После дождя

— Пара вопросов, — повторил тот, что с длинными волосами. Напуганный взгляд снова встретился с его холодным, и девушка снова оказалась прибита и распята на пороге своей квартиры. Похоже на гипноз. Иначе как объяснить больное покалывание в легких. — Это не займет много времени, — уголки губ дрогнули. — Обещаю. Она нервно сглотнула и легко (от легкости у нее живот свело) улыбнулась, освободив проход для двоих агентов. Двое мужчин так же натянули улыбочки и нахально шагнули в коридор, с первых шагов начиная осматриваться. Медленно, цепляясь за каждую интересную вещицу, они прошли в гостиную. Трин сложила руки на груди так же медленно шагала за ними, следя за их движениями. — Ты знала Кайли Морган? — спросил тот, что пониже ростом, рассматривая незаконченные каляки-маляки Дженны. Кстати, куда она потерялась? — Она ушла из университета неделю назад, — отстраненно ответила девушка, оглянувшись на второго агента. Рассматривал фотографии на той самой стене, на которой отдыхал недавно взгляд Тринити. Ей стало не по себе, что на некоторых из фотографий была она. Часто полураздетая. Часто с синяком где-нибудь в районе лопаток (школьные шкафчики не из подушек сделаны). Часто, Дженна любила живую и пульсирующую боль. Взгляд Трин не отпускал спину второго агента, пытаясь мысленно остановить просмотр стены. — Что-то случилось? — возвращается к агенту номер один, который увлекся мольбертом и перелистыванием холстов. Русый развернулся с недоуменным видом. — Она не ушла. Пропала. Как раз неделю назад, — отряхнул руки, пытаясь избавиться от краски, которая попала ему на кончики пальцев. Обычная история в этой квартире. Неспешным шагом направился к Паркер. — Ты не знала? Язык аж куда-то провалился, она оставалась стоять по центру гостиной, а спину второго, тихого агента, никак не могла контролировать. Там все еще белая стена. Ее фотографии. И поскрипывание паркета. — Нет, — сглотнув, тихо ответила Тринити и опустила взгляд. Ей было известно то, что и остальным в школе. Ушла, перевелась, переехала. Слово пропала звучит громко. Куда пропала? Как пропала? Как она могла пропасть, если уехала добровольно с родителями? — Мы были у ее родителей, — продолжил он, перехватив мысли Трин, — Кайли была очень общительной, можно сказать популярной. Клубы, куча подружек, — рассказывал агент, пока Трин терпеливо ждала и слушала то, что знала и без агентов, — но с одной она никак не могла найти общий язык, — агент цокает, как бы наигранно удивляясь и задавая вопрос самому себе. Остановился и взглянул напрямую в глаза Паркер. — Родители описали ее как «девочку с короткими волосами и странным именем», — мужчина постарался вспомнить дословно. Будто она поможет найти ту самую. Будто он не смотрел той самой нагло в лицо. Попытка сказать что-то в свою защиту закончилась открытым ртом и вызвала незаметную усмешку у высокого агента за спиной. Трин на секунду дергает головой к плечу, в сторону звука. — Да, мы не были подругами, — согласилась Паркер и замотала головой, но так и продолжила держать скрещенные руки на груди (успокаивали сердцебиение). Чувствовала, как сердце билось в горле. Еще бы. ФБР заваливается к тебе в квартиру, намекая на причастность к исчезновению студентки из твоего колледжа. Конечно, намекали. Они пришли к ней, зная, к кому шли и зачем. — Не сложилось. — Почему? — тут же сорвался с его губ очередной вопрос, заставив девчонку вздрогнуть. Но вряд ли он это заметил. — Не все в универе дружат. В этом нет ничего особенного, — уверенно ответила Тринити и пожала плечами, прямо смотря на мужчину. Это было полуправдой, но Трин хотелось незаметно от агентов задохнуться. Краска в воздухе начала неожиданно вызывать головокружение. Такие ответы не нравились никому. Даже самой девушке. Но какая разница полиции, что за разногласия были между двумя студентками? Это личное. Личное прошлое, которое в их расследовании никак не поможет, так зачем давить? Тринити обернулась окончательно, услышав знакомое шарканье тапками. Увидела, что в гостиной появилась Дженна уже с руками полными кисточек. Голодный взгляд по инерции стреляет в проклятую стену. Как же она притягивала. Видит все те же самые фотографии. Свои. А что могло измениться? — Вам что-нибудь сделать? — улыбка у Дженны до ушей. Насколько же ей все плевать, ведь ее мир — это белый холст и она рада будет нарисовать очередную сцену, случившуюся у нее в квартире, после того, как градус сумасшествия спадет. Тринити использует время и панически осматривает стену с фотографиями, замечает пустую рамку. — Не стои… — хотел ответить один из них. — Я сделаю чай, — вдруг опережает Тринити ход мыслей всех присутствующих, взмахнув руками. — А вы пока обсудите Кайли, — подойдя к женщине, студентка заботливо погладила ее по спине. — Дженна видела ее пару раз в окно. Даже где-то рисунки были, да? — девушка махнула рукой в сторону тумбочек у дивана, но потом рука продолжила траекторию в сторону ножек дивана. Там небрежно были разбросаны те самые рисунки, которые по указанию Трин складывались в ящики. Не сегодня. — Где-то в этой области, — легко улыбается. От очередной легкости кишки полезли наружу. И нахрена агентам рисунки Кайли, если они уже знают, как она выглядит, пришли не за этим? А об этом Трин на панике не подумала… Быстрым шагом Тринити прошла в коридор, а затем — оказалась на кухне. Пальцы впились в кухонную гарнитуру, как в единственное, что могло удержать ее на ногах. Только тогда она глубоко вздохнула, потрогав лоб тыльной стороной ладони. Горячий. Может быть от сегодняшнего удара, а может быть, надышалась красками Дженны. Да зачем так бояться? Ну пришли, ну допрашивают… Но дело не в этом. ФБР, Кайли, ее совершенно не беспокоили. Почему рамка пустая? Трин отчаянно роется у себя в голове, вспоминая, какой фотографии там не хватало. Ты ни в чем не виновата. Не сегодня, уже нет. Чай. Точно. Сорвавшись с места, Паркер бросилась к ящикам. Пакетики, пакетики, пакетики… Вот. Чай. А чайник? Она, не посмотрев в сторону чайника, нащупала кнопку одной рукой и быстро нажала на нее. Взгляд беглый, не мог сосредоточиться. Хотелось выглядеть нормальной, хотелось ей (кому?) побыть хотя бы пять минут, хотя бы иногда не быть в эпицентре разрухи. Я не при чем в этот раз. Интересно, в порядке ли Мэтт? Интересно, почему рамка пустая. — Я предпочел бы кофе. Гремит, и кухня трескается пополам. Она — не в эпицентре разрухи, но катастрофа бегает за ней по пятам. Голос за спиной вынудил девушку ошарашенно развернуться и снова впиться пальцами в гарнитур. Поясница вжимается до боли с той же силой, что и пальцы, но не больнее, чем стреляющий взгляд через всю кухню. Он сделал между ними пропасть, оставаясь стоять облокотившимся плечом о дверной косяк и с руками в карманах. — Конечно. С сахаром? — Без. Пришла в себя, улыбнулась, кивнула и развернулась обратно, чтобы продолжить готовить, по всей видимости, один лишь кофе и свой чай. Прикусила губу, пока ждала чертов чайник. Спину обдавало жаром в очередной раз. Оставлять его за спиной не лучшая идея. Она невольно гладит заднюю сторону шеи. Пропасть сделанная им расслабленно перешагивается. Им. Его взгляд… Невозможно смотреть. И если она не заметила этих глаз сегодня на дороге, то сейчас хочется надеть на себя побольше одежды. Стоило только установить зрительный контакт, от глаз хотелось увернуться, как от летящего сюрикена. Взгляд противный, тяжелый и уже рыскающий в твоих личных вещах. Пытаешься откашляться — подкатывает тошнота. И ничего не остается, кроме как повернуться спиной. Так сделала Тринити, но не поняла — зачем. Ощутила неприятную щекотливую дрянь в районе желудка, ОПЯТЬ, потрогала живот рукой и вернулась к готовке кофе. — Милая квартирка, — заметил он, в очередной раз осматриваясь. Паркер услышала медленные шаги за спиной. — Творческая. Да, она же вся в картинах и фотографияхфотографияхфотографиях — Спасибо, я здесь снимаю комнату, — нехотя перенесла чашку кофе за высокую барную стойку, за которой уже сидел агент вполоборота. Как на пешеходном переходе: одна нога оставалась на полу. Трин от этой позы неуютно находится на собственной кухне. У барной стойки два стула, но один всегда использовался в комнате фотосессий, поэтому Трин осталась стоять у стойки. Отворачиваться больше не будет. Пусть взору агента откроются ее искрение эмоции; главное — не поднимать глаз. — Ты не особо общительна, — мужчина аккуратно сделал первый глоток. — Кайли это тоже касалось? — Если я не рассказываю всем подряд истории из своей жизни, это не значит, что у меня проблемы с общением, — спокойно проговаривает Трин, рыская взглядом в своей кружке, но случайно поднимает его для убедительности сказанного. Забыла, что не хотела смотреть. Случайно встретилась взглядами ОПЯТЬ и шумно сглотнула, ощущая, как сила голоса хрустнула под давлением (кого?). Вновь растерянность. В мыслях она уже ругала себя, несомненно. Панические атаки давно покинули ее, и допускать нервозность снова… Непростительно. Что с тобой? Что за детский сад? Это стандартные вопросы, а ты почему-то говоришь правду со всеми возможными оттенками лжи. Он сузил глаза, присматриваясь. От его рассматриваний оставались холодные уколы на коже, а внутренности закручивались в раскаленный узел. Вообще ничего не было понятно, и поэтому Тринити так дергалась. — Я тут навел справки и, — продолжил мужчина, сложив руки на барной стойке в замок, — ты нездешняя, верно? В Калифорнию приехала почти два года назад. — Дальше? — тихо спросила Трин, размешивая сахар в своей кружке. Кажется, она случайно налила себе кофе вместо зеленого чая. — Никто не знает, где ты жила до этого, — голос понизился. Стал слишком грубым и слишком приятным для слуха. — Школа, город, штат, — секундная улыбка сверкнула на его неподвижном лице. — Где живут твои родители? — проговаривал он, как будто пел сказку на ночь; так же ласково и спокойно, словно вот-вот задушит ее подушкой. — Где ты была все это время, Тринити? Блять, резкий позыв тошноты от ее имени его голосом. Так и хочется вытереть губы и сплюнуть. Будто он только что бросил ее к изголовью кровати и ослабил на себе галстук. Будто галстук ему сейчас не понадобится. Будто он понадобится, но не вокруг его шеи. Где ты, Тринити? Смотрит в глаза долго, изучая или изучил? Улыбки нет, но он мысленно смеялся. Яркая картинка в голове бросила ее в смертельный холод и заставила снова схватиться за его взгляд, но в этот раз, чтобы убедиться, что она бредит. Только она. Что картинка не навязана. Это ее больная покалеченная фантазия. Тринити хочется избавиться от своего имени и стать белым холстом в гостиной, чтобы ее личность была непроизносима и нечитаема для него. Чтобы она больше не привлекала внимание. Сука. Нечитаема для них для всех, для всех… — Зачем вам это? — Тайны следствия. Бросает в нее ответы, будто в револьвере одна пуля, а он крутит барабан и щелкает, щелкает, щелкает… — О, любите секреты, — Паркер находит смелости улыбнуться. — Как и ты. Ты. Как вы могли? Револьвер заряжен или нет? Я не переступала черту, потому что вы мне никто, да и я вам никто, зачем так нагло оголять? Почему я хочу одеться и спрятаться под одеяло? На «ты» перешел и первый агент, но вы… От вас «ты» звучит как осуждение. Скрипнув зубами, Тринити наконец-то сдержала прерывистое дыхание. Он смотрел в глаза. Она смотрела тоже, в надежде прочитать его так же четко и по слогам, как и он ее, но он… тот самый нетронутый белый холст в гостиной. Дыхание Паркер застыло. Движение в кармане. Уведомление в телефоне ослабило схватку взглядами. Мужчина метко направляет взгляд в передний карман джинс, откуда виднелся черный кусочек самсунга. Он молчит, но Тринити ясно как день, что он уже отдал приказ. Как если бы она попыталась выйти из кухни, он бы наверняка закрыл проход собой. Уведомление за уведомлением, пиликанье стало невыносимым и неуместным. Но Паркер продолжала стоять и вздыхать, будто какое-то из уведомлений станет последним, и они смогут продолжить допрос. — Посмотришь? Но Тринити уже знала, что он ждет. Ждет, когда она достанет телефон и отдаст ему, в обмен на свободу в собственной квартире. — А, да, — вежливо улыбнувшись, девушка наигранно выходит из транса и спокойно смотрит уведомления, держа телефон чуть ниже уровня стойки. Привет, где ты? Я буду на футбольном поле к девяти. Хочу отработать удары на завтра. Нужно поговорить. Мне плохо. Приходи в девять. Мэтт. Трин не открывает сообщения, пролистав уведомления большим пальцем, и с пониманием кивает головой,Да, хорошие смски, обычные, ничем не примечательные, не вызывающие ни капли паники, волноваться не о чем, агент-терминатор, только не читайте мои мысли и верьте моему спокойствию. Убирает телефон обратно неловким движением, будто только что отняла его у агента ФБР. Максимально виноватый котенок. — Не ответишь? — но агент ФБР настаивает, что телефон все-таки его. — Не, — отмахивается девушка, — завтра футбольный матч, готовимся с Энди, с подругой, туда пойти. — Агент Хейл, есть что-нибудь? Их зрительный контакт вновь нарушается высшими силами. Второй агент появился в проходе. Он смотрит на нее еще чуть-чуть, еще несколько секунд. — Нет, все в порядке. Нихуя не в порядке, твои странички прочитаны, прожеваны и выплюнуты мной на кухонную стойку. Ты думаешь, написано сложно на шекспировском, но там и сочинениями по литературе пятого класса не пахнет. Еще секунда, прежде чем он как ни в чем не бывало развернулся на крутящемся стуле. — А у вас, агент? — вздыхает наконец-то агент номер один. — Только куча красок и домашние растения. Благодарим за сотрудничество мисс… — Паркер. — Мисс Паркер, если что-то вспомните насчет Кайли, позвоните нам, — агент номер два подходит вплотную к стойке и протягивает через нее визитку. Девушка ее берет и с натянутой улыбкой кивает. Ее благодарят еще раз улыбкой в ответ. Удаляющиеся шаги, спины, где-то в коридоре хлопает входная дверь. (Да в ней все странное. Начиная с имени и заканчивая горшками с землей на балконе. Это может быть домашнее задание по биологии, конечно, а если земля могильная, не подумал? И никакого личного дневника с наклейками или записушками?) За дверью происходят разговоры, которых она, естественно, не слышит. В голове один бесконечный писклявый гудок из больничной палаты. — Милая, все хорошо? У тебя вид утопленницы. Странно, а ведь Тринити казалось, у нее жар. Она поднимает голову к проему. Еще один разговор Паркер не вынесет. — Да, пойду в комнату. — Подожди, а несколько фотографий? — Дженна практически бежала по следам девушки. — Как проснусь, обязательно, Дженна, — отмахивается, как от назойливой мухи и морщит лоб. — Я хочу спать. Дверь в комнату захлопывается. — Только не смывай пятна крови, они создают контраст!