Revenge loved me

      Я чувствовал, что хочу этого. Я отказывался верить самому себе, говорил — это неправильно, так нельзя! Но ведь… Ведь сердцу не прикажешь. Нельзя полюбить того, кого ненавидишь, нельзя разлюбить того… Кого любишь. Сколько бы я не отрицал это — сердце знало ответ. Знало с того самого момента, когда в глубине души зародилось нечто, похожее на невесомый трепет, словно лёгкий морской бриз. Я отрицал это и отрицаю до сих пор. Видно, я настолько убитый жизнью человек, что даже не в силах понять собственный разум. Ведь даже сейчас то, что вы читаете, говорю не я, а лишь моё трепещущее где-то в глубине сознания сердце.

***

      Женщина вышла в коридор, услышав слабый стук в дверь. Почему-то в последнее время ей совсем не хотелось с кем-либо разговаривать. Она больше не могла спокойно проводить время с кем-то, не имея ни малейшего понятия о том, где сейчас её внук. Где Бомгю? Сыт ли он? Согрет? Здоров ли?       Тысячи вопросов одолевали её мысли, стоило женщине вновь зацепиться взглядом за старую нестиранную футболку внука, ожидающую свою очередь в стиральную машину, или за карандаш, которым юноша часто до дыр исчёркивал лист бумаги в попытках найти вдохновение. Много раз женщина проходила мимо комнаты Бомгю, стояла несколько минут, смотря в пустоту, а затем сглатывала немую скорбь о пропавшем внуке и уходила на кухню, чтобы хоть как-то занять себя. Отвлечь. Вчерашний день не был исключением. Госпожа Чхве снова смотрела на дверь комнаты, не решаясь зайти внутрь долгое время. Она боялась, что горе полностью поглотит её, стоит ей увидеть место, где совсем недавно обитал её подопечный. Её Бомгю. Но, в конце концов, рука легла на дверную ручку и осторожно повернула её, проходя в комнату. В тот вечер она просидела в темноте несколько часов подряд, обнимая плюшевого мишку, приехавшего вместе с внуком из детского дома много лет назад, и сквозь слёзы моля его о прощении. Её тихий плач не был слышен за пределами комнаты, но она этого и не хотела.       — Прошу, верни мне Бомгю… Я хочу его увидеть ещё хотя бы раз, пожалуйста… Пусть он будет жив и здоров, верни его, умоляю… — шептала она, словно мантру. Тогда она так и уснула на кровати внука, обнимая у груди плюшевую игрушку.       Именно поэтому, когда стук в дверь повторился, женщина поспешила к замку, не зная, что её там ждёт. Вернее, кто.       — Бабуль… Это я… Прости, я… — начал было Бомгю, неуверенно потирая плечи, когда был задушен в объятиях уже рыдающей женщины.       — Пожалуйста, прости меня, Бомгю, я ужасно поступила! Господи, я должна была тебе рассказать, я… Я… — задыхаясь, бормотала госпожа Чхве.       — Тише, всё хорошо, — прошептал Бомгю, обнимая бабушку в ответ и осторожно поглаживая её по спине. — Я не должен был убегать. Прости меня.       — Ничего, Бомгю, ничего… Ты в порядке, милый? — почти беззвучно произнесла женщина, беспокойно осматривая лицо сына. — Где ты был? Ты сытый? Ты не поранился?       — Нет, ба, — улыбнулся Бомгю, чувствуя, как уже собственные глаза наполняются слезами. — Я был у друга, он позаботился обо мне. Я… Я оставил телефон дома, я не мог тебе написать, прости меня, пожалуйста…       — Не извиняйся, Бомгю, это я должна просить прощения, — всхлипнула женщина, вытирая вновь льющиеся слёзы. — Я должна была тебе рассказать. Ты можешь меня не прощать, главное пойми меня, я ведь… Я ведь хотела, как лучше… Я переживала, что тебе станет плохо, и сердце снова заболит от такой новости!.. Прости меня, Бомгю, мой мальчик, я… Я ужасный человек… — она замолчала, опуская голову в пол и изредка шмыгая носом, роняя солёные капли на ковёр. — Я так люблю тебя… — прошептала она, поднимая глаза на внука и улыбаясь.       — Ба, не плачь, я ведь сейчас тоже… — скривил губы Бомгю в попытке сдержать слёзы, но тут же вновь оказался в объятиях женщины. — Я тоже тебя люблю…

***

      Ёнджун постоял у дома младшего ещё минут десять, обдумывая всё, что произошло за ближайшие полчаса, прежде чем на кухне зажёгся свет, и в окне появились две фигуры, одна из которых крепко держала за руку вторую. Убедившись, что всё хорошо, Ёнджун улыбнулся и двинулся с места, сильнее укутываясь в кофту. Его мозг всё ещё плавился после того поцелуя. Парень всё никак не мог понять, почему ему так хорошо рядом с младшим? Почему пока голова активно искала оправдания собственным чувствам, сердце билось в такт всё быстрее и быстрее об одной только мысли о Бомгю, его глазах и таких нежных, слегка искусанных губах, противореча выше сказанному?       «Признайся, тебе понравилось».       Такая простая мысль, но такая пугающая и ужасающая до дрожи в коленях. Только… Была ли эта дрожь от ужаса или.?       Или от желания?       — Нет, — шепнул сам себе Ёнджун, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Он уставился в сторону, наблюдая за тем, как на асфальте колышется бледная тень двух обнимающихся фигур. Одна из них — парень — обнимал вторую, девушку, крепко прижимая её к стене. Невольно перед глазами Чхве мелькнуло изображение его и Бомгю, также тихо и трепетно зажимающихся в углу, отчего по коже пробежала волна мурашек. Он вдруг понял, как сильно хотел ещё раз прикоснуться к младшему хоть кончиком пальца, снова поцеловать его.       Непроизвольно руки сжались в кулаки, и Ёнджун быстро пошёл вперёд, стараясь больше не глазеть на парочку в переулке. Ему было дурно, голову вело от переизбытка эмоций, поэтому единственным желанием Чхве оставалось лишь лечь и не проснуться.

***

      Кай отошёл в сторону, пропуская Хёнджина в квартиру. Тот присвистнул, оглядывая помещение.       — Роскошно устроился, ничего не скажешь, — усмехнулся он, вручая в руки парня пакет. — Хван Хёнджин, приятно познакомиться.       — Хюнин Кай, взаимно, — парень растерянно принял пакет из рук Хёнджина и вновь перевёл на него взгляд. — Но, видимо, ты меня уже знаешь… Проходи, присаживайся.       — Ага, — парень кивнул и прошел в гостиную, садясь на белый диван напротив панорамных окон в пол. Ему вдруг захотелось пошутить, но Хван решил, что подтрунивание на больную тему Кая будет неуместно. — Рассказывай, как ты угодил в такую передрягу.       — Я так понимаю, это ты мне должен рассказать… — растерянно прошептал Хюнин, держа в дрожащих руках маленькую бумажку с короткой надписью «Выслушай его, надеюсь, вы сможете поладить:)», почерк на которой он узнает из тысячи. — Это правда… Правда, что Бахи говорила с тобой?       — Да. Попросила меня передать это. Сказала, чтобы ты морально подготовился, прежде чем читать.       — А как ты вообще узнал о ней? Ей же…       — Нельзя выходить из дома и пользоваться телефоном? Я знаю, — грустно усмехнулся Хёнджин. — Пришёл к Крису по делу, а этого еблана дома не оказалось. Открыла Бахи, на эмоциях всё рассказала. И ещё она говорила что-то вроде «Пусть он не слушает его, чем бы он не угрожал». Я торопился и не вдумывался, но, думаю, тебе это что-то даст.       Кай как-то резко умолк, уставившись в пол, будто думая над чем-то. Хёнджин видел это и не отвлекал Хюнина. Всё же его мозги ещё были на месте.       «А дозу ты так и не взял», — гадко напоминало внутреннее «я" Хвана.       — Бахи… Она в порядке? С ней все хорошо? — спустя пару минут раздумий прервал молчание Кай.       — Не сказал бы, — с опаской ответил Хёнджин, следя за реакцией парня. — Она выглядела зашуганной в край и какой-то черезчур бледной, когда я… Ломился в квартиру. Она не снимала кардиган всё время, пока я был рядом, поэтому не могу ответить точно, есть ли у нее повреждения… Прости, — пожал плечами Хван.       — Слава Богу, я так переживал, — выдохнул Кай, откидываясь на спинку дивана и закрывая лицо руками. — Хоть бы она была в порядке…       Хёнджин заёрзал на месте, набираясь сил задать вопрос, ответ на который угадать было невозможно. Вообще Хван никогда не считал себя хорошим человеком, но прекрасно осознавал, что человечностью и сочувствием Бог его не обделил. Не зря же он был чуть ли не единственным в окружении Ёнджуна, кто и в правду мог поддержать и дать совет. Частота таких «психологических сеансов» увеличивалась с каждым годом, но Хёнджин не придавал этому особого значения. Со стороны он казался обычным среднестатистическим наркоманом: употребляет через день, пьёт также, живёт на съемной квартире в отдаленном районе Сеула. Ничего необычного. Классическая жизнь очередного неудачника, исход которой был предрешён ещё несколько лет назад, когда Хёнджин, будучи потерянным подростком в глубокой стадии депрессии, решил свести счёты с жизнью, повесившись на старом потёртом ремне в собственной комнате. К сожалению или к счастью, он не только не смог избавить себя от страданий, но и обрёк на ещё худший вариант своей жизни. Он не умер, как планировалось, а лишь потерял сознание, вследствие пролежав в коме несколько недель. Его дедушка, с кем жил молодой Хёнджин после смерти родителей, увидев висящего в петле внука, упал без сознания и больше не очнулся. Квартиру вскоре забрали из-за неуплаты налогов, а Хёнджину пришлось ночевать там, где придётся, и зарабатывать тем, чем придётся. Так он и попал в тёмный мир веществ. Сначала думал — смогу, у меня же есть сила воли. Но, к сожалению, однажды познакомившись с наркотиками, человек больше не может от них избавиться.       В тот переломный момент своей жизни Хёнджин вытащил билет в один конец. Однако после смерти дедушки, единственного, кто у него был, парень стал ещё более чувствительным к миру. Он словно пытался искупить вину перед родственником, когда в очередной раз старался помочь совершенно незнакомому пьянице на улице, в ответ получая лишь крепкий удар в переносицу. С каждый днём, всё сильнее погружаясь в пучину потерянной стороны общества, о которой не принято говорить, Хёнджин становился всё эмпатичней и добрее к миру. Позволял пользоваться собой так, как придётся; становился подушкой для слёз разбитого сердца, превращался в боксёрскую грушу для кулаков обиженной души или просто плюшевой игрушкой для потерянной личности, угасающей на глазах. Он, словно бумага, впитывал всю боль в себя годами, а выпускал обратно лишь светлым паром, который, увы, мало кто замечает. Лишь отмахивается, чтобы назойливая дымка не мешала выходу в мир. Мир наркотиков, алкоголя и разврата. Всё, чего был достоин когда-то решивший покончить со всем Хван Хёнджин.       Парень вздохнул и тихо заговорил:       — Я не уверен, что ты мне ответишь, но… Что он делает? И почему?       Хюнин вздрогнул и перевёл пустой взгляд на Хвана.       — Ч-что?       — Я спрашиваю, — повторил Хёнджин. — Что он делает? Другими словами… Почему ты ей не помогаешь?       Кай вновь уставился в пол, не зная, как ответить. Хёнджин как-то странно ухмыльнулся и откинулся на спинку дивана, сложив руки на груди. Он уже давно понял — что-то здесь не так. Если Хюнин знает, что с его сестрой, и явно готов ей помочь, так почему он продолжает сидеть в своей норе и не смеет высовываться в свет? Его явно что-то или кто-то держит.       «Всё я про вас знаю. Просто вы этого не замечаете».       — С чего я вообще должен тебе говорить? — тихо спросил Хюнин.       — С того, что теперь я тоже ввязан в вашу историю. А ещё я — единственный человек в данной ситуации, кто может и готов тебе помочь. Тебе и Бахи.       — Откуда такая решимость? — хмыкнул Кай.       — Поверь, я не настолько холодная тварь. Доказательство тому — пакет, который ты, кстати, так и не открыл, — парень кивнул на предмет.       — Ясно, — бросил Кай, продолжая над чем-то думать. И, судя по всему, надумав, ответил. — Он… Угрожает, что убьёт её, если в ближайшее время я не приведу ему… Его давнего друга. Или не… Не убью.       — Погоди, — Хёнджин напрягся и выпрямился. — Не убьёшь? Давнего друга? Чего, блять?       — Видишь, ты уже против помощи, — буркнул Кай.       — Нет, подожди, — мотнул головой Хван. — Какого друга? Как его зовут?       — Я… Не могу сказать.       Хёнджин мгновенно оказался рядом с Хюнином и схватил его за ворот домашнего свитера, яростно вытряхивая из того ответ. Страх того, что Кристофер может убить кого-то ради своей выгоды, полностью поглотил его. Он ведь не знал, что…       «Он готов убить?..»       — Отвечай, кого он хочет убить? Кто ему нужен, чёрт возьми?!       — Я не могу! — процедил Кай. — Если он узнает, что я рассказал, он убьёт её, придурок!       — Когда до тебя уже дойдет, — сквозь зубы начал Хван. — Я уже ввязан в эту историю. Я — друг Криса. Я знаю все его слабости, все его желания. Я могу тебе помочь, придурок. Тем более, ты уже рассказал больше, чем надо, — парень зло тряхнул Хюнина и, отпустив его, вновь откинулся на спинку дивана, закрывая лицо руками.       Кай поправил одежду, снова размышляя над сказанным.       — Я могу уйти, — подал голос Хван. — И ты снова окажешься один. Подумай тщательно.       Хёнджин поднялся с дивана и неспеша направился в сторону двери. Здесь делать ему больше нечего.

***

bamgyuuuu

Нуна, спасай.

20:46

kkchae Чего тебе? 20:57

bamgyuuuu

Так долго отвечаешь, ужас.

20:58

Помощь нужна.

20:58

kkchae Ну говори уже, не тяни. 21:00

bamgyuuuu

Скажи честно, ты ведь знаешь, что тогда произошло.

21:01

Когда мы гуляли вечером последний раз.

21:02

kkchae Она тебе всё-таки рассказала… 21:05

bamgyuuuu

Да, я знаю, так что врать бессмысленно.

21:06

Я хочу узнать, кто это сделал. У тебя ведь отец работает в полиции?

21:07

kkchae Не надо его втягивать, Бомгю. 21:07 Я всё понимаю, тебе обидно, но пожалуйста. 21:07 Почему просто не обратиться в полицию? 21:08

bamgyuuuu

Не поможешь ты — я буду работать сам.

21:09

kkchae Твоя упёртость меня всегда бесила. 21:09 Ладно, я спрошу. 21:11 Я приеду в Сеул в выходные, тогда и посмотрим. Одного я тебя больше не пущу. 21:11

bamgyuuuu

Спасибо большое, нуна🤍🤍🤍

21:12

kkchae Спать иди, мелкий. 21:13       Бомгю ничего не ответил. Он хмыкнул, когда знакомое обращение появилось на экране. Чхве снова вернулся мыслями в тот момент, пару часов назад.       — О Господи… — выдохнул он, убирая телефон в сторону и падая лицом в подушку. — Идиот, идиот, идиот! — отчеканил юноша, ударяя несчастную постель кулаком.       — Бомгю, ты что-то говорил? — за дверью раздался стук, и в комнату вошла бабушка. — Что ты делаешь?       — Не обращай внимания, ба, — Бомгю вновь сел на кровати и поправил длинные волосы. — Просто… Задумался.       Госпожа Чхве села рядом с внуком, поправив фартук и положив руку на плечо Бомгю.       — Кстати, ты мне так и не сказал, у какого друга ты ночевал. Я его знаю?       Бомгю почувствовал, как кожа лица стремительно краснеет. Он на автомате прикоснулся пальцами к губам, что не ускользнуло от внимания женщины.       — Д-да, знаешь… — тихо пробормотал Бомгю, стряхивая пряди на лицо, лишь бы хоть как-то скрыть краску.       — Это случайно не тот друг, который помог тебе с работой? — бабушка улыбнулась.       Чтобы хоть как-то спастись от допроса, Бомгю убрал руку женщины с плеча и выдавил улыбку:       — Ба, я хочу спать.       — Да-да, конечно, уже ухожу! — госпожа Чхве поднялась с кровати и быстро вышла из комнаты, добавив напоследок, закрывая дверь. — Напиши хоть Ёнджуну, скажи, что в порядке, — и вышла из комнаты.       Бомгю покраснел больше прежнего и взял телефон в руки. Он не писал сразу, настраивался на разговор.       «Чем ты думал, дурак…»       И решился.

bamgyuuuu

Хён…

21:22

Давай поговорим?

21:23

***

      Ёна шла с кухни со стаканом молока в руке, когда в комнате брата, за прикрытой дверью, мелькнул сгорбившийся силуэт. Девушка остановилась, наблюдая за братом.       Ёнджун сидел на кровати, поджав под себя ноги. В руках парень держал телефон и чему-то улыбался. Так спокойно и умиротворённо, словно…       Словно влюблённо.       Ёна завороженно открыла дверь и тихо шагнула в комнату. Ёнджун никак не реагировал на вторжение, он будто и не заметил вовсе, как сестра подошла к нему со спины и заглянула в телефон, надеясь увидеть там какую-нибудь милую девушку.       Но она лишь бесшумно ахнула, увидев в телефоне брата открытый чат с пользователем bamgyuuuu, на фотографии профиля которого стояло селфи миловидного юноши в зелёной кофте с длинными тёмными прядями. Того самого юноши, с кем девушка застала Ёнджуна сегодня утром, спящими в обнимку в одной кровати.       Женское чутьё подсказывало ей такую мысль, от которой девушке хотелось пищать. Но она сдерживалась, лишь аккуратно кладя руку на спину брата и садясь рядом со словами:       — Это тот милашка, с которым ты сегодня спал?       Ёнджун вздрогнул, понимая, что застигнут врасплох. Прятать чат было бессмысленно, поэтому Ёнджун лишь вздохнул и отвёл взгляд в сторону. От сестры было не скрыться, она знала Чхве всю жизнь, знала все его привычки, все недостатки. Знала, как выглядят его слёзы, знала, как выглядит его искренняя улыбка. И знала, как выглядят его глаза, когда он лгал.       — Он меня поцеловал, — прошептал Ёнджун, смотря на фотографию профиля.       Ёна чуть не задохнулась от немого визга счастья. Она так давно хотела, чтобы брат, наконец, отпустил прошлое и нашёл себе вторую половинку, чтобы он вновь был счастлив. И она нашлась. Точнее, он. Но, как бы странно это не звучало, младшей Чхве было плевать, парень это или девушка. Она так устала видеть вечно хмурого брата, улыбающегося только по пьяне, что сейчас была рада его маленьким шагам в мир так, словно сама только что нашла себе парня.       — Это… — не зная, какие слова подобрать, начала Ёна. — Это же прекрасно! Почему ты такой грустный?       — Я ему не ответил. Мы просто попрощались и разошлись, — разбитым голосом прошептал Ёнджун.       — Но… Но почему? — не поняла девушка. — Я же видела, как ты на него смотришь.       — И как же? — поднял глаза на сестру Чхве.       — Влюблённо, Ёнджун.       Парень промолчал, задумываясь на словах сестры, пока та продолжала.       — Поверь, братец, я знаю, как выглядят влюблённые люди. И я прекрасно помню, как ты смотрел на Сухён, когда она была жива. Также, как сейчас смотрел на Бомгю.       Упоминание чужого имени сработало как триггер. Ёнджун вздрогнул и выключил телефон, оставляя сообщение «Ну и чего завис?» без ответа.       — Ёнджун, пора отпустить прошлое. Знаешь, не только тебе больно осознавать, что самые близкие тебе люди мертвы. Сухён была моей подругой. Прошу, пойми, мне больно видеть то, как ты угасаешь с каждым днём, — вздохнула девушка. — Я не хочу однажды потерять и тебя.       — Прости, — всё, что смог выдавить из себя Ёнджун, чувствуя, как к глазам подступают невольные слёзы.       «Она ведь права. Хватит. Отпусти её. Разве она бы хотела, чтобы ты страдал?» — шелестело где-то в глубине души.       — Ёнджун, — вновь обратилась Ёна к брату. — Ты… Ты должен прислушаться к внутреннему голосу. Поговори с Сухён, с мамой. Подумай обо всём. И не бойся отпускать.       Девушка грустно улыбнулась и, потрепав брата по макушке на прощание, вышла из комнаты.       «Теперь остаётся надеяться, что этот придурок не родился быть трусом всю оставшуюся жизнь».

***

      — Хёнджин, подожди! — выкрикнул Хюнин, хватая уходящего парня за запястье. — Я расскажу!       — Постарайся уж, — хмыкнул Хван, вновь садясь на диван, готовый слушать имена.       — Кристофер сказал, что я должен привести ему… Ёнджуна. Или он… Убьёт Бахи, — выдавил Кай, смотря, как округляются глаза Хёнджина.       — Ён… Ёнджуна? К-Кристофер? Мы точно про одного Ёнджуна думаем? Про Чхве? — с запинками переспросил Хван, тут же переходя на более твёрдый тон. — Если ты лжёшь, тебе не жить, поверь.       — Я не лгу, — буркнул Кай и кивнул, понимая, что ему опять не верят. — Ты его знаешь?       — Ёнджуна? Естественно, блять! — Хёнджин непонимающе засмеялся, всё ещё думая, что парень перед ним шутит. Но лицо того оставалось серьёзным и каким-то жалостливым, так что Хван умолк и заговорил. — Почему? Почему Ёнджун?       — А вы с ним друзья?       — С Ёнджуном? Ну можно и так сказать.       — Ясно, — Кай отвернулся к стенке и начал говорить. — Пару лет назад Бахи перестала брать трубку, а потом и вовсе пропала. Я пытался достучаться до нее, отправлял письма, звонил Кристоферу, однажды полдня простоял у их подъезда. Думал, может выйдет. Перед этим Бахи встречалась с Баном, она часто рассказывала мне, какой у неё появился чудесный парень. Я тогда радовался за неё. Сейчас жалею, что вообще узнал о Крисе. Этот придурок узнал, что я пытаюсь выйти на Бахи, и позвонил мне. Я был счастлив ровно до того момента, пока он не сказал, что… Что я должен привести ему некого Чхве Ёнджуна. У него якобы есть неоплаченный долг, что-то типа того. Я спросил, что с Бахи, а он просто бросил трубку. Я не поверил, естественно, — Кай усмехнулся, погружаясь в воспоминания. — А потом мне пришло три письма. От Бахи. Курьер сказал, что «какая-то сумасшедшая в слезах умоляла его передать письма Хюнин Камалу Каю, написала адрес и имя». Это была Бахи. После этого я всю ночь рыдал над листами и молился, чтобы этот ублюдок Бан сдох на месте.       — Но зачем ему нужен Ёнджун? — перебил всё ещё ничего не понимающий Хван.       — Об этом Бахи писала в одном из своих писем, — тихо продолжил Хюнин. — Сестру Кристофера, Ханну Бан, сбил на машине отец Ёнджуна, когда пьяный катался по городу со своими дружками. Сначала Крис хотел убить отца Чхве, но тот умер раньше, чем его нашли. От передоза. А Кристофер, не получив удовлетворения, нацелился на Ёнджуна. Бахи писала, что Бан часто в пьяном бреду бормочет что-то про «мучительную смерть». О Ханне Бахи тоже узнала, когда тот был слишком болтливым. Видно, в хорошем настроении. Мразь, — Хёнджин заметил, как сильно сжались кулаки Кая до белых костяшек.       — То есть он хочет, чтобы ты привёл ему Ёнджуна, чтобы не пачкать руки? — Кай кивнул и шумно сглотнул.       — Я не хочу его убивать. Однажды пытался, подложил ему лезвия в коробку, когда тот ещё работал на складе, потом специально толкнул его, — заметив темнеющий взгляд Хвана, Кай поспешно добавил. — Он поранил плечо, не умер. Я понял, какую хрень совершил и забрал к себе. Обработал рану, перевязал. Утром тот сбежал. Испугался. Но мне и этого хватило.       — Сколько у тебя времени? — мрачно спросил Хёнджин.       — Месяц, может чуть больше. Он недавно звонил мне, — Кай сжал губы в тонкую нить, а затем прошептал. — Я не хочу её терять. Но я не хочу убивать. Он же… Он же не виноват.       — А ты говорил ему об этом?       Хюнин кивнул и сглотнул набежавшие слёзы.       — Говорил. Специально приглашал встретиться, сказал не прямо — Крис запретил. Только намекнул. Говорил ему, чтобы тот проследил за теми, кого считает другом. И спасал себя, потому что она не смогла спастись.       Хёнджин вздохнул и потёр лицо. От переизбытка информации у парня начинала болеть голова.       — Я попробую помочь, — кивнул Хван и ободряюще улыбнулся. — Никто не заслуживает страдать из-за ошибок родителей.

***