Связанные вечностью

      Вопросы. Вопросы. Вопросы.       И нет ни одного ответа. Ненавижу это чувство неизвестности. Тайны всегда были в моей жизни, но обычно это у меня секреты, теперь же все по-другому. В каждом я вижу сплошную недосказанность.       Третий день я не выхожу из хижины, с момента, как мы добрались до Гермополя. Практически не видимся с Аменом: он целый день пропадает в городе в поисках команды против черномагов и хвори. Чудесно. Эпистат даже не подозревает, с кем живет под одной крышей. Кого держит возле себя.       Услышав слова Амена о том, что Исман меня сдал ему, мои подозрения усилились… но я не понимала, что с этим делать и как быть. Зачем моему родному брату идти против меня? Я хотела его оправдать, найти объяснения. Но взгляд, которым смерил меня эпистат в ту ночь, указывал на собственную наивность.       Он отправил меня спать и не дал больше никаких комментариев, хотя я была тогда уверена, что их у Амена предостаточно. Не могло быть по-другому. Он ведь Верховный эпистат. Знает больше всех нас вместе взятых. А я умела признавать чужое превосходство. Точнее, его превосходство над всеми.       Уставшая и не успевшая окончательно протрезветь, я отключилась, как только голова коснулась подушки… но еще до рассвета мои глаза открылись, как будто я и вовсе не спала. И вновь мне нужно было бежать. Не хотела с утра сталкиваться с Аменом, у меня была возможность избежать встречи до вечера, и я хотела этим воспользоваться.       На сборы много времени не ушло, и я украдкой направилась к выходу… глаза цеплялись за всякие мелочи в его доме, а разум напоминал, что совсем скоро это место станет моим домом. Скорее всего, я стану заложницей, которую посадили в клетку.       Аромат граната и мирта заставил меня остановиться. Прямо напротив была комната Амена. Меня сюда не приглашали, спасибо богам, но я так точно чувствовала, что он там. И мне бы бежать от него, да только ноги не слушались. Сердце начало гулко стучать, обещая вырваться из груди, если я сделаю то, что буквально требовало мое нутро.       И я сдалась. Подошла ближе к двери и приоткрыла ее. Лунный свет, как будто намеренно, лег на тело эпистата, заставляя меня тайно и жадно подглядывать за ним. Кончики пальцев покалывало, они до сих пор не забыли, каково это — прикасаться к его коже. Незримый бог, я сделала бы это еще раз…       Мне казалось, что он спал достаточно крепко, но я не решилась… не сделала ничего, просто смотрела. Даже больше не из-за страха перед ним, у меня не было желания. И я хотела верить, что это только потому, что мне нужны были ответы.       На улице жара стоит невероятная… даже несмотря на то, что солнце давно зашло, а я просто наблюдаю в открытое окно за происходящим по ту сторону, хотя уже давно ночь, причем не самая яркая. Целый день я тренировалась и готовилась. Как только я вернусь в Фивы, я потребую ответы у собственного брата, и если не получу их добровольно, то сделаю это своим способом.       Он исчез. Когда я оказалась дома, то Исмана уже не было, хотя я прибежала еще до рассвета. Утром родители не обронили и слова, даже не спросили, ночевала ли я дома. И я не собиралась заводить этот разговор, лишь спросила, где Исман, но получила только неоднозначный ответ о том, что у него появилась работа. Собственно, это была хорошая отмазка, особенно для лекаря в разгар хвори.       Из-за того, что в течение дня я не сильно и уставала, спать мне совсем не хочется, хотя уже достаточно поздно. Амен все не появлялся, но я и не жду. Чем меньше я его вижу, тем легче. Пусть скорее справляется со своими делами, и мы уедем. Мне до сих пор непонятно, зачем он взял меня с собой. Хотя ясно одно: эпистат мне совершенно не доверяет. Возможно, это одна из причин.       Оставив свечу лишь в гостиной, я тушу все остальные и иду к себе в комнату. Хижина в Гермополе под стать статусу эпистата, поэтому у нас разные комнаты, чему я очень рада. Последние ночи я ощущаю, что что-то внутри тянется к нему, даже требует… и я готова привязать себя к кровати, лишь бы не чувствовать этого.       Не успеваю закрыть дверь в комнату, как слышу голоса… Амен пришел не один? Такого раньше не было. Да и с кем он? Тревожность начала заполнять, а любопытство разгораться. Что если?.. Нет, не может быть такого…       Чтобы избавиться от наваждения, я тихонько переступаю через порог, прислушиваясь к каждому звуку, но пока еще ничего связного не слышу.       — …Твоя маленькая невеста уже спит? — слышу спокойный мужской голос, но не признаю… раньше не слышала точно, этот приятный тембр отложился бы в моей памяти.       — Да, у нее уже несколько дней протест, и она занимается затворничеством.       Что? Ничего подобного. Но откуда ему знать, когда он совершенно не проявляет внимания ко мне? Да и не нужно. Эпистат тоже мне не интересен.       Они располагаются в гостиной, по всей видимости, а свет становится ярче. Нахожу глазами укромное место и, к собственной удаче, незаметно и беззвучно пробираюсь туда. Если Амен меня поймает здесь, то у него будут вопросы. Хоть и не вижу, но теперь отчетливо слышу и могу держать свое любопытство на поводке.       — Полагаю, если ты здесь, значит, все прошло успешно? — Боги, этот голос заставит трястись любого… откуда столько власти в одном человеке?       — Это было сложно, но да. Он мертв, теперь осталось забрать его роль себе, — вновь спокойно произносит собеседник Амена. Они словно обсуждают погоду, так расслаблено и непринужденно… Исфет, рядом со мной настоящее зло. — Через три дня я должен появиться в Фивах, после чего они начнут все подготавливать, а я за этим наблюдать.       — Хорошо, я успею.       — Они не предстанут передо мной в первый же день, так сказал их предводитель, но в назначенный час, когда все предатели будут в одном месте, мы отправим их к Анубису.       — Пусть молят Ра, чтобы это произошло быстро и безболезненно, чего я не обещаю никогда.       — Глупые черномаги.       Все внутри меня начинает дрожать… не понимаю, не знаю, о чем и о ком они. Что происходит и чего ожидать? Что задумал Амен? Кто рядом с ним? Кто они такие?       Одно ясно — моя жизнь под угрозой. Неужели с этим как-то связан Исман? Что, если Амен уже знает, кто я такая? Но тогда он проявлял бы ко мне больше интереса.       В глазах темнеет, а сердце стучит как бешеное, до острой боли. Мне страшно. Вновь я хочу сбежать, хочу исчезнуть, но кто мне даст? Человек, что находится за спиной, смертельно опасен. Знаю, что Амен достанет меня, из-под земли, если захочет.       Мне нужно придумать что-то… попытаться заполучить его доверие и узнать все. Но стоит услышать навязчивый шум из гостиной, понимаю, что неизвестный мне гость собирается покинуть нашу хижину. Я остаюсь с Аменом один на один. Но сейчас мое положение желает лучшего, поэтому как можно осторожнее и тише я возвращаюсь к себе в комнату.       Боги, что же делать мне?.. Из того, что я знаю: на черномагов давно объявлена охота, их... нас обвиняли в проклятии и в том, что смертельная болезнь — их рук дело. Мне не хотелось в это верить. В моей голове черномаги приносили пользу людям… а многих ли шезму я знаю? Нет. Если быть точнее, практически никого. Два или три черномага за несколько лет встретились на моем пути, но близости с ними я так и не нашла. Я сама по себе, а они сами. Мне легче быть одиночкой, нежели работать в команде, оттуда и все эти иллюзии насчет подобных мне.       Так и стою посреди комнаты в темноте, все это обдумывая. Но стоит мне услышать тяжелые шаги, как я мигом запрыгиваю в постель и укрываюсь почти с головой одеялом.       Мне стоит начать молиться, когда я понимаю, что Амен стоит прямо за дверью… только бы не зашел. Но он делает именно это, а я резко закрываю глаза, надеясь, что эпистат не поймет, что я не сплю.       Полагаю, он просто смотрит? Ничего больше не делает. Но его присутствие ощутимо мной так безошибочно. Только зачем?       — Ты не спишь, — заключает он, нарушая тишину между нами.       — А ты слишком долго смотришь, это даже неприлично, — все еще не открываю глаза, но то, что Амен подходит ближе, рисуется в моей голове в одночасье.       — Приличия? Меня они мало интересуют.       — Не сомневаюсь в тебе, эпистат.       — А тебя они волновали, когда ты смотрела на меня в ту ночь? А ты ведь точно думала, что я спал.       От его наглого и самодовольного голоса мои глаза широко раскрываются, и я резко сажусь на постели. Пытаюсь рассмотреть его, но плохо получается: темнота не играет мне на руку, а, наоборот, делает положение лишь хуже.       — Зажечь свечу, чтобы ты лучше рассмотрела меня?       — Издеваешься?       — Пытаюсь помочь, ты же так отчаянно хочешь перестать меня бояться.       Обязательно я ответила бы колкостью, но осознание того, что он приближается ко мне, сбивает с толку и не дает этого сделать. И как только его рука тянет одеяло, а вместе с ним и мою ночную рубашку на себя, я, не сдерживаясь, вскрикиваю. Что он задумал?       Мое тело в его руках становится ватным, а непослушные ладони оказываются на мужской груди. Теперь-то я могу видеть его лицо. Боги, мне даже не описать предоставленного… это выше здравого смысла. Как это возможно? Настолько влиять на меня.       — Где твоя смелость, Эвтида? — он наклоняется ниже, и я поддаюсь вперед. — Что же ты успела услышать?       — Все, — честно отвечаю я, сама удивляюсь своей откровенности с ним. — Расскажи мне, что происходит.       — С какой стати я должен это делать?       — Я твоя невеста, — это единственный аргумент, который появляется в голове, на что Амен лишь усмехается.       — Это не значит, что я могу доверять тебе, — от безысходности я откидываю голову назад, а Амен вновь реагирует неоднозначно, он будто боится, что я случайно коснусь его губами. — Как думаешь, почему они решили воспользоваться тобой? Какая в тебе ценность?       — Ты про мою семью?       Он не отвечает, но я сама понимаю, что да… и это болью отдается по всему телу. Мне до этого момента не хотелось верить, что меня предали. У нас не лучшие отношения, но теперь я могу с уверенностью сказать, что они не побоялись рисковать моей жизнью. Зная, что я занимаюсь онейромантией, зная, кто такой Амен и какие сейчас обстоятельства, отдать меня ему — это было убийством…       — Почему ты так делаешь? — мне нужно с ним поговорить, поэтому я цепляюсь за первую попавшуюся мысль.       — Как? — его взгляд почти сбивает мой уверенный настрой, но я собираю всю волю в кулак, точнее в ладони, что до сих пор покоятся на его груди.       — Отстраняешься, когда… — Исфет, теперь я благодарна темноте. — Когда мое лицо слишком близко к твоему.       — Не думал, что ты делала это специально, — не понимаю, что он имеет в виду, но его руки становятся такими горячими на моем теле, что я понимаю, что Амен поменял положение выше. — Мне казалось, ты можешь сделать такую глупость случайно, а потом чувствовать себя хуже.       Не верю своим ушам. Амен беспокоился о том, что я задену его и это негативно повлияет на меня? Любые другие варианты я рассматривала, даже то, что ему просто неприятно, но точно не это. Забота Амена для меня как дикий и неизведанный зверь. Даже нет, ближе к чему-то сверхъестественному…       — Почему тебя так это удивило?       Что выдает меня? Долгое молчание, громкий стук моего сердца, что слышен будет даже в соседней комнате, дрожащее тело? Что же? Может, все вместе взятое.       — Я сомневалась, что в тебе есть что-то хорошее… Что у тебя, в принципе, есть сердце.       — Меня все равно нельзя назвать хорошим, Эвтида.       Почему я замираю, стоит мне услышать, как он произносит мое имя?.. Неважно, что он говорит до или после. Мое имя на его губах подобно пытке для моего тела.       — Ты думаешь, я не знаю этого?       — Тебе не о чем переживать. Как я уже говорил, я не собираюсь причинять тебе боль, но ты сама это делаешь.       — Ты пугаешь меня, вот я и реагирую.       — Странная реакция на страх, Эвтида.       Сколько мы уже разговариваем? И до сих пор он не выпускает меня из своих рук… а я не лучше. Бесстыдно держу руки на его теле, даже не шевелю пальцами…       Как будто мое молчание заставляет его наклониться ближе… Сначала он почти соприкасается с моим лбом, наши глаза на одном уровне… и Амен опускается ниже. Его дыхание обжигает мою шею, и, мне кажется, я потеряю сознание из-за того, сколько задерживаю дыхание рядом с ним.       — Ты сделаешь это? — Боги, что же я творю? Это все помутнение рассудка… но все же жду положительный ответ.       Но то, что Амен делает, мне нравится намного больше. Он не тратит время на слова. Его губы касаются моей шеи, и я практически начинаю дрожать в его руках. Лишь мои блуждающие ладони по его телу вниз, скорее всего, ему подсказывают, что не от страха. Амен медленно проводит языком до подбородка, и это вызывает внутри непонятные ощущения… но это приятно, даже слишком. Прикусываю губу от странного предвкушения и в одночасье чувствую легкое касание.       Его мягкие губы накрывают мои, и я не понимаю, что делать… мне хочется уткнуться в его шею. Запах граната успокаивает меня, и я глубоко вдыхаю. Но Амен не отступает. Его рука обхватывает затылок и отстраняет от себя, а я готова взвыть от неожиданной пустоты, что сразу появляется внутри.       — Этого достаточно? — он внимательно следит за моей реакцией, и усмешка срывается с его губ.       — Хочешь, чтобы я еще раз попросила? Вот что тебе нравится?       — Мне нравятся лишь противостояния, которые отчаянно борются внутри тебя. За этим интересно наблюдать, особенно когда твои истинные желания выигрывают, — что это, если не провокация с его стороны? Уж этого я точно не ожидала. — Но для меня ты не больше, чем подросток, который пытается обратить на себя внимание и сам еще не понимает, чего хочет от жизни.       Амен умеет задеть за живое, даже несмотря на то, что я знаю, что он не прав. Для эпистата, вероятно, мое поведение походит на детское, но пусть лучше думает так, чем поймет мои истинные намерения.       Он мог опускать меня сколько угодно, но и я кое-чему научилась за эти дни. Моя близость тоже для него что-то значит, не только я реагирую подобным образом. В его глазах я точно не ребенок. Мне потребовалось время, чтобы это понять и разглядеть в них безошибочное желание. Но проблема еще и в том, что это помогло и мне разобраться в своих ощущениях и их причинах. Это меня не радует и не успокаивает.       — Ложись спать, завтра с утра ты можешь посетить со мной местную школу, — приказывает он и отступает на шаг.       Даже не задумываюсь о его предложении и о том, что я выйду наконец из хижины. Вместо того, чтобы послушаться, я делаю осознанную глупость, заранее зная, что буду жалеть. Но я практически не могу с собой совладать. Или просто нахожу оправдания.       Резкий шаг к нему, и я уже в руках Амена, это удивляет его, даже саму меня поражает. Будь он ниже, мне стало бы сейчас легче, но нет… Пальцы аккуратно обхватывают шею, а глаза требовательно сталкиваются с его пытливым взглядом.       Сделай это, Амен, и, возможно, я буду ненавидеть нас двоих еще больше.       — Ты поцелуешь меня? — у меня заканчивается терпение, а он не выглядит тем, кто собирается что-то предпринять.       — Нет.       — Нет? — глупо переспрашиваю я, словно не верю ему.       — Это твой первый поцелуй?       Неужто ли издеваться вздумал? Мне бы дать честный ответ, не испытывать судьбу, но желание его провоцировать бежит впереди здравого смысла.       — Конечно нет. Сомневаюсь, что в таком случае подарила бы тебе свой первый поцелуй.       Мое сердце вновь замирает, стоит почувствовать его руку на своей коже. Пальцы сжимают талию, вызывая во мне странные ощущения. Амен убирает мои ладони со своей шеи, и его лицо не выражает ничего хорошего. Боги, что будет, если?..       — Как и право первой ночи. У тебя нет таких привилегий, к сожалению, — в Исфет меня и мой ужасный язык. — Теперь-то у тебя есть причины отказаться от меня? — проговариваю и морщусь от боли.       Почему эта фраза будто пронзает меня насквозь? Дела плохи…       Больше не смотрю на него, но это и не нужно, когда Амен с легкостью поднимает меня на руки и прижимает к себе, касаясь моей задницы своими широкими ладонями. Что он себе позволяет? А что себе позволяю я?       — Амен… — сама не знаю, что от него хочу, вероятно, страх возвращается ко мне, или что это за чувство разгорается?..       Но эпистат не спешит отвечать, его пальцы оказываются на моем подбородке, сжимая и заставляя меня сдавленно выдохнуть. Наши глаза сталкиваются, и в его я вижу странный блеск, который отзывается у меня где-то глубоко внутри.       Все вокруг теряет смысл, когда его губы касаются моих. Этот запах, этот вкус — все в нем выбивает из меня последний дух, за который я держалась. Требовательный и напористый — таким я получаю свой первый поцелуй. Могу соврать, что не испытываю удовольствия, но меня никто не спрашивает… Амен и так умело читает меня и реакцию моего тела.       Пытаюсь поспеть за ним… не признаваться же мне, что все, что я сказала ранее, было наглой и провокационной ложью. Но будто что-то внутри и так подсказывает мне, как надо. И когда его язык проходится по моим губам, я понимаю, что мне необходимо сделать в эту секунду. Ответить ему. Отдать ему. Не уверена, что он требует. Не уверена, что в этом есть необходимость, когда я сама охотно ему подчиняюсь.       От его поцелуя становится непозволительно сладко и жарко, но я напрягаюсь по щелчку, когда Амен вместе со мной на руках делает несколько шагов вперед и через мгновение опускает меня на кровать, нависая сверху и не прекращая поцелуя. Сейчас внутри меня действительно настоящее противостояние. Страх и неизвестность смешиваются с желанием и наваждением. Но как бы я ни старалась, мое тело, впервые все это испытывающее, реагирует должным образом: практически замираю в его руках, чувствуя, что вот-вот не смогу дышать.       Он замедляется… начинает целовать нежно и осторожно, и это неожиданно для меня. В голове все путается, стоит его пальцам начать опускаться ниже и ниже… Исфет, что он делает? Но я не могу остановить Амена. Словно, если сделаю это, то потеряю его. Да только он мне не нужен… не нужен ведь. Во мне просто играет страх…       Кончики его пальцев проходятся по внутренней стороне моего бедра, и я открываю рот, пытаясь поймать хоть немного воздуха, но все тщетно. Это немыслимо… Если он сейчас перейдет черту, сомневаюсь, что смогу ему противостоять после такого.       — Неужели ты думала, что меня так легко спровоцировать? — насмешливо произносит он, а я пытаюсь прийти в себя. — За тобой любопытно наблюдать.       Он не поверил мне. Еще бы, я давно убедилась, что Амен чувствует ложь за версту. Либо в этом плане я плохая лгунья, и на моем лице написаны все необходимые ответы. И все же то, что он не продолжил, попытался меня задеть, никак не вяжется с тем, как он сейчас нежно касается моей шеи.       — Вижу, тебе это нравится, эпистат.       Он слегка отстраняется и смотрит в мои глаза; в его — все тот же блеск, пусть и теперь кажется мне холодным. Амен не соглашается, но и не опровергает мои слова. И мне хочется верить в свою правду.       Мне хочется думать, что не только я запуталась. Не только мне страшно, но я знала, что эти чувства ему не знакомы. Я буду дальше это делать — отказываться и считать, что права. Некому показать, что можно иначе. Да и кому это нужно?       Мы преследуем разные цели, я не собираюсь подстраиваться под эпистата. Когда-нибудь он обо всем узнает, и остается надеяться, что после этого я не попадусь ему на глаза. Он беспощадный, смертельно опасный, не прощающий ничего и никому. А кем была я?       Он отталкивается от моего тела, но все ещё нависает. Ничего не спрашивает, хотя уверена, заметил, что я задумалась. Осторожно провожу по его ладони, на что он сразу обращает внимание, но все же встает, никак не комментируя.       Оставляет меня одну, и я благодарна за это. Вслух, конечно, произносить это не собираюсь.       Как все так быстро меняет свой курс? И что мне делать с этим? Вероятно, мне лучше подумать об этом завтра, когда я избавлюсь от наваждения, навеянного Аменом.       На удивление, с утра я чувствую себя бодро и умиротворенно, хотя еще ночью казалось, что день будет ужасно сложным и наполненным одними тревожными мыслями. Либо так влияет вчерашнее столкновение с Аменом, либо это предвкушение от сегодняшнего дня, который я впервые за все это время в Гермополе проведу за пределами хижины.       Проснувшись рано на рассвете, я уже чувствовала прилив энергии, который и потратила на приготовление завтрака для нас, чем и порядком удивила Амена, но он не стал размениваться комплиментами и любезностями. Мы молча ели, молча собирались. С одной стороны, даже хорошо, что он не хочет разговаривать о вчерашней ночи, с другой…       — Ты готова? — грубый голос заставляет меня резко развернуться и быстро кивнуть. — Тогда мы можем идти, здесь недалеко.       Мы выходим вместе из хижины, и я останавливаюсь, глубоко вдыхая свежий воздух. Амен не торопит меня, а просто ждет, но я чувствую, что он смотрит. Ему ведь нравится наблюдать.       Путь меня не утомляет нисколько, я слишком засиделась за эти дни и, кажется, готова обойти хоть всю пустыню. Даже с Аменом. Но кое-что меня уже напрягает не первую минуту.       — Почему они так смотрят на нас? — подхожу к нему ближе и почти шепотом проговариваю, но Амен все слышит.       — Они знают, кто я такой, а по городу разлетелся слух, с кем я приехал. К тому же ты не выходила несколько дней, каждый додумывал свои версии, — спокойно отвечает он. — Тебя это пугает?       — Это не самое приятное, но потерпеть можно.       — Мы почти пришли, и там сможешь сама пройтись по школе, если, конечно, хочешь этого.       — Не боишься, что я могу сбежать?       Амен переводит на меня взгляд, и я уже знаю, что это значит. Он не видит во мне угрозу. Возможно, ему просто смешно от моих обещаний.       — Когда решишь попробовать, предупреди меня, чтобы я дал тебе фору, — он больше не злится на мои провокации, а просто иронизирует; даже не знаю, что хуже.       Спустя некоторое время мы оказываемся на территории, где нас уже ждут люди Амена. Мы не прощаемся, и эпистат ничего мне не объясняет, а просто расходимся. Он идет заниматься своими делами, а я их себе искать.       Никогда ранее я не бывала в подобных местах, но масштабы увлекают меня… раньше я даже не интересовалась образованием. Но ради этой атмосферы, возможно, стоит.       Множество молодых людей и, по всей видимости, их наставников встречаются на моем пути. Кто-то обращает на меня внимание, но на короткий миг, кто-то нет, и это не может мне не нравится. За все это время я действительно устала быть под пристальным наблюдением.       В какой-то момент мои ноги будто прирастают к земле. Знаю это чувство, испытывала не раз. Либо рядом черномаг, либо просто человек с безумно сильной жизненной энергией. Ищу глазами, но среди такой толпы, слишком близко находящейся ко мне, тяжело разобраться.       Особенно когда меня отвлекает громкий женский смех, на что я сразу же обращаю внимание, разворачиваясь в сторону шума. Исфет, не верю своим глазам. Амен стоит с незнакомой мне девушкой, которая дышит ему практически в пупок и что-то увлекательно рассказывает. Но что именно удивляет — так это то, что он улыбается. Пусть молятся Ра, чтобы я держала себя в руках.       Что это? Моя голова скоро разорвется от всех новых чувств, которые я испытываю рядом с ним.       Амен будто ощущает, что кто-то пытается прожечь в нем дыру, и мы сталкиваемся взглядами. Выражение его лица меняется в одночасье. И то, что он делает дальше, заставляет меня шагнуть назад.       И в этот же момент моя спина касается горячей кожи, а я резко отстраняюсь, будто от удара плетью.