Держава Детства

      На следующий день Израиль пришёл в себя только в школе. Утро прошло так, словно он был роботом. Он сидел на уроке и тут просто понял, что не помнит, что было утром.       Давид разобрался, что в тот момент, когда мозг наконец проснулся, шло чистописание. Он мотнул головой, стряхивая эту сонливость.       В этот раз он пошёл в столовую, надеясь, что это поможет. Россия и Китай внимательно наблюдали за тем, как он ест. Как будто в этом было что-то странное. Уже должны были привыкнуть. Давид обнял тарелку и склонился над ней.       В этот день у них было не три урока, как обычно. Когда у них закончился урок труда, на котором они знакомились с пришкольным участком, их снова завели в школу.       — Дети, не расходимся! У нас классный час! — Вера Филипповна несколько раз махнула руками над головой.       Класс с неохотой занял свои места.       — До меня дошли слухи о том, что у нас в классе процветает дискриминация...       — А кто вам это сказал? — встрял Тарас.       — Не надо кричать — есть рука. — Вера Филипповна продолжила, — Дошли до меня такие слухи, поэтому я решила провести с вами игру... Что, Саша?       — А кто вам сказал, что у нас в классе дискри... диск...       — Дискриминация... — подсказал Израиль.       — Тебя не спрашивали! — Тарас вскочил с места.       — Сядь! — строго сказала Вера Филипповна. — Мне не нужно слышать это от кого-то, мне достаточно того, что я вижу!       Тарас сел за парту, но всё ещё смотрел на Израиля с ненавистью.       — Давайте поиграем. Наша школа зовётся интернациональной. Скорее всего, у нас в классе много русских, но я вижу, что у нас есть и ребята других национальностей.       Израиль понял, к чему всё идёт и постарался спрятаться под парту. Совсем ему не хотелось отвечать на вопросы о своей национальности.       — Я из УССР. — почти с гордостью заявил Тарас. — И Приходько тоже.       — И я тоже... — робко отозвался Елисей.       — Я из Польши. — отозвалась на очередной вопрос Вика       — Стран я спрашивать не буду... Россия и Китай!       Вера Филипповна, похоже, гневно посмотрела в их сторону, потому что иначе она бы никак не могла заметить отсутствие Давида .       — Так... А где Израиль? — она звучала удивлённой, — Ребята, кто-нибудь видел, он был с нами вообще?       — Был... — также удивлённо сказал Россия.       — А где он?       — Да вон он под партой! — громко крикнул США с какой-то странной усмешкой. Неужели и он?...       — Израиль? — Вера Филипповна подошла к его парте, — Что это с тобой? Давай вылезай!       Класс громко рассмеялся. США выглядел гордым тем, что именно он так разоблачил Давида. Тот опустил глаза — обидно и просто унизительно...       — А ну тише! — за весь месяц ещё никто не слышал, как Вера Филипповна кричала, да ещё так громко. Класс замолчал, она вернулась на своё место, за учительский стол.       — Мне всё понятно. Если ситуация в классе не изменится, я буду просить, чтобы класс перегруппировали. — она стукнула стопкой бумаг о стол, — Как можно, учась в школе, которая носит гордое имя "Интернациональная", так относиться к своим одноклассникам?!       — Да мы только рады будем, если вот эти... — Тарас презрительно ткнул пальцем в сторону Израиля и Китая, — исчезнут из нашего класса.       — Орлов! — у Веры Филипповны даже голос захрипел.       — А чего не так? — он пожал плечами.       — Родителей сегодня приведёшь, вот чего не так! — Вера Филипповна стукнула ладонью о стол.       — Да, пожалуйста! — огрызнулся Тарас.       Прозвенел спасительный звонок и Израиль вместе с Китаем незаметно выскользнули из класса.       — Я думал, что нас приняли... — Сию закусил губу, его голос дрожал, что просто поразило Давида — Китая редко можно было увидеть в таком состоянии.       — Я тоже... Ну, видно не судьба... — выдохнул Израиль. Его это не удивило. Он привык видеть подобное лицемерие. Тарас, как и некоторые другие дети, боялись России — это было очевидно. А потому делали всё, чтобы не нарваться на его гнев. Дети жестоки...       Они не стали ждать Россию — хотелось просто скорее убраться подальше от школы.       — Ладно... Мне на ушу нужно... Не хочешь со мной пойти? — предложил Китай.       — А что мне там делать? — Израиль поднял голову от земли.       — Ну посидишь с нами, посмотришь... Всё лучше, чем одному дома сидеть. Или ты Ваню будешь ждать?       — Что-то он задерживается... — Давид обернулся, чтобы проверить, не идёт ли где-то в толпе детей Россия. Но его всё не было.       — Пойдём? — Китай протянул ему руку.       — Ладно... — Израиль повернулся к Китаю и они пошли в сторону спорткомплекса.       — У меня нет занятий, мне просто нужно получить свою форму. — Сию вдруг повеселел. Он стал увлечённо рассказывать о своих занятиях кунг-фу и истории этого боевого искусства.       — Ты так много об этом знаешь... — Давид поднял на него глаза.       — Думаю, ты тоже много знаешь о своих увлечениях! — Китай хлопнул его по плечу, — просто ты ещё не знаешь так много о них. Кунг-фу или ушу это наше национальное достояние, если можно так сказать, поэтому я очень много о нём знаю.       — Я знаю это... А чем ты ещё занимаешься?       — "Юный техник" и "Мир картов". И из всех только первый проходит в Доме Пионерии.       — Разнообразно... У меня все там... Иногда в поход ходим. — Израиль задумался о том, пойдут ли они в поход в воскресенье.       — А, ты из "туристов"? Понятно... Думаю, там очень весело. Далеко ходите? — Китай говорил бодро, но нотка грусти в его голосе всё ещё присутствовала.       — Пока не очень, но думаю, позже будет большой поход.       — Хотел бы я пойти с вами, но не могу... У меня в воскресенье ушу. — Китай вздохнул. Он, очевидно, был расстроен.       — Да... Но мы ведь можем и сами сходить в поход! Мы же часто бывали в лесу ранее!       — Ты что! — голос Китая был испуган, хотя лицо его практически не изменилось, — Там же нацисты! Нам нельзя туда ходить!       — Раньше это тебя мало волновало. — Израиль понимал, что Сию прав, но не хотел признавать это.       — Мы же с Ваней ходили. Без него мы можем быть в опасности.       Давид стиснул зубы. Он понимал, что нацисты представляют для них опасность, а без Вани они не смогут защитить себя. Израиль уже открыл рот, чтобы возразить, но вовремя одумался. Пересилив себя, он кивнул.       — Ладно, Сань... Ты прав...       — Вот видишь! — Китай погладил его по голове, — Хорошо, что ты это понимаешь и не рискуешь своей жизнью из принципа. Я вижу, что тебе далось это признание нелегко.       — Как ты это понял? — Израиль даже немного испугался.       — Мудрость моих предков течёт в моей крови... — Сию снова погладил его. Давид вдруг ощутил, насколько его друг старше и мудрее его. Он знал, что его народ не самый древний, но сейчас осознал эту разницу в почти три тысячи лет. Китай вдруг увиделся ему не маленьким мальчиком, примерно одного с ним роста, а мудрым старцем, к которому ходят за советом.       — Хей, перестань! — Сию хлопнул его по плечу и усмехнулся, — У вас тоже есть мудрецы, прославленные на весь мир!       — Я снова подумал вслух? — Давид удивился и даже испугался.       — Да у тебя ж всё на лице написано! — Китай засмеялся, — У вас так легко отличить эмоции! А вот меня, я вижу, вам с Ваней читай сложнее!       — Немного... — Давид боялся как-то обидеть друга. Понимал, что он переживает то же, что и сам Израиль.       Китай рассмеялся, хлопнул его по плечу. Настроение у Давида явно стало лучше.       — Вот и спорт-комплекс. — Сию погладил его по голове. — Пойдёшь со мной или тут постоишь?       — Пойду... — Давид не хотел оставаться один на улице. Страх, что появится Третий Рейх или кто-то из его прихехешников, никогда не покидал Израиля.       Китай медленно кивнул, взял его за руку — за плечо — и повёл в спорт-комплекс. Давид шёл маленькими шагами, держа ручки сложенными в "замочек" на груди.       Сегодня Израиль был одет в жёлто-оранжевую толстовку, закрывающую ему ладони и ноги до колен, чёрные штанишки, заправленные в белые ботиночки и серую вязанную шапку, которую ему пару лет назад подарил дядя Вова. Давид очень любил эту шапку и он сам не мог объяснить, почему.       — Здравствуйте! — Китай подошёл у своему... тренеру? — Я в прошлый раз забыл форму забрать.       — Да, она у меня здесь. — мужчина, голос которого показался Израилю знакомым, ушёл в раздевалку (над дверью, куда он ушёл, была большая надпись "Раздевалка") и вскоре вернулся с пакетом, который отдал Китаю.       — Ага, спасибо. — Сию взял пакет и вернулся к Давиду, — Мы тогда пойдём.       Китай потащил его к выходу, но вот "тренер" как-то странно смотрел на Израиля. Словно пытался вспомнить, где уже его видел.       — Даня, как ты? После той драки? — Китай прижал к себе пакет, но руку Давида не отпускал.       — Вроде нормально... — Израиль улыбнулся и стянул рукава пониже, чтобы согреть руки.       Так они и шли по улицам города, наслаждаясь видами. Конечно, летом он выглядел лучше, но осенние краски виделись Израилю какими-то таинственными и загадочными.       — Может к нам пойдёшь? — предложил Китай.       — Не знаю... — Израиль боялся наткнуться на "тройняшек".       Эстония, Латвия и Литва всегда ходили вместе. Может они и не были тройняшками, но их неразлучность породила это прозвище.       Они не очень любили Израиля. Ни разу не били его, но оскорбляли и толкали, а также сыпали угрозами. Товарищ Свободин старался останавливать прочие попытки как-то задеть Израиля, за что он был ему очень благодарен.       Китай настоял на том, чтобы пойти к ним домой и Давид пошёл. Когда они зашли на кухню, там уже сидел Россия. Он повернулся и Израиль увидел, что он прижимает к глазу пакет со льдом. Рядом сидел Союз, который обрабатывал ссадины на его руках.       Он поднял голову и с гордостью в глазах посмотрел на Китая и Израиля. Это было странно для него — Союз не одобрял драки и когда в них ввязывались его дети.       — Золото у вас, а не брат. — сказал он, покачав головой, — не побоялся вступиться за вас.       Китай и Израиль подошли к России. Тот отложил пакет — под глазом у него синел большой фингал. Давид обнял Ваню, Сию сделал то же самое.       — Не позволю оскорблять своих братишек... — он прижал их обоих к себе и Израиль почувствовал, что Россия на самом деле готов пойти даже на это. Он впервые ощутил себя его родным младшим братом.       Ваня погладил их по головам. Давид перевёл взгляд на Союза — тот сиял от гордости за старшего сына.