Истории ордена Рассвета [ИОР]

— Таак зачем тебе посох говоришь нужен? - протягивает ассасин, прислоняясь к борту галеона и бросая многозначительный взгляд на мага, что слегка крутил в руках длинную палку, напоминавшую сплетение лоз, в итоге обвивавших кристалл маны лилового цвета. Это, кажется, начинало становится их маленькой традицией: прислоняться к борту Гордости Лютерии и просто… Болтать. Говорить на темы от самых тяжёлых до абсолютно бессмысленных, или, даже, перескакивая с одной на другую. Это, странным образом, помогало Арлану быстрее свыкнуться с новой ролью, как рыцаря, или как лидера активного отряда на миссиях вне Лютерии, помогало покопаться и разобраться в себе… Или его собеседнице. В этот раз Ноктис нанесла помаду более тонким слоем, от чего она была не столь яркой и броской. Прогресс небольшой, но было приятно, что его слова не были пропущены мимо ушей. — Берн - королевство повязанное на магии, не так сильно как Рохендель, конечно, но куда сильнее чем тот же Ардетайн. — А~, дело в твоём “маленьком таланте”? - маг кивает, слегка наклоняясь и кладя посох на палубу, прежде чем упереться сложенными руками в борт корабля. — Я не хвастаюсь, но мне выпал весьма уникальный дар, и я бы предпочел лишний раз им не светить, чтобы не навлечь проблем. Если, конечно, появится необходимость, я откину этот маскарад в сторону, все же посохом я пользоваться толком не умею, а значит моя магия будет выходить хуже. - Арлан ведёт пальцами сквозь уже слегка отросшие белые волосы, вздыхая, в то время как дэрон бросила взгляд на посох. — Насколько хуже? - Бенэлораж ненадолго замирает, после чего берет посох в руки, делая им неловкое круговое движение, раскрывается небольшой магический круг, что вскоре сворачивается, превращаясь в единичный фонарик. В отличие от того, как это получалось обычно, этот фонарик скорее напоминал шарик с водой. Быстро падая и постоянно меняя форму, он грозился вот-вот разорваться, что и сделал, коснувшись палубы, выпустив короткую вспышку. Маг поморщился, понимая, что, похоже, он даже приврал в лучшую сторону о том, насколько все плохо, а Ноктис хихикнула, присвистнув. — Уверен, что тебе нужна эта палка? От нее толку как от попыток Михана заставить Роланда вести себя благоразумно. — Никакого. — И это мягко сказано. - Арлан порывается что-то сказать, однако лишь закрывает открытый рот, вынуждая ассасина вздернуть бровь. — Просто… Так надо. — Арлан, ты что-то скрываешь. - неожиданно произносит Ноктис, переводя взгляд на бескрайний океан, где уже виднелись берега Северного Берна и, в том числе, Старого порта, к которому они вскоре причалят. — Я… - однако он не успевает закончить. — Это не вопрос, это утверждение. - бывший юстициар замолкает, запинается, уже размышляя над отговоркой, которая, оказывается, не нужна. — Но ты не должен рассказывать, если сейчас не можешь. Расскажешь позже, так мы будем квиты. — Квиты? — Ну, ты же вытянул из меня, зачем мне помада. — Ничего я не вытягивал, все и так было ясно. - он рвано вздыхает, ощущая как напряжение сходит на нет. На лице появляется легкая улыбка, пока дымчато-голубые глаза, на подобие ее собственным, тоже устремляются к глади вод, к показавшемуся Берну. — Ну вот~, а мне не ясно, поэтому придется тебе доказать, что рот человеку дан, чтобы говорить. - они тихо хихикают, после чего погружаются в тишину комфортного молчания. Уже вскоре Роланд выберется из каюты, воодушевленный тем, что их плаванье, как и его приступ легкой морской болезни, подходит к концу, после чего Белая Эйша объявит швартовку. Впереди ждало новое испытание и новый этап поиска очередной частицы Ковчега Первозданного света - Северный Берн.

***

В этот раз корабль уже действительно обыскивают, в отличие от того, что было по прибытии в Ардетайн, тщательно проверяют документы, во время чего от Ноктис не ускользает многозначительный смешок со стороны силлина, когда Арлан подтверждает, что он маг и отдает посох на проверку. Не ускользает и отведенный в сторону взгляд с хмурящимися бровями цвета туч, когда предмет магии возвращают. Кажется ей уже здесь не нравится, особенно из-за обилия силлинов, склонных задирать нос, при виде младших народов, будто это не нынешние жители Берна ответственны за катастрофу, случившуюся в Рохенделе. Но это сейчас не так важно, как остановить Роланда и его язык-помело. — Друг мой! Подскажи! Мы тут ищем ковче- Ау! - паладин не успевает закончить, так как Арлан делает вид, что роняет посох, от чего тот прикладывается о голову Шталдрахэ, издавая глухой стук, заставивший задуматься от материала палки это или от пустоголовости полу-умара. — Вот ведь, кажется не выспался, все из рук падает. - произносит он отводя взгляд в сторону, пока паладин что-то яростно орет, проклиная мага. В это время Ноктис подходит к портовому работнику, к которому привязался Искатель, тот крупно вздрагивает, заметив таки дэрона после громкого кашля с ее стороны. — Уважаемый, мы - искатели древностей. Где есть тот, или те, кто могут нам помочь? Мы ищем что-нибудь… Э-т-а-к-о-е. - щуриться девушка, пока цвет покидает лицо силлина. — Во имя Ард Рены!... А… Кхм… Картеса можно выше по лестнице найти, он там свои байки толкает… Ещё есть Искатели сокровищ в Девилшире. - запинаясь, произносит он, после чего ассасин и маг переглядываются, кивают, подхватывают паладина и уходят в сторону каменной лестницы, уходящей куда-то вверх, позволяя бедному работнику порта выдохнуть. — Сколько раз можно просить тебя не чесать языком о “том самом”, а, Роланд? - шипит Ноктис, пока Роланд, которого наконец-то отпустили, с гордым видом напяливал шлем. — А как же спросить про турнир!? И вообще! Если спросим прямо - быстрее найдем то, что ищем! — Или навлечем на себя множество проблем! - огрызается дэрон в ответ, наклоняясь к Шталдрахэ, что расправляет плечи, чтобы показаться выше. — Тихо, вы, спокойно. Порты, конечно, славятся драками, но не нам их разводить. - вступает Арлан, делая шаг и становясь между напарниками. — Однако я занесу это в свой отчет, Роланд. - продолжает он, бросая взгляд на Искателя, что уже начал размахивать кулаками под недовольное фырканье Дэммерун. — Я занесу тебя в Великую Книгу Обид! Предатель! Кры! Са! Я ради нашего же блага и стараюсь! - Бенэлораж лишь вздыхаем, указывая левой рукой в сторону лестницы, молчаливо намекая, что пора бы им уже подняться и пойти искать того самого Картеса. Троица рыцарей начала свой подъем по величественной каменной лестнице, сделанной непонятно для каких спортсменов, но припомнившая на добром слове Арлану все тренировки Его Величества на выносливость. Далее их встретили каменные дорожки, единичные домики портовых работников и просто тех, кто желал любоваться видами моря и старого порта по утрам, а потом ещё больше лестниц, которые, если честно, уже напоминали проклятье какое-то. В вазонах подле заграждений цвели поздние цветы, осень словно очень неохотно пробралась в Берн, а зима, похоже, и вовсе не собиралась еще скоро наступать, позволяя наслаждаться чудесами экваториального климата, потому прохладно, по меркам самих силлинов, было разве что в тени. Шли члены ордена Рассвета молча, позволяя себе рассматривать частицы здешней, отдающей Рохендельской, смешанной с многими иными, архитектуры, население, представлявшее в основном силлинов, чьи острые уши в толпе, правда, разбавляли люди, умары, даже йозы, маленький и ушастый, таинственный народ, встречались. Да, Берн по праву можно было назвать столицей мира. Здесь собралось абсолютно все. И, от того, кажется, абсолютно ничего собственного и уникального. Сборная лепнина множества множеств, из-за хаоса которых оставались невидимы все те трещины, которыми Берн сплошь покрылся, грозясь вот-вот треснуть и кануть в лету. — А вот и наш Картес, подозреваю. - произносит Ноктис, указывая когтистой перчаткой вперёд. Там, в окружении разношерстной толпы, мужчина средних лет с удовольствием заливал очередную байку, которую притормозил, увидев три приблизившихся фигуры. Кариес недолго молчал, даже прищурился, прежде чем вскинуть брови и загоготать. — А вы ребятки кабы из ордена Рассвета, нет ли? Неужели приплыли на турнир, отстаивать честь своего короля? - Арлан хмурится от обилия чужих взглядов, однако немного расслабляется, услышав шепот Ноктис. — Наша слава, боюсь, топчет впереди нас. Да и плащи дело свое делают. - в это время, кажется, Роланд, снимая шлем, чувствовал себя как рыба в воде. — А то! Покажем всем тут Кузькину мать! — Чью мать? - мямлит Картес, не понимая словосочетания из лютерийского диалекта, однако в диалог уже вступает Ноктис. — Не думаю, что Его Величеству нужна наша помощь, чтобы отстоять его честь, всё-таки потомок первого эсдо - не тот человек для подобной задачи. Но вот честь Лютерии - ее мы точно не окунем в грязь лицом. - мужчина вздрагивает, явно только заметив дэрона, однако вскоре принимается чесать бороду, гортанно смеясь. — Ну да, что это я, прошу прощения, сплоховал. Однако, чем обязан вашему визиту, господа? Не уверен, что вас интересуют мои истории переключений, наверняка ваши окажутся куда более захватывающими. - рыцари переглядываются, и Ноктис успевает прижать Роланду рот до того, как он выкрикнет на весь народ честной, что они ищут частицу ковчега в Берне, а Арлан, явно заходя издалека, прочищает горло, принимая более серьезное выражение. — Мы кое-что ище-... Ноктис? - на середине фразы Бенэлораж замечает как дэрон резко вертит голову куда-то в сторону, даже отпускает паладина, что ей совсем несвойственно. Маг оглядывается на напарницу, которая молчала, не реагируя на попытки ее позвать, после чего поворачивается в ту же сторону, что и она. Дэммерун что-то видела, что-то, чего не видели они. Нет. Что-то, что просто еще не дошло до их человеческих чувств и ощущений, но заставило ощетиниться ее внутреннего зверя. — Но-... — В другой части порта. — Что? - в этот момент волна наконец-то доходит и до них… Земля на мгновение уходит из под ног из-за толчка, так что все и успевают схватиться друг за друга, чтобы устоять, или упасть ниц, не понимая, что происходит. Лишь после этого небо где-то вдали окрашивается в кроваво рыжий, слышаться всполохи и взрывы магии… Крики живых. — Во имя королевы, это же Новый порт! - раздается еле различимый голос Картеса сквозь нахлынувшую волну ужасающих звуков, что их настигла. Но, кажется, рыцари Рассвета его уже и не слушают. Ощутив землю твердой под ногами вновь, они бросаются в направлении пламени и криков, в то время как Арлан выуживал из одной из сумок коммуникационный кристалл. Времени на изображение не было, но надо хотя бы предупредить Силлиана, что они снова нашли приключения на одно место. Точнее, приключения нашли их, и они, как достойные рыцари своего королевства, бросились в пекло. — Силлиан, у нас тут проблемы, порт горит, но вряд ли просто горит, придется ввязаться. - на выдохе бросает маг в самый кристалл, прижимая его к себе, прежде чем не послышался характерных скрип отклика. #— Что значит “придется ввязаться”!? Арлан, во что вы ввязались?# - в каждом слове короля буквально читалось то, что он с радостью всех троих посадит на цепи и запрет в замке, если так продолжиться. — Не знаю! Просто решил предупредить, ты же для этого меня главным назначил! - кричит Бенэлораж в ответ, пока, ловко пробираясь сквозь толпу бегущих прочь и кричащих людей, они пробирались все ближе к Новому порту. #— Я назначил ТЕБЯ главным, чтобы такое не происходило!# — Ну изви- — Заканчивай болтать, Бенэлораж, там нежить! - слышится крик Ноктис, что бросается вперед, под аккомпанемент того, как Роланд выуживает двуручник из ножен. — Нежить? #— Какая к черту нежить!? Арлан, не вздумайте соваться туда одни! АРЛАН!?# - однако короля уже не слышно, ведь маг поспешно убирает коммуникационный кристалл в сумку, понимая, что посох, на время, придется отбросить. Зная свойства нежити, им сейчас понадобится любая сила в самом полном ее проявлении. — Ноктис, возьми на себя некромантов, Роланд - расчисти эти полчища, я попытаюсь вывести людей из этого подобия фетранийского пекла живыми. Не позволяйте им вас окружить. Все ясно?! - четкий приказ срывается с языка как родной, ненадолго возвращая во времена, когда он ещё был юстициаром, когда отдавать команды было так же легко. — Принято. - дэрон мигом исчезает из поля зрения, врываясь тенью в самое пекло, после чего раздается задорный гогот паладина. — Ха-ха-ха, во имя Света и йонского пива, демон вас всех раздери! ВПЕРЕД! - с этими словами Шталдрахэ подобно ножом по мягкому маслу рассекает несколько кинувшейся к ним нежити. Ловким движением руки, Искатель сдергивает с пояса гримуар, что расходится в золотом свечении, активно перелистывая страницы и паря подле хозяина, что с крайним энтузиазмом кромсал и испепелял ползущую отовсюду мерзость. Рыцари Берна явно не были к подобному готовы… Все произошло слишком резко, а они оказались в самом пекле, чтобы быстро сообразить и противопоставить что-то врагу. Всюду бушевало пламя, было невыносимо жарко, здания обрушались подобно карточным домам, слышались крики людей, пусть и не бывшие уже такими невыносимыми, после бедствия Ардетайна, но все равно побуждавшие бывшего юстициара хмурится и морщится. Все происходящее лишний раз напоминало, что разрушение Акрасии наступало на пятки их отчаянной попытке ее спасти, дышало в затылок самой Смертью. Посох, подобно рычагу, которого не жалко, годился, чтобы помогать убирать завалы там, где для этого не нужна была магия. А вовремя выброшенная в сторону рука создав завесу щита, защищает от брызга палящих искр его и тех, кто выбирался из под завалов, активно бормоча свои благодарности, что тонули в криках прожорливого пламени и умирающих. Он находит время позаботиться хоть немного о ранах тех, кого спасал, покрывая защитным заклинанием и показывая на путь на свободу из этого пекла, что расчищал Роланд. В какой-то момент мужчинам удается столкнуться спина к спине, чтобы переброситься хотя бы парой фраз. — Становится жарко! Нам надо заканчивать и уходить туда, где пламя слабее, ты как!? - Арлан пытается переорать огонь, даже издает смешок, понимая, что паладин как-то слышит его голос между ревом восставших и бушующей стихии. — Нормально! Ханара зачаровала наши доспехи, ещё продержимся! Но вот мертвых меньше не становится, не находишь!?... ГДЕ Ноктис!? - маг на мгновение останавливается, смотрит на паладина, после чего бросает обеспокоенный взгляд в завесы пламени. — Помоги оставшимся, я попытаюсь найти ее! - Роланд лишь показывает рукой жест согласия, призывая очередной круг света, пожирающий нежить, прежде чем броситься туда, где еще могли быть попавшие в ловушку живые. Как он мог так сглупить, как мог так легко упустить из головы, что дэроны не переносят жару? А потому если им просто становилось непомерно жарко, то ассасин сейчас словно была заперта в захлопнувшейся ловушке из чистого фетранийского пламени, пожирающего ее заживо. И ведь она, отбросив этот факт, кинулась в пекло, и, каждый раз… Каждый раз она бросалась навстречу самой смерти, невзирая на собственные слабости и ограничения, будто жизнь и вовсе не была ей ценна. И он понимает, что готов до срыва собственного голоса отчитывать ее за это, как только все закончится. Понимает, что нет смысла кричать, не услышит из-за пыла битвы, или услышит, но намеренно не ответит, а может она уже свалилась где-то, из-за того, что тело не выдержало жара пожара. Последняя мысль удивительно холодной дрожью бьет в загривок и стекает по позвоночнику, заставляет ускориться, просто испепеляя шквалом молний всякую мерзость, что покажется на его пути. Дымчато-голубые глаза щурятся от дыма и жары, пытаются разглядеть удивительно белый и знакомый силуэт в этом аду, лёгкие уже напрочь забиты продуктами горения, которые не выводят организм из строя лишь благодаря постоянной поддержке заклинаний. Однако сердце все равно стучит где-то в ушах, а дыхание безнадежно рвется… Он волновался. … Как дикий, загнанный в угол зверь, у которого забрали напарника, друга… Кого-то важного. И тем не менее он бежит, словно зная куда, будто ведомый странной нитью связи, похожей на ту, о которой читал в дневниках Сайки. И чем больше он поддается этому ощущению, тем сильнее в нем, кажется, крепнет что-то чужеродное. … И он наконец-то видит ее. И больше ничего не имеет значения. Он выбегает на эту поляну, удивительный островок безопасности, благодаря магическому фонтану, практически спотыкаясь о трупы нежити, привалившихся отдохнуть рыцарей Берна, которых ассасин, по пути сюда, вытащила из лап смерти, и маг все же запинается о борт декоративного элемента, однако Ноктис, стоявшая по колено в воде, успевает подхватить напарника. — Дура! Какая же ты, Ноктис, дура! - нащупав баланс, мужчина выпрямляется, тут же хватая дэрона за плечи и встряхивая, остатки молний с его пальцев прыгают на красный металл ее брони, однако не кусаются, бегают туда сюда, будто тоже волновались. На его лице отражается гримаса беспокойства, сменяющая всякий гнев, что он мог бы испытывать по отношению к ее поступку… Потому что он не мог. Их связывала одна и та же рыцарская клятва, и он прекрасно знал, что для Ноктис она значит даже больше, чем для него. “...Рука моя всегда будет протянута нуждающемуся…” Его ладони соскальзывают и Бенэлораж может лишь с выражением всех охвативших его чувств и понимания уткнуться своими дымчато-голубыми глазами в сильмаэлево-руфенитовые, в которых, на мгновение, голубизны словно стало больше. Они стояли в фонтане, промокающие все сильнее под струями воды, смотря друг на друга, глубоко, насколько это получалось среди бушующего пламени, дыша. И не произнося ни единого слова. Она, в какой-то момент, хмычет, после чего срывается на тихий смех, который он не особо понимает, но подхватывает. Да, возможно, это было абсурдно, что они стояли абсолютно сырые, в фонтане, пока вокруг словно разверзлись пучины фетранийской бездны. — Извини… Я не ставил своей целью оскорблять тебя… - наконец-то произносит маг, голос его хрипел после обилия дыма, но от того казался на удивление искренним и теплым. — М, не надо. Ты заслуженно перепугался. В моменте действительно стало невыносимо, не знаю, что было бы, не будь тут магического фонтана. - произносит она, таким же тихим и шипящим голосом, помотав головой и вздернув плечами. — Не делай так больше. — Не обещаю. — Ноктис… — Сам подумай, что будет, если я каждый раз буду отступать пред гласом жары. Я же… Буду бесполезна. Дэронам даны такие сила и выносливость не для того, чтобы откладывать их для идеальных условий. - маг морщится, одновременно и понимая ее доводы, однако и отказываясь их принимать. — Отступать пред лицом того, что тебе физически не по силам - не стыдно. Это не сделает тебя бесполезной. - пытается он ее переубедить, но получает лишь отрицательное мотание головой. — Ты не понимаешь. Это все равно что… Хм… Ты, которому сказали бы колдовать лишь посохом, ведь так безопаснее. Но ты ведь все равно продолжишь руками, верно? Ведь так… — … Правильнее. - он заканчивает ее фразу, зачесывая пальцами назад мокрые волосы, прежде чем побеждено вздохнуть. — Тогда держись рядом, чтобы тебя можно было сразу подхватить в случае чего. - наконец-то произносит маг, скрещивая руки на груди, на что девушка усмехается. — А поспеешь за мной? — Ну я же тебя вижу. - дэрон уже тянется сказать что-то ещё, однако их неожиданно отвлекает третий голос, напрочь разрушая сложившуюся атмосферу. — Не, это вы круто придумали, в фонтан залезть, ребят! Теперь жар нам не страшен! И я наконец-то помылся~. — … Это не то, чем стоит хвастаться Роланд… - морщится Арлан, а дэрон лишь хихикает, понимая, что их теперь вся троица так собралась под фонтаном. — Идемте, думаю, этой передышки нам хватит. - произносит она, ступая вновь на землю, бернские рыцари все еще приходили в себя, однако члены ордена Рассвета не боялись оставить их тут. В конце концов всю нечисть до этого места они расчистили, сюда не пропустят, а хорошего щита должно хватить, чтобы сберечь пострадавших. — Я успела разобраться с некромантами, однако, где-то видимо сидит какой-то особенно сильный, иначе не объясню, почему нежити стало не то что бы меньше. - Арлан на мгновение замолкает, прикрывая глаза, прежде чем повернуть голову в сторону предположительного дальнейшего движения, хмурясь. — … Там вдали есть мощный источник маны… — Значит туда нам и надо! Чего мы ждём!? ВПЕРЕД! - ревёт паладин, вскидывая меч и кидаясь дальше по дороге, вновь в пекло, преследуемый напарниками. Кажется, они уже были близки к тому, что устроило эту катастрофу. Пламя подгоняло вперед, заставляло тщательно следить друг за другом, пока они неслись по коридору стихии, отрезавшему всякий путь назад или в иную сторону. Оно желало загнать в ловушку, поглотить тех, кто забрали у него столько добычи, именно потому в конце пути их ждал не выход с этой горящей дороги, а тупик, что простирался стеной пламени, казалось, до самых небес. Роланд и Арлан уже начинают тормозить, однако ассасин только разгоняется, контрастируя с треском пламени стуком своих каблуков. И, казалось, она сошла с ума от жары, надо скорее перехватить, покуда она не кинулась в объятия естественного врага, однако выброшенные назад раскрытые ладони и короткий взгляд подсказывает, что именно она знает как отсюда выбираться. Каждое ее движение говорит, что тот кто не успеет схватиться за руку - останется здесь, поэтому мужчинам приходится припуститься вперёд. Арлан дёргает паладина на себя за запястье, в тот момент, когда пламенное цунами наконец-то опадает оземь, пожирая все на своем пути. Треск затихает. Мир становится медленнее. Темно и холодно, будто нечто иное пытается поглотить. В этом царстве теней они не властны ни над чем. И лишь ее руки, протянутые к ним, хватающие их, способны стать путеводными звездами, ведущими обратно в реальность. Все вновь, будто по щелчку пальцев, приходит в себя. Слышится громкий вдох паладина, маг, пытающийся обработать произошедшее, оглядывается назад, понимая, что они, только что, кажется совершили совместный теневой рывок, чтобы выбраться из пламенной ловушки. Оно осталось там, позади, злобно грохоча и скрипя, что и они ускользнули, не став подпиткой для буйной стихии. Ноктис, закашлявшись, опускается на колени под хруст брони. Она явно превысила лимит ныне дозволенного, ощущая как зверь внутри вновь ощетинился, начиная отчаянно сражаться с заразой, что, пробудившись от таких действий, кидается бурным бегом по кровотоку. Она ощущает как эта проклятая полоса ползет кристалла в ее груди выше, опасно выше, где ее могли заметить… Однако зверь и в этот раз выходил из битвы победителем, позволяя Ноктис пробормотать напарникам, что все хорошо, просто устала, пока отбивала их тушки у голодных теней. Про себя же думая лишь о том, что пади глаза мага на эту черноту и секрет, что она столь долго скрывает, стал бы в миг известен. Благо, сейчас у них были совсем другие заботы… Они наконец-то нашли источник сия бедствия. — Э-это дракон!? - слышится голос Шталдрахэ, когда пред ними оказывается отвратительное создание, больше напоминавшее рептилию из легенд, но напрочь лишенное чешуи и кожи. Монстр красно-сине-бурых оттенков, каждая часть которого напоминала сплетение костей, сосудов, вен, мышц и гнилой плоти, тем не менее в едином ансамбле порождая нечто крайне опасное. — А это, видимо, его хозяин. - произносит маг, щурясь и поднимая взгляд выше, где парил неизвестный волшебник, не сильно отставая в ужасном внешнем виде от своей ручной, но такой огромной, твари. — И тот кого мы искали. - с хрипом шипит ассасин, вытаскивая из-за спины кинжал, когда рептилия, обнажая желтые, местами чернеющие, клыки, начинает идти на троицу рыцарей. — Настоящий дракон… - Роланд, тем временем, замер, явно выглядя как человек, у которого исполнилась заветная мечта детства. Хотя, так оно и было, начитанный множества баек и легенд прошлого, Шталдрахэ только и ждал момента, чтобы увидеть это могучее существо. Но теперь ему выпала честь куда более огромная - сразиться с ним и победить! Рыцари достают оружия, принимая боевые стойки. Тени, молнии и святая сила всколыхнулись, образуя единый, сосредоточенный поток, который прекратится в резонирующую поступь, в которую каждый внесёт свою лепту, шаг за шагом, приближая отряд к победе. И неважно дракон это или марионетка из гнили, плоти и крови, они… — МОРГРЕД! - раздается громогласный крик, мимо уже готовых напасть рыцарей, подобно вихрю, проносится еще одна белая фигура. Рыцарь в облачении присущем Берну, с копьём бросающийся прямо на дракона. — Лансель!? Как, подери тебя демоны ты ещё жив!? Аргх… Гаррум, уходим. Но мы ещё встретимся… Ты еще за все ответишь! - раздается голос уже со стороны некроманта, что, в практически то же мгновение, рассыпается в рой чумных насекомых, за ним, в небо, устремляется и дракон, оставляя на горящей площади лишь загадочного рыцаря, обозванного Ланселем, членов ордена Рассвета… И ломающиеся мечты Роланда. — А как же… А как же победа над драконом…? А… А как же я, о котором легенды сложат?... - бормочет полу-умар, смотря вслед улетающей рептилии, пока Арлан, нахмурившись, посмотрел туда же, а потом на загадочного вмешавшегося. — Вот так. Рвешь свой хребет, спасаешь тут всех, а все лавры точно достанутся этому муда-... - начала было Ноктис, но ее перебивает кашель мага, все еще неспособного спокойно воспринимать то слово, что произнесла бы вот-вот дэрон. — Кхм!... Действительно нехорошему человеку. - она смотрит на него, морщится, но, потом, неожиданно расплывается в улыбке, собираясь дразнится, однако это действо прерывает паладин, подобно дикому пивному бочонку кинувшись на того, кто, прямо сейчас, лишил его “всего”. — ТЫ! Я ЗАНЕСУ ТЕБЯ В ВЕЛИКУЮ КНИГУ ОБИД! ДА БУДЬ ПРОКЛЯТ ТЫ! И ТЫ! И ТЫ!!! - орал Шталдрахэ, повиснув на Ланселе, отчаянно пытавшемся что-то сделать, но явно проигрывавшем чистой ярости смеси лютерийской и йонских кровей. Арлан и Ноктис же, переглянувшись с абсолютно невозмутимыми лицами, делают нарочито медленный шаг в их сторону. Это было их обоюдное и согласованное на некоем мысленном уровне действие, вызванное желанием попортить жизнь тому, кто пришел в последний момент, на всё готовое, да ещё и все испортил, согнав дракона и его хозяина. Ничего, помучается немного под гнетом Роланда, авось больше не будет вот так влезать куда попало и мешать кому попало. И вообще, они же идут, за это уже, вполне, можно сказать “Спасибо”, иначе паладин бы из белого рыцаря душу вытряс.

***

В конце концов, загадочный белый рыцарь, внеся изрядно смуты, но, кое-как заслужив прощение благодаря крупицам информации и особому амулету, был отпущен. Напоследок, правда, множество раз прожужжав всем троим уши о том, что они его не видели и говорить о нем не нужно. Что-то вроде групповой галлюцинации, о которой принято молчать. — И всё-таки занятная вещь. - произносит Арлан, поднимая амулет, выданный ранее Роланду Ланселем, чуть выше, рассматривая как в нем отражался свет на небесах, где расходились тучи. — Мало какой артефакт обладает такой лечащей силой. Он может пригодиться. — Эй, верни! Не тебе выдали! - орет Роланд удивительно ловко прыгая и забирая безделицу из рук мага, что, после этого, лишь похлопал глазами. Кто знал, что умары и полу-умары умеют прыгать в доспехах? — Вот только теперь это не более чем красивая вещица. Амулет потерял свою силу, пока Роланд бегал и лечил пострадавших. - произносит Ноктис, хмуря брови, на что Бенэлораж качает головой, поднимая палец вверх. — Он просто разряжен, надо найти способ его зачаровать вновь… Подумать какая комбинация подойдёт… Может принцип взращивания энергии из остатка… Или… — Это, конечно, мило, и я бы с удовольствием послушала теорию магии, но, мне кажется, нам надо в столицу. Во дворец. К королеве. У нас из под носа умыкнул явно не слабый некромант. — К тому же Лансель сказал, что тот был побежден! Если он вернулся - явно происки демонов! Нам надо надрать им жопы! - подхватывает Роланд слова напарницы, чтобы вынуждает Арлана замяться, прокашляться, слегка покраснеть и кивнуть. Да, его увлеченность магией определенно могла подождать. — Кхм… Идемте, Лансель сказал, что нам вдоль по той дороге. - в последний раз оглянувшись на порт, где уже затихало пламя и миновав так поздно подоспевших рыцарей Берна, члены ордена Рассвета двинулись дальше. Вот только воодушевление начало спадать практически сразу же, стоило им пересечь границу Берна, столицы… Берна. Да, фантазией кто-то явно не блистал, зато было легко запомнить. Тем не менее, это сейчас было не главным. Сначала троица рыцарей столкнулась с отвратительными манерами бернских коллег, которые были ни слухом, ни духом о происходящем в новом порту, да и в принципе были склонны к грубости. Потом пришлось побороться, чтобы их выпустили во дворец, выслушать много нелицеприятного в свой адрес от стражи, выслушать упреки и угрозы главы рыцарей - Гвиленны, окрестивших членов ордена Рассвета лжецами, что распускают слухи о возвращении Моргреда, потом, но таки поверив им после демонстрации Роландом медальона Ланселя и пылкой бранной речи, от которой напарники морщились, но не прерывали. Наконец-то попав во дворец, настроение и дух лютерийских рыцарей были ниже чем вели фетранийские бездны, кишащие отвратительными тварями. И никакое величие бернского дворца или, очень странный после пережитого, доброжелательный настрой королевы Эадаллин не могли сие исправить. — Ах, здравствуйте, мои друзья, должно быть вы проделали долгий путь, чтобы добраться к нам. И я поистине это ценю. - мягкий голос королевы отражается о стены, когда рыцари почтительно кланяются, она улыбается, наклоняя голову, так что прямые серые волосы длинным водопадом спадают на плечи, а в таких же серых глазах плескались искры. Несмотря на явно большой возраст, которым обладали практически все силлины, занимающие хоть сколько-то высокие должности, черты лица Эадаллин были мягкими, местами округлыми, что навевало ощущение чего-то яркого и пылкого, что жило в детях и тех, кто сумел вырасти, но сохранить внутреннего ребенка. Голова ее была увенчана достаточно массивной короной, а плечи - накидкой, которые с беглого взгляда могли выглядеть слегка не к месту, слишком увесистыми для ее хрупкой фигуры, словно на дитя, что решило примерить одежду матери. Тем не менее, она сумела создать вокруг себя атмосферу комфорта, доброжелательности, пусть, самые чуткие, и могли углядеть в ней ноты дискомфорта и запертости. Из всей троицы лишь у паладина уходит больше всего времени, чтобы встать из почтительного поклона. Что-то, кажется, не давало Роланду покоя… Будто он, однажды, уже видел эту женщину… … Будто, когда-то давно, она была ему ценнее всего… Нет, точно нет, какая глупость. Мимолетная мысль, наверняка вызванная усталостью, ибо его сердце уже украла ардетайнский финансист. — Однако, судя по вашим лицам, боюсь вас привел сюда не только столь ожидаемый нами турнир, ведь так? Чем я могу вам помочь, скажите. - рыцари переглядываются, после чего маг таки рассказывает все то, через что им пришлось пройти за несколько последних часов после прибытия в Берн. Лицо королевы постепенно приобретает не лучезарные оттенки, она отводит взгляд, закусывая губы, а, увидев медальон данный Ланселем, кажется и вовсе убеждается в услышанном. Что-то неловкое, неприятное, охватывает Эадаллин, прежде чем она, наконец-то произносит следующие слова. — Это действительно серьезно, но… Боюсь я не имею права задействовать наших рыцарей, если это не одобрит королевский совет. - от беловласого дуэта не ускользает та интонация отчаяния, что сквозит в речи королевы, в то время как Роланд уже на всех порах вышагивает в другой конец тронного зала, где шептались некоторые члены совета, явно обсуждая диалог королевы и рыцарей Рассвета, пытаясь угадать его содержание. — У тебя нет этого чувства… — Будто все это плохо закончится? - заканчивает маг фразу ассасина, после чего вздыхает, увидев ее кивок. — Есть. Абсолютно точно есть. - оставшиеся два рыцаря идут вслед за Роландом. Что-то назревало, что-то, от чего на небе уже начали сгущаться тучи. От чего начал сгущаться настрой рыцарей, готовы вот-вот рухнуть, стоит последней капле стать фатальной для этой треснувшей дамбы… И этой последней каплей стал королевский совет Берна. Кто же знал, что роль королевы-силлина в Берне больше номинальна, имея огромное множество ограничений, завязанных на этом, будь он вечно проклятым, совете? Эадаллин, даже поверив искателю и его напарникам, просто не могла задействовать свои войска, к тому же, как показал инцидент к порту, кажется и вовсе не готовым к подобным казусам, от того ныне и стала понятна та неловкость, то отчаяние, что зародились в ее тоне, стоило осознать проблему. У нее просто, на самом деле, не было власти ничего сделать. Все становилось даже более глумливо, чем было в бездушном Ардетайне, и терпение троицы подходило к концу, окончательно закончившись, когда совет в прямом смысле рассмеялся на рассказы о возвращении Моргреда. Эти разношерстные старики, люди и силлины, как и Гвиленна, лишь просили перестать нести чушь, не скрывая хихиканий и закатывания глаз, но, в отличие от главы рыцарей, на них не действовали никакие уговоры. Это, кажется, была последняя капля, даже Роланд, всегда готовый что-то ответить, потерял всякие слова, ибо это противоречило всему, за что обычно боролись рыцари и иные, ощущая как третье вторжение дышит им в загривок. Противоречило всякому здравому смыслу. — Мне кажется, нам пора до-мо-й. Ал. Частицу ковчега можно и с пепелища забрать. - шипит Ноктис на ухо магу, который ощущал как хмурятся брови цвета туч. Кулаки непроизвольно сжимаются, если в Ардетайне власти пусть и не хотели утруждать себя поисками истинного виновника, но осознавали масштаб бедствия, то здесь… Здесь совет ограничивал помыслы и действия единственного здравомыслящего существа в этом тронном зале, помимо них. Своей собственной королевы. Пальцы покрепче сжимают посох, так что дерево начинает трещать от кусающих его молний, танцующих вдоль кожи мага. Что-то внутри неприятно ревёт, рокочет грозной стихией, напоминая то ощущение, что отозвалось в тот день в цитадели. — La route de l'oubli est pavée de l'esprit des fous! En vérité… [Дорога к забвению вымощена умами глупцов! Воистину…] Голос мага пересекает смех членов совета, однако, замолчать их заставляет не это… Молния, столь яркая, что, кажется, зал на мгновение заливается белым светом, а от последовавшего раската грома в ушах встает протяжный писк, заглушая практически полностью то, что высказал маг, сверкая глазами, залитыми лучами рассвета, так что оскорбление полностью утонуло в рыке стихии за окном. Даже стекла дворца издают перелив, будто готовы вот-вот треснуть и осыпаться на вычищенный мраморный пол. Время словно замирает на несколько мгновений… После чего начинается дождь. Все собравшиеся в тронном зале молчат, раздается лишь громкий стук капель о фасад здания, присутствующие лишь заглядывают в гладь окон, пытаясь понять, с чего бы вдруг дождь начался так неожиданно, так резко и громко, яростно. — Идемте. Не будем отнимать более чужого времени. - голос мага звучит сдавленно, будто он захлебывался, в каждом его движении читалось нечто деревянное, торопливое, что отразилось и в поклоне. — Эй, подожди! А как же Моргред! АРЛАН!? - вскрикивает Роланд, бросаясь следом, напоследок злобно зыркнув на совет и почтительно поклонившись Эадаллин. Последней с места двигается Ноктис, напоследок бросил взгляд на королеву, а потом на ливень за окном. Поняли ли присутствующие что произошло? Понял ли он сам, что произошло? Стук ее каблуков звучит синхронно с каплями дождя, не затихает, когда она краем глаза видит Роланда, активно переговаривающегося с Гвиленной, явно на тему произошедшего. Вот и хорошо, что-нибудь узнает и потом расскажет, а дэрон сейчас точно нужна была в другом месте. Она улавливает плащ мага, шлейфом ускользающим за входную дверь, переходя на более резвый шаг по ведению некоего внутреннего предчувствия, которое и помогает подхватить покачнувшееся тело Бенэлоража, когда Ноктис выходит следом под ливень. Его пальцы впиваются в нее практически отчаянно, слышится сиплый, практически задыхающийся вздох, после чего тело Арлана окончательно находит опору в напарнице. Посох, с глухим стуком, падает на плитку, позволяя и второй рукой вцепиться в женское плечо. Его спину вновь выламывало, так что мужчина гнется, издавая практически животное мычание, усиливая хватку на чужих руках, желая, чтобы ощущение прошло быстрее. — Ну-ну-ну, что ты, не расклеивайся… Рано еще… - шепчет дэрон. Рваным, немного жёстким жестом проходится по чужим, уже промокшим белым волосам, слыша где-то под ухом окончательно сбившееся сиплое дыхание. Арлан явно многое отдал, чтобы не развалиться подобным образом прямо в тронном зале, но в широко распахнутых дымчато-голубых глазах читалось, что он сам ничего не понимает, от того ненамеренно вздрагивая иной раз, пока все вокруг застилал ливень, стирающий перед взором все дальше собственного носа. Она морщится, ощутив укол молний на коже, когда те проникают сквозь тканевую часть брони, однако ничего не говорит, продолжая осторожно водить когтистой перчаткой плашмя вдоль чужого скальпа. Сейчас Ноктис была нужна здесь, была нужна ему, что подтверждалось в том, как Арлан сильнее стискивает пальцы на ее плоти, прижимает к себе в объятиях, от которых вот-вот затрещат кости. Он не хотел ни о чем думать, разгадывать тайну, невольной частью которой стал, ему буквально было больно соображать, слышать собственные мысли… Но под этим ливнем становилось легче, сбитое дыхание казалось не таким страшным и удушающим, а спина болела меньше, ощущая легкие поглаживания. Становилось легче, когда он прижимал к себе эту женщину, пропитанную насквозь тенями и кровью, даже его собственной, что оттенялись самым приторным сладким и цветами, ощущая липнущие к нему ее длинные мокрые волосы цвета снега и, мельком, заглядывая в глаза цвета сильмаэлево-руфенитов. Этого удивительно странного, похожего на головоломку, дэрона от которого, однако, не болела голова. В чем причина ее заботы? Ее страхов? Связи, что, подобно гобелену, постепенно ткалась с каждым их словом или действием по отношению друг к другу? Он не знал и, может быть, никогда не узнает. Но это была загадка, о присутствии которой в своей жизни он ни капли не жалел. Как не жалел, что она зажгла в его жизни рассвет, который привел к тому, где он был сейчас. Ноктис наконец-то постепенно расслабляется, отпускает руки, слыша и чувствуя, как напарник приходит в себя, ловит точку опоры и находит ритм дыхания, пока ливень успокаивается до состояния сильного дождя. — Так это…? — Это не я… Не могу быть. - слышит она чужой хрип на собственный вопрос, видит как Арлан выпрямляется, прикрыв глаза ладонью и рвано вздыхая. — Призывать молнии - да, бить разрядами - тоже, много что, но так влиять на погоду? Это не то, что подвластно магам так просто. Для этого требуется… Хмх… Очень много сил, времени и подготовки, определенный… Дар. - подняв глаза к небу, однако прикрыв их из-за капель, мужчина стирает воду с лица пальцами, наконец-то смотря на такую же, как и он, насквозь промокшую Ноктис. — Для этого нужно быть магом определенной специализации, и то… Ни один обычный маг не сменит погоду на столь огромной площади… Кажется всю столицу накрыло ливнем. Но только ли столицу? - дэрон стирает со лба быстро бегущие капли, после чего, подцепила носком ботинка, подбрасывает и ловит посох, смотря на деревянное основание, на котором остался жжёный след от молний Арлана. — Ну и ладно. - ее слова вынуждают мужчину вскинуть брови и посмотреть на дэрона, что лишь отдает ему его посох, с какой-то удивительной легкостью принимая смену погоды за загадку, которая таковой останется. — Ты или не ты, наверное более важно, как ты себя чувствуешь. - она щуриться от дождя, после чего улыбается, искоса смотря на Бенэлоража, у которого уходит несколько мгновений, чтобы понять, что это вопрос. — А… Кхм… Сносно. На мгновение будто вырвали огромный запас маны, но, сейчас, он кажется на месте… Нетронутый… Странно. — Странно. Но что все хорошо - уже хорошо. А то мало ли необъяснимого в мире сейчас творится? Может это… Моргред. — Моргред? — А откуда ты знаешь, может он умеет дистанционно вытягивать из кого-то ману, а потом убегать, скрываясь за завесой дождя? - Арлан смотрит на нее, после чего, неожиданно, срывается на смех. — Нет-нет-нет, это уже что-то на грани с самыми невозможными чудесами. - Ноктис лишь хмычет, склоняя голову на бок. — Ну как скажешь, умник~. - дождь продолжал падать, заставляя их промокнуть все сильнее, однако, рыцари кажется и не собирались никуда идти, наслаждаясь неожиданной проделкой природы. Арлан терялся в догадках. Это ощущение было столь схожим с тем, что он ощутил тогда, в цитадели, с тем, что настигло его во время битвы с Каином. Однако сейчас, разминая спину, ощущая остатки боли и морщась, маг окончательно понимал, что не может найти ни единой связи между этими событиями и тем, что могло вызвать подобный эффект. Во всей ситуации хорошим он видел лишь то, что члены совета и королева вряд ли подумают, что это его рук дело, здесь, в королевстве, что пусть и считалось столицей мира, но изначально было основано силлинами, вряд ли хоть во что-то ставили человеческих магов. Плохим было все остальное. Обилие вопросов, что лишь росло, странная боль и начинающий подкрадываться животный страх, который порывает взглянуть на собственные руки, задаться вопросом: “Что со мной не так?”. Почему и когда он потерял ощущение, что находится в собственном теле один?... — Ноктис… - нет, не сейчас. — М? - он сполна задастся этими вопросами на Рун Лиаре, уже давно поняв, что самостоятельно бесполезно ломать голову, ведь он не найдет ответа. — … Спасибо. - маг поворачивает к ней голову, ощущая лёгкий толчок кулаком в плечо. — Ну мы же друзья. - он улыбается, кивая головой. Никогда бы бывший юстициар не подумал, что будет столь приятно слышать это слово от кого-то в отношении него самого. Но оно отдавалось невероятным теплом и сладостью в самой глубине души. Раздается скрип входной в замок двери, откуда выглядывает Роланд, явно искавший напарников. — О! Да, вы правы, фонтан - несерьёзно. Купаться? Так с размахом! - рыцари переглядываются и смеются, делая шаг друг от друга, чтобы между ними смог встать паладин, снявший шлем и сразу опрокинувший голову назад, собирая капли ртом. — Так что сказала Гвиленна? - тянет Ноктис, смотря на Искателя, что поднимает палец вверх, ещё с минуту молчит, после чего, с лихвой проглотив набравшуюся в рот воду, отрапортовал. — Рыцари нам не помогут, однако, в Девилшире есть гильдия искателей сокровищ, к ним можно обратиться за помощью. Выманим их сокровищами, что, по легендам, спрятал некогда Моргред, ибо их так никто и не нашел, а потом как… Ша! Ла! Уа! - в конце рассказа Роланд начинает размахивать руками и пинать воздух, так что Арлан и Ноктис вынуждены отойти. — А эти… “Ша. Ла. Уа”... Они что значат? - произносит маг, морщась, побуждая искателя остановиться, прокашляться, а потом продолжить с прошлого места. — Кхм. Найдем доказательства, расскажем все совету и надерем Моргреду жопу! А потом выиграем турнир! И все! Мы - молодцы! Силлиан будет нами гордиться! О НАС БУДУТ СЛАГАТЬ ЛЕГЕНДЫ! - Шталдрахэ довольно фыркает, прикрывая глаза и уткнув руки в боки, в то время как Арлан и Ноктис переглядываются, улавливая скептическое выражение друг друга. Да, все очень вряд ли будет столь просто…

***

— Нам три бланка. На турнир. - произносит маг, молча кладя документы на стойку регистрации, после чего поворачивается к напарникам с кислым выражением лица. Да, все действительно оказалось очень непросто. Даже найдя Лойтера, члены ордена лишь получили ответ о том, что никто не будет им помогать, покуда они ничем не выделяться, из-за чего, придерживаясь изначальному методу прикрытия своих истинных намерений нахождения в Берне, пришлось регистрироваться на рыцарский турнир. К тому же, пришлось наконец-то связаться с Силлианом, его величество еще долго отчитывал всю троицу за произошедшее в порту, но слегка сбавил обороты услышав новости о бернском совете, после чего, пообещав присутствовать на турнире, было принято расходится по своим делам. — Категории? Есть воины, стрелки, ассасины и маги. — Давайте воина, ассасина и мага, по одному. - силлин за стойкой регистрации молчит, вздернув брови, потом, слегка выглянув из-за стойки и увидев в руках Арлана посох, тихо посмеялся, скептически доставая бумаги. — Уверен… Шемлен? - мага явно передергивает, однако он лишь молча забирает бумаги резким жестом руки, вместе с документами, уходя прочь, уводя напарников за собой. В комнате ожидания практически никого не было, турнир должен был начаться завтра утром, после церемонии открытия, а сейчас, вечером, многие уже спали где-нибудь, чтобы хорошенько отдохнуть перед завтра. Арлан стал молчаливым. Быстро подписав документы и сдав куда надо, он просто сидел в углу, не отвечая ни на какие вопросы, разве что буравя дымчато-голубыми глазами стену со списком участников. Роланд даже успел обругать силлина за стойкой регистрации, от чего Ноктис не стала того отговаривать, нечего странными смешками и словами разбрасываться, особенно по отношению к их другу. Но, если честно, все шло как-то… Наперекосяк. Моргред был неизвестно где, наверняка набираясь сил и очень мало кто верил в реальность этой угрозы. Орден был вынуждены поучаствовать и, крайне желательно, взять хотя бы одно призовое место в турнире, чтобы охотники за сокровищами Девилшира оказали содействие. Совет Берна… О нем вообще не хотелось говорить. Роланд постоянно, почему-то печально, смотрел в сторону королевского дворца и вздыхал. Арлан лишь молчал, гневно сжимая посох и пуская по нему множество непроизвольных искр молний. А Ноктис будто, неожиданно, стала всем видна, словно тени отступили, перестали ее укрывать, от чего девушка постоянно поглубже натягивала капюшон. Эта миссия не задалась сразу, с того момента как загорелся Новый порт Берна. И, кажется, не было ничего хорошего в этом королевстве, что лишь копировало собой другие. Комбинированная архитектура, странные сочетания разных кухонь мира, разношерстный и ни капли не хороший народ. Хотелось домой… К Силлиану, к вкусной еде, чаю, привычным комнатам и… Родному рыцарскому духу, чести, гордости, взаимопомощи, о которых здешние рыцари, кажется, не знали. Но троица лишь находит ночлег, какой-никакой ужин, после чего ложится спать, чтобы отдохнуть перед завтра. Завтра будет новый день… Может быть он будет лучше?

***

С утра их встречает хмурое небо и прохладный ветер, будто сама природа сгущала краски, чтобы заставить остальных прислушаться, но они, кажется, были слишком глухи и слепы к ее предзнаменованиям. По шепчущимся рыцарям Берна можно было понять, что новости о Новом порту и пожаре в нем дошли, вот только, кажется, все, все еще, скептически относились к мысли, что к жизни вернулся века назад побежденный некромант, битва с которым положила конец целому ордену. Такова была цена победы. Цена, которую Берн не мог позволить себе заплатить вновь. Воинов в пропускном пункте на арену оказывается не так уж много, кажется некоторые сбежали после вчерашних событий, опасаясь за собственную жизнь. И, наверное они поступали умнее всех, кто всё-таки остался, однако у кого-то, вроде рыцарей ордена, не было выбора не остаться. Если с Берном, этим огромным материком, расположившемся прямо в центре карты Акрасии, что-нибудь случится, демонический прорыв, например, это, возможно, станет прямой дорогой к концу мира под гнетом Фетрании. Рыцари держатся вместе, выделяясь из общей небольшой толпы своей бесконечно белой, с отливами рассвета, расцветкой. И направленные взгляды самые разные, от заинтересованных, до восторженных… До насмешливых. Маг натягивает капюшон на голову практически сразу. Ему здесь не нравилось, ни капли, он не хотел здесь быть, и терпеть чужие взгляды, однако, все так же держа голову высоко, а спину прямо, продолжал вести за собой напарников. Отныне будучи главным, ему иногда придется забывать о собственном комфорте во имя чего-то большего. — Видимо первым проводится этап воинов. Потом стрелки, ассасины и… Маги. - протягивает Арлан, водя пальцем вдоль доски распределения, пока Роланд, встрепенувшись, натягивает шлем. — Не переживайте! Я им всем жопу надеру! - рапортует он, раскидывая руки по сторонам. — Давай, не жалей их, покажи как у нас в Лютерии дела делаются. - улыбается ассасин с хищным оскалом, а маг лишь осторожно улыбается, мягко пихая напарника в плечо. — Только арену оставь целой, для нас. — Не обещаю! Но постараюсь! Но не обещаю, у меня же силища ВО! - троица тихо смеется, после чего в комнате раздается громкий голос объявляющего, подзывающий всех тех, кто будет участвовать в первом этапе. Роланд, напоследок размашисто помахав и что-то прогоготав, убегает явно более воодушевленный и веселый, чем был вчера. Беловласый дуэт остается у доски, которую Бенэлораж продолжал мерять взглядом, водя пальцами по списку, где красовались имена его будущих оппонентов и его собственное, отличающееся какой-то странной закорючкой в конце. У доски стало как-то пусто, остались лишь они. Острый слух и сильмаэлево-руфенитовый взгляд улавливает шепот, кучки других магов, этих ушастых, что о чем-то переговаривались. Смех. Нет… Насмешки. Она слишком хорошо знала это ощущение, от которого тянуло тошнить и забиться в угол, от которого трясло как от фетранийской язвы и наворачивало слезы, вставало комом в горле. И чем старше ты становился, тем тяжелее было сносить такое отношение, тем несправедливее, неправильнее оно казалось. Она переводит глаза, видит как Арлан не сводит взгляда с заветного листа, густо, глубоко, сбивчито сглатывает, будто его вечнозимые глаза вот-вот покраснеют от навернувшихся слез. Это было несправедливо. Ее пальцы тянутся, снимают когтистую перчатку с правой руки, что, осторожно, практически неощутимо, скользит вдоль чужого левого рукава, пока не натыкается на ладонь. И, кажется, он ещё никогда не сдергивал кольца и перчатку с руки, столь быстро, на практически инстинктивном толчке, чтобы схватить протянутую ею конечность, сминая женские пальцы, практически больно, своими, так что, скорее всего, останется след. Она знала, чувствовала это отчаяние, знала, насколько ценна в такой момент протянутая рука, что словно говорила, что это не так… Что он не заслуживает их насмешек и пренебрежения. Что она в них не верит. — Знаешь сколько человек в этом списке люди, помимо меня? - его тон тихий, будто он опасался, что другие услышат, а она лишь молчит, понимая, что этой речи стоит остаться монологом. — … Нисколько. Я единственный. Этот символ в строке с моим именем кажется лишь очерком, для незнающего, для иного же, изучающего магию, этот знак обозначает “человек”... Это как клеймо. Метка для изначально слишком слабого противника. - его голос немного хрипит, глаза наконец-то отрываются от бумаги, чтобы посмотреть на нее, дрожаще улыбнуться, чтобы показаться хоть на толику сильнее. — Если кто-то ищет мага, никогда не выберет человека, ибо, по определению, по тому, как был рождён этот мир… Магия - удел силлинов. Поэтому человек-маг, ещё и использующий не посох, а магические круги… Одно это словосочетание поднимет хохот среди любой коллегии магов. - Бенэлораж замолкает, отворачивая голову вновь смотря на список, когда, неожиданно, заговаривает Ноктис. — Рунарт, самый великий маг и изобретатель в истории Лютерии, тоже был человеком. И если тебе тяжело поверить в себя прямо сейчас, пред лицом этих напыщенных ушастых… Мы будем верить в тебя. Не только я и Роланд, но и Силлиан, весь дворец, даже все королевство, если понадобится. - она легко улыбается, смотря на лист, после чего, ловким движением когтистой перчатки, рвет пергамент в том месте, где была закорючка, будто стирая это позорное клеймо из самой ткани мироздания. — Ты же помнишь, уверенность тут… - продолжает она, ткнув в грудь магу. — А это они у тебя не заберут. - Арлан очень долго молчит, после чего, расплывшись в улыбке, глухо смеётся. — Наверное, переживи я такое в детстве, уже бы привык, и не казался сейчас таким слаба-... Ау! За что?... - на середине фразы маг осекается, почувствовав как дэрон с силой наступает ему на ногу, прямо каблуком. — Забудь это словосочетание Бенэлораж. - произносит она жёстким тоном, хмурясь, так что беловласый вскидывает брови, окончательно замолкая. — Ты не слабак. Ты человек. И это нормально, что ты что-то чувствуешь, и тебя что-то задевает… И если Шеакрия заставила тебя это позабыть - мы напомним. Поэтому, хотя бы иногда, позволяй себе не надумывать лишнего, а просто, по-человечески, чувствовать. - она делает акцент на последнем слове, вдобавок сжимая его ладонь, как очередное подтверждение. А он, прикрыв глаза, уже собирается обдумать ее слова, но, уловив буравящий его сильмаэлево-руфенитовый взгляд, говорящий: “Я же попросила не думать хоть раз”, морщится, открывая их вновь, после чего, еле слышно, бубнит. — Это обидно… Очень. И крайне, крайне несправедливо. - его отчасти поражало, как эти люди могли не просто вывести его на эмоции, а заставить вариться в них, осознавать их, чтобы, шаг за шагом, они снова стали частью его жизни. Пока что они казались сложными, не поддающимися точной расшифровке, однако и они не требовали от него сиюминутного понимания, а лишь просили не отторгать эту часть себя, в отличии от Шеакрии, что молча требовала оставить все подобное позади, как ради абсолютного отсутствия милосердия, так ради абсолютного альтруизма, что зависело от выбора стороны. Однако, кажется, не одна из них не делала чести тем, кто им следовал. Заставляла откинуть то живое, что теплилось в тех, за стенами империи. — Тогда размажь каждого из них тонким слоем по арене и докажи, что они не правы, друг мой~. - произносит ассасин, расплываясь в хищной улыбке, увидев которую Арлан лишь тихо смеется, вынуждая Ноктис вздернуть бровь. — Мазать я никого и никуда не собираюсь, но выиграть постараюсь. - она наигранно разочарованно хмыкает, вздыхая. — Эх, тебя ещё учить и учить. Ты слишком милосерден. — Ну-ну, ваша мстительность. Лучше пойдем смотреть бой, вступительная часть уже, наверное, закончилась. - атмосфера становится легче, даже немного веселее. Ассасин тут же дёргает мага за собой, утягивая в нужную сторону. — Бежим! А то ведь Роланд всех там точно “по арене тонким слоем размажет” за считанные секунды! - раздается смех, прерываемый просьбой Арлана притормозить, но тормозить, конечно же, никто не собирался. Кажется, придется постараться поспеть за дэроном, благо ее все ещё сжимающая его ладонь рука с этим вполне помогала.

***

— Вам все видно? — Да, спасибо, Ваше Величество. - всполох магии, и подле Эадаллин появляется облик короля Лютерии, что одобрительно кивает, сразу принимаясь искать глазами своих рыцарей. — Ох, думаю они в том секторе, там собрались все участники, а ваш паладин находится непосредственно на арене. - проследив в указанном силлином направлении, ярко-голубые находят Ноктис и Арлана, что, натянув капюшоны, сидели немного поодаль от других участников. Кажется что-то успело случится. Снизу слышится знакомый гогот, опустив голову, Силлиан улыбается, видя машущего Роланда, благодаря этому крику и оставшиеся рыцари находят своего короля глазами. Он пришел, пусть и не физически, но будет наблюдать за всем от начала до конца. — После такой бодрой вступительной части самое время начать! Дамы, господа, гости Берна, да начнется же первый этап! - слышатся возгласы толпы, к центру арены, надевая шлем, выходит Роланд, и его оппонент, молодой, с виду, силлин, сжимавший в руках меч и щит, его длинные острые уши слегка дергались в прорезях, сделанных в шлеме, будто пытаясь уловить, что мог выкинуть Искатель. — И нашими первыми участниками станут Шаартез Девилширский - молодой и подающий надежды член Бернской коллегии воинов. Его же противником станет Роланд Элеонора Шталдрахэ, гость прибывший из Лютерии в составе наслышиного всеми нами ордена Рассвета. - в толпе просыпается азарт, кто-то уже сделал ставки, кто-то пытался угадать исход боя, слышался звонкий голос Ноктис с угрозой надрать паладину одно место, если он проиграет. Магическая же проекция короля, устроившись поудобнее, наблюдал за всем с впредвкушающей ухмылкой. Он знал силы Роланда, вопрос был лишь в том, доберется ли рыцарь до победы. В отличие от турнира Аньшу, в Берне всех участников делили на пары, сталкивая друг с другом победителей вновь и вновь, пока не оставался один, тот единственный, кто должен будет сразиться с победителем прошлого года, чтобы либо проиграть с честью, либо вырвать с зубами абсолютную победу в той или иной категории. И бои шли быстро, динамично, многие приходили сюда просто попытать удачу и их практически сразу сносили более сильные участники, такой разрыв сил между рыцарями Берна даже настораживал, однако, чем дальше проходил этап, тем дольше бои становились, тем более остервенелыми они были. Иной раз Силлиан хмурился, некоторые из рыцарей Берна сражались совсем уж грязно, и, если подумать, именно подобное могло сохранить жизнь на реальном поле боя, но рыцарские турниры толкали иные ценности: технику, мастерство, умение использовать свои слабости и силы противника себе на руку, однако некоторые здешние бои напоминали не более чем расправу слабого над сильным, чтобы тот более и не помышлял лезть к желанной добыче. Иногда, мельком переводя взгляд, ярко-голубые глаза замечали выражение королевы, как его пересекала тень, как она мяла собственные пальцы, находили, тем не менее, абсолютно спокойные лица советников, что присутствовали и сидели немного позади. Ей это не нравилось, но у нее не было никакой власти в происходящем. Тем временем Роланд показывал себя просто прекрасно, бой за боем, он шел отлично, не давая никаким грязным приемам затушить его тягу к победе, что была необходима ордену. Поэтому, стало неудивительно, когда именно Шталдрахэ остался последним стоявшим на арене, готовясь вот-вот столкнуться с победителем прошлого года. Выражение королевы Берна вновь меняется, она складывает ладони и радуется подобно ребенку, тихо, однако в ее серых глазах рассыпались самые яркие искры, будто то был рыцарь Берна, а не Лютерии, но честная победа, благодаря мастерству и силе, годам тренировок, явно стала глотком свежего воздуха для силлинки. Кажется, даже Гвиленна заулыбалась. — Наконец-то! Приготовьтесь к финальной битве этого этапа! По одну сторону арены Роланд - паладин, прорубивший себе путь к вершине, к победе, своим острым мечом и громким голосом! Но сможет ли он вырвать победу из его рук!? - на другом конце арены появляется победитель прошлого года. Это был грузный рыцарь, в полностью закрытых латных доспехах, волочивший за собой большой двуручник. Это явно был не силлин, скорее шувьердец, на что намекало обилие шкур на доспехах и диковатый шаг. Король напрягается, эта битва обещала быть кровавой, если Роланд не будет осторожен, ибо его оппонент одним видом говорил, что он порвал на части всех, кто стоял на его пути, ради победы. Однако толпа лишь ревела от нетерпения. Она требовала зрелища, ожидание которого, однако, проходится дрожью в хрупких плечах королевы Берна. — Безымянный, но с ужасающей силой. Он - сами ветра холодного и дикого края. Он - последняя, самая тернистая стена перед титулом победителя. Он - БИЧ ШУВЬЕРДА! - не успевает глашатай закончить, как противник бросается на паладина, размахиваясь огромным мечом. Под его шагами дрожала сама земля, из под шлема вырывалось нечто нечеловеческое, а каждое движение выражало лишь желание стереть противника из реальности. Члены ордена успевают лишь подскочить или напрячься, однако на всю арену звучит лязг металла. Роланду не только удается устоять на ногах, но и ни на сантиметр не сдвинуться, блокируя сокрушающий удар частично с помощью щита, что дополнительно тормозит двуручник, прежде чем он ударился о своего собрала в руках Искателя. Шувьердец, явно не ожидавший подобного, делает грозный шаг назад, прежде чем обрушить на Шталдрахэ ещё один удар, возможно ещё более сильный и остервенелый. Однако история повторяется, паладин, взглянув на раскрывшийся гримуар, выставляет прослойку щита на пути оружия оппонента, та, конечно же, ломается, разлетаясь магическими осколками, но задача его была не в том, а чтобы снизить скорость входящего удара, его силу, позволяя легче парировать. Это повторяется еще несколько раз и, кажется, начинает сводить Бич Шувьерда чуть ли не с ума, его удары становятся все более остервенелыми, резкими, но, вместе с тем, теряют силу, сосредоточенность, в конце концов мужчина уже просто размахивает огромным мечом, издавая нечеловеческий рев, подобно зверю, у которого трясли добычу прямо пред мордой, но вне зоны досягаемости. И Роланд, собравшись и полностью сосредоточившись, ловко парировал каждый удар, отводил их так, что его меч совершал ловкий уворот и бил прямо в места соединения пластин доспеха, его суставные переплетения, так что победитель прошлого года начинал проседать, опадать на одно коллеги то и дело, прежде чем, уловив момент, паладин не бьёт мечом поперек чужого торса, прикладывает силу с криком, прежде чем, по инерции, шувьердец отлетает на другой конец арены, по пути теряя меч. Силлиан, наконец-то, позволяет себе выдохнуть, благо Роланд умел собираться, когда это было необходимо. Толпа молчит, кажется подобного никто не ожидал, где-то позади Его Величеств слышится чей-то недовольный шепот, вызывающий на лице Лютериана лишь едкую ухмылку. — Дамы и господа! У НАС ЕСТЬ НОВЫЙ ПОБЕДИТЕЛЬ! - произносит глашатай, после чего, наконец-то, арена расходится в аплодисментах, пока Искатель подходит к поверенному. — “Бич Шувьерда”?! А я думал, что ты “Шлепалка с ледяной горы”! Хотя, куда тебе до меня?! Я сражался с самими владыками! Поэтому ты прекрасно сражался для обычного воина, друг мой, я аж вспотел немного! Поздравляю! - паладин хохочет, упираясь руками в бока, в то время как его противник, словно сломленная дикая псина, встаёт, желая нанести финальный удар. Если победа не достанется ему, то пускай не достанется никому. Грубые руки достают из-за пояса кинжал, желая всадить его в прорезь паладинского шлема, вогнать прямо в глаз и дальше, мозг. Кажется никто и не успевает этого заметить, все происходит так быстро, а если и успевает то, кажется, уже поздно. — Руки прочь от нашего напарника. - холодное оружие подлетает ввысь, выбитое из рук, а шувьердец замирает, когда в прорези его шлема практически оказывается кинжал, другой, куда более опасный и голодный. Понимая это, он окончательно ломается, безвольно опадая на покрытие арены. — Ноктис? - паладин переводит взгляд на напарницу, что, будто из теней, появилась перед ним, после чего болотные глаза замечают и отраженный ею клинок. — Я же говорила тебе быть- ! - она начинает было кричать, но осекается, ощущая, как зараза внутри, почувствовав, как дэрон совершила подобный рывок, на мгновение стала самой тенью, взбудоражилась, вновь принимаясь искусывать зверя внутри. Она чувствует как та ползет по коже, но, закусив губу и напрягшись, ощутив как мороз бьет в затылок, желая пошатнуть крепкий организм, встряхивает головой, прогоняя это наваждение. — … Ноктис? - Роланд было тянет ладонь, но Дэммерун ее отмахивает, разворачивается и начинает уходить, в сторону сидячих мест. — Будь осторожнее, сколько раз тебе говорить. Не расслабляйся. - ее тон звучит сдавленно, но, внешне, она выглядит обычно, лишь красный в глазах становится ярче, будто занимает больше пространства радужки, пока внутри бушевала буря. Трибуны негодуют, Эадаллин и вовсе не находит себе места, ведь, когда надо сказать хоть что-то, горящий ярко-голубой взгляд, от которого холод бил вдоль позвоночника, порывает ее лишь молчать, сказать ничего более, чем формальные извинения. . . . В турнире происходит небольшая заминка из-за совершенного шувьердцем, после чего, все продолжается с тем же энтузиазмом. Напарники вновь воссоединяются, следующий этап был за стрелками, а значит у них было время посидеть вместе и просто насладиться боем… Ровно до тех пор, пока не маячит одна знакомая копна сине-зеленых волос. — КАЙ!? - голос Роланда, кажется, не слышал только глухой, но, зато, глашатаю не приходится лишний раз оглашать одного из участников. Ардетайнец, вонзивший стрелу противнику прямо в основную руку и под колено ведущей ноги, будто не находился в середине боя, от того ловко проскакивает мимо, прижимаясь к стенке трибуны в том месте, где сидели рыцари рассвета. — Эй, дедуля. - ехидничает Вальфари, краем розовых глаз поглядывая на противника, что пытался выдернуть из ноги стрелу и встать. Это было настоящим актом унижения, противник видел, что Сокол не только ни во что его не ставит, так и ещё и не собирается уделять ему ни капли лишней своего внимания. От этого факта уши и лицо его заливаются пунцовой краской возмущения. И часть толпы тоже недовольно гудело, на что уроженец Ардетайна лишь почесал ухо, вызывая ещё большее всеобщее негодование. — Я тебе не дедуля! - орет Роланд в ответ, и, в обычной ситуации, юноша, наверное, получил бы подзатыльник, но, здесь, во время турнира, паладин держал руки при себе. — Получается с тебя выпивка, победитель. — А то! Сегодня ты уходишь мощь Умарского желудка! — Ага-ага, пока что ардетайнское здоровье ничего не било. - смеётся стрелок себе под нос, практически тут же вздрагивая, увидев Ноктис, смотревшую на него. — Что привело тебя сюда, Кай? — … мать моя техната женщина!… Искатель я теперь, искатель!... жуть какая, не делай так… Но, кстати, хорошее спасение. - ассасин лишь кивает, признавая похвалу, а полу-умар стучит себя по лбу. — О, точно! А на турнир тебя как занесло!? - грохочет Роланд, и Кай уже было открывает рот, однако, стоило ему дернутся, как в то место, где он был мгновение назад, прилетает стрела, а откуда-то, с другого конца арены, разносится грозный голос Агнии, орущей что-то о том, что синеволосому надо собраться. — Одно мгновение. - морщится стрелок, отскакивая от очередной стрелы, тут же вытягивая свои из колчана. Уходит практически одна попытка, прежде чем противник болезненно сгибается от попадания в бок, а ардетайнец, тем временем, прислоняется обратно к стенке, беззаботно хмыча. Ну все, происходящее окончательно превратилось в акт полного пренебрежения и тотального унижения. — Агния подтолкнула, говорят они тут щедро платят за высокие места~, в таком, как говорится, грешно не поучаствовать. - Ноктис и Арлан переглядываются, а Роланд лишь понятливо кивает, прикрывая глаза и почесывая щетину. — Больше денег - больше выпивки! Воистину по-житейски мудро! — Больше денег - больше денег, в первую очередь, и-... - речь Кая прерывает объявление глашатая о том, что победа в этом, воистину странном, раунде достается именно ему. Вскинув темные брови, а потом посмотрев на рыцарей Рассвета, Вальфари, глухо посмеялся про себя, отникая от стенки. — Увидимся, а то мне еще выиграть надо сегодня. И да, без меня не смей пить дедуль, тебя и за меня ещё платить~! — Это с какой еще стати!? - орет Роланд в спину уходящему Каю, но тот лишь показывает загадочный жест пальцами, не отвечая на вопрос, словно он просто ставил паладина перед данным фактом, но, вообще, так оно и было. За то время, что шел этап стрелков, большая часть трибуны, силлины, практически возненавидели стрелка со странного цвета волосами, который, всем своим видом и пренебрежением, выказывал наивеличайшее неуважение к своим противникам. Тем не менее, Вальфари, кажется, развлекался на всю, решив, что раз уж он участвует в подобной затее, то оторваться нужно по полной. Вот и финальная битва, до которой Сокол добрался с аккомпанементом из оскорблений своих бывших противников и части зрителей, не стала исключением. Скинув плащ и оставшись в одной майке, Кай с довольным видом крутил в руке одну единственную стрелу, колчана на его поясе почему-то не было. — В другом конце арены! Непревзойденный победитель прошлого и нескольких предыдущих лет! Говорят, он мог сравниться с самими стрелками ныне выжженного ордена Солнца - Лоркан! - силлин, держащий в руках расписной, явно очень трепетный ему лук, выходит из тени арены, с пренебрежением смотря на ардетайнца перед собой. — Так это ты позорил моих собратьев, шемлен. — Кто, кто? Извини, не говорю на вашем тяфкающем. - смеется Кай в ответ, пока оба противника начинают обходить арену по периметру, не сводя друг с друга глаз. — Люди, так мы зовем людей. - услышав это, ассасин встрепенулась, искоса смотря на мага, что лишь натянул капюшон посильнее. — Как-то пренебрежительно звучит~. — С твоим отношением тебя в пору звать псом! — Уф~, ушастая плоскомордина знает такие оскорбления? Или ты просто выебываешься на показ? - тянет розовоглазый, специально приправляя речь тяжёлыми словами, на что силлин лишь морщится. Да, до ардетайнского словарного бранного запаса этим двудушным явно далеко. — Но ты, смотрю, пришел проигрывать, шемлен. - продолжает оппонент, смотря на одну единственную стрелу, что была при Кае. — Мне нужна всего одна стрела для победы. - смеётся Сокол, останавливаясь и, зачем-то, убирая стрелу за пояс, тем не менее держа лук наготове. — Это мы ещё посмотрим! - силлин, ловким движением пальцев, выуживает несколько стрел, методично спуская их в противника, который, тем не менее, под недовольный вой толпы, ловко уворачивается. Это продолжается ещё некоторое время, Кай останавливался лишь когда силлин переставал стрелять, непонимающе смотря на него, на что стрелок лишь дразнился. Вскоре даже недовольный ропот стихает, изредка лишь слышаться выкрики Роланда, но, по большей мере, никто не понимал что происходит. — Ты не можешь убегать вечно, шемлен! — А я уже достаточно набегался! - Кай тормозит, поднимая ботинками пыль, в то время как пальцы подхватывают воткнутую в землю стрелу. Что ж, было бы куда удобнее, будь при нем трос, но, увы, его конфисковали, придется руками собирать. — Твоя очередь бегать, ушастый! - пальцы безошибочно натягивают тетиву, спуская стрелу прямо в оппонента, так что она вонзается в стену арены позади его спины, оставляя порез на длинном ухе. Предупреждение. Сокол наконец-то сорвался на охоту. На арене поднимается шум, явно не готовый к подобному победитель прошлого года ненадолго теряется, пока ардетайнец, продолжая дразниться, пускал стрелы в опасной близости. Слышится голос Агнии, поддерживающей напарника, Роланда, который наконец-то дождался, как юноша начал таки что-то делать, а не просто бегать. Методично поднимая стрелу за стрелой, Вальфари прокладывал дорожку, что наступала на пятки его противнику, дышала в спину. Каждая стрела, летевшая в сокола, обязательно возвращалась обратно, каждую стрелу, что должна была вот-вот подбить Птицу, он отражал другой, так что во все стороны летели щепки. Эти двудушные силлины явно не были готовы к тому, как ведут настоящую охоту. Как это делается там, где души продали во имя прогресса. Кай постепенно забивает противника в угол, его же стрелы гвоздят подол плаща к стене арены. Розовые глаза мерцают, когда пальцы вновь спускают стрелу, что, со свистом, рвет тетиву чужого оружия вдребезги. — Я же сказал, мне нужна всего одна стрела. - подаёт голос синеволосый, глаза силлина видят в его пальцах ту самую стрелу, единственную, что ардетайнец принес с собой. — Но я никогда не говорил, что мне понадобится один выстрел. - он понимает, что не может бежать, ощущая себя не более чем оленем в свете множества ярких магических фонарей. Победитель может лишь сдаться, сгибаясь, когда наконец-то чужой наконечник пробивает бок где-то между ребер… Трибуна недовольно ревёт, слышаться оскорбления, а Вальфари лишь отводит в сторону голову от кинутой в него бутылки. Звучит голос глашатая, оглашающий его безоговорочную победу. Он повеселился на славу, а когда ему заплатят за это все по окончании мероприятия, таки он вообще будет самым счастливым человеком во всей Акрасии в моменте. . . . После короткого перерыва и начала следующего этапа, этапа ассасинов, трибуна постепенно отходит от своего возмущения, которое вызвал стрелок из Ардетайна, вместо этого, как за глотком свежего воздуха, наблюдая за Ноктис. Из присутствующих, кажется, звание ассасина подходило ей больше всего. Женщина, которую можно было легко потерять из виду, а ее удары клинка были столь же быстры, сколько смертоносны. Битвы, где она участвовала, заканчивались с невообразимой скоростью, хватало лишь пары разменных ударов клинков, как противник уже оседал на покрытие арены, хрипя и шипя. Тем не менее, внимательные глаза короля улавливали, что что-то не так. Что она двигается более зажато, что она предпочитает закончить все как можно быстрее, а не сделать “по красоте”, как делала обычно на подобных мероприятиях. Она словно не получала от процесса удовольствия, а торопилась. Излишне. И этот немой вопрос остаётся висеть, ровно до тех пор, пока не приходит время финальной битвы… Стоит глашатаю окончить оглашать участников битвы, как Ноктис лишь делает единичный теневой рывок за спину противника… Продолжая идти дальше. И рокот трибуны даже не успевает подняться, ведь, с очередным стуком каблука о землю, противника наконец-то настигает множество кровавых росчерков. Сдавленный хрип повисает в воздухе, прежде чем бывший победитель оседает на песок, знаменуя самую быструю битву за весь сегодняшний турнир. И, когда Ноктис скрывается в тени выхода с арены, трибуна взрывается криками и аплодисментами… … Но она уже ничего не слышит. Тело срывается прочь, в поисках укромного места. Она чувствует как зараза ползет вверх, перекрывая собой все, как становится тяжелее дышать, как кровь густеет из-за этой твари внутри, стучит в висках. Ударившись о косяк двери и издав сдавленное шипение, она таки находит уборную, склоняясь наконец-то над раковиной. Эта зараза тошнит, буквально выворачивает дэрона наизнанку, вырываясь из глотки черной смолой, что грозится испачкать спадающие с плеча, собранные в хвост белые волосы, но Ноктис сейчас не до этого. Ноги наконец-то подводят, подгибаются, и ее тело опадает на раковину, продолжая давать этой заразе выбираться из нее, пачкая все вокруг… Мышцы болезненно сокращаются, с уголков полностью заалевших и загоревшихся глаз срываются слезы, текущие по щекам, мешающиеся с этой субстанцией. Каждый раз, каждый приступ, пусть и редкий, был безумно болезненным. Каждый раз настигал ее, когда она обращалась к помощи теней определенное количество раз… Кто знал, что он вновь настигнет ее после того, как она совершит совместный теневой рывок сквозь пламя с напарниками?... Надо запомнить больше не делать так… Раздается хриплый кашель, в попытках отхаркаться, рваный, практически нечеловеческий звук, в попытках продышаться, но все забито этой субстанцией. Вдоль позвоночника бьёт холод. Паника. Судорожно сорвав с пальцев когтистые перчатки, дэрон лезет в собственную глотку пальцами, пытаясь прочистить ее, буквально запихивает насколько хватает длины, пока, в конечном счете, ее просто не тошнит. Субстанция выходит вместе с завтраком, окончательно и бесповоротно пачкая раковину, но, по крайней мере, Ноктис может рвано и судорожно вдохнуть и выдохнуть. Пальцы тянутся, включают кран, пытаясь отмыть и смыть все это недоразумение, будто его никогда и не существовало, будто все, что она здесь делала - умывалась. К счастью, в полном одиночестве и без свидетелей. Все внутри стучит, болит и судорожно сокращается, пытаясь прийти в себя и прогнать заразу обратно туда, где она обосновалась. Где-то под слоем плоти и костей грудной клетки. Алые глаза, залитые слезами, приобретшими серый оттенок, отражаются в зеркале… Кажется, ей осталось недолго.

***

Кажется этап магов сразу не задается. Стоит единственному человеку появится на арене, как трибуна замолкает, все взгляды, голодные, пожирающие, устремлены на него… Они смеются, не понимают что среди магов, среди силлинов, коим и отдан данный удел, нашел место лютериец. Кто-то скептичен. Кто-то просто молчит и смотрит, вспоминая о Рунарте, что тоже был человеком, готовым дать фору многим стихийникам огня. Молчание становится еще более густым, когда Арлан высвобождает молнии. В этот момент многие перестают вообще верить, что юноша пред ними владел магией, а не просто владел наделенным ею посохом. И невооруженным глазом было видно, как это отношение влияет на Бенэлоража. Как непривычность ему посоха иногда выставляла полным дураком, не способным сосредоточиться и попасть куда нужно. Победы доставались со скрипом, сквозь скептицизм и насмешки трибуны. Но, тем не менее, ему удавалось пробиваться выше, и, возможно, единственной тому причиной стали напарники и его величество, в самые отчаянные моменты он слышал их голоса поддержки и ободрения, сначала лишь Роланда и Силлиана, потом к ним присоединилась и вернувшаяся на свое место Ноктис. Они не боялись говорить в наполненной тишиной трибуне, и это, действительно, очень помогало. Заставляло вставать раз за разом, прокручивая в руках посох. Но все останавливается, когда пред ним предстает последний бой перед финалом. Бой, где решится тот, кому предстоит сразиться с победителем прошлогоднего турнира. Силлиан, сжимая перила партера в котором они сидели, наклоняется вперед, внимательно за всем наблюдая. Арлан выглядел побито, иной раз тело дрожало, но маг напрочь отказывался использовать лечащие заклинания, находя это нечестным приемом. — Ваше Величество, не сочтите за грубость, но где же вы отыскали этого юношу. - король оборачивается, видя архимага Берна, что пришел исключительно ради этапа магов. В его мудрых глазах эсдо не находит пренебрежения, но живой интерес и удивление, которые, склоняют таки монарха Лютерии к ответу. — Он сам пришел, в поисках лучшей судьбы и жизни, и я постарался ему их дать. — О~, хм, это похоже на судьбу Рунарта, не находите? - отвечает архимаг, и, тут же, позади слышится едкий смешок одного из советников. — Рунарта? Пф-ха-ха-ха-ха! Вы сравнили это недоразумение с одним из величайших человеческих магов? А вы умеете шутить, архимаг. - Силлиану захотелось рявкнуть, однако, жест верховного мага Берна прерывает чужую тираду, показывая, что советника в этот разговор не приглашали, потому пускай он и не встревает. — Я с превеликим ожиданием буду наблюдать за этим юношей, Ваше Величество. Мне любопытно увидеть, что именно он сейчас сдерживает в себе. - архимаг улыбается, и его слова отдаются непониманием в чужих лицах и глазах, даже Эадаллин лишь мотает головой, взглянув на Гвиленну. Только Силлиан успокаивается до легкой улыбки, возвращая ярко-голубые глаза на поле боя, что вот-вот должен был начаться. Старик явно был мастером, тонко чувствуя потоки маны и как они исходили, он, кажется, сразу понял, что посох в руках Арлана - абсолютно лишняя вещь. Об этом ему говорил и сам Лютериан, однако, предпочел не спорить с Бенэлоражем, которому, кажется, с ним было морально легче. Противник Арлана оказывается чем-то схожим с финальным противником Роланда, в его глазах сияла жажда победы, а Арлан в них отражался лишь как незначительная помеха, казавшаяся лишь более жалкой из-за бытия человеком. Его лицо заставляет Бенэлоража передернуться, он напоминал ему Матео, такая же ядовитая змея, готовая на все ради достижения цели. Шрамы на ладонях и пальцах на мгновение вновь отдаются болью, жжением от молний, даже показалось, что вот-вот хлынет кровь, но бывший юстициар лишь мотает головой, прогоняя наваждение. Он справится. Они верят в него, и он не может подвести эту веру. Все, даже едкие насмешки противника, стираются из реальности, а время течение будто становится более размеренным. Острый вечнозимый взгляд улавливает движение чужого посоха, какие элементы он вырисовывает, как из под земли вырываются дикие лозы, они, как те самые змеи, покрытые шипами, бросаются в его сторону. Руки так и чесались нарисовать пальцами магический круг, но мозг вынуждает покрепче перехватить посох, прокручивая его, вырисовывая элемент, отвечающий за шквал молний, что стеной встаёт напротив лоз. Заклинание выходит далеко не таким мощным, магия внутри недовольно плещется, желая вырваться наружу в полном своем проявлении, но упрямо подавляется. Глаза на мгновение слепит яркостью молний, что должны были отогнать лозы и избавиться от тех, что попали под разряд… Должны были. Одна из хищных змей вырывается из под земли в непосредственной близости, а соорудить щит с помощью посоха за столь короткий промежуток времени не удается. Из тела рвется рваный хрип, когда лоза стискивает грудную клетку, впиваясь шипами в кожу, отчего белая ткань быстро покрывается кровавыми пятнами. Он слышит голоса напарников, которые заглушаются от звуков битвы. Ощущают как другие лозы, пользуясь положением, практически полностью уцелев под столь незначительным выбросом молний, тоже впиваются в хрупкое человеческое тело, выворачивают суставы рук, пока тело не заставляет пальцы разжать и бросить посох. Он слышит хруст. Это ведь его собственные кости, правда? Пред дымчато-голубыми глазами встает пелена из физической боли. Тело вздрагивает, пока по коже проходится электрический разряд, вынуждающий магические лозы зашипеть, разжаться ненадолго, прежде чем впиться в организм вновь. Кажется силлин хотел вымучать его, навсегда отвадить от занятия магией… . . . Бред. Раз Шеакрия не смогла этого за годы гнета, почему это сможет сделать какой-то длинноухий выскочка? Он вновь чувствует этот странный, живой, отклик в глубинах души, того некто, кто не был им, но, почему-то, становился внутренним стержнем, когда собственный крошился на части. Он чувствует как внутренняя магия дает по коже очередной разряд. Слышит, призрачно, но слышит как силлины, толпа ревёт. Она ждала этого. Ждала, когда кто-то покажет человеческому магу его истинное место. Но, сквозь пелену тумана перед взглядом, он всё-таки видит такие широко распахнутые сильмаэлево-руфенитовые глаза… И, отчего-то, алого в них вновь куда больше чем голубых и сиреневых прожилок, и сам цвет куда более кроваво яркий и горящий… … С ней все хорошо? Слышится хруст посоха, который переламывают лозы, пока их собратья сжимают конечности до предела. Человеческий маг без посоха или иного магического предмета позволяющего колдовать - ничто… Какое счастье, что это не о нем. Когда силлин уже готов праздновать победу, раздается оглушительный разряд, заполняющий всю арену. Трибуны замолкают в мгновение, смотря как их победитель еле успевает защититься от шквала с помощью лоз, и то, сжигая магическую биомассу, часть молний добирается до цели, отбрасывая ее на другой конец арены, проталкивая по покрытию как тряпичную куклу. — Думаешь раз я человек, со мной можно так пренебрежительно обращаться? - зрители, с пропавшими от лицезримого голосами, наблюдают как Арлан, покачиваясь, встает, тыльной стороной перчатки утирая кровь из носа. Его броня была залита красным, организм противно дрожал, а кости ломило, но, кажется, он был вполне себе цел, по крайней мере мог идти… Или это адреналин? Впрочем, какая разница. Вечнозимые глаза заливаются лучами рассвета, а, стоит увидеть как противник порывается взять упавший посох, ловкие пальцы лишь, наконец-то, вычерчивают магический круг, который бьет четко между противником и его инструментом. И этот шквал был куда сильнее чем любой, который маг выдавал до этого. В нем чувствовалась сила. Он вызывал первородный страх живого существа пред буйством стихии. И эта стихия била вновь и вновь, магический круг за магическим кругом, пока Бенэлораж шел, не давая оппоненту и мгновения передышки. Чистый, сосредоточенный и абсолютно подконтрольный выброс магии, подобный чистому ручью. Глаза архимага Берна сверкают, после чего он принимается водить ими между королем и его рыцарем. — Невероятно… Невероятно! Юноша одарен таким даром. Теперь я убежден, что лютерийские короли будто в воду глядят, выбирая своих подчинённых. - Эадаллин хлопает в ладоши, а советники, сидящие позади, кажется, наконец-то, давятся собственными словами. Не каждый маг мог развить свой талант к магии до такой степени, что ему больше не понадобится инструмент-проводник, чтобы колдовать. Однако подобное зрелище не было редкостью среди силлинов, чей возраст переваривал за много веков. Можно было спокойно указать на любое высокопоставленное лицо Рохенделя, и он точно будет обладать этим навыком. Но человек? Человек, чья жизнь исчислялась единственным веком, чья сила обычно не шла ни в какое сравнение с силой силлина, созданного богом мудрости и магии Кратосом? Это было сродни чуду. Чуду, которое они видели прямо здесь и сейчас. Силлину всё-таки удается встать, хватаясь за кровоточащую рану на руке, оставленную молниями, его испуганные глаза мечутся к магу, что стоял перед ним. — Вам, силлинам, стоит поучиться уважать своих противников. - голос Арлана шипит и хрипит после того, как с ним общались лозы. Пальцы вырисовывают очередной магический круг, покрывая левую ладонь разрядом, и, прежде чем противник успевает открыть рот, Бенэлораж, вложив все свои чувства и ощущения, как учил Силлиан, бьёт противника в лицо. Трибуна ахает, а король Лютерии густо смеётся, ведя пальцами сквозь блондинистые волосы. Вот теперь это точно был его рыцарь. Силлина прошибает электрический разряд, из носа и глаз хлещет кровь, а Арлан лишь встаёт над упавшим ничком телом, вырисовывая очередной магический круг, который вызывает животный страх в чужих глазах. И молчание Бенэлоража, наверное, пробирало холодом больше всего. Он не толкал мотивирующие речи или поливал оппонента грязью за его глупость. Он просто стоял там, с этими горящими рассветом глазами, готовый ударить разрядом молний в любой момент. — … Я… я-я… Я СДАЮСЬ! - лепечет наконец-то остроухий, чуть ли не рыдая, что побуждает Арлана встряхнуть рукой, разрушая круг и отменяя заклинание. Трибуна долго молчит. После чего, сначала тихо и неуверенно, но, постепенно, все громче и яростнее, он слышит ликующие голоса. И это были не только его напарники… Это были люди. Люди уставшие от этой наглости со стороны старшего народа, многие из которых бросили любимое некогда задание из-за них. Это были те, за кого всецело отомстили в этом бою, благодаря которому в них снова загорелась надежда, что ещё можно начать, продолжить, можно заниматься магией… Ведь это больше удел не только силлинов, как было положено при создании мира. Маг безмятежно улыбается. Нет, финальный бой он точно не выдержит, придется сдаться сейчас, но, возможно, он получил из этого этапа нечто большее. Глаза смотрят на собственные ладони, потом на переломленный посох, оставшийся в другой стороне арены. Нет, никаких больше посохов в его жизни, всё-таки так лучше, в этом Ноктис была права.

***

— Что значит дисквалифицированы!? - орет паладин, стоя перед силлином, что объвлял результаты чуть ранее. — Ну… Н-ну… С-совет Берна решил, что ваши победы не будут зачтены, потому что вы использовали вспомогательные устройства или ваши победы были подозрительно быстрыми… - лепетал ушастый, на которого паладин чуть не накинулся, и накинулся бы, если бы не рука Ноктис, держащая того за плечо. — Это было ожидаемо… - хрипит маг, которого успели подлатать после битвы, однако он все равно выглядел не очень хорошо. Ещё и доспехи придется чинить прежде чем отправляться в Девилшир. — ДА Я ЭТОТ ВАШ СОВЕТ НА ПАЛКИ! НА МЫЛО ВСЕХ! ААААААААА! - орет Искатель, пытаясь вырваться из чужой хватки, но Ноктис лишь смотрит на мага. — Ты о чем? — Сама посуди. Мы навели очень много шума, да и если бы не мое состояние, то все призовые места заняли бы приезжие рыцари. Где это видано. Да и, к тому же, аудиенция с королевой показала, что мы совету не по душе. — Может они сами тогда и будут спасать свой чёртов Берн, а? - шипит ассасин, пока силлин бессильно размахивал руками. — Что вы, что вы, дорогие гости… М-мы обязательно выплатим вам денежную компенсацию. - услышав это, Кай встаёт из-за стола, после чего, напустив хитрую мину, хлопает того по плечу. Это была отличная возможность получить побольше. — Ну нет, что вы, это уже дело чести, дедуля прав. Но, думаю, мы сможем договориться. — О… О чем вы? — Просто заплатите нам вдвойне. — В-вдвойне!? — Ну, или можете заплатить вдвойне только мне~. — Э, бля! КАЙ! А ты не охуел ли!? — Ну, ладно, ладно, нам всем. — Н-но… Вдвойне?... - Кай ненадолго водит глазами, после чего, зацепившись за облик Ноктис, расплывается в ухмылке и наклоняется к силлину. — Ну, ну, эта женщина за мгновение одолела победителя прошлого года, уверены, что хотите ей не платить?~ — Хватить антагонизировать меня. - шипит дэрон, а Кай лишь продолжает улыбаться. Кажется, это действует. Силлин куда-то убегает, после чего возвращается с четырьмя крайне увесистыми мешочками с деньгами. — П-прошу… Спасибо что поучаствовали, пожалуйста, не возвращайтесь в следующем году. - стрелок довольно хихикает, меряя полученные деньги в руке. Победа его не волновала, но как классно, что он смог выторговать побольше денег. — Не благодарите~. — Вот ведь лиса... - произносит Арлан, качая головой, на что синеволосый лишь довольно задирает нос. — Да-да, я такой, я звезда. Ну, бывайте. Дедуля, выпьем, как вы Берн спасете~. - произносит стрелок, делая взмах рукой и начиная уходить. — Э! Куда!? А помочь!? - ревёт Роланд, но в ответ лишь слышит смешок стрелка. — Вот ещё! Давайте сами, вы же тут герои! - полу-умар ругается себе под нос, уже готовый выуживать Великую Книгу Обид, в то время как Ноктис осторожно толкает в плечо задумавшегося Арлана. — Знаешь, мне кажется, в Девилшире нам и так помогут. - произносит он, поднимая голову и переводя на нее глаза. — Это почему? Нас дисквалифицировали, победы мы не достигли, нам нечего им предъявить. - маг улыбается, легко качая головой. — Они уже о нас знают. - произносит он, кивком головы указывая на людей, что покидали арену, они очень активно о чем-то говорили, жестикулировали, дети прыгали вокруг, о чем-то упрашивая родителей. — Мы наделали очень много шума, Нокт. - ассасин распахивает глаза, ее выражение меняется, понимая о чем он. — А… О! Ха-ха-ха. Роланд! Давай, заканчивай ругаться, нас ждёт Девилшир. - произносит она с улыбкой, начиная идти к выходу. Паладин осекается, после чего смотрит на мага, что лишь кивает. — Да. Передохнем, починим доспехи и в Девилшир. Пора спасать Берн, раз они сами этого делать не хотят.