Твой поцелуй как преступление

Ждёшь в глазах моих печаль? Прошло, не мечтай! Знаю, любишь его и тебя мне не жаль! Раз не видишь по глазам, читай по губам: «Знаешь, я его никому не отдам!»

      Ольга не жалела, что сходила к киллеру, пускай и не достигла основной цели. Она теперь знала точный срок преступления Александра Белова. Два года он лгал ей, изменяя с Фроловой.       Теперь Ольга получила ответы на все вопросы — почему Белов уходит по ночам, почему так резко увеличилось количество совещаний, задержек на работе, откуда женская перчатка, почему его любимая рубашка порвалась, а на спине возникли царапины. Всё сложилось воедино, благодаря одной детали. И имя этой детали было Юлия…       Ольга узнала, что может ненавидеть. Она искренне, от всей души, сгорала в собственной злости. Теперь же Юле предстояло узнать, на что способно сердце обманутой женщины.       Однако подло бить без предупреждения. Ольга решила встретиться с Юлей, взглянуть в её лживые глаза и показать, что у неё не получилось обвести мир вокруг пальца. Белова посмотрела на наручные часы — последний крупный подарок от супруга. Как раз окончание дня у журналистов, вечер. Ольга решила попытать удачу и поехать к телецентру.       Она спряталась за ограждением, стала ждать, пока Юля выйдет из «Останкино». В этой толпе их никто не увидит. Однако Ольга не успела выйти из укрытия — подъехала машина… Нетрудно догадаться — Саши Белого! Объятия, короткий поцелуй в губы, и они уехали. Ольга не теряла ни минуты — села к случайному таксисту и отдала несколько купюр, отдав приказ:       — Пристройся за тем Мерседесом.       Водитель кивнул и поехал вслед за Сашей.       — Только держись на дистанции от них. Это важно.       Водила будто был рождён для шпионских поездок. Он аккуратно пристроился за объектом слежки. Поездка длилась час. Ольга поблагодарила таксиста и вышла. Саша с Юлей приехали к дому на Ленинском. Вновь объятия, только уже на прощание и Белый уехал к себе. Юля собралась идти в подъезд, как на её плечо по-хозяйски легла чья-то рука. Юля даже почувствовала острые кончики длинных ногтей.              — Не так быстро.       Юля достала из кармана пальто ключи и повернула их острой стороной, намекая на самооборону. Она резко обернулась и опешила, увидев Белову. Юля беспомощно оглянулась назад — Саши уже след простыл.       — Отойди от меня! Ты больная?! Ты чё, следила за мной?! — Юля сделала шаг к домофону, но Оля вновь остановила.       — Поговорить надо.       — Мне не о чем с тобой разговаривать! Голову проверь на шизофрению, она у тебя явно есть… — Фролова проявляла агрессию, хотя она испугалась.       — Сядь на скамейку, живо — высокомерно попросила Белова.       — Ты чё, блять, командовать мною собралась?! — Фыркнула Фролова, но пошла и села. Она поняла, что убийства не планируется и можно выдохнуть. Она закинула ногу на ногу, чтобы продемонстрировать их стройность и длину. Не интересуясь мнением собеседницы, Фролова закурила.       — Чё хотела, Оленька? — Фролова убрала зажигалку в карман юбки. Она как будто разговаривала с асфальтом, потому что смотрела исключительно на него.       — Я тоже не очень хочу с тобой разговаривать, между прочим, — отплатила той же грубостью Ольга.       — Тогда чё время тратим? — Юля захихикала. Ольга проигнорировала этот выпад и продолжила говорить:       — Я по-хорошему тебя прошу: отстань от Саши. Ты не понимаешь, что ты просто ему нужна для того, чтобы стресс сбрасывать?       — Он сбрасывает стресс, Оленька, — язвительно называла её Юля. — Планкой и отжиманиями, привычка с армии.       — Юль, ты прекрасно знаешь, на что я намекаю.       Юля знала. Причём лучше, чем Белова. Просто хотела поиздеваться над правильностью Беловой, которая мешала даже произнести слово из четырёх букв.       — Нет, не понимаю. Скажи мне, о чём ты, — Юля улыбнулась с издёвкой.       — Ты ему интересна просто в качестве партнёрши. Больше ничего вас не связывает. Он любит меня. Ты пойми, я мама его ребёнка, поэтому я всегда буду выше, чем ты, — продолжала говорить Оля. — Ты рушишь семью. Поэтому прошу тебя держаться подальше от Саши. Прояви хотя бы каплю уважения и достоинства.       Юля еле дождалась окончания речи, чтобы не расхохотаться. Она видела эту речь как просьбу малыша не трогать его игрушку. Это ещё больше заставляло Юлю чувствовать своё превосходство. Она поднялась со скамейки и сказала:       — Спасибо за предложение, но я его не приму. Лучше своему мужу объясни, чтобы он ко мне не приближался. И семью рушишь ты, Оль. Своим холодом, паранойей, ревностью, придирками. Такие дела, — Фролова затушила окурок. — У тебя всё или ещё что-то?       Оля ожидала такого исхода, поэтому нисколько не удивилась. Она спокойно встала, поравнявшись с Фроловой и ответила:       — Запомни этот день и вспомни его в тот момент, когда проиграешь.       — Я проиграю? — Юля показала на себя большим пальцем, звонко хохоча. — Милая, битва за Александра Белова уже закончена, и я выиграла с огромным преимуществом. Ты опоздала. Теперь отстань от меня. Наверняка, у тебя приготовился ужин и заждалась пыль на кухне, — Юля подмигнула и поднялась в парадную. Оля ушла, совершенно разбитая внутри. Отчаяние подогревало её решимость в задуманном.

***

      Витя Пчёлкин только и мог сравниться с уровнем отчаяния. После отказа на свадьбе Витя избегал любых контактов с Юлей Фроловой, с Белым в том числе. Ему было больно. Каждый подъём с кровати — уже высший подвиг. Выходить из дома никуда не хотелось — там Витя увидит счастливые пары на улицах.       Любовь царила везде, даже несмотря на беспредел, который царил в стране. В метро мужчины стояли с букетами цветов, ожидая минуту свидания с любимыми. В парках гуляли под руку. У киосков покупали друг другу мороженое. На лавочках в тёмных дворах рассказывались самые личные секреты.       Люди любили. Витя тоже. Только его любовь никому не нужна была. Сердце, которое Витя вручил Юле тогда, в палате, она растоптала. Ещё и потанцевать на нём успела.       Единственное, на что не влияла депрессия Вити — Фил. Пчёла продолжал оплачивать счета и следить за состоянием друга. Врачи дарили надежду, что Валера очнётся. Витя же был уверен в этом. Не может же Бог забрать несколько дорогих ему людей за раз?       Витя часто разговаривал с Филом, воплощая сериальное клише. И пускай в ответ раздавался писк аппаратов жизнеобеспечения, Витя верил: Валера всё понимает и слышит. Иной раз Вите казалось, что веки Валеры подрагивали.       Вот и сейчас Витя зашёл в палату к Валерию и сел аккуратно на стул возле него. Витя погладил Фила по волосам, и рука дрогнула от нахлынувших эмоций. Врачи дали ему десять минут на разговор.       — Валера… Ты борешься, и я верю в тебя. Ты сильный боец. Сколько боёв на ринге ты побеждал всухую… Это не последний твой раунд. Знаешь, я мечтал, что когда ты очнёшься и весь кошмар кончится, Юля будет носить мою фамилию в паспорте, а под сердцем — моего сына. Я ведь почти взял её в жёны, Валер. Но… — Витя закинул голову назад, набираясь сил на продолжение монолога. — Не сложилось всё. Разрушились мои надежды, в очередной раз. Наверное, возмездие пришло. Я не знаю, смогу ли я верить в дальнейшем людям… Валера, я повзрослел. Я понял, что мир не так прост, как кажется. И порой даже то, что по праву принадлежит тебе, уходит к другому. И самое страшное, Валерка… Я люблю Юлю, всё так же сильно. Однажды я почувствовал запах её духов в толпе и шёл на него, как пёс, натасканный на наркоту. Она вросла в меня, вцепилась корнями в душу, поселилась в каждой части разума. А Сашу… Я ненавижу эту тварь. Из-за него всё рухнуло. Но я не буду мстить, потому что знаю, что время расставит всё по местам. Сейчас я вынужден жить с этой болью, лелеять её, как ребёнка.       — Время вышло, Виктор, — врач осторожно заглянула в палату, приоткрыв дверь на маленькую щёлку. Пчёлкин покинул больницу и поехал к родителям. Они пригласили его к себе на разговор. Тема предсказуема, и начали её с порога.       — Витенька, ну как же так? — Сокрушалась мама, наливая чай. К чашкам она приставила блюдца, расписанные под гжель. Сервиз хранился годами, на чёрный день. Возможно, он уже настал.       — Мама, я не мог поступить иначе. Юля меня поняла, — Витя упорно уклонялся от ответов, как от бомб. Потому что не хотел очернять образ святой Юлии в глазах мамы. Ей и так хватало на старости лет переживаний.       — Это большой грех, Витя! Взять и бросить девушку в важную для неё минуту! Почему ты так поступил? — Папа допрашивал, но мягко, осторожно. Витя не любил давление, закрывался и выставлял колючки. Хотя, в случае Вити, жало.       — Папа, я разлюбил. Так бывает. Я больше не люблю её. Да, я знаю, что это подло, но если так случилось? Грех? Папа, а не было бы грехом взять её в жёны, испортить её, а потом выкинуть, сказав, что не любил её?       Пчёлкин-старший замолчал. Лоб от нахмуренных бровей сморщился. Витя продолжал настаивать на своём, отодвинув чашку:       — Не ты ли учил меня, что лгать плохо?       — Я учил. И всё же… Как же быть с Юлечкой? Такая девочка хорошая была… Вот нет таких сейчас, одни… Страшно подумать. Увидишь в переулке — заикой станешь. Накрасятся, намалюются, юбки… Зачем вообще такие надевать, если видно всё? А губищи! Вот такенные! — Он взмахнул руками, показывая размеры. Витя вздохнул с облегчением, распрямив плечи — тема неудачной помолвки закончена.

***

      Беловы напоминали парочку мафиози. Бонни и Клайд. Вот только их преступные деяния не были совместными. Они обособились, дистанцировались. Каждый думал о своём, ставил свои цели, которые не нашли бы точку пересечения.       Ольга изменилась. Стала более загадочной. Поступь стала более тяжёлой — наверное, от гирь, что сдавливали некогда лёгкую душу. Она стала меньше разговаривать, улыбаться. На лице вечно задумчивое выражение. Оля бесконечно что-то обдумывала. Белому было всё равно, что.       Белого до сих пор тревожила потеря ребёнка. Пускай он не планировал его, не поднимал даже тему деторождения в разговорах, Саше всё равно было плохо, тоскливо. Мимо промелькнуло счастье и скрылось вдали. Если бы Юля смогла стать мамой, Белый бы плюнул и попёр против всего мира. Развёлся бы вмиг, с роднёй бы объяснился, с братвой, с Пчёлкиным. Стали бы счастливой семьёй.       О да. Саша всё чаще рисовал картины будущего с Юлей. До мельчайших подробностей, вплоть до того, как бы они одевались.       Утром Саша просыпался бы от запаха свежего кофе. Открывал глаза и видел бы Фролову в халате, завязанном наспех. Смазанный поцелуй в щёку, обсуждение философии. Фролова бы пыталась переспорить Белова, закидывая железобетонные аргументы, а потом проигрывала. Юля бы подавала на завтрак оладьи со сгущёнкой, а сама бы уплетала шоколадки. Потом к ним бы присоединилась их дочка… Или сын? Да неважно. Продолжение их любви. Прибежало бы на кухню, обняло бы двумя руками каждого и сказало бы, как сильно соскучился за ночь…       Однако в реальности всё пока было печально. Белов женат на женщине, с которой становился просто сожителем, Юля пострадала от выкидыша. Белов надеялся, что Оля узнает об измене и согласится на развод без промедления. Но Белов делал выводы, что если скандалов и криков из серии «я уезжаю к бабушке» не случилось, значит, Оля в неведении. Как же Саша ошибался…       Сейчас Белов хотел отомстить за то, что пришлось пережить Юле. Саша представлял лишь секунду, как Юля корчится от режущих болей и злость вскипала. Также Белову не давало покоя, что те бандиты знали о беременности Юли. То, что не поверили — не освобождает от ответственности.       Всё это, а также бессознательное состояние Фила, который существовал только благодаря трубкам и аппаратам, подкрепляло уверенность в одном: нужно отомстить Кордону. Желательно жёстко, грубо, чтобы полюбил Родину-мать.       План у Белого созрел быстро. Мозг за годы криминала научился вырабатывать стратегии ответок. Самого Андрея Саша убрал с помощью посредника. Заплатил одному симпатичному парню; он сделал вид самого преданного поклонника, пошёл на свидание в машину Андрея… А там уже накинул удавку на шею Кордона и затянул потуже. Труп выкинул на проезжую часть, будто мусор из бардачка.       А вот с сообщниками Белов и его бригада разбирались сами. При воспоминании об этом моменте на лице Александра появлялась широкая улыбка с садистским оттенком. Белов относился к убийствам ровно. Процесс не приносил ни удовольствия, ни омерзения. Он воспринимал лишение жизни как очередной ход в шахматной игре. Однако то, как он расправился с мучителями Юли, стало приятным событием. К нему Белый возвращался неоднократно памятью ещё три дня, вызывая подозрения у жены. Согласитесь, у вас возникнут вопросы, если вы увидите вашего супруга с маниакальной улыбкой за столом, во время ужина? Однако Белова не делилась сомнениями, чтобы не спровоцировать очередной скандал.       Саша с радостью прокручивал в голове, как он вместе с друзьями бил ногами дружков Андрея. Решил действовать тем же методом, что и они с Юлей. Белов даже для этого надел обувь, которая оставляла бы сильные удары. На просьбы о прощении он отвечал одно и то же:       — Она тоже хотела пощады. Вы знали о том, что она беременна. Знали же?       — Мы не верили! — Пищал кто-то. Белый уже запутался в этом кавардаке. Впрочем, волновали ли его реплики противников? Важно было обеспечить мучительную смерть.       Однажды Саша обсуждал с Юлей то, может ли от криминальной жизни деформироваться психика. Юля уверяла, что человек, который был бандитом на протяжении долгого времени, никогда не станет прежним. В нём пробуждаются первородные инстинкты, всё чаще и чаще, вызывая животную сторону. Белов тогда посмеялся над Юлией. Сейчас же, оценивая свою реакцию на убийство, Саша невольно задумался о том диалоге…

***

      Одним вечером Саша заехал за Фроловой. Свою встречу Белов начал экстраординарно: завязал Юле глаза и посадил в машину       — Куда ты меня повезёшь? — Юля пощупала окружающую обстановку.       — Привезу тебя в лес и возьму тебя там. Готова? — Белов говорил серьёзно, и Юля поверила в то, что они проведут эксперимент.       — Сам готов? Я-то люблю острые ощущения.       Саша не ожидал того, что Юля так безропотно примет предложение, тактично кашлянул и замолчал. Только когда она услышала голоса и скрежет лезвия по льду, она поняла: эксперименты откладываются. Повязка упала с глаз.       — Ну что, Юлия Александровна, добро пожаловать. Три часа катания нам обеспечены. Вспомни молодость.       — Я сейчас тебе коньком, — Фролова взяла один и приложила его лезвием к лицу Белова. — Отрежу нос. Коньки завяжешь сам?       — Да раз плюнуть! — Белов сел на скамейку и попытался соорудить из шнурков бант. Юля быстро разобралась с этой задачей и стала наблюдать за своим ненаглядным. Белов перевязал коньки. Крепче сидеть они не стали.       — Как… Погодь, щас порешаю, — Белов запутался в верёвках и связал пальцы. Юля молчала, ожидая, пока он сдастся и будет молить о помощи. Судя по раздражённому лицу, этот момент всё приближался.       — Юль, спасай нахрен, пока я петлю себе не завязал, — Белов сдался через полчаса. Юля опустилась на корточки и завязала коньки. Рукой она проверила, плотно ли они прилегают к ноге и как держат голеностоп.       — Чехлы не забудь снять, балда, — Юля сняла с коньков защиту и зашла уверенно на лёд. Александр хотел также круто заехать, но запутался в ногах и шлёпнулся на землю. Как подсказало будущее, это было не последнее падение. Саша падал несколько раз, как правило, на пятую точку. В конце концов он схватился за бортик и катался возле него осторожно.       В следующее мгновение Белов вспомнил молитвы. Он посмотрел на Юлю, которая выехала на середину льда, оттолкнулась ногой, подняла руки и начала крутиться бешено. Белов едва борт не отпустил. Юлины щёки порозовели от холода.       — Саша! Я сейчас аксель прыгну! Смотри! Щас!       Юля вздохнула, готовясь морально. На прыжок Юля зашла против часовой стрелки. Она некоторое время скользила на правой ноге назад-наружу, после чего совершила выпад. Юля наступила на левую ногу, одновременно проседая на ней. Вдох. Сможет ли Юля?.. Она замерла и затем выпрыгнула в воздух, сморщив от стараний лицо. Тормозила коньком и выбросила правую ногу вперёд. Приземлилась, раскрыв глаза.       — Отче наш, Иже еси на небесех! Да святится имя Твоё, да приидет Царствие Твоё, да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли. Ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь — Белый перекрестился три раза. — Я испугался, между прочим.       — Ты серьёзно знаешь «Отче наш»? — спросила Фролова, раскатываясь по льду. Белов кивнул, опираясь спиной на бортик.       — В Афганистане читал про себя, когда границу охранял. Но ладно! Юля, у тебя будет серьёзная задача. Поставь меня на коньки.       — Ты уже стоишь. Я могу уходить? — Юля повернулась спиной и откатила от Белова. Тот окликнул Юлю и сказал:       — Я хочу кататься. Я понимаю, что лутцы мне не судьба прыгать. Хотя бы базовые вещи, типа… Ну когда это… По льду… — Саша щёлкал пальцами. Юля подсказала, крутясь на месте:       — Дорожки шагов? Давай. Можем ещё попробовать в паре покататься. Понятно, что тодес нам не светит, но хотя бы что-то откатаем. Саша, в первую очередь, оставь в покое бортик.       — Я вообще без него уже катаюсь, — соврал Белый, отцепив палец. Юля наклонила голову, широко улыбаясь. Белый отпустил руку и начал падать.       — Твоя задача, — Юля подошла к благоверному и подняла его. — Поймать равновесие и почувствовать лёд.       — Юль, за этот час я упал двести раз. Это сложнее, чем я думал, — Белый отряхнул брюки от ошмётков льда. Фролова подбодрила:       — Нормально. Ты думаешь, я стала чемпионкой Екатеринбурга без падений? Без падений нельзя прийти к успеху. Это часть пути.       — Мы щас точно про фигурное говорим?       Философская нота разговора ушла, когда Саша опять смешно упал, и тут же поднялся, с спортивной злостью заявляя всему миру:       — Нет, я одолею эту науку! Я ещё круче тебя, Юль, кататься буду.       — Верю. Руки в стороны раскинь.       Белов выполнил указание тренера поневоле и сделал высокий голосок:       — Мы летим, Джек?       — Да, Роуз, мы летим в бортик. Давай, без шуток. Спина, Белов. Ты чё сгорбился весь, как старый дед?       — За базаром следи, — обиделся Саша, выпрямляясь.       — Слушай, я на льду наслушалась вещей похлеще. Так что потерпишь. Попробуй аккуратно продвинуть одну ногу вперед, — Юля показала на своём примере. — Не отрывая ее ото льда, и верни ее в исходное положение.       Саша повторил движения Юли. На автомате он развёл руки в стороны, делая осторожный маленький шаг. И вдруг Саша перестал бояться. Стихия больше не боролась против него, приняла в свои объятия. Холод только вдохновлял на новые успехи.       — Юль, у меня получается! Смотри, щас…       — Спина! — Юля ударила Белого перчатками. — Следи за ней. Переноси вес своего тела из стороны в сторону. Так будет проще.       После нескольких попыток Саша поймал ритм и стал спокойно шагать по льду. Он обрадовался, по-детски, как малыш, который научился ходить. Белов катался быстрее, чуть ли не бегая по льду. Ветер дул в лицо, пьянящее чувство свободы окрыляло. Саша почувствовал, что он может всё.       — Быстро учишься, Саня. Только я забыла тебе объяснить, как тормозить…       Саша разобрался с этим: он просто подъезжал к бортику и обхватывал его руками. Движение прекращалось.       — Ну что? Фонарь учимся делать? — Юля вдохновилась достижениями ученика и стремилась поскорее перейти к чему-то более сложному. Саша отдышался и кивнул. Юля объяснила технику выполнения. Она была простой: разводить носки коньков в противоположные стороны и потом их сводить.       — Смотри теперь на узор, — Юля выпустила пар изо рта. Морозец щипал легонько щёки. Белый проследил глазами след от коньков и восхитился.       — Сколько ты крутиться можешь? Там же прыжки делятся по числу вращений, типа пятерной тулуп…       — Тройные были моим секретным оружием. Вообще, для борьбы на Чемпионате России этого было бы мало. Московские девочки уже в пять лет так могут.       Саша повернулся один раз против часовой стрелки. Всё вокруг слилось в одну единую массу. Белого едва не стошнило. Потребовалась пара минут, чтобы отойти.       — Слышь, а чё ты ещё можешь? Ну прыгнула ты аксель, — с надменностью сказал Белов, поставив руки в бока. — А что ещё покажешь?       — Я тебе не обезьянка цирковая, Белов. Попроси вежливее, и покажу.       — Я пошутил. Но пожалуйста, покажи ещё что-то.       Юля вытянула одну ногу вперёд, вторую оттянула назад параллельно другой. Она подняла лёгким движением свои руки и прогнула спину назад, как будто делала мостик. Юля вернулась в исходное положение и тут же считала хитрое выражение лица Белого.       — Не знал, что ты так выгибаться умеешь, Фролова!       — А ты говорил. Щас ещё покажу.       Юля начала вращаться под углом в девяноста градусов, выполняя ласточку. Потом она присела на одну ногу. Руками Юля обхватила другую, оказавшись в позе волчка.       — Обожаю такой переход, я его часто видел, — Саша катался вокруг Юли, чтобы закрепить навыки. — Но перестань вращаться, пожалуйста, у меня уже голова закружилась. Давай лучше вместе покатаемся.       Юля протянула руку, будто вовлекая в вальс на льду. Все окружающие люди замерли. Юля с Сашей невольно стали центром внимания на льду. Фролова опустила глаза, преклоняя голову. Саша принял приглашение… И они полетели. Разрезая коньками гладкую поверхность, они порхали, кружились. Саша следовал движениям Юли, дополняя её вращения.       Они то сцепляли руки (что спасало начинающего фигуриста от падения), то отпускали, на жалкие доли секунд. Некоторые элементы заимствовались из танцев: например, когда Юля, держась за руки, обернулась вокруг своей оси. Казалось, что ещё немного, и от жарких чувств московский лёд тронется. Саша мягко положил руку на талию Юли, наклоняя её. Неужели поцелует?.. Нет, он поднял её, выпуская из рук. Дорожки шагов выполнялись синхронно: Саша отзеркаливал свою партнёршу. Две копии друг друга сливались, выдавая неповторимое произведение ледового искусства…       И дело было не в технике. Конечно, если бы это была соревновательная программа, ребята бы не получили больше предпоследнего места. Однако то, как их взгляды встречались, выражая самые искренние эмоции, мимолётные прикосновения, грациозность движений не могли не очаровать случайных зрителей.       — Юль, ты мне доверяешь? — Вдруг едва слышно спросил Саша. Юля только успела кивнуть, когда её резко подняли в воздух. Юля даже не подумала о том, что может упасть. Она знала, что Саша держит всё под контролем. Впрочем, и за пределами льда тоже… Саша покрутил её несколько раз, затем опустил к себе.       — Где ты этому научился? — Спросила Юля, дыша прерывисто и не останавливая движения.       — По телеку видел.       Оказались друг напротив друга, взялись за одну руку, потом соединили их вместе, подмигнув друг другу. Саша едва не поскользнулся, благо Юля оказалась рядом. Взмахнув тонкими руками, она приблизилась к Саше и обняла его, прижимаясь головой к груди. Воплощение невинной, но в то же время сильной любви.       — Я чуть не сдох, — честно признался Саша на ухо Юле.       — Пойдём воды попьём? — Предложила Юля. Саша еле нашёл силы на кивок.       Они покинули территорию катка, когда объявили о скором закрытии. Юля переодела быстро обувь, накинула куртку. Саша на этот раз быстрее справился с шнурками. Во время обратной дороги оба молчали, налаживая сбитое дыхание. Юля вспоминала совместный прокат и понимала: ей хочется ещё раз откатать.       — Саша, спасибо тебе за то, что подарил забытое удовольствие от катания. Я нуждалась в этом, хотя не подозревала, — заговорила Юля, распуская волосы. — Кстати, почему ты пошёл на это? Я не видела у тебя желания стать фигуристом на время.       — Всё просто, Юль. Я хочу узнавать больше о твоих интересах. Мне кажется, что если люди вместе, то они должны принимать участие в хобби друг друга. Ты попробовала теннис, я — кататься на коньках. Мне понравилось, но задницу я не чувствую.       — Копчик повредил? Может, в травму?       — Угомонись, — Саша махнул рукой. Золотые часы сверкнули в сиянии фонарей. — Всё в ажуре. Если бы был перелом, я бы ходить не мог. До свадьбы заживёт.       — Смотри. Ты нужен мне здоровым, — Юля шуточно пригрозила пальцем.       Разошлись возле подъезда после недолгого поцелуя. На прощание Белый заключил договорённость:       — В четверг, как обычно, у Зорина встретимся. Погоняем в теннис. И поверь мне: в этот раз я стану лидером.       Фролова, лукаво улыбаясь, выбросила в воздух руку с средним пальцем. Саша звучно рассмеялся: ну какова бунтарка! Ещё никто из женщин не посылал Белого на три известных при помощи жеста. Такая привилегия была только у Фроловой…

***

      Девятнадцатого мая Юлия перешла двадцать восьмой рубеж жизни.       Саша остался у неё на ночь. Перед тем, как лечь спать, Белов выгнал Юлю в ванную, а сам активно звонил своим людям и требовал что-то решить. Разгадка пришла на следующее утро, когда Саша, целуя в шею, ненавязчиво попросил Юлю:       — Слушай, посмотри в окно.       — Зачем? — Юля подошла к окну и посмотрела вниз. Там стояла машина с бантом.       — Это чего?       — Мерседес. Благородная машина. Теперь она твоя. Права у тебя есть, я пробил. Так что катайся, — Белов взмахнул рукой и вложил в ладонь Юли ключи. Фролова кинулась к Белому на шею и вскричала:       — Спасибо, спасибо!       — Да не за что. Пара пустяков. Одевайся, у нас же столик забронирован.       Юля хотела шикануть: всё-таки не каждый день тебе исполняется двадцать восемь лет. Юля за счёт съёмок и отношений с Беловым становилась богаче, поэтому она хотела показать всем уровень дохода. Помимо близких людей, таких как Саша, Вероника, родители, Юля позвала редакторов, операторов, бывших коллег по газете. Образовалась толпа, равная по численности войску Наполеона Бонапарта.       Ольге было проще всего проникнуть в кутерьму и прикинуться частью торжества. Саша сам подкинул ей мысль о том, что более простого способа избавиться от конкурентки просто не будет. Чтобы не упасть в глазах Белого, Ольга должна была действовать тайно. Она уже купила карнавальную маску, тем самым намекая, что скоро закончится спектакль.       — Оль, ты куда собираешься? — Белов уже сидел в прихожей с телефоном, ожидая звонка Максима. Без водителя он не ездил — это было слишком опасно.       — По делам.       Меньше подробностей… Если лгать, то коротко — Ольга сама бы потом не вспомнила деталей своего обмана и могла быть пойманной.       — Хорошо. Только я хочу тебя попросить об одном — давай обойдёмся без убийств.       Шутка? Но почему она так близка к правде? Ольга не смогла сдержать себя, и скулы нервно дрогнули. Почему Белов именно сейчас говорит об убийствах? Проверяет?       — Саша, я не ты. Моя жизнь далека от того ужаса, в котором ты варишься каждый день.       — Опять двадцать пять.       — Нет, 625.       Саша усмехнулся, поняв математический подкол. Наконец Макс связался с начальником, договорился о встрече. Белов обнял жену и отправился на выход. Ольга оделась невероятно красиво. Красное платье с вырезом на большой груди. Оно обладало разрезом вдоль стройной ноги. Только этот цвет и подходил в день великой мести. Глаза Ольга не стала красить тушью — вдруг надо будет сыграть плач? Вот только губы всё-таки получили небольшую дозу помады. Платье было новым — Белый ещё не видел его, следовательно, не узнал бы супругу в новом обличье.       По записной книжке Белова Ольга узнала, где будет проходить мероприятие и поехала на такси в тот ресторан. Руки дрожали, но приятная тяжесть металлического острия действовала лучше любых успокоительных. Белова остановилась на ноже — стрелять она не умела, мог быть шанс осечки. А вот с ножами Ольга, как хорошая домохозяйка, она умела управляться.       Ольга положила ладонь на сумку, поглаживая, будто ребёнка внутри. Расплатилась молча с водителем и ушла. Ей понравилась поездка в тишине. Именно она могла помочь сосредоточиться на своих мыслях.       У входа действительно собралась целая демонстрация. Здесь были даже простые зрители Юлиных передач! Ольга пристроилась в середине скопления людей.       Виновница торжества была невероятна прекрасна. Дело было даже не в дорогих французских шмотках и профессиональном макияже. Просто Юлия светилась изнутри. Она была счастлива. Когда женщина ловит гармонию с собой, это отражается в её образе. Она стояла рука об руку с Беловым и говорила какую-то торжественную речь. Ольга из-за тревоги не могла сосредоточиться на словах.       Юлия замолчала, и окружающие разразились аплодисментами. Чтобы не вызывать подозрений, Ольга тоже несколько раз соединила свои ладони. После этого люди зашли вместе с Юлией в ресторан. Белый лично помогал занять места каждому. Даже ненароком столкнулся с женой, чего не узнал уже никогда. Ника щебетала с Юлией.       В начале подняли бокалы за здоровье народной любимицы. Юлия отпила медленно шампанское, от чего расслабилась ещё сильнее. Саша гладил её плечи.       — Саша, давай не на людях. Нас нельзя компрометировать.       — Ты из-за выборов? Милая, они через год, к тому времени все забудут, что я тебя гладил.       — Пресса помнит всё, — Юля высвободилась из его рук, приступая к разделыванию краба. Ольга съела пару кусочков и отстранила тарелку. Кусок сейчас не лез в горло. Она вцепилась взглядом в Юлю, отслеживая каждый шаг, будто разведчик. Через несколько часов всё решится. Нужно дождаться момента, когда Юлия останется одна. Убивать в толпе — абсурдно. Оля выжидала момента, но уже была готова к прыжку львицы.       Юля бесконечно много говорила, и её восторженная речь не прерывалась даже из-за вспышек фотоаппаратов. Люди аплодировали на каждой паузе. Белова ухмылялась: восхищаются настоящей шлюхой. Любопытное зрелище, ничего не скажешь.       Чтобы не быть одинокой, Оля подсела к какому-то мужчине и завела с ним непринуждённую беседу. Всё отлично, пока движется в правильном направлении… Юля сидела за одним столом с Беловым и Никой. Невзначай Юля дотрагивалась до Саши, будто пылинки с пиджака смахивала.       — Вообще, я считаю, что вам нужно пожениться, — вдруг брякнула Ника. Юля поперхнулась шампанским и испуганно взглянула на Белого. Нога под столом задрожала. Белый даже бровью не повел, ответил с такой серьёзностью:       — Всё впереди.       Оля старалась не смотреть в их сторону. Уже факт территориальной близости Юли и Саши сдавливал грудную клетку. Прожигал её дотла.       Прошло пару часов. Юля пообщалась с корреспондентами, закончила позирование для журналов, подняла ещё пару тостов. Боже, почему светские приёмы так скучны?! Ольга уже запарилась. Слишком дорого ей обойдется убийство соперницы.       И вот, момент настал.       Юля кивнула всем присутствующим и удалилась в уборную, чтобы поправить макияж. Оля отправилась за ней. Она как-то резко выскочила из-за стола, направив на себя внимание гостей. Опасно. Очень опасно. Оля выдохнула, как перед экзаменом и зашла.       Юля повернула в сторону женских туалетов. Закрыла за собой дверь, намочила лицо водой, посмотрела на себя в зеркало. Счастливый человек. Юля поймала себя на мысли, что почему-то сильно тревожится. Если весь вечер ей было хорошо, то в эту секунду в груди зародилось нехорошее чувство. Оля сделала вид, что поправляет причёску.       Девушки вышли вместе. Юля остановилась, и Ольга вместе с ней замерла. Тёмный коридор — казалось бы отличное место для расправы.       — Если вы хотите пообщаться, необязательно преследовать меня. На этом вечере я открыта и для простого народа, — ласково сказала Юля. — Пройдёмте в зал, поговорим.       — Ага, — Ольга кивнула и пошла за Юлей. Юля откопала стул и для неё, пригласила к себе за стол.       — Попалась очень стеснительная девушка, — Юля положила кусочек краба в тарелку. Ольга подтянула платье. Надо было действовать. Сейчас или никогда.       — Юлия, у меня для вас есть подарок…       Голос девушки показался Белому очень знакомым. Хотя Ольга говорила на два тона ниже обычного. Бывает же такое, что у девушек низкий голос…       — Встаньте, пожалуйста.       Ольга знала, для чего просит это сделать. А вот Юля думала, что происходит театр абсурда. Однако она подчинилась просьбе…       Дальнейшие события Юля помнила смутно. Она слышала лишь пронзительный крик ужаса, который вырвался из неё. Ольга достала из кармана нож и уже собралась ударить им Юлю. Белый же, как вратарь, оттолкнул Юлю и прикрыл её собой. Холодное остриё вошло ему в ногу. Ольга молниеносно сбежала из ресторана, сев к случайному водителю. Там у неё началась дикая истерика. В ресторане была сумятица. Кто-то убежал, кто-то снимал происходящее на камеру. Приехала полиция с мигалками…       Тёмные брюки Белова не смогли скрыть сильное кровотечение. Саша попытался пойти к выходу из ресторана. Началось сильное головокружение, и он опустился на пол. В глазах начало темнеть. Боль вначале была терпимой, но постепенно усиливалась. Разливалось жгучее тепло. Белов терпел, сцепив зубы, чтобы не пугать Юлю.       Юля старалась не поддаваться панике. Включился тот же механизм, что когда-то в Чечне, на съёмках в военном госпитале. Фролова, как главврач, скомандовала Даниловой:       — Сумку мне мою, быстро!!!       Ника принесла Юлин аксессуар. Фролова невозмутимо открыла сумку и достала оттуда жгуты и перекись водорода.       — Ты носишь с собой аптечку?.. — Белов округлил глаза. — Кровотечение сильное, конечно… Но не артериальное, жить буду.       — Заткнись, не трать силы, — Фролова наклонилась к раненому, обрабатывая рану. Белов морщился. Болела только раненая зона. Остальная нога была в порядке.       — Да ладно, всё отлично. Я в Афгане и не такое прошёл… Чё ты боишься? В меня вообще стреляли в 1989. Не знала?       — Ника, тащи скотч. Рот будем заклеивать, — Юля выдохнула с облегчением, поняв, что кровь остановилась. — Врачи едут?       — Твой батька их вызвал, — Ника кивнула на Александра Фролова, который ругался по телефону с врачами. Он отчитывал их за долгое отсутствие. Юля держала Белова за руку. Она наблюдала за отцом и почувствовала что-то новое для себя. Юля стала дочерью. Впервые за двадцать восемь лет она поняла, что такое — когда папа рядом и помогает тебе в трудную минуту, рвёт глотку. Юля до конца не верила словам, произнесённым в больнице. Но сейчас Александр доказал это на действиях.       «Скорая» едва протиснулась в вереницу машин. Юля встретила санитаров и помогла им загрузить Белова на носилки. Он уже потерял сознание. Юля погладила его по растрепавшимся волосам. Всё это время она соблюдала абсолютное спокойствие, подчиняя себе тревогу. Но когда Сашу увезли, она позволила себе проявить эмоцию. Отойдя медленно, рассеянно от дверей, она села на стул и закрыла глаза.       — Юленька! — Фролов прибежал к дочери и погладил по голове. — Солнце! Всё хорошо с Белым будет! Не плачь только! Радость моя! Я видел, как его ранили, нож воткнули не глубоко!..       — Юль, вообще есть гипотезы, кто это? — Спросила Вероника, наливая рюмку водки. Фролова заглушила её залпом, вытерла губы и сказала отрывисто:       — Нет, я вообще не знаю. Я впервые вижу, чтобы нападала баба. У него счёты только с мужиками…       Фролов прижал дочь к груди, поглаживая по голове. И тут только Юля позволила себе заплакать. Не разрыдаться, просто немного выпустить накопившийся запас слёз. Никто не понимал одну простую вещь: Юля плакала не из-за страха за Сашу Белого. Она же прошла курсы подготовки военных журналистов и могла предугадать исход ранения. Юля и без остальных понимала, что смерть Саши маловероятна. Юля плакала от моральной опустошённости. Она устала ходить рука об руку с госпожой Смертью, устала видеть занесённую над своей головой косу. Даже день рождения не прошёл без крови. Юля устала от постоянного режима боевой готовности. Ей хотелось просто, чтобы закончилась тьма и начался рассвет.       — Пап, отвези меня домой.       — Хорошо, — Фролов подал Юле салфетки, чтобы она вытерла слёзы. Юля сняла каблуки, переоделась в простые балетки и вышла из ресторана. Так хотелось кричать и бить кирпичные стены кулаками… Юля не могла себе этого позволить, потому что любое проявление человеческой слабости было на руку хищным папарацци. Только дома она бы смогла стать настоящей. Поэтому она ждала с нетерпением прибытия…

***

      Витя с Космосом узнали, что Белов в больнице от Максима. Кос забеспокоился, собрался моментально, ехать планировал, узнавать о текущем состоянии босса. А вот Пчёлкину было всё равно от этой новости. Он просто воспринимал это как бумеранг за разрушенное счастье.       — Вообще, Макс сказал, что всё нормально будет, — говорил Кос. — Саню пырнули вообще неглубоко. Полежит и потом огурцом бегать будет.       — Лучше бы сдох, — Пчёлкин сидел на кресле, опустив руку, второй держа зажжённого «Самца». — Тогда всё было бы хорошо.       — Господи, Пчёлкин, ты опять о Фроловой? Пойми, нашего брата порезать хотели! Неужели ты даже сейчас бабу выше друга ставишь? Если бы Саша умер, Юля бы к тебе не перешла, поверь. Пойми уже: ты проиграл в 1995 году. Всё. Отпусти Юлю, дай ей жить своей жизнью.       — Я мозгу говорю, отпускай, нафига ты вцепился в неё, ты её уже вот где сидишь, — Витя прижал ладонь к своему горлу. — Раз она спала с другим мужиком за сутки до свадьбы. Она же не похожа на ту, которая со всеми шпили-вили, значит, вообще уже не могла со мной… Но сердце ничего не слышит, Космос. Оно продолжает любить, меня продолжает тянуть. Я связан с Юлей кандалами, только она-то уже давно нашла ключ и сбежала. Я пытаюсь шевельнуться и двинуться назад — хрен там плавал. Ты к Белому? — Витя оборвал себя на половине мысли. Стыдно было распыляться о чувствах. Кос не осуждал, но не выдал никакой реакции. Пчёлкин понял: Космос на стороне Белова. Всецело.       — Да, я заеду, узнать, чё как. Ещё к Филу заскочу. Он же с Сашей в одной больнице. Даже стрёмно как-то.       — Ага, езжай. Я потом с ним поговорю. Когда он уже выздоровеет, — Витя сложил бумаги в папку. Космос попытался сыграть в миротворца:       — Витя, давай без драк, пожалуйста. Мужик после ножевого. Ему и так плохо.       — Я постараюсь не убить его.       Даже такой расплывчатый ответ успокоил Космоса, и он выдохнул. Внутренне он злился на Белого за то, что он скинул на него ответственную работу — успокаивать шмеля, вытирать ему сопли, слёзы, выслушивать монологи о любви к Фроловой. Если бы Космос не удерживал Витю, то Саша лежал бы с двумя порезанными ногами…

***

      Первой к Саше прилетела Фролова. Отказалась от обеда и прибежала при первой же возможности. Юля погладила его по щеке и прильнула головой к плечу.       — Саша, как ты себя чувствуешь? Не больно? Покажи, где ранили…       — Да Господи, я уже могу аксели прыгать твои, я бегать могу! Но врачи не отпускают! Задолбали, — шутливо возмущался Белов. — Я себя чувствую замечательно. А вообще, Юля, запомни: я ненавижу жалость. Для меня она как оскорбление. Со мной ничего страшного не произошло. Жить буду. Заниматься любовью тоже. Правда, через дней десять.       — Саша, подождёт это… Я не жалею, просто переживаю. Ты предполагаешь, кто это мог сделать? Кому потребовалось тебя убивать?       — Кому-то очень неопытному. Но Юль, ты забываешь, — Саша сел на кровати. — Убить хотели тебя. Я тебя оттолкнул. Так ты бы лежала с перерезанным горлом. Теперь яснее?       — Я ничего не поняла, Саша. У нас с тобой много врагов, но чтобы женщина нас резала…       — Юля! Алло! Есть одна женщина, которой ты мешаешься! И всё сходится в одной точке. Подумай, ты же умная баба, ёб твою налево, — Саша начал терять терпение. Красивого эффекта не получалось — Юля от стресса не могла сопоставить картину. И вдруг туман в голове рассеялся и стало понятно…       — Ты на Сурикову намекаешь?       — Безусловно, Юль. Она хотела убить тебя, чтобы мы снова были вместе. Тупая логика, но что взять с неё. Почему я говорю, что стрелки сходятся на ней. Первое, — Белов загнул палец. — Мотив. Чёткий, очевидный. Разрушенная семья, потеря супруга. Второе — неопытность. Оля даже не вошла в артерию. Лезвие воткнулось не глубоко. Это очень на неё похоже — она ж не психопат, и убийство ей далось бы тяжело. А ещё убить ножевым в ногу маловероятно. Короче, ляп на ляпе. Третье — я могу предположить, что это она по груди, — Белов кашлянул. — Это я уже знаю… — Белый замолчал, чтобы Юля не закатила сцену ревности. Но кажется, у девушки не было на это сил: она обняла свои колени.       — Как ты планируешь доказывать её вину? И нужно ли это делать?       — Очень просто. Как выпишусь с больницы — пересчитаю ножи в доме. И также надавлю психологически. Она слабая в этом плане, быстро расколется. И если это окажется правдой, Юленька, то это нам очень поможет. Не представляешь, как, — Белый гордо улыбнулся, сложив пальцы рук шпилем — любимый жест, суливший успех. Фролова улыбнулась в ответ:       — Ты снова что-то задумал?       — Я всегда умею находить выгоду. Даже в критической ситуации. Полезный навык, советую овладеть им.       В отличие от Саши, Юле было не до смеха. В голову пришла пугающая мысль о том, со сколькими сложностями придется столкнуться их любви. Юля не решалась поделиться опасениями, но всё же не выдержала и начала говорить:       — Саша, нам нужно перестать видеться. Ты разве не понимаешь, какой это риск?! Вчера вечером пролилась первая кровь из-за наших отношений. Ты пострадал из-за меня, Саша! Я помню, — она схватила его за запястья. — Я помню, что ты говорил не говорить о расставании. Но я это делаю не потому, что боюсь проблем. Я хочу обезопасить нас двоих. Пока Ольга не уйдет из нашей жизни, мы так и будем вальсировать на грани жизни и смерти. Саша…       Белов посадил Юлю на бёдра. Та, увлеченная пламенной речью, даже не заметила этого. Очнулась, почувствовав тяжесть под собой. Белов потянул Юлю на себя, и она упала.       — Белов, ты больной. Не в больнице же.       — Я уже соскучился, — последнее, что он сказал перед страстным поцелуем. Рассудок покинул их двоих на минуты нежности. Юля тяжело задышала, и Саша ещё крепче прижал её к себе.       — Саша, я сейчас…       — Тшш, — Саша приложил палец к губам Фроловой. — Услышь меня. Пусть меня хоть четвертуют, отрикошетят, изобьют, посадят на электрический стул, отрубят все конечности, запрут в комнате 101 . Я всегда буду рядом с тобой. Что бы мне не грозило. Ты со мной?       — Всегда, — Юля сжала его руку под тонкой простынёй, что служила одеялом.       — Не говори «всегда». У каждой истории есть свой конец.       Дверь раскрылась, и в палату вошла врач с лекарствами. Фролова тут же отпрянула от Белого, вытерев губы рукой. Врач полностью проигнорировала увиденное, к облегчению Юли.       — На обед проходим. Витамины полезны для восстановления.       — Выпишите меня уже, изверги… Я уже здоров, правда. Держите меня, как в клетке, — захныкал Саша. Юля издала смешок. Врач помотала головой.       — У вас может начаться сепсис. Неизвестно, были ли инфекции на орудии. Нужно перестраховаться. Вы же сами потом придёте и скажете, что мы плохие, недосмотрели.       — Не скажу! Просто отпустите! — Вновь наступил Саша. Врач засмеялась:       — Я понимаю, что вас ждёт любимая, но ей же будет лучше, если она будет знать, что вы полностью здоровы.       — Я не девушка его, я… — Юля зачем-то начала оправдываться. Ситуация получалась комичной, даже немного стыдной.       — Всё поняла я. Дело молодое. Разговор закончен, ещё два дня вы пробудете в больнице, — врач скрылась за дверью.       После обеда Сашу ждал ещё один посетитель. Очень неожиданный. К Белову приехал Юлин отец. Фролов пожал руку своему тёзке. Белов снисходительно, в пол-силы принял жест.       — Сань, я ненадолго. Я просто хотел тебе несколько вещей сказать, как потенциальному зятю.       — Слушаю, — Саша подпёр голову, выражая готовность слушать. Фролов действительно ограничился несколькими фразами:       — Честно сказать, твоя история с любовью к Юле казалась мне мутной. Знаю, что я не имею права голоса в такой ситуации, однако всё же скажу. Мне не нравилось то, что ты, будучи в браке, встречаешься с моей дочерью. Но сейчас я увидел серьёзность твоих намерений. После эпизода в ресторане я полностью отпустил ситуацию. Ты поступил, как настоящий мужик, рисковал собой ради Юльки. Служил?       Белов молча расстегнул рубашку, отодвигая её со стороны татуировки «ПВ». Фролов кивнул понимающе и ответил:       — Я десантник. Вот, я ж говорю, ты ровный мужик. Только будет одно условие к тебе…       — Разведусь, — заверил Белов, кивая несколько раз. — Я придумал стратегию. Фролов обрадовался, что ему не нужно договаривать фразу.       — Я рад, что мы поняли друг друга. Выздоравливай, отдыхай. До свадьбы нога заживёт, — Фролов похлопал Сашу по коленке.

***

Осень 1998...

      Саша быстро восстановился. Через десять дней боль в ноге не ощущалась. Только единственный случай, когда ранение давало знать о себе — смена погоды. Если солнышко резко сменялось дождём, то Белый пил обезболивающие, чтобы ходить нормально. Юля также здорово помогла в реабилитации.       С женой Белый пока не общался. Даже несколькими словами не перекидывался, как раньше. Белов уже принял тот факт, что де-юре его женщина — Ольга Белова, а де-факто — Юлия Фролова. Второй параметр его волновал больше. Пока Белый делал вид, что не знает, кто его ранил. Затишье перед бурей — вот что страшнее. Неизвестность мучает…       Белов уже поселился в квартире Юли на Ленинском. Ему уже было не стыдно в открытую уходить из дома, зная, что Оля догадывается. Если бы она догадалась задать вопрос — Белый бы уже честно сказал: «Я еду к другой женщине. Ты же не хочешь меня отпускать?»       По вечерам Юля с Сашей либо много общались, либо молчали, обнимаясь на кровати и сплетая пальцы рук. Необязательно их встречи заканчивались сексом — их отношения были настолько высоки, что они могли почувствовать друг друга без этого. Их темы для разговоров были самыми разными — от дефолта, что случился в этом году, до философии Аристотеля и Карла Маркса с его дружком Энгельсом. Саша тянулся к знаниям, будто хотел наверстать упущенные годы образования. Юля больше не говорила о том, что Саша никогда не был студентом — Белов бычил. Сильно.       За окном темнело. Весенний воздух проникал в комнату. Юля сидела на диване, завернувшись в плед чисто ради уюта. Она читала «Медею» Еврипида, пока Саша делал ужин. Если вы подумали, что Белов готовит что-то серьёзное, спешу огорчить. Саша просто делал бутерброды с чаем.       — Милая, назови мне любую страну мира, — Саша наклонился к Юле и помассировал ей мышцы шеи. Естественно, Юля, читающая труд древнегреческого драматурга, сказала:       — Греция.       Саша выпрямился, закинув руки за спину и потянувшись.       — Нет. Другую. Ассоциации дурные.       — Ты из-за Александра Македонского? — Фролова отложила книгу, вытянула ноги в сторону. Белов приподнял бровь:       — Ты откуда знаешь про него? Хотя, ты журналистка, ты всё знаешь.       — Ты чё, Белов? Когда Солоника убили в 1997 году, все СМИ трубили об этом. Такая личность была, весь криминальный мир в страхе держала.       — Тогда я не криминальный мир. Я не боялся никогда этого Солоника. Вообще. Скорее, он мне не нравился. Я подозревал, что это просто игрушка в руках государства. Помощник для высших властей. Они просто беспределом отвечают на беспредел. Всё.       — А тебя могли заказать ему? — Юля поигралась с прядью своих волос. Ей нравилось задавать провокационные вопросы. Даже если это не интервью, а личный разговор. Белов помотал головой:       — Если исходить из моего предположения, что он действовал по указке кого-то выше, то нет. Я чист перед государством.       Юля не поверила этим словам, но не стала спорить, чтобы Белов не злился. Фролова всегда следила за своими словами, чтобы не допустить ошибку Ольги. Она сказала неправильные фразы — Белый поехал к любовнице и переспал с ней. Юля сама не понимала, что своим контролем над собой выдаёт страх потерять Сашу.       — Как бы ты хотел умереть? Я вот часто задумываюсь о смерти, особенно после Чечни. Я видела, как люди уходили пачками и поняла, что человек — низшая единица эволюции. Вот Ницше кричал о своём сверхчеловеке. Сатин у Горького говорил, типа, человек это звучит гордо. А по сути, мы смертны, мы обычные гости планеты. Нас может погубить один выстрел. Один удар по голове. Даже то, что ты неудачно упадёшь, может свести тебя в могилу. Важно только виском удариться. Я бы могла сказать, что мы похожи на хомяков здесь. Но нет: они живут меньше, и их смерти более абсурдны.       — Лично я знаю, что не хочу умереть, будучи убитым. Особенно не хочу, чтобы меня зарезали, как скота. Я не хочу умереть глупо как-нибудь, просто потому что не предусмотрел какой-то момент. Я хочу уйти с этого мира, зная, что сделал всё, что мог, что был… Полезен, что ли, — Саша улыбнулся. — Ну я не стремлюсь, конечно, войти в историю, типа того. Но я хочу умереть, понимая, что моя жизнь была не впустую. Хотелось бы умереть в кресле-качалке, в глубокой старости, без мучений. Но такая смерть утопична. А вообще, Фролова, — Снова недовольство в голосе. Юля его распознавала легко. — Ты давно думаешь о смерти? Я думал, ты уже отошла после Чечни.       — Бред, Белов. Я перестала бить людей во сне, видеть в каждом чеченца с оружием. Это перестало быть в острой стадии. Но какие-то моменты всегда со мной. Я боюсь самолётов, всегда ношу с собой медикаменты. Моя психика никогда не будет прежней. И ещё… Я иногда задумываюсь, — Юлина улыбка потускнела. — Я не упрекаю тебя. Вообще. Но я… Боюсь повторить судьбу Светланы Котовой.       — У нас всё чисто, солнышко. Не переживай. Я и с братвой не ругаюсь обычно. Дорогу если и перехожу кому-то, то очень осторожно, чтобы не вышли на меня. У тебя нет поводов для волнений. Я не знаю, сколько нам отпущено дней. Однако я могу сказать точно, что я постараюсь сделать тебя счастливой до конца наших дней.       Юля поджала ноги к груди, кладя голову на грудь Саши. Только шум чайника и смог их разлучить ненадолго…

***

      Катерина Белова совсем не ждала Сашу у себя дома. Когда ей позвонили в дверь, она ожидала увидеть соседку или кого-то из домоуправления. Неожиданность была приятной. Екатерина обняла со всей силы племянника и пригласила к себе.       — Куда ж ты пропал? Исхудал, бедный. Кормит тебя Оля хоть? — Катерина поставила чайник. Несмотря на приближавшийся юбилей в пятьдесят лет, она сохраняла бойкость и жизнерадостность.       — Ага. Ты, кстати, немного схуднула тоже, — Белый поправил галстук. Катерина действительно обладала небольшой пышностью, но она была ей к лицу и нисколько не портила внешность.       — Я нашла тренировку одну, вот, занимаюсь. Спортсмен! — Катя попыталась показать бицепс. — Что случилось, Сань? Знаю я, что просто так ты бы не приехал.       — Неправда, — Белый энергично замотал головой. — Я планировал, но дела… Навалились разом.       Катя ещё раз надавила, пытаясь получить информацию. Белов не выдержал и сдался.       — Я развожусь с Олей и женюсь на Юле.       Шокирующая информация подаётся сразу в лоб. Зато не будешь ощущать страх, сразу скинешь груз на собеседника. Катя опешила, застыв с чайником в руках.       — Сашка, ну что с вами такое? То Оля после покушения сидела на этом же самом месте и говорила, что подаст заявление, то ты теперь…       — Катя, — Саша перешёл к заранее заготовленным аргументам. — Катя, послушай. Я делал всё, что мог, чтобы сохранить семью. Я говорил с Олей, что мне надоели её претензии, которые крутятся вокруг одного — я бандит. Я не смогу выйти из игры. Она знала? Да. Вместо поддержки в трудную минуту я получаю оскорбления. Я перестал получать тепло и заботу. Катя, она обвинила меня в том, что я довел мать до инфаркта! Я никогда не прощу ей этих слов. С этого момента я испытываю к ней отвращение.       — Но она мать твоего ребенка, Саша. Ты не просто оставишь Олю — ты разрушишь семью.       — Катя, семья — это про любовь и взаимопонимание. У нас с Олей нет ни того, ни другого. Я хотел уйти по-хорошему, чтобы было без грязи, подлостей и измен. Но Оля меня не отпускает. Для меня жизнь с ней — как тюрьма. Она угрожает мне Ваней, что я никогда не увижу его. Знает, что для меня сын, и туда бьёт. Она уже настраивает Ваню против меня. Говорит, что папа плохой. Я знаю, Катя, что я подонок, что я изменяю. Но если меня держат взаперти, не дают развода? Я ненавижу, когда меня ограничивают в чём-то.       — Кто такая Юля? — Спросила Катя.       — Ты не можешь не знать. Юлия Фролова, она на «ОРТ» щас крутится, вроде передачу ведёт про разоблачение насильников.       — А, знаю её. Она в Чечне была.       — Именно. Катя, мы понимаем с Юлей друг друга. Потому что мы оба, чёрт возьми, знаем, что такое война. Я видел взрывы, она перестрелки. Мы понимаем, что такое расти без отца. Мы оба обладаем дикими амбициями. Мы идём к нашей общей цели. С Олей я качусь в бездну. Я пытался решить ситуацию. Но смысл спасать брак, если я не люблю Олю? — Саша потирал лоб, грустно вздыхая.       — Сколько ты уже с Юлей?       — С 1 июня 1995 года.       Саша вывел эту дату в потаённом уголке памяти. Число, которое он скажет, даже если его будут пытать.       — Саша, я понимаю тебя. Но мне Ольку жалко… Она тебя любит же, — Катя гладила Сашу по волосам, как ребёнка. — Как она одна будет?       — Найдёт мужика не-бандита. Справится. Я сомневаюсь в том, что она любит меня — любовь это про умение отпускать, когда огонь потух.       — Ладно, горе моё. Приводи свою Юлю в субботу, будем с ней знакомиться.       Внезапно телефон Саши громко зазвонил. Белов дернулся от неожиданности, принимая вызов.       — Белов, ну где ты ходишь? Я на Котельнической набережной, как мы и договаривались! — Возмущалась Юля. На фоне дул ветер. Белый подумал и ответил:       — Мы не договаривались ни о какой встрече. Юль, солнце, ты ничего не перепутала? Я у тётушки.       — Белов, не неси чепухи, — разозлилась Фролова. — Я получила от тебя записку, мне передали её на работе через Лену.       — Какую нахрен Лену? — Белов тоже начал кипятиться. Появилось дурное предчувствие, что оба влипли в какую-то историю. — Я не знаю Лену никакую! Юля, тебя походу подставили. Стой на месте. Я сейчас выезжаю уже, буду через двадцать минут.       Но Белов опоздал. К Юле уже подошла женщина, в пальто и чёрном платке. Она сняла очки и сказала:       — Здравствуй, Фролова. Настало время поговорить наедине.