Купить на всю н̶о̶ч̶ь̶ жизнь

      — Мы все равно закончим то, что начали! — твердо объявила Муза.       — А вдруг он приедет? — Тэхён выглядел раздраженным. — Я бы не хотел никому бить морду. Не ЭТО было моей целью.       — А ты полагаешь, надо будет бить морду? — с тревогой в голосе спросила Алина.       — А ты думаешь, я не могу? — ухмыльнулся парень и сделал флиртующее движение бровями.       — Н-не знаю... Можешь? — неуверенно предположила Алина.       — Могу. Просто не хочу. Но, видимо, придется, — вздохнул Тэхён и озадаченно потер подбородок.       — Почему придется? А словами решить — не вариант? — нахмурилась Муза, которой совсем не хотелось видеть кровопролитие.       — Поверь мне как человеку со сбитыми кулаками, после такого приходится показывать, кто сильнее. И, следовательно, кто прав, — совершенно спокойно ответил Тэ, словно только и делал, что лупил каждый день бывших.       — Думаю... он все же не поедет сюда, — задумчиво проговорила Алина. — Я же сказала, что не дома... А ключей у него нет.       — Правильно. Целее будет, если не поедет, — одобрительно-насмешливо сказал Тэхён.       — Еще можно не открывать дверь, — коварно напомнила Муза. — Тупо не пускать.       — Ага. А он не станет ее выносить?       — Не должен. Он... не такой уж... смелый... когда с мужчинами... Обычно он «крутой», когда надо женщину поставить на место. Раз мы вместе, он вряд ли сунется, — Алина словно оправдывалась за экс-супруга.       — Ясно. Козлина. И трус, — кивнул Тэхён и скорчил гримасу отвращения. — Черт, я не хочу про него говорить!       — Я тоже! Давай не будем? — с облегчением сказала Алина. — Слишком много чести. Но мне теперь надо как-то настроиться...       — Я помогу, — усмехнулся Тэхён, поправляя пряди ее волос, выбившиеся из прически, и нежно оглаживая кончиками пальцев шею Музы.       — Даже боюсь спросить, как именно, — хихикнула Алина. — Ты уже дал понять...       — О даа! Вытрясти бы из тебя все грустные мысли, — расхохотался Тэ. — Но после такой «настройки» фотографировать будет нечего. Мы же все сломаем. Все рисунки.       — Поэтому надо как-то по-другому настроиться, — она растерянно улыбнулась.       — Ничего. Я смогу тебя расслабить и так, — убежденно сказал Тэ. — Верь мне.       — Верю. Я... сама могу, но если ты поможешь... будет проще.       — Тогда сделай свои земные дела — пить, пи́сать, пирожок — и снова садись. Мы продолжим, — деловито скомандовал Тэхён.

***

      — Слушай мой голос, я тебя поведу, — сказал художник своей Музе, хотя вроде бы все должно было случиться наоборот.       Разве не Муза ведет художника? Алина подумала, что все участники творческого процесса взаимозаменяемы, и неважно, кто кого ведет. Она послушно выполнила указания Тэхёна — сходила в туалет, напилась воды, немного пожевала пиццы и снова села, готовясь продолжить. Ей не терпелось увидеть конечный результат, не хотелось бросать начатое только потому, что бывший муж испортил им настроение.       Тэхён снова принялся за роспись и теперь стал как будто свободнее работать кистью. Алине показалось, что сначала он дольше примерялся и боялся что-то испортить, но после разговора с ее мужем по-хорошему разозлился. Эта агрессия сделала его движения более четкими, быстрыми и размашистыми. Видимо, Тэхёна выбесили новые обстоятельства, которые словно собирались помешать им.       Он такое не любил — ему не нравилось терять время, поддаваться плохому настроению, откладывать запланированное из-за эмоций. Он умел четко, сосредоточено, долго работать, Муза уже успела это подметить. В такие моменты от него шла энергия трудоголика и мужчины, которого принято называть «настоящим». Это завораживало Алину. Вроде бы этот парень младше, порой кажется совсем юным, но... какой же он «батя в здании»!       Теперь линии на ее теле стали выписываться чище, аккуратнее, изящнее. Тэ почти ничего не стирал и не поправлял — поймал точные пропорции и понял, как держать руку, чтобы узоры «вставали» на теле Алины как надо. Парень сгруппировался, отбросил баловство, отодвинул свои желания на задний план и просто попер к намеченной цели, не забывая при этом одновременно распалять и расслаблять свою Музу.       — Нам надо сделать такие фото, чтобы тебя хотели трахнуть абсолютно все, понимаешь? — говорил он тоном искусителя, поглядывая на Алину исподлобья и продолжая работать над узорами.       — Все? — с наигранным ужасом воскликнула Алина.       — Да. Все. Мужчины. Женщины. Люди всех гендеров, — ухмыльнулся он.       — Черт. Это слишком большая ответственность. Вдруг я не смогу?       — Сможешь. Мужчины должны при виде твоих фото хвататься за галстуки, а женщины — чувствовать себя дурами, — Тэхён снова шаманил. — Причем они должны хвататься за галстуки, даже если забыли их надеть.       Алина звонко рассмеялась, представив, как мужчины хватаются за ворот футболки или рубашки. Воображение зачем-то нарисовало официанта Рому, коллегу по бизнесу Григория Ивановича, до ужаса странного Диму, постоянных посетителей ее ресторана... Да! Она определенно хотела производить впечатление роковой женщины. Она была бы не прочь, чтобы они потянулись не к галстукам, а к ширинкам.       — И как я тебе это сделаю? — хитро сощурившись, спросила Алина.       — Все ты знаешь... Заранее знаешь... Просто будь собой, — проворчал Тэ, а потом очаровательно высунул кончик языка, сосредоточенно выводя линии. — Не придуривайся, Алина!       — Разве тебе не будет ревниво? — кокетливо спросила Муза.       — С чего бы? Моя женщина так прекрасна, что ее хотят все вокруг? Да мне будет прикольно, гордо! Она же со мной, — сказал Тэ и как-то серьезно улыбнулся. — Ну ладно, пусть дрочат на нее. Так и быть, лузеры... Энджой.       — Действительно! — воскликнула Алина, смеясь. — Пусть получают удовольствие... любым способом.       — Тебе надо не бояться и быть собой. Всего лишь... А я подсвечу твою сексуальность, — пояснил Тэ. — Рисунками на теле и фотками.       От всех этих мотивационных речей Алина начала забывать о неприятном разговоре с мужем и входить в состояние «born to be a queen». Все остальное стало неважным. Был лишь этот момент, интимный и теплый. Полное затопление чувствами.       И все же в этот день многое норовило пойти наперекосяк. Даже слова, что они говорили друг другу, вели себя непредсказуемо. Словно не Алина и Тэ их произносили, а что-то говорило через них. Или же совместное занятие творчеством вскрыло что-то особенное в их отношениях. Или, что более вероятно, пришло время не прятаться от важных волнующих тем и поговорить так честно, насколько это доступно...       — Знаешь, я никогда ни с кем такого не делал, — восхищенно воскликнул Тэхён.       Это могло прозвучать круто, если бы лишний раз не напомнило Алине о других женщинах, с которыми был Тэхён. Она тяжело вздохнула. Какое удачное, нет, МЕГАудачное время вспомнить теперь и про его бывших... клиенток! И вроде бы Алина побеседовала сама с собой сто тысяч раз, уговорила себя не придавать значения профессиональным связям своего парня, но эта тема — не стоило себе врать! — все равно ее тревожила. И Тэ это заметил. Он сразу понял, что сморозил глупость. Поэтому поспешил исправиться, хотя не услышал ни слова упрека.       — Слушай, Алина, я сейчас скажу тебе, наверное, неприятные вещи, но потом... — Тэ сделал длинную паузу, — они принесут тебе облегчение.       Она сглотнула. Кивнула, холодея от тревожного чувства внутри.       — Хорошо.       — Тебе не стоит загоняться на тему других женщин, потому что... я уже видел все. Серьезно. Я знаю женщин, их было... довольно много, разных... И нет ничего, что могло бы удивить в плане тела. Меня не привлекает просто очередная девушка с тугой писей, понимаешь?       На последней фразе Алина едва заметно поморщилась, и это не ускользнуло от внимания Тэхена. Но он продолжил говорить нарочито откровенно и даже грубовато:       — Есть такая шутка, мол, вот если бы у какой-то женщины была вагина поперек, а не как у всех — тогда да, я бы захотел посмотреть... И, возможно, попробовать... А так... Все примерно одинаковы... И я тоже обычный. И реакции тела у нас заурядные, не уникальные... И трахаемся мы как все другие люди...       Алина хотела было возразить, но он остановил ее, прижав палец к своим губам и прося пока помолчать:       — Как ни странно, что-то уникальное и эксклюзивное появляется вне этой сферы, хотя мы и начали с секса, — усмехнулся Тэхён. — Мне нравится твое тело, но это не главное, что меня в тебе привлекает.       — Могу ли я спросить... — смущенно пробормотала Алина, — тогда что тебя привлекает? Или секрет?       — Нет, конечно, не секрет, — Тэ погладил ее по щеке. — Твоя отвага. То, как ты показала мне свой страх, а потом его преодолела... Знаю-знаю, звучит как пафосное говно, но... это правда. Твоя настоящесть. Искренность.       — Спасибо, — еще больше смутилась Алина, чувствуя в этих словах внезапные комплименты.       — Знаешь, у меня сердце защемило, когда ты попросила меня поспать рядом, а не «оказывать услуги», — вдруг сказал Тэ и прикрыл ладонью глаза. — Ты словно увидела, что я тоже адски устал от всего этого... Накормила, уложила спать рядом.       — Я испугалась так-то, — Алине стало неловко от того, что парень нахваливает ее страхи.       — И, видимо, правильно испугалась, — мягко усмехнулся Тэхён. — Зато смотри, что мы творим теперь... Искусство. Любовь. Красоту.       — Знаешь... я тоже... — вдруг серьезно и тихо проговорила она.       — Что? — ласково спросил Тэ, переводя взгляд с рисунка на животе на лицо Алины.       — Люблю тебя, — твердо сказала она, глядя парню прямо в глаза.       — Ох! Вот как, значит? — Тэхён почему-то стал в сто раз собраннее и вдруг осторожно прижался к телу Алины щекой — чуть ниже груди.       — Да, — она опустила руки на его голову, погладила, зарываясь пальчиками в темные волосы.       — Прошу, не торопись это говорить, — глухо попросил он. — Я ведь могу и поверить.       — Но почему? Почему не говорить? — Алина так изумилась, что схватила парня за пряди и потянула их назад, желая увидеть эмоции на его лице. — Ты ведь тоже мне это сказал!       — Да, верно. И не отказываюсь от своего признания, — кристально честно прозвучали слова парня.       — А меня просишь не говорить? — Алина отпустила его пряди, ее руки бессильно упали на колени. Она отказывалась понимать происходящее.       — Да, — ответил так, будто вогнал гвоздь в крышку гроба.       — Да почемууу? — уже почти разбушевалась Муза. — Дурдом какой-то! Я ведь... как чувствую, так и говорю.       — Меня любили, и я в этом виноват, — покаялся Тэхён. — Я нарочно вызывал в женщинах эти чувства, старался их влюбить. И сейчас... я подумал... Что, если я опять невольно применил свои приемы и получил то, что хотел?       — Разве ты не знаешь, что чувствуешь? — резковато спросила Алина.       — В своих чувствах я не сомневаюсь.       — Так и я в своих — тоже, — вспыхнула и уже собралась обидеться Алина. — Что за сомнения?       — Я не знаю, — пожал парень плечами. — Как-то трудно поверить... Я не заслужил...       Вот оно.       Не заслужил.       Он думал, что не заслуживал любви!       Последние слова словно вскрыли черную дыру в душе парня. Они прозвучали буднично и в то же время горько. И Алина поняла Тэхёна еще больше — он словно провел ее за грань, открыл совсем уж темное и стыдное. Наверное, он не хотел, это вырвалось само, но все же... Признание в любви стало катализатором.       Все в этом разговоре вдруг стало колючим, резким, кровоточащим. Алина подумала, что должна срочно придумать, как заставить его поверить, что он достоин любви — просто так, без всякого долбаного заслуживания. Господи, да что происходило с этим парнем, если он так о себе думал? Кто так сильно его ранил? Кто заставил сомневаться и страдать? Ей хотелось найти его обидчиков и убить их своими руками.       — Я люблю тебя, чувствую это давно... И говорю это не в ответ на якобы манипуляции с твоей стороны, — сказала Алина твердо. — Черт! Ты должен мне верить!       — Я же сказал: могу и поверить, — невесело повторил Тэ. — Мне нужно немного времени... Дай мне его, пожалуйста.       — Хорошо, — смирилась Алина. — Не думай об этом сейчас... Давай все доделаем?       И Тэхён согласился.       — Знаешь, если бы этот день тонул, я бы его спас, — сказал он и нежно поцеловал Алину в губы.       — Тогда спасем его, несмотря ни на что...       Муж так и не рискнул приходить. Никто им не мешал. Луи постоянно лежал поблизости, лениво «выпекая булку хлеба». Тэхён рассказал, что в корейском языке есть выражение «котик печет хлеб», и Алина умилилась этому лингвистическому артефакту. А ведь действительно, похоже! Когда кошки лежат, поджимая лапки, обвивая себя хвостиком и пряча все в пушистой шубке, они и правда напоминают буханку хлеба.       Видимо, Луи тоже знал про «выпечку», иначе почему он так упорно принимал это положение? Только когда Алина предложила «разжаловать» кота из короля в пекари, он сменил позу на свободное валяние на полу под девизами «сушу штаны», «я вам тут не нанимался» и «на досуге держу мир лапками». Также пару раз бестолковым людям была явлена настоящая кошачья красота в изящном жесте, известном под названием «хоба»! Ну, а как же иначе? Луи ведь тоже принадлежал миру искусства.

***

      После долгой возни с фотографиями, выстраиванием кадров, работы от утренней зари до вечерней, Тэхён наконец добрался до своей цели. И нет, это были не сотни красивых снимков. Это была безумная, жаркая, летняя страсть, которая воспламенила их обоих настолько, что они чуть не устроили пожар.       Тэхён действительно стер своим телом часть краски, когда снова и снова прижимал свою нежную нимфу к постели, выбивая из нее все печали, сомнения и страхи. Алина могла поклясться, что он вытряс из нее всю душу, а потом пересобрал заново. Он сводил ее с ума, мучил и нежил, пламенно любил и неистово трахал. Под конец Алина переживала ощущение фантасмагории, наркомании и психоделики одновременно. Она с упоением смотрела на перемазанного краской бога, который заигрался и забыл, что у них не осталось никаких сил...       С началом прохладной ночи они повалились рядом на постель — измученные, мокрые, отдавшие друг другу все, что имели, счастливые и забывшие обо всех трудных странных разговорах. Остались лишь чувства, ощущения. Осталась чистая связь, сплетенные из их энергии узы.       Они молча лежали на кровати, держась за руки, не включая свет и умиротворенно провожая взглядами блики света от проезжающих мимо дома машин — они динамично отражались на стене комнаты.       Тэхён чувствовал так сильно и так много, что грудь готова была разорваться от переполняющих эмоций. О, как он был благодарен Алине! За ее признание, за то, что настаивала и чуть ли не топала ногами, убеждая, что любит. Кажется, она не ошибалась. Его можно любить.

***

      Алина захотела отблагодарить ребят за гаражный концерт своим способом — она пригласила всех семерых к себе в ресторан. Не как голодных бедных родственников, конечно, а просто чтобы вкусно накормить и выказать им поддержку. Ребятам не помешает, чтобы на их пути попадались лояльные персонажи и всякого рода помогаторы. Или хотя бы люди, которые будут в них верить.       Хозяйка ресторана со своими поварами приготовила для них шикарный ужин, заранее узнав у Тэхёна предпочтения ребят. Собственно, предпочтение было одно — больше вкусного мяса. Желательно, говядинки. Алина услышала и собиралась выполнить эти пожелания, но никак не могла оставить гостей без чего-то изысканного. Не одни же только стейки с овощами им жевать!       Поэтому она приготовила несколько блюд не из меню, а просто от творческого и профессионального озорства. Например, парового камчатского краба с икрой лосося и соусом из шампанского. А еще утку по-пекински, причем кожица утки приготовлялась по специальному рецепту. Она была превращена в подобие вкуснейшего хрустящего чипса и подевалась отдельно с рисовыми блинчиками, соусом хойсин и гарниром — салатом из битых огурцов. На десерт Алина сделала мороженое, которое подавали с конфи́ из клубники, бисквитом и свежими ягодами. И, конечно же, не обошлось без алкоголя. Но ребята пили умеренно, без фанатизма. Тэхён дал им ценные указания, как себя вести? Или они сами хотели произвести впечатление джентльменов?       Поначалу парни просто ели. Или даже так: наедались. Так, что за ушами трещало. Нет, они не голодали до этого, но поскольку в рестораны ходили не часто, им хотелось съесть побольше вкусной и красивой еды. Даже говорили мало, что совершенно умиляло Алину. У нее было ощущение, что она кормила своих голодных младших братцев. При этом они ухитрялись сохранять джентльменский вид и сметать все, подобно саранче.       — Ум отъешь! — наконец выдал JK на этапе поедания десерта. — Очень вкусно, Алина!       — Первзошла себя, — с особенно теплой интонацией, адресованной ей одной, вторил Тэхён.       — Благодарю, — Алина сощурилась, как довольная кошка, нежащаяся на солнце.       Потом переглянулась с Тэхёном, и внимательные взгляды ребят скользнули по этим двоим. Парни явно успели заметить что-то невесомо-интимное между ними.       — Алина, а ты сама готовила? Или командовала только? — полюбопытствовал JK.       — И готовила, и командовала, — усмехнулась Алина, которая за это время лишь поковыряла краба под соусом из шампанского.       — Ты крутая! Я хочу с тобой дружить, — пошутил парень.       — Ты хотел сказать, что будешь дружить, чтобы у тебя всегда под рукой был кто-то с едой? — строго спросил RM.       — Хм... а почему бы и нет? Это же офигеть, как круто! — воскликнул парень, смеясь. — Ну а что? Я бедный никому не известный музыкант, что такого? Мне иногда надо питаться.       — Какой же ты все-таки ушлый! — шуточно-возмущенно воскликнул Джин и состроил уморительную физиономию: — Я вот хочу с Алиной дружить, потому что она красивая и умная!       Тэхён бросил странный, нечитаемый взгляд на Джина. Но по нему можно было предположить, что он следит за тем, чтобы шутки не выходили за грани приемлемого.       — Ага. И она даже изображена на одной из картин, которые висят в ресторане, — неожиданно вставил внимательный, всевидящий Шуга.       — Да ладно? — удивился JK. — Серьезно? Я должен это увидеть! Где смотреть?       Он встал из-за стола и уже ломанулся куда-то, поэтому Алина решила сразу направить его, чтоб парень не плутал.       — Там, в фойе... В черном костюме... — она не успела договорить, JK уже умчался.       — То есть... у тебя тут культ личности? — начал ее подкалывать Джин. — Твой ресторан, твои блюда, картина с тобой...       — Нууу... я... — растерялась было Алина, но потом решила, что хватит стесняться: — Да конечно! Вишу тут, как Сталин, понимаешь... Внушаю страх.       Все рассмеялись.       — Ну хоть геноцид «собственного народа» не устраиваешь? — хитро спросил Тэхён.       — Устраиваю, конечно! Кормлю на убой посетителей, — весело ответила Алина. — И плачу́ адские зарплаты сотрудникам.       — Нет, ну так неинтересно! — дурачась, надул губы Джин. — Какой же ты после этого диктатор? Ни разу не Сталин и не Пиночет. Миляга!       — Она просто хороший диктатор, — глубокомысленно пошутил J-hope.       — И культ личности у нее здоровый, — добавил RM.       — Ну вот, пошла нудятина, — закатил глаза JK, который уже вернулся из холла и снова уселся на свое место. — Я сфоткал, короче. Классная картина! А кто тебя нарисовал?       — Один... мой... близкий художник, — вдруг смутилась Алина. Она не обсудила с Тэхёном заранее, можно ли выдавать этот секрет ребятам, поэтому решила темнить.       — Близкий художник? — насмешливо переспросил JK и шустро догадался: — Тоха, что ли?       — Да елки! — воскликнула Алина, сдаваясь и отказываясь от любой попытки что-то скрывать от своих новых друзей. Она откинулась на спинку стула, закрыла лицо рукой и беззвучно смеялась.       И парни тоже расхохотались — уж очень смешно выглядела реакция этого милого «диктатора».

***

      А ведь картина «Пантера в алых брызгах» и правда переселилась в ресторан. Она была несколько странной для такого заведения, ведь непонятно, почему на лице девушки изображены эти красные капли и подтеки. Она пила кровь, как вампир? Ела что-то сочное? Отгрызала куски плоти от пойманнной антилопы, как пантера?       Алина сначала переживала, что скажется «эффект заражения», и картина будет навевать посетителям неприятные ассоциации. Типа в этом ресторане происходит что-то кровавое и страшное. Но вопреки ее опасениям людям нравилась картина. Она словно будила в них что-то дикое и необузданное — «Вкуси удовольствие, ни в чем себе не отказывая». Это было про гедонизм, наслаждение, секс, страсть и вкус к жизни. И отлично сочеталось с желанием утолить голод.       Другие картины Алина тоже выкупила у Тэхёна, не слушая никаких его возражений, как истинный диктатор. Ему нужны были средства, у нее они были — поэтому сделка совершилась как никогда быстро и нагло. Тэ смирился, согласившись с тезисом Алины о том, что «не надо гадить в руку дающего», то есть в ее же руку.       «Мне тоже помогали и что-то давали. И я брала эту помощь. В ней не было ничего плохого», — объясняла Алина. Поэтому Тэхён решил, что не станет спорить и в каких-то вопросах поддастся, чтобы не обижать Алину. Она хотела помогать — от души, от всего сердца. Как он мог ей запретить? Он лишь мог отвечать ей взаимностью — в том формате, который у них установился. Самое главное — это все равно не было похоже на то, что она его содержит, как альфонса. Она не унижала его своей помощью, всегда оставляла пространство для его собственных решений и выборов.       Лишь с картинами было чуточку сложнее: раз на них была сама Алина, она и диктовала правила. За три картины отдала своему любимому художнику почти полмиллиона, и Тэхён попросил держать эти деньги на специальном счету для записи альбома в студии. Ни копейки не взял себе. В нужный момент Алина должна будет оплатить студию и услуги звукорежиссеров и саундпродюсеров. Вот так хитро они выкрутили друг другу руки.

***

      Ужин близится к финалу, и все сыто-пьяно-лениво болтали.       — Слушай, Тэ! До меня ведь только сейчас дошло, что все в вашей группе... — Алина осеклась, не зная, как ей правильно назвать ребят и будет ли слово «азиаты» звучать уместно.       — Все в группе... что? — усмехнулся Тэхён, догадываюсь, к чему клонит Алина.       — Ну... одинаковые, — выкрутилась она и смущенно улыбнулась.       — Что ты имеешь в виду? — Тэ делал вид, что не понимает.       Парни начали хихикать.       — Да елки-палки! Ну, вы все... азиатской внешности, — Алина была в замешательстве от этого факта, но в то же время не хотела показаться расисткой.       Она ведь акцентировала на этом внимание, и значит — могла таковой показаться. Как будто это самое важное, черт побери, какой там они внешности!       — Она все-таки заметила, ты смотри! — обратился JK к Тэхёну.       — Ты находишь это странным? — спросил Тэ Алину, удивленно изгонув бровь.       — Да нет, — заторопилась ответить она. — Это необычно просто... Ну, для России.       — Я вижу, тебе не терпится узнать, что они за фрукты? Прям язык чешется спросить, да?       — Да, — радостно закивала головой Алина.       — Ладно, не буду тебя мучить. Мы все... этнические корейцы, — будничным тоном заявил Тэхён. — Я намеренно собрал такую группу.       — Намеренно? — почему-то насторожилась Алина.       — Ну да. Звучит как безумие, но мы хотим попробовать себя в Южной Корее... на нашей родине, — сказал парень серьезно.       — Ого! Там же такой конкурентный рынок! — воскликнула Алина, которая немного пересекалась с корейцами по работе и знала, как это может быть сложно.       — Сверхконкурентный, — кивнул JK с таким видом, будто только и мечтал схлестнуться с соперниками в честной борьбе.       — Ну, мы все же рок-группа, не айдолы... поэтому нам будет чуть легче, — начал размышлять Шуга.       — Там в любом случае музыкальная индустрия более развита, чем здесь, — поддержал мысль Тэ. — Надо пробовать.       — Да. Надо пробовать, — задумчивым эхом повторила Алина, и вдруг до нее дошел смысл сказанного. — Стоп... Ты что, получается, уедешь в Корею, как и собирался? Я думала... это всего лишь разговоры...       Все замолчали. Ребята смотрели на то, как Алина мрачнеет, и понимали, что она... не просто очередная знакомая Тэ. Она действительно его... любимая и любящая женщина.       — Да. Я и ребята уедем в Корею. Мы и здесь себя попробуем, но и туда рвемся. Будем как DAY6... или какая-нибудь альтернативная группа, — Тэхён стал предельно серьезным.       И Алина вдруг поняла, что разлучить их могут не какие-то мифические или реальные женщины, а музыка. И эта зазноба будет посерьезнее всяких других увлечений. Музыка была для Тэхёна, пожалуй, важнее всего на свете — Алина увидела это своими глазами, когда парень играл для нее.       То, как он играл, как уверенно и бережно трогал струны любимой гитары, как собрал группу, приучив парней к дисциплине и повседневной музыкальной рутине, — это было очень основательно. Вся эта деятельность уже казалась движением к какой-то большой цели, а не простым бренчанием любителей в гараже под пивасик с янтарной рыбкой.       Алина не успела спрятать эмоции и невольно показала печаль, что тенью легла на ее лицо.       — Здорово, — грустно сказала она, принуждая себя улыбнуться. — Желаю вам успеха... Хотя и... буду скучать.       — Не печалься Алина, — успокоил ее Тэхён. — Скучать я тоже буду. Но мы будем приезжать друг к другу. Ты — в Корею. Я — в Россию. Да и не факт, что у нас получится зацепиться там. Так что... может, мы и вернемся.       — Алина, не он один будет скучать, а мы все, — поправил его Джин.       — Я смотрю, у тебя уже и план есть? — Алине не верилось в то, что придумал Тэ, но хотелось, очень хотелось верить.       — Конечно, есть! — с жаром сказал Тэ. — Как минимум, три плана. Первый — максимальный, условно назовем его «План Grammy». Второй — средний, «За нас взялось агентство». И третий, скажем, провальный план — «Улицы и клубы». Но он тоже ничего, на самом-то деле. Алек Бенджамин так начинал... Ты ведь его знаешь?       — Что-то такое... на слуху... Напомните, что он поет, — попросила Алина.       — Ну, Let me down slowly, например, — напомнил JM, корейское имя которого было Чимин.       — Аааа, да! Слышала. Разумеется, — Алина улыбалась и изо всех сил старалась спрятать свою тревогу, чтобы не расстраивать себя и парней. — Ладно, ребята, мне пора идти. Спасибо, здорово посидели! Вы можете есть и пить столько, сколько захотите... Просто мне придется вас покинуть... Работа!       Она судорожно схватилась за телефон — в нем всегда можно было найти пару штук «спасительных» пропущенных вызовов. Действительно, там были звонки от су-шефа Ольги. Алина развернула телефон экраном к ребятам, показывая, что она не придумала повод слиться — ее внимания действительно требуют срочные дела. Потом мило попрощалась со всеми, пожала крепкие мужицкие лапищи и пригласила парней иногда посещать ее заведение. А затем умчалась. И лишь Тэхён понял, что она сбежала от них, чтобы погрустить в одиночестве.

***

      Алина промчалась по коридорам и лестницам как ураган, ворвалась в свой кабинет и подбежала к письменному столу. Оперлась на него обеими руками, пытаясь отдышаться и перевести дух. Вся ее фигура будто сжалась, сгорбилась, голова опустилась, крупные слезы закапали на столешницу...       Почему все так? Почему Тэхёну надо уезжать? Его напугало то признание в любви, ее привязанность? Что пошло не так? Алина знала: раз он поставил такую цель, обязательно уедет. И вроде она должна была привыкнуть к мысли, что когда-то это случится, но прямо сейчас ей стало очень больно. Невыносимо больно.       В дверь постучали, и Алина каким-то дурным, не своим голосом крикнула:       — Уйдите! Позже!       — Алина, открой, пожалуйста, — послышался голос Тэхёна.       Ей сразу захотелось открыть. Все было как тогда. Она его не ждала, а он пришел, и Алина бросилась ему на шею, как девчонка-подросток. Но сейчас что-то изменилось. Если она бросится ему на шею — никогда не отлепится больше. И будет висеть утопляющим камнем, что тянет на дно. Наверное, надо его отпустить?       — Тэхён, прости, давай потом? — попросила она твердым голосом, которого хватило только на эти слова.       Если бы она сказала хоть на одно слово больше, он бы задрожал, выдал ее, и она перешла бы на странный кошачий регистр, который иногда ее ужасно подводил! Сколько раз она выглядела истеричкой, просто начиная эмоционировать и срываться на эти мяу-нотки. Слезы хлынули с удвоенной силой.       — Алина, тогда я буду сидеть под дверями, пока ты меня не впустишь, — серьезно проговорил Тэ.       «Этого мне только не хватало!» — сердито процедила она сквозь зубы, двинувшись к двери и представляя, что сотрудники будут думать про парня, который скребется под дверью их начальницы. А ведь они вспомнят «капризного клиента» и начнут думать черт знает что! Алина резко открыла, и парень почти кубарем вкатился в ее кабинет — он действительно приготовился ждать, поэтому уселся на пол и оперся спиной на дверь.       — Ну вот! — воскликнула Алина. — Еще чего!       Она сама не понимала, что значат эти ее фразы — до того странно они звучали. Алина растерялась и не сразу вспомнила, что у нее заплаканное лицо, но пристальный взгляд Тэхёна снизу вверх напомнил ей об этом. Тогда она поспешила снова отойти к столу, отвернулась и начала поспешно вытирать глаза. Дверь хлопнула и закрылась на защелку. Парень бесшумными шагами подошел сзади, мягко обнял Алину и уперся подбородком в ее плечо.       — Ну ты чего? — Тэ коснулся кончиком носа шеи, а потом потерся лицом, вдыхая тонкий сладкий аромат.       Она хотела быть сильной и твердой, держать оборону, не выдавать своих эмоций. Пыталась экстренно высушить слезы силой разума. Но сделала все ровным счетом наоборот.       — Прости, — сказала Алина упавшим, дрожащим, «честным» голосом. — Я уже... уже скучаю.       — Я же еще долго буду здесь, — промурчал Тэ. — Мы поедем через несколько месяцев... Вагон времени...       — Знаю, что до этого еще далеко, — вздохнула Алина. — Но я представила — и мне так больно стало.       — Ты такая дурашка, — проговорил Тэхён согревающим, солнечным голосом, и Алина поняла, что он сейчас улыбается. — Плачешь, как маленькая... Иди ко мне...       Парень развернул ее к себе, укрыл на своей груди. И она прижалась всем телом, замерла, затихла. Будто делала вид, что ее тут нет. Чтоб не прогнали. Но глаза снова зачесались, слезы напрашивались слезть, как им и положено, а нос предательски начал шмыгать.       — Я только разрешила себе влюбиться, только призналась тебе, а тут такое! — жалобно пробормотала Алина, подняла голову и оставила чистый нежный поцелуй на его шее, под острой линией подбородка. Парень шумно выдохнул и крепко сжал Музу в объятиях.       — Ну... придется тогда тебе со мной в Корею ехать, — неожиданно весело ответил он, успокаивающе гладя ее по спине. — Раз ты влюбилась... раз я влюбился... то иначе никак. Сможешь?       Алина отстранилась и изумленно уставилась на Тэхёна. Она совершенно не ожидала такого приглашения.