
Пэйринг и персонажи
Метки
Повседневность
AU
Нецензурная лексика
Счастливый финал
Как ориджинал
Неторопливое повествование
Элементы юмора / Элементы стёба
Дети
ООС
ОЖП
ОМП
Параллельные миры
Элементы флаффа
AU: Школа
Исторические эпохи
Дружба
Магический реализм
Альтернативная мировая история
Буллинг
Ненадежный рассказчик
РПП
Под одной крышей
ПТСР
Все живы / Никто не умер
Анахронизмы
Историческое допущение
Псевдоисторический сеттинг
Школьники
Дружба втайне
Сверхспособности
Хуманизация
Русреал
Приемные семьи
Комплексы
Социофобия
Бессмертие
Боязнь прикосновений
Научное фэнтези
Ксенофобия
XX век
Советский Союз
1960-е годы
Боязнь огня
Фобии
Родительские чувства
Боязнь людей
Многодетные семьи
Советпанк
Описание
Это история о самом обычном ребёнке с самой несправедливой судьбой. История о его жизни и учёбе, дружбе, чувствах, страхах... История, которая положит конец нацистским убеждениям. История о том, как нацистская пропаганда разрушает жизни, судьбы, уничтожает восприятие, самооценку, отравляет разум... История, в которой всё не так очевидно, как кажется. История о добром сердце и чистой душе, прикрытых кучей комплексов. История о разрушенном детстве, жизни и попытках восстановить их...
Примечания
Первое сентября? Самое время выложить эту работу.
Внимание! Данная работа несёт исключительно развлекательный характер и никак не связана с тем, что происходит в мире. Всё персонажи вымышлены и любое сходство с реальными людьми случайно. Действия происходят в параллельной вселенной.
Посвящение
Посвящается моим любимым учителям. ♥️
Глава 19. Леся
05 февраля 2025, 08:55
Израиль сидел в доме у товарища Свободина. Уже темнело, поэтому ему не позволили идти домой. Россия отвёл его в свою комнату и они продолжили играть там.
— Я хочу домой... — Давид трёт глаза и тихо хнычет. Он устал, но совершенно не хотел ложиться спать.
— Разве тебе плохо у нас? — Россия толкнул в его сторону деревянную машинку.
— Нет... У вас очень хорошо. — Израиль взял её и толкнул обратно России, — Но дома лучше...
— Дети, пора спать! — товарищ Свободин заглянул в их комнату и следил за тем, как они ложатся в кровати. Папа так не делал — всегда просто говорил, что пора спать и уходил.
Израиль лежал на раскладушке на боку и следил за танцующими тенями на полу. Он всё ещё не понимал, что имел в виду папа. Какая "новая семья"? Зачем она Давиду? Где мама? Где отец? Где Хази? Где Лея? Где остальные? Что с ними?
Израиль вспомнил, что в свой последний день в родительском доме они с Хази пошли смотреть, где остальные, но никого не нашли. Может, они все успели убежать? А куда? Давид не видел, чтобы кто-то выходил из их тайного прохода, ведь иначе они бы забрали с собой Лею, а у дверей дома и вокруг стояли немцы...
Израиль почувствовал, как крупная слеза потекла по его лицу. Он перевернулся на живот и уткнулся лицом в подушку. Он закусил губу, потом зажал рукой рот, чтобы никто не видел его слёз и не слышал его всхлипов. Он не знал, почему он так часто плачет в последнее время. Просто... хотелось... Хотелось проснуться дома и понять, что всё это просто страшный сон, что всего этого холодного и чужого мира никогда не существовало, что мама в порядке, что все они дома... Хотелось просто почувствовать себя любимым и счастливым, вернуться в то беззаботное время, когда никакой войны не было...
Хотелось обнять маму, забраться к ней на руки, сидеть у неё на коленях, вместе читать книжки. Израиль тихо плакал, уткнувшись в подушку, понимая, что всего этого уже никогда не будет. Ведь во сне мама прощалась с ним, а значит её больше нет на этом свете...
Он не заметил, как заснул. Не понял, сколько спал. Он очнулся только тогда, когда почувствовал, как кто-то нежно гладит его щёку
— Вставай, крошка. — голос был негромкий и незнакомый Давиду. Но стоило ему открыть глаза, как он увидел Ри.
Израиль бросил на него сердитый взгляд, вскочил с раскладушки и помчался вниз. Желание попасть домой не оставляло его. Но на первом этаже его подняли на руки.
— Чего ты, Давидушка? — товарищ Свободин бережно прижал его к себе, отчего Израиль невольно издал мурлыкающий звук. — Пойдём завтракать, котёнок.
Давид ощутил, как в его животе что-то задёргалось после этого нежного "котёнок". Товарищ Свободин понёс его на кухню и усадил на стул, на который специально положили подушки с дивана в гостиной, находившейся дальше по коридору.
Перед Израилем поставили тарелку с яичницей и стакан молока. В нос тут же ударил приятный соловатый запах жаренного яйца и сладкий запах тёплого парного молока.
— Кушай, кушай. — товарищ Свободин протянул ему вилку и ушёл с кухни.
Давид обнимает тарелку и начинает осторожно есть. Он слышит чьи-то шаги, а потом голоса.
— Украина, ты кровать заправил? — похоже, это был Ри.
— Да, дедушка! — да, это был Ри. Израиль увидел, как Украина выскакивает на улицу, закидывая на спину какой-то рюкзак.
Ри заглянул на кухню. Давид крепче сжал рукой стакан молока и окинул его быстрым взглядом, затем продолжил завтракать.
— Нам... — Ри вздохнул, — Нам нужно поговорить...
— Нам не о чем разговаривать. — Израиль продолжает есть яичницу, запивая её молоком.
— Давид... — Ри попытался дотронуться до него, но тут же получил по рукам.
— Не трогай меня!
— Давид, нам правда нужно поговорить.
В этот момент на кухню зашёл товарищ Свободин и Израиль, поставив грязную посуду возле раковины, поскольку не доставал до неё, собрался идти домой.
— Спасибо, дядь Вов! — он вышел с кухни и вернулся в комнату, чтобы переодеться. Сегодня ему нужно было идти на кружки и Давид торопился, чтобы не опоздать на них.
На "Умелых ручках" они готовились к Дню Революции: делали флажки, как и недавно в школе. Германия, как обычно, сделав несколько штук стала заниматься своими делами. Она уже несколько месяцев появлялась на кружке с разными кусками ткани и что-то шила в технике ковровой вышивки. Она редко уходила из кабинета, а если это и случалось, всегда убирала свои инструменты в ящик, словно пытаясь что-то скрыть. Каждый раз, приходя на занятия, Германия приносила с собой новую работу. Похоже, она вышивала и дома и очень спешила.
Германия выглядела уставшей. Может она и по ночам шьёт? Сейчас, вроде, каникулы, поэтому вполне возможно. На занятии она сидела чуть сгорбившись, выставив рядом с собой, на полу, корзинку с нитками. На подставке перед ней стояла тетрадь с каким-то рисунком по клеткам. На нём маркером были выделены небольшие участки, которые вышивала Германия. Возле этой тетрадки лежала какая-то схема. Тоже в клетку, но на ней были только выделены какие-то участки, отмеченные цифрами. Каждый рисунок также был подписан своей цифрой.
— Ты устала? — Израиль подошёл к ней, когда их отпустили на перерыв.
— Устала... Но мне нужно спешить. Сроки горят. — Германия шила быстро, но уверенно.
— Может тебе помочь? — Давид сделал шаг назад, складывая руки в замочек на груди.
— Ты очень мил. — Германия поглажила его по голове, — Но я должна справиться сама. Я почти закончила, не волнуйся.
— Да я не волнуюсь... — Израиль отвёл глаза и заложил руку за спину.
Кай ласково улыбнулась и продолжила шить. Давид решил ей не мешать и ушёл на своё место.
На второй половине занятия они стали украшать кабинет к седьмому ноября. Давид держал в руках флажки, не отрывая взгляд от Германии, которая продолжала шить. Её решили не беспокоить и не отвлекать от работы.
Израиль хотел как-то ей помочь, прекрасно видя, что она устала. Только почему-то отказывалась от помощи.
— А что она делает? — спросил Артём, вешая на стену гирлянду из флажков.
— Не отвлекаемся! — Мария Владимировна вешала на стену флаг СССР, — Можно тут "красный угол" сделать будет. Пожалуй, следующее занятие посвятим этому.
Домой Израиль шёл более спокойно, чем в последний учебный день. Тогда по улице бегала свора больших собак.
— Заходи к нам, если что! — товарищ Свободин вышел на крыльцо и улыбнулся ему.
Давид кивнул и поспешил домой, когда вдруг его нагнал Леся (Елисей).
— Дава! — он схватил его за плечо и наклонился, пытаясь отдышаться, — Слушай, хочешь поиграть вместе?
— А во что? — спросил Израиль.
— Хочешь поиграем у меня?
Они оба засмеялись, вспоминая известный стереотип. Елисей осторожно взял Давида за руку и повёл за собой.
— Я думаю, нам нужно больше держаться вместе. Теперь Тарас знает о том, кто я, и не будет со мной дружить. Я более чем уверен в этом... — голос его был негромким, но очень мягким и ласковым. Израиль шёл вместе с ним, внимательно его рассматривая. До этого у них не было возможности как следует пообщаться.
Селя, как его называли в классе некоторые дети, был ростом примерно с Давида, худой, но не истощённый. Одет он был в зелёный свитер и штаны на подтяжках. Сегодня было тепло, снег подтаял, а настоящие холода начнутся после десятого ноября, поэтому Израиль мог его понять.
Шли они не торопясь и не разговаривая. Давид видел, что Лесе не без труда далось подойти к нему и предложить поиграть вместе.
Наконец они вышли к дому за витым чугунным забором. Во дворе стояла беседка, вырезанные из автомобильных шин клумбы в виде лебедей и мощёная дорожка к дому. Израиля привлекли окна необычной, полукруглой формы.
— Мы пришли. — Леся просунул руку между прутьями и открыл щеколду, на которую были закрыты ворота. — Мама сейчас на работе, но я всё равно не думаю, что она будет против тебя.
— Откуда столько уверенности? — Израиль обнял себя за плечи и переступил с ноги на ногу.
— Мы с тобой одной крови. Забыл? — Леся хихикнул, и с небольшим нажимом толкнул ворота. Те со скрипом открылись, пропуская обоих мальчиков внутрь.
Давид шёл за ним и оглядывал двор. Было видно, что семья была из числа интеллигентов и Израиль решил осторожно спросить:
— Как ты попал сюда? — он остановился, наблюдая, как Елисей запирает ворота.
— Эвакуировали. — тот подошёл к входной двери. — Папу призвали, а мы с мамой в тыл пошли. Бежали тогда много кто. А соседи наши, как узнали, что мы евреи, нас с мамой с собой в Подмосковье увезли. Потом, когда немцы наступали, нас вместе с ними сюда эвакуировали. С тех пор и живём. — Леся достал из-под коврика ключ и отпер дверь. Он вздохнул и тут же снова повеселел, — Ладно, не будем об этом! Пойдём, Дава!
Елисей махнул рукой, приглашая Израиля в дом. Тот немного помялся и зашёл следом.
Дом, где жил Леся, своим видом больше напоминал музей. Елисей стянул один ботинок с помощью другого и отнёс их на полку для обуви. Давид с некоторой нерешительностью снял шапку и посмотрел на него.
— Проходи, не бойся! — Леся подошёл к нему, взял за руку. — Разувайся, я тебе сейчас тапочки принесу. У нас пол не самый тёплый...
Он подошёл к полке для обуви и поставил перед Израилем пару меховых тапочек. Давид улыбнулся ему, снимая ботинки.
— Спасибо... — он огляделся, ища, куда повесить куртку. Леся подскочил к нему, забрал её и отнёс на вешалку.
— Пойдём ко мне в комнату. Мама не очень обрадуется, если мы что-то сломаем... — Леся взял его за руку и повёл в свою комнату, которая находилась буквально за поворотом.
Израиль осторожно шёл за ним следом. Он всегда чувствовал себя неуютно в незнакомых местах без сопровождения друзей. Елисей, похоже, заметил это, потому что он обнял его.
— Хей, ну что ты стушевался? Не бойся! Ты ведь любишь настолки? — он держал его за плечи и усадил на стою кровать. У кровати была спинка и подлокотники из металла, что показалось Израилю необычным.
— Ну, да... — он улыбнулся. Елисей достал из шкафа какую-то игру и разложил её на полу.
— Это настольный хоккей. Хочешь сыграть?
— Я... не знаю... — Давид отвёл глаза. Елисей улыбнулся ему и поманил к игре.
— Хей, не бойся! Я очень хочу поиграть с тобой. Просто я вижу, что в школе с тобой никто не играет... — Леся поставил хоккей на кровать. — Пол холодный.
— Так, эээ... — Израиль повернулся к игровому полю, — Как играть? — вопрос прозвучал очень неуверенно.
— Очень просто! Смотри! — Елисей потянул за рычажок, затем повращал его. — Чтобы двигать хоккеиста — тянешь рычаг, чтобы ударить по шайбе — крутишь. Вот это — он указал на маленький рычаг сбоку, — вратарь. Его, по-хорошему, всегда держать, чтобы шайбу выбить. Играем до десяти очков.
Израиль кивнул рассматривая поле и пытаясь сориентироваться, какой рычаг за какого игрока отвечает. Леся положил шайбу на центр поля и сосчитал до трёх...
Время пролетело довольно быстро. В коридоре закрылась дверь и Елисей вдруг отвлёкся от игры.
— Ой, мама пришла! — он слез с кровати, — Пойдём, я вас познакомлю!
Леся взял Израиля за руку и вывел из комнаты. В коридоре стояла женщина. Она размотала шейный платок и усталая прислонилась к дверному косяку.
— Мама, привет! — Елисей потянул её за руку. — Я друга позвал поиграть, мам, ты не против?
Женщина перевела взгляд на Израиля, улыбнулась ему.
— А как друга зовут? — она тяжело опустилась на стул и стала стягивать потрёпаные ботинки.
— Давид! — ответил ей Елисей. Израиль едва высунулся из-за двери комнаты.
— Я всё же советую тебе проводить друга домой. Пока не наступил комендантский час. — женщина сбросила с плеч износившийся ватник и прошла вглубь дома.