Сахар на дне

Когда его привозят, Рыжий чуть не укладывается в обморок. Долгое время смотрит в неверии, не решаясь даже дотронуться; убедиться, что кожа под пальцами ледяная, что дыхания нет, как и пульса, что это не ошибка — какая уж тут ошибка, распахнутые мертвые глаза не оставляют простора воображению — но вдруг ему все-таки кажется, и перед ним не Рекс. Дрожащими руками вынимает телефон, промахиваясь, давит на экран, проверяет соцсети — Стервятник везде заходил вчера; странно бы, если бы сегодня, сегодня он лежит на каталке в морге, и мертвенно-холодные лампы делают еще более неживым оттенок мертвенно-бледного лица. Тянет позвонить, Рыжий с трудом удерживает себя от этого действия, зачем бы, если все кончено. Скорее всего, просто чем-то занять руки — и голову. Причина смерти — предположительно передозировка. Как минимум невероятно; только не в случае со Стервятником. И с Русалкой. Она не камикадзе. Они оба. Точней, уже только она. Насчет Рекса теперь большие сомнения; но они не помогут. Ничего не поможет. Дерьмо. Как вообще такое могло случиться. Как максимум — это все наводит на мысли, которые мозг пока что не способен сгенерировать. Не до того сейчас, однозначно. Сфинкс, сука, мог бы и предупредить, бьется истеричная мысль на периферии сознания. Глупая мысль, откуда Сфинксу знать, в какой морг поедет труповозка с телом их общего знакомого, откуда ему знать, что именно Рыжий сегодня на дежурстве, почему, в конце концов, лысый должен вообще думать о таком, там у них сейчас и без того весело — обхохочешься. «Пикантный» атрибут клуба — Русалка и коктейли с начинкой. Многим хочется дополнительного драйва, но, если возникнут подозрения, на входе могут развернуть, так что некоторые предпочитают заправляться после зоны фейс- и не только контроля. И не носить с собой ничего компрометирующего. Зачем, если можно получить прямо на месте. У Бледного и его компании всегда было не очень с инстинктом самосохранения. В Доме, как они называли свой интернат для трудных подростков, «хочешь спрятать — оставляй на виду» можно было выгравировать в качестве девиза и тыкать этой надписью всем в нос. Или поместить ее на лоб — лбы — чтобы окружающим вообще не приходилось заморачиваться в определении жизненной позиции этих замечательных людей. Проворачивать все это чуть ли не под носом у Акулы, владельца клуба и ярого сторонника законности, если дело не касается пополнения его собственного кошелька — для такого надо быть отбитым наглухо. Но они не производят подобного впечатления — с виду; результат хорошей тренировка мышц лица и поведения в целом. А Черный как будто не замечает, или делает вид, хотя, скорее всего, вряд ли даже ему, который знает их как облупленных, может прийти в голову мысль, что они могут настолько оборзеть. До сих пор все было в порядке. Всегда. Похоже, на чьей-то рубашке, в которой кто-то родился, появились дыры. Вопрос, на чьей именно. Сейчас это кажется очевидным, но понятнее будет все же позже, когда вырисуются последствия для остальных. Для Стервятника все получилось очень плохо, но по большому счету, ему уже все равно, во всяком случае, на дальнейшее развитие событий. А вот для живых еще возможны варианты, среди которых совсем не радужные. Поговорить бы с Русалкой, но не стоит привлекать к ней внимание — пока, во всяком случае; и, скорее всего, разговор ничего не даст. Не потому, что она будет врать. Не будет. Незачем, она совершенно вряд ли накосячила. Заказывает Стервятник всегда одно и то же, зачем пытаться что-то улучшить, если оно работает. И гарантированно не причиняет непоправимого вреда. Похоже, срок гарантии истек. Рекс всегда был достаточно осторожным, во всем, любая авантюра — без проблем, если ему не прилетит пизды. Хотя бы предположительно. Так что думать о том, что он смешал свой «заказ» с чем-то еще — идея правдоподобная только в том случае, если это не Рекс. Глаза говорят обратное. Хорошо, что сейчас ночь, что он, Рыжий — просто дежурный, утром он пойдет домой, и ему не придется участвовать во вскрытии своего приятеля. Пускай кто-нибудь другой, а его самого здесь не будет, иначе — он просто не в состоянии представить, сейчас, во всяком случае, как станет разбирать это тело на части. Они не родственники, оснований отказаться у Рыжего просто нет. Хорошо, что это будет не в его смену. Единственное, что сейчас хорошо. В кармане узких черных джинсов обнаруживаются таблетки. Рыжий хмурится, разглядывая блистеры, затем, подумав, разыскивает названия в интернете. Хмурится сильнее. Обезболивающее, довольно сильное, и антидепрессанты. Вот это новость. По спине ползёт холодный озноб. То ли Рыжий настолько плохо знает — знал, надо употреблять прошедшее время, что б оно все провалилось в ад… настолько плохо знал Стервятника, то ли… дальше мысль он сформулировать не берется. Они знакомы почти восемь лет, долгое время чуть ли не жили вместе, как такое может быть, что Рыжий только сейчас впервые узнает, что Рексу для чего-то были нужны подобные препараты. Как и то, что Стервятник почему-то не знал, что все это нельзя смешивать с коктейлями Русалки. И, если просто забивал на это обстоятельство, то что же случилось сейчас, учитывая, что коктейли он употреблял регулярно. Разве что было что-то еще. Но это уже не его работа, в лаборатории разберутся. Может быть. С результатами экспертизы Рыжий потом обязательно ознакомиться, похрен, что это как бы не его дело. Телефон взрывается тяжёлым роком, заставляя чуть ли не подпрыгнуть до потолка. Среди ночи Рыжему могут позвонить всего пару человек, один из них лежит сейчас прямо перед ним бездыханный. Так что вариантов одна штука — хотя может, конечно, зазудело у кого-то еще, сегодня ведь необычная — необычно хреновая — ночь, но — нет. И да. Крыса. Конечно, она в курсе, что он сегодня ночью работает. У нее самой ночная смена, неудивительно, что она не спит, но сейчас Рыжему почему-то кажется, что вряд ли она звонит просто от скуки. Лучше бы так, в любом случае, это кстати, ему хочется выговориться; разумеется, он выслушает, что нужно ей, но потом ей придется познакомиться с тем, что нужно ему. Можно сказать, сама напросилась. Рыжий принимает вызов, в ответ на его сиплое «алло» вместо приветствия в трубке раздается какая-то мутная возня, потом то ли ругательство, то ли не пойми что, но — однозначно — придушенно выраженное недовольство. Он только успевает подумать — что за нахрен, а потом голосом совсем не Крысы, но не менее знакомым, звучит: — Хорошо, что ты не спишь. И пол второй раз за последний час уходит у Рыжего из-под ног.