Твой поцелуй как преступление

Когда, в унылый миг разлуки, Я весь так грустно замирал И молча трепетные руки К губам и сердцу прижимал, —Скажи мне: мог ли я предвидеть, Что нам обоим суждено И разойтись и ненавидеть Любовь, погибшую давно?

      — Алло, скорая? Тут это... У девушки этот... — Главарь крутил пальцами, пытаясь вспомнить медицинский термин. — Выкидыш. Вот. Мы в лесу, в хижине. Приезжайте быстрее, ладно?       Юля продолжала стонать, сцепив зубы и поджав ноги к груди. Боль не убавлялась ни на секунду. Деревянные доски на полу сморщились от пролитой крови, с чёрными сгустками. Юля думала, что умрёт прямо сейчас. К счастью для неё, от болевого шока она потеряла сознание и выключилась.

***

      Белов стоял в кабинете, закуривая сигарету. Если бы его попросили назвать худший период в его жизни, Белов без раздумий назвал бы январь 1997 года. Разочароваться в лучшем друге, который был для тебя тылом, опорой. В любимой женщине, которая казалась самой преданной.       Белый воспринял контакт Юли с Витей как измену. Да, Саша не вешал на них ярлыка любовников, но всё равно — Юля знала о последствиях своего решения. И всё равно не отступила. Упёртый Телец, не зря в мае родилась. Такой же лидер, как и Саша Белов. Макиавеллистка в чистом виде.       — Витю доставили, — Шмидт открыл дверь, вводя Пчёлкина, что напоминал воробьишку, которого забросали камнями. Растрёпанные волосы, перепуганные глаза. Витя сгорбился, не смея даже глаз поднять на Белого с Космосом. Кос выразительно провёл пистолетом по шее, намекая: жить Пчёлкину осталось несколько минут.       Витя опустился на колени. Даже такое унижение не впечатлило Белова, который для себя принял решение. Однако он уже не был в нём так уверен.       Легко отдать приказ «убейте его». Сложнее воплотить его в жизнь, понимая, что ты оборвёшь нить жизни близкого человека. Саша подумал вдруг и о родителях Вити, которые не переживут его смерти. Всё-таки преклонный возраст, каждое потрясение может стать последним. Саша опустил пистолет. Он постукивал указательным пальцем по губе. Кос вопросительно взглянул на босса. Саша помотал головой.       — Что скажешь, Пчёлкин?       Саша будто хотел переложить ответственность, протянуть руку спасения. Витя очень хотел сказать красивую речь, от которой у Белова потекла бы мужская скупая слеза. Вот только от дикого страха, что блокировал разум, способность двигаться, Витя выдал лишь нелепое:       — Ребята... Надо разобраться... Сань, Кос... — Витя закашлялся. — Братья...       Слово, которое утратило смысл в нынешних обстоятельствах. Братья так друг с другом не поступают. Саша перевёл взгляд на охрану, стоявшую за дверью и сказал:       — Спасибо, ребята. Подождите снаружи.       После того, как толпа скрылась, Белов обратился к Пчёлкину:       — Зачем ты это сделал, Витя? Столько лет с тобой прожили... А? Неужели ты настолько полюбил деньги, что готов перечеркнуть всё, что было? — Вопрошал Саша. Ответа не было. Белов сделал тяжёлый вздох, от которого приподнялась грудь. В ней, будто раненая птица, металось сердце. Впервые в жизни Саша почувствовал себя беспомощным котёнком.       — Я не делал этого, клянусь. Я бы никогда не убил вас. И тебя, Сань, в том числе, несмотря на наш конфликт из-за Юли.       — У тебя что-то было с Фроловой?       — Господи, нет... — Витя нервно засмеялся. — Юля только о тебе и говорила в нашу встречу. Я ей цветок вручил сраный, она мне — я Сашкина девушка... Кстати, Саша, она ведь твоего ребёнка носит под сердцем.       — Не неси херню, она бесплодна, — не подумав ответил Белов. Смысл слов Вити дошёл позднее. Юля беременна. Возможно, она станет матерью наследника Белова.       — Она тебе сама сказала? Или это твои гипотезы? — Саша опустил пистолет, спокойно расспрашивая Витю. Он, казалось, обрадовался отсрочке своей казни.       — Сама. Я догадался, она подтвердила. Естественно, я бы не стал с ней что-либо делать.       — Чё ты его слушаешь?! — Резко вмешался Космос, который уже не мог слушать их разговор. — Он мозги тебе пудрит! Спал, небось, с Юлькой, может, вообще Витькин ребёнок!       За дверью раздались громкие голоса, которые становились отчётливее. Парни притихли. Саша крикнул:       — Шмидт, что там?!       К ним заглянула медсестра. Она смутилась от увиденной картины: двое мужчин с оружием и третий на коленях. Но всё же срочность заставила её остаться.       — Извините, что помешала. Филатову срочно кровь нужна. Есть ли кто-то с третьей группой, резус отрицательный?       Космос с Сашей переглянулись. Витя поднял глаза, будто намекая на свою кандидатуру. И Саша расшифровал этот посыл, говоря:       — Есть.

***

      Юля очнулась через несколько часов в палате. К ней были подключены капельницы. На руке был гипс, голова перемотана бинтами. Боль внизу живота снизилась. Юля позвала доктора, чтобы узнать самое важное на текущий момент.       — Я ведь... Вы смогли спасти ребёнка? — С надеждой спрашивала Юля. Врачу стало не по себе. Тяжёлый вздох, и приговор был объявлен:       — К сожалению, нет. Мы не успели. Было уже произведено выскабливание матки, сейчас работаем над остановкой кровотечения.       Юля приоткрыла рот, кивая несколько раз, как будто ей объясняли простую инструкцию. На последней фразе она пробормотала что-то вроде «угу», «ага», а потом закричала:       — Почему так?! Почему не успели?!       — Поздно вызвали «Скорую» помощь, было потеряно много крови. Скорее всего, было хромосомное нарушение плода, которое и стало причиной выкидыша.       — Причина выкидыша — то, что меня били ногами. Так и запишите, где-нибудь у себя, — вызывающе заявила Юля, откинувшись на подушку. Сейчас она хотела только одного — отомстить тем, кто стал виноватым в очередной потере.       Но Юля не знала, что главное испытание было впереди.

***

      Витю на каталке отвезли к Филатову, на переливание. Саша проконтролировал процесс, а потом побежал в палату к Юле, благо они лежали в одном учреждении.       Возле дверей стояло несколько врачей, которые что-то бурно обсуждали. Белов подлетел к ним и задал один вопрос:       — Что с Юлией сейчас?       — Сейчас всё хорошо. Её жизни ничего не угрожает. Но к сожалению, ребёнка больше нет, — Медработник вновь вернулась к дискуссии. Белов не отставал:       — Она была беременной? Это бред, вы понимаете, она бесплодна? Какой ребёнок? Вы шутите?       — Да, Юлии был поставлен ошибочный диагноз. Она может иметь детей, даже сейчас. Только от повторных попыток зачатия следует воздержаться на 4-6 месяцев. Мне очень жаль, — добавила формальность врач. Саша опустился на скамейку, касаясь лба рукой. Третий удар, претендовавший на нокаут.       Белов испытывал злость на Юлю — за её безрассудство, отвагу, которая толком никому не сдалась. Саша не знал, хотел ли он стать отцом её ребёнка, просто было больно, что его не стало. Саша был сломлен, не мог совладать со своими эмоциями, как обычно. Он ненавидел всех вокруг, винил каждого.       Юля в это время поправила себе одеяло и спросила у врача:       — Александр Белов не заходил?       — Да он под дверью сидит, — она пожала плечами. — Через полчаса у нас обед будет, приходите.       Юля едва не подскочила на койке. Мешала дурацкая капельница. Собственная беспомощность убивала морально. Юля легла обратно и попросила:       — Позовите его, пожалуйста. Это очень важно.       — Хорошо, — врач догадалась, поняла, что происходит. Она окликнула Белова и ушла к другим пациентам. Таким образом, Саша с Юлей остались одни. Белов стоял на пороге палаты, не приближаясь к Фроловой. Осунувшийся, потерянный. Юля никогда не видела Сашу таким слабым. Но он улыбнулся и сказал:       — Ты теперь мумия?       Эта попытка в шутку не была оценена Юлей. Фролова фыркнула:       — Как видишь.       — Юль, а можно вопрос? Что вообще происходит в твоей жизни? — Саша резко сел на край постели, повысив тон.       Юля тоже хотела закричать, нахамить в ответ, но она не могла. Слабость не покидала её тело ни на секунду. Юля тихо рассказала хронику событий:       — Что, что... Залетела я, Саш. Но уже всё. Я поехала к Анне Кордон, забрала камеру, на ней запись, где видно, кто нажал на кнопку детонатора и спрятал бомбу в тачку. Я просила её не говорить о моём визите, но судя по всему, эта дура рассказала всё Андрею. И меня похитили, били. Произошло прерывание. Всё. Мне сломали руку, у меня сотрясение было. Как-то так.       Белый промычал что-то, ухмыляясь. Юля даже испугалась за его душевное состояние.       — Юлечка, ты круглая дура. Ты думаешь, Аня примет, что её мужа убьют? Она с ним только из-за бабла и карьерного роста! Он ей роли даёт! Ей не выгодно играть на твоей стороне! — Саша постучал по голове кулаком, мол, какая ты глупая. Юля молча, равнодушно смотрела на фонтан эмоций Белова. Она понимала уже, куда вляпалась. Ей хотелось одного: чтобы Саша её обнял, был рядом, успокоил. Его тепло и любовь были бы лучшей панацеей, чем таблетки, капельницы и уколы.       Но Саша был настроен отнюдь не нежно. От него можно было дождаться только сарказма и иронии.       — Они знают, кстати, что я с тобой. Один из них сказал, что я твоя подстилка. Так что... Как-то так, — Юля прислонила голову к стене, прикрыв глаза. Саша поинтересовался в ответ:       — Какой срок у тебя был?       — Пять недель, — без запинки ответила Юля. — Почему ещё не удалось спасти.       Белый вообще не слушал дальнейшие слова Юли. Он вычел из текущего дня пять недель и получил тот самый вечер, когда они устроили романтический ужин, выпили, а затем переспали. Всё сходилось чётко. Так что вариант с Витиным отцовством безжалостно отметался.       — Саша, я знаю, что я наворотила делов, но так было нужно, — уже более уверенно заговорила Юля, схватив Белого за руку. Она заметила, что он не отреагировал никак на жест. — Ты бы прикончил Витю, потом бы узнал, что он не виновен. Записи сейчас у Макса, можешь удостовериться во всём. И по поводу детей... Я могу их иметь, правда. Мы ещё сможем стать родителями. Если тебе это нужно, конечно.       — Мне это не нужно, ты права. Я не знаю, как быть с тобой после всего. Ты же у нас самостоятельная, всё решаешь за нас. Я говорю не лезть в наши дела, ты полезла, возомнила себя крутым криминальным авторитетом. Забеременела — и молчит, скрывает ребёнка.       — Я хотела сделать аборт, — призналась Фролова. Саша хлопнул себя по коленям.       — Здорово. И здесь ты решаешь всё сама. Так зачем я тебе нужен, если ты такая автономная? Ты сама справишься. Тебе никто не нужен.       Юля ничего не ответила. Она не проронила ни слова, хотя ей хотелось кричать «только ты мне и нужен», «останься». Юля не хотела унижаться перед Беловым, который сыпал обвинениями, как судья. Юля знала: заслужила. Но оправдываться было равносильно поцелую руки врага.       — Плюс вспомни, что я тебе сказал? Если ты попытаешься спасти Витю, ты для меня станешь никем. Тебя это не остановило. Следовательно, для тебя жизнь Пчёлкина важнее наших отношений. Пусть так, Юль. Третий раз выбираешь его, не меня. И наконец, я ненавижу ложь, Фролова. Это тебе тоже было известно. Ты скрыла от меня ребёнка. Нашего с тобой.       — Саша, когда я узнала о беременности, ты был в западне. Я боялась, что у тебя кукуху снесёт, — впервые защитилась Юля. Она уже предвидела печальный исход разговора. Каждая реплика — финал их истории.       — Лучше было солгать, верно? Помнишь, что говорил Иешуа? Говорить правду легко и приятно. Ты абсолютно меня не слышишь, гнёшь свою линию.       — Также, как и ты, Белов. Я впервые ослушалась тебя, пошла спасать человека, ты уже готов всё перечеркнуть. Я поняла, почему нельзя встречаться с Макиавеллистами, — Фролова улыбалась, хотя рёбра изнутри ломало. Она не покажет ему, что она погибает.       — Саша, давай расстанемся, честно. Тебе нужна послушная женщина, которая будет делать то, что ты скажешь, будет всё сразу докладывать, будет видеть из всех мужчин только тебя. Я не такая, я тоже имею уважение к себе, — этот диалог для Юли был хуже марафонской дистанции в семь тысяч километров, поэтому она стремилась скорее его завершить.       — Дело не в этом... Но если тебе будет лучше расстаться, то... Давай поставим точку. Только ты сама к этому готова?       «Готова ли я к тому, что моё тело пронзит шпага, сердце будет истекать кровью? Готова ли я снова остаться одна, со своими проблемами в голове? Нет, конечно!»       — Да, — чётко произнесла Юля, не смотря в глаза Саше. Белов ничего не сказал, вопреки ожиданиям Юли. Молча, спокойной, ровной походкой ушёл из палаты, закрыв дверь за собой. Даже не хлопнул. Только когда Белов ушёл, Юля уронила голову на подушку и начала плакать, но не навзрыд, а тихонько.

***

      Первым, кто узнал о расставании Саши и Юли, стал Космос. Он увидел, что в друге что-то переменилось и задавал кучу вопросов. Саша не смог увернуться от них и раскололся. И с этой минуты тема расставания стала доминирующей в разговорах бригадиров. После Фила, конечно.       — Подожди, то есть ты ей сказал, что тебе не понравилась её ложь, самодеятельность... А она восприняла это как ограничение своей свободы? — Переспросил Космос, глотнув коньяка.       — Да. А я не потерплю, чтобы в моих отношениях женщина была наравне со мной. Я сильнее, я лидер, всё равно...       — Блять, вы оба заебали! — Крикнул Космос, швырнув бокал в стену. Белов привык к таким внезапным вспышкам гнева. — Я лидер, я лидерша, вы чё, на выборах президента?! На чемпионате мира по армреслингу? Это любовь, а не Олимпийские игры, свои «я лидер» засуньте куда подальше! — Орал Холмогоров. — Я просто не могу с вас, два идиота! Любите друг друга, жертвуете всем, а теряете счастье из-за какой-то хуйни, серьёзно! Она лежит после выкидыша, Саша! Ты представляешь, какая это боль? И вместо поддержки ты позволяешь ей принять решение о расставании!       — Ты мне предъявляешь?! — Возмутился Саша. — Она тоже хороша, обманывала и...       — Вы оба дров наломали, Белов. И вам обоим нужно выдохнуть, поговорить, найти компромисс. Я никого из вас не поддерживаю. Просто ты ведёшь себя, как маленький ребёнок, Белов.       В дверь постучали. Белов пустил Макса в кабинет. Он держал в руках ту злосчастную камеру, из-за которой всё случилось.       — Фролова мне всё объяснила, вот... — Макс отмотал нужный момент. — Здесь. Вот он, — Карельский тыкал в экран пальцем. Бригадиры всмотрелись. Машина Валерия, в ней лежит муляж человеческой головы для съёмок... Чья-то мужская рука кладёт в дырку взрывчатку... И вот, на секунду мелькает голова Андрея Кордона. Он улыбается, целует голову и уходит. Саша нажал на паузу и заорал:       — Твою мать!!!       Космос, поняв, какие страшные обвинения вешал на Пчёлу, побежал к стене и стал биться головой. Белый закрыл лицо ладонями. Этот день явно предназначен для того, чтобы Белов поехал в психушку.       — А нахера ему это?!       — Он Филу больше ста штук с прошлой картины должен, — объяснил Космос, садясь на стул. Белый взвился моментально:       — А раньше тебе эта мысль не могла прийти?! Я человека под стволы ставлю, а он молчит, красавец! Кокс тебе все мозги отшиб, Космос. Да, я понимаю, что Фролова говорила правду. И теперь ясно, зачем её похитили люди Кордона.       Какое-то время все сидели молча, отходя от шока. Лишь через минут пять Макс изрёк одно слово, которое лучше всего бы описало происходящее:       — Пиздец.

***

      Процедура донации закончилась. Пчёлу увозили на каталке. Космос с Белым побежали к нему, и Витя начал шариться рукой по стене в поисках чего-то, чем можно было защититься. Кос впихнул Вите в руку пистолет и приложил к своему лбу, умоляя прикончить его здесь. Бедный Пчёлкин, который уже всем известным богам помолился, не смог сразу успокоиться. Он был подобно Достоевскому, которому внезапно отменили публичную казнь.       — Прости, брат, — шепнул Саша, коснувшись плеча. Витя сделал едва заметное движение головой.       — Саша, ты мог меня убить, получить доступ к Фроловой, устранить конкурента... Тебе всё указывало на то, что я виноват. Но ты так не поступил... — Пробормотал Витя.       — Я бы никогда так с тобой не поступил, не разобравшись до конца. Ты по-любому брат мне.       Витя слез с каталки и обнял Сашу, в знак примирения. Кос пожалел, что нет с собой шампанского: такое событие нужно было срочно отметить.

***

      Жизнь для Юлии Фроловой остановилась 9 февраля 1997 года, в 12:43 утра, когда Саша ушёл из больницы. Юля знала, что Белов ушёл и из её жизни. Он был человеком слова: обещал, что оставит её, если она влезет в дела — бросил. Просто Фролова надеялась на скидку из-за выкидыша, поблажку...       Юля не думала ни о чём другом, кроме последних слов, сказанных друг другу. До неё дошло, почему Белову было неприятно с ней быть. Юля не пожалела о том, что спасла жизнь Вите, просто сожалела о том, каким образом это произошло. В урон своим отношениям, разбив хрупкое доверие, которое царило между ними. И права была Вероника, нужно было сказать всё сразу о малыше. Белый заслуживал знать эту информацию.       Два лидера не могут быть вместе. Рано или поздно один из них откусит другому голову. Единственное условие, по которому сильные могут сохранить любовь — это если один из них прогнётся под другого, станет уступчивее, мудрее. Юля не сделала этого, за что осталась одна.       Юля не пришла ни на завтрак, ни на обед, ни на ужин, принимала лекарства только под угрозой госпитализации. Юля плакала, смотрела в потолок, уже досконально изученный, потом опять плакала. В минуты сильной тоски она звала Сашу, шёпотом, чтобы врачи не отправили её в психиатрическую клинику как душевнобольную. Порой ей казалось, что Саша рядом, обнимает её, потом понимала, что это мираж и царапала себе руки. Не сильно, чтобы раны быстро зажили и скрылись. Юля заметила, что такие царапины уходят через сутки-двое.       Юля пыталась созвониться с Сашей, но он не брал трубки. Юля отдала бы свою жизнь, лишь бы он ответил. Но Белый не выходил на связь с ней.       Однажды к Фроловой пришёл очень странный, неожиданный для неё гость. У него была криминальная наружность — за четыре года отношений с бандитами Юля таких быстро узнавала. Выбритые виски, татуировка на шее.       — Вы от Белова? — Уточнила Юля. Мужчина помотал головой и представился:       — Юлечка, это твой папа. Привет, — Александр явно не знал, как себя вести. Он развёл руки в стороны, улыбаясь как-то смешно. Юля тоже не знала, как реагировать и молчала, разглядывая отца, как достопримечательность в Кунтскамере. Когда Юля пришла в себя, она решилась задать те вопросы, которые её терзали долгие годы.       — Где ты был все эти годы, когда я в тебе нуждалась? Почему ты не дарил мне в детстве тепла? Почему ты швырнул меня в ноги бабнику, сломав мне всю жизнь этим? За что, пап? Что я такого вам сделала? — Юля прикусила губу, сдерживая поток слёз. Александр Фролов взял дочь за руки и взглянул в свои глаза. Юля была больше похожа на папу: она унаследовала его большие глаза, нос, тонкие губы. Было ощущение, что Юлю скопировали на принтере с отца.       — Малыш, я знаю, что я был дерьмовым отцом. И мама твоя очень раскаивается. У неё сейчас операция, приехать не смогла. Понимаешь, когда ты в шестнадцать становишься отцом, ты не понимаешь, что делать. Ты растерян. Я знаю, нет твоей вины в том, что мы... Не разбирались в вопросах полового просвещения. Просто мы не знали, что с тобой делать. Ещё наша жизнь резко повернулась, мы были лишены беззаботной подростковой жизни. Мы уставали, срывались на тебе. Прости нас за это. Если сможешь. Мне твой Саша глаза открыл на то, какой я кретин. Слава Богу, ты нашла хорошего мужика.       Юля хотела рассказать правду, но не стала, боясь спровоцировать конфликт. Она была поражена словами отца, ещё больше — искренней заботой. Юля рассматривала лицо Александра, которое не пощадили годы.       — Я хочу восстановить наше общение, Юль. Я не знаю, выйдет ли. Я не требую от тебя, чтобы ты моментально полюбила меня и называла папой. Ты в шоке, я знаю. Я свалился, как снег на голову. Но давай попробуем наладить мосты? — Фролов-старший провёл по лицу дочери ладонью. Юля боролась со своей гордостью. В ней победила девочка, которая мечтала праздновать с семьёй праздники, хотела слышать похвалу от родителей.       И Юля решилась. Приблизилась к отцу и обняла его одной рукой, куда не воткнули капельницу. Юля прикрыла глаза, чувствуя, как отец дрожит и плачет.       — Я больше не уйду, — пообещал Фролов.       — Обещай мне, — потребовала Юля.       — Клянусь жизнью.       — Боже, щас эти клятвы... Люди уже не придают им значения. Я только по действиям сужу.       Юля с отцом общалась несколько часов, рассказывая о своей карьере, опыте работы в Чечне, предательстве Скворцова, Пчёлкина, о романе с Беловым. Отец не осуждал её за связь с женатым, поскольку понял, что Белов настроен на развод. Вот только Юля не знала, будет ли она ещё с Сашей когда-либо...

***

      Оля вновь проводила вечер без мужа. Для неё это становилось обыденностью. Сколько Белова не пыталась объяснить мужу, что ей не хватает внимания — всё без толку. И она замолчала, переставая «капать на мозги». Саша этому был бесконечно рад.       Оля всё больше понимала, что муж ей неверен. Этим только и можно было объяснить ночные похождения Саши. Ещё во время уборки она нашла возле шкафа в прихожей перчатки. Ольга взяла вещь, анализируя. Её могла надеть только женщина с худыми, тонкими руками. Оля сжала перчатку до комка, вспоминая руки Фроловой. Они подходили под описание.       Оля готовила, протирала пыль, мыла полы. Ваня сидел на ковре, играя с машинками.       — Вот, Ваня, хорошо нашему папе, да? Я тут убираюсь, его жду, а он с другой женщиной гуляет. Молодец папа, да, Вань?       Ваня ничего не понял из монолога мамы. Он был занят организацией гоночного турнира двух машин: Мерседеса и Вольво. Ваня жужжал, как машинный мотор, возя автомобили. Он так увлёкся игрой, что не заметил хрустальную вазу, стоявшую на полу, и врезался в неё. Естественно, она разбилась. Оля обернулась на звук...       Это стало последней каплей для расшатанной нервной системы Оли. Она не сдержалась и начала громко кричать на сына:       — Ты совсем уже ничего не видишь! Ну можно аккуратнее?! Это была любимая ваза бабушки! Ты как отец, всё ломаешь и рушишь!       Оля сама не заметила, как в разговорах с ребёнком она начала очернять образ Саши. Свою злость на него, которую она не могла выплеснуть, она выражала к ребёнку. Ваня заплакал, начиная убирать осколки с пола. Оля оттолкнула его и начала подметать пол, говоря:       — Ещё порежешься, не дай Бог... Сиди уж, не рыпайся.       — Я помочь хотел... — Пролепетал Ваня сквозь рыдания. Эту фразу услышал Саша, который вернулся домой.       — Явился, — констатировала Оля, отложив веник. — Где был на этот раз?       — В больнице, прикинь? — Саша сказал это с неестественным для ситуации весельем. — Фил в коме, у Фроловой выкидыш. Я где ещё мог быть?       Оля вдруг опустилась на стол, переменившись в лице. Злость, гнев сменилось оцепенением. Она закрыла рот ладонью, замедлив дыхание.       — Господи...       — Что? Ну да, ты про Юлю не знала. Её похитили, и всё, ребёнка потеряла, — Саша переоделся в домашние тапки и обнял сына.       Оля вспомнила свои слова, сказанные несколько дней назад, когда она узнала о беременности Фроловой из газет. Она догадывалась, что ребёнок может быть от её супруга. Тогда она дома была одна. Оля отложила издание, подошла к окну и от всего сердца произнесла:       — Чтоб она не выносила этого ребёнка, и ещё в больнице лежала, с переломами. Чтоб её застрелили уже где-то в подворотне, чтоб к нам не лезла...       Оля была очень суеверным человеком и связала произошедшее с Фроловой и собственное проклятье. А ещё Оле было известно, что материнская злость добавляет магической силы любым словам.       — Как Юля сейчас?       — Оль, ну как себя чувствует женщина после потери ребёнка? Плохо ей... Сильно. Ещё поломанная вся. Что так интересуешься? Ты же считаешь, что я с ней изменяю, — напомнил Белый. Оля уже собралась рассказать о своём проклятии, зная, что Саша не верит в мистику. Передумала. Таким образом она бы выдала свои страхи.       — Не неси ерунды. Я не считаю её соперницей. Ужинать будешь?       — Картошка с мясом? — Предположил Саша, проходя на кухню. Оля восхитилась экстрасенсорным способностям супруга и положила ему еды, углубляясь в размышления...

***

      Юля лежала на койке, где-то между реальностью и миром мыслей. Состояние потихоньку улучшалось: Юля разработала руку и могла даже одеться без помощи посторонних. Последствия выкидыша уже не ощущались.       Юля сама не заметила, как глаза закрылись, затягивая в глубокий сон. Фролова не спала все две недели, что была в больнице. Сейчас организм решил восполнить недосып. В палату кто-то зашёл и аккуратно погладил по спине. Юля надеялась, что это Белый и подскочила... Разочарование ждало её: к ней зашёл Пчёлкин. С букетом мимоз — наконец-то выучил любимые цветы.       — Спишь? Я позже зайду тогда, — Витя поднялся, но Юля его остановила.       — Останься. Я не против твоего присутствия.       — Я тебе ещё шоколад купил, — Витя протянул пакет. — Знаю, ты такой любишь. И там ещё твой новый друг. Примешь его?       Среди горсти сладостей Юля обнаружила медвежонка. Он был очень милым: на шее бантик из атласной ленты, вышита улыбка. Юля, обожавшая плюшевые игрушки, не смогла устоять.       — Приму, Вить. Он слишком хорош.       — Может ему имя придумаем? Какое тебе нравится?       — Пускай он будет Винни. Сокращение от Винни-Пуха, — Юля поставила мишку на тумбочку. — Ты что-то хотел?       — Узнать о твоём самочувствии. И попросить прощения. Всё, что сейчас в твоей жизни, из-за меня.       — Я сама ввязалась в эту историю, мне и расхлёбывать. Я всегда борюсь за справедливость, забывая, что в наше время её сожрали деньги. Твоей вины здесь совсем нет. Саша точно понял, что ты не виноват?       — Он посмотрел уже записи. Спасибо тебе.       — Вот и славно. Не парься. Как он там?       — Вы расстались?       Встречный вопрос застал Юлю врасплох. Она приподняла брови, думая, как ответить.       — Да, мы больше не вместе. Это не связано с тобой. Просто убедились, что мы разные люди. Но это не значит, что я прыгну к тебе в койку на радостях. Тем более, у меня половой покой две недели.       — Юль, я вовсе не думал об этом. Это твой выбор. Я люблю тебя, но давить не стану. Я понимаю, ты ещё влюблена в Белова. И он тоже, просто выебывается. Я не навязываюсь, но я правда изменился. Я думаю только о тебе всё это время. Бабы не было год почти. Я никого не хочу, тебя одну. Я вырос, всё понял. Если ты захочешь это проверить — буду только рад.       Фролова ждала подобного предложения. Она улыбнулась, наклонившись к стене. Внутри ничего не колыхнулось в романтическом плане. Однако проснулось любопытство. Неужели бабник Пчёлкин остепенился после Юлечки Фроловой?       — Посмотрю на твои действия. Вот например... — Юля вручила рецепты от врачей. — Это лекарства, которые я должна пропить, чтобы матка нормализовалась. Купишь?       — Без проблем, съезжу. Всё для тебя сделаю. Можно тебя обнять? Я хочу коснуться тебя, почувствовать твоё тепло.       Юля вообще ничего не понимала. Витя так красиво ухаживал за ней, оберегал, был осторожен. Вывод был только один:       — Тебе от меня что-то нужно?       — Боже, нет. Я люблю, понимаешь? Я хочу отогреть тебя, помочь восстановиться. Ещё я виноват перед тобой. Я сам попросил тебя вмешаться в наши тёрки с Белым, — Витя устроился рядом с Юлей на койке и положил голову на плечо. Он долго осматривал обстановку и заключил:       — Это такие палаты дают бывшим военкорам?       Действительно, обустройство оставляло желать лучшего. Розовая краска со стен уже сползала. На маленьком окошке занавески. Сама кровать жёсткая, неудобная.       — Все уже забыли, что я военкор. Я хочу двигаться в другом направлении. Социально-криминальном. Я хочу, используя СМИ, наказывать насильников. Очень высок процент. Я уже, в принципе, реализовалась в этой области. Моя передача помогла уже двум девушкам.       — Ой, Юля... Мало тебе опасностей. Не лезь туда, убьёт, — Витя покачал головой, прикладывая ладонь к горлу. — Тебе крышка.       — Нет. Я журналист, меня не тронут. Плюс я под защитой, допустим, того же СЖР . Всё будет гладко. Ты как сам? — перевела разговор Юля. Вите нечего было толком рассказать. Он отделался обычной фразой «всё по-старому».       — Слушай, а ты давно гуляла? Ты зелёная какая-то. Тебе пройтись надо. Ты уже достаточно крепкая.       — Вить, нас врачи не пустят.       Пчёлкин демонстративно пошуршал купюрами в бумажнике. Фролова усмехнулась. У Пчёлкина было два метода решения проблем — деньги или оружие. Впрочем, как у многих в девяностые годы.       — Пустят. Я решу всё. Пойдем?       — Погнали.       Юля встала с кровати, подав руку Вите (исключительно для опоры). Они пошли к выходу. Естественно, заведующая начала возмущаться, ругаться, но Витя её успокоил, подобрал нужные слова, и через три минуты Юля была на улице. Возле больницы играли дети на площадке. Жизнь продолжалась.       — Хочешь, мороженое куплю? Тут рядом киоск.       — Витя, угомонись. Я хочу просто на скамейке посидеть, — Юля ещё не привыкла к заботливому Вите, поэтому обнажила свои колючки. Юля опустилась на скамейку. Витя придержал её, целуя в нос. Какое-то время они сидели, наслаждаясь свежим, морозным воздухом. Снег мягко хрустел под ногами. Снежинки, вальсируя, падали на землю, образуя белоснежное покрывало.       — Юль, прям вообще нет никакой вероятности, что этот ребёнок от меня был?       Витя так искренне задал этот вопрос, что Юля не сдержалась и засмеялась, впервые со времён плена. Потом она очнулась, что это некрасиво и ответила:       — Вообще никакой, Вить. Для этого нужно было кое-чем заняться. И это было у меня с Белым, ровно пять недель назад. Кстати, получается, что...       — Не кори себя. Я знал, что между вами что-то было в период наших отношений. Я понимаю тебя. Мы квиты, Юль. Просто была надежда, вдруг что-то произошло, и ты... Забеременела от меня, — Витя заметно расстроился и стал менее разговорчивым.       — Вить, а если бы так сложилось, что я рассталась с Сашей, начала бы встречаться с тобой, будучи беременной от Белова, ты бы принял нас?       — Конечно. Его сперматозоид ничего не решает. Я воспитал бы ребёнка под себя и всё. Кончить — ещё не стать отцом. Звание папы ещё заслужить надо. Тебе не холодно? Ты сидишь без шарфа. Простынешь ещё, — Витя надел Юлин капюшон. Юля даже не протестовала, потому что ей была приятна Витина забота.       Через полчаса Юля начала подрагивать от холода, гладить себя по рукам, разгоняя кровь. Пчёла повёл Юлю обратно в палату, чтобы не было температуры. Когда Юля вернулась, врач объявила, что часы посещения закончились. Витя попрощался с Юлей воздушным поцелуем и покинул больницу.

***

      Юлю выписали через две недели, дали рекомендации по дальнейшему выздоровлению. Фролова вернулась в пустую квартиру на Ленинском, кинула вещи в угол и закурила, подходя к окну. Юля давно не употребляла табак, сейчас он заполнял душевную пустоту.       Фролова вспоминала, как ей было хорошо с Беловым здесь. Эта квартира была их тайным убежищем, хранила самые жаркие поцелуи, тёплые объятия. Теперь Юля была здесь одна. Чисто по приколу Юля набрала Сашу. В ответ — гудки, которые только нервировали. Юля легла на диван, свернулась калачиком, не желая что-либо делать. Не было никаких сил, стоял внутренний барьер.       Она настолько погрузилась в хандру, что не заметила, что дверь осталась нараспашку. Именно поэтому Оля Белова так легко попала в квартиру Юли. Фролова не повернулась на звук шагов, мысленно посылая всех гостей в пешее путешествие.       — Юля, беспорядок-то у тебя какой... — Оля растолкала девушку. Юля вылупила глаза, думая, что она попала в кошмарный сон. Жена её мужчины пришла к ней. Так начинались лучшие боевики отечественного кинематографа.       — Пошла вон отсюда. Чё припёрлась? То же мне, добрая самаритянка. Ты всё знаешь, не корчи из себя святую Ольгу. Ты меня ненавидеть должна, — Юля сморщилась, чуть ли не на дыбы вставая.       — Я всё знаю, Юля. Но дети ни при чём в этой ситуации. Тебе нужно поесть. Ты ела что-нибудь?       — Неа. Я планирую довести себя до смерти, — Юля отвернулась к стенке дивана, фактически пятой точкой обращаясь к Оле. Оля была готова к такому обращению. Она зашла на кухню, нашла в кастрюле куриный бульон и разогрела его.       — Как там Саша?       Как бы не было унизительно говорить с женой своего мужчины, Юля пошла на это, лишь бы узнать что-то о Белове.       — Он хорошо. Мы с ним стали такими счастливыми в последнее время. Он такой заботливый, тёплый стал... — Начала сочинять Оля. Юля оборвала её:       — Я не про ваш брак спрашиваю, а про Сашу.       — Юля, я понимаю, что то, что с тобой произошло — это ужасно. Но нужно жить дальше. Ты ещё сможешь родить малыша, кому-нибудь другому. Мужчины же приходят и уходят, особенно у тебя. Не Саша, так другой кто-нибудь...       Оля пришла сюда не только из-за благих намерений. Она хотела, как в животном мире, пометить свою территорию и дать понять, что Саша Белый — законченная история. Фролова раскусила Оленьку в два счёта. Она приподнялась, поправила волосы и по слогам сказала:       — Пошла нахер. Я сама разберусь, с кем я буду. И не исключено, что это будет твой муженёк, — Юля зловеще ухмылялась, как Франкенштейн. Оля попыталась также, но из-за природной доброты вышло смешно. Она забрала сумку и ушла, кинув вслед:       — Сначала ребёнка потеряешь, потом Сашу, а затем и жизни лишишься. Не отдам я тебе его.       — А принадлежит ли он тебе, если он думает только обо мне? — крикнула Фролова, хихикая. Ей даже весело стало. Если Оля уже сыпется проклятиями, значит, она в отчаянии. Значит, Белов ещё любит Юлю, и соперница чувствует это.

***

      Прошёл месяц. Юля уже вышла на работу, решала дела, которых скопилось немного, общалась с жертвами насилия, отстаивала их права в судах.       Юлина личная жизнь вновь вернулась в противоположную точку — она начала жить с Витей. Он переехал к ней, чтобы не мучать десятым переездом. Они жили, как соседи — никакого намёка на половую жизнь. Юля разрешала только обнимать, целовать. Витя не возражал, готовый терпеть сколько угодно, лишь бы Юля не ушла.       Белов знал о воссоединении Фролова и Пчёлкина, делал вид, что ему всё равно, а сам при встрече с Витей мысленно снимал скальп с его головы. Саша уверял весь мир, что Юля для него ничто. Однако когда Оля по неосторожности включала «Время» с участием Юли, Белов кричал, будто ужаленный:       — Выключи немедленно!       Жена стала немилой совершенно. Белов всё чаще ругался с Ольгой, потому что она предъявляла претензии из-за криминала и Юли. Саша уже не имел должной аргументации в пользу своей верности. Становилось ясно: до развода осталась пару шагов. Вот только Оля не решалась их сделать, потому что в голове начал созревать один план.       Она лежала, отдыхая после очередной уборки, вытянув ноги и блаженно потягиваясь. По телевизору Юля накрашенная, в дорогом французском платье, докладывала об исходе дела одной девушки, которую регулярно бил супруг.       Такая счастливая. Борец за справедливость, или как её прозвали в народе, «бич насильников». И только Белова знала, какая она мразь изнутри. Юля готова по головам пойти, чтобы стать счастливой. Оля взяла со стола пистолет Белова и навела на экран телевизора.       Да. Оля сделает это, во имя спасения собственной семьи. Вот только нужно было поступать грамотно, разумно. Оля за шесть лет брака с авторитетом кое-чему научилась. Ошибки не произойдёт.

***

      Саша был подавлен. Просвета в конце злополучного тоннеля не наблюдалось. Он пересекался с Фроловой несколько раз, потому что Витя брал её на деловые встречи. Обычно он не смотрел в глаза Юле. Это выглядело комично, когда Саша улыбался друзьям, по очереди с ними здоровался, а доходя до Фроловой, отводил глаза и отворачивался. От такого отношения к себе хотелось выть.       Юля пыталась внушить себе любовь к Пчёле, но получалось только уважение и человеческую симпатию. Она не хотела его, как мужчину, не видела его спутником по жизни. Витя старался, делал всё для этого: дарил цветы, вытаскивал после больниц, даже кормил. Юля благодарила Пчёлу, дарила скромный поцелуй, но на дальнейшее её не хватало.       Один раз она всё же занялась любовью с Витей. Но это слово сюда категорически не подходит. Юля прикрыла глаза, подключая воображение, представляя, что её раздевает Саша. Они кардинально отличались друг от друга в постели: если Витя был нетороплив, нежен, то Саша — властен и груб, в меру. Поэтому Юля ощущала разницу, как бы не хотела подменить понятия.       — Тебе всё понравилось? — Спросил Витя по окончании процесса. Обычно он не требовал обратной связи от партнёрши. Юля кивнула несколько раз, энергично подтверждая, что всё было на высоте. Да, так и было. Витя же не виноват, что Юля бежит от собственных чувств к другому.       Всё переменилось в один момент. Тогда бригадиры отправились проведать Валеру, который усердно боролся за жизнь. Врачи давали неутешительные прогнозы, Тома сидела на успокоительных. Один Белов верил в чудо, несмотря на то, что Валера был овощем, а не человеком разумным.       Парни сидели на табуретках возле Фила, тихонько переговаривались. В палату вбежала Фролова. Она так спешила, что даже не сняла «петличку» с пиджака.       — Господи, едва не опоздала... Оператор дурень, дважды переснимать пришлось. Извините, ребят. Витенька, привет, — она наклонилась, получая поцелуй в висок. Фальшивая улыбка, без зубов, чтобы Белый понял, как она счастлива без него. Саша кивнул, мол, поверил в спектакль. Мысленно он отрезал пальцы им обоим.       — Здравствуй, малышка. Всё хорошо, ты вовремя. Ты успела на самый главный момент своей жизни, — Витя заговорщицки подмигнул, залезая в карман пальто. Белый с Космосом вообще ничего не понимали, ожидая развязки.       — Какой главный момент? Ты чё? — Юля села на стул рядом с Беловым. Витя опустился на одно колено, поправил волосы и начал говорить:       — Мы прошли с тобой через многие трудности. Думаю, время пришло. Я плохо составляю речи. Однако я хочу, чтобы ты знала: я безумно люблю тебя. Ты первая женщина в моей жизни, которую я так сильно обожаю. Я не представляю без тебя своих дней. Я очень рад, — Витя метнул насмешливый взгляд в сторону Белова. — Что ты сделала выбор в пользу меня. Я сделаю тебя самой счастливой. Юля, — Витя достал бархатную красную коробку. В ней была пуля для сердца Белого, если говорить метафорами. Если же фактически — кольцо с сапфиром...       — Юля, стань моей женой.       Все присутствующие замерли. Юля осмотрела кольцо, думая, что это розыгрыш. Они были вместе два месяца. Какой брак? Что происходит? Остановись, мгновение! Космос, который ожидал воссоединения Саши с Юлей, прошептал:       — Чё нахуй...       — Юля, хорошо подумай, прежде чем сделать выбор! — Громко сказал Белов. И Юля подумала.       Она достала кольцо, надела его на безымянный палец и, прикрыв глаза, ответила:       — Да. Я согласна.       — Чё нахуй? — Повторно выругался Космос. Белов сделал глубокий вдох, сжал кулаки, зажмурился, будто надеясь стереть эту картинку. Юля поцеловала Пчёлкина в губы, смотря довольно на Сашу. Она чувствовала, как ему паршиво и радовалась боли. Белов молчал, хотя в груди всё рухнуло. На лице появилась неестественная скованность. Белый держался из последних сил, чтобы не устроить здесь погром. Появилась очередная трещина в сердце, которая будет больно ныть. Саше уже не привыкать, по идее, но всё равно неприятно, плохо.       — Она щас серьёзно? — Космос переговаривался с Белым. Саша пожимал плечами и надеялся, что Космос сам всё поймёт и не станет задавать тупых вопросов. Белов сам ничего не знает. Как он мог просчитать такой ход противника?       Саша смотрел на Юлю, пытаясь поверить в то, что она действительно счастлива с Витей. Найти блеск в глазах, который должен быть у невесты. Юля улыбалась, сидела рядом с Витей, наклонив голову на плечо.       Она спокойно перешла в новый этап, получается? Зачеркнула ручкой из книги жизни главу про Сашу Белого? Она смогла побороть чувство бесконечной любви, от которой людям крышу сносит? Как она это сделала, чёрт возьми?       Если бы Белов только знал, что Юля проиграла, ничего она не преодолела, просто хочет воткнуть нож в сердце, чтобы не чувствовать себя брошенной...       Они вышли из палаты Фила, когда закончились часы посещения. Юля остановила Космоса и попросила его об одной услуге...

***

      Заявление в ЗАГС подали на следующий день. Предполагаемый день свадьбы был 19 марта. Раньше было нельзя, как бы Витя не старался. Фамилию Юля взяла Витину. Ещё посмеивалась, говоря, что создаёт гнездо не семейное, а пчелиное.       У Вити все мысли крутились вокруг торжества. Он искал лучшие рестораны, придумывал даже какую-то программу мероприятия. Он рассылал пригласительные, смотрел в модных журналах костюмы на свадьбу. Юле же было абсолютно всё равно. Вся эта радость проходила мимо неё. Она хотела быстрее расписаться и всё.       Фролова знала, что бесполезно говорить Вите «Давай просто поставим подписи и уедем». Он так долго хотел этой свадьбы, что не мог упустить возможность шикануть. Юля отстранилась от подготовки — Витя её спрашивал, нравится ли ей его идея, она просто кивала.       Саша с того дня замкнулся. Разговаривать ни с кем не хотелось. Его убили. Неожиданно, исподтишка нанесли точный удар по самому драгоценному, что было в его жизни. Саша был растерян, доведён до высшей точки отчаяния. Первый раз он столкнулся с проблемой и не видел её решения.       Даже сильные плачут.       Он снова начал пить, как в 1995 году, когда в Чечне началась война с использованием его оружия. Белов пил на работе — позволить себе валяться пьяным дома было уже слишком.       — Саша, Господи... — Сказал Космос, увидев друга в таком состоянии. — Хватит бухать.       — Правильно, пора завязывать, — Саша сел на диване, подперев голову ладонью. — У тебя дурь есть?       — Я завязал, я же говорил, — с раздражением ответил Космос. — Я не нюхаю.       — Мозги не морочь, хирург. Я знаю, что ты ещё сидишь на этой дряни. Я один раз только нюхну, чтобы лучше думалось.       — Саня, это не поможет. Только хуже будет. Ты из-за Фроловой бухаешь?       Саша кивнул.       — Хочешь, тёлок позовём, мигом настроение поднимут? — Космос пошло ухмыльнулся. Саша посмотрел на него, как на круглого идиота. Он жалуется же на сердечные проблемы, а не на нехватку...       — Пошёл ты. Я Фролову хочу одну. И хочу не только в плане... — Саша выдохнул резко, схватившись за волосы. — Я запутался, кто виноват из нас, чё вообще происходит... Кос, неужели она реально Витю полюбила?       — Неа. Она просто хочет тебя позлить.       — Но выходить замуж, чтобы позлить меня... — Саша налил ещё коньяка, поняв, что кокаина не получит. — Это уже пиздец какой-то.       — Согласен. Я ж говорю, вы оба идиоты и ослы. Ты доигрался со своим «я лидер», Фролова тоже молодчинка. Вместо решения вопросов вы тут же расстались. А теперь ты заливаешься алкоголем, а Юля просит у меня кокаин. Молодцы, ребята, дерзайте дальше. Разговаривать нас не учили же.       — Но я не собираюсь стелиться перед женщиной. Если она хочет расставания — пускай так.       Саша приоткрыл рот, зацепившись за одну лишь фразу.       — Фролова просит у тебя что? — С паузами спросил Саша, хватая Космоса за рубашку.       — Помнишь тот день у Фила, когда ей предложение сделали? Мы расходились, она ко мне подошла и говорит: «Космос, продай кокаин». Я такой: «Чего?». Она также, как ты, сказала, чтобы я не притворялся. Я ей не продал, хотя она говорит, что ей для материала о наркоторговцах. Видишь? Ей также плохо, как тебе.       Саша не испытал ожидаемого восторга от этой информации. Он был напуган за душевное состояние Юли. Он ещё вспомнил, что Фролова склонна к самоповреждению — вон, все бёдра в порезах. Сейчас ситуация может стать хуже. Саша отодвинул рюмку с коньяком.       — Действовать тебе надо, Санька. Неужели ты позвонишь шмелю отобрать у тебя Юлю? Я вообще тебя не узнаю, ты раньше шёл напролом к своей цели, ты щас же бухаешь и плачешься. Фролова ещё не замужем, напоминаю. Штамп ещё не поставили. Так что... Шансы есть.       Слова Космоса стали той подпиткой, которую искал Саша. Кажется, его нутро лидера, волевого человека, начало вновь пробуждаться от спячки. Саша постучал пальцами по столу и неожиданно расплылся в улыбке.       — Я придумал план.

***

      Судьба решила столкнуть их лицом к лицом.       Это был вечер. Юля шла к машине после очередного судебного заседания. Она активно болтала по телефону с Вероникой Карповой. Причина звонка — приглашение на свадьбу. Думаю, можно представить шок Вероники, которая знала, что Юля любит Белова, а тут свадьба с Витей.       — Это чё за херня мне щас на почту пришла, можно вопрос? — Грубовато поинтересовались Вероника в начале разговора. Она даже не поздоровалась — настолько распирало её. Юля начала оправдываться:       — Ника, так нужно. Я должна идти дальше. Белов... Он любит упиваться властью даже в отношениях. Я не собираюсь принижаться ради него, оправдываться. Видимо, мне нужен мужчина слабее меня.       — Хорошо, раз уж ты решила искать другого мужика, хотя это херовая затея, какого фига это Пчёлкин? Мне напомнить его проёбы? — Вероника кричала, злилась, но Юля понимала, что это забота и переживания.       — Почему это плохая затея?       — Пока ты не разлюбишь другого мужика, не нужно искать других. Ты никого не будешь видеть. Ещё хуже будет. Говорю по своему опыту. Лучше с головой своей разберись сначала.       — Ник, это лучший вариант. Витя правда изменился...       — Мы это слышали три раза.       — Витя просто вспыльчивый человек, он не мог совладать с эмоциями... — Юля едва не поскользнулась, но удержалась, схватившись за перила.       — Витя просто мудак полный. Он тебя почти изнасиловал...       — Но я дала ему повод!       — Он перетрахал половину Москвы, пока ты лежала в Чечне с ранениями. Что на это скажешь?       — Что было, то прошло.       Тяжёлый вздох Карповой говорил о том, что она на пределе. Юля сама не видела силы в своих оправданиях. Она просто хотела быть счастливой, готова была обманываться.       Неожиданно Юля услышала какие-то шаги сзади себя. Фролова для проверки ускорилась. Хруст снега за спиной стал сильнее. Юля остановилась. Человек сзади остановился тоже.       — Вероника, я тебе перезвоню, — Юля сбросила трубку и начала набирать Витю. Она ждала минуту, две, пять. Ничего. Витя не выходил на связь.       Фролова застыла посреди улицы, чувствуя, как слёзы катятся по лицу. Витя снова предал её. Весь мир говорил ей, что так и будет, но Юля дала второй шанс. Между тем, шаги усилились. Действовать нужно было моментально. Выход виделся один. Гордость или жизнь?       Юля набрала Сашу Белого, не ожидая услышать ответа. Она уже молилась покойной бабушке, когда телефон вдруг сказал:       — Алло?       — Саша! — Вскричала Юля, отходя в кусты. — Ты можешь мне помочь? Меня преследуют.       — Это точно? — Уточнил Белов, рисуя на бумаге какие-то загогулины.       — Да, я когда шагу прибавила, они тоже прибавили. Я не знаю, мне ещё долго до парковки идти. Можешь меня встретить?       — Смотри, — инструктировал Белов. — Ты сейчас идёшь куда-нибудь, где много людей. В торговый центр, магазин, школу можешь даже. Я через пятнадцать минут приеду. Точный адрес назови.       Юля дала координаты, не веря, что это происходит в реальности. Она не рассчитывала на помощь Белова, зная, как больно она ему сделала.       Саша закончил разговор, записав на бумажку адрес. Минуту он обдумывал, нужно ли помогать Юле? Затем вспомнились слова Космоса о том, что любовь не терпит горделивых. Тем более, когда близкому человеку грозит опасность, нужно забыть об обидах. Их можно высказать потом.       Саша побежал в прихожую. На ходу он надел пальто и скомандовал Максу ехать.