Купить на всю н̶о̶ч̶ь̶ жизнь

      — Помочь вашей маме? — казалось, Тэхён не удивился, а сильно встревожился из-за слов девочек.       Он тормознул всю процессию, чтобы поговорить с дочками Алины не на бегу и впопыхах, а по-человечески, лицом к лицу. Девчушки повиновались и начали объясняться, от души пялясь на незнакомца. Собственно, все трое разглядывали друг друга, знакомясь на тонком уровне.       — Да. Ей, кажется, нужна помощь, — серьезно проговорила старшая, представившаяся Соней.       — Она отправила вас ко мне?       Еще задавая вопрос, Тэ моментально понял, что нет, Алина за ним не посылала. Но вопрос вырвался — и в ответ прозвучал честный факт.       — Нет, конечно! Мы сами вас позвали, — чуть смущаясь, сказала младшая сестренка. — Потому что испугались...       — Да, это наша инициатива. Так вы идете или нет? — будто бы с вызовом спросила Соня.       — Иду... Да... Бесспорно, — Тэхён все же двинулся к знакомому дому, мысленно отмечая, что девочки пригласили его в торговый центр, находящийся не так далеко от места проживания. Это хорошо, не надо бы им шататься одним по всей округе.       — По дороге все расскажем, — пообещала Аня, стараясь заглянуть парню в глаза.       Она еще не успела насмотреться всласть и наделать далеко идущих выводов. Мамин кавалер был ей ужасно интересен, но сейчас важнее было привести его поскорее домой.       — Вы ведь были у нас в квартире раньше? — вела старшая дочка мини-допрос.       — Не скрою, был, — неохотно ответил Тэ.       — Вот и хорошо, — выдохнула Соня с облегчением.       — Почему же?       — Потому что... значит, вы и правда не чужой маме, — добродушно объяснила Аня.       — Но как вы узнали обо мне? — Тэ начинал тревожиться все больше.       — Мама рассказала, — пожала плечами Соня.       — Мы не шпионки, если что, — начала оправдываться Аня.       — А... что она рассказала? — от ответа на этот вопрос зависело, что Тэхён должен был делать и как себя вести.       — Она сказала, что хочет нас кое с кем познакомить, — хихикнула смешливая Анютка.       — Что скоро пригласит важного человека в гости, — добавила Соня.       — Это она вас решила так подготовить в знакомству?       — Ну да. Типа... чтобы нас не шокировать, — на удивление взрослым тоном сказала Аня.       — Как будто мы и так не поняли, что у нее кто-то появился! — хохотнула Соня, но осеклась, а потом добавила: — В смысле — вы появились...       — Как будто я не знаю, что я у нее появился! — шутливо парировал Тэхён. — Дальше!       — В общем, она рассказала, что вы суперважный человек, и так мы поняли, что вы ее парень, — вздохнула Аня, и Тэ это заметил.       — Это так печально?       — Нет. Это самое простое из всего... А теперь... Нет, Соня, ты рассказывай.       — С мамой что-то случилось вчера... Она пришла домой и заперлась в комнате. Лежала и плакала, — с грустью в голосе поведала Соня.       — Она, видимо, хотела тихо, но мы постояли у двери — и все услышали, — Аня этими словами будто полоснула Тэхёна ножом по сердцу.       — Мы ж не дуры...       — Она выходила разок — в туалет... Пошумела водой в душе, недолго. Сказала, чтоб мы заказали себе все, что хотим, онлайн... И еду, и вещи... Карту оставила, — Аня так торопилась рассказать, будто попала на прием к не слишком добросовестному врачу, поэтому ей надо было успеть за три минуты описать симптомы болезни и заинтересовать доктора полечить ее.       — Еще коробку шоколадных конфет достала нам. Вот эти... «Мерсииии, благодарю тебяяяя...» — неожиданно Соня пропела последнюю фразу. — «Мерси... конфеты мне несииииии», — шутливо допела Аня, пытаясь разрядить обстановку.       — Ага. Будто мы маленькие, без сладкого никак не обойдемся! — проворчала Соня.       — Да нет! Она будто хотела нас... умаслить? — задумалась Аня. — Как думаешь?       — Зачем ей нас умасливать? Она же нас не наказывала, не делала что-то плохое, — возразила Соня. — Нет, тут что-то другое.       — Аааа, я знаю! — воскликнула Аня, а потом закрыла изумленно разинутый рот ладошками. — Она хотела нас побаловать, но у нее сил не хватило, вот она и выдала нам конфеты.       — Мы их не едим просто так, — пояснила Соня. — По поводам только... Днюхи там... праздники.       — То есть... выдача конфет без повода — это аномалия? — без тени насмешки уточнил Тэхён.       — Да, — снова вздохнула Аня. — Там все, блин, аномалия. Все!       — Вот именно, — буркнула Соня. — Мы беспокоимся. Все наперекосяк. Но мама не захотела ничего рассказывать... Молчит.       Тэхён внимательно слушал, стараясь не перебивать девочек. Он мысленно представлял это, чтобы сразу проанализировать ситуацию, насколько было возможно. Смотрел «глазами девчонок» на все происходящее.       — Так. Алина плакала... Долго? Чем все закончилось? — осторожно спросил парень.       Девчонки вдруг уставились на него.       — Он назвал ее Алиной, и мне сначала было странно это слышать, — обратилась Аня к сестре, невежливо говоря о собеседнике в третьем лице. — Потом такая: да, точно! Маму ведь зовут Алина.       — Да ты... не о том! — рассердилась Соня на сестру и обратилась к Тэхёну: — Ничем не закончилось. Это не закончилось! Она почти сутки не выходит из комнаты! К ней только Луи пробрался...       — Это нехорошо, — Тэ ускорил шаг, предчувствуя беду. — Что-то случилось... с вашей мамой.       — Так а мы о чем! — воскликнула Аня. — Поэтому вас и позвали.       — Но вряд ли вам Алина дала мои контакты. Откуда вы их взяли?       — А визитка ваша лежала у зеркала. Мы соотнесли имя. Знаете, Тэхёнов в России встречается мало, — тоном знатока ответила Соня. — Примерно ноль целых, хрен десятых.       — По ходу, вы единственный, — хмыкнула Аня.       — Почему обратились именно ко мне? — спросил Тэхён, чувствуя, как у него в груди разливается тепло и возникает нежное чувство к девчушкам, которые прибежали к нему за помощью. — Почему не к бабушке с дедушкой, например? К отцу — понятно, не обратишься лишний раз...       — Вы и про них знаете? — изумленно протянула Аня, а потом бросила Соне: — Охренеть, он все знает.       — К ним нельзя. Испугаются больше нас, — пояснила старшая.       Почти бегущая троица стопорнулась у светофора, чтобы дождаться зеленого сигнала.       — Вот именно, юные леди, вот именно! — очень серьезно сказал Тэхён и взял девчонок за руки, чтобы перейти с ними через дорогу. — Я все про вас знаю. Рад познакомиться.       — Мы тоже. Рады, — ответила Соня, нахмурившись.       — А вы правда художник? — спросила Аня, подняв на него свои огромные ясные глаза.       Казалось бы, этот вопрос был сейчас крайне неуместным, но в то же время он был важен для дочки Алины, и у Тэхёна почему-то сжалось сердце. Черт его знает, почему. Может, от светлой детской чистоты, которая читалась в нем.       — Правда, — мягко улыбнувшись, ответил он.       — Нашли время! — фыркнула Соня и потащила всех через дорогу, ворча: — Какая разница, художник или нет? Может, нам вообще нужен врач?       — Я готов стать врачом, — убежденно заявил Тэхён. — Для вашей мамы готов стать кем угодно.       — А вы знаете, что слово «врач» произошло от глагола «врать»? — хихикнула Аня, шагая исключительно по белым полосам пешеходного перехода.       — Ну... догадываюсь, — усмехнулся Тэ. — Кроме всего прочего, я отличный врун, враль и врач.       — Пойдет, — одобрительно улыбнулась Соня. — Вы хоть не строите из себя лапочку.

***

      Его опасения оправдались. Едва войдя в квартиру, Тэхён понял, что беспокоиться было о чем. Девочки бесшумно открыли и закрыли дверь, так же тихо-тихо сняли обувь и жестами показали гостю разуваться. Потом на цыпочках двинулись в ванную — мыть руки. Ну, а закончилась шпионская миссия у двери спальни Алины.       — Мама! — позвала Соня максимально нежным голосом, который только мог позволить ее спартанский характер.       — Мамочка! — Анютка тоже приникла к двери и осторожно постучала. — Мамочка, иди кушать!       Сначала никто не отзывался, но спустя минуту наконец послышался сдавленный голос Алины:       — Зайки, не хочу пока... Я отсыпаюсь, отдыхаю... Закажите себе что-нибудь вкусное...       — Она врет, — одними губами сказала Аня сестре и Тэхёну.       — Может, ты тоже с нами поешь? — Соня постаралась сделать голос веселым.       — Может быть... — устало пробормотала Алина. — Да, пожалуй...       — Ну смотри. Мы много еды закажем. К тому же... у нас гость, — отчеканила Соня тоном, не терпящим отказов.       — Гость? — удивилась Алина, ответив на этот раз довольно быстро. — Еще позовите ребят, да... Угостите всех.       — Мама, никакие это не ребята! Это же... твой гость! — воскликнула Аня и глазами показала Тэхену на дверь, чтобы тот начинал действовать.       — Алина, — позвал Тэ. — Открой, пожалуйста, нам надо поговорить.       — О господи! — послышался вздох из-за двери. — Ну зачем вот так было? Тэхён, пожалуйста...       — Я не уйду, — упрямо сказал парень, не дожидаясь «приглашения уйти». — И выломаю дверь, если понадобится. Алина, ну открой, мы за тебя волнуемся.       Как бы поняв, о чем идет речь, Луи прибежал на звуки голосов и начал скоблиться, периодически подсовывая мохнатые лапки под дверь и пытаясь открыть ее, подцепив когтями. Мяукнул, позвал Алину.       — Мам, Луи сейчас все обоссыт, если ты не выпустишь его, — насмешливым тоном проговорила Соня.       И на морде Луи отразилось полное согласие с этим тезисом. Мол, «всенепременно обоссу, даже не сомневайся, дражайшая хозяюшка моя». Алине ничего не оставалось делать, как... проигнорировать и эту просьбу. Она чувствовала, что все еще не в силах подняться. Ее штормило, швыряло по волнам, периодически она проваливалась в сон, потом выныривала и пыталась себя отскрести от кровати, но безуспешно. Увидев, что ничего не помогает, Тэхён подергал ручку двери и осмотрел замок.       — Вообще-то двери не надо ломать, — предупредила Соня. — Лучше как-то по-другому... Правда, ключа нет... Не нашли мы его.       — Я и ломать не буду, — усмехнулся художник, хитро глянув на девчонок, — и без ключа открою.       Девочки с каким-то кошачьим интересом наблюдали за действиями Тэхёна, который достал из кармана холдер для карт и всяких мелочей, а потом извлек из него странную карту. С одного длинного края она была обрезана по окружности — так, чтобы один из уголков карты превратился в тонкое длинное острие. Также парень достал из холдера что-то наподобие маленькой железной скобы. Поколдовав с замком и двумя этими приспособлениями, он наконец открыл замок — раздался щелчок и дверь поддалась. Девчонки наскоро удивились, переглянулись и хотели было рвануть к маме первыми, но Тэхён их удержал.       — Тсссс, — он прижал палец к губам, призывая хранить тишину. — Давайте я попробую сначала?       — Но мы тоже... — Соня не могла скрыть досаду. — Мы тоже хотим...       — Вы же не как взломщика меня позвали? — шепотом спросил парень. — Вы же хотели, чтобы я помог?       — ДАА! — шепотом прошумела Соня и сдалась: — Ладно, идите первым.       Тэхён кивнул, молча ободряюще похлопал дочек Алины по плечам и проскользнул в полутемную комнату.       Он сразу бросился к кровати, на которой пластом лежала Алина. Она даже не подняла головы, не обернулась, не пошевелилась... И вот теперь Тэхён понял, что тоже не на шутку испугался — окончательно и бесповоротно. С его Музой явно что-то было не так. Она страдала. Все ее тело излучало боль... Она бы не так лежала, если бы с ней все было в порядке.       — Я раздерну шторы, — предупредил он, но Алина не отозвалась на это.       Парень запустил немного света в комнату, но оставил приятный полумрак — вдруг Муза сегодня против излишнего солнца, пусть даже вечернего? Тэхён присел перед кроватью, убрал волосы с лица Алины и начал осматривать ее. Она была в длинной безразмерной футболке — видимо, смогла еле-еле переодеться, когда пришла домой. Одежда была брошена на кресло и имела неопрятный вид, словно кто-то повалял ее по земле. Странно. Очень странно. И совсем не похоже на его Музу — такую одежду она сразу отправила бы в стирку. Тут же валялся телефон. Тэхён позволил себе заглянуть в него — там не было чего-то из ряда вон выходящего, обычные уведомления из мессенджеров.       — Малыш, это я, — Тэхён поцеловал Алину в висок и почувствовал, что она... ужасно холодная.       И это летом, в жару! Но не могла же она умереть за считанные минуты и остыть... А еще ее лицо было сильно опухшим и мертвенно-бледным. Тэхён начал гладить Алину по голове и по спине, чтобы вытащить ее из чудовищного оцепенения, и тут она наконец подала признаки жизни — застонала, но отнюдь не от удовольствия. Ей было больно, Тэ это понял. Парень отдернул руки и судорожно думал, что ему предпринять. Решил осмотреть ее тело на предмет переломов или других повреждений.       — Малыш, позволь, я сниму с тебя футболку, — ласково попросил Тэ и начал осторожно стягивать нехитрую одежду наверх, чуть приподнимая тело Алины и пытаясь не причинить ей еще больше боли.       Он заметил какие-то непонятные пятна на ее теле — их было много, очень много. Можно было бы заподозрить, что Алина чем-то заболела, но вдруг до Тэхёна дошло, что это... синяки! Просто сначала из-за сумрачного освещения он не сразу это осознал, а теперь догадался. Парень включил ночную лампу, стоящую на прикроватном столике, чтобы получше рассмотреть... ужасающее зрелище.       Да, перед его глазами предстало ужасающее зрелище. Тело его Музы было изранено, кое-где виделись ссадины и синяки, в которых угадывались хватания грубой пятерней... Тэхён вспомнил, что у Алины синяки появлялись слишком легко и долго не проходили... Но чтобы почти все ее тело было ими покрыто — черт, это надо было «постараться»!       Страшное подозрение заползло в душу Тэхёна... Только один человек мог так поступить, только один — трусливый и жалкий с мужиками, «отважный» и грубый с хрупкой женщиной... Обозлившийся кухонный фашист, ее бывший муж, который, видимо, решил отомстить своей супруге — вот кто это был.       — О господи, Алина! — Тэ попробовал ее приподнять, мягко сгреб в охапку и прижал к своей груди ее голову. Теперь, иногда он увидел другую сторону лица, заметил, что, видимо, у Алины в какой-то момент шла носом кровь. На подушке тоже остался небольшой след. И черт побери, было ни черта не понятно, что с его любимой.       Кроме синяков на теле бросалось в глаза ее странное состояние — словно женщину напоили до беспамятства или накачали наркотиками. Но это совсем не похоже на его Алину! Она могла напиться, даже и напивалась при нем, но никогда не была такой... Он что-то сделал с ней, этот мудак — сам или чужими руками.       Тэхёна разрывало от чувств. В нем вскипела дикая ярость и желание убить бывшего Алины. А вид израненной Музы заставил его... заплакать. Парень еле-еле сдержался, чтобы делать это беззвучно, но слезы вылились все равно. Видеть ее такой было мучительно. А каково ей? Ей ведь еще хуже! Он всего лишь смотрит, она — переживает это.       — Алина... — у Тэ перехватило дыхание и понадобилось время, чтобы продолжить говорить: — Мы сейчас поедем в больницу. Надо, чтобы тебя осмотрели и помогли...       — Тэхён? — она наконец подала голос, пусть и совсем слабый. — Хорошо.... что ты пришел...       — Да, милая... Меня твои дочки позвали.... Они большие молодцы, — парень старался придать своему голосу твердость.       — Я не хотела... их пугать, — виновато пробормотала она.       — Все равно нас всех перепугала, — с грустью сказал Тэхён. — Но теперь все будет хорошо, я помогу.       — А как же ... студия... запись? — Алине стало неловко, что она оторвала Тэхёна от самого важного в жизни шага, ей не хотелось мешать его планам.       — Пишем, Алина. Почти закончили. Не переживай об этом, — успокоил ее Тэхёна. — Давай сейчас будем думать только о тебе, хорошо?       — А как там... дочки? — Алина явно собиралась думать обо всех на свете, но только не о себе.       — Дочки в порядке! Самостоятельные. Самоорганизованные... Еще давай, про ресторан спроси, — горько усмехнулся Тэхён.       — А что с ним? — всполошилась Алина и даже попыталась сама сесть. Тэхён подумал, что это отчасти хорошо — разговоры о других заставили Алину чуть-чуть прийти в себя. Значит, через это и надо ее исцелять.       — Работает, Алина. Принимает клиентов. Сотрудники держат все в своих руках.       Тэ не знал наверняка, но был уверен, что раз на телефоне не было миллиарда пропущенных вызовов, значит все с рестораном в порядке. Подчиненные пока не хватились Алины — она изредка могла «пропадать» по своим делам, а потом неизменно появлялась и бдила за всеми процессами.       — Алина, ты помнишь, что с тобой было? — спросил Тэхён, надевая на нее обратно футболку.       — Помню... наверное, — неуверенно ответила она.       — Кто с тобой это сделал? — в голосе парня зазвучали «металлические» нотки.       — Муж приходил...       — Черт! Черт! Черт! Я так и знал! — Тэхён еле сдержался, чтобы не взвыть от бессильной злобы. — Ладно, сначала в больницу. Потом расскажешь, как и что.       — Я могу и так.... без больницы... Чуть-чуть посплю... Пару часиков.       — Нет. Не можешь ты без больницы. Алина, ты знаешь, сколько времени прошло с того момента, как все это случилось? — сурово спросил Тэ.       — Нуу... часа три?       — Почти сутки, Алина! Сутки тебя кроет... Это слишком серьезно.       Алина от этих слов заплакала, но совсем тихо и скудно, будто даже слез у нее не осталось. Тэ понял, что она сильно обезвожена — помчался на кухню за водой. Девочки ждали от него какой-нибудь информации и были как на иголках, поэтому пошли за ним на кухню, приставая с расспросами.       — Как мама?       — Можно мы уже к ней зайдем?       — Что с ней?       — Юные леди, сохраняйте спокойствие! — попросил их Тэхён, наливая воду в большую кружку.       Вид перепуганных девочек-подростков вернул ему равновесие и стойкость. Он должен был позаботиться об этой семье, не время раскисать.       — Ваша мама приболела. Сейчас я вызову скорую — и мы отвезем ее в больницу, — Тэхён уже увидел, как девчонки струхнули, поэтому добавил: — Но! Чтобы ваша мама быстрее поправилась, нам надо быть сильными. Понимаете?       Девчонки закивали головами. Они решили быть сильными, хотя очень хотели к маме, «на ручки».       — Вы большие молодцы, что забили тревогу, — твердо сказал Тэхён. — Значит так: плакать можно! Но плакать и помнить, что сейчас мы все пофиксим. Ясно?       — Да, — тихо пискнула Соня, которая, казалось, растеряла весь свой боевой настрой.       — Я сейчас помогу Алине одеться, потом вы зайдете. Не хватать маму! Ей больно. Только немного приобнять можно, — Тэ уже шел обратно в спальню и попутно раздавал указания, одновременно и пугая девчонок, и давая им уверенность, что все в итоге завершится хорошо. Как истинный «врач», который лечит «заговорами», «враньем» о выздоровлении.       Когда Тэ вернулся, поискал хоть какую-то одежду, но нашел лишь классическую темно-синюю пижаму. Остальная одежда хранилась у Алины в гардеробной, здесь были лишь вещи для сна, да и то не все. Он решил, что в данной ситуации пижама будет оптимальной — легко надевается, не давит, а выглядит прилично.       Надевая пижамные штаны, он заметил на ногах Алины синяки покрупнее — тут уже пошла синева. Он мысленно выругался, обозвав бывшего Алины худшими на свете словами, но вслух повторять не стал — это услышал девочки, это снова всколыхнет в Алине эмоции, а сейчас это было бы только во вред. После одевания он напоил Алину водой, придерживая ее в полусидячем состоянии.       — Хочу в туалет, — Алина попыталась встать на ноги, но ее зашатало, поэтому Тэ подхватил и прижал Музу к себе.       — Конечно. Идем, — Тэхён наклонился к ее лицу и нежно поцеловал в лоб. — Девчонки на панике. Давай не будем их пугать еще больше?       — Да...       Тэхён сопроводил Алину в туалет с совершенно невозмутимым видом. Помог от и до, словно действительно был медиком. Ни его, ни Алину уже давно ничего не смущало в телесно-физиологических вопросах. Именно в этот момент Тэхён осознал, насколько они близки. И насколько это по-настоящему.       Девочки все же немного накинулись на маму в коридоре — обняли, заплакали, затараторили о чем-то нежном. Алина постаралась — смогла улыбнуться своим дочкам — и это придало им всем мужества. Тэхён в это время вызвал скорую, немного порычав на кого-то в телефон.

***

      Сказать, что Тэхёна шокировал вердикт медиков, значило ничего не сказать. Он был раздавлен. У Алины было сломано два ребра. В крови обнаружилось присутствие токсического вещества, причем лекарственного происхождения. Судя по всему, оно попало в организм вместе с алкоголем — это и привело к столь тяжелому эффекту.       Также медики предположили, что у Алины развилась на этом фоне непереносимость вещества или его компонентов. Вот почему ей было так плохо. Вот почему были оцепенение и отключка. Вполне вероятно, она могла и умереть. Индивидуальные реакции организма бывают настолько непредсказуемыми, что тут ни один врач не даст никаких гарантий по поводу состояния больного.       Синяки, как выяснилось, были и на голове, под волосами — женщину бил кто-то жестокий и хитрый. Такие синяки часто остаются незамеченными. На теле были побои, но умеренные. Очевидно, что по телу бить особо не хотели, но особенности организма Алины выдали, что воздействия были — каждое грубое хватание отпечаталось на коже. «Хватания» на ногах носили странный характер — словно женщину тащили куда-то волоком.       От всего этого у Тэхёна уже волосы стояли дыбом, но он понимал — Алину надо не только физически и ментально полечить. Необходимо разобраться с этим юридически, обратившись в полицию. Вот когда пригодились разносторонние и многочисленные связи Тэхёна.       Алина после всех капельниц и процедур окончательно пришла в себя и смогла рассказать Тэхёну, что произошло между ней и бывшим мужем. И желание убить этого ублюдка увеличилось в миллион раз.       Оказывается, он подкараулил Алину после работы у дома. Вроде как приехал с разговором, хотел «немного прояснить между ними ситуацию». Предложил посидеть на скамеечке, выпить по слабоалкогольному коктейлю. Алине не хотелось всего этого, но она подумала, что если уважит бывшего, то это поможет ему воспринимать личную жизнь экс-супруги спокойно. Она даже решила для себя, что не станет говорить обидные вещи, дерзить и насмехаться. Попросила прощения за свою резкость в телефонном разговоре. Муж в тот момент выглядел понимающим, тоже извинился. Алине казалось, что все это закончится вполне мирно.       Коктейль из банки был невкусным, Алина мысленно назвала его «дешманским пойлом». Но все равно выпила, потому что муж настаивал — это же был «коктейль примирения», а не что-то там еще. Ей правда хотелось мира, она стремилась показать свою лояльность, пошла на уступки. Это и стало ошибкой Алины — она поверила, что муж тоже этого хотел. По сути, приписала ему свои настроения! Какой же глупой и наивной Алина чувствовала себя теперь. Рассказывая Тэхёну о случившемся, она испытывала ужасную досаду, ругала себя за пацифизм и беспечность. У Тэ не повернулся язык ругать Алину, он испытывал лишь желание отомстить подонку.       Потому что после «цветочков» пошли «ягодки» — Алина дорассказала историю о том, как изначально мирная встреча привела к ужасным последствиям. Увы, само состояние перехода Алина почти не помнила: как от мирного разговора на скамейке они перешли к тому, что ее пинали в подъезде по ребрам, швыряли об стены, наносили удары по голове...       Она говорила дрожащими голосом, поминутно останавливаясь, чтобы не начать рыдать, только дорожки слез «обновлялись», показывая, насколько ей тяжело. И Тэхён готов был за каждую ее слезу убить негодяя еще раз. Снова и снова. Он заслужил сотни смертей. А сколько она плакала, когда лежала в комнате и старалась справиться со всем в одиночку, даже не понимая, что боролась за свою жизнь!       Тэхён с ума сходил и пытался не озвереть от всего услышанного. Подавлял в себе ярость, чтобы не уподобиться тому скоту. Нет, он должен все решить а рамках закона, но отплатить так, чтобы преступник получил справедливое наказание. Чтобы ему хватило на всю жизнь. Чтобы больше никогда не смел делать чего-то подобного. Чтоб не совался к бывшей жене и дочерям.       Одно хорошо — Алина быстро поправлялась и не сопротивлялась тому, что Тэхён настроился решать все через полицию и суд.       — Он еще говорил о тебе... — устало вздохнула Алина в конце своего длинного рассказа. — Говорил, что знает, чем ты занимался... Говорил, мол, нашла себе такого же, как я сама... Пообещал испортить нам жизнь. Ославить тебя и меня...       — Как же похер! — насмешливо и в то же время строго ответил Тэхён. — Он ничего не сможет доказать и чем-то навредить. У меня есть такие связи, что его очень быстро поставят на место.       — Возможно... тогда я разозлилась... снова сказала ему что-то обидное... в ответ на его наезды — и понеслось... Да, после этого он ударил меня... — Алина хмурилась, припоминая детали разборок и словно сомневаясь, что это действительно было так.       — Он понесет наказание за это, Алина. За все, что сделал с тобой.       Тэхён подошел к кровати, Алина села и обняла парня за талию. Тэ невесомо коснулся волос Алины, боясь сделать больно, ведь вся голова у нее была в синяках. Даже такой малости он сейчас не мог сделать — погладить свою любимую девушку по голове! Это бесило Тэхёна куда больше, чем слова, сказанные о нем.       — Правда? — она подняла на него полные надежды глаза.       — Да... И знаешь... та фраза была сказана исключительно для тебя. Он знал, что заденет, хотел этого... Провоцировал, чтобы ты сорвалась меня защищать, сказала что-то на эмоциях... Так у него якобы появился «повод» тебя ударить, — Тэхён пытался успокоить Алину, но все же не выдержал и выругался:— Вот сучий потрох! Ублюдок! Мразь конченная... Я же его размотаю так, что мало не покажется... Уничтожу...       — Не думала, что скажу это... Но да... уничтожь, — глухо проговорила Алина, уткнувшись лицом в живот Тэхёна. — Он зарвался...       — Обещаю, моя хорошая... Сделаю все, что в моих силах, — он нежно погладил щеку Алины, осторожно обойдя ссадину, которая пересекла ее.       Тэхён поклялся снова прийти в больницу завтра, а пока пошел решать текущие вопросы — по поводу записи в студии, дочек Алины и привлечения к ответственности одного ненавистного ему мудня.

***

      И да, «уничтожать» было за что.       Постепенно в этом деле обнаружились еще некоторые детали, которые поразили Тэхёна и Алину своим цинизмом. Ополоумевший муж зачем-то выпотрошил сумочку Алины и забрал ключи — вероятно, хотел проникнуть в дом позже, когда никого не будет. Что он задумал, было не ясно. Алина сначала решила, что просто потеряла ключи, но совпадение было слишком уж странным.       Совершенно точно муж забрал дебетовую карту и начал тратить с нее деньги — малыми суммами, чтобы не вводить пин-код. Как будто просто из вредности, лишь бы насолить. Натратил уже около 80 000 и остановился. На этом этапе карту удалось заблокировать.       Могло быть и такое, что Алина, оставшаяся в полумертвом состоянии в подъезде, просто выронила вещи из сумки, а потом кто-то это подобрал карту и воспользовался ею. Но отследив по банковскому приложению, в каких магазинах были произведены траты, Алина убедилась, что деньги тратил муж. Всего несколько любимых позиций выдали его: магазин дорогого табака и трубок и алкоголь в лучших точках города. Эти траты были знакомы ей с тех времен, когда они были женаты.       Ничего не изменилось, зависимости бывшего остались при нем. Она еще подумала тогда: почему муж купил для нее дешевый коктейль, если любил понтоваться дорогим алкоголем? А потом поняла. Тот напиток был слишком химозный и противный — легче было замаскировать то, что он незаметно добавил.       Вспомнила она и то, как дала ему подержать открытую банку, когда он попросил переслать ему фотографии дочек из лагеря. Знал же, что она обрадуется этому факту. Как же, папе нужны дочки, счастье-то какое! Господи, ну почему, почему она никак не поймет, что ни она, ни дочери его давно не волнуют? Размышляя об этом, Алина погрузилась в ужасную печаль.       Она позволила этому случиться, потому что опять поверила человеку, который миллион раз доказал, что ему нельзя доверять. Единственное, что Алина сделала правильно — включила диктофон, когда встретилась с тем_кого_ей_больше_никогда_ не_ хотелось_называть_по_имени. Она вспомнила просьбу Тэхëна, не сглупила. Но, к сожалению, телефон Алины пострадал. Муж его не забрал, просто разбил.       Однако Тэхён был рад этому обстоятельству. Он похвалил Алину и обещал достать информацию даже из этого месива осколков, в которое превратился ее смартфон. Им нужны были доказательства вины бывшего мужа Алины.

***

      За несколько следующих дней Тэхён успел сделать много полезного.       Пригласил мастера, который поменял замки в квартире Алины, — чтобы девочки не переживали, что к ним вломится отец. Само собой, пришлось в сжатом и облегченном формате поведать Ане и Соне, что именно их отец причинил вред маме. Девочки, кажется, не удивились, но очень расстроились.       Также они попросили Тэхёна ночевать у них дома, чтоб им не было страшно. Парень объяснил, что это будет выглядеть двусмысленно, и отказался. Но зато лично познакомился с помощницей-няней и ввел ее в курс дела — теперь она была с девочками круглосуточно. При любом тревожащем факте или приближении отца к дочкам няня должна была связаться с Алиной, Тэхёном или сразу с полицией.       Один из знакомых Тэхëна достал информацию с телефона Алины. Слава богу, теперь в их распоряжении была запись части разговора — на этапе напаивания Алины. Частично сохранилось и то, что происходило в подъезде... Памяти телефона не хватило, поэтому в какой-то момент запись прервалась, но этого уже было достаточно для предъявления в суде. И по правде говоря, Тэхён чуть не умер, слушая звуки ударов и гадкие реплики бывшего Алины.       Он заставил врачей сделать полное освидетельствование состояния здоровья Алины. Заплатил, кому надо, чтобы люди сделали это добросовестно и ни один, даже самый малейший шрам или синяк не остались неучтенными. Картина повреждений вырисовывалась мощная: можно было обвинить человека в покушении на убийство. Здесь было и «умышленное причинение тяжкого вреда здоровью» — отравление фармпрепаратом с ограниченным доступом, тяжкие телесные повреждения — переломы, множественные ушибы, сотрясение мозга...       Запись в студии шла отлично ровно до инцидента. Осталось еще несколько дней работы, но Тэхён теперь просто не мог думать о музыке. Нет, он по-прежнему помнил об ответственности перед группой и перед своей мечтой, но... состояние Алины сейчас было важнее всего. Поэтому Тэ собрал парней, объяснил им все и перенес запись альбома на две недели позже.       Ему стоило большого труда передоговориться, студия не хотела простаивать столько времени впустую. Выхода было два — заплатить неустойку или найти людей, которые будут работать в студии вместо группы Тэхёна в эти две недели. Поэтому какое-то время Тэ потратил на поиски музыкантов, что придут записываться «с места в карьер». Тут пригодились связи Тэ в музыкальной тусовке.       Ребята из группы не возмущались. Напротив, все были потрясены до глубины души и порывались наказать обидчика Алины. Чонгук предложил отплатить негодяю той же монетой — избить его, причем жестоко. Чимин настаивал на том, что надо до кучи сжечь его машину. Джин помечтал, как они дружно разрушат ублюдку карьеру или лишат его работы. Когда эмоции выплеснулись, все поняли: такими способами решить проблему не получится. Это все было не то. Надо было наказать его по закону. Если для этого понадобилось бы «помочь закону», дав нужным людям взятки, Тэхён готов был это провернуть.

***

      Тэ стоял в большом роскошном гостиничном номере напротив взрослой женщины, с которой его связывала странная, непостижимая связь. Такая связь, о которой, пожалуй, никому не расскажешь. Подобное обычно держат в секрете.       Женщина была известной в городе судьей, вершила судьбы людей. По правде говоря, она имела репутацию честного, неподкупного человека. Большая редкость в наше время.       55-летняя Надежда Дмитриевна хитро поглядывала на Тэхёна, даже не скрывая радости от того, что он пришел к ней сам. Он, человек, разбивающий женские сердца. Он, который когда-то видел ее стоящей перед ним на коленях. Он, который брал ее деньги за то что брал ее тело. Он всегда забирал вдвойне, но Надежду это более чем устраивало. Она отдала бы парню все, если бы он хоть чуть-чуть в нее влюбился. Но он не мог или не хотел.       И вот теперь он пришел к ней с просьбой — посадить человека за вполне реальное преступление и лишить его родительских прав, потому что он чуть не убил бывшую супругу, мать своих же детей. Тэхён пришел просить, чтобы закон восторжествовал и никакие взятки со стороны обвиняемого не перетянули чашу весов в руках Фемиды.       Ах, боже мой, как же заманчиво было уложить этого парня в постель и в последний раз наиграться с ним в любовь. Хоть в подобие любви и страсти, какая разница! Надежда все еще помнила, как этот молодой человек был хорош в постели, хотя они не встречались уже пару лет. Она сама тогда прекратила контакты с ним — было больно от его равнодушия и НЕвлюбленности.       — Почему же ты решил обратиться ко мне, дорогой? — Надежда налила вина в два бокала и поставила их на столик, сев напротив Тэхёна. — Кажется, ваш случай и так должен повлечь только один законный исход: наказание за преступление. Он же виновен?       — Надежда Дми...       — Надя... Прошу, называй меня Надя, как раньше, — оборвала его дама.       — Хорошо, Надя... Да, этот человек виновен. Но он совсем конченный негодяй. Есть подозрение, что он будет пытаться откупиться. Он всегда ведет себя так уверенно, будто бы уже всех купил. Сейчас идет следствие... а он...       — Я понимаю твое желание довести все до логичного и справедливого наказания. К сожалению, случаи недобросовестного исполнения буквы закона у нас бывают. Но... какое тебе дело до этой парочки? Муж и жена — одна сатана, даже если они бывшие.       — Я защищаю интересы этой семьи, — сдержанно ответил Тэхён.       — Нааадо же, говоришь, как адвокат! — усмехнулась женщина.       — Нет, увы. Я не... Надя, это близкие мне люди. Эта женщина и ее дочки... они...       — Любишь ее, да? — ревниво спросила Надежда.       — Надя, это неуместно обсуждать. Пожалуйста, помогите. Посодействуйте, чтобы он не смог уйти от ответственности, — Тэхён уже рассказал судье пару раз, что и как произошло, но она словно не слышала его.       — Ну уж нет, я хочу знать все... за свое содействие, — капризничала дама.       — Хорошо. Тогда так: эта женщина мне дорога, — Тэ не стал отпираться, но и любовь обсуждать не был готов.       Однако судью не волновала готовность или неготовность парня отвечать, она все равно задавала вопросы. На то она и судья. Профессиональная деформация порой была сильнее ее личности.       — Любишь ее? — повторила она вопрос.       — Да, — сдержанно ответил Тэхён и отвел глаза.       — Но ты же понимаешь, что просто так я услуги не оказываю? Мне понадобится от тебя кое-что, — резковато сказала Надежда.       — Надя, я могу помочь финансово системе правосудия, — Тэ не мог говорить о взятке напрямую, это было бы слишком.       — Эй! Я сама могу помочь тебе финансово! Тэ, не забывайся! — напомнила женщина, кто тут всегда платил деньги.       — Простите. Тогда я просто взываю к вашему чувству справедливости. К вашей внутренней Немезиде, — попросил парень.       — Спасибо. Немезида польщена. Ты можешь просто трахнуть ее... Это будет очень даже полезно для закона, — Надежда перестала церемониться, видя, что Тэхён заинтересован в ее помощи.       — Надя, я больше не работаю... — Тэ неловко улыбнулся. — Я пришел к вам... как к другу.       — Ааа, не работаешь? Ну так... это и не будет работой. Просто дружеский секс, по старой памяти, — рассмеялась женщина.       — Надя, простите. Но это... правда больше невозможно, — Тэ уже подумал, что сделал только хуже, обратившись к судье.       — То есть... ты думал, что придешь сюда просить меня о помощи? А сам будешь трахать какую-то очередную бабу? Да еще и любить ее?       — Надя, прошу прощения. Видимо, я обратился не по адресу, — Тэхён поднялся и собрался уходить. — Я болван, простите меня. Мы будем искать справедливости сами.       Он поклонился всем корпусом и направился к выходу. Вино осталось нетронутым, Тэ не сделал ни глотка. Он уже было взялся за ручку двери, когда женщина его остановила.       — Тэхён, подожди! — ее голос звучал теперь взволнованно и грустно, спесь испарилась. — Пожалуйста, подойди ко мне.       Тэхён подошел к Надежде. Она взяла его за руку, так и продолжая сидеть, потянула к себе, чтобы он оказался еще ближе.       — Мне же не так много надо, — почти жалобно проговорила она. — Ну что тебе стоит?