Твой поцелуй как преступление

Не уходи, прошу, останься, подари немного времени Весь год идёт так холодно, но я согрею, верь в меня Прости за всё, что сказано, и правда, без сомнения Свети всё также ярко, моё солнце, я люблю тебя.

      — Саня! — Фил прыгнул на друга, прикрывая его своей грудью. Если бы не он, Белов бы получил пулю в лоб. Он был растерян и не смог вовремя среагировать.       Дело прояснилось в следующие мгновения. Из трубки раздался мужской голос:       — Это предупреждение тебе, Белов. По твоей милости, мы проебали всё. Мы тебя грохнем. Тебе осталось жить недельку, даже меньше. Можешь попрощаться с своей Юлей. Из-за неё ты подохнешь. Вместе с ней, если будешь делать лишние движения.       — Ты кто?! — Саша вообще не мог ничего сообразить, от чего начинал сильно злиться. Звонок завершился. Фил встал с Белова и отряхнулся так спокойно, будто поскользнулся на зимнем льду. Но не защищал брата по клятве от пули.       — Мои дела явно плохи.       — Это очевидно, — сказал Космос, отвернувшись и впустив в организм дозу кокаина. — Ты понимаешь, откуда ветер дует?       — Они сказали, что я умру из-за Юли. Может, это из-за убийства той группировки? Хрен знает. Ладно, надо придумать план действий, — Белов опёрся на стену телефонной будки и закрыл лоб ладонями.       — Залечь на дно тебе надо, — предложил Фил. — А мы узнаем, откуда ноги растут. Тебе нет смысла сейчас выходить и врубать ответку — судя по всему, они настроены серьёзно.

***

      Ника стояла возле санузла, прислонившись к двери. Юля молчала. Какое-то время была тишина. Она разрушилась громкими, истошными рыданиями Юли. Вероника поняла результат без слов и ворвалась в ванную.       Юля сидела с тестом, который показывал две полоски. В слезах было столько отчаяния, страха, что Веронике стало тяжело на душе.       — Тесты могут ошибаться. Рано ещё делать выводы. Желательно проверять три раза.       — Ника, как это могло произойти… Белов меня убьёт… — Юля ударила кулаками по раковине. — Какого хера, я была бесплодна, на сто процентов…       — Не реветь надо, Юль, — Вероника вытерла ей слёзы. — А думать, как ты поступишь. Если ты не беременна, то тогда можно выдохнуть, но всё равно пойти к гинекологу и понять, что там у тебя с бесплодием. И с циклом. А если беременна, то… — Ника взмахнула рукой, намекая на то, что Юля должна продолжить фразу. Девушки сказали хором, но разные вещи:       — Ты пойдёшь к Белову и признаешься ему.       — Я поеду на аборт.       — Ты понимаешь, что без мужчины такие вопросы не решают?! Саша должен знать о ребёнке! Пускай несёт ответственность за свои поступки. И может, он узнает об этом и быстрее с Олей разведётся. Ты понимаешь, что у тебя есть шанс выиграть быстрее запланированного?       — Да не выиграю я! — вскричала Юля, зарываясь пальцами в свои волосы. — Он не купится на это. Если бы он хотел семью, пошёл бы и развелся. И я сама не хочу рожать, Ник. У меня сейчас карьера только началась, и тут спиногрыз этот. Он не нужен сейчас. И как ты себе это представляешь, Вероника?.. — Юля впервые назвала подругу полным именем. Она вновь посмотрела на тест и протёрла глаза, будто ей померещилась лишняя полоска.       Полоска, приносящая лишние тревоги в жизнь. Меняющая существование безвозвратно. Кажется, две маленькие полоски, но как много всего они дарят.       — У моего ребёнка не будет прав, — Юля вытерла слёзы, которые бежали по щекам и помотала головой, грустно улыбаясь. — Его отец женатый криминальный авторитет, у которого уже есть сын. Мы с Сашей даже не состоим в официальных отношениях. Я не хочу, чтобы мой ребёнок нёс участь Пьера Безухова. Не хочу, чтобы на него косо озирались, тыкали пальцем, обсуждали за спиной то, как его родили.       — Но если Саша захочет, — настаивала на своём Вероника. — Он женится на тебе! И одно обстоятельство отпадёт. То, что криминальный авторитет… У него же есть жена, и её ребёнок вроде не страдает от папочки-бандита. Так что я не вижу причин для беспокойства. Пойми, Юль, — Ника положила руку на плечо Юле. Та уже перестала плакать, только редко шмыгала заложенным носом. — Белов, как я поняла по твоим рассказам — человек властный. Если ты будешь принимать решения без него, то получишь люлей.       — Это моё тело, и мне решать, будет ли ребёнок или нет, — еле слышно сказала Фролова, положив руку к животу. — Я хочу всё-таки съездить к врачу и от этого плясать. Пожалуйста… — начала говорить Юля, Ника подхватила:       — Я поеду с тобой, Юль. Я тебя никогда не брошу.       — С первого года, с первого курса, — пропела Юля их песенку, которую они сочинили, будучи студентками МГУ.       — Юля и Ника — подружки всегда! — Закончила Вероника, заключив Юлю в свои объятия.

***

      Дорога до поликлиники была для Фроловой невыносимой. Во-первых, Юле было страшно. Она молила Бога, чтобы результат теста был ошибочным. В конце концов, такой исход слишком частый. Тогда можно выдохнуть и не подбирать слов для Саши.       Юля представляла себе, как бы Белый отреагировал на известие о повторном отцовстве. Саша был прекрасным папой, он любил Ваню. Найдётся ли место в его сердце для Юлиного малыша? Юля сомневалась, так как понимала, каким большим препятствием было дитя. Оно было не вовремя. Слишком неустойчивы их отношения с Сашей.       Юля даже строила план действий на случай, если Белов отправит Юлю на аборт, как сделал Скворцов в своё время. Повторное прерывание беременности может плохо сказаться на организме. Вдруг Юля больше не сможет иметь детей?..       Юля пыталась не думать, нажать на кнопку «Завершение работы» в своём разуме. Только эта кнопка куда-то спряталась. Юля думала, и мысли её становились всё более мрачными.       Параллельно Юля глотала воду для УЗИ. Ника заботливо купила бутылку и следила за тем, чтобы Юля всё выпила. Бедная Юля уже не могла больше пить, вода лезла из ушей, но Ника заставляла, уговаривала… В итоге Юля выкинула бутылку и фыркнула:       — Наконец-то.       Машина затормозила возле клиники. Юля сделала шаги навстречу дверям и замерла, раскрыв ладонь возле ручки. Вокруг здания собрались люди с медицинскими карточками, мамы с колясками. Снег скрипел под французскими сапогами Фроловой.       — Идём, — мягко сказала Вероника, беря Юлю за руку и помогая войти. Юля еле шевелила ногами, ничего не соображала от ужаса, поэтому в регистратуре всё решила Данилова.       Поднялись по лестничным пролётам. Одна ступенька, вторая, третья… Юля зачем-то их сосчитала, чтобы отвлечь себя от тревоги. Ника шла сзади. Она подвела подругу к кабинету.       — Время пришло. Удачи, — Ника подняла руку, сжатую в кулаке и улыбнулась. Юля повернула своё безмятежное лицо и кивнула. На самом деле, она была на грани обморока.       Всё. Фролова переступила порог кабинета. Деваться было некуда. Старушка в очках, в белоснежном халате уже заметила её.       — Я на приём.       — Как звать вас, барышня? — юморно поинтересовалась гинеколог. Одной этой шуткой она расположила Юлю к себе и сняла напряжение. Юля села возле неё и представилась.       — Какие жалобы?       — Тянет грудь, тошнота, отсутствие критических дней. Вообще, мне ставили бесплодие, то ли с маткой проблемы, то ли с трубами, я не поняла, очень сложно объяснили, — Юля положила ладони на сумку.       — Вам конкретный диагноз поставили? Странно это всё, конечно, — врач поправила огромные очки, с подозрением смотря на Фролову.       — Нет. Просто сказали много умных слов, я просто не медик, — нервная усмешка. — Я не разбираюсь. И сказали, что детей иметь не смогу, никогда, никаким способом. Но сейчас у меня начались изменения, похожие на беременность, и я захотела удостовериться в том, что… Это не то, о чём я думаю.       — Половой жизнью, я так понимаю, живёте?       — Есть такой момент, — Юля почему-то почувствовала себя неловко. Это притом, что Юле уже был двадцать седьмой год.       — Ложимся на кушетку, сейчас всё и узнаем, — врач надела резиновые перчатки и взяла гель в руки. Юля остановилась возле кушетки, как-то нелепо обняв себя двумя руками.       — Барышня, ложимся, больно не будет! — Твёрдо сказала доктор. Несмотря на почтенный возраст, она резво бегала по кабинету и много-много шутила. Но самое главное — в её глазах, под которыми уже виднелись морщины, сияли лучи доброты, которая нужна докторам.       Юля легла, сделав руки по швам и подняла глаза в потолок. Она вздрогнула, когда задрали свитер до груди и намазали холодным гелем живот. Фролова про себя читала молитвы, чтобы это всё было глупыми домыслами.       Гинеколог провела датчиком, смотря внимательно в экран и анализируя картину. И наконец через несколько минут она изрекла:       — Вы правы. Беременность, очень ранние сроки. Могу вас поздравить.       Неведомая сила заставила Юлю вскочить с кушетки. Беременность? Как? Она жила годами с мыслью, что мама из неё не выйдет. А тут… Нужно принимать решение, причём очень быстро.       — Сколько недель? — Спросила Юля, опустив свитер.       — Где-то месяц.       — А беременность… Нормальная? Не внематочная?       Врач нахмурилась и махнула рукой, говоря:       — Типун Вам на язык. Всё хорошо у Вас. Я не знаю, кто ставил бесплодие. Какой-то дилетант. Все органы в порядке. Ошиблись, сто процентов. Можете обрадовать отца ребёнка.       — Да, — удручённо сказала Фролова. — Отец будет счастлив, — Она надела юбку с колготками. Выслушав дальнейшие указания врача, Юля покинула кабинет. От шока она едва не врезалась в дверь. Ника подскочила к подруге и закидала вопросами.       — Чё вы так долго?!       — Она давала объяснения, как, что делать. Я так боюсь, — Юля опустилась на скамейку, вздохнув. — Надо уже сейчас принимать решение, потому что скоро нельзя будет повернуть назад.       — Тебе нужно поговорить с Сашей. По-другому нельзя, — убеждала Ника. Она протянула телефон Юле. Она смотрела на кнопки, нарисованные цифры и долго не решалась связаться с Белым.       Но он будто почувствовал её нерешительность и позвонил сам.       — Саша, нам нужно… — Начала Юля, но Белый её прервал на полуслове:       — Юля, солнце моё. Мне нужно залечь на дно. Мой номер забудь, я другой сделаю. Не ищи меня — так будет лучше для нас обоих.       — Но…       Саша не давал ни единой паузы, чтобы Юля не смогла возразить.       — Я попал, по-крупному. Я нарвался на очень жёстких ребят. Нас с тобой могут убить. По всем вопросам связывайся либо с Максом, либо с Шмидтом. Они будут охранять тебя. Без них никаких передвижений. Услышала меня? Скажи что-нибудь?       И Юля поняла: она не сможет признаться сейчас. Добить несчастного Сашу новостью о ребёнке, которого они не планировали, было бы подлым. Да, Белов отдавал указания так спокойно, как будто объяснял рецепт пирога. Юля ощущала его тревогу на уровне подсознания. Она научилась считывать его эмоции лучше, чем его друзья.       Юля посмотрела на Веронику, которая вцепилась глазами в подругу. Она провела пальцем по шее, намекая, что Юле конец.       — Да, Саша. Я тебя услышала. Всё будет хорошо, — только и смогла проронить Юля. Саша с заботой и теплотой сказал прощальные слова:       — Я люблю тебя, маленькая моя. Мы справимся.       И повесил трубку. Раздались гудки, которые будто стали границей между спокойной жизнью и тревожным существованием. Теперь, помимо беременности была проблема исчезновения Белова.       — Ты чё ему не сказала? — Ника потрясла Юлю. Юля помотала головой и тут же обосновала свой поступок:       — Саша может быть убит в любую минуту, Ника. И я не имею права говорить ему об этом ребёнке. Он в дурку поедет.       Осуждение ушло. Ника погладила подругу по плечу. Юля разглядывала кусты, слушала пение птиц, чувствуя себя лишней в этом мире. Всё вокруг казалось ненастоящим, фальшивым. Юля закрыла глаза, надеясь открыть их в Париже. Но проснулась снова в Москве, услышав маты за спиной. Пьяные мужики подрались за бутылку.       — Юлька, чё делать будем? Может, ты через Макса скажешь информацию? Он передаст… Хотя нет, лучше лично. Господи, какой-то ужас… Так, ладно, — Ника хлопнула себя по коленям, приводя в чувство. — Всё будет хорошо. Белый твой мужик сильный, в криминале не первые годы. Значит, справится. За это время ты сама обдумаешь, готова ли ты стать матерью. Такой план действий, на мой взгляд.       — Я так скучаю по нему… — Юля сильнее сжала телефон, где в последний раз услышала голос Саши. — Я боюсь, что его убьют.       — Не убьют его, угомонись! Так, всё, хорош скулить. Не накручивай себя. Тебе вредно. Поехали домой, тебе полежать надо. Уже вся белая, как твой мужик.       Юля поднялась со скамейки и пошла за подругой. Всё вокруг было, как в беспросветном тумане. Её проводник по жизни сейчас испарился.       Юля всегда училась справляться с трудностями самостоятельно. К семи годам жизни она поняла, что от родителей глупо ждать поддержки. К тринадцати сообразила, что настоящих друзей рядом нет. Также было и с отношениями.       Однако с приходом Белого Юля научилась быть слабой, и ей понравилось это чувство, особенно после 1995 года. Юля убрала колючки, спрятала когти, заменив их на мягкие лапки. Она полагалась на Сашу, и это стало её ошибкой. Сейчас без него Юля будто потеряла зрение, не могла двигаться дальше.       Юля не имела ни малейшего представления о том, как быть. Но она знала: надо собрать всю безграничную волю в кулак и встать. Она делала это неоднократно, так что научилась этому манёвру.

***

      Витя вернулся с офиса, снял пальто и открыл дверь в комнату. Его настроение было мрачным, как зимнее утро. Но оно стало хуже, когда он увидел Фролову, которая складывала вещи в чемодан.       Такого исхода требовалось ожидать. Саша убил тех, кто давил на отца Фроловой. Соответственно, больше Юлю ничего не удерживало. Витя прислонился к дверному косяку и лишь спросил, чтобы узнать точно:       — Уходишь?       Юля подняла глаза, прервав сборы лишь на секунду. Ей-то было необычайно легко на душе. С каждой убранной вещью эта радость только усиливалась. Юля кивнула и продолжила упаковываться.       Витя хотел устроить погром, кричать, бить кулаками стены, возмущаться, рвать, метать, умолять остаться. Сделать всё возможное, чтобы оставить Юлю рядом с собой. Вернее, не Юлю. Свой смысл жизни. Однако Витя потерял силы, надежду. Поэтому он покорился судьбе, которая становилась суровой.       — Ты рад? — Юля неправильно истолковала спокойную реакцию Вити. Витя отвернулся, чтобы Юля не заметила, как потухли его голубые глаза, как дрожат его губы. Если бы Витя показал свою слабость, он бы себя никогда не простил за это.       — Нет, Юль. Но я понимаю, что другого выхода нет, — также стоя спиной сказал Пчёлкин. Затем он развернулся и сделал шаг к Юле.       — Знаешь, я понял, что любовь — это про умение отпускать. Иногда это так. Я просто желаю тебе счастья. Со мной его не будет, к сожалению.       Юля застегнула молнию на чемодане и шутливо сказала, поднимаясь:       — Учись проигрывать, Пчёлкин. Полезный навык, пригодится.       — Да блять, я благодаря вам двоим ему обучился в совершенстве, — фыркнул Витя, выдохнув.       Юля закинула в дорожную сумку остальные вещи и подняла свой багаж. Он оказался тяжёлым, и Юля плюхнулась на пол. Витя подорвался и взял чемодан, который визуально казался больше.       — Я помогу. Не спорь, — Витя покатил чемодан к двери. Фролова пожала плечами, идя за Пчёлой. Она бодро и весело шагала по лестнице, будто она снова стала маленькой и попала в беззаботную жизнь.       — Я короче довезу тебя с багажом до Ленинского, там подниму вещи на этаж и всё. Я уеду.       Зачем эти объяснения? Никто не знал. То, что Витя так поступит — было очевидным. Юля только кивнула, сказав:       — Окей.       Витя завёл машину и начал ехать. Юля обратила внимание, как тряслись его руки, но ничего не сказала. Какое ей дело было до мучений Вити? В конце концов, роль страдающего должна перейти к другому. Юле слишком часто делали больно.       Витя ехал, чувствуя, как в груди разжигается его сердце. Оно догорит дотла, когда он вынужден будет уйти от Юли навсегда, отдать её Белову. И тогда внутри будет чёрная, зияющая пустота. Её никто не заполнит, ни одна девушка.       Нужен был уникальный во всей вселенной кусочек паззла. Но он был в руках другого.       Витя корил себя за ту измену в 1995, за те обиды, которые он наносил ранее. Если бы Юля была счастлива, она бы не повернула головы в сторону Белого, как бы он ни изголялся. Витя только сейчас понял смысл фразы «Женская измена начинается в голове».       На Сашу Витя не сердился. Да, несправедливо, да, больно, но по сути, Саша ничего плохого не сделал. Он действительно вступил в игру тогда, когда Витя капитулировал добровольно. Витя был близок к тому, чтобы простить друга.       Путь был недолгим, к досаде Вити. Так он хотя бы мог почувствовать тепло Юли чуть подольше. Её присутствие делало счастливым.       Витя открыл багажник и извлёк всё оттуда. Юля просто рассматривала ногти.       — Красивое платье, кстати, — Витя улыбнулся, а Юля улыбнулась ещё шире.       Платье действительно было дорогим, красивым. Вся соль была в том, что оно было из Парижа, куплено Беловым.       — Благодарю, — сухо ответила Юля, подходя к двери подъезда, открывая её. Писк домофона говорил о том, что путь открыт.       — Какой этаж?       — Четвёртый. Квартира 154.       Юля последовала за Витей. Он достаточно быстро перенёс вещи, несмотря на их тяжесть. Поставив сумки возле двери, Витя отряхнул руки и, не зная, как себя вести, ляпнул:       — Вот как-то так.       — Тогда пока. Дело сделано, больше мы не будем общаться.       Юле вдруг захотелось рассказать Вите о беременности. Она представила, как скривится его лицо, как он будет орать, сгорать от злобы. Перед этим Юля бы рассказала, как этот ребёнок получился. Во всех подробностях. Чтобы воткнуть нож напоследок, заканчивая эту битву.       Но Юля не могла так рисковать. Витя мог пойти и рассказать всю правду Белому. А узнавать о своём ребёнке от бывшего твоей девушки — последний опыт, который хочется испытать.       — Юль, скажи мне, что ты со мной сделала? Ты меня приворожила? Ты ведьма? Я без тебя ничего не могу добиться. Я только тебя хочу. Со мной никогда такого не было.       Он прижал Юлю к двери, и она испугалась, рефлекторно сжимая кулаки. Она подготовилась к атаке. Если бы Юля была кошкой, она бы зашипела и подняла шерсть дыбом.       — Витя, имей гордость, прекрати унижаться. Делать мне больше нечего, как тебя привораживать. Мой мозг слишком рационален для такой херни. И у ведьм, вообще-то, рыжие волосы и зелёные глаза. Я шатенка с карими. Не сходится, — Юля цокнула, собираясь открыть дверь.       — Юль, давай поцелуемся, на прощание. Хотя бы поцелуй. Последний раз, — Витя положил руки на талию Юли.       — Поцелуем мы не закончим, я тебя знаю, — Юля коленкой ударила Витю, и он отстранился.       — Закончим. Я обещаю сдержать себя, — продолжал упрашивать Витя. Он был таким потерянным, будто щенок, который лишился своего пристанища. Юля рассмеялась.       — Что тебе даст этот поцелуй? Ты понимаешь, что Белов убьёт тебя даже за это? Побойся Бога, — Юля вставила ключ. — Есть ещё одно обстоятельство, почему я хочу уйти. Ты узнаешь о нём скоро. Или не узнаешь совсем.       — Очередная загадка от Юлии Фроловой? — Витя вскинул брови.       — Всё очевидно, Пчёлкин. Ты же финансист, значит, не совсем идиот.       Витя почесал лоб, подумав несколько секунд.       — Слушай, ты же не можешь быть беременна? Да? Ты мне говорила о бесплодии… И мы…       — Сам подумай, — Юля зашла в квартиру и закрыла дверь, выдохнув с облегчением. Один разговор с Витей высосал все силы. Юля позвонила Максу, чтобы задать несколько вопросов. Она села на диване, обняв одной рукой колени.       — Макс, это Юля. Я хотела узнать, как там Сашка, — Юля погладила ноги, оглядывая груду сумок. Их нужно разобрать, а у Юли вообще не осталось никаких сил.       — Саша пока в безопасности. Мы готовим план ответки. Но ему нельзя никуда высовываться. За ним ведётся настоящая охота, потому что он убийством сорвал несколько крупных сделок.       — С ним всё хорошо?       — Если с ним произойдет что-то, я тебе сообщу. Я уже понял, как вы близки. Саша просил передать, что он тебя любит.       — Сколько он будет прятаться?       — Недели три. Нужно быть осторожным. Кстати, Белый хотел у тебя узнать, что ты ему сказать хотела.       — Ничего особенного. Не парься. Ладно, спасибо, что объяснил всё. До встречи.       — До встречи завтра, — Макс отключил телефон, а Юля поднялась с дивана и потянулась. Она отодвинула ногой сумки и подошла к зеркалу.       Юля рассматривала себя, вертелась, будто модница на показе, стремясь найти изменения. Их было мало, поскольку срок составлял лишь две недели. Юля попыталась выпятить живот, чтобы увидеть себя с пузом.       Юля много думала о своей жизни, о ребёнке. Хотела ли она стать мамой? Ответа на этот вопрос Юля пока не могла найти. Думала о карьере, которая пошатнётся.       Также Юля переживала за Сашу. Она скучала по нему, хотела увидеть, хотя бы одним глазком. Разговор с Максом подкрепил уверенность, что с ним всё хорошо, но Юля просто тосковала. Юле казалось, что запах его духов не выветрился с квартиры. Головой Юля хотела остаться в точке, где они пили вино и мечтали о будущем.       Юле было страшно, волнительно, она ходила по квартире, пока её не затошнило. То ли вестибулярный аппарат дал сбой, то ли беременность…

***

      Две недели спустя Макс разузнал всю информацию о группировке и был готов нанести ответный удар.       Говорить с Беловым бандиты отказались, так как им отдали приказ убить его при первой возможности. Однако маячившие круглые суммы уговорили их пойти на компромисс.       Саша вместе с Космосом должен был стоять на шухере и контролировать ситуацию. Витя с Филом были основной движущей силой операции.       Саша с Косом сидели в затонированном «Мерседесе» и курили, крутя головой по сторонам. Всё было спокойно. В одну секунду налетели несколько машин, будто коршуны. Саша достал рацию и предупредил ребят:       — Они на месте.       — Понял, — Пчёлкин положил телефон и пошёл навстречу лидеру с выбритыми висками, кожаных вещах и перстнями. Он харкнул на асфальт и сказал:       — Деньги на базу.       — Конечно, — спокойно сказал Пчёла, положив сумку. Там действительно лежали деньги, только фальшивые. Он извлёк «куклу» и пересчитал деньги. Посмотрел на свету и обнаружил несостыковку.       Витя ухмыльнулся и ударил кулаком в челюсть главаря. Остальные поспешили на помощь. Валера сделал несколько выстрелов, так что напрыгнуть на Пчёлкина никто не успел. Вот так, за несколько минут, решился столь опасный вопрос.       — Всё сработало, — передал Пчёлкин, вытирая кровь противника с лица. — Лохи они просто.       — Отлично, — Саша отключился и положил голову на сиденье, вздохнув тяжело. Это означало одно: его встреча с Юлей была близка.       — Сань, ты Оле скажешь о Фроловой? Или она уже знает?       — Не знает. Я ей скажу, когда будет подходящий момент, — Саша набирал уже Юлю. Космос рассмеялся, сказав что-то типа «невтерпёж тебе, Санька». Саша улыбнулся в ответ.       Юля приехала лишь на обеденном перерыве. Когда она вышла из машины, Юля тут же ускорилась до предела, пролетая те считаные метры между ней и Сашей.       — Саша… — Юля стиснула Белого в объятиях, уткнувшись носом в плечо. Они так и остались стоять, не желая отлипать друг от друга. Их соединило одно чувство — преданности, любви.       — Прости меня, солнце. Я не хотел, чтобы ты когда-либо ощутила тяжесть моей жизни.       — Я знала, с кем начинаю роман.       Саша слышал это понимающее «я знаю» от супруги. Но потом вновь были упрёки, колкие фразы и мольбы оставить жизнь воровскую. Юля же действительно понимала, безмолвно и безропотно принимала его жизнь.       Они не заметили, как Оля смотрела на них из машины. Она проезжала мимо. Ей нужен был педиатр, чтобы снять Ваню с больничного. Белова смотрела несколько минут, не отрываясь. Как рука Саши медленно скользнула по спине Юли, останавливаясь ниже талии. Как Юля зарылась рукой в его волосы.       — Мама, а почему тётя Юля обнимает папу? — Спросил Ваня с недоумением. Оля завела машину и сказала, стараясь не плакать:       — Они просто друзья, Ванечка.

***

      Увиденное Олей стало предпосылкой к грандиозному скандалу. Когда Ваня лёг спать, Оля подозвала супруга к себе и задала вопрос в лоб, на повышенном тоне:       — Скажи мне, что у тебя с Фроловой?       Саша пожал плечами, приподняв бровь, показывая максимальное удивление.       — Дружба. Мы друзья. Она была переводчицей в Париже. Мы иногда встречаемся для обсуждения философских вопросов. Оля, когда ты оставишь в покое Юлю? Она встречается с Пчёлкиным.       — Саша, я видела вас вместе. Как ты её обнимал нежно, после разборок. Ты думаешь, я дура, да?! Просто скажи, что мы тебе больше не нужны! Я заберу Ваню и уеду к бабушке!       Если бы в медицине был похожий термин, то в анализе крови Саши вписали бы «непереносимость женского крика». Он тут же начинал заводиться и проявлять негативные эмоции.       — Ты со своей ревностью уже надоела! Мне теперь со всеми женщинами перестать контактировать?! Так вот, этого не будет! Ты никогда не будешь ограничивать меня, ни в чём и никогда.       — Перестань контактировать с Юлей Фроловой! Хватит делать из меня идиотку! Переводчицей она была в Париже… Конечно… — Оля закивала. Саша оторопел. Его обычно безропотная жена сейчас говорила грубо, с сарказмом, который ей не был свойственен. Значит, она правда была доведена до крайней точки кипения.       Белов ожидал, что когда-то струна порвётся. Он перестал соблюдать всякую конспирацию, кроме разговоров на иностранном языке. Он в открытую уходил каждую ночь из дома и уже не придумывал никаких логических отмазок, мямля что-то в ответ на расспросы жены.       — Но запомни одно, Белов. Мой ребёнок без отца расти не будет. Я не позволю вам быть вместе. Развода не будет, никогда. Я найму лучших адвокатов, которые не позволят тебе получить расторжение брака, — отчеканила Оля с пламенной уверенностью.       Белов тут же нашёл, чем парировать, несмотря на зарождавшийся страх:       — Знаешь, любой нормальный бы мужчина на моём месте изменил бы тебе. Меня чуть не убили две недели назад, ты даже не поинтересовалась у Макса, как я. Тебе было наплевать. Вместо поддержки ты опять упрекаешь меня в том, что я бандит, будто это какая-то сенсационная новость. Я был им и останусь до конца, нравится ли тебе это или нет. А сейчас ты ещё манипулируешь ребёнком, что является самым грязным методом для меня. Да, я выпал из семьи, но у меня был сложный период, я не мог общаться с вами. Через меня на вас могли выйти мои враги. У нас с Фроловой ничего нет, я устал тебе это повторять.       — Тогда почему ты так много общаешься с ней? — устало спросила Оля. Саша почувствовал, что она вновь поверила и едва не засмеялся.       — Оленька, Юля — журналистка, она может искать полезную информацию. В частности, благодаря ней я спасся, — прибавил Саша. Да, ложь, но уже всё равно: Саша окончательно погряз в собственном вранье. — Подумай логически: как я могу тебе изменять, если я даже носа высунуть не могу из норы? У меня были проблемы. Я думал лишь об этом. Ещё какие-то вопросы?       — Куда ты уходишь из дома по ночам? — Оля закинула ногу на ногу. Саша тут же отбился:       — Я катаюсь по городу. Я так успокаиваю нервы. Надеюсь, больше никаких недомолвок не осталось. Иди ко мне, — Саша обнял Олю. Эту ночь они вновь провели вместе.

***

      Через две недели газеты наперебой писали о том, что известный актёр, бывший боксёр находится в коме после взрыва автомобиля. Юля, находящаяся в постоянном потоке информации, не могла не заметить эту новость. Сначала она не придала этому значения, но когда увидела, что это Валера Филатов, её передёрнуло. Она испугалась, не на шутку.       Рабочий день, полный разговоров, съёмок, редактуры и активной работы закончился. Юля собиралась поехать домой, чтобы собраться с мыслями и успокоить свою тревогу относительно Филатова. Белов отнял возможность передохнуть морально. Он позвонил Юле и сказал только два слова:       — Приезжай быстро.       Такая приказная форма очень удивила, даже покоробила Фролову. Она тут же заступилась за себя:       — А можно повежливее?       — Нельзя. Я в такой ситуации ещё должен расшаркиваться?       Подобная холодность и грубость говорила только об одном: Белов действительно встревожен. А ещё Юля вывела следствие, что обстановка действительно очень напряжённая. Потому что Белый просто так не нервничал и не позволял себе хамить Юле.       Из «Останкино» Юля вместе с Максом выехали в офис Белого. Юля невольно словила воспоминание о том, что между ними было и усмехнулась. Но когда она зашла в кабинет, улыбка сползла с лица, сменяясь удивлённой гримасой.       Вокруг Белого хлопотали симпатичные медсестрички, они тщательно забинтовывали его руку. На ней в мясо была содрана кожа. На лбу появилось несколько шрамов. Нога распухла, видимо, был сильный ушиб. Юля поняла, что переломом не пахнет, потому что аномального поведения конечности не наблюдалось. Саша с кем-то обсуждал что-то по телефону: имени собеседника Юля не узнала. Зато поняла, что беседа велась с неким Кабаном. Саша рукой помахал медсестрам, намекая им на необходимость ухода. Фроловой он жестом приказал сесть на диван.       — Я не собака. Можно и повежливее со мной. Я не срывалась на тебе из-за войны в девяносто пятом, — Юля села, задрав голову и скрестив ладони на груди. Происходившая в Белом перемена пугала. Он был чужим, не родным. Глаза, как у зверя на охоте, прищуренные, смотрели на Юлю так, будто она пришла сюда с автоматом Калашникова.       — А я тоже, считай, был на войне, Юлечка. Почему ты пришла с пустыми руками?       Юля вообще не поняла, к чему клонил Саша и промолчала, уверенная, что пауза заставит его выложить карты. И она не прогадала. Белов закончил шутку самостоятельно:       — У нас с Космосом второй день рождения сегодня. Мы чуть не умерли. А вот Валере повезло меньше.       Саша впечатал прямые руки в стол и начал быстро говорить:       — То, что я тебе сейчас скажу, никак не должно проникнуть в СМИ. Это наши дела. Короче, твой бывший подложил бомбу в нашу машину. Валера не успел выпрыгнуть, он отвёл автомобиль в сторону, чтобы не создавать пробок. Меня он вытолкнул.       Юля не была шокирована услышанным, потому что из новостных сводок знала о взрыве и коме Фила. Её возмутило другое. Как же легко Саша обвинял друга в смертном грехе? Как быстро расстался с, казалось бы, незыблемыми принципами? Она тут же перебила Сашу, вскочив с дивана:       — Мой бывший — это Пчёлкин? Саша, ты придурок? Он не мог так поступить с Филатовым!       — Основной удар был на меня. Ему выгодна моя смерть: во-первых, он бы получил долю в полумиллиардном проекте, а во-вторых, тебя. Всё складывается чудным образом для него.       — Саша, он не мог так поступить с вами. Он должен был понимать, что в машине ещё будет Космос и Фил, которые точно меня не хотят. Минус одна мотивация. Несостыковок масса. Я считаю, что ты не имеешь права вешать ярлыки до окончания разбирательств, — Юля объясняла терпеливо всё это, а потом поняла одно.       Бесполезно.       Белов уверен в том, что Витя обезумел от алчности и решил убить своих братьев. Перечеркнуть всю многолетнюю историю ради богатства, славы. Юля опустилась на стул.       — Саша, что будет, если ты окончательно сочтёшь Витю предателем? — Юля знала ответ и без Белова, просто хотела удостовериться в том, что правда настолько пугающая, жестокая и отвратительная. Саша, который в её глазах был добрым, нежным, любящим, открывался с другой стороны. Юля узнавала того Белова, который мог с одного выстрела лишить человека жизни и не дрогнуть, не испугаться. А ведь эта сторона была всегда. Просто ждала своего часа, чтобы явиться во всей красе.       Белов просто сложил два пальца вместе и приложил их к виску, затем резко поднял руку и опустил её, имитируя выстрел. Фролова поняла жест правильно и вновь начала пламенно говорить, будто софист в античном суде:       — Белов, твою мать, ты знаешь, что такое презумпция невиновности?! Какое убийство? Я уверена, что Пчёлкин не виноват! У тебя нет доказательств, только твои глупые, идиотские домыслы!       — Ты кого защищаешь? — c отвращением произнёс Белов, морщась, как от прикосновения жабы с кучей бородавок. — Кого ты пытаешься спасти? Того, кто нам мешал? Того, кто тебя мучал, отобрал у тебя счастье? Кто тебя насиловал? У тебя крыша поехала, Юля. Я такого от тебя не ожидал.       — Я просто за справедливость, Белов. Я не позволю тебе проливать кровь невиноватого человека. Да, я ненавижу Витю, он подлый, это факт. Но в ситуации с бомбой он не виноват. Я тебе докажу это.       Юля шла ва-банк, и нисколько не боялась. Она стояла непоколебимо, будто статуя Афины, решительно смотря в злобные глаза напротив. Белов подлетел к Юле, сжал предплечье изо всех сил и закричал:       — Давай, Фролова! Справедливая ты наша! Иди, сдай нас всех полиции! И себя заодно! Расскажи, что ты тоже убийца, делишь постель уже два года с криминальным авторитетом! И моей жене про нас расскажи, сыну скажи, что я предатель семьи! Ты же честная и хорошая, а я дерьмо?       Кричащий Саша находился слишком близко к Фроловой, у неё заболела голова и заложило уши. К счастью, Саша сбавил громкость, будто по нажатию пульта:       — Пойми, мы с тобой оба погрязли по уши в собственных грехах, и выхода нет. Нам светит только Ад, милая. Мы жертвы обстоятельств, эпохи, где чтобы выжить, надо отступить от морали, как завещал Макиавелли. Поэтому в ближайшие сутки я обязан убить Пчёлкина.       — Где он? — Спросила Юля.       — Летит в Германию, чтобы заключить сделки с крупными инвесторами. Я против этого хода, я пошёл в отказ. Он делает всё по-своему. Я уже отдал приказ Шмидту, чтобы он нашёл его. Шмидт пока молчит.       Юля посмотрела в окно. По ней даже не было видно, что она волнуется. Внешняя Юля, доступная окружающим, неподвижно сидела на стуле, молчала, с равнодушным взором смотрела на мир. Но внутри Юля орала, протяжно, мучительно. Юля ненавидела несправедливость. Это качество стало подарком за многолетнюю карьеру журналиста. От несовершенства мира, людских пороков Юлю трясло, распирало. Сейчас рядом с ней мог умереть человек, который ничего не совершал. Юля понимала это, чувствовала женской интуицией. Но Белов её не слышал. Именно сейчас, когда мир рушился, они становились чужими друг другу, находились по обе стороны комнаты и даже не хотели обняться.       — Я хочу уйти, — Юля поднялась и пошла к двери. Белов даже не повернулся, хотя с каждым шагом Юли внутри разрывались частички сердца. Саша успел только крикнуть на прощание:       — Не смей заниматься самодеятельностью, Юля. Я запрещаю тебе лезть сюда.       — Обязательно, Александр Николаевич, — фыркнула Фролова, показав средний палец и скрылась за дверью. Саша подбежал к выходу и громко добавил:       — Тогда ты для меня станешь никем, Фролова!

***

      На следующий день Юля съездила к врачу и узнала какие витамины нужны ребёнку. Пока Юля намеревалась сохранить жизнь плода.       Поздним вечером, после работы Юля заехала в аптеку. Она походила вдоль витрин, рассматривая препараты, когда её схватили за руку. Движение было нежным, далеко не властным. Юля мгновенно узнала, кто это был.       — Витя? — Она нерешительно повернулась, не зная, как среагировать. Фролова догадывалась, что Максим следит за каждым её действием. Контактируя с Витей, Юля подвергала его опасности. Они вышли из аптеки, отошли за угол.       — Тебе лучше уйти.       — Юля, солнышко моё. Я столько дней искал способ увидеть тебя, что не собираюсь убегать. Я должен с тобой поговорить. Это важно.       — Витя, тебе конец. Саша тебя ищет повсюду, он настроен прикончить тебя. Если тебя найдут, то…       Витя положил ладони на щёки Юли и поцеловал её в макушку. Юля прикрыла веки. Почему-то сейчас злость на Витю куда-то пропала. Она общалась с ним, не испытывая барьера, страха. Как будто они не были бывшими, не должны ненавидеть друг друга.       — Юля, ты знаешь, что происходит. Поверь: я этого не делал. Я знаю, что Саша видит мотив в том, что я люблю тебя. Это неправда. Я уже смирился, правда. Я хочу только твоего счастья. Если оно не со мной, я как-то переживу, — Витя отвернул голову. — Пожалуйста, убеди Сашу в моей невиновности. Ты единственная, кто можешь на него повлиять.       — Как раз-таки здесь я бессильна, — Юля усмехнулась, широко улыбаясь. — Я с ним уже говорила по поводу тебя, потому что и идиоту ясно, что ты не причастен. Саша вбил в голову, что ты спрятал бомбу в тачку. Потому что ты ещё не сел с ними. В этом прикол.       Мы с ним поругались даже на этой почве. Он приревновал. Я боюсь к нему подходить, потому что он сейчас психованный какой-то.       — Таков Сашка. Он терпит, проявляет хладнокровие, а потом как выдаст фонтан гнева, — Витя взмахнул руками, показывая масштабы. — Потому что тоже не железный. Не парься, вы помиритесь.       — Если бы только был способ доказать нашу с тобой правоту… — Юля приложила указательный палец к носу, размышляя.       — Он есть. Знаешь Андрея Кордона?       — Господи, его все знают. Потому что он сейчас в кино известный человек и потому что любит экзотику.       — Юль, в чём проблема сказать, что он ебётся в жопу?       — Пчёлкин! — Юля хихикнула. — Ну хорошо, он гомосексуалист. Так как он может помочь?       — Не он, а его жена. Фил завёз ей камеру со съёмок фильма. Там может быть какая-то запись. Адрес найдёшь?       Юля издала звук, похожий на «Пф». Действительно, для неё разыскать адрес Анюты Кордон было делом пяти секунд. Иногда полезно быть журналистом.       — Мне даже легче стало. Какое-то просветление…       Юля улыбалась, а Вите было мучительно больно. То, что Юля — девушка Белова, сковывало в кандалы. Витя хотел обнять Юлю, поцеловать её. И ведь раньше он мог это делать свободно. Его самый близкий и любимый человек стоял напротив. Но ничего нельзя было делать.       — Юль, я тебя люблю. Я очень скучаю. Просто хочу, чтобы ты это знала, — Витя больше ничего не сказал, боясь, что его голос утратит твёрдость. Пчёлкин спрятал руки в карманы.       Макс увидел их вдвоём и набрал Белову.       — Вить, уже ничего нельзя изменить. Мы пробовали, опять ударились об одни и те же камни. Ты не перестанешь смотреть на других женщин.       Витя имел вид глубоко несчастного человека. Возможно, именно потеря Фроловой и помогла повзрослеть. Юля обратила внимание, что вместо весёлого Витька, который устраивал из своей жизни праздник, был Виктор Пчёлкин. Мужчина, определившийся с жизненными принципами.       — Я знаю, что доверие утрачено. И я догадываюсь, что… Мы никогда не воссоединимся. Ты беременна от Белова.       — Нет, — солгала Фролова, боясь, что секрет раскроется. Витя хохотнул и объяснился:       — Ты стоишь возле препаратов для беременных. А ещё у тебя сиськи выросли. Ты думаешь, я не помню, какими они были в наших отношениях?       — Нет, ты всё тот же извращенец, — Фролова закатила глаза, хотя ей было смешно.       — Сказала та, кто сосала Сане в офисе. Мне такого не перепадало, почему-то. Но да ладно, — Витя кашлянул.       — На прощание… — Витя достал из пальто гвоздику алого цвета. Юля растерялась, но взяла её двумя пальцами. Смотреть на потерянного Витю было невыносимо: Юля знала, что она виновата. Душевная тяжесть не уходила никуда на протяжении всего разговора.       — Спасибо за то, что было между нами. Ты лучшая женщина на Земле. И я счастлив, что когда-то я познал тебя слишком близко. Ты как солнце. Светишь, делая жизнь ярче. А когда к тебе приближаешься, то сгораешь дотла.       — Красноречие передаётся воздушно-капельным путём. Ты никогда не говорил такими метафорами… — Юля за шуткой скрыла свою тревогу. Она не хотела показаться слабой. Она совершенно не понимала, что происходит в ней. Юля чувствовала, что сейчас уходит что-то важное из её жизни. На самом деле, то было Прошлое, которое давно пора было закрыть на ключ.       — Спасибо и тебе. Ты разрешил мне быть любимой. Это было нужно мне после Скворцова. Я больше не сержусь на тебя. Ты обязательно будешь счастлив, поверь мне. И я помогу тебе, чем смогу. Ты не будешь убит, я клянусь тебе.       — Я с ума сойду, Юль, — Витя уже вплотную подошёл к Фроловой. Несмотря на январские морозы, Юле стало тепло.       — Пожалуйста, поцелуй меня. Это будет моим спасением, — Витя опалил шею Юли своим дыханием. Юля постояла, затем отошла назад, чтобы не давать ему надежды, а себе — шанс на слабину.       «Было же хорошо вместе?» — сказал демоненок вкрадчиво. А ангел грозно ответил: «Нет. Не было.»       — Пчёлкин, я всё ещё девушка Белова. Не факт, что я оставлю ребёнка, но отношения с ним в силе. У тебя всё по нашему делу? — Юля погрозила пальцем. Витя, огорчённый, кивнул. Юля открыла дверь автомобиля и сказала:       — До встречи!       И закрыла скорее, садясь на сиденье и растирая кожу на ляжках. Когда-нибудь Юля Фролова научится одеваться по погоде, например, в январе отдавать предпочтение не юбке, а брюкам…

***

      — Говоришь, с Пчёлкиным общалась?       Бедный Максим пожалел, что рассказал всё Белому. Он допрашивал помощника о каждой детали. От вопросов голова Карельского затуманилась. Хотелось жутко спать. Но Белый продолжал настойчиво расспрашивать, узнавать…       — Да. Он ей гвоздику сунул. Они улыбались, обнялись один раз.       — О чём они общались? И если Пчёлкин не вылетел в Германию, то чё его нет с нами? И почему он не вылетел? Чё вообще происходит? — С каждым вопросом ситуация была запутаннее.       — Я без понятия, — повторял Макс устало. Ему было смешно: как будто если Белый в миллион первый раз что-то спросит, знаний в голове Карельского прибавится. — Я думаю, завтра Витя будет у нас. А Фролова… Тоже приедет, и вы поговорите.       Белов резко поднялся, сложив руки за спиной и перекатился с носка на пятки. Он облизнул обсохшие губы и объявил:       — Фроловой здесь не будет. Я не приму предательства в четвёртый раз. Очевидно, что она с Пчёлкиным в сговор вступила, сделав из меня идиота. Я больше не хочу с ней ничего.       — Ага, конечно, — хмыкнул Максим. — Ты без неё и дня не протянешь.       Белый только подмигнул. Когда кто-то говорил «ты не сможешь», Саша воспринимал это как интересный вызов собственным способностям. Поэтому Белый ещё сильнее захотел вычеркнуть Фролову из жизни. Но сказать проще, чем сделать.

***

      Юля не стала тянуть и так слишком драгоценное время. Перед работой она поехала к Ане, чтобы получить записи с взрыва. Юля отказалась от сопровождения Макса, тем самым только усилив недоверие Саши к себе.       Разговор двух девушек был коротким. Аня Кордон не знала Фролову, не интересовалась её карьерой. Ане нравилась только модная журналистика и новостные заметки про её новые роли. Фроловой же не нравились такие безмозглые курицы, как Аня, которые заботились только о деньгах и не имели глобальных целей в жизни.       Аня открыла дверь Юле, находясь только в халате и нижнем белье. Юля не стала делать замечаний. В конце концов, ничего нового она бы не заметила.       — А чё, с Валерой что-то серьёзное? — Аня приложила двумя пальцами сигарету к губам. — Мы ещё отсняться должны в одной сцене.       — У него мозги наружу, а так нормально. Камеру на базу, — Юля пальцем потребовала вещь. Аня вздрогнула от хладнокровности Фроловой и сказала:       — Видимо, Чечня на тебя сильно повлияла.       Юля хотела вступить в полемику, но промолчала, прислонившись к стене. Аня ушла в соседнюю комнату и вернулась через пять минут.       — Держи, следопыт, — Аня протянула камеру, Юля её выхватила и собралась уходить. На всякий случай она предупредила Аню:       — Твой муж не должен знать о моём визите.       — Обязательно, — Аня закрыла дверь за Фроловой и позвала Андрея на серьёзный разговор. Она тут же рассказала о том, что к ним заходила журналистка, узнавала информацию о взрыве. Андрей почуял неладное и позвонил своим людям...

***

      Юля отдала камеру Максу и поручила сделать копию записей, предварительно осмотрев их. Сама Юля отправилась в телестудию. До входа оставалось несколько шагов. Юле натянули на голову мешок и толкнули в машину. Всё было сделано настолько быстро, что Юля не успела даже пискнуть.       Юля открыла глаза и поняла, что находится в багажнике. Она начала на ощупь искать фару, чтобы выбить её. Но в темноте это было сделать практически невозможно. Водитель услышал шорохи в багажнике и заорал чуть ли не матом:       — Будешь жульничать — убьём нахер, поняла?!       Юля сдалась, свернувшись калачиком. Знаков подать никому нельзя, выбраться нереально. Придётся гадать о своей дальнейшей участи. Юле было тесно в таком маленьком пространстве: мешал рост метр восемьдесят.       Через час Юлю привезли в какую-то заброшку на окраине города. Вокруг себя Юля видела только высокие деревья и дорогу. На ней, в свою очередь, не было ни души.       Заброшенное здание имело четыре этажа. Вместо окон — зияющие дыры. Крыша почти разрушена. Юля невольно вспомнила будни в Грозном, пока её вели двое амбалов.       Привели на последний этаж. Вокруг валялись комки бумаги, какие-то ошмётки. Стены обшарпанные, без обоев. Было очень холодно. Этот холод Юля запомнит навсегда. Он пробирал до самого сердца. Юлю привязали к стулу верёвками, которые царапали кожу. Размахнувшись, один из мужчин с звездой на плече ударил Юлю по лицу.       — Значит так, Юлечка. Ты полезла не в свои дела, и за это будешь очень долго отвечать. Кто тебя просил узнавать, кто положил бомбу Филатову?       — Потому что от этого зависит человеческая жизнь. Из-за вас может умереть тот, кто к этому не причастен. Но вам не понять моих чувств. Вы жалкие отбросы общества, которых заботят только деньги.       — Мыслишь в правильном русле, малышка, — кивнул говоривший. — Андрей действительно это сделал, потому что должен больше ста штук долларов Валере. Тем, что ты собираешься сделать, ты путаешь ему карты. Ты думала, ты такая умная? — Бандит улыбнулся, и Юля заметила несколько золотых зубов. — Сейчас всё раскопаешь, небось, на телевидение пойдёшь. Только ты дура. Самая настоящая. Не умеешь мыслить наперёд. Что ж, теперь за это поплатишься.       Он подошёл к столику, где лежали разные виды оружия: ножи, кастеты, биты, пистолеты и какие-то шприцы. Юля знала, что есть препараты, которые из людей делают овощей. Она надеялась, что они не прибегнут к такому методу.       — Я беременна, — выпалила Юля. Она рассчитывала, что с беременной женщиной никто не захочет возиться. Парни переглянулись. Один из них подошёл к Юле и молча развязал один узел. Юля обрадовалась, но оказалось, что зря. Это была шутка, жестокая, наглая. Мужчины рассмеялись злорадно над тем, с какой надеждой Юля смотрела на верёвки.       — Малыш, нам насрать. Из-за твоей любопытности пострадать можем и мы. И потом, думаешь, мы поверим в твою беременность? Где животяра тогда? — Он подошёл к Юле, нагнулся и рукой постучал по животу. Юля зашипела:       — Убери руки...       — Слушай, давно хотели узнать. Это правда, что ты подстилка Белова? Просто не верится. Герой Российской Федерации, орден Мужества, защищаешь права девушек, пострадавших от насилия... И легла под бандита. Невероятно. И если верить твоим словам, залетела от него. Ну молодчина, Фролова.       И снова смех. Скрипучий, мерзкий. Юля задрожала от переполнявшего гнева. Она бы хотела лично ударить каждого, несколько раз, а потом видеть их страдания. Юля спокойно реагировала на насмешки, только не на те, которые касались её любви к Саше.       — А это правда, что ваш Андрюша спит с мужиками? — ответила Юля, кривляясь. Эта фраза подействовала безотказно: мужики ударили Юлю по голове. Юля сцепила зубы, стараясь не показывать, как ей плохо. В конце концов, она прошла через военные действия. Можно потерпеть и плен. Юлю беспокоило только то, что она потеряет ребёнка. Если не отобьют его, то от стресса Юля спровоцирует преждевременные роды.       — Знаешь, нам влом с тобой возиться, откровенно говоря. Условия таковы: ты отдаёшь записи нам, говоришь, что виноват... Допустим, Пчёлкин. Тогда мы тебя отпустим на свободу, гуляй, делай чё хочешь, рожай детишек. Всё будет великолепно. Но если ты пойдёшь в отказ, тебе будет больно. Жаль портить такое красивое личико синяками, порезами. Не так ли? — Он погладил Юлю по горящей щеке. — А ведь для тебя лицо очень важно.       — Можете хоть изрезать меня на куски, но я никогда не остановлюсь. Зло должно быть наказано, — Юля прикрыла глаза, готовя себя морально к новой порции боли. Смелость Фроловой поразила мужчин, и они даже не сразу нашли, что ответить.       — Как знаешь.       Юлю развязали. Она встала со стула, собираясь убежать. Если бы она только знала, для чего её развязали...       От одного удара Юля упала на пол. К счастью, на спину. Не давая ей оправиться, сразу начали бить ногами. Юля приподнялась — тут же удар по ногам. Она успела только закрыть лицо руками. Кажется, руку тоже повредили. Она распухла на глазах Фроловой.       Всё закончилось, когда чей-то удар пришёлся на живот. Это вызвало большую кровопотерю и адскую боль внизу. Юля скорчилась, начиная мученически орать. Она больше не могла держаться, настолько её разрывало.       — Твою мать... Реально беременная... — Преступники стояли над поверженной Юлей в полной растерянности. — Чё делать-то?       — Дети это святое. Не забывай о понятиях, — лидер группировки подбежал к телефону и набрал номер «Скорой».