком, чтобы узнать информацию для тебя!       — Я ни с кем не ложилась, прекрати нести чушь! — Мигом вскипела Фролова. — Саша сделал всё возможное, чтобы победить. Если тебе отказали, Пчёлкин, имей мужество оставить в покое свою любовь. Смотреть на тебя тошно.       — Вот увидишь, Юля, он кинул Олю, кинет и тебя! — Пообещал Витя. Уголки губ поднялись в мученической улыбке. — Он покажет тебе истинное лицо. Ты не знала, что он тебя использовал в начале как развлекуху?!       — Витя, извинись немедленно и отойди от нас, иначе я тебя ударю. Ты пьян. Иди проспись, — отчитал его Белов. Витя покинул праздник и уехал домой, добивать себя одиночеством и пустой квартирой.       В четыре утра мирный сон Беловых прекратился. Телефон Юли громко зазвонил. Фролова не отключала его, потому что могли звонить по работе. Она надела тапки, халат и ушла на кухню разговаривать. Белов спал так, что если бы мимо прошло татаро-монгольское иго, он бы ухом не повёл. Алкоголь всегда усыплял Белого.       — Да?       Молчание. Звонивший тяжело дышал в трубку. Юля подумала, что это Каверин и собралась закончить разговор, но наконец она услышала:       — Юль, ты не спишь?       Пчёлкин еле выговаривал слова. Юля как представила пьяного Витю с телефоном в руках… Его душевная тяжесть передавалась ей. Поэтому она не смогла положить трубку.       — Ты разбудил, — Юля собрала волосы в хвост и распустила тут же.       — Извини. Я просто надеялся, что ты спишь. Я просто жутко пьян, хотел тебе сказать, что очень, очень люблю тебя.       — Вить, бесполезно. Я больше никогда не буду твоей. Так бывает.       — Ответь, ты правда любишь Белого?       Щёлкнула зажигалка. Витя закурил. Юля пожалела, что ответила. Она не знала, что сказать. Говорить правду — разбивать сердце. Лгать — давать надежду. Воздержаться — подло.       — Вить, ты сам всё знаешь.       — Если бы я не спал с Лерой в девяноста пятом, ты бы меня любила сейчас?       Юля устала от допроса, на котором она была убийцей без алиби. Она вообще не понимала, почему должна оправдываться за свои чувства.       — Витя, я не знаю. История не терпит сослагательного наклонения. Я иду спать, Белый сейчас проснётся.       — Мы ж просто болтаем, чё ты, милая? Просто знай, что я никогда тебя не забуду. Всегда буду хранить тебя в этом… Бля… Сердце. И я всегда буду тебя ждать. Даже если ты захочешь просто воспользоваться мной на раз, я сделаю…       Юля порядком устала от монолога разбитого Вити Пчёлкина. Последняя фраза её возмутила: неужели Витя считает, что с ней можно так вести себя? Скандал закатывать не хотелось — Саша мог проснуться и задать неудобные вопросы. Это было бы справедливо, но неприятно всё равно.       — Пчёлкин, угомонись. Иди спать. Время позднее.       — Пока, дорогая, — Витя повесил трубку, продолжил пить и печально смотреть в окно.

***

Вырезка из газеты за 24.12.1999…

Из депутатского кресла на нары:       Бывший кандидат в депутаты Государственной Думы Владимир Каверин находится под следствием за попытку изнасилования Юлии Фроловой. Юлия написала заявление неделю назад, приложив к нему результаты судмедэкспертизы и записи диктофона. Вчера стало известно, что делу дали ход.       Сейчас Владимир находится в СИЗО и ожидает заседания суда. Свою вину Владимир Каверин не признаёт. Мы получили эксклюзивный комментарий от него: «… Я никогда не признаю вину в произошедшем. Она сама хотела этого. Её поведение сигнализировало об этом. Она вела себя, как последняя [цензура]. Я добьюсь справедливости. И её муженёк не спасёт её…»       17 декабря 1999 года Юлия заявила на пресс-конференции о том, что Каверин приставал к ней и пытался надругаться над ней в салоне собственного автомобиля. Каверин заявил, что Юлия не похожа на жертву насилия и назвал её провокатором. После этого Александр Белов, конкурент Владимира, ударил его по лицу, разбив нос.

***

      После завершения предвыборной кампании Саша с Юлей занялись подготовкой к свадьбе. Она производилась в ускоренном темпе — оставалось меньше четырёх месяцев до торжества!       Сначала обсудили направление мероприятия. Юля долго не решалась сказать, какой она видит свадьбу своей мечты, мешкалась, хихикала. Саша чуть ли не к стене её прижал, наконец выбив:       — Я хотела бы свадьбу в стиле петровского барокко… Я люблю это архитектурное направление. Я знаю, что смешно, поэтому я молчала.       — Не, ну почему смешно? Петровское — это типа в стиле Петра Первого что ли? — Саша щёлкнул ручкой. Он фиксировал идеи в блокнот. Фролова кивнула.       — Объясни мне, чё это за стиль, а я сделаю.       — Ну вообще, это про роскошь. Для барокко характерно внимание к деталям, символы и аллегории, эмоциональность, пышность, витиеватые линии и много-много украшений. Не знаю, получится ли.       — Без проблем. Сделаю. И запомни — я сделаю всё, что ты хочешь. Только я сразу скажу — я не буду надевать панталоны и всю эту лабуду. На свадьбе будут мои пацаны, они не так поймут меня. Ладно? — Белов хлопнул любимую по плечу. Юля подмигнула, ответив:       — Хуже будет, если я расскажу, что ты мне сделал ночью девяноста пятого… — Она провела пальцем по его щеке. На лице появился вид истинного чертёнка. Белов покраснел, начал нелепо оправдываться, попутно сминая салфетку:       — Юль, я был пьян… Это вышло случайно…       — Но хорошо вышло. Жаль, не повторишь. Так, с направлением решили. Теперь по гостям. Их будет немного, камерное мероприятие будет… У меня родители и Ника с Толиком. У тебя бригадиры, Тома и твоя тётушка. Всё?       Белов подтвердил кивком головы. Потом обсудили свидетелей. Их кандидатуры были очевидны. Со стороны Юли выбрали Веронику, со стороны Белова — Витю Пчёлкина. Второй раз, по иронии Всевышнего, Витя закреплял союз любимой женщины с другим мужчиной.

***

Май 1999…

      Юля от всего сердца завидовала Белову, который вставал на два часа позже. Как минимум. Она причёсывалась, периодически поглядывала на сонного жениха и думала о несправедливости природы. Почему женщинам для свадьбы надо помыть голову, нанести макияж, укладку, причёску, подготовить платье, покрасить ногти, перед этим их обработать, а у мужчин этот список сокращался вдвое? Как бы то ни было, сейчас, в семь утра Юля отправлялась к Веронике, чтобы она её собрала и подготовила к торжеству. Белов же спал, подхрапывал, как мопс, разложившись в позе звезды. Наглость!       Ника расцеловала Юлю в обе щеки и с радостью принялась делать причёску. Выбор остановили на высокой причёске в стиле восемнадцатого века.       — Белов в курсе, что вы играете свадьбу в стиле барокко? — Уточнила Ника, собирая волосы. Фролова кивнула.       — Он наотрез отказался надевать панталоны. Дурак.       — Его братва будет присутствовать?       — Естественно! — Фыркнула Фролова. — Как ты думаешь, я могу воспротивиться? Мне в принципе пофиг. Главное, чтобы бывшая не приехала.       — Ты её очень любишь, как я погляжу. Так, теперь голову прямо… — Ника коснулась кончиками ладони щёк Юли, поправляя голову. — Отлично.       — Я бы хотела, чтобы она умерла. Я ещё не могу принять то, что она контактирует с Сашей по вопросам воспитания ребёнка. Я очень ревную его. Хотя виду не подаю. Я уже поняла простую истину, что если ты показываешь заинтересованность в мужчине, делаешь для него всё, то в конечном итоге ты идёшь нахер.       — В чём-то ты права, но мне кажется, что играть в холодность уже бесполезно. Вы уже почти женаты. Значит, не убежит.

***

      Дела Каверина шли всё хуже. Пребывание в СИЗО было сущим кошмаром. Владимир подхватил простуду, которую лечить никто не собирался. Сокамерники смотрели косо — статья Каверина была слишком противной. Прямая заявка на опущение. К Каверину лишь один раз пришла жена. Не с поддержкой, а с… Документами на развод.       — Светочка, зачем? — В отчаянии спросил Каверин, ознакомившись с содержимым листов. Он понимал, что такой исход возможен, но не хотел верить. Сейчас от него отказывался последний человек.       Каверин не мог представить себя без Светланы — пышногрудой рыжеволосой красавицы с зелёными глазами. Пускай он не любил её (Владимир в принципе не был способен на высокое чувство, если это не ненависть), но он привык к ней. Она подкрепляла его самолюбие. Если с ним находится молодая, значит, не всё потеряно. Сейчас она была нужна ему как кислород. Единственная ниточка, ведущая к свободе.       Только она терпела его сумасшествие, истерики из-за очередной победы Белова. Она спокойно наблюдала за тем, как он кидается ножами в фотографию Белова. Она привыкла прятаться от него, пока он бегал за ней в приступах агрессии. Свете же был удобен этот брак с финансовой стороны. Но никакие деньги не стоило того, чтобы быть с мужчиной, который насиловал журналистку.       — Я тебя ненавижу. Я как представлю вас вдвоём, так дурно становится. Как ты мог, Володь?       — Не бросай меня, Юль… Света! — Умолял Каверин. Ради помощи он был готов встать на колени. Но Света ушла прочь, оставив бумаги.       Ещё заходил Игорь Леонидович Введенский. Тоже не с благими новостями. Увидев работника ФСБ, Каверин кинулся к нему с горящими глазами:       — Игорёк, выручай! Мне крышка! Ты представь, что будет, если я в колонию попаду? Меня просто во все дыры!       — Владимир Евгеньевич, я не могу помочь человеку с статьёй по попытке изнасилования. Это очень серьёзная вещь, не зря заявления запрещено забирать. Тем более, у Белова слишком сильные аргументы. Единственное, что я могу посоветовать — попробуйте надавить на то, что вы сами остановились в процессе, а не из-за внешнего фактора. Тогда вас могут отпустить.       — Мне очень надо выйти на свободу! — Каверин вцепился руками в Введенского. — Я хочу… Я хочу убить Белова. Сначала я отрежу язык, зажарю и скормлю собакам. Он умрёт от болевого шока. Потом я примусь за Фролову. Я хочу её, понимаешь?       — Владимир Евгеньевич, я не собираюсь слушать ваши сексуальные фантазии.       Но Каверина уже понесло. Он хотел излить душу.       — Нет. Я хочу, чтобы она была со мной. Это уже дело принципа. Я потребую с неё ответа, станет ли она моей. Если нет, то… Сначала я ударю её по голове, лишу сознания. Я отвезу её в лесополосу. Я поставлю её на колени, заставлю мне сделать глубокий горловой…       — Владимир Евгеньевич, вы уже совсем потеряли рассудок из-за своей ненависти к Белому. Даже не на вашем фоне выглядит человечнее. Вообще, я часто думаю о том, как удивительны девяностые. Тем, что бандиты справедливее, чем полицейские. Может, вам действительно тюрьма пойдёт на пользу.       Игорь Леонидович покинул камеру, и Владимир сказал самому себе:       — Ну что, Белов и Юля. Ждите привета.       Свежий майский воздух и яркое солнце ослепляло, заставило голову закружиться. Введенский поймал себя на тревоге. Последняя фраза Каверина о Фроловой его напугала. Он думал о монологе, прокручивал у себя его в голове и убедился — ситуация становилась критической. Как поступить?

***

      Тем временем Белов сошёл с кровати и уже умывался в ванной. Белов отказался от зализанной назад причёски, даже подстригся, чем вызвал приступ сильной душевной боли у Юльки.       Саша надел костюм, завязал галстук и взглянул на себя в зеркало. Будущий муж Юлии Фроловой. Неужели эта история дошла вот до такой точки?       Саша вспоминал 1993 год. Он очень часто отматывал свой путь назад, словно полководец свой первый боевой триумф. Он вспоминал наивную, маленькую Юлю, которая плакала в клубе, пока Пчёлкин трогал танцовщиц. Как он в углу обсуждал с Юлей поэзию, а потом встретился с ней из-за перчатки. Как она отвернулась от него, узнав о том, что Саша женат, а нежное молчание губ просило взять её. Как робко и скромно целовала его в июне девяноста пятого, оставляя на его губах вкус игристого шампанского.       Игра зашла слишком далеко. Но Белов был счастлив. Юля была заветной комбинацией в казино. Лучшим событием в его жизни.       Саша сбежал по ступенькам на улицу и кинулся к друзьям. Как в 1989, когда жизнь казалась такой простой и весёлой. Саша мчался к ним, несмотря на серьёзный костюм, с визгом. Космос с Филом крепко обняли Белого, поздравляя громко со свадьбой. Витя подошёл к Белому и сказал:       — Саша, я давно хотел тебе сказать… Извини меня за тот вечер после выборов. Я нёс полную херню. Возможно, коньяк в голову ударил. Конечно, это ваша с Юлей победа. Ты тоже внёс свой вклад.       — Господи, Пчёлкин, — Саша махнул рукой. — Я тебя давно простил. Я понимал, что ты на эмоциях. Тебе больно… Ты понимаешь, о чём я.       Белов действительно не мог избавиться от чувства вины перед Витей. Второй раз он захватывал его счастье, не давал ему обрести истинную любовь. Пускай Пчёла многое сделал, чтобы Фролова ушла от него, Саша понимал — если бы его не было, Юля бы осталась с Витей.       — Саша, я не парюсь. Вот честно. Я желаю только вам счастья. Вы реально клёвая пара. Вы так похожи. Я бы не смог сделать её счастливой. Чё, может, по пивку?       — Учтите, пацаны, — Белов открыл глазом пиво. — Что вам нужно придержать место для фуршета. Мы очень постарались. Фролова просто захотела свадьбу в стиле барокко.       — Чё? — Витя захохотал, вообще не поняв, о чём речь. — Какое ещё барокко?       — Это про роскошь, позолоту, пышность. Короче, это называется «бабки на ветер», — Саша из горла сделал пару глотков. — Чё, Кабан приедет?       — Будет! Слушай, наконец-то Кабан будет с нами! Ещё Коля Большой заглянет, хочет тебе привет передать. Короче, вся братва подтянется.

***

Я злой человек, злой человек Я злой человек, злой человек Я твой человек, твой человек Смотри на меня, падает снег Смотри на меня, падает снег Смотри на меня, падает снег

      Возле ЗАГСа творилась настоящая демонстрация. Первым приехал отец Юли. Он сердечно поздравил дочку со свадьбой и долго потом разговаривал с Белым, давая наставления. Мама подарила Юле семейную реликвию — жемчужные серёжки.       Потом приехало несколько «Волг» и оттуда высыпалась толпа бандитов. Они с шумом приветствовали Белого, пошло шутя. Витя никак не мог закрепить ленту свидетеля на груди и был близок к отчаянию. На помощь прибежала Юля.       — Вот так. Аккуратно… — Пальцами она осторожно прикрепила украшение. — Нормально?       — Ага. Юль, я… Это… Спасибо тебе за всё, что было между нами. Желаю тебе всего самого светлого.       — Тебе спасибо.       Они впервые говорили без подколов, взаимных претензий. Просто как двое незнакомцев, которые знали друг о друге всё. Юля обняла Витю, поцеловав в щёку. Последний подарок, который она могла дать, был самым лучшим для Вити.       У входа стояло несколько охранников. Шмидт контролировал каждого, кто приезжал на свадьбу. Он обыскивал людей, смотрел, есть ли оружие. Если была девушка, то её осматривала знакомая Саши из органов.       Юля вся светилась. По сравнению с той свадьбой, это была день и ночь. Юля улыбалась до самых ушей, показывая белоснежные зубы, шутила, болтала весело с подругой. Юля прижимала к себе букет невесты и мечтательно смотрела на Белова. Он лихо отплясывал чечётку в компании бригады.       Юля радовалась, что надела платье с длинным рукавом — погода не радовала майским теплом. Юля играла с подолом платья, кружилась вокруг оси, вызывая восторженные возгласы подруг. Прозрачные вставки на рукавах приоткрывали нежную кожу рук; вышитые листочки делали Юлю более женственной. А подол!.. Такой пышный, длинный, что требовался паж, чтобы он нёс его.       — Юля, я же говорила, что ты выйдешь замуж за Сашу! Говорила! — Вероника тыкала подругу пальцами. — Потом вы родите сына. Вот так!       — Посмотрим. Вероника, я так счастлива, — Юля коснулась Вероникиной руки, вновь украдкой глядя на Сашу. — Я не думала, что человек может так любить. Он стал моей неотъемлемой частью.       — Заслужила ты, Юлька. Сколько говна от мужиков натерпелась! Теперь кайфуй, милая.       Их перебил звонок. Юля отошла от Ники в угол. Она была на подъёме — сейчас её поздравят! Но нет. На том конце провода говорил Каверин. Услышав его тембр, Юле стало плохо. Она прижалась к ближайшему дереву. Голова закружилась.       — Думаешь, что ты выиграла? Нихрена подобного. Я обязательно тебя заполучу. Ты станешь моей, поняла меня? Если нет, то я отвезу тебя в лес. Буду долго измываться над тобой. Сначала поставлю на колени, потом отымею во все дыры, параллельно буду резать тебя ножом. Оставлять маленькие надрезы. Наблюдать, как вытекает твоя кровь. Ножом интереснее же, чем пистолетом? А?       Угрозы произносились механически, без эмоций, будто пластинка из фильма о негритятах на острове. Воздуха в лёгких стало катастрофически не хватать. Удары сердца отдавали куда-то в голову. Юля захотела съёжиться и убежать без оглядки. Она уже не воспринимала дальнейшего текста.       — И когда в конце концов ты умрёшь, — услышала Юля последнее. — Я четвертую тебя. Или просто отрежу голову. Я посмотрю по настроению. Договорились?       Юля сделала несколько глубоких вдохов. Фролова взяла себя в руки, подавляя желание заплакать. У неё же свадьба на носу! Всё хорошо. Саша рядом. И не только он.       — Ты поплатишься за эти слова, подонок. Ты сам себе вырыл яму. Приятного времяпровождения в колонии, — свирепо сказала Юля, каждое слово проговаривая от души. Она с удовольствием нажала на кнопку завершения разговора. Юля ходила по асфальтированной дороге кругами. Каблуки цокали о кирпичики. Сердце застучало, жар подступил к щекам.       Несколько глубоких вдохов. Юля уже была асом в борьбе с тревогой. Она вцепилась в ограждение. Взгляд метался, пытаясь охватить всё, что происходит вокруг. Юля мысленно считала до десяти, закрыла глаза и пыталась подумать о хорошем. Было сложно отвлечься от слов Каверина, которые всё ещё были в ушах. Юля силой заставила себя думать о свадьбе, любви, о торжестве. Это помогло успокоиться. Юля встряхнулась, будто от грязи и отошла от ограждения. Юля дёрнулась — Саша коснулся её шеи.       — Придурок! Не подходи так сзади! — Возмутилась Юля. — Пошёл в жопу.       — Это сейчас была идея для первой брачной ночи? Милая, уже можем проходить в ЗАГС. Только нас ждут. С кем говорила?       — С тётей Зиной. Ну знаешь, родственница по седьмое колено. Типа тётя Зина, которая сестра тёти Любы, бабушки тёти Оли, троюродная сестра…       От такой цепочки у Саши грозился взорваться мозг. Поэтому Белов просто поднял Юлю на руки и понёс в дворец бракосочетаний под овации толпы. Но у входа Юля сползла с рук Белого и не дала ему открыть дверь.       — Прежде чем мы поставим эти пресловутые печати, я хочу, чтобы ты понял одну вещь. Это очень важно. Саша, — Юля взяла его за руку, вдыхая. — Я больше никогда не буду полностью здоровой.       — Чё, простыла что ли? Говорил тебе без шапки не ходить! — Саша погрозил пальцем. Юля оставалась серьёзной.       — Нет. Я не буду морально здоровой. Я иногда буду выдавать срывы… Ты понимаешь, наверное. Буду просыпаться по ночам от кошмаров. Ты готов к этому?       — Наверное, если бы нет, я бы не предложил тебе руку и сердце? — Беззаботность ушла. Белов нахмурился. — Хорошо, тогда ты тоже пойми. Криминал никогда не уйдёт из моей жизни. Мы с тобой всегда должны держать руку на пульсе. Понимаешь?       — Да.       — Тогда пойдём, — Белый потянул за собой Юлю и наконец переступил порог ЗАГСа.

***

      Марш Мендельсона. Юля слышала его уже второй раз в своей жизни. Но в статусе жены она будет в первый. Смешная ирония. Саша взял Юлю под руку, медленно, будто в полковом строю, отчеканивая каждый шаг. Объективы камер направились только на них двоих. Гости сосредоточили внимание на происходящем, даже прервали бурные обсуждения.       Они замерли у алтаря. Юля потирала пальцами кольцо. На губах Саши застыла блаженствующая улыбка. Глаза горели, стоило им зацепиться за Юлю в белом платье.       — Очередной корабль любви… — Регистратор, бабуля с пучком на голове, читала по бумажке стандартное обращение.       Саша хихикал себе в кулак. Юля незаметно наступила ему носком туфли на ногу. Белов выпрямился по стойке смирно. Он еле дождался вопроса:       — Согласны ли вы, Юлия Александровна Фролова, стать законной супругой Александра Николаевича Белова?       Вите в этой фразе показалась неправильной фамилия Саши. Да и вообще его присутствие в ЗАГСе сильно смущало. Чувство неестественности одолевало Пчёлкина, стоило только увидеть их вдвоём.       — Я согласна.       Регистратор перевела взгляд на Белого, продолжая занудно, будто лекцию в универе:       — Согласны ли вы, Белов Александр Николаевич, взять в жёны Юлию Александровну Фролову?       Белый воздержался от драматической паузы и громко воскликнул:       — Согласен!       — Объявляю вас мужем и женой! Александр, Вы можете поцеловать невесту.       «Спасибо большое, а то я не смог бы это сделать без вас», — Саша повернулся лицом к Юле. Только сейчас, когда вокруг не суетились братки, он смог по-настоящему увидеть великолепие своей супруги. Юлины глаза, бездонные, влюблённые, такие родные. Волосы, которые Юля растила для того, чтобы сделать пышную высокую причёску, шелковистые. Но Саше было дорого не это. Не фигура, не ноги, не старательно нанесённый макияж.       Юля была для него ослепительно прекрасной, потому что она стояла перед ним, Беловым, в свадебном. Потому что её тонкая рука была накрыта Сашиной. Юля принадлежала Саше, и поэтому он так восхищался ею.       Короткий шаг. Они стояли друг напротив друга, так близко, что Юля опустила невинно свой взор. Саша ухмыльнулся, убрал прядь волос за ухо и медленно поцеловал Фролову, кладя руки на плечи почти невесомо. Вкус её губ был слаще любых вин.       Подошли к папке. Саша взял ручку со стола, нагнулся и оставил подпись в указанном поле. Юля была следующей. Она успела шепнуть Саше на ухо:       — Моя подпись больше будет.       — Хрен тебе.       Даже в таком пустячном вопросе каждый стремился завоевать первенство. Немыслимо! Но такова была сущность их пары. Ника засвистела, вскакивая с места. Космос с Филом шутили по поводу первой брачной ночи.       — Будет девчонка, — спорил Холмогоров. — Пацан есть. Нужна баба.       — Нет, Фролова сына родит. По ней прям видно, что она выносит богатыря, — возражал Филатов.       Витя отвернул голову, разглядывая богатый фасад зала. Чистые до блеска окна сверкали под лучами. Высокий потолок украшен живописью, значения которой Витя не уловил. Лишь толчок Фила в бок напомнил ему об обязанностях свидетеля. После росписи Витя пришёл к одному решению, и вечер стал не таким унылым и мрачным.

***

      Юлиным губам предстояло приятное испытание. Саша вынес Юлю на руках, не разрывая поцелуя ни на секунду. Кос открыл шампанское. Пена вылилась ему на пиджак. Но кто в столь торжественный момент будет обращать внимание на такие пустяки? Юля повисла на Белом, как обезьянка на ветке. Гудящие от каблуков ноги получили передышку. Поцелуи становились всё жарче. Дотерпят ли они до ресторана? Ответ уже не был таким очевидным.       — Я люблю тебя, — сказала Юля в секундном перерыве.       — А я всё-таки думаю, будет пацан, — всё также спорил Фил. — Вот зуб даю!       — Готов косарь поставить? — Космос загорелся от мысли о споре. Филатов согласился. Шмидт с кем-то говорил по телефону.       — Саша, мне надо поправить… Шпилька сейчас упадёт, — попросила Юля с неохотой. Белов опустил жену на землю. Юля залезла рукой в причёску…       Секунда. Она и решила всё. К ней быстро подошёл человек. Лицо закрыто капюшоном, но Саша узнал глаза своего верного помощника. Он опоздал на бракосочетание, поэтому его пустили без тщательного обыска. Всё-таки девять лет работал уже на Белого. Дуло пистолета направилось на главную мишень — Юлю. Она не смогла сбежать. Не успела. События развивались стремительно, и Юля была бессильна перед роком судьбы. Молиться?       Громкий выстрел прорвался через смех, громкие разговоры и шум машин… Он принёс с собой ужас, страх, отчаяние. Ника заорала, закрыв лицо ладонями. Белый не смог стать спасителем. Сегодня роль Супермена забрал Шмидт. С неразборчивым криком он прыгнул на Фролову, будто кот, прикрывая её своим огромным телом. Он закрыл глаза девушки ладонью, случайно размазав тушь. Белый достал из кармана пистолет и отчаянно стрелял в удаляющегося преступника. Жал на курок, пока не кончились пули.       — Твою мать, уехал.       Саша швырнул в сердцах пистолет на асфальт. Была бы его воля — наступил бы и раздавил ногой то, что не помогло избежать трагичного. Юля робко пошевелилась под Шмидтом. Начальник охраны отряхнул пыль и похлопал себя по груди:       — Фил, ты был прав. Лучшая жилетка — бронежилетка. Как бы это не было прискорбно, — Шмидт поднялся с Юли. — Но стрелял кто-то из наших. Остальные не могли пройти на свадьбу. Может, Пчёлкин?       — Не достанься же ты никому? Как в «Бесприданнице»? Неа, он бы меня убил. Фролов не может быть — он дочь любит. Братва тоже проверенная. Макс?..