Истории ордена Рассвета [ИОР]

“— Non, le grand amour ne suffit pas, Seul un adieu fleurira: C'est notre histoire de vie, douce et amère!” [Нет, любви всё не преодолеть, Прощание расцветает вслед: Горчащей сладостью полон наш рассказ!] … “— Moi, je suis et serai toujours là…” - тихое пение, что разрезает тишину… [Я остаюсь здесь навсегда…] Оно доносится до слуха подобно эфемерной реке. Захватывает. Уносит за собой, в пучины небытия, убаюкивающую чужими руками, что были отданы ей добровольно. “— À voir le monde et sa beauté…” - такие родные, но такие забытые объятья, ускользающие лентой времени. Стоит заметить которую, она уже неумолимо превратиться в прах. [За миром дивным наблюдать…] Стой… “— Et ça ne changera jamais…” - мелодия постепенно стихает, растворяясь в потоках ветра... В песнопениях прошлого… [Что изменить нельзя…] Подожди… “— Jamais~...” [Нельзя~…] Кто ты…!? … Где-то еще… Когда произошедшее недавно, ставшее вуалью ужасного сна, отпускает, обладатель пшеничных волос наконец-то просыпается, ощущая поток холодного пота, что пробивает тело дрожью. В сердце селится тревога… … Их судьба сменила свое направление…

***

— Его величество? Зовет?... Меня?... — Да-да. Не знаю, что ему могло понадобиться от кого-то вроде тебя,.. Но пошли. - Гедрюс с нескрываемым презрением смотрит на физиономию бывшего юстициара, прорисовывавшуюся из-за приоткрытой двери комнаты, внутри которой стоял мрак. Вчера все делалось впопыхах. Пусть Силлиан и знал о прибытии их “гостя”, однако, когда это наконец-то свершилось, дело приближалось к вечеру. В подобной обстановке и речи ни о каких разговорах идти не могло, потому шеакрийцу дали место для сна, условившись обсудить все завтра с утра. Именно потому десница стоял перед злополучной дверью, с четким указанием от Лютериана: помочь голубоглазому добраться до его кабинета и не дать потеряться. Причем, все было весьма пунктуально. Солнце как раз достигло отметки, что люди величали утром. Ни раньше, ни позже. — Сейчас. Только плащ надену. - бормочет беловолосый, исчезая в темноте комнаты, на что Бельбрин тихо бурчит себе что-то под нос, перенося вес на одну ногу и складывая руки на груди. — Да-да, мы ведь никуда не торопимся. Тьфу ты. Вот бы оставить тебя самого разбираться, да нельзя позволить подобной швали по замку в одиночку шляться. - в груди мага резко щемит от услышанного, в глотке встает жгучий ком из множества эмоций. Ностальгия… Явно не та, которую хотелось бы пережить. Длинные пальцы подхватывают потрепанный плащ, аккуратно сложенный вчера вечером, покрывают им плечи и поглубже натягивают капюшон, пряча все еще чувствительные глаза от солнечного света. Вдох… Выдох… Он выходит из своего убежища, закрывая дверь. Взгляд вечнозимых глаз скользит по недоброжелательной позе рыцаря, чью ауру словно можно было потрогать, настолько сильна та была. Ком становится больше, отчего его след распространяется вдоль длины шеи, куда-то за уши и к ключицам. Тошнит. Гедрюс снова что-то бурчит себе под нос, после чего разворачивается и твердой походкой начинает вести мужчину по величественным коридорам древнего замка, где бок о бок жили предания прошлого и руки настоящего. Свет наливал пространство воздушным свечением, в котором, ближе к вечеру, можно было бы утонуть, погружаясь все дальше в обиталище давно ушедших дней. Взгляд юстициарских глаз жадно выскальзывал из под тени капюшона, заглатывая убранства, картины, проходящих мимо людей, делая передышку лишь чтобы позволить боли чуть утихомириться, однако не желая пропустить больше, чем требовалось для столь мимолетного отдыха. Ком в горле отступает. Сменяется бурей неизведанного, захватывающего. Бурей, что разразилась еще вчера, что, стала лишь сильнее за прошедшую беспокойную ночь. Ни один поворот тут не казался одинаковым, ничто не казалось заурядным, вызывая плеяду воспоминаний о том, что в последний раз он, ныне безымянный, с таким рвением исследовал пределы крепости Авесты и цитадели Шеакрии. Последнее неприятно режет сознание, в которое нахлынули мысли о том пожаре, о тех… Стоп. Нет… Беловласый пообещал себе. Он поклялся, что подумает об этом, когда будет готов… Еще не время… Он еще не достаточно… — Лютеранова борода... Под ноги то смотри! - тело задумавшегося мага с размаху натыкается на силуэт остановившегося Бельбрина, на что лорд грозно шипит, отшатываясь в сторону. — Прошу прощения… Задумался… - дымчато-голубые глаза скользят выше, натыкаются на перекошенные недовольством черты десницы. Ком вновь возвращается в глотку. — Тьфу ты, одни проблемы с тобой будут… Ладно… Иди. Пришли уже. - бывший юстициар невнятно что-то бормочет, исчезая за нужной дверью, после чего, устало вздохнув, брюнет наконец-то уходит прочь. Внутри королевского кабинета светло, окно открыто настежь, позволяя резвому ветру заглядывать внутрь, ворошить стопки бумаг. Он вновь лижет верхний документ, срывая его со стола, в надежде окончательно скинуть, но две разных руки тут же подхватывают края листа, каждый со своей стороны. Маг одергивает пальцы, тогда как король, наконец-то выдернутый из прострации рабочей атмосферы, замечает гостя и улыбается. — Вот и ты. Извини, так заработался, что не заметил, как Гедрюс привел тебя. - Силлиан мажет пятерней сквозь светлые волосы, убирая их с лица, тогда как беловолосый натягивает капюшон немного сильнее, ему тут явно не очень комфортно. Хотя… Кому было бы комфортно в его ситуации? Лютериан прикрывает окно, задергивает шторы, позволяя тени упасть на рабочее пространство. Воспоминания вчерашнего все еще были достаточно яркими, чтобы вспомнить как на их гостя влиял яркий свет. Голубоглазый благодарно вздыхает, позволяя ткани упасть с головы, после чего трясет ей. Что же, одной проблемой меньше… Осталось найти общий язык. Скользя глазами цвета неба по чужому лицу, выхватывая определенные черты, сомнений не остается. Ему что-то сказали, и это “что-то” имело большое воздействие на их гостя… Горло неприятно жмет от простого осознания: такое отношение можно понять, но он все же не уследил, не сгладил последствия. — Кхм. Что же, предлагаю начать по порядку. - раздается звонкий голос молодого короля, выуживающего письмо верховного жреца из ящика стола и еще раз пробегаясь по содержанию своими яркими глазами. — С самого начала? - отзывается беловласый, устраиваясь в кресле напротив рабочего стола Силлиана. — Хм, уверен, твоя история невероятно интересна, но для нее сейчас вряд ли подходящая ситуация, да и взаимоотношения у нас не те, потому тянуть не стану. Скорее, куда заманчивее понять как ты оказался в Лютерии. Ты ведь явно знал, какие у нас отношения с Шеакрией, иначе бы не был столь готов… - тут блондин запинается, прокручивает что-то в голове, прежде чем, переведя взгляд на мага, спросить. — К тебе же все еще можно обращаться как к “Федерико”? Вчера ты упомянул, что у этого тебя имени пока нет. - потомок эсдо улыбается, садится обратно в кресло, утыкаясь подбородком в поднятые руки. Маг ненадолго затихает, отводит голову в сторону окна, активно о чем-то думая. В голове бывшего юстициара уже не было пути назад, он отрекся от всего, особенно своего имени еще в тот момент, как шел к тому роковому залу, из которого вышел совсем другим человеком, на чьих ладонях вечным знаком сталось напоминание о собственной неправоте. Потому и ответ на чужой вопрос приходит быстро. На удивление быстро для того, кто находился для враждебной на него территории… Возможно дело было в отсутствии яркого света… А может в присутствии этого человека, который казался странным, сюрреалистично терпеливым и доброжелательным, для кого-то с подобной историей. Это настораживало… И… подкупало, напоминая о том, какие люди собрались вокруг короля Лютерии. — Я отрекся от своего имени. Но, пока нет альтернативы, можете звать так, как было названо прежде. - беловласый поднимает вечнозимые глаза на блондина, тот о чем-то думат, отвечая лишь после весьма продолжительной паузы. — Воздержусь. Если человек отрекся от чего-то, значит и другим не следует это вспоминать. - ком в глотке мага начинает развязываться, оседать. Вместе с ним растворяются пеной и воспоминания с привкусом горчащей ностальгии. — Спасибо… - Лютериан не отвечает, лишь вновь тихо улыбается, чувствуя как неприятная атмосфера начинает наконец-то отпускать. — Что же. Если кратко - в ордене меня точно больше не ждут, я поставил человечность выше долга и… Правда сделал это слишком поздно... - пальцы, пересеченные шрамами, утыкаются в лоб, удерживая голову, в чье сознание бурным потоком хлынули воспоминания, что все больше и больше напоминали кошмар, пропорционально прошедшему с тех событий времени. — Я знаю. Об этом мне тоже рассказали… Мне жаль, что тебя сюда привели именно эти события. - что-то щелкает от услышанного и беловласый резко вскидывает голову, стараясь найти в чужих глазах хоть долю неискренности. Воспитания, что и побудило сказать подобное… Но не находит… Все сказанное буквально светится искренностью… Взгляд тех же эмоций и чувств, что маг тогда увидел в глазах ассасина. Не пустая вежливость, но чуть ли не прямая повесть о том, что молодой король не понаслышке знал какого это… Терять. Чувствовать, как куски собственного сердца отваливаются, падают на желудок и скатываются в пучину, ниже. Чувствовать как душу чужими руками рвут на части, пока ты не способен и слова сказать, чтобы побудить прекратить, не говоря уже о том, чтобы отогнать бесов, что все это творили… Почему-то резко хочется рассказать все, от начала и до конца… Какой-то бред… Магия… Или такова была скрытая способность загадочного потомка великого эсдо?... Да… Похоже… Похоже на правду… — Почему вы не убили меня вчера? - вместо продолжения своего рассказа, маг неожиданно заглядывает в чужие глаза, спрашивая вопрос, что, на самом деле, не покидал мозг со вчерашнего дня, не давая ночью спать. И, кажется, Силлиан его ждал. — Есть несколько причин, потому, по порядку. Во-первых, мы не убиваем шеарийцев, которых отлавливаем и сажаем. Я категорически против уподобления их методам без надобности. Во-вторых, тебя не трогали, ведь за тебя поручился Его Святейшество, да и не только он. - тут король затихает, на что бывший юстициар еще раз скользит взглядом по кабинету, после нарушая тишину. — Но это не все? — Нет. — Однако…? — Правильно думаешь, я пока не скажу. Я изначально позвал тебя не за этим, если быть до конца честным. Потому, прошу, извини мне сия заблуждение, что на тебя напустили. - Силлиан улыбается немного иначе… Хитрее. Тянется под стол, выуживая оттуда сумку мага, отчего вечнозимые глаза разошлись в облегченном блеске.. — Пока лишь возвращаю то, что твое по праву. - без лишних слов, беловласый тянется к лямке родной душе вещи, но король пока не отпускает, продолжая незаконченную мысль. — И попрошу кое о чем. - пары глаз, похожих голубым цветом, но таких разных в его проявлениях, встречаются. Кабинет наполняется куда более приглушенным тоном, от которого даже ветер притих, внимательно слушая. — Будь к закату у входа в замок, а пока, можешь заняться поиском нового, более подходящего тебе имени. Я попрошу тебя проводить. - сначала бывший юстициар хочет спросить весьма логичное “зачем”, но, почему-то, сам того не понимая, произносит иное и короткое… — Да… Ваше Величество.

***

Дворцовая библиотека была поистине… Дворцовой… Величественная, полная книг, кажется собиравшихся с самого основания королевства. Шкафы, взбирающиеся до самого потолка как на первом, так и на втором этажах. Свитки, фолианты, тома всех мастей и окрасов. Нет, тут не то что всей, но и нескольких жизней не хватит, чтобы все прочесть… То было чудо, что все это уцелело за время правления Эрхарда. Вечнозимые глаза скользили вдоль полок, словно ломившихся от объема всего жившего на них, буквально горели, цепляясь за силуэты всего неизвестного, но так манящего. Пальцы водили вдоль корешков, впитывая, откладывая на подкорках памяти все названия, что так и просились быть прочитанными, когда такая возможность представиться… Маг словно наконец-то попал туда, где ему самое место, такое, где было тепло, а сердце беспрестанно трепетало, заставляя пытливый ум работать быстрее. — Могу я что-нибудь вам подсказать, юноша? - раздавшийся позади голос вырывает из сладкой прострации, заставляя голубоглазого резко обернуться. Библиотекарь, старик около почтенных лет, лишь глухо смеется. — Вы так увлеченно все рассматриваете, что, боюсь, совсем позабудете зачем пришли. - мужчина снова хихикает, на что беловласый неловко потирает шею, отводя глаза. — Да, вы абсолютно правы, что-то я забылся… Кхм, может звучать странно, но у вас есть что-нибудь связанное с… Именами? - бывший юстициар вновь смотрит на библиотекаря, пока тот явно о чем-то задумался. — У меня определенно есть кое-что подходящее. Идемте. - старик деловито, подобно настоящему ученому, закладывает руки за спину, начиная вышагивать вдоль шкафов. Маг же шел следом, чувствуя, словно испытывал подобное чувство раньше… Годы назад… Когда наставник так же вел его вдоль рядов книг, о чем-то увлеченно рассказывая или рассуждая, и ни одно слово тогда не ускользало от юноши с горящими глазами. — Жил некогда в Акрасии, родом из Восточной Лютерии, путешественник. Звали его Родриг по прозвищу Пытливый, настолько был он голоден до знаний. Да не до обычных, вроде этих ваших философий или магии, а до именных! - словно подчеркивая этот момент, старик ненадолго останавливается, поворачивается к гостю своего обиталища, поднимая палец к потолку. Продолжает идти лишь когда получает увлеченный кивок со стороны беловласого. — И вот бродил он по землям нашим, спрашивая каждого встречного об имени его, значении, что назвавшие в него вложили, месте, откуда оно уродилось. Так, годы спустя, появилась “Летопись Акрасийских имен”, где у абсолютно каждой записи была история, где подробно Родриг описал что, да как было! - библиотекарь совершает тот же жест, что и минуты назад, вызывая у голубоглазого невольную улыбку, да и сам расплываясь в хитрой улыбке, свойственной мудрым старикам. — Потому, юноша, если и ищете себе новое имя, то найдете его в этой летописи. - тут маг запинается, расходясь в явном удивлении. — Откуда вы… - старик возводит палец к потолку, призывая молодого помолчать, после чего утоляет чужое любопытство. — Я все знаю. Потому тут и работаю! В день, когда Лютеран отбили, я пришел к Его Величеству и так и сказал: “Юноша, извольте поставить меня на место библиотекаря, лучше меня в этом ремесле свет не видывал, не пожалеете вы.” — И он согласился? — Еще бы не согласился, юноша, был бы дураком каких свет не видывал! Подобно тому, каков Орзельский дурак, ибо не хотел меня пускать. Благо признал командующий свою ошибку, но все равно дураком остался в очах моих всезнающих. - голубоглазый невольно хихикает, представляя как это должно быть выглядело, настроение его окончательно прояснилось, а на душе стало совсем легко. Эта библиотека была поистине волшебным местом. — А ты - не слушай языков их злых, не ведают они, о чем говорят. Человек ты хороший, юноша. - вечнозимые глаза распахиваются в удивлении, однако, прежде чем он и успевает что-то сказать, в руки ложится увесистая книга, а старичок несвойственно резво, для своего возраста, удаляется, оставляя мага наедине с летописью. Бывший юстициар еще некоторое время смотрит загадочному библиотекарю вслед, слова его, почему-то, застревают в голове, вызывают нечто странное, какой-то неведомый отклик… Чем больше он узнает, тем непривычнее, особеннее, в его глазах выглядит неизведанное королевство, основанное великим эсдо Лютераном века назад. Страницы шелестят в израненных пальцах, каждая из них хранит что-то свое. Уникальную в своем роде историю чужой жизни, что передается одним именем, указанным перед каждым новым отрывком. Взгляд голодно впивается в каждый разворот, невольно заставляя сознание рисовать силуэты, что в реальности не знакомы, однако кажутся такими яркими и точными в чужих описаниях. Тут есть кусочек каждого материка, каждого острова, от холодных пиков Шувьерда до жарких дюн Юдии, от бамбуковых зарослей Аньшу до магических источников Рохенделя. Снег острова Фрейи, загадки острова Эха, закаты Последнего приюта и клавишное соло Маяка звездной песни… Здесь есть все… Даже… Шеакрийская Империя… “Запись № 3.12 — Сегодня прибыл я в империю, что ее обитатели зовут Шеакрийской. Духовно тут все, однако, как-то незамечательно, право слово, после посещения этого места точно вернусь домой ненадолго. Соскучился я по потрепанным, презамечательным, сосновым борам, да запаху соли в застенках Форт Ройал, по дракам нашим трактирным, таким, какие только у Лютерийцев бывают, а от здешней незамечательности тянет уехать только скорее. Однако же! Встретил я презамечательную молодую мать, потрясающая женщина… Единственная откликнулась на просьбу бедного меня все тут показать, другие, увы и ах, слишком службой заняты. Лютеранова борода, разве можно молиться целый день? Ну ладно, не мое это дело! Однако же! У этой презамечательной женщины было то, что мне было нужно. Да-да! Имя! Презамечательным образом назвать хочет она сына своего, что скоро родится. Арланом звать будут. Ну просто чудо! Замечательное имя у замечательного сына этой презамечательной женщины! Сказала она мне, что идет из древности, значит “благородный”, потому “лев”, или же “волк свирепый”, “хищник сильный и мужественный”. Презамечательно. И место это не такое уж незамечательное после встречи с сия презамечательной миледи. Верю я, что все у нее и ее сына будет презамечательно. помяните мое слово, а весит оно нынче много! (Ибо Родриг я Пытливый)” — Заинтересовало что-нибудь, юноша? Али ищешь еще? Хотя зачем я вопрошаю, вижу, что захватило знание нужное.~ - беловласый резко отрывается, оборачиваясь по сторонам, однако, источник звука найти не может. — Выше, юноша, выше я. - маг встает, поворачиваясь лицом к книжному шкафу. И вправду, меж рядами, там, где отсутствует пара книг, выглядывает лицо старика. Глаза его янтарные, горящие, светятся мудрой хитростью, а седая борода лежит, отдыхая, на полке. — Вот видишь, нашел-таки, надо было только тщательнее посмотреть. — Это вы про себя… Или про имя? - тянет бывший юстициар, явно гадающий все сильнее, что же это за старик такой, убегающий и появляющийся из ниоткуда, а теперь ещё и следящий за ним через полки книжного шкафа, словно затесавшись на него очередным фолиантом. — Значения это не имеет, юноша. Имеет лишь то, нашел ли ты? - голубоглазый затихает, совсем потеряв суть происходящего, но, все же, смутно кивает. — Нашел… Наверное. — А что же так неуверенно!? Незамечательно это! Давайте громче, юноша: “Презамечательно нашел!” — А… Презамечательно нашел!... Погодите. Презамечательно?... А… Где вы!? Стойте, мне надо кое-что спросить! - сказанные слова наталкивают на мысль, однако, прежде чем мужчина успевает спросить, библиотекарь уже вернул книги на место и исчез. Беловласый обходит шкаф, однако, того действительно след простыл, словно и не было, потому и отголоска не осталось. Длинные пальцы тянутся к вискам, массируя их, сопровождая все это вздохом, наполненным целым ворохом неопознаваемых чувств. — Презамечательно нашел? Хах… Презамечательно нашел~. - тянет вскоре маг, возвращается к книге, что, впопыхах, оставил на полу. Пальцы ловко подхватывают летопись, возвращая на законное место. Он нашел ответ на вопрос, в этом сомнений не было. Пусть и странное, случайно найденное имя, но, почему-то, отзывавшееся некой ностальгией, словно оно знакомо… Возможно даже было ближе, чем тот мог представить… Без сомнений, потрясающая библиотека. Да и, чего таить, место… Само королевство, сначала показавшее ряд острых клыков, но, ныне, постепенно обнажающее свои очарование и красоту. Солнце было ещё высоко, до заката не меньше часов шести или семи, а значит можно с головой погрузиться в изучение всего, что жило на книжных полках. Настроение становится ещё лучше, тревоги отпускают, послушно возвращаясь в тени на задворках сердца, позволяя прекрасным воспоминаниям прошлого овеять израненную душу, окунув ее в новое, дарившее знакомое тепло. Будь тут Сайка или Люсиан… Каждый из них увидел бы того пытливого мальчика, что взахлёб поглощал все подобно губке… Мужчину, в котором пытались, но не успели убить эту потрясающую черту… Или как сказал бы кое-кто иной - “Презамечательную”.

***

Небо над Лютераном постепенно окрашивается в рыжие тона, потом, подобно тому как цвета появляются на картине, к нему добавляются розовый, красный и даже лиловый, каждый из них предвещает начавшийся закат, охладевающий ветер и скорое наступление вечера. Свет бьется сквозь окна невероятной палитрой, окрашивая все в теплые тона в последний раз, прежде чем комфортный холод луны и звезд займет свое законное место в круговороте дней, служащих госпоже Времени. Беловласый маг тихо захлопывает книгу, поднимая глаза к невероятному природному явлению, разливавшимся за окном. Теперь ему точно пора идти. Эта мысль тянет отголоском нежелания, однако, ему наперебой и куда громче, говорит голос обещания и… Интриги, распоясавшийся, голодный до неизведанного от множества книг в этой библиотеке ум рвется узнать, что же ему подготовил этот загадочный человек, зовущийся королем Лютерии. И это рвение куда сильнее чем желание читать дальше. У него еще будет возможность сюда вернуться… По крайней мере голубоглазый на это надеялся… Все, что было заботливо прочитано и досконально изучено за последние несколько часов, возвращается на законные места. Библиотекаря все так же не видно, а значит придется отложить мучающий определенную часть сознания вопрос и, закинув полученную назад сумку на плечо, двинуться к выходу из замка. В коридорах тихо, с приближением времени сна все затихает, многие слуги уже отдыхают, ходят всюду лишь рыцари, изредка о чем-то перебалтывающиеся, а еще… Орел сидит на полу перед распахнутыми дверями библиотеки?... Маг осматривается вокруг на предмет хоть кого-нибудь, кто мог подсказать, что тут делает эта величественная птица, которая явно дожидалась его, что стало явно из пришедшего с беловласым оживлением. Пернатый смотрит на мужчину своими умными глазами, возможно и желая что-то сказать, если бы сия возможность ему была дана, но остается лишь чинно молчать и что-то курлыкать на своем, непонятном людям языке. Языке перьев и свободы ветров. — Я тебя помню. Его Величество сказал, что ты тоже за меня поручился. Хм, полагаю, это скорее делает из тебя его компаньона или друга, нежели питомца. - произносит бывший юстициар, присаживаясь на одно колено, чтобы быть на едином уровне с птицей. Та лишь что-то свистит, судя по тону, скорее согласие, нежели протест. — Почему ты здесь? Неужели тебя прислал Его Величество, чтобы меня встретить и сопроводить. - маг тихо усмехается от абсурдности собственного предположения, однако Силбер резко взмахивает переливающимися золотом крыльями, взмывает выше, обдавая мужчину потоком ветра, от которого он покачнулся. — Погоди… Неужели правда… А?! Стой! Погоди! - птица издает клич, устремляясь вглубь коридоров, от чего беловласому не остается ничего, кроме как броситься за ней. Компаньон короля притормаживает лишь на поворотах и пролетая под очередными арками, позволяя мужчине его немного нагнать. Бег этот, в стремительно холодеющих красках неба и угасающем свете солнца, напоминал бег героя за путеводной нитью, что, пусть и не даваясь в руки, вела его к свободе, выходу… Удивительному закату за распахнутыми дверями королевского дворца. Почему-то душа бывшего юстициара расходится в каком-то необъяснимом удовольствии, радости и тепле, напоминая то, как совсем юным ребенком, тогда еще Федерико бежал с детьми Калазара за соколами, как они помогали ему взбираться на скалы и через преграды, после продолжая погоню до самого гнезда величественной птицы, ведь, если повезет, они смогут узреть выводок юных птенцов, что, как и они, будут исследовать этот необъятный мир. Это место… Почему именно оно дарит ему все то тепло пережитого в детстве счастья?… Не, казалось бы, родная империя… А королевство, которому он чужд… И что чуждо ему…? Почему?... — Притормози! - раздается чей-то громкий голос, пропитанный мягким смехом, когда маг, не рассчитав скорости, уже готов слететь вниз по лестнице, что тянулась к дверям замка. Сильная рука хватает за плечо, дергая назад и предотвращая падение, от осознания коего сердце беловласого уже забилось в разы чаще, а кровь отлила от лица, делая его бледным. Орел мирно опускается на перила, что-то курлыча и недовольно хлопая крыльями, а бывший юстициар оборачивается, встречаясь взглядами с такими же голубыми, но безумно отличающимися глазами. Сомнений не было, это был Силлиан, правда… Одетый иначе. Куда более простая одежда и капюшон на голове, скрывающий знакомые всем светлые волосы, свойственные потомкам Лютерана. Нет… Не только это, словно и сама суть данного человека поменялась вместе с одеждой. Куда более простой, не обремененный весом короны Силлиан, словно выросший вдали от всего этого, в скрытой от чужих глаз деревне. Он напоминает немного взбалмошного и доброго мальчишку, превратившегося в с похожим характером мужчину… Не то что иная сторона личности, но словно иной человек… Вечнозимые глаза несколько раз проходятся по чужому силуэту, явно не совсем понимая суть данного маскарада, на что Лютериан смеется. — Что же, раз мы предотвратили твоей фееричный спуск по лестнице, маг, предлагаю начать нашу прогулку. - теперь в дымчато-голубых глазах окончательно селится лишь непонимание и замешательство, заставляющее бормотать. — Прогулка… Прогулка? Какая прогулка? Ваше Ве… - рот тут же перекрыт широкой ладонью, а Силлиан подносит палец к губам, призывая молчать. — Просто Силь. Будет неприятно, если мою маскировку раскусят, она и так не особо “маскировочная”. Хорошо? - беловласый кивает, а коро… Точнее обычный дворцовый слуга, конечно же… Убирает руку, улыбаясь. — Силь. - повторяет бывший юстициар вслух. — Верно, благодарю за понимание. - вовсе не Лютериан после кивает Силберу, произнося уже тише. — Спасибо, друг. Ты можешь лететь по делам. Увидимся перед сном. - орел встрепенулся, взмахивая крыльями. На последок он ловко поддевает чужой капюшон когтистыми лапами, чуть ли не скидывая его с пшеничных локонов. На что мужчина поспешно прижимает ткань пальцами, шутливо ругаясь, на что орел лишь издает довольный клич, исчезая в завесе заката, импонирующей окраске его перьев. — Раз так, можем идти! - громогласно произносит блондин, утягивая мага за собой вниз по лестнице. — Я все еще не понимаю что за прогулка, Ваше… Силь?! - тут ярко-голубоглазый останавливается и оборачивается с широкой улыбкой на лице. — Покажу тебе Лютеран, а ты решишь, чего ты хочешь. - отпустив чужой локоть, он вновь начинает идти, а дымчато-голубоглазому не остается ничего, кроме как следовать. — Чего я хочу? - бубнит он неожиданно, вскоре вызывая чужой отклик. — Конечно, пусть вчера я… Кхм… Тебя Его Величество обозначил как нового рыцаря ордена, но он дает тебе выбор. — Выбор? — Да. Выбор. - Силь останавливается вновь, поворачивается уже всем телом, по его глазам цвета неба проходит рябь, подобная лучам рассветного солнца, лицо принимает куда более серьезное выражение, а голос стихает, становясь тверже. — Хочешь ли ты этой судьбы. Если нет - мы отпустим тебя, и ты заживешь обычной, в меру спокойной жизнью… Или… — Я могу стать частью этой борьбы. — Да. Если ты хочешь и готов к этому тернистому пути. - маг ненадолго опускает глаза, утыкаясь ими в ровно уложенную плитку улицы. Его сознание полностью занимает этот единственный вопрос, цепляется за душу, сердце, побуждает множество противоречивых мыслей-голосов развязать нешуточный бой… Ветер колышет их плащи, заставляя щуриться, трясти головой, убирая с лица вьющиеся пшеничные локоны, или отдаваться стихии, что остужала тело и приводила мысли в куда более понятный строй, пусть все еще далекий от полного порядка. Ему дали… Выбор… … Ему… Тому, кто кажется забыл что это… Силлиана делает шаг навстречу, тянет подбадривающую улыбку, говоря еще тише то, что хотел, чтобы услышал лишь маг. — Ты имеешь право решать сам, и ни один из выборов не является плохим или хорошим. Ни за один мы тебя не осудим. Но мы даем его, потому что так правильно, потому что каждый хотел бы получить право выбора в подобной ситуации, потому что лишь тебе известно, чего хочешь ты. - бывший юстициар поднимает глаза на молодого короля, почему-то резко мягко улыбается, вызывая чужое удивление. … Выбор… Который решит все… … Выбор, в котором нет нужды, ведь он уже избрал желанную нить судьбы. — Арлан. — Что? — Вы спрашивали как можете ко мне обращаться. Арлан… Арлан Бенэлораж. - глаза блондина распахиваются в удивлении, но все выражение очень быстро расходится в теплой улыбке, в мягком свечении, захватившем глаза. — Могу ли я считать это за ответ? — Определенно. Но… — Ты пока не скажешь почему? - с улыбкой заканчивает голубоглазый, на что Арлан лишь глухо смеется. — Читаете мысли… Ваше Величество. - Лютериан лишь мотает головой, прикрыв глаза. — Я же попросил, Силь. Си-иль. - в тоне шутливый упрек, от которого потянуло бы улыбаться любого. — Думаю единожды ты мне это простишь, Силь. Деваться ведь некуда. — Пожалуй так и есть, Арлан. А теперь, идем, тебе еще немало предстоит увидеть.

***

Пока дни были еще теплыми, жители столицы не отказывали себе в удовольствии от вечерних прогулок. Отовсюду лились голоса, смех и песни, дети бегали под ногами взрослых, невзирая на их недовольные восклики, и жизнь кипела несмотря на поздний час. В воздухе пахло выпечкой, листвой, прохладой, горячими блюдами и, главное, яблоками. В общем, ровно так, как и должна была пахнуть Лютерийская осень. — Хм? Что это? - Силь поворачивает голову в том направлении, на которое указал Арлан. — А, это трактир “Золотой лев”, приятное место. - маг смотрит на блондина, кривя ртом. — Ты знаешь о чем я. — О чем? — Почему они выносят мебель?! - ярко-голубоглазый начинает смеется, наблюдая за абсолютном замешательством на лице бывшего юстициара. — Просто маленькая Лютерийская традиция. Раз мы потомки рыцарей и героев - у нас принято уважать чужой труд, потому, даже если в трактире и начинается драка, сначала надо вынести мебель и хрупкие предметы, чтобы ничего не сломать. - дымчато-голубоглазый проходиться пальцами сквозь короткие белые волосы, наблюдая за развернувшейся картиной. Мужчины, которых было порядка пяти, с крайней осторожностью выносили из “Золотого льва” столы и стулья, кто-то даже вытащил на улицу спящего пьяницу, осторожно уложив на диванчик и накрыв покрывалом. На одном из столов сидела девушка-бард, струнный инструмент в ее руках издавал бодрую мелодию, которая разогревала сложившуюся атмосферу, казавшуюся Арлану до жути… Странной… — Вы действительно.. Занимаетесь подобным? — Я бы сказал, что стыдно подобным не заниматься. - с улыбкой бросает Силь, подходе к играющей девушке. — Ох, у нас сегодня необычные гости? Добрый вечер. - с легким поклоном тянет пепельновласая, заметив приблизившихся мужчин. — Действительно добрый, Летиция. Не подскажите, по какому поводу в этот раз? — Ничего необычного, господин Артур и господин Жан опять поссорились на тему того, у кого охота вышла лучше. Кстати, а ваш спутник? Впервые его вижу. - блондин поворачивается к Бенэлоражу, легким жестом руки подзывая к себе. Маг сделал несколько шагов вперед, легко склоняя голову. — Арлан Бенэлораж. - девушка пожимает протянутую руку, тихо улыбаясь. — Летиция, хозяйка трактира, очень приятно. — Взаимно. - тянет бывший юстициар, прежде чем сделать шаг назад, заглядывая в открытые двери трактира, за которыми уже началась полномасштабная баталия, в которой участвовали уже не только повздорившие, но и посторонние, желающие подраться. — Что привело вас в Лютерию? Вы ведь явно не местный, судя по вашей одежде. - неожиданно спрашивает бард, откладывая инструмент в сторону. — Решил податься в рыцари Рассвета. - практически тут же отвечает бывший юстициар, ловя боковым зрением тихий кивок Силя. Верно, незачем было посторонним знать об обстоятельствах, приведших к тому, к чему оно пришло. — Это весьма благородная причина, я и не подозревала, что знание об ордене уже распространилось за пределы Лютерии. — Имя искателя идет впереди его самого, этого следовало ожидать. - усмехается блондин, складывая руки на груди, прежде чем продолжить. — М, кстати. Вы не видели Ноктис, она ушла после обеда и так и не вернулась. — Леди Ноктис…? А! Она заходила на послеполуденный холодный чай, говорила что-то о походе на почтовую станцию. Что было дальше, увы, не знаю. - ярко-голубоглазый кивает, поворачиваясь к Арлану. — Идем, посмотрим на музыкантов на площади, заодно поищем Ноктис. Хорошего вечера, Летиция. - маг кивает, прощаясь с хозяйкой трактира и следуя за своим “проводником”. — Могу я спросить зачем нам искать ее? — М? Ноктис? Я дал ей одно поручение, надо спросить выполнила ли о… — Дядя! Ловите мячик! - блондин запинается, отшатываясь в сторону с пути группы детей, что тут же его окружают, заглядывая под плащ и ему в руки. — А где мячик, дядя? - громко спрашивает мальчик лет девяти, смотря прямо на Силя. — Какой мячик? — Дядя, вы что… Глупый? - Лютериан аж закашлялся от подобного, а Арлан явно впал в подобие шока… Знали бы эти дети кто это… Хотя… Дети на то и дети, что им неведомы нормы приличия и свойственна невероятная прямолинейность. — Н-нет… — Тогда где мячик? — Извините, но я не видел ваш мячик… — Действительно глупый дядя. Вас же попросили его поймать. “Лютеран милосердный… За что мне это?” - пронеслось в голове блондина уже готового скупую мужскую слезу пустить от подобного отношения. — Кхм… А где вы в последний раз видели мячик? - вмешивается маг, подходя к детям и присаживаясь, чтобы быть с ними на одном уровне. Да, Силя определенно пора было спасать от жутких существ под названием “дети”. — Около дяди. — Тогда, может он укатился куда-нибудь? Сейчас уже достаточно темно, давайте поищем в траве. — Но ведь действительно темно, Арлан, думаешь найдем? - бубнит ярко-голубоглазый, облегченно вздыхая от того, что от него отстали. — Это ненадолго. Поэтому найдем. - дети заинтересованно следят за действиями беловласого, что подошел ближе к траве. Приятно-покалывающие, знакомые ощущения проходятся под кожей ладоней, когда пальцы грациозными движениями вычерчивают в воздухе вспыхивающий магический круг, иной от того, что они рисуют обычно. Дети замирают с широко открытыми ртами и даже Силь распахивает глаза, наблюдая за чужими действиями. Магический круг словно впитывается в тело мага, раскрывается медленно расцветающими узорами на земле, под ногами детей и мужчин. Молодые озорники припадают к земле, трогая чудаковатые линии, расходясь в громком смехе, однако, тут же разбегаются, когда из нее, подобно росткам, поднимаются магические сферы, похожие на фонарики, медленно плывущие к темному небосводу, к матерям-звездам. Это было подобно чуду, которое не только привлекло остальных присутствующих на площади, но и заворожило все возраста без исключений. Для жителей Лютерии, не искушенных зрелищами магии, это станет теплым воспоминанием, что будет жить в сердце и греть его еще долго. — Думаю теперь достаточно светло, чтобы поискать мячик, правда? - маг широко и тепло улыбается детям, те смотрят на него горящими глазами, после чего со смехом разбегаются искать мяч в траве. На мужское плечо ложиться чужая ладонь. — Удивительное ремесло всё-таки. Теперь у меня еще меньше причин не брать тебя в орден. - тянет Силлиан с улыбкой, касаясь пальцами одного из фонариков. — Да, из всего вороха заклинаний, это остаётся лучшим… Всегда… - перед глазами цвета зимы вновь мелькают события прошлого… Кажется, тогда была зима…

***

Прибившись к стволу дерева, маленький Федерико ощущал как текущие слезы опадают на сжимающие рот ладони, от чего раздраженная кожа вспыхивала острой болью соли, льющейся на раны. Пальцы сильнее стискивают нос и губы, стараясь не давать и малейшему звуку всхлипа вырваться наружу. Одежда была насквозь мокрой от снега, на котором мальчик сидел, а от потоков холодного ветра слабое тело беспрестанно дрожало. “Злоба… Боль… Х-холодно…” “Почему… Они так меня ненавидят…?” “Неужели из-за того… Что я - иной…?” “Что я отлича…” — "Rufeon de compassion, mon garçon!" - ребенок поднимает замыленные слезами глаза, видя, как к нему спешит кто-то. [Руфеон милосердный, мальчик мой!] Адреналин смешанный со страхом бьёт в голову, отчего Федерико тут же отнимает запястья от лица, упираясь ими в землю. Снег обжигает раны холодом, но юный жрец стискивает зубы, толкается, стараясь встать, чтобы удрать. Мужчина все же оказывается быстрее, хватает ребенка за ногу, подтягивая к себе несмотря на рьяное сопротивление. — "Погоди же ты! Я хочу помочь тебе!" - но Федерико словно не слышит, он бессильно царапает ногтями землю, невзирая на всю ту боль, что ощущает. Несмотря на холод и усталость, он был готов рвать все зубами и когтями… Все… Лишь бы больше не чувствовать то, что он недавно пережил… Стоило оказаться на чужих коленях, мальчик изловчается, вонзает ряд зубов в протянувшиеся к нему пальцы. Жмуриться, грызя плоть, ожидая, когда его с силой швырнут в сторону или ударят. Снова будет больно… Но так его отпустят… Однако удара не следует, другая пятерня осторожно проходится по холодному лицу мальчика, стирая слезы. Вечнозимые глаза медленно открываются, фокусируются, на силуэте мужчины. Его карие глаза сияют болью, снежинки путаются в волосах цвета древесной коры. Он словно чуть не плачет… “Почему…” “Я же такое ничтожество…” “Все так говорят…” — "Мальчик мой… Посмотри на меня… Скажи где болит… - голос взрослого дрожит, буквально сквозит печалью." Его пальцы вновь нежно гладят холодную кожу ребенка, стараясь вернуть ей хоть каплю тепла. Чужие слезы словно впитываются, опадая на нее… Зубы разжимаются, отпускают руку из капкана под действием чего-то… Чего-то отличающегося от обычного обращения других к нему… “Тепло…” — "Прости меня… Прости…" “За что ты извиняешься…?” “Кто ты…?” “Почему ты… Добр ко мне…?” “Это же добро… Правда?...” — "Я подарю тебе звезды… Тепло… Что угодно… Только, пожалуйста, держись… Mon garçon…" - лечащее заклинание проходится по истерзанным учительской линейкой запястьям… Овевает ослабленное тело… Пока к небу тихо вздымаются магические фонарики…

***

— Что-то вспомнил? - Арлан невольно вздрагивает, возвращаясь в реальность. Выдержав паузу он лишь тихо кивает. — Да, прошу прощения. Я что-то пропустил? — А, нет. Разве что ты тут кое-кому нужен. - маг переводит взгляд следом за взглядом блондина, натыкаясь на девочку лет 12. Она, переминаясь с ноги на ногу, явно хотела что-то спросить. — Что такое, юная леди? - с улыбкой спрашивает маг, присаживаясь на землю. — А!... Н-ну… Эти фонарики… Их можно… Потрогать? Я… Хочу отнести один папе! - беловласый осторожно берет руки девочки в свои, после чего ловит ими один из фонариков. — Не можно, а нужно. Конечно, отнеси его папе, он будет гореть еще некоторое время. - ребенок засиял после этих слов. Впопыхах она чуть не забыла поблагодарить доброго мага и попрощаться, после чего, громко и заливисто хихикая, скрылась за поворотом дороги, ведущей к замку. — Ты чего? - бубнит Арлан, замечая тихий смех Силя. — М? Ничего, не обращай внимания. Вон, кажется мальчишки нашли мяч, идём. - переведя тему, ярко-голубоглазый подходит к маленьким шкодникам, столпившихся у дерева. — Нашли мяч? - услышав вопрос от мужчин, тот из детей, что ранее обзывался, возводит палец кверху. Игрушка наглухо застряла среди ветвей и листвы. — Кажется пора вспоминать мне, как лазать по деревьям. - Силь явно воодушевляется, подходя к древесному великану и деловито закидывая руку на одну из ветвей, пока ноги уперлись в ствол. — Ты уверен, что это хорошая идея? — Не переживай! Я профи! У меня стаж лазанья по деревьям больше десяти лет! - мужчина без труда подтягивается, осторожно забираясь выше. — Это не особо обнадеживает, если честно… - бубнит маг, потирая пальцами виски. Скрип ветвей кажется только сильнее подтверждал сказанное. — Еще немного и… - в этот момент по площади расходится звук стука каблуков, который не спутать ни с чем. Лицо Силя тут же теряет весь свой энтузиазм, кажется ему прекрасно известно, что будет дальше… Звучит еще несколько звонких стуков, прежде чем, подобно юркой тени, ассасин скользит между сбившимся в толпу, совершает единичный толчок, хватаясь за ветку, после чего без труда подтягивается на нее. Яркие кровавые-алые глаза с тихой усмешкой глядят на блондина, что кривит губами. — И вот надо было тебе пускать орлу под хвост мои старания? - бубнит ярко-голубый, поднимая голову на Ноктис. — Извини-извини, но у нас воровство яблок поручают самым прытким~. — Да как ты!? Это же я тебя научил! Прояви хоть каплю уважения к старшему!... Ноктис!? - дэрон злорадно смеётся, полностью игнорируя восклицания друга. Она лезет выше, без особых усилий доставая мяч, после чего ловко и грациозно, подобно кошке, спрыгивает на землю. Дети тут же окружают рыцаря Рассвета, смотрят на нее круглыми глазами, наверное даже более округлыми, чем смотрели на заклинание фонариков, что уже начало рассеиваться. — Прошу, юные рыцари и леди, ваш мяч. - беловласая отдает ребятам игрушку и те принимают ее подобно дару свыше. — С-спасибо… Г-госпожа Ноктис… — Ну-ну, можно просто Ноктис~. Не забудьте и ему сказать спасибо, Силь ведь почти достал… - в этот момент ветка жалобно поет свой реквием… — Лютеранова борода и милость предков! - … и блондин с размаху падает на землю под аккомпанемент собственных болевых восклицаний. Повисла тишина, пока каждый думал о том, что только что произошло. Дети лишь шмыгали носами, Сумеречный рассвет была в подобии замешательства, а Арлан устало потёр виски, так и знав, что этим все закончится. И все же, даже не смотря на подобное падение, молодой король кажется чувствовал себя очень даже хорошо, настолько, что спокойно откинул обломок ветки на траву, оставаясь и дальше лежать. Первой гладь молчания разорвала дэрон, подошедшая к лучшему другу. — Что, господин яблочный вор, мастерство подкачало? Уже готова представить что будет, когда я расскажу это Ядвиге. - Силлиан тут же подскакивает с невероятно кислым выражением на лице. Абсолютно не замечая, что капюшон, худо бедно, но прятавший его истинную личину от других, слетел, выставляя на показ растрепанные пшеничные локоны. — Я тебе клянусь, душа ты неприкаянна…! - но ему наперебой звучит другой голос, более громкий и серьезный. — Ваше величество. - тираду прерывает Арлан, привлекающий внимание обоих. Палец мага указал на собственный капюшон, вынуждая молодого короля сделать тоже. Лицо Лютериана бледнеет, когда он замечает отсутствие ткани на голове и то, с какими взглядами на него смотрели люди на площади, какой шепот разошелся вокруг. Нет. Ему надо уносить ноги, пока они не сложили дважды два и все не осознали, иначе уйти отсюда будет суждено лишь к поздней ночи. — Ноктис, займись Арланом! Продолжим нашу тираду позже! - потомок Лютерана подрывается с места, делая ноги в сторону замка, стараясь не попасться на пути тех, кто хотел бы отнять у короля приличное количество его времени. — Принято, Ваше Величество, хах. - кричит ассасин вслед, поворачиваясь потом на мага, на чьем лице появилось кислое выражение. — Вот тебе и прогулялись… — Да уж. А теперь, идем. Покажу тебе то, что не успел Силлиан. - тянет ассасин.

***

Прогулка в компании Ноктис была… Иной. Но отнюдь не в плохом смысле, скорее просто было по-своему неловко, после той динамики взаимоотношений, через которую они прошли. От тех, кто был готов обагрить свои руки кровью другого, до тех, кто в полной мере сотрудничали при битве за Фейтон, и в итоге - будущий член того же ордена, что и она, за которого дэрон к тому же вступилась. Все те вопросы, что казались забытыми после отплытия искателя и его напарницы, вновь расползаются по сознанию лианами, более того, каждая лоза словно получила свое продолжение, ведущее в еще большие недры, погружая все глубже в пучину незнания… И невозможности спросить. Будто ком поселившийся в глотке, вынуждавший лишь тянуть израненные пальцы в сторону ответа, не имея возможности ни подойти, ни дотянуться. В этой тишине царило многое со стороны каждого, и оба, в подобии меланхоличной осенней процессии, продолжали свой путь, позволяя чужим смехам и голосам поглощать их, захватывать иной раз внимание… Пока все не заглушается величественной арией водопадов. Арлан кажется и не заметил эту невообразимость, когда стража силком тащила его через мост, по обе стороны которых чинно возвышались статуи королей прошлого. Провожая и встречая своими столь разными по настроению, но одинаково справедливыми взглядами всех гостей и жителей, они видели многовековую историю этой столицы… От основания этой земли Лютераном до штурма, в день которого Силлиан доказал, что считавшиеся неприступными стены могут быть сломлены, если от того зависит спасение родной земли. Ассасин опирается на каменное заграждение, складывая руки воедино, ее кроваво-алый взгляд скользит от неба, где все сильнее разгорались звезды, к воде, в чьем бурном потоке невозможно отследить ни единого отражения. Маг же встает в нескольких шагах от нее, складывая руки на груди и вглядываясь вечнозимыми глазами в лица скульптур, почему-то в этих лицах и выражениях он видел безграничное понимание и ободрение, без единой тени упрека к его естеству. Без того, к чему так привык за многие годы раннего детства и течения последних нескольких лет практического одиночества… Случившегося по собственной же вине. — Силлиан ведь не довел тебя сюда? - голос дэрона тихий, словно немного хрипящий от тиши или сквозящих воспоминаниями эмоций. Ветер подхватывает пряди морозных волос, скрывая от голубоглазого его лицо, когда взгляд невольно скользит в поиске алых зеркал души. — Нет… Еще нет… - обе пары глаз припадают к потокам воды, мир вокруг окончательно затихает, словно оставляя их одних, позволяя спросить все то, что было на уме. — Тогда я угадала с местом. — Не могу не согласиться. Тут… — Спокойно. — До странного. - вновь повисает тишина, потоки меняют свое направление, отбрасывая длинные локоны в иную сторону. Как тогда, в тот момент на поле боя, они вновь перед его глазами, заслоняя все вокруг… Ноктис вздыхает, проводит пальцами сквозь свою пышную гриву, в чертах лица отражается явное беспокойство. Ее глаза скользят, пока не находят силуэт чужих запястий, скрытых за все теми же перчатками, что и тогда. Явно дорогая душе вещь, навсегда сохранившая след его неправоты и ее поспешности… Их обоюдной боли, скрытой за оковами не позволяющего происходящего. Холодные пальцы скользят по каменному поручню, но, в последний момент, за мгновение до касания, ускользают обратно в тени. Где-то внутри нарастает странный ворох… Темный… Всепоглощающий… … Пугающий… — Кхм, Я… Фух, тяжко однако… - бубнит дэрон, привлекая внимание мужчины, что тут же поворачивает к ней голову, наблюдая как та бессильно стучит головой о каменный борт, прежде чем, с последним вдохом, поднять лицо навстречу чужому. — Я должна принести свои изви… — Не должна. - глаза Ноктис распахиваются, когда Арлан обрывает ее за полслова до конца. Оба, невольно, на каком-то порыве атмосферы, выпрямляются, поворачиваются всем телом друг к другу. Вечнозимый взгляд полон непоколебимого спокойствия и серьезности, но и кроваво-алый, пусть и блестит непониманием, выдает неготовность хозяйки отступать… Хотя сейчас… Видя эти отражения чужой души в свете горящих звезд и еще тусклой луны… Это вовсе не та жидкость с привкусом металла… Это что-то… Иное… Пока не поддающееся его сознанию для описания… Такого, что подходило бы так, как Шай Солар подходит рукам истинного короля… — Тебе не за что извиняться... - слова обрываются, пока взгляд скользит к небу и обратно, отражая то, как разум ищет подходящие слова, а она не торопит. Смиренно ждет, пока он закончит. — Если бы в тот день не ворвалась бы в монастырь Сиена, я бы никогда не встал на тропу осознания своих ошибок, не измотай ты меня в тот день до того состояния, Сайка бы был в крепости Черного дождя, не сказав мне то, что я должен был услышать. А эти шрамы… - почему-то губы мага трогает мягкая улыбка, пальцы стягивают с ладоней перчатки, обнажая заживающие шрамы, покрывшие кожу вечным знаком… — Раскаяние и осознание… Они останутся мне напоминанием того, что тот, кто готов отдать свободу во имя безопасности, не получит ни свободы, ни безопасности, в конце концов потеряв себя. Что почти случилось со мной… Если бы не ты… Искатель, Сайка и все… Все остальные. Потому если кто и должен извиняться - так это я. - алые глаза проходятся по чужим шрамам, оставленным ему ее же клинком. Почему-то что-то странное просияло в глазах дэрона, а к горлу подступил комок. Можно ли было когда-нибудь поверить в то, что жертва будет стоять перед своей практической безжалостной убийцей, прося не извиняться, будучи готовой извиниться самой? Нет… Если бы это сейчас не происходило в реальности, не в помутненном сне или алкогольных оковах, но при здравом уме и доброй памяти, Ноктис бы никогда не поверила в даже теоретическую возможность подобного. В голове проходится недавняя фраза Силианна… “ТЫ - не кровожадное чудовище”... Хах… К чему бы это…? — Нет. Раз так, то и тебе негоже извиняться. Вместо этого… Предлагаю начать сначала. - дэрон тут же протягивает руку мужчине, тот, без задней мысли, тут же ее пожимает. Его изнуренные пальцы сжимают чужие ладони чуть сильнее, чем следовало бы, но почти тут же одергиваются от этого осознания. — Арлан Бенэлораж. — Хах, значит ты не врал о своей безымянности. Что ж, весьма интересно, Арлан. Я - Ноктис Дэммерун. - произносит она с улыбкой. То как звучит его имя от нее, словно вызывает некий отклик… Желание слушать… И… Кажется… Это первый раз, когда она улыбается при нем… Улыбается ему… Тому кого пыталась… Нет… Своему будущему напарнику. — Очень приятно… Ноктис. - ее имя наконец-то скользит на кончике языка беловласого… Оно словно смакуется, тянется… Осознается и закрепляется в памяти как то, что было ее по праву рождения. Как то, что отпечатается в его памяти ее силуэтом. Груз прошлого словно спадает с плеч, позволяя вздохнуть спокойно и очистить мысли, захваченные виной и долею страха, принося им на смену приятную обстановку дружественного ордена и его членов. Окончательно поселяя в его сердце нечто иное… Пока неизведанное… То, что в будущем станет подобно краеугольному камню… — Да, так определенно лучше. - тянет ассасин, возлагая руки обратно на каменное заграждение моста, в этот раз маг вторит ее движениям, устремляя взгляд вдаль и подставляя кожу под прохладный, но нежный ветер Лютерийской осени. — Вернее и не скажешь… Друг мой. - звук воды вновь захватывает обоих, оставшихся совсем одними в этой около ночной, отрезвляющей прохладе. — Ам… Арлан? - все же раздается после долгой завесы со стороны ассасина, заставляя мага открыть прикрытые глаза. — Да? — То заклинание… Фонарики. — Хочешь, чтобы я повторил? - ассасин запинается, о чем-то думает, прежде чем заговорить вновь. — Просто Ама… Знаешь, да, давай. Мне показалось это чем-то интересным. - изначальная мысль не ускользает от чужого слуха, однако, потеряв свой смысл в той паузе, остается песчинкой в море. Песчинкой, не имеющей значимости... Пока что. Грациозные пальцы тянутся к чужим, призывая вложить ладонь в его. Дэрон медлит, делая все выверено, осторожно, и в этот раз не торопит уже он. Когда же все готово, девушка возводит глаза к сосредоточенному лицу, от него спускается к руке, что ловкими движениями вырисовывает нужный магический круг, тут же затерявшийся за силуэтом второй ладони, легшей поверх ее. По пальцам расходится тепло, а когда руки отнимаются, магический фонарик мирно лежит на бледной, практически фарфоровой коже дэрона, вызывая блеск в глазах. Отклик в душе, что ему не прочесть, но… Возможно в тот зимний день его глаза засияли так же, при виде этого, казалось бы, маленького, но куда более ценного, чем любое иное волшебство, чуда. В глубине души что-то тянет. Пальцы совсем не хочется убирать… Да, кожа дэронов холодная, но, даже в ней маг был готов попытаться урвать частицу утоляющего жар тепла… Взаимодействия, которого лишился годы назад. — Спасибо… - маг лишь тихо трясет головой на чужую благодарность, вырываем из круга размышлений. Все же у всех них куда больше общего, чем можно представить. Ведь все вопросы и ответы кроются в травмированном прошлом - ключе к цветному будущему. — Думаю, нам пора бы возвращаться в замок. Поздно. - Арлан лишь молча кивает, следуя за ассасином. Да, может быть сегодня никто из них не смог задать те вопросы, что терзали мысли, но это не было чем-то плохим. Сегодня эти двое начали сначала, заложили основу для того, чтобы в один прекрасный день, наконец-то узнать все, без утайки другого. То была словно плывущая по опустевшим улицам, все сильнее погружавшихся во власть сна, процессия. И она запомнится тем, кто поймает ее силуэт, пока в руках дэрона будет медленно таять магический фонарик…

***

— Ноктис, спасай! - стоит магу и ассасину добраться до замка, как молодой король тут же хватает девушку за плечи, весьма комичным образом прячась за ней. Беловласый дуэт растерянно смотрит на Лютериана, однако, при виде грозно выглядящего Гедрюса, идущего в их сторону, становится понятно, что молодняк сейчас будут отчитывать. Лучшие друзья переглядываются, читая мысли друг друга. Как пошло ещё с Озёрной деревни: если вас собираются отчитывать - ссорьтесь между собой быстрее, тогда взрослые будут больше заняты разнимкой, чем нравоучениями. Что вообще может пойти не так в отрабатывавшейся ими в течение нескольких месяцев схемы? — Ваше Величество, вам не стыдно прятаться за спиной слабой дамы? - шипит Ноктис, слегка поворачивая голову в сторону пригнувшегося Силлиана. — Мне было бы искренне совестно, однако дама в данном вопросе - ты. Напомню, что ты физически сильнее нас всех вместе взятых. - бубнит блондин, с опаской выглядывая и тут же прячась при виде грозного лица десницы. — Да как ты!? - шипит дэрон, сдерживая усмешку. — Да как я? Вот так я! - шипит ей в ответ голубоглазый. — Да ты ведь капуша, каких свет не видывал! — Прошу прощения!? - король поправляет слегка съехавшую корону и выпрямляется, кладя руки на бедра. Ярко-голубые глаза прошлись по силуэту рыцаря сверху вниз. — О~, конечно. Конечно, я вас прощаю, благородный муж! Надеюсь ваша совесть теперь чиста!? — Ну все, вот это уже чистой воды наглость! - чуть ли не смеётся король. Рыцари, стоявшие у стен и дворцовых дверей, с интересом заглядывали внутрь и находили взглядами силуэты короля и ассасина, вступивших в весьма комичную перепалку. Такую, что Гедрюс, наконец достигнувший тех, кого должен был отчитывать, и слова вставить не мог. Арлан все это время стоял поодаль, явно не имея возможности осознать и принять то, с какой скоростью развивались события. Выросший там, где споры велись часами и крайне размеренно, беловласый словно не мог уследить за подобием галопа, творящегося здесь и сейчас. — Да замолчите же вы оба! Лютеранова борода! - наконец-то встревает десница, руками расталкивая Дэммерун и Лютериана друг от друга. — Один лучше другой! По деревьям он лазает! Заняться тебе больше нечем, Силлиан!? - и тут до обоих начало доходить, что кое-что могло пойти не так… Бельбрин. Известный крайней остротой своего языка и вспыльчивостью… — Это была всего лишь помощь детям! - отзывается голубоглазый на чужой упрек, кидая на ассасина взгляд, в полной мере передающий сия неприятное осознание. — А ты-то как к этому приплелся, Вейлорова ты беда!? И ты… - тянет десница, переводя исчерпывающе недовольный взгляд на Дэммерун, такой, что, кажется, был оскорбительнее любых слов. — Прошу прощения!? - шипит дэрон, щурясь — После произошедшего должна пахать как не в себя, чтобы вину загладить! Свалилась беда проклято-кровная на нашу голову! - бывший юстициар дергается, однако Лютериан действует быстрее и жестче, понимая, что все выходит из под контроля. — Гедрюс, мы это обсуждали! - в алых глазах Ноктис что-то вспыхивает, пока она слегка отшатывается. Силлиан тут же с грозным видом обходит десницу, вставая перед ассасином, заслоняя ее собой и скрещивая руки на груди. — Ссора-ссорами, но мы НЕ переходим черту! Лорд Бельбрин! — Особенно когда это была не ссора, а дружеская перепалка… - бубнит дэрон практически еле слышно. — А ты предлагаешь мне просто закрыть глаза на то, что стало с ее… - Лютериан делает шаг вперед, вплотную к деснице, в голосе появляется куда больше жёсткости, а в ярко-голубых глазах проходится рябь рассветных лучей. — Гедрюс!... — Au nom du ciel… Ça suffit! - звучит раскат грома. Все три пары глаз моментально мечутся в сторону бывшего юстициара. [Во имя всего святого… Довольно!] — Je vous demanderais de ne pas faire une telle performance devant les chevaliers. Cela va nuire à votre réputation… De plus, ces déclarations sont inappropriées par rapport à une autre personne, c'est le summum de l'ignorance, La Main. - продолжает маг в уже куда более спокойном тоне, тихо выдыхая. [Я бы попросил вас не устраивать подобного спектакля перед рыцарями. Это плохо скажется на вашей репутации. Более того, подобные высказывания неуместны по отношению к другой личности, это верх невежества, десница.] Зал расходится в гулкой тишине, в процессе которой до Арлана наконец-то доходит, что, незаметно для себя, он перешёл на изъяснение на ином языке, что и ввело присутствующих в подобный ступор… Что же, по крайней мере все закончилось. Все присутствующие явно были в слишком сильном шоке, чтобы продолжать, хотя, нет, чтобы вообще помнить о том, о чем шла речь. — Кхм. Прошу прощения. В моменты сильного эмоционального всплеска я… Кхм… Да… - беловласого накрывает неловкость, однако, молодой король, почему-то, улыбается, подходит ближе, кладя руку на чужое плечо. — Спасибо. Пусть и не знакомо мне… Нам, значение этих слов, тебе удалось вовремя все остановить. - Силлиан оглядывается на Гедрюса. Десница проходится рукой по темным волосам с тяжелым вздохом. Кажется осознание прошибло не только Бенэлоража. — Извини, теню́шка… Забылся старый дурак… Ты ведь не твой брат… Тебя необязательно идти по его пути, не говоря о том, как мои слова могли тебя задеть. - Ноктис искоса смотрит на лорда, в ее глазах ворох эмоций, что невозможно прочесть, но потемневшие зрачки говорят о том, что удар был действительно больным. Молодой король подходит ближе, осторожно треплет макушку дэрона, побуждая ее на молчаливый с ним диалог. Их глаза пересекаются, Силлиан говорит что-то одними губами, после чего дэрон бросает взгляд на десницу, долго думает, но потом… Сдается, смягчается. — Я подумаю лорд Бельбрин, однако, получить послеполуденный холодный чай и тарелку десерта в “Золотом льве” было бы… приятно. - брюнет глухо смеется, потирая шею, кажется у него от души отлегло. — Конечно, тенюшка, конечно. - дэрон усмехается, после чего откланяется, сославшись на желание лечь спать раньше. Молодой король провожает рыцаря глазами, после чего, вновь скрещивая руки на груди, подходя к своей правой руке. Черты лица грубеют, а в глазах мелькает тень. Голос тихий, грозный, слышный лишь для них троих. Да, Силлиан побудил Ноктис пойти навстречу прощению, однако, это не значило, что он просто так отпустит ситуацию, особенно, раз дело казалось его приближенного. — Лорд Бельбрин, сия поведение я считаю недопустимым. - остроязычный лучник сглатывает, склоняя голову. — Мы поговорим на эту тему, ещё раз, я также затрону ситуацию, случившуюся утром. Понимаю, рыцарям старой закалки сложно принять тех кто отличается… — Нет, Ваше Величество, я… — Я. Не. Закончил. - голубые глаза вспыхивают, и даже Арлан ежится от ощутимой силы. А ведь отчитывали даже не его. — … Прошу прощения… — Кхм… И пусть я это понимаю, но, пока Я - король, никто не посмеет подобным образом относиться к отличным от нас. Рога, хвост, уши, меня это не заботит, мы все, в первую очередь - личности. И лишь по ним мы будем судить. — Да… Ваше Величество. - Силлиан выдерживает паузу, взглядом внимательно скользит по лицу провинившегося. И лишь когда его удовлетворяет чужое раскаяние, говорит мягче, постепенно расслабляясь. — Хорошо. Тогда вы оба можете быть свободны. Думаю, вы знаете, что надо сделать, лорд Бельбрин. - тянет король, кивая головой в сторону мага. Получив утвердительный кивок, Лютериан уже готов уйти, однако, на мгновение задерживается. — Арлан? - тишина. — Арлан~? - тут беловласый, резко трясет головой, поворачивается к потомку Эсдо. — А… А, да! Кхм, забыл… - поняв, что бывший юстициар просто напросто ещё не привык к новому обращению, блондин слегка смеется, прежде чем наконец-то спросить. — Ничего, ты привыкнешь. Так, кхм, какую магию ты используешь чаще всего? — А? Ну, молний. — Спасибо. - Силлиан в последний раз обводит мужчин своими яркими голубыми глазами, после чего удаляется, оставляя Арлана гадать, к чему же мог быть этот вопрос. Повисает тишина. Если честно, Бенэлораж предпочел бы уйти, но, ему даже отчасти хочется пойти навстречу лорду, что подбирал слова. Кому как ни ему знать цену искуплению, тяжести, что несёт в себе готовность принести извинения. — Ма… Кхм, Арлан. Я, фух, должен извиниться. Силлиан прав, с моей стороны это было неправильно. — Я… Понимаю, лорд Бельбрин. В этом нет вашей вины, раны от событий утеса еще свежие, но, я благодарен, за ваши изменения. Я готов принять их, и начать путь к нашему сотрудничеству. - дымчато-голубые глаза сияют искренностью, что даже немного вводит в ступор десницу, однако, мгновения спустя, заставляет тихо усмехнуться. — Ты… Действительно благоразумный парень. - на лице бывшего юстициара тут же скользит тихая улыбка, а тон стихает и теплеет. — Благодарю, лорд. — Да, ладно уж… Кхм! В отместку мне, можешь попросить о чем-нибудь. Так будет честно. - беловласый распахивает глаза, однако, практически сразу находит то, что сейчас, как ему казалось, нужно больше всего. — Где в Лютеране церковь? Покажете?

***

Пересекая двери пристанища божьего, Арлана невольно трясет. Имеет ли он право заходить в это место после того, что сказал тогда, в Леонхольде? Не снизойдет ли на него сейчас кара небесная, обвиняя богохульником? Нет… Даже если и снизойдет, он чувствовал, что был обязан принести глубочайшие извинения свои, прежде чем на некоторое время покинет сень Руфеона, в поисках ответов и искупления, которых пока не заслужил. В конце концов, то был творец его, спасение его… Тот, кому он служил, и был готов служить с новой силой, найдя прощение прошлым грехам. — Спасибо, лорд Бельбрин, вы можете идти. Я сам смогу вернуться. - бормочет маг, не оборачиваясь к мужчине, делая первый шаг вглубь. — Погодь! - походка останавливается, зависает над землей, давая понять, что беловласый внимает чужому зову. — Спасибо. - тут голубоглазый наконец-то оборачивается, с явным удивлением в вечнозимых глазах. — За что?... — Дочка моя, прелесть моя… Фонарик принесла. Это ведь ты был?... Да конечно ты, белобрысых у нас в Лютеране по пальцам одной руки пересчитать… Вообщем, с такой радостью прибежала ко мне, чудо это показать… Спасибо… Надеюсь, ты еще немало чудес нам подаришь… Рыцарь рассвета. - сердце Федерико… Сердце Арлана… Пропускает удар… Ком, что все это время готов был в любой момент перекрыть дыхание… Наконец-то исчез… Ночной ветер треплет белые волосы, подхватывает каштановые локоны уходящего лорда… А его душа все никак не может успокоиться. Здесь. Абсолютно один в этой церкви. В этот поздний час. Тревоги прошлого наконец-то потеряли контроль над его бренным телом… — Rufeon de compassion… [Руфеон милосердный…] — Laisse-moi quitter ton service… Pendant que je me cherche... Je rachète mes péchés… [Позволь мне покинуть услужение твое… Пока я ищу себя… Искупаю грехи свои…] — Laisse-moi être le soutien de ces hommes sur leur chemin, lourds et justes… [Позволь мне быть опорой этим людям, на пути их тяжелом и праведном…] — Laisse-moi être leur justice et leur défense… [Позволь мне стать их правосудием и защитой…] — Et que leurs péchés soient rachetés par ma foi, par ma dévotion envers toi... O Créateur… [И да будут искуплены грехи их верой моей, преданностью моей к тебе... О Создатель…] — Amen… [Аминь…] Теплые слезы стекают по светлой коже, затуманивая дымчато-голубые глаза, сияющие рябью рассветного солнца… … Он снова бежит… … Сам того не замечая… … Пускается прочь от душивших всю жизнь теней…. … Снова показывает спину… А. Не. Лицо.

***

— Куда? - маг поднимает голову на копошащегося рядом палладина, сам при этом размеренно читая очередную книгу. — Говорю. Пошли на торговую площадь! Нам к кузнецу! Куз-не-цу! Ей богу, сегодня церемония посвящения, а ты спокойный как удав! ТАЩИ СВОЮ ЖОПУ ИЗ БИБЛИОТЕКИ, ЛЕНИВЕЦ ТРЕКЛЯТЫЙ. - Арлан с тяжелым вздохом закрывает книгу, убирая ее на полку. — Я не ленивец, просто зачем так переживать. Все почти готово, а у тебя словно… Ладно, идём. - за прошедшую неделю, в которую все с головой ушли в подготовку предстоящей церемонии посвящения, Бенэлораж понял, что спорить с Роландом противопоказано. — Идём! Откладывай свои книжки и в путь! — … Так я уже… - только и успевает тихо пробубнить будущий рыцарь, пока паладин уже схватил его за руку, чуть ли не силком таща по коридорам замка. Нет, силища у него точно не от мира сего… В столице было невероятное оживление, гости со всех частей королевства прибывали в Лютеран, чтобы посмотреть на церемонию посвящения нового члена ордена Рассвета. С последнего прошло почти полгода, да и редко можно было увидеть всех членов отряда вместе, как из-за большой занятости молодого короля, так и из-за постоянного отсутствия в Лютерии искателя и его напарницы. Это в прямом смысле был настоящий праздник. Повсюду слышались оживленные голоса, песни, смех и восклицания продавцов, подзывавших посмотреть, что у них есть. — Роланд, нам бы плащи. Люди же узнают. - тараторит маг, еле поспевая за полу умаром, что без всяких сомнений затаскивает его прямо в толпу. Люди с ойками расступаются с пути грузного паладина, что был еще больше благодаря доспехам. К счастью беловласого, Шталдрахэ несся с прыткостью мыши, словно был настолько воодушевлен, что забыл о весе своего стального защитного капкана. Оно и хорошо… Не хватало тратить кучу времени на собственное спасение, если их окружат люди. — Ханара! - орет брюнет, стоит им достичь торговой площади, так что кузнец невольно вздрагивает, заслышав знакомый голос, часто приносивший ей проблемы, с другого конца данной области. — Да. Роланд?... - тянет рыжая, стоит мужчинам достичь ее рабочего пространства. Кислый взгляд скользит по силуэту паладина, однако, завидев рядом с ним Арлана, женщина тут же проясняется в выражении. — Ах, тебя я знаю. Раз этот оболтус не один, вы за заказом Его Величества? — Эй! Я не оболтус! — А кто все никак не вернет мне долг за заказ!? - умар грозно бьёт молотом по наковальни, так что Роланд тут же замолкает, отводя зелёные глаза в сторону. — Ну верну я… Как жалованье получу… — Ты мне это третий месяц говоришь! — Да верну я! - Арлан тяжело вздыхает, потирая виски пальцами и про себя молясь, чтобы это было ненадолго. — А ты чего!? Я не оболтус, просто немного задолжал! - обращается паладин уже к магу, заметив реакцию того. Бенэлоражу показалось, что Шталдрахэ в этом состоянии похож на злобного волосатого колобка. Орущего и пьющего пиво. — Я ничего не думаю, просто делаю выводы. И вообще, мы за делом пришли. Леди Ханара, пожалуйста, Его Величество наверняка ждёт. - умар немного теряется, но тут же успокаивается от непривычного обращения, кладя увесистый молот на место. — Конечно-конечно, не имею права вас более задерживать. - после чего поворачивается к Роланду и шипит. — Вот так надо себя вести, подпивас треклятый. - паладин с кислым лицом смотрит на голубоглазого, что лишь разводит руки в стороны, мол “Воспитание”. — Вооот! Держите. - на столе оказываются четыре достаточно увесистый коробки с неизвестным содержимым, которым кузнец явно гордиться. — Только пока не открывайте~, Его Величество просил сохранить все в секрете. - двое переглядываются и, без лишних слов, Роланд берет себе три коробки, а Арлан последнюю. — Спасибо, леди Ханара. — Да не за что, милок, увидимся на… А ну стой! - беловласый останавливается, наблюдая за тем, как Умар бодро обходит стол, заостряя внимание на его запястьях. — Давай перчатки. — А? — Давай перчатки, говорю, залатаю. Небезопасно так их носить! - маг явно колеблется, но женщина осторожно хватает его за руку, продолжая. — Не переживай, красавец, вижу, вещь дорогая твоему сердцу. К церемонии все будет готово. Принесу. Благодарность тебе будет. — За что…? - на что умарка лишь тихо усмехается. — Воспитанный ты, приятно сделал старой деве. - маг непонимающе склоняет голову, но, спустя несколько минут терзаний, всё-таки отдает перчатки. Подхватывает ящик и идёт за искателем, надеясь, что мастер ему не соврала… Слишком много значила эта, с первого взгляда простая, вещь… — Тск, ну ты даешь, белобрысый. - гогочет паладин, когда они с будущим напарником равняются. — О чем ты? - тянет Арлан, не отнимая дымчато-голубых глаз от дороги. — Я про Ханару. Пара слов, а она уже рассыпается в таких услугах. Да ты тот еще хомутатель. - тут Бенэлораж тормозит, пока по его лицу пробегает стяжка недовольства и некого изумления. — И что -это- должно означать? - бубнит он, наблюдая за тем, как Роланд теряется от смены тона. Однако, толком так и не успевает сообразить с ответом. — Если ты думаешь, что мне льстит подобное внимание - ошибаешься. Оно мне, как тому, кто посвятил свою жизнь Руфеону, в тягость. - Арлан отводит глаза, фыркая, после чего продолжает идти дальше. Шталдрахэ же еще с минуту стоит на месте ,не до конца понимая произошедшее. — Э! Арлан! Я же не про то! Тьфу ты… Стой, колдун ебучий! - маг лишь тихо вздыхает, слыша поспешные шаги позади. “Создатель мне свидетель и судья, но его точно воспитывали боровы, что сами дивились бестактности этого… Искателя…” - бубнит про себя Бенэлораж, теряя в потоке мыслей то, как, и что, тараторил брюнет. — Да не злись ты! Знаю, что ты у нас дотошно правильный. Я в тебе это вообще-то уважаю. - маг проходится скептическим взглядом по мужчине, что аж просияли, продолжая говорить. — Жить по всем канонам, поклоняясь создателю, это же сколько сил и терпения нужно, сколько лет тяжёлого труда! А учитывая, что такие как ты обычно в подобное дело не идут - вдвойне нереально! Вот мне с моей верой и преданностью лишь в паладины удалось податься, хаха~. - это… Было даже приятно, на самом деле. Ещё будучи Федерико, беловласый часто слышал комплименты тому, к чему не имеет отношения, вроде внешности. Однако получать признание качеств, на чье совершенствование он потратил столько лет… Было, без преуменьшений, безумно приятно. Одно только портило впечатление. Реальность. Правда о том, что с неделю назад Арлан самолично, пусть и ненадолго, но отказался от услужения Руфеону. С другой стороны, Роланду этого знать не нужно, а значит, можно отпустить мысль, царившую горьким привкусом на кончике языка. — “Такие как я”, это какие? - паладин запинается, стараясь в этот раз чуть лучше подобрать слова. — Как сказали бы девушки в трактире “Золотой лев”: “Страсть какой красивый.” - брюнет даже сделал соответствующую интонацию, встряхивая головой, чтобы повторить движение волос свойственное всем кокеткам. — А ещё ты дотошно воспитанный. - тут же добавляет искатель. — Это плохо? — Ну разве что если ты со мной. - без запинки отвечает Роланд. — Дамы тут же переключаются на тебя забывая про настоящего мужчину, а я ведь прямо у них под носом! - тут уже Бенэлораж позволил себе разойтись тихим смехом. — Дай угадаю. Я не настоящий, потому что у меня физической силы маловато? — А как иначе?! Ещё мой дед говорил: “Настоящего мужчину красят три вещи: умение пить, сила богатырская, да борода роскошная”! — Но у тебя самого нет бороды. - тут зеленоглазый замолкает. Повисает неловкая тишина. — Протестую! - чуть ли не орет спустя пару минут Роланд. — Щетина - тоже своего рода борода, безбородый белобрысый! - маг отвернулся в сторону, чтобы не позволить Шталдрахэ увидеть смех, яркими чертами разошедшимися по его лицу. Нет, искатель определенно был одновременно невыносим и таким, что хотелось постоянно быть рядом с ним. И даже если Арлану пока не представлялось возможным понять, почему Руфеон выбрал именно этого взбалмошного полу умара, этот выбор не казался плохим. Нет. В нем определенно было что-то хорошее, чего не было в других... А что же коробки? В них оказалось ничто иное, как доспехи. На самом деле, можно было и догадаться, но в мозг, почему-то, до последнего не приходило правильное осознание. Все, даже Силлиан, аж просияли, при виде новой одежды, но, сильнее всех радовался однозначно Шталдрахэ, прыгая по комнате в обнимку со сталью белого цвета с золотистыми вставками. Ноктис с упоением рассматривала белую одежду и идущие к ней доспехи кровавого цвета. Они словно были данью природе, нескрываемым намеком врагам о том, что ассасину лучше не переходить дорогу, ведь как ядовитые твари носили яркую окраску, так и дэрон теперь выделялась сталью цвета крови. Наручи, наколенники, наплечники и даже защита для спины, по форме повторяющая человеческий позвоночник. Ноктис смотрела на это все с величайшим упоением и благодарностью. Наконец… Арлан. Практичные и не стесняющие движения. Они были куда легче, чем ставшая привычной за множество лет форма юстициара. Да и чего скрывать, эти доспехи были куда удобнее. Наконец, элементы, которые Бенэлораж не ожидал: перчатка медного цвета, тянувшаяся от плеча, до сустава запястья и набедренные ремень, к которому крепилась сумка. — Неудобно? - спрашивает Силлиан, обходя мага по кругу, пока тот непонимающе крутит руками. — Нет… Очень удобно, но… Почему перчатка не закрывает запястье. — А, погоди, забыл кое-что отдать. - король подходит к ящику, запускает туда руку, пока остальные внимательно наблюдают, после чего неожиданно кидает что-то Бенэлоражу. — Коробка? - тянет маг, поймав предмет и осмотрев. — Открой. - не дожидаясь более, голубоглазый снимает крышку, обнаруживая внутри… Кольца? — Помнишь я спросил какую магию ты используешь чаще всего? Меня на это натолкнул тот момент на площади. Вот Ханара и сделала такое, она сказала, что молния будет задерживаться на кольцах и не станет подниматься выше по перчатке, умно, правда? - Лютериан улыбается, а другие рыцари с интересом наблюдают за тем, как Арлан осторожно надевает на указательный, безымянный и мизинец каждой руки по кольцу цвета меди. — … Круто… - комната тут же погружается в тишину. — А?... Я что-то не так… — Ты знаешь такие слова?... - тянет Ноктис и глаза короля и паладина выдают тот же вопрос. — Чег… Конечно знаю! Кто я по вашему вообще! - все остальные начинают смеяться, пока король оправдывается, еле сдерживая хихиканье. — Извини-извини, в наших головах ты всё ещё дотошно правильный священнослужитель~. — Но Ноктис же знает такие слова! Эй… Эй! Да хватит смеяться! Это ничуть не забавно! - бубнит маг, не замечая того, что сам уже поддался чужим порывам смеха, теряя маску серьезности все сильнее. — Ах! Это еще не всё! - встрепенулся потомок Эсдо, подходя к последнему ящику и доставая оттуда плащи. — Столько времени прошло… Пора бы и нам обзавестись своей отличительной чертой. В руках каждого оказывается ткань, окрашенная с одной стороны в белый, но вот с внутренней стороны… Это было похоже на чудо… Словно рассвет лично окрасил ее в свои цвета, благословляя рыцарей ордена, названного в честь сия явления. С обеих сторон красовалась эмблема встающего солнца, чьи лучи напоминали крылья. Нечто невероятное… То, что наконец-то позволит с гордостью запомниться каждому жителю Акрасии, что они повстречают на пути. — Кхм… Могло получиться не очень, я весьма… Абстрактно описал мастеру что надо… - но королю не дают закончить, две пары рук сгребают Лютериана в объятия. — Спасибо, Ваше Величество! - звучит в унисон… Тут отражается все, но главное - благодарность… Заслуженная… Ведь не пересчитать сколько всего он сделал для них… Сколько всего еще сделает… — Черт… Я ведь обещал себе сегодня не рыдать… - бубнит блондин, шмыгая носом и задирая голову к потолку, хлопая глазами. Какая ложь... Он ведь знает, что после знакомого жжения больше никогда не последует слез. Арлан стоит немного поодаль, скрестив руки на груди и мимолетно улыбнувшись. Да, ему пока там не место… Но лишь “пока”… Даже так, каждый из них запомнит этот день надолго. Похоронив теплом где-то в сердце.

***

Гости тронного зала и музыка стихают в тот момент, когда Силлиан поднимается со своего места, легко поднимая руку. Несколько легких шагов, которым вторят рыцари по обе стороны от него, и даже звуки природы затихают, готовые внимать речи законного короля. — Подданные Лютерии. Сегодня мы собрались здесь для того, чтобы поприветствовать в рядах ордена Рассвета нового рыцаря. - лучи солнца освещают силуэт потомка эсдо, придавая ему большего величия. Большего значения этому моменту. Солнечные зверьки прыгают по новым доспехам Роланда и Ноктис, перебираются на шлем Михана и ножны Гедрюса, заставляя присутствующих еще больше утопать в атмосфере того рыцарства. Рыцарства, что было извращено и забыто за время правления Эрхарда, но возвращено в блистательных лучах рассвета, наступившего после штурма. Это слово… Для каждого Лютерийца в тот день оно навсегда стало особенным… Настолько, насколько особенной будет эра правления Силлиана I Лютериана. — Никто не ждал его появления, но каждый был рад, когда тот оказался на нашем пороге. Пусть прибывший издалека, но готовый стать частью идеалов и стремлений, что передали наши предки нам. Что мы несем в своей крови. И коие мы передадим нашим потомкам. И да будет так впредь! - по залу проходится поддерживающий рокот, время почти пришло. Арлан тянет воротник, трет друг о друга такие голые, по ощущениям, без перчаток ладони. Да, вот теперь доля нервозности его настигла… Уже скоро его черед, а он, как назло, чувствует себя не готовым без… — Эй, красавец! - беловласый тут же оборачивается, замечая умарку. В несколько быстрых шагов, маг достигает стражу, что ее остановила, показывая, что все хорошо. Мужчины расступаются и рыжая тут же вручает голубоглазому пару перчаток. Арлан вертит вещью и… Не видит ни единого пореза или следа от того, как их заделали. Взгляд наполняется ворохом из счастья, шока и непередаваемой благодарности. Шрамы тут же скрываются за родной вещью, кольца поправляются, а на душе наконец-то становится спокойно. — Не знаю как, н-но… — Ну, красавец, умары - на все руки мастера. Работа у нас такая! - победоносно заявляет женщина, когда маг хватает ее за руку, сжимает и с благодарностью тянет. — Спасибо, леди Ханара. Да святится имя ваше в благодарность за содеянное. - умарка ничего не успевает ответить, лишь увидеть как развивается плащ цвета рассвета, когда Бенэлораж устремляется к лестнице, что выведет его на прямой путь к тому, чтобы навсегда изменить свою судьбу. — Так позвольте же представить вам. Арлан Бенэлораж. - с улыбкой произносит король, вытягивая руку к иной стороне зала. Тысячи глаз устремляются к силуэту беловласого, что без тени страха, твердой и уверенной походкой идет в сторону королевского трона. Они уже делали это но… Этот раз ощущается иначе. Атмосфера словно дышит жидким солнцем, наполняет зал, в котором одновременно за всем наблюдают не только представители настоящего, но и души прошлого… Нет, духи будущего тоже… Все ощущается как прикосновение родных, охладевших теперь, но когда-то столь теплых рук наставников, что проделывают этот путь с мальчиком, которого ласково называли “Mon garçon”... Которого взрастили и обучили всему… Который отныне стал иным человеком. И пусть. Для них он навсегда и навечно… Федерико Бенэтруи… Мальчик, который любит теплые булочки и книги, пахнущие стариной… Колено преклоняется перед королем, что с улыбкой достает из ножен величественный Шай Солар, возводя его обломанным острием к небу, позволяя лучам светила поздороваться с их собратьями, принявшими облик реликтовой стали. Ноктис и Роланд сами загораются от радости момента, тогда как остальные присутствующие совсем затихают, боясь даже дышать и моргать, лишь бы не упустить ничего. — Принеси же клятву королю своему. Реликвии его, мечу солнца, рыцарь. Дай ему испробовать душу твою, и наречь образом, что станет отражением твоим в лучах рассветного солнца. - сталь опускается к полу. Маг осторожно касается ее краями пальцами, приникается лбом, ощущая тепло, столь несвойственное клинкам. — Стоя здесь, в это самое мгновение, я торжественно клянусь стать лучом рассветного солнца. Когда тьма овеет все вокруг, свет души моей укажет путь заплутавшим и защитит немощных. Плечо мое всегда будет подставлено товарищу, а рука - протянута нуждающемуся. - то была часть клятвы, одинаковая для каждого из них, после которой наступала тишина… Предвестник исполнения клятвы. Принятия ее мечом самого Лютерана, передающегося в правящем роду из рук в руки… Сияя в руках истинных лишь королей. Свет Шай Солара словно потянулся к душе мага, овеял ее теплом. Он залезал всюду, даже в самые темные уголки тела и сердца. Видел тени прошлого, свет юношества, цвета настоящего… Все, ради того, чтобы наконец отозваться голосом. Голосом эфемерным, непередаваемым, одновременно принадлежащий всем и никому. Истина, что станет основой конца его личной клятвы. Фундаментом имени, что будет звучать в чужих ушах, и на чужих языках, но принадлежащее Арлану одному. — Я стану раскатом грома в предрассветье, заглушив голос врага. Молнией, что сотрёт его облик из головы своим светом. Такова моя рыцарская клятва ордену Рассвета, или имя мне не Грозовой рассвет! - Шай Солар начинает трястись с последними словами данной клятвы. Силлиан тут же сжимает рукоять второй рукой и его сильный голос расходится эхом по тронному залу, приковывая полное внимание каждого. — Да будет так! - реликвия наконец позволяет потокам света вырваться из своих недр волной. Она кружит, овевает Арлана и лижет его кожу обжигающим теплом. Сила, незнакомая, неопределимая, впитывается в тело, зажигая каждый дюйм, освещая его и прогоняя в пучину тени и страхи. Нить судьбы в мгновение ока словно окрашивается в цвета рассвета, тянется, переплетается с судьбами других членов ордена, создавая единый узор, единую дорогу, по которой им суждено пройти. Лучи касаются дымчато-голубых глаз, освещают их, прежде чем весь магический поток не впитается полностью, поселившись в душе, что отныне станет источником невероятной силы… Путеводным светом, что направит не только Грозового рассвета, но и тех, к кому он протянет ладони помощи свои. Пальцы почивших наставников соскальзывают с плеч… Их мальчик наконец-то готов продолжить свой путь… Самостоятельно… Свечение стихает. Арлан осторожно встает, а король и рыцари протягивают свои ладони, готовые подхватить в случае чего… Но все хорошо. Маг встряхивает головой, улыбается им, получая такие же теплые улыбки в ответ. Дымчато-голубые глаза в последний раз скользят по реликвии, прежде чем новый рыцарь рассвета поворачивается к жителям Лютерии лицом. Шаг. Ещё шаг. Они с замершими сердцами наблюдают, не издавая ни звука. Смотря за тем, как маг склоняется в почтительном поклоне и внимают его голосу. — И во всем сказанном, я искренне клянусь. Сегодня Лютерийский рассвет получил свое новое проявление… Новую ипостась.