Связанные вечностью

      Какой же он трус. Отправил меня на верную смерть. Исман даже не предложил подстраховать, о помощи я и молчу. Моими руками он захотел сделать всю грязную работу. Пообещал мне свободу, будущее, где я сама буду выбирать, кем мне быть. Всего-то в обмен на убить Верховного эпистата. Всего-то. Это ведь Амен. Что сложного? Каждый день я строила планы, как проще с ним будет расправиться, теперь могу воплотить любой из них. Проберусь в дом, достану клинок, попаду сразу же в сердце. Оно у него есть? Знаю, есть, в этом нет никаких сомнений.       Интересно, что он скажет, как только увидит меня почти с рассветом в своем доме? Не удивится, это точно. А может, эпистат и так в курсе всех планов. Мгновение назад я признавалась ему в любви, а теперь решила покончить с ним.       Безумие. Как еще по-другому это назвать?       Исман… каждый раз, когда я думаю о нем, ком встает в горле. Как же так?.. Ты всегда преследовал, как мне казалось, правильные цели. Он видел себя лекарем, сколько я нас вдвоем и помню. Сегодня этой правильной целью становится убийство эпистата. Сделали меня его невестой, думая, что я смогу заморочить голову Амену. Разменная монета.       Неужели черномаги действительно замешаны во всех бедах? Не верила и не могла принять, ведь в моей голове другая правда. Лучше быть одиночкой… себе дороже выходит обратное.       Останавливаюсь у порога эпистата и подолгу смотрю на дверь, что-то держит меня, но я не собираюсь сворачивать назад. Чувствую, что он здесь. И с каких пор я стала такой проницательной?..       Кажется, долгий перерыв в онейромантии сделал меня беспомощной. Будто я не смогу… будто не знаю, как заново начать. Амен сломал меня или это я сама постаралась?       Словно у себя дома, я без страха открываю дверь: внутри темно, хотя до рассвета остается недолго, и так мрачно, что моментально дрожь пробирает по коже. Сердце начинает гулко стучать, а пальцы сжимаются в кулаки, чтобы хоть немного отвлечься от предстоящего сумасшествия. Тишина давит, но я уверена, что она сейчас обманчива. Страх… будто я совершаю преступление. Предательство. Это ведь не так…       Проклятый Исман. И снова боль пронзает насквозь.       Может, я сошла с ума? Может, все это сон? Побочный эффект после последнего задания?..       Проснусь… а я не невеста Верховного эпистата. Я — никто.       — Эва… — низкий голос застает врасплох, и я сдерживаюсь, чтобы не закричать. — И долго ты будешь там стоять?       Его внушительная фигура прямо напротив заставляет меня дрожать еще сильнее. Холод… странный и незнакомый окатывает с головы до пят. Даже в тусклом свете вижу цвет светлых и глубоких глаз Амена. Он смотрит внимательно, анализирует. Удивлен, что пришла так поздно… или рано. Или вообще пришла.       — Эвтида? — требовательно проговаривает он, надвигаясь на меня, словно песчаная буря.       — Это я, — глупо отвечаю, даже до конца не смысля, что несу. — Постой.       Быстро вытягиваю руку, и Амен беспрекословно подчиняется, что даже поражает на целую секунду. В одночасье я будто забыла, как разговаривать с ним. Все кажется таким нелепым… нереальным.       — Исфет…       — Если ты продолжишь в том же духе, — неоднозначно произносит Амен, но все также стоит на месте в нескольких шагах от меня, — вопросов станет еще больше. Ответь, что произошло?       — Пришла убить тебя, — собравшись с силами, говорю я, пытаясь не отвести взгляд от него. — Зажги, пожалуйста, свечу.       То, что Амен абсолютно безмолвно делает то, что я прошу, удивляет меня, если не больше. По его походке так и не скажешь, что ему стало вдруг страшно. Он уходит в гостиную, и я иду за ним, наблюдая за спокойными движениями, даже слишком расслабленными.       Воспринимай меня всерьез.       Теперь я могу видеть его лицо. Амен не богат на эмоции, в отличие от меня, на моем-то весь спектр. Мы стоим друг напротив друга, и мне тяжело держаться так далеко. Хочу сделать хотя бы шаг, но что-то останавливает. И стоит эпистату протянуть руку, как я, не задумываясь, вкладываю свою ладонь. Он притягивает меня к себе, но не обнимает, хотя между нами больше нет расстояния.       — Слышал, что я сказала?       — Слышал, я не глухой, — так неуместно ухмыляется Амен, хотя я совру, сказав, что мне не нравится. — Когда-то одна ведьма прокричала мне вслед, что я умру от руки близкого человека и тогда пойму, что такое настоящая боль.       Его признание хуже клинка. Никогда. Не в этой жизни.       — Амен, думаешь, я смогла предать тебя? — пристально глядя в его глаза, спрашиваю.       — Нет, — не так уверен, каким я привыкла слышать эпистата, и это задевает меня. — Но могу ли я требовать твою верность?       Сразу же понимаю, о чем говорит Амен. Когда-то я кричала ему, что он не сможет заполучить мою верность, увидев в доме торговки. Но это не так, сейчас не так. Понимает ли это Амен? Чувствует?.. Может, мне просто этого хочется.       — Тебе не нужно требовать.       Достаю клинок, что припрятала в темных тканях… Амен молча наблюдает за мной, но не отходит, кажется, даже не шевелится. Когда я ставлю его между нами, эпистат поднимает свой проницательный, способный утопить взгляд, и мы сталкиваемся глазами. Мои почти наполнены слезами, что грозятся вот-вот вырваться наружу.       — Я тебя люблю… — тихо произношу я, будто другого времени для этих слов не будет. — Ты веришь мне?       — Что будет, если я скажу, что люблю тебя в ответ? — он наклоняет голову, протягивает ладонь к моему лицу, пальцами касаясь щеки. — Ты поверишь?       — Я захочу в это поверить.       — Потому что и так знаешь правду.       Будто обжигаясь, роняю клинок на пол. Исман действительно думал, что он мне пригодится, когда я изначально знала, что им сможет воспользоваться только Амен сейчас.       Неважно, что стоит на кону, не смогла бы… скорее всего, я бы сделала это с собой, если бы стоял выбор. Как же я глупа, порой сама поражаюсь. Но это и есть моя правда.       Свобода не стоит грязных рук. Это меньшее, что меня останавливает.       То, что я чувствую к Амену, намного больше. Важнее. Если не главное.       Ни один мускул не дрогнул на его лице. Пустота в серых глазах всегда пугала меня больше, чем могла любая другая эмоция. От осознания мое глупое сердце сжимается, обещая скорую остановку.       — И ты это сделаешь… когда-нибудь сделаешь со мной, — прижимаясь к его груди, почти шепчу я.       — Захочу этого? — длинные пальцы путаются в моих волосах, но я не чувствую боли.       — Уверена.       — И я уверен, но мы оба знаем наверняка, что это ровным счетом ничего не значит теперь.       Как же ты ошибаешься. Амен мог многое мне простить, наверное, но принять то, что я занимаюсь онейромантией… никогда. Даже после его признания. Даже когда я в это верю. Это слишком. Мы слишком.       — Исман… он обезумел. Говорил о том, что ему нужно доказать свою значимость, что настал тот день…       Рассказываю Амену все в мельчайших подробностях с самого момента появления моего брата в комнате. Мы должны работать вместе. Все еще надеюсь, что я смогу помочь Исману, если буду честна перед эпистатом.       Амен не выглядит воодушевленным, но и удивления у него не занять. Может, он знал заранее? Догадывался? Что-то мне сильно подсказывает, что да. Может, не ждал, что приду именно сегодня, но думал, что Исман мог бы меня попытаться заставить это сделать, а я и рада повестись.       Молчание между нами длится некоторое время, как только я заканчиваю свой долгий монолог. Его легкие прикосновения действуют успокаивающе, но мне нужны слова. Хоть что-то, чтобы зацепиться… чтобы убедиться, что шанс есть.       — Даже не думал, что из всего этого больше меня будет злить то, что он подверг тебя опасности. Твой брат наверняка понимал, куда тебя отправляет.       — Как мне кажется, он очень даже был уверен во мне.       — Я и не сомневаюсь в твоих способностях, Эва, но все заходит слишком далеко, — чувствую, как Амен действительно начинает злиться, сжимаю его ладонь, но он не реагирует. — Ты останешься здесь и больше не вернешься домой.       Об этом я думала. В родном доме мне не место, пока все не решится. Чью сторону занимают родители? Но я не хочу быть все время теперь под боком Амена. И по моему выражению лица он это понимает.       — Слишком громко мыслишь.       — Я не заключенная, — укоризненно произношу я.       Амен заставляет меня привстать с дивана, притягивая к себе, мне приходится сесть на его колени, но не то чтобы мне не хотелось. Полагаю, это и входило в его планы. Каждый раз, когда мы так близко, желание наполняет все нутро, как будто ничего за пределами и не происходит. Немыслимо.       — Доверься мне, — хрипло произносит Амен, пылко целуя меня в шею, отчего я прикрываю глаза в удовольствии.       — Сначала расскажи, почему я…       — Потому что ты, — перебивает он, вновь касаясь своими мягкими губами.       — Не играй со мной, действуй или отпусти меня.       Кажется, увереннее этих слов я ничего в жизни не произносила, но они действуют на нас двоих опьяняюще. Амен сильнее прижимает меня к себе, и я буквально чувствую его желание. Мои пальцы касаются его мягких волос, и я не сдерживаюсь, целуя чужие губы, в мгновенье растворяясь в нашем уединении. Настолько сладко, что я почти теряю рассудок. Его руки блуждают по моему телу, ощущаю его повсюду, сгорая от эмоций. Становится слишком жарко, будто пожар немыслимой силы окружает и не планирует останавливаться. Вздрагиваю, как только он подхватывает, поднимая меня. Не понимаю, что происходит, но это и не волнует меня сейчас.       Только когда чувствую, как спина касается мягких простыней, все мое тело начинает гореть. Амен укладывает меня так аккуратно и трепетно, что сильнее искушает. Заставляет довериться и отдаться ему всецело. Осознание происходящего будоражит… тянусь к нему, но Амен делает с точностью наоборот. Начинаю нервничать, собственные мысли играют со мной.       — Просто расслабься, я тебя не отпускаю.       То, как он это произносит, заставляет мое сердце замереть. Жадно наблюдаю за тем, как эпистат снимает с себя одежду. Его вид великолепен, а мой взгляд бесстыдно блуждает по мускулистому телу. Амен кажется мне намного внушительнее, нежели обычно. Между нами нет напряжения, но я не могу расслабиться, когда мое воображение так жестоко со мной. Только не отпускай.       Исфет, еще немного, и я умру от предвкушения. Он мой. Это действительно правда? Но мне мало, а Амен будто и не торопится.       — Скажи еще раз, — вновь нависая надо мной, просит эпистат.       Он просит. Даже само осознание вызывает мурашки. Не могу остановиться. Контролировать себя с каждым разом становится тяжелее.       — Что ты хочешь услышать? — на выдохе произношу я, едва касаясь пальцами его твердого живота.       — Тебя.       — Я слишком часто в чем-то тебе признаюсь, — ухмыляясь, впиваюсь ногтями в его кожу. — Будут следы.       — Мне нравится.       У Амена так много шрамов… разных, но в них я вижу нечто прекрасное, хоть и понимаю, даже несколько чувствую, насколько это может быть ужасным, но все же… Сомневаюсь, что мы думаем об одном и том же.       — Позволишь?       Не сразу осознаю, о чем идет речь, пока не замечаю в его ладони клинок… тот самый. Но как? Несмотря на замешательство, я совсем не чувствую страха и молча киваю. Не смею отвести взгляд, наблюдая, как острие медленно касается ткани. Амен слегка натягивает платье от уже мокрого от немыслимого спектра эмоций тела и разрезает, открывая вид на мою грудь. Не то чтобы раньше он не видел меня голой, но сейчас… все по-другому. Это завораживает.       — Что-то в этом есть, не находишь? — почти шепчет он, аккуратно снимая с меня остатки одежды… того, что осталось, если быть точнее.       — Сложно описать… особенное?       — Мне незнакомо чувство собственничества, но с тобой именно его я и ощущаю.       Он не дает мне ответить, увлекая в поцелуй, затмевающий все на своем пути. Амен дает привыкнуть, постепенно наращивая темп. Наши тела переплетаются, но, кажется, не только это… что-то большее. Амен не сводит внимательного взгляда, такого проникновенного, наполненного желанием, которое я считываю и перенимаю моментально, хотя и так переполнена собственным.       — Я говорил, что не причиню тебе боль… но сейчас…       — Я знаю, — прижимаю ладонь к его щеке, мягко проговаривая, — знаю.       Вижу по его глазам, что недостаточно убедительна, но я правда его желала. Мой выбор. Мне хочется, чтобы и Амен каждый раз выбирал меня. Обнимаю его плечи, притягивая к себе… расслабляюсь, чтобы и он это чувствовал. Эпистат, как мне кажется, поддается, и я ощущаю его горячую плоть, что касается меня. Но он более не двигается, и я сглатываю, теряя мужество. Амен словно понимает это, наклоняясь к моей шее, оставляя короткие и влажные поцелуи, шепча слова, которые меня возносят до небес в одночасье, заставляя выкинуть все ненужные мысли из головы.       Каждое его движение, как мне кажется, наполнено нежностью… невозможно, и сомневаюсь, что мне поверят когда-нибудь, даже на смертном одре, но это так. Я и не собираюсь делиться, и все же. Глубоко дышу, сжимаю его плечи… не могу скрыть, что это слишком, но мне не хочется останавливаться. Все смешивается, но я хочу большего. Амена, всецело принадлежащего мне. Он что-то спрашивает, но я будто перестаю соображать. Тянусь к его губам, и Амен дает все, что мне так необходимо.       Это похоже на триумф. Победу. Даже побег. Только не знаю, от чего именно.       Амен двигается медленно, и я привыкаю к нему. Ощущения меняются… с каждой секундой становятся более яркими и насыщенными, хотя казалось, что уже некуда.       Тяжелое дыхание превращается в глухие стоны. Не могу себя больше сдерживать. И Амен будто требует, даже без слов, своими касаниями, поцелуями, медленными, но глубокими толчками быть откровенной с ним, не отпуская меня из плена своих глаз. Он красив настолько, что я невольно улыбаюсь этой мысли, на что Амен ухмыляется, наверняка пытаясь понять, что со мной происходит.       Но я теряю себя в этом мгновении, и мне это слишком нравится. Если бы я только могла остановить этот момент. Остаться здесь, с ним, и больше ничего.       Реальность все равно догнала нас. Наш миг закончился, хотя казался вечностью, но все словно только начинается.       Забота Амена не оставляет меня равнодушной, и я наблюдаю за ним, улыбаясь. Считает ли он мое поведение глупым? Эпистат немало прошел со мной, его уже сложно удивить, но, судя по его пристальному выражению, у меня получается.       — Как ты себя чувствуешь? — он ложится рядом, накрывая меня чистой простыней. — Прости, если был слишком груб.       — Ты старался, – мне есть что добавить, но я не стану.       — Это не самые лучшие слова, которые я слышал, — ухмыляется Амен, пока я не осознаю, о чем речь. — Это не то, о чем ты могла подумать.       — Боишься моей ревности? — с вызовом смотрю на него.       — Тебе сейчас нужен отдых, а не битва со мной.       — Куда же мне до Верховного эпистата.       Амен не отвечает, ложится спиной на кровать, осторожно притягивая меня к себе, и я поддаюсь. Его поглаживания приятно ощущаются на моем теле, и я блаженно прикрываю глаза, прижимаясь сильнее. Мы действительно связаны. Связаны этой вечностью, но когда-то и ей придет конец. Исфет, я, как всегда, порчу момент.       — Как ты смотришь на то, чтобы мы провели обряд завтра вечером? — неожиданно спрашивает он.       — Так не терпится, чтобы я стала твоей женой? — подначиваю я, поглаживая его крепкий торс.       — Только вдвоем, — мое сердце замирает, стоит Амену произнести эти слова. — И, к сожалению, сам Джати.       — Я не буду думать, зачем… мне хочется этого, — признаюсь я.       Амен поворачивает голову ко мне, одновременно касаясь пальцами подбородка. Звучало подозрительно? Он должен меня понять.       — Это не часть плана, — уверяет он, не отводя взгляда.       — Но когда-то была.       — Я мог от тебя отказаться, но мне было интересно держать Исмана поблизости. Услышав предложение твоего отца, я согласился, зная, чьих рук это дело. Твой брат, полагаю, задумал все изначально. Его дела не так хорошо продвигались среди черномагов, когда он далеко не самая важная фигура.       Слышать правду про своего родного брата всегда будет больно, но когда-то это притупляется. Не сегодня, но я слишком устала принимать близко к сердцу. Просто благодарна Амену за откровение. Целую его в шею, чем, по всей видимости, и удивляю его.       — Ты без сил, ложись спать.       Меня не надо убеждать, я сдаюсь, едва дослушав его. Засыпать в объятиях Амена всегда приятно, даже если это происходит утром. Даже когда творится сумасшествие вокруг.

***

      Сколько я проспала, не могу подолгу понять. Тело ватное, а внизу неизведанные ранее ощущения. Прикладываю руку к животу, вновь закрывая глаза. Все размышляю, спал ли Амен со мной или дождался, пока я усну, а затем ушел… Сомневаюсь, что эпистат, как и я, мог спать сутками.       В голове воспоминания нашей ночи путают все мысли, но мне приятно думать об этом, словно расслабляет. Сегодня я стану его женой… как мы к этому пришли? Одно дело, когда я была заложницей обстоятельств, но сейчас нет… Можно ли называть это полностью моим решением?       Приподнимаюсь на кровати, рассматривая спальню эпистата при свете дня. Мое, хоть и рассеянное пока, внимание падает прямиком на разрезанные ошметки ткани. Полагаю, платье, в котором я пришла на убийство. Звучит безумно.       — Прекрасно, теперь я буду ходить голой, — как изначально кажется мне, проговариваю в пустоту.       — Заманчиво, — низкий голос доносится до ушей, и я вздрагиваю, — но не сейчас. Я принес тебе одежду. — Амен стоит у двери, держа в руках два свертка. — Этот открывай сейчас, второй для вечера.       — У меня уже есть свадебное платье, которое я и должна была примерять вечером в родительском доме. Ткачиха сегодня завершит работу.       — Мы успеем.       — Вот как, — хмыкаю я. — У тебя большие планы на сегодняшний день.       — У нас гости, — серьезно произносит Амен. — Аш здесь. Если хочешь послушать, я не против.       Бесспорно, меня удивляет предложение эпистата. Но то, что он сказал «у нас», еще больше будоражит. Не похоже, что Амен не обдумал свои слова.       Не заставляю его долго ждать. Не прошу, чтобы он вышел. Полагаю, Амен видел достаточно, к чему тогда стеснения? И все же я бросаю свой взгляд, замечая, как он пристально наблюдает за мной. Мне это знакомо и до сих пор не оставляет равнодушной. Только он мог так смотреть, словно вытаскивал все мои желания наружу в одночасье, даже не прилагая особых усилий.       Подхожу к нему, позволяя оценить мой вид, и меня устраивает довольное выражение эпистата. Притворно поклоняюсь, на что он иронично ухмыляется. Его ладонь касается спины, когда я оказываюсь близко. Все тот же трепет, полагаю, долго преследовать будет.       — Не нужно бояться, — произносит он, наклоняясь и коротко целуя мои губы.       Не комментирую его просьбу. Не то чтобы я боялась, Амена уж точно, но Аш не тот, кому я доверяю, и буду остерегаться, пока не пойму, чем он приправлен. Не верю, что эпистат ему доверяет. Для Амена такое отношение несвойственно. Как бы он ни старался, я тоже узнавала его с каждым разом, подмечала детали и анализировала. Мне нравится до сих пор этим заниматься, полагаю, преуспела, даже если совсем немного.       Амен берет мою ладонь в свою крепкую руку и подносит к губам. Этот жест чувствуется еще более интимным, чем многие вещи, которыми мы занимались… Исфет, если я сейчас покраснею, вспоминая, то наверняка провалюсь сквозь землю. И по выражению лица Амена понимаю, что так и происходит.       Когда мы оказываемся в гостиной, первым делом я обращаю внимание на Аша, расслабленно сидящего в кресле, будто у себя дома. Скептически осматриваю его, даже не скрывая этого, на что получаю едва заметный оскал. Что же их связывает с Исманом? Неспроста мой брат так реагировал на него в тот вечер. Расскажет ли сейчас?       — Маленькая невеста, — приветствует он и переводит взгляд на Амена. — Это звучит оскорбительно? — мне не нужно убеждаться в том, что эпистат выглядит сейчас недовольным.       — Нет, полагаю, так оно и есть, – отвечаю я, пока не поздно.       — Не только красива, но и умна, — пытается смутить меня он.       — Аш, — строгий и требовательный голос Амена будто наполнен угрозой. — Рассказывай.       Мы садимся вдвоем на диван, соблюдая дистанцию, хотя я сомневаюсь, что это как-либо помешало бы Ашу. Его наглостью буквально пропахло это место. Он выжидает паузу, словно специально меня провоцируя. Что Аш, в принципе, знает обо мне? Делился ли с ним Амен? Не хочу думать, что да.       — Исман понял, что Эва не смогла тебя убить, — начинает он, а я пытаюсь скрыть любую эмоцию, что так и порывается.       Откуда? Амен ему уже сказал? Множество вопросов крутятся в голове, но я стараюсь быть здесь, а не уходить в свои мысли.       — Какие у него теперь планы? — спокойно спрашивает Амен.       — Подождите… — едва касаясь его бедра, заставляю посмотреть на меня, и это работает. — Каким образом он узнал об этом? — эпистат сразу понимает, о ком я спрашиваю, как и Аш, который не заставляет себя ждать.       — Я — главный предводитель черномагов.       Земля уходит из-под ног, когда он буднично произносит страшные вещи перед Верховным эпистатом. Если Аш черномаг, ему не составит труда понять, кто я такая… если он уже не догадался. Если они оба давно не знают. Что, если Амен все это время знал, что я шезму?       Что, если я — это всего лишь часть плана?       — Что это значит? — сейчас мне страшно, полагаю, скрывать получается паршиво. — И почему ты живой?       Они не сразу понимают, что я имею в виду. Но я в другом положении сейчас рассматриваю нас… два черномага и эпистат на одной территории. Один из нас совершенно не беспокоится о своем происхождении. Жаль, что это не я.       — Я сам себя провозгласил им. Не буду рассказывать весь путь, — в этом и нет необходимости, я прекрасно помню их разговор в Гермополе. — Да и недолго мне осталось быть в этой роли.       — Но ты действительно черномаг? — моя заинтересованность на секунду удивляет Аша, но он быстро меняет маску, а на Амена я даже не смотрю.       — Не тот, который вырисовывается в твоей голове, Эвтида. Я работаю в доме Фараона… в спокойные времена. А в такие, как сейчас, занимаюсь правосудием. Амен подтвердит, у меня неплохо получается.       Наконец поднимаю взгляд на Амена, и он моментально смотрит в ответ, о чем-то явно размышляя уже не первую минуту. Что будет, если прямо сейчас я признаюсь ему в том, что я шезму? Этот риск может стоить жизни.