Издательство «Читатель»

Люблю тебя, булатный мой кинжал,

Товарищ светлый и холодный.

Задумчивый грузин на месть тебя ковал,

На грозный бой точил черкес свободный.

Лилейная рука тебя мне поднесла

В знак памяти, в минуту расставанья,

И в первый раз не кровь вдоль по тебе текла,

Но светлая слеза - жемчужина страданья.

М. Ю. Лермонтов.

Снег валит без остановки, мешая обзору и затрудняя движение. Подобная погода с одной стороны удивляет, ведь только недавно началась осень, а с другой это самые северные земли страны, где зима стоит почти круглый год, и вот удивление пропадает. Под ногами хрустят ветки, холодный ветер задувает под шинель, дыхание сбито, но останавливаться нельзя. Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах. Он должен, он обязан бежать. Здесь — поле боя, и таких вещей как «не могу» или «не хочу» тут попросту нет и быть не может. Упадёт — труп, остановится — труп, сдастся врагу — слабак, трус и предатель. Поэтому Ю Джунхёк и бежит, при себе лишь нож и пистолет с полупустым или полуполным магазином, как сказали бы пессимист и оптимист, но он скажет проще, как настоящий реалист: в пистолете всего три пули. В лесной чаще время от времени гремят выстрелы, слышны крики. Иногда мерещатся даже знакомые голоса. Или же не мерещатся? Он этого не знает. Как и не знает сколько осталось врагов, а сколько союзников, и знать не желает. Лучше быть в счастливом неведении, надеясь что союзники живы, а враги повержены, чем насиловать собственные мозги, которые и так уже не варят, разными бесполезными предположениями. Между деревьев пронеслась тень, присмотрелся внимательнее — вражеская форма. Направил пистолет, зрение чуть замылено от усталости и снега, метущего прямо в лицо, рука нетвёрдая, но не от колебаний перед тем чтобы отнять жизнь врага, а от того, что почти смертельная усталость продолжает давить на тело и разум, однако он предпочёл запихнуть её в самый дальний и пыльный угол своего сознания. Спустил курок, в чаще грянул выстрел. Пуля попала точно в голову. Враг свалился замертво, окрашивая снег в цвет алой, свежей крови. Позади громко хрустнула ветка, Ю Джунхёк обернулся за долю секунды, словно дикий зверь, ведомый инстинктами, уставился в сторону, откуда раздался звук. Пару секунд стояла полная тишина. Затем из-за толстого старого берёзового ствола выбежал вражеский солдат с ножом. Глаза не живые и не мёртвые, почти стеклянные. Такие Ю Джунхёк узнает из тысячи, ведь именно с такими глазами в бой идут специально обученные бойцы, воспитанные чтобы воевать. Нож против пистолета, шансы врага побелить стремятся к нулю. Но раз уж это особый боец, то его не волнуют средства и какие-то там шансы на успех, волнуют лишь итоговые цели. К собственному счастью, он не какой-то истукан или чурбан, чтобы драматично застыть в этот момент и позволить пырнуть себя, как в дешёвых романах жанра нуар. Пуля прилетает точно в цель, тело падает на снег, и Ю Джунхёк снова бежит не оглядываясь. Выстрелы в лесу поутихли, затишье перед бурей, или же оставшиеся солдаты обеих сторон просто не могут отыскать друг друга в такую дурную погоду. Ну, или он остался один в этом лесу с неизвестным числом врагов. Секунда, две, три, минута, было тихо. Вдруг раздался выстрел, и плечо прожгло сильной болью, вышибая воздух из лёгких. Ю Джунхёк издаёт болезненный стон, но ранение не мешает ему быстро реагировать и принимать решения, а адреналин в крови наоборот сильно помогает. Мужчина живо отбегает в сторону, пока мимо свистят пули. Еще бы чуть замедлился и лежал бы мозги проветривал с дыркой во лбу. Он внимательно выслушивается в звуки, смотрит в сторону откуда прилетели выстрелы, выжидает, словно дикий зверь вроде волка или рыси на охоте. Наконец недруг показался, осматривается почти так же внимательно, прикидывает, куда же делась добыча. Но кто тут добыча ещё только предстоит разобраться. Ю Джунхёк целится, сейчас он просто обязан попасть этой чёртовой последней пулей, но видимо свою удачу он исчерпал на сегодня. Его заметили, пуля пролетела мимо, лишь слегка задев ухо. Враг зажал ухо ладонью, чтобы приостановить кровь и попытался быстро выстрелить. Нажал на курок, но магазин был пуст. Тогда мужчина и понял, вот он, его шанс. Сжал рукоятку своего солдатского ножа и пустился в ближний бой. Противник уже и сам выудил свой нож, но Ю Джунхёк был быстрее, а потому смог перерезать ему глотку раньше. Почувствовал острую боль в боку, раненное плечо по сравнению с этим казалось пустяком. Понимал, что это было вполне ожидаемо, ведь сам же и подставился, однако он не жалел о своём решении. Враг обмяк, заливая снег кровью. Ю Джунхёк чувствовал как теряет сознание. От боли, от кровопотери, от накопившейся усталости, от всего разом. В последние минуты, которые он находился в сознании перед глазами появились лица родителей, младшей сестрёнки и картины его беззаботной юности. Мысленно он пообещал себе обязательно навестить их, если, конечно, выживет здесь… Мужчина очнулся рано утром в холодном поту.Он судорожно оглянулся, дабы убедиться, что он всё ещё в своей палате. Эти блядские сны как обычно чертовски правдопобны. Ю Джунхёк встал с постели. Раны как обычно отдались легкой болью, но уже не так сильно, как когда он только попал в столичный военный госпиталь. Подошёл к окну, раздвинул шторы и взглянул на постепенно светлеющее небо и постепенно наполняющуюся людьми, спешащими по своим делам, улицу. Он чувствовал себя лишним в мирной солнечной столице, где о войне привыкли слышать лишь по радио и читать из газет. В мыслях снова всплыли лица родителей, сестрёнки. А ведь тогда, в лесу, заметённом снегом, он поклялся себе, что навестит их при первой же возможности. Пора бы выполнить обещание. На улице окончательно рассвело. Улицы уже были наполнены народом. В палату вошла медсестра, которую, кажется, звали Ли Сольхвой, как обычно с утренним обходом. Она негромко заговорила, обращая его внимание к себе. — Господин Капитан, как ваше сегод… — Не успела она договорить как Ю Джунхёк грубовато прервал её, отвечая с заметной хмуростью на лице. — Как и всегда. Дерьмово. Я уже достаточно здоров, сколько можно меня тут удерживать? Пока не свихнулся, знаю, что для боя не гожусь, да и пожить хочется, отдохнуть от войны. А здесь я задыхаюсь, и негоже мне, почти здоровому человеку, занимать место и время медперсонала. Тем более я уже написал заявление на отпуск за свой счёт. — Послушайте, Капитан Ю, выписка процесс не быстрый да и ваши раны еще не… — «Еще не до конца зажили». Знаю, слышал эту фразу уже десятки раз. Но лучше бы вам выписать меня к вечеру, иначе вам придется разбираться с последствиями. — Девушка испуганно отшатнулась, закивала и выскочила из палаты. Мужчина совсем не понял, чего же она так испугалась. К вечеру его действительно выписали из госпиталя. Первым делом он попытался купить билеты на утренний поезд до Беркана. Своей малой родины. Какого же было его удивление, когда в ответ он услышал… — Вы разве не знаете? Беркан захватили три месяца назад. Всех, кого могли эвакуировать, - давно эвакуировали. — В этот момент словно земля ушла из-под ног. На кой чёрт они все рискуют жизнями на войне, если страна продолжает терять территории? Он почувствовал бессилие на пару мгновений, а после хмуро спросил. — Куда же эвакуировали? — Известно куда. В основном всех перевезли в Комплекс Сисвиц, так как он мало населён и находится в глубине страны, то есть вполне безопасен, по крайней мере до поры до времени… — Тогда билет на поезд до Сисвица на завтрашнее утро, пожалуйста. — Ю Джунхёк ответил, не задумываясь. — С вас пять серебрянных монет. Ваши документы, пожалуйста. — Ю Джунхёк спокойно отдал монеты и документы. Кассир билетной кассы быстро оформил всё, что было нужно, и протянул ему обратно документы, затем отдавая и билет. Ю Джунхёк поблагодарил его и вернулся в свою столичную квартирку, полученную вместе со званием Капитана, после той самой операции четыре месяца назад. Тогда он оказался единственным выжившим. Как среди своих, так и среди врагов. Узнав об этом впервые, все его внутренности сотрясло от чувства вины. Вины за собственную жизнь, за собственную беспомощность в этой ситуации. Ведь именно он был ответственным за эту операцию, и пусть она была завершена, жизней его товарищей это не вернёт. А ведь почти у всех из них были семьи, возлюбленные, у кого-то даже маленькие дети… Особенно часто Ю Джунхёк вспоминал одного парнишку, совсем молодого ещё, с несносным, наглым и хвастливым характером. Тот едва переступил порог совершеннолетия, едва окончил школу, а уже отправился на фронт. Парень постоянно говорил, что однажды превзойдёт его, несмотря на то, что Джунхёк слыл одним из лучших бойцов и стрелков не только в их отряде, но и в подразделении, несмотря на то, что был младше, несмотря на то, что был слабее. Ю Джунхёк обычно плохо запоминал имена, но своих товарищей по отряду запомнил сразу, сам не понимая почему. Лишь того парня, Ким Намвуна, он вечно дразнил, коверкая его имя и делая вид что не помнит его, чтобы тот не зазнавался, но теперь жалел об этом как никогда… Мужчина помотал головой, что-то он совсем ударился в воспоминания. Так недолго и вовсе расклеиться. Квартирка была обставлена далеко не бедно, но это место всё равно казалось пустым и неуютным, потому-то Ю Джунхёк там почти не оставался. Так и в этот раз Он быстро собрал лишь самое необходимое в чемодан, лёг спать, не ужиная, и поставив будильник на раннее утро, чтобы не проспать свой поезд. Утро выдалось очень туманным и прохладным, что было удивительно для солнечной столицы. На перроне, несмотря на столь ранний час, толпился народ. Кто-то уезжал сам, кто-то провожал своих родственников и друзей. Ю Джунхёк невольно присмотрелся к небольшой семье, стоящей чуть в отдалении. Уже давно не молодые родители и их молодой сын, переросший их обоих. Видно едет на заработки в Сисвиц. А ведь точно так же родители и сестра провожали его на фронт. Глаза слегка защипало и он взглянул на небо, чтобы не дать волю слезам. Собрался с мыслями, сжал кулаки и резко выдохнул. Поезд прибыл на станцию. Капитан запрыгнул в нужный вагон и прошёл в своё купе. Не время разводить сопли. К счастью попутчиков у него не оказалось и ехал он в тишине и одиночестве, полностью погрузившись в собственные тяжёлые мысли. Дорога на поезде заняла три дня. Комплекс Сисвиц встретил его легким снегопадом и слегка пасмурным небом. Ю Джунхёк получше запахнул свою служебную шинель, спрятав лицо в ее воротнике. Снегопад вызывал не самые приятные ассоциации и поднимал на поверхность ещё свежие воспоминания о той операции. Мужчина вздохнул и спешно направился в город, искать хоть какую-то гостиницу, чтобы остановиться там на время пребывания в этих краях. Медленно идя по улицам, он заметил мальчишку, торгующего газетами, подошёл ближе и негромко произнёс. — Пацан, знаешь где ближайшую гостиницу найти? Если расскажешь - щедро отплачу. — Мальчишка взглянул на него и сразу же увидел погоны на служебной шинели. Слегка кивнул и с улыбкой ответил. — Прямо по улице, до телефонной будки, потом налево, пока не увидете вывеску «Контекст Созвездий». Это и есть гостиница. И не надо ничем отплачивать, вы же военный, это я вам отплатить должен за вашу службу стране! — Ю Джунхёк нахмурился и всё равно всучил мальчишке две серебрянных монеты, направившись к гостинице. Может раньше ему бы и польстило это, но сейчас он не считал себя достойным такого отношения. Тем более после того, как не смог спасти даже собственных товарищей. Мужчина, уже через двадцать минут пути, смог подойти к нужному зданию, следуя ориентирам, указанным мальцом. Гостиницей заправлял хмурый мужчина невысоко роста с длинными волосами довольно редкого светлого оттенка. Несмотря на не самый дружелюбный вид, плату он взял умеренную, комнату выделил неплохую, да и отвечал достаточно вежливо. Оставшись в одиночестве в своём новом месте обитания, по крайней мере оно таковым являлось на ближайшее время, Ю Джунхёк устало присел на край кровати, вздыхая. Сегодня ему следует отдохнуть с дороги, а завтра, со свежей головой, отправиться в местное городское управление, дабы разузнать подробности о той самой эвакуации, заодно подать прошение в здешнюю военную часть с той же целью. Капитан Ю нахмурился, потирая переносицу. Хоть план и был намечен, это даже не половина дела. Принял душ, переоделся в пижаму, почистил зубы, умылся и лёг в постель, прикрывая глаза. Было не более десяти часов вечера, но несмотря на это Ю Джунхёк довольно быстро уснул, сильно утомившись с дороги. Утро выдалось ветренным, не спасала даже шинель. Ю Джунхёк успел пожалеть о том, что забыл взять свой шарф. Но наконец показалось здание городского управления. Довольно большое и высокое, с остроконечным шпилем, что было больше в стиле столицы, оно во многом выдклялось среди остальных зданий, но при этом по-своему гармонировало с ними. Зайдя внутрь, Ю Джунхёк обратился к первому попавшемуся госслужащему. Им оказалась молодая невысокая девушка с высоким конским хвостом. — Извините, не подскажите где документы касательно эвакуированных сюда три месяца назад? — Списки погибших хранятся в архиве. Эта информация доступна всем. Архив - вон туда, сэр. — Ю Джунхёк благодарно кивнул и направился в архив. Тот действительно находился в открытом доступе, но он прекрасно понимал что это пыль в глаза народу и там лишь то, что не представляет опасности нынешней власти в лице главнокомандующего Асмодея. Эта простая истина была тем, что читали в глазах друг друга все жители страны, однако никогда не произносили вслух, ведь у стен наверняка есть уши. Мужчина наконец нашёл нужную папку со списками погибших. Он судорожно перелистывал страницы, ища знакомые имена и фамилии, но в душе моля о том, чтобы так и не найти их. К сожалению, на предпоследней странице он обнаружил имена своих родителей. Руки подрагивали. Ю Джунхёк с трудом долистал до конца, находясь в шоковом состоянии от знания того, что родителей больше нет. Радовало одно. Имени сестры в списках погибших не было. Всё же остался ещё в этом мире один единственный дорогой ему человек. Капитан Ю вернул папку на место, выдыхая. Родителей ему не вернуть, но найти младшую сестрёнку должен. Он просмотрел ещё несколько папок, пытаясь узнать чуть больше информации о том, куда эвакуировали Ю Мию, но безуспешно. Покинув городское управление, мужчина подошёл к ларьку с сигаретами и купил пачку. Он не был фанатом курения, но на фронте столько происходит, что волей-неволей закуришь. И пусть он уже не на фронте, его нервам от этого не легче. Достал одну, поджёг и закурил, вдыхая и выдыхая горький сигаретный дым. Какой же из него солдат, а уж тем более капитан, когда он не смог защитить ни родителей, ни товарищей по отряду? Докурил, затушил сигарету и выкинул окурок, вздыхая и смотря на пасмурное небо, затянутое тучами и темным дымом с коптячих заводов.