После дождя

Девушка шипела каждый раз, когда дотрагивалась до виска. И не планировал засыхать, а целую пачку салфеток она отдала подруге, когда та вляпалась в кое-что по дороге в универ. Осталось пачкать руки и слегка морщиться (дрожать, сдерживать приступы тошноты) при виде крови на кончиках пальцев. В глазах темнело, в ушах шумели волны. Прислонив ладонь к виску, Тринити ускорила шаг и вошла на территорию парка. Зелень, куча лавочек, ничего особенного. Странно, что Мэтт вообще захотел здесь встретиться; он больше любил кафешки и шумные места, чем встречи на свежем воздухе. Ладно, захотел так захотел. Бегло осмотревшись, она заметила своего кудрявого брюнета сидящим на лавочке и коротко выдохнула. Его волосы почти были похожи на сгоревший одуванчик. Они просто кудрявые от природы. Сидел, крепко скрестив пальцы. В упор не видел приближающуюся Трин. — Мэтт, — девушка присела рядом и поймала его потерянный взгляд, сострочив на себе. — Я же просила не носить этот сатанический ужас, — приподняв брови, нехотя осмотрела его майку с черепами, ножами и пентаграммами. — В чем дело? Парень только сейчас услышал слова Паркер. — Все нормально, — уклончиво и довольно холодно ответил тот, спрятав глаза. Будто он не тот, кто позвал Тринити поговорить, а тот, кого застали здесь врасплох. Совершенно не похоже на вечно веселого бунтаря, утопающего в смехе от собственных шуток. — Что за повод? — выбросив догадки из головы, Трин расслабила губы и наклонилась ближе к парню, а он будто боялся каждого ее движения. Дернулся в сторону, когда рука Трин застыла в воздухе, так и не решив коснуться его коленки. — Я, — начал он и нервно сглотнул, — я изменился. И все изменилось. Уголки губ опустились, и студентка вспомнила пессимистку Энди. «Я же говорила» — скажет она сегодня вечером. Это она упомянула расставание (опять), но Паркер и не думала верить. Энди каждый день говорила про расставание и какой же тупой этот ее Мэтт Лоуренс. Да, а к чему ведет этот разговор? Он начал издалека, чтобы не было так больно. Думать Тринити мешала раскалывающая голова. — Хорошо, — вновь улыбнувшись, она сжала губы и несколько раз вздохнула. — Что изменилось? — Со мной произошла какая-то фигня, — его взгляд зарывался в земле. — Я все слышу. Все звуки. Шелест деревьев давит на уши. Люди, разговоры людей раздражают меня. — В каком смысле? — усмехнулась Трин и сузила глаза. Может быть, это его очередной розыгрыш. Мэтт любил пугать и разыгрывать дурацкие сцены для своей девушки, которая терпеть не могла его цирк. Причина не одной ссоры. — Послушай. Если где-то в кустах твои друзья снимают это на… — Я серьезно, Тринити, это не прикол, — голос опустился до яростного шепота, а его холодная рука накрыла руку Паркер. Та напряглась. — Я слышу, как быстро бьется твое сердце. Ты меня боишься? Девушка сглотнула, не сводя прямого взгляда с Мэтта. Зрачки горели черным, а дышал он сквозь стиснутые зубы. Девушка перебирала разные варианты и думала. Думала, думала и думала, но как же плохо думается от бешеного вида ее парня. Кажется, он даже покраснел от напряжения. — Что это? — его верхняя губа задергалась, когда Мэтт случайно посмотрел на висок Тринити. И почему он резко отодвинулся? — Оливер, как всегда, — отстраненно отвечает Трин, рассматривая парня. Причин лгать парню не было, ведь он был тем, кто часто хотел заступиться (ключевое слово — хотел), но так же часто оказывался избитым в душевых. В общем, суть он уловил. Трин коснулась раны, бегло следя за каждым движением парня. Он отбросил ее руку в сторону. Имя Оливера не вызвало в этот раз приступ агрессии. — Ты пил? Скажи правду. Он заерзал как-то странно, снова опустив глаза. В этот раз он вообще их закрыл. Так, все. Пора волноваться и паниковать. Очень похоже на розыгрыш, на очередной, пожалуйста, сегодня же весь день цирковые представления с этими драками и ФБР, пора заканчивать… — Я пойду, — сорвался с места Мэтт и бросился идти в неизвестном направлении. Девушка даже не успела среагировать и крикнуть что-либо вдогонку. Через секунду она поднялась и сделала шаг, но Мэтт уже пустился в бег. Психопат. Трин застыла, провожая недоуменным взглядом спину брюнета. Что-то хотелось сказать, но Паркер осталась стоять с открытым ртом. Страшно идти за ним. Просто страшно. Но что тогда? Оставить его? По ее субъективным оценкам — он мог выпить. Но он так же мог разыграть ее, поэтому Трин в очередной раз осматривается вокруг. Стреляет в каждого на лавочке и проходящего мимо, может быть, именно у него была включена запись на телефоне… Нет. Вроде бы нет. Дать ему время прийти в себя. Что бы там ни было. За это время Тринити хотя бы выспится. Берет телефон, набирает Мэтта и смотрит в экран. Бесконечные гудки. Смотрит вокруг. Сбрасывается, она набирает снова, сбрасывается. От вибрации телефона в руке девушка пошатнулась. Фыркнув на свою детскую реакцию, она прижала телефон к уху. — Открытку «Найдешь другого» покупать? — начала подруга в трубке, и Тринити неосознанно зашагала к дороге. — «Прости, я была не права» подойдет, — с довольно серьезным лицом произнесла брюнетка, оглядываясь по сторонам, но след Мэтта простыл. В трубке повисло молчание. — Серьезно? Не расстались? — Нет. Просто поговорили, — хмуро бубнит Паркер, остановившись перед дорогой после плачевного опыта. Ни одной машины и зеленый свет, можно идти. — Твой пессимизм не сработал. — Я не пессимистка! — послышался возмущенный голос Энди. — Просто желаю тебе лучшего, ты же знаешь. Глубоко вздохнув, Тринити воздержалась от очередного бессмысленного спора. Сегодня как-будто… достаточно. — Куда теперь? — Домой. Наконец-то. — Ну, Трин, — хнычет в трубку. — Я устала, ладно? — чуть не споткнувшись о бордюр, Паркер выпрямилась и обернулась по сторонам. — Надо уроки делать. Помочь Дженне. Ты знаешь. — Опять подралась с миньонами Оливера? — тут же спросила спокойным голосом подруга, и девушка наморщилась. Как же ее заебывала история с Оливером. Пф. Подруги всегда лучшие экстрасенсы, но порой эта догадливость Энди Фуллер пугала и раздражала одновременно. Раздражала, ведь у Энди было кардинальное решение и по поводу Оливера. — Нет, — усмехнулась Тринити, дотронувшись до засохшей царапины. — Да. — Почему ты просто не можешь нормально ответить? — пошло-поехало. — Ему давно нужно было хорошенько вмазать, и он успокоится. Или Финчу пожаловаться. В директорском кресле он не для красоты сидит. Или вызвать полицию. — Не буду жаловаться, — возмутилась, сворачивая в узкий переулок, — тем более на богатых закомлексованных детей, — нога сама пнула помятую консервную банку. — И отвечать тоже. Нет такой роскоши. — Идиотизм. — Взрослая жизнь, — исправила она подругу, все еще пиная баночку. Слишком громкий вздох в трубку. Фуллер знала, что спорить с девушкой бесполезно, ведь у той непонятно откуда были железные принципы по поводу учебы в Стэнфорде. Слишком детально расписанные планы. И дергать за кончики паутины не получится, ведь они ведут в центр плетения. — Тогда слушайся старших, Тринити Шейла Паркер. Зажав мобильник между щекой и плечом, Тринити начала рыться в рюкзаке. В ней не так много барахла, чтобы потерять что-то, но достаточно карманов, чтобы забыть, куда она положила ключи. — Во-первых, перестань называть меня полным именем для драматического эффекта, — с напряжением в голосе говорила студентка и встала в неестественную позу, пока искала ключи. — Во-вторых, ты старше всего на год, — наконец-то зазвенели. — В-третьих, в двадцать лет никто взрослым не считается, — отперев дверь, Паркер прошлась по двум ступенькам и вошла в холодный коридор. — В-четвертых… — …Все-все, пока, Тринити Шейла Паркер, — забормотала Энди и вырубила звонок. — О, Боже… Улыбнувшись наоборот, девушка засунула телефон в карман и поскакала вверх по лестнице. Здание старое, стены не крашены. К запаху сырости все давно привыкли. И жаловаться бесполезно, за такие цены можно и потерпеть. Тринити снимала комнату у одной женщины лет сорока, которой квартира досталась по наследству. Жили вдвоем в огромном пространстве, где большая часть принадлежала хозяйке, а Паркер помещалась в одной спальне. Общий туалет, общая кухня, общая гостиная. Сама дама хорошая (ей было плевать кто и где живет в ее квартире), пусть и со своими тараканами. Поднявшись до своего второго этажа и дойдя до двери с позолоченным числом шесть, девушка с облегчением вошла в коридор, но более приятный, чем коридор в здании. Все увешано картинами. Подозрительно тихо. Запрыгала на одной ноге, пока снимала кроссовок. Оставшись в одних носках, Трин устало зашагала в просторную гостиную. Под трехметровыми потолками дышалось легче. Привычный запах красок ощущался как свежая листва. — Дженна, опять бардак, — застонала Паркер на входе, увидев разбросанную бумагу на диване и кисточки на полу. Это еще надо поспорить, кто хозяйка квартиры. — Сколько раз можно… Она наклонилась, чтобы убрать все рисовальные штучки на столик, и за кисть ее что-то потянуло. Да так, что рюкзак слетел с ее хрупкого плеча и ударился об паркет. — Садись сюда, — напротив белой стены стоял высокий барный стул, на который Дженна чуть ли не толкнула Паркер. — Быстрее. — Я хотела промыть рану, — послушно усевшись, студентка потерла царапину. — На лбу, вот. — Нет. Это идеально. Потрясающе. Мне нужен этот шрам, — подняв фотоаппарат на уровень глаз, Дженна начала щелкать, а Трин — щуриться от вспышек. — Повернись боком. Выполнив приказание, девушка повернулась прямо к картинам на белоснежной стене. Эти фотографии она видела раз сто, но куда ей оставалось смотреть? Фотограф из нее не профессиональный; скорее на любителя, но Дженна упорно связывалась с разными компаниями, ходила на выставки и искала работу. Пока что ее галерея располагалась только в старой пятиэтажке, а лучшая модель (и единственная) — Тринити. Да еще и каждый день разная. Иногда обычная девушка, иногда избитый котенок. Да, порой приходится просыпаться ночью из-за вспышки вдохновения у соседки. — Не сиди так, словно у тебя паралич, — огрызнулась Дженна и махнула рукой. — Закинь ногу на ногу хотя бы. С полузакрытыми глазами Паркер послушалась. Такие внезапные фотосессии не были новшеством для девушки, но каждый раз они безумно утомляли. Особенно сегодня, особенно сегодня… — Перестань быть такой зажатой, — застонала фотограф, подняв взгляд из-за фотоаппарата. Тринити сидела вялой лисой, которая вот-вот свалится со стула и уснет. — Я не зажатая, — быстро отмахнулась Тринити, расстегнув кофту и бросив на пол. Осталась в белой футболке. Для эффекта раскрепощенности. — Сегодня я сказала, что у физрука волосатые ноги. И он услышал. — О, может ты еще и руки перед едой не помыла? — тихо и незаинтересованно произнесла Дженна, увлекшись фотографиями. Так и хотелось вставить что-то: «сегодня я положила пердящую подушку на стул учителя, сегодня физрук заметил и похвалил меня, сегодня я ушатала Оливера…» Но ничего этого не было. Самый обычный день, где Трин пару раз толкнули и один раз спрятали рюкзак. — А знаешь, откуда кровь? — гордо, но очень утомленно вспомнила Тринити и улыбнулась, в надежде удивить. — Опять Оливер? — без энтузиазма поинтересовалась Дженна, просматривая сделанные снимки. Вдруг звонок в дверь прервал фотосессию, и Дженна на автомате побежала к двери, продолжая пролистывать снимки и не смотреть под ноги. — Опять Оливер? — низким голосом передразнила Тринити хозяйку и вышла из гостиной. Закинула рюкзак в комнату, кофту на кровать. Дальше кухня — именно то, что нужно. Может быть, что-то вроде воды или еды не помешало бы, чтобы очнуться. Но она не успела даже приблизиться к холодильнику, как вдалеке раздался голос Дженны, зовущий Паркер. Отлично. Если кто и мог оказаться незваным гостем, то только неугомонная Энди. Схватив конфетку с верхней полки, она вяло направилась к двери. Какая крутая позолоченная обертка. Стоило приблизиться к дверном проему и поднять взгляд, девушка застыла раньше, чем планировала. Еще на полшага не осмелилась подойти. — Агент Хейл, Агент Перкинс, — сказал мужчина пониже, подняв значок ФБР. — Мы можем поговорить? Почему желудок скрутило от голода? Почему очередной невидимый удар в грудь происходит в ее собственной квартире? Где же ей прятаться? Когда же она наконец сбежит и останется неприкосновенной. Конфета застряла за щекой. Дженна, бросив что-то невнятное, скрылась обратно в гостиной. Ее и атомная война за окном бы не удивила, лишь бы успеть сделать еще пару фотографий перед смертью… Перед смертью хотелось бы дожевать конфету. Перед Тринити стояли те двое, которых по случайности она успела встретить в универе и около него. Один спас девушку, другой чуть не сбил. Одного она узнавала лучше, чем того, кого она видела в лучах погибающего солнца. — Карате-девчонка? — усмехнулся тот же агент, который прервал драку. Он поднял кулаки в воздух и сделал вид, что дерется. Такой жест вызвал недоумение у напарника. Карате-девчонка… Если бы она еще умела драться. — Я… — язык пропал. На кого смотреть? — Тринити Паркер, верно? — серьезно произнес высокий и сузил глаза. От полного имени Тринити слегка наморщила нос и вежливо устремила внимание на говорящего. С его взглядом она столкнулась так, будто бы драка в коридоре не закончилась. — Всего пара вопросов. Сердце ударяет в ребра так сильно, что возможно не она одна его слышала. Почему? При виде… да черт его знает. Они оба включили в ней режим побега, а ведь никто за ней не гнался. Открыла рот, чтобы отмазаться. Оправдаться. Убежать. Но ничего в голову не пришло. — Пара вопросов, — повторил тот, что с длинными волосами. Напуганный взгляд снова встретился с его холодным, и девушка снова оказалась прибита и распята на пороге своей квартиры. Похоже на гипноз. Иначе как объяснить больное покалывание в легких. — Это не займет много времени, — уголки губ дрогнули. — Обещаю.