Там за туманами

      Солнце ярко освещало «Соколушки», теплые лучи напекали головы и подсушивали одежду Сана. Альфы неторопясь двигались к дому с уловом из двух рыбешек, вот только в итоге добыча оказалась в руках беременного беты, проходящего по улице с коромыслом. Хонджун шустро перехватил его у колодца и мягко, но настойчиво попросил поставить ведра наземь. Ким призывающе глянул на Сана и тот неуверенно вогрузил коромысло на свои плечи. Тяжесть распределилась по его телу, что было непривычным. Чхве предпочитал носить ведра воды домой просто в руках.       Приятно удивленный бета устало показывал дорогу к своему дому. Он и Хонджун шли спереди, болтая, в то время, как Чхве хмуро плелся за ними. Лошади фыркали позади Чхве. В процессе диалога бета значительно расцвел и разулыбался. Он рассказал, что ждет малыша через два месяца, но, к сожалению, один. Альфа, который с ним был — не имел серьезных намерений и, наговорив бете всяких грубостей, укатил в столицу. Беременный живет с папой, отец погиб на одном из сражений известном Киму. Так они и разговорились… Хонджун поддерживал диалог беты шутками, редкими комплиментами и будто вселял ему веру в лучшее.       Сан вскоре не чувствовал обиды и веса на своих плечах. Он впитывал каждое аккуратное лестное слово Хонджуна адресованное не ему. Чхве не умел общаться в таком роде, он даже боялся… Более того он никогда не поддерживал людей, всегда поддерживали его.       Дневное солнце пекло макушку, а тело потело. Настали самые жаркие часы, сейчас бы лечь спать, как в детстве. Наконец они дошли до дома беты, Ким сунул ему две рыбешки и Чхве вылил содержимое ведер в бочку, заполнив ее до краев. Хонджун медленно отступал обратно к калитке, за которой остались Уголек, Теплынка и Колос.       — Сан-а! — привлек внимание младшего альфа. — Нам пора. — Чхве наскоро умывается в бочке и спешит назад. — Главное, чтобы малыш родился здоровым. Всего хороше… — дождавшись Чхве Ким закрывает за собой низкую калитку по пояс.       — У вас ведь нет омеги? — резко прерывает вежливое прощание Хонджуна бета. — Никого же нет? — слишком настойчиво.       Сан покрывается алыми пятнами под ржание лошадей, Ким удивленно смотрит в глаза бете, когда тот уже тянется для уверенного поцелуя. Хонджун успевает подставить ладонь и отвернуться, раздраженно сжимая челюсть. Он возможно и дал бы себя поцеловать в щеку в качестве благодарности, но не после таких намекающих вопросов. Мягкие губы встречаются с сухой и грубой ладонью Хонджуна.       — До свидания. Я действительно желаю всего самого лучшего вам и вашему ребенку. — холодно произносит богатырь и свистнув направляется домой. Теплынка фыркает и спешит за хозяином, — Сан! — звонко пробивается в чужое сознание Ким. Колосок пихает застывшего Чхве мордой в спину.       — До свидания. — кивает младший альфа и ускоряется, чтобы поравняться с богатырем.       Сан все еще смущен. Да, он множество раз видел привязанность своих родителей друг к другу и даже испытывал нечто подобное в детстве к сверстникам. Один из деревенских мальчишек привлек его внимание и он искренне хотел быть взрослым и наивной детской любовью любил. В итоге после трагедии он закрылся в себе, а у того омеги уже появился партнер.       Они с братом тоже иногда клюют друг друга по-родному в щеки. Сан не раз видел, как бывшие альфы претендующие на женитьбу, целовали его брата, но он испытывал лишь отвращение. Все было будто бы наигранным. Сан замечал пары на улицах и в поле, когда они целовались, но быстро отводил взгляд, а перед глазами стояли все потенциальные мужья Сонхва. Их явно было много. Пак никого не пускал в постель, насколько это знает Сан, но многие хотели получить лакомый кусочек в лице его брата. Красивый, сильный, знаменитый, независимый и мягкий внутри. В какой-то момент на Сонхва даже началась охота. Его пытались завернуть в мешок, утащить в сарай, закинуть на лошадь, ломились к ним в дом. Однажды даже устроили некое подобие восстания под окнами, вынуждая омегу выбрать кого-то.       Иногда Сану стыдно, что он всегда сидел в сундуке комнаты Сонхва в такие моменты. Ему было страшно и конечно он слушался брата, который чудом улаживал все и сбегал от любого посягнувшего на его свободу. В злополучную ночь бунта все могло закончиться очень плачевно, Сану даже боязно представить, что могла сделать толпа альф под их окнами с одним омегой. Пак не мог усмирить толпу, но убегать из деревни не было выходом. У своего крыльца он видел альф из столицы, соседних деревень, местных… Как только он вышел за порог, то чуть не задохнулся от обилия запахов.       Вонь смешавшихся феромонов, что боролись за первенство, и крики мужчин заставили проснуться всю деревню. На защиту Сонхва выбежали соседи и некоторые особо смелые омеги. Кто-то, протолкнувшись мимо яростных тел, встал около Хва, те, кто побоялись наблюдали за всем за забором, либо высунувшись в окна. Казалось, дом ходуном ходил. Благо среди защитников Сонхва оказались Минги и Юнхо, они быстро укротили народ, пристыдили и распугали. Все угрюмо разошлись по домам и уехали из деревни.       Сонхва позвал спасителей на чай и познакомил с братом. Пак обессиленно тер глаза, пока беты заверяли, что теперь они лично проследят, дабы никто из приходивших рядом с калиткой не появлялся. Им даже удалось развеселить Сонхва до утреннего ухода.       Чхве мог бы присутствовать на свадебной церемонии Юнхо и Минги, вот только неудачно заболел и им с Хва пришлось остаться дома. Но так или иначе… Сан видел и их поцелуи переполненные нежностью. Глядя на них он вспоминал родителей и чувствовал лишь легкость и несильную зависть.       Однако стоило увидеть беременного бету, который хотел поцеловать героя его любимых легенд, как яркое смущение заполнило его с макушки до пят. Сан застопорился. Сейчас младший альфа невольно прокручивал эту ситуацию в голове и ей на смену вдруг пришла картинка целующихся Сонхва и Хонджуна. Чхве вспыхнул. Он накрыл свои алеющие уши руками и взглянул на вышагивающего впереди Кима. Вдруг смущение одолело его с новой силой. Воображение не собиралось останавливаться и перед глазами уже был не невинный чмок, а полноценный глубокий поцелуй. Сан опустил голову и невольно напрягся.       — Ты чего? — Хонджун оборачивается. Сан вздрагивает и даже мысленно благодарит богатыря в надежде отвлечься от столь смущающих вещей в своей голове. — Для справки, я все еще надеюсь завоевать сердце твоего брата. — Хонджун трясет букетом ромашек перед его лицом, от полевых цветов исходит не особо приятная мешанина из естественного запаха альфы, рыбы и самих ромашек. Сан морщится, но картинка в голове не стирается.       — Удачи… — прерывисто выдыхает Сан.       — У тебя будто температура. — хмыкает Хонджун. — Знаешь, на счет ситуации… Я надеюсь это останется между нами. — Ким отводит взгляд, но замечает кивок Сана. — Хорошо…       — Слушай, — прокашливается младший альфа, украдкой поглядывая на богатыря. — Часто у тебя происходят… Ну.Такие ситуации?.. — Ким на это хмыкает.       — Люди часто благодарят меня и всегда по-разному. Одни пытаются накормить и если я не соглашаюсь зайти к ним на чай, то выносят мне пирожков или булочек в дорогу. Другие просто жмут руку или обнимают. В большинстве своем именно телесный контакт помогает людям почувствовать, что они действительно отблагодарили меня, заставляет их почувствовать себя в безопасности. Поэтому нередко меня целуют в щеки омеги, беты, альфы разных возрастов. От стариков до совсем еще малышей. — тепло улыбается Хонджун. — Это приятно. — наступает недолгая пауза. — Но знаешь… Для меня это очень долго было непривычным. Я же вырос без отца, мне его дед заменил и он был довольно строгим. Мама научила меня любить жизнь и родных, но не всех окружающих. Соседские дети слишком быстро потеряли ко мне интерес из-за влияния родителей. В итоге им даже удалось внушить мне, что мой запах отвратителен. Я научился его подавлять.       — Это подло. — Сан продолжает идти поглаживая Колоска       — Да, они кричали мне в след, что я предвестник мук, горя и пожаров. Говорили, что их родственники умирали из-за их общения со мной и таким образом переставали дружить. Они корчили гримасы отвращения и затыкали носы, когда видели меня. Отмахивались руками от запаха и разыгрывали целые сцены. Я был ребенком и я был ужасно зол, но не на них, а на свой запах. Мама пахла елью, отец пах смолой, а я… Даже сейчас, спустя все эти годы, я подавляю свой запах, когда вижусь с людьми. — вздыхает Ким. — Мне нравится, что многие считают, что я пахну жжеными ветками из-за множества сражений, возможно, меня бы любили меньше, если бы знали, что на самом деле это мой естественный запах. — смеется богатырь.       — Хонджун… — Сан пытается найти подходящие слова поддержки.       — Так что я совсем недавно привык к тактильности народа, но поверь! — Ким и не дает ему слова, перебивая, возвращается к основной теме. — Я вижу эти намеки и не собираюсь целоваться в губы с людьми, которые мне не симпатичны. Скажу по секрету твой брат вообще первый омега, который меня заинтересовал в таком плане. У меня не было отношений. Так что надеюсь, что я хорошо справляюсь и смогу сделать Сонхва счастливее. — Хонджун гладит Теплынку по шее, возвращая взор на букет в руке.       — Я тоже надеюсь. — улыбается Сан. — Ты нравишься мне намного больше других претендентов.       — Так я не один?! — возмущенно восклицает Хонджун. — Ну да, у него наверное много поклонников с такими-то внешними данными, силой и вредностью. — глубокий обреченный выдох слетает с его уст. — Вообще! — продолжает он вновь набравшись уверенности. — Красивые альфы слишком высокого мнения о себе, а такие, как я готовы ради своих партнеров на все. — подмигивает Ким.       — Раньше точно был не один, сейчас в открытую на него вряд ли кто-то засматривается. — посмеивается Сан. — Он не любит, когда ему говорят о красоте, потому что считает это неважным. Все альфы хотят быть с ним из-за внешности.       — О, это неправда, но глупо не говорить о его красоте. — хмыкает Хонджун. — Что он вообще любит? — до родной калитки осталось буквально полтора дома.       — Сонхва раньше нравились украшения, резные вещи под заказ, чтобы только у него подобное было, шкатулки… Он любил горы, светлячков, танцы, ярмарки. Ему нравилось вышивать и раньше его волосы были настолько длинными, что он заплетал себе две косы до пояса. Думаю, Сонхва все ещё любит все это и цве…       — А вот и вы, я ужасно голоден, заблудились что-ли? — Сонхва постукивал ногой по ступеням крыльца.       — Мы помогли донести ведра одному бете. — кричит Сан, открывая шире калитку, чтобы впустить лошадей. Они тут же принимаются пить около сарая, служившего им стойлом.       Хонджун в то время передает омеге букет, заставляя его улыбнуться и подметить Кимову внимательность. Сонхва благодарно кивает.       — Ясно, проходите в дом. — уже намного теплее произносит Сонхва и Хонджун считает это своей победой.