Там за туманами

      Обедали парни зелеными щами и жареной картошкой. Герань была заменена на полевые ромашки. Они не благоухали, да и вообще запах на любителя, зато стоят долго, а это единственное, что сейчас важно.       Хонджуну говорили, что они выдвигаются в бой через три дня и это второй. Его могут забрать ночью, на рассвете, днем, либо же в ночи следующего дня. Богатырь просто ждёт весточку. Точнее старается об этом вообще не думать, сейчас у него другие цели и загружать мысли тяжестью предстоящих стратегических ходов не хочется. Почему-то именно за обедом эти мысли вдруг стали грызть его пятки.       — Что-то произошло? — Сонхва притворно безразлично обводит взглядом альф.       — Нет. — чавкает Сан и Киму удаётся вылезти из своих мыслей.       — Просто задумался. — чересчур грустно произносит Хонджун. — Я же скоро снова уеду, но, простите меня за наглость, я бы хотел однажды снова погостить у вас. Вам не обязательно отвечать взаимностью, но я чувствую, что должен это сказать, чтобы потом не жалеть. — Хонджун откладывает ложку в сторону, поднимает деревянную чеплашку и выпивает оставшийся бульон, после громко и блаженно выдыхая.       Сан бы ответил, что всегда ему рад, но дом не только его собственность и он младше. Такие ответственные решения принимает не он, потому коротко поглядывает в сторону Пака что замер, глядя на ложку.       — Давайте не будем о грустном. Ещё целый день впереди. — также отстраненно произносит Сонхва, но младший альфа замечает аккуратно скользнувший по Киму взгляд брата. Омега теряется в сомнениях.       Они кушают переговариваясь о чем-то совершенно незначительном: погоде, мелких сплетнях, хозяйстве и планах до вечера. После обеда альфы дружно благодарят Сонхва в один голос и выглядит это не иначе, как очень комично. Будто оба парня знакомы намного больше чем полтора дня. Они даже делают маленький поклон Сонхва благодаря за зеленые щи, восполнившие силу и вместе направляются к полю. Однако никто из них никогда не должен узнать, что Пак заплакал сразу после хлопка двери.       Сонхва просто вдруг накрыло странное чувство правильности происходящего и ностальгии. Раньше в их семье был маленький ритуал благодарностей: пожелать блага рано утром, чтобы день был удачным; поблагодарить в обед, чтобы показать насколько вы цените труд друг друга; дарить благо перед сном, дабы показать свою любовь к человеку. Быть благодарным означает высоко ценить усилия другого человека, уважать его и искренне желать ему самого лучшего. Благодарность может помочь наладить отношения между людьми в равной степени, как и извинение.       Омега помнит семейные обеды… Начинали трапезу старшие, иначе ложка непременно прилетала в лоб за неуважение. Ели медленно, считая сколько раз сомкнули зубы. После чего они вставали, легонько кланялись друг другу и благодарили. Сонхва помнит, как его целовал дядя в лоб или висок, вместо отца, когда уходил учить Сана охотиться. Так ярко воспроизвести былое было почти нереально, но если бы Хонджун поцеловал Пака на прощание, то омега точно бы почувствовал себя самым маленьким на свете.       Руки Сонхва мелко тряслись, а сердце глухо билось, отдавая острой болью. Пак смотрел перед собой и ничего не видел из-за влажной пелены. Омега опустился на пол, придерживаясь за резной стул, а слезы продолжали течь ручьем. Он не понимал почему вдруг стал ощущать лишь запах Хонджуна. Дезориентировано водил глазами по углам комнаты, а в нос бил лишь костер, что рос в пожар. Сонхва вдруг ощутил, как горячее тепло тревожно щекочет его пятки и меж ребер. Сонхва начинал пылать. Он начинал гореть… Воздуха не хватало, омега сгорал…       Пак судорожно вспоминал все произошедшее и сегодняшние слова Кима за обедом, он дошел до своей комнаты и выудил из сундука белую ткань да иголку с нитками. Слезы успели засохнуть и неприятно стягивали лицо, но омеге было не до этого. Он сел на кровать и трясущимися от волнения пальцами вдел нитку в ушко. Давно он не вышивал, сейчас Сонхва лишь надеется, что не растерял этот навык.       Тем временем альфы подошли к полю широкому. Тянулось оно по холмам, да не столь далеко, казалось, что до конца земли рукой подать, но лишь чудилось это. Засеянные еще в начале мая участки уже показывали намеки на желтую пшеницу. Сан с Хонджуном запрягли Колоса во плуг. Он был светлым тяжеловозом с черным пятном на левом ухе. Чхве проверил дугу и крепления, после чего сам оперся на рукоять. Вспашка земли началась, палящее солнце не жалело парня. Лемех горизонтально поддевает землю, отвал следом разрыхляет пласт. Богатырь идет следом, сея зерно. Все бы ничего, но Хонджун решил продолжить тренировку.       Самоконтроль. Хонджун грубо искал слабые точки пахаря. Хотя он всего лишь болтал на спорные темы, стараясь вывести младшего альфу на эмоции и как только это получалось, то богатырь лишь делал в голове пометку и продолжал искать новые страхи в уголках его души. К концу вспашки Сан уже был весь в слезах и поте, но все еще держался молодцом.       — Теперь мы знаем с чем имеем дело. — Ким взъерошивает волосы младшего.       — Ну-ну… — устало распрягает своего коня Сан, — Я удивлен, что ты не впряг меня вместо него, пока задавал свои несуразные вопросы. — Чхве достает из мешочка на поясе мелкую молодую морковь и подносит к лицу Колоска, тот скоро щелкает зубами, чуть ли не откусывая младшему альфе палец. — Хватит так делать! — вскрикивает парень, а Колос подает голос.       — Счастье грядет, когда конь громко ржет. — усмехается Хонджун, гладя коня по морде. — Кстати, хорошая идея. В следующий раз нужно тебя самого запрячь. — слабый щелбан прилетает в лоб младшего и Сан обиженно дуется, пока они близятся к мельнице, дабы оставить в сарае рядом инвентарь.       Мельница стояла в самом центре поля и всегда работала. Рядом жила пожилая пара, которая уже который год следила за ее исправностью. Среди пяти сарайчиков их дом терялся, но они упорно не соглашались на отстройку нового жилища. Жители деревни всегда старались им помочь, но дети… Дети есть дети. Они таскали у стариков посуду и прятали, валялись в муке и лазили на мельницу. Сан сам не раз делал им замечание, поэтому, подходя, альфа сразу замечает трех мальчишек у двери мельницы, что смотрят наверх.       Солнце слепит глаза и Чхве не сразу удается заметить ребенка, который крутится на лопасти. Мальчик держится за ворот собственной рубахи, пока ткань на спине трещит. Он повис на гвозде, а глаза его испуганно бегают по друзьям внизу.       — Хон, — Сан указывает пальцем на ребенка, но взгляда не отводит. — Там ребенок!       — Ага, — еле заметно улыбается Хонджун. — Спаси его. — шепчет богатырь.       — К-как?! Я?! Не-т… Я-я-я, — Сан возбужденно повернулся к старшему, — Я не могу!       — Можешь. — холодно режет словами Хонджун, разворачивая Сана за плечи. — Давай, Сан-и.       Чхве встречается глазами с мальчишкой на лопасти, ворот уже давит на его шею, глаза в ужасе смотрят прямо в его душу, губы беззвучно лепечут «пом-мо-ги-те-е». Сан срывается с места.       Он бежит внутрь мельницы, взбирается по винтовой лестнице к небольшому проёму над крутящейся конструкцией. Сан цепляется за выступы каменной кладки кончиками пальцев. Прижимается теснее к стене, пока одна из лопастей поворачивается за его спиной. Ребёнок всхлипывает и болтает ногами, расшатывая крыло, тем самым бьёт Чхве по голове и спине деревом. Альфа чуть ли не отпускает острые каменные выступы. Ему удаётся удержаться, но он все же шипит ребёнку в след.       Сан тягает мальчишку за шкирку на себя, когда тот вновь «подъезжает» к нему. Ребёнок впивается пальцами в его предплечье, утыкается носом в подмышку и плачет ещё громче. Сан делает три шажочка, по выступам, как вдруг понимает, насколько сильно его пальцы устали.       Он срывается и летит вниз, прижимая ребёнка к груди. Группировка не спасает, однако ему везёт упасть на мешки с готовой мукой. Альфа кряхтит, а в пояснице простреливает боль, но он все же опускает ребёнка наземь. Мальчик обнимает его за ногу, продолжая рыдать. Его друзья тоже подбегают обнять Чхве.       — Спасибо. — произносят мальчишки по очереди, а пострадавший ещё крепче сжимает ногу альфы.       — Сколько раз говорили не лазить на старую мельницу? Всё вашим родителям расскажу! А если бы нас рядом не было?! — хмурится Сан.       — Мы больше не будем!!!       — Только не говорите маме!       — И отцу с папой!       Дети один за другим кричали об одолжении.       — Такого не повторится, честно-честно!       — Увижу рядом с мельницей не по делу, запрягу в плуг вместо коня. — грозится Сан и дети, ещё раз поблагодарив его, убегают в сторону деревни.       — Всё думают, что взрослые шутки шутят. Своя жизнь не дорога, о родителях подумали бы хотя-бы. — хмыкает Хонджун. — Молодец, Сан. — хлопает по спине младшего. — Я вот, что подумал… Сердце и разум твои трезвы, давай все-таки силушку проверим. — Хонджун осматривается. — Вернёмся к земельному участку.