Ассимиляция

      Уилбур старался идти размеренно и тихо, чтобы лишний звук от столкновения каблуков с кафелем не раздражал.       Внутри клокотало волнение, в котором чуть намешано раздражение.       Публичные выступления без амплуа кронпринца были чем-то особенным для Уилбура. Гитара в целом всегда была важной составляющей его жизни, но играть на ней лишь для тишины — вгоняло в тоску. Крафт никогда не забудет как в первый раз в жизни, в ночи, прошмыгнул из дворца, чтобы просто сыграть для себя и случайных людей, которые ошивались возле переулка. Ему даже бросили пару монеток под ноги, а кто-то и вовсе подошёл, чтобы лично рассказать впечатления о работе его искусных пальцах. После такого успеха вылазки стали происходить всё чаще и чаще, чтобы не осталось тайным для его отца. Король Филипп был недоволен побегами сына. «Зачем, если ты можешь играть во дворце для знати?» — спрашивал он тогда. Уилбур буквально отвоёвывал себе право на частичку другой жизни, привлекающей в разы больше, чем его всамделишная. Играть для знати, то что правильно, ярко контрастировало в негативном смысле рядом с ощущением вольного музыканта, который появляется только после заката солнца, когда трусливые людишки уже прятались по своим домам, а на улицах оставались только те, кому нечего терять, откровенные безумцы или особо отважные. Уилбуру нравилось причислять себя ко всем и ни к кому сразу. Он пропитывался романтикой такой опасной идеи, маринуясь в привкусе свободы на корне языка и ночном холоде. Это не было занятием для наследника престола. Если бы кто-то узнал, то репутация Уилбура, ещё только начинавшая приобретать очертания, была бы подпорчена. Фил, как король, который должен заботиться о добром имени как своего королевства так и рода, не мог спустить сыну с рук, но ему пришлось, когда принц объявил голодовку. Выбирая между репутацией и здоровьем сына, король, конечно же, выбрал сына, в чём Уилбур правда и не сомневался.       Фил просто жил с надеждой, что однажды его сын образумится. Судя по тому, как долго он этого ждал, сердце у старика было большим и вместительным. Конечно, король привык к «специфичному увлечению сына», как он сам это называл, и даже уважал его стремление быть ближе к народу, потому старался не ограничивать больше его свободу в этом плане и не дергать лишний раз.       Значит, произошло что-то важное.       В последний раз, когда Фил отправил за ним стражу, оказалось, что мама Уилбура скончалась после недели лихорадки. Принц был тогда совсем молод и смерть столь близкого родственника оказалась настоящим ударом под дых. Это был первый и единственный раз, когда Фил выдёргивал его посреди ночи так.       В голове так и бились тревожные мысли о том, что что-то случилось. Что-то ужасное, но недостаточное для того, чтобы звонили сигнальные колокола. Значит, не глобально страшное, но касающееся королевской семьи или же лично самого Уилбура…       Крафт дошёл до нужной двери с резными узорами и двумя стражниками, охраняющими личный кабинет самого короля. Уилбуру даже не пришлось ничего говорить, чтобы рыцари синхронно разошлись в стороны, сделав широкие шаги, и безмолвно пропустили его. Он толкнул дверь и тут же забегал глазами по помещению.       Кабинет был просторным. Высокие потолки, до которых доставали разве что книжные стеллажи с личной коллекцией короля. Библиотека при дворце официально носила статус самой богатой и раскошной во всём королевстве, но тут были копии, принадлежащие Филу, каждую из которых он когда-то прочитал сам и с удовольствием перечитывал как отдельные моменты, так и все страницы в крепких переплётах. Были три больших окна, днём через которые проникал солнечный свет, заливая всё оттенками золота. Сейчас же за стёклами были только пляшущие огоньки далёких домов. Широкий стол из лучшего сорта дерева располагался в середине. За ним и нашёлся действующий король.       Фил уже был в одежде для сна и в очках для чтения. Перед ним лежал какой-то фолиант, от чтения которого он отвлёкся, когда дверь, находящаяся напротив, распахнулась, впуская долгожданного гостя.       Уилбур, немедля, без церемоний зашёл внутрь, закрывая за собой дверь. Пока он направлялся к креслу, выкрашенному в зелёный, фирменный цвет короля Филиппа, бархат, подметил для себя пару вещей. Во-первых, его отец выглядел спокойным и сосредоточенным на своих мыслях. Уилбур часто видел такое выражение лица у того на уедиенциях, когда приходили с какой-то действительно важной проблемой, которая требовала и тщательного обдумывания и моментальной реакции. Во-вторых, книга, раскрытая, мало того что при ближайшем рассмотрении начала выглядеть как полусгнивший папирус, так ещё и не была единственной вещью на столе. Конечно, на углу стояла лампада с дрожащим огоньком, чьего света не хватало для всего кабинета, но было достаточно для того, чтобы видеть лица, сидя друг напротив друга. Фил не любил попусту звать придворных магов, которые одни были в силе зажечь паникадило. Чуть правее от странной книги стояла чернильница, лежало перо, а рядом с этими предметами были разбросаны конверты и чистые листы бумаги. Обычно, Фил следил за порядком на столе и сразу убирал вещи по местам. Когда Уилбур зашёл, король не был занят письмом.       — Что-то случилось, — констатировал принц, серьёзно смотря на отца.       Король кивнул.       — Я не стал бы иначе посягать на твоё время для себя, — мягко сказал Фил. — Мне придётся начать издалека. Помнишь ли ты легенду про Страдамуса?       Уилбуру понадобилось несколько секунд, чтобы кивнуть, мол, да, что-то припоминаю.       — На всякий случай расскажу ещё раз. В незапямятные времена, когда люди вели войны не в интересах своих королевств, потому что их ещё и не было, а друг против друга, сын против отца, брат против брата, из ниоткуда пришёл человек, который смотрел на звёзды и видел в них будущее. Он-то и предсказал зарождение нашего рода и королевства, что понесло за собой начало нового исторического периода, в котором не было места выживанию. Люди сплотились, начали работать вместе под контролем нашего с тобой предка, — рассказал Фил.       Действительно, Уилбур припоминал нечто подобное, что он слышал на уроках истории в далёком детстве. Это не отложилось в памяти, потому что преподносилась как легенда, небылица и детская сказка. Не было ни одного подтверждения того, что человек с именем или прозвищем Страдамус существовал. До тех дней не сохранилось ни одного из его предсказаний, кроме изложенного в легенде, или же…       Уилбур покосился на книгу, лежащую перед его отцом.       — Это…?       Король кивнул, прикрыв на мгновение глаза. Уилбуру не в первый раз показалось, что он похож на какую-то мудрую птицу.       — В полной версии легенды упоминалось, что Страдамус не только озвучил скорое появление королевства, но и указал место где будет стоять дворец. Вроде как, чтобы убедиться самому в своих же словах, он поселился где-то недалеко и наблюдал за постройкой столицы. Ещё никогда нельзя было проверить его слова, но, — Фил сделал многозначительную паузу. — Кхм. Как ты знаешь, дворец строился ни одно десятилетие и по преданиям в его постройке поучавствовало больше тысячи человек. Каждый из них приносил что-то своё. Поэтому существует так много тайных комнат, в которых уже сотни лет никто не бывал. Одна служанка этим вечером заблудилась в подвальном помещении, в поисках прачечной и случайно упала на древний гобелен, висящий на стене со времён, которые никто уже и не помнит. Оказалось, прямо за местом, куда она упала была дверь, которая сломалась и служанка провалилась в какую-то каморку. И там было это.       Уилбур подозрительно прищурил глаза. Он поддался вперёд, чтобы лучше рассмотреть книгу.       — Почему ты думаешь, что это книга Страдамуса? — задал крутившийся в голове вопрос Уил.       Фил на это лишь осторожно, с аккуратностью, которая появляется у всякого человека, осознающего, что в его руках не просто наследие истории, но и просто ценнейший артефакт, закрыл книгу и пододвинул её сыну. Уилбур перенял её, подтягивая ближе, чтобы лучше рассмотреть обложку. Его отец как раз услужливо переставил лампадку.       Обложка была обтянутой какой-то тканью, больше напоминавшую кожу из-за грубости. Местами она была потёртой, уголки растрепались и было видно, что несколько страниц оторвались от достаточно толстого переплёта. В целом, книга выглядела так, словно её достаточно взять в руки и она тут же рассыплется в прах. Но самое интересное было в рисунке на обложке. Тут и там были раскиданы расплывшиеся чернильные звёзды и выведены знаки планет. Наверное, сотню или несколько лет назад, это было очень красиво, но сейчас не доказывало ничего кроме того, что это очень древний фолиант. Уилбур осторожно, держась за краешек, перевернул обложку. Вместо ожидаемого белого или пожелтевшего нахзаца, его встретил изрисованный лист. Такие же маленькие звёздочки, как на обложке, но соединённые тонкими линиями в созвездия. В самом центре листа было изображено солнце с загнутыми в разные стороны лучами. Можно было увидеть следы краски, если присмотреться, но она успела выцвести.       В углу нахзаца широким размашистым и витиеватым почерком была выведена подпись.       Н. Страдамус.       Хорошо, теперь он верит.       После поверхностного изучения, Уилбур перевёл вопросительный взгляд на отца. Он не решился сам начать листать книгу и взять на себя ответственность, если в процессе с ней что-то произойдёт.       — Теперь, когда ты убедился, я могу продолжить, — сказал Фил. — Страдамус был известен своей точностью в предсказаниях, многие из которых были написаны на годы вперёд. Я бегло ознакомился с этой книгой и, судя по всему, они заканчиваются на времени твоего правления.       Уилбур не совсем понимал к чему клонит его отец, поэтому просто кивнул с «ага?» намекая, чтобы тот продолжал.       — Но я не уверен. С его времён утекло много воды и письменность сильно изменилась. Я пытался прочитать что-либо, но понимал слово через пять. Я уже послал гонцов к лучшим языковедам и толкователям. Многие из них прибудут к утру и начнут работу над переводом.       Фил закончил говорить и выжидающе посмотрел на своего сына.       — Это не могло подождать до утра? — это было всё, что мог ответить Уилбур.       — Это важно, — твёрдо сказал король. — Ты ведь понимаешь, что, возможно, в этой книге описана не только твоя судьба как следующего правителя, но и твоя личная?       Уилбур цокнул.       — Я не глуп, отец, — сказал принц и поднялся, передёрнув плечами и крыльями. — Это действительно могло подождать следующего утра. У нас разные приоритеты и ты выдернул меня из приятной компании.       Принц направился к выходу из просторного кабинета. Только достигнув дверей, он услышал тихий и уставший голос отца, в котором чувствовалась вся тяжесть короны.       — Если у нас разные приоритеты, то тебе стоит пересмотреть свои. Я не хочу разочароваться, читая пророчества о тебе       Уилбур замер на мгновение, повторяя про себя только что услышанные слова. Они звучали грубо, даже если их автор не хотел этого. Уилбур сам понимал, что ему просто не суждено стать хорошим и уж тем более великим королём и в основном полагался на советников, но слышать это от отца…       Он не стал ничего говорить. Только толкнул дверь и вышел за неё.       Возвращаться в свои покои не хотелось. Салли уже должна пребывать в царстве Морфея, заранее предупреждёная, что принц сегодня задержит с отходом ко сну, но менее противным это не казалось. Уилбура отталкивала сама одна мысль о том, что он в скором времени должен вернуться к ней, раздеться и лечь под одно одеяло. Без того на душе было погано. Хотелось отсрочить этот момент, если уж и не совсем избежать этого.       Потому принц решает прогуляться перед сном по дворцу. Не было какого-то определённого места, в котором он бы чувствовал себя достаточно комфортно для того, чтобы приходить в такие моменты. Ему в целом не нравился дворец. Конечно, Уилбур вырос в этих стенах и почти с каждым углом было связано хоть одно воспоминание из отрочества, но они всё равно давили ожиданиями.       Что же, Уилбур никогда не хотел быть наследником престола. Даже в детстве он понимал, что не готов взять на себя такую ответственность, но думал, что с возрастом научится всему и мнение на этот счёт изменится.       До его коронации остались крохи времени, а действующий король уже боится, что будет разочарован. Мда. Уилбур мерно вышагивал, смотря на носки ботинок, и совершенно не обращал в какую сторону он идёт, пока не услышал возгласы. Голоса явно разносились спереди, из ближайшего поворота. Крафт мог едва ли расслышать что-то, кажется, стража вела кого-то в темницу. Уилбур не заинтересовано шмыгнул носом, планируя просто позволять рыцарям делать свою работу, но его внимание привлёк знакомый громкий голос.       Томми кричал что-то о том, что он не виноват и вообще всё не так как «многоуважаемые джентльмены» могли подумать.       Уилбур, не думая, завернул за угол, догоняя рыцарей и юношу, звенящего колодками.       — Что здесь происходит? — со сталью в голосе спросил Уилбур.       Все трое замерли, прекратив препинания, и синхронно повернулись на голос. Двое рыцарей переглянулись, без слов споря кто из них должен отрапортовать сейчас перед принцем.       — Ваше Высочество, мы поймали преступника, который подозревается в попытке совершения кражи.       Уилбур нахмурился, пытаясь заглянуть в лицо Томми. Юноша не отводил пристыженно взгляд, но тот всё равно был пьяным и размытым, оттого не фокусировался на чём-то конкретном. Может, в лице кронпринц и не нашёл то, что искал, но что-то в нём всё равно заставило тяжело вздохнуть.       — В попытке/, — с нажимом сказал Уилбур, проявляя недовольство. — Надеюсь, вы понимаете какие могут последствия без доказательственного обвинения в попытке кражи ученика самого Сэра Техно Блейда?       Двое рыцарей опять переглянулись, безмолвно решая кто должен ответить в этот раз. Подхватил тот, что отмалчивался.       — Н-но, Ваше Высочество, муж, которого обокрали, указал пальцем на не-       Уилбур не дал ему договорить.       — Мне донесли только о той части, что ученик Сэра Блейда обвиняется в попытке кражи, а не в ней самой, разве нет? Да и мой крайний вопрос был о другом.       Уилбур определённо никогда не стремился вызывать страх у своих подчинённых, род Крафтов славился не только в рациональном подходе к делам, но и гуманность и дружелюбию по отношению ко всем гражданам своей и чужих стран. Это был устой, передаваемый из поколения в поколения: авторитет не должен строится на страхе. Тем не менее, история, не в зависимости от того запомнилось ли это или нет, знала несколько случаев, когда короли или члены королевской семьи ломались и срывали праведный или не очень гнев. Вспомнить только тот случай, когда одного из предка Уилбура, пытался предать его ближайший советник. Он выкрал драгоценные бумаги и пытался сбежать в королевство, с которым велась война на тот момент. У советника ничего не вышло, его задержали при самом выезде из столицы, заподозрив неладное. Действующий король был так разозлён, что приказал повесить предателя в самом центре города. Конечно, показательные казни не происходили уже долгое время, как минимум на памяти Уилбура, а то есть и при правлении его отца, не было ни одной, но это не значило, что члены королевской династии не пользуются властью, чтобы иногда ставить на место неугодных. Это просто не слишком распространенно у Крафтов.       Рыцари молчали, на интуитивном уровне понимая, что у принца сейчас не лучшее расположение духа. В коридоре повисла тишина, прерываемая только редким, пьяным иканием Томми.       Уилбур взял себе перерыв на пару секунд, после чего приказным тоном сказал:       — Отпустите его и только попробуйте рассказать об этом кому-то. Думаю, Сэр Блейд не слишком-то обрадуется, если узнает, что кто-то наговаривает на его ученика.       Зазвенели колодки.       Томми, оказавшись свободным и очаровательным, по мнению Уилбура, проморгался, пытаясь прогнать пьяную пелену, и начал потирать затёкшие запястья, на которых уже появились фиолетовые отливы.       — Надеюсь, таких недоразумений больше не произойдёт. Вы свободны.       Рыцари буквально на мгновение замешкались, а потом переглянулись и синхронно развернулись, уходя восвояси.              На лице Томми отразилось непонимание адресовалась ли последняя реплика принца и ему. Он огляделся по сторонам, словно не помнил как сюда попал и, покачнувшись, сделал шаг.       Уилбур мягко остановил юношу, обхватив за предплечье.       — Горе луковое, сам не дойдёшь, — сделал вывод Крафт. — Я тебя проведу.       Томми посмотрел на него большими шокированными глазами.       — А мы ваще где?       Уилбур беззлобно прыснул, искренне развеселившись.       — Идём.       Для удобства принц взял юношу под локоть и повёл.       Томми смотрел себе строго под ноги, но всё равно путался в шагах и приходилось удерживать его от падения. Но он так забавно чертыхался и бубнил себе что-то неясное под нос каждый раз, что Уилбур подумывал выбрать самый дальний путь, чтобы подольше понаслаждаться этим. Всё раздражение сняло как рукой и принц больше не думал ни о каких предсказаниях и обидных словах.       Они петляли по коридорам, никуда не спеша, несмотря на то, что время было позднее. Настолько, что для здравого и бодрого состояния следующим днём уже было поздно ложиться, но для пробуждения и надежды — слишком рано.       Уилбур едва дышал, предпочитая больше сосредотачиваться на том, как тяжко это получалось у Томми. Тот с периодичностью в несколько шагов тёр слипающиеся глаза и иногда зевал. Может, Крафт проснётся утром пораньше, если увидит смысл ложиться, и попросит Техно выделить его ученику лишний часик-другой, чтобы отоспаться. Наверное, о настойки, частично снимающей и ослабляющей действие похмелья, стоит не беспокоиться, но он зайдёт до придворной лекарши на всякий случай. Если не сам предложит, то хоть удостоверится, что это сделал Таббо.       Кому-то стоит научить этих детей пить, в частности Томми.       А ведь хорошая идея. Уилбуру точно стоит попытаться позже предложить Томми выпить уже в его компании, более организованно и малость бездушно. Они могли хорошо провести время, принц бы восполнил утерянную драгоценную возможность увидеть Иннита пьянеющим, а не начинающим трезветь. Ещё это было бы прекрасной возможностью узнать друг друга лучше, как известно алкоголь раскрепощает и раздевает души, и…       И почему-то только этой мысли было достаточно, чтобы Уилбура потянуло улыбаться.       Прогулка по дворцу закончилась, как только они остановились возле нужной двери. Локоть пришлось выпустить из мягкого захвата.       Томми почему-то продолжил стоять на месте то ли не верил, что его больше не держат, то ли просто не собирался прощаться. Уилбур, захватившись за второй вариант, тоже продолжил стоять напротив юноши, вдруг тот что-то скажет.       И Томми сказал. Тихо, шёпотом и едва внятно.       — Техно меня завтра убьёт, — решил поделиться он.       — Не переживай об этом, — тоже шёпотом, чтобы не спугнуть какие-то особенные искры в воздухе, поддержал Уилбур. Не следя за движениями рука принца потянулась к золотой макушке и потрепала по ней. Томми нахмурился, но это быстро вылетело из его головы. — Думаю, он не сильно рассердился. Или хочешь я с ним поговорю?       Томми всем видом пытался демонстрировать задумчивость, но больше это походило на то, что он завис или вывалился из реальности, уткнувшись взглядом в подбородок Уилбура, и пытался внимательно вглядеться в лёгкую щетину.       — Не, — легко ответил он, вновь вернувшись в своё обычное состояние, ещё и покачнувшись при этом. — Великие мужчины могут справится сами.       Уилбур усмехнулся. На миг ему почудилось, что он услышал далёкие шаги или скрип половицы в какой-то комнате. Томми, старательно прислушавшийся настолько, что сузил глаза, кажись, тоже показалось что-то такое.       Видимо, пора уж разойтись.       В слух Уилбур сказал тоже самое. Томми на это кивнул, ещё и с таким важным видом, что снова стало смешно.       — Тогда пока.             — Спокойной ночи, Томми.       Впрочем уйти Уилбур не поспешил. Он дождался пока Иннит откроет дверь с сопровождавшим скрипом и скроется за ней. Несколько секунд слышалось едва-едва уловимый железный звон, а потом шаги и какой-то глухой звук. Крафт догадался, что это Томми закрыл дверь на крючок, отошёл от неё и упал на кровать. Принц просто надеялся, что тот снял одежду и кое-как её сложил. Хотя бы.       Неожиданно на Уилбура навалилась вся усталость и эмоции, которые накопились за день и ночь. Он, уже не отягощённый ничьей пьяной тушей, побрел в сторону своих покоев, двигаясь не замечая этого и заученно.       По правилам, покои кронпринца должна охранять стража, но Уилбур этого не любил. Фил настойчиво пихал ему по двери одного-двух человек, но он, когда замечал их, отправлял на отдых или прогулку по замку. Куда угодно лишь бы не возвращались. Конечно, это было небезопасно и на жизнь наследника престола, и на его жену могли покуситься во время сна. Странность заключалась в том, что Уилбуру не было комфортно заниматься своими делами, когда чужое присутствие за дверями было ощутимо каждой клеткой кожи, и он бы предпочёл действительно умереть во сне от кинжала с ядом, чем терпеть это. Ему и так хватало постоянно суетящегося поблизости слуги, а теперь вдобавок ещё и Салли с собственной служанкой.       Уилбур без проблем дошёл до своих покоев и с промелькнувшим довольством подметил, что под дверями никого нет. Он надеялся, что Салли уже спит, поэтому постарался как можно тише открыть дверь. Если женщина проснётся, то им придётся разговаривать, а Крафт не горит желанием изъясняться с ней, особенно сейчас.       Впрочем, надежде лечь спать, не привлекая внимания, не было суждено сбыться. Как только дверь приоткрылась совсем немного, стало ясно что на одной из стен в бра горела свеча.       Уилбур больше не пытался войти бесшумно. Вместо этого он толкнул дверь, заходя как ни в чём не бывало, и направился за ширму, чтобы сменить дневную одежду на ночную. И всё это под внимательный и испуганный взгляд глубоких синих глаз. Что-то он видел подобное.       Удивительно, что Салли не спала. Уилбуру удалось заметить, что женщина читала книгу, прижав колени к груди, но убрала её, как только он зашёл. Видимо, для того и нужен был свет. Крафт очень надеялся, что она вовсе не ждала его, но потихоньку и эта надежда таяла. Особенно разуверился он в этом, когда тело обтянула ночная рубаха и он смог выйти из-за ширмы, предварительно сложив все вещи на видном месте, чтобы утром с ними разобрался слуга. Салли больше не читала, она с каким-то странным выражением следила за каждым его движением, словно видела всё в несколько раз медленнее. Она жевала губы, одновременно сминая обе зубами, обнимала колени и чесала тонкие голени. Волновалась.       Уилбур старался не обращать внимание на нервные жесты и преследующий взгляд. Он залез под одеяло, отвернулся от женщины и пробормотал «спокойной ночи, затуши свечу, когда станет не нужна».       Своим тихим высоким голосом, Салли спросила:       — Где ты был?       Это прозвучало вяло и подавленно, словно она вовсе не хотела знать ответ, но что-то подтолкнуло её поинтересоваться, да сделать это так, чтобы слова казались искренне взволноваными. Вот только меланхоличные нотки взяли вверх.       Уилбура не интересовали мотивы и поддельная заинтересованность. Он с тяжелым вздохом перекатился на спину, чтобы краем глаза смотреть на неё.       Салли теперь отрывала заусенцы на аккуратных, по-женски милых пальцах, между которыми были перепонки. Иногда женщина стыдилась этого и с трудом подавала руку для грациозных поцелуев.       Отличительной чертой династии Крафтов были крылья и они считались везунчиками, не получившие рудименты. Родная страна Салли веками располагалась на тёплых южных побережьях и в напоминание о божественном начале у неё были только перепонки и шелушащаяся, тонкая и сухая кожа, которая отливала серебряным, словно покрыта чешуёй.       — Ты можешь не пытаться.       Женщина нахмурилась.       — В-ты о чём?       — Ты не станешь мне женой, — кратко пояснил Уилбур. В голосе не было сожалений или извинений, потому что не прозвучало слов, которые ранили.       Но Салли выглядела оскорблённой, уведя взгляд назад на по-своему изящные кисти рук.       — Я не стараюсь, — она покрутила кольцо на безымянном пальце левой руки. И снова принялась чесать ладони. — Я уже…       — Нет. Это не так, — оспорил Уилбур. Ему хотелось спать, а не объяснять вещи, которые женщина знала и так, но почему-то отрицала. — Мы оба знаем, что никогда не полюбим друг друга. Смиримся — да, но ни о какой любви нет и речи, когда обе стороны ищут только союзников. А ты пытаешься сделать вид, что можешь полюбить.       Уилбур прикрыл уставшие глаза, наслаждаясь блаженной темнотой.       Салли долго ничего ничего не говорила. Уилбуру казалось, что он успел задремать, но из сладкой истомы его вырвали слова.       — Ты мой, а я твоя. Мы обвенчались, клялись перед богами, что будем принадлежать только друг другу.       Несмотря на то, что кронпринц проснулся, он ничего не ответил, только раздражённо вздохнул и перевернулся на другой бок.       Как же Уилбуру хотелось, чтобы от него все отстали.       Просто отстали. Не напоминали, что он должен положить жизнь на служение короне, что он не принадлежит себе, а только своему статусу. Хотелось, что у него не отбирали частичку такой необходимой свободы ради сомнительного предсказания из сомнительной книги сомнительного волшебника.       Много людей переступили бы через себя, предали близких и убили ради того, чтобы оказаться на его месте, от которого Уилбур бы отказался сразу, как только появилась возможность. Может, это глупо, что ему не хотелось иметь статус, богатства и влияние, но он действительно никогда не хотел получать столько лести, которую видел в каждом взгляде, обращённым на него как на мессию, а ещё все ожидания, которые он не мог оправдать, скапливались горьким чувством вины.       Уилбуру так не хватало искренности.       Раньше хотя бы была томящаяся надежда, что его избранница или избранник будет относится к нему по-другому. Ни как к обязанности, данности или мессии просто потому что. Это были наивные мечты встретить кого-то, с кем можно быть собой, без знатной фамилии и титула, просто Уилбуром.       Ему всегда хотелось встретить кого-то похожего на Томми, который был искренен в своей привычке говорить чуть ли не первое, что приходит в голову. Этим он был очарователен и привлек принца.