Вилирис

      В темной комнате они не видели ни лиц друг друга, ни надежды.       — Эй, — теплый шепот над ухом. — Мы обязательно выберемся. Им нас не сломать.       Глупо, наивно, лживо.

***

      Стоило Хао замолкнуть, Рики тут же выдал:       — Ты головой ударился? — еще несколько секунд он открывал и закрывал рот, будто не знал, с чего начать. — Давно понятно, что у тебя секретов до конца жизни хватит, но как ты мог скрывать связь с Филдом? Ты вообще понимаешь, на что способен этот человек?       В библиотеке похолодало. «Сквозняк», — подумалось Хао, но окна были затворены.       — Поэтому я и…       — Я не договорил, — оскалился Рики, звучно захлопнув книгу. — За закрытыми дверями на его вечеринках столько грязи творится, что разумные родители и на метр не позволяют своим золотым деткам подойти к Филду, а меркантильные буквально подкладывают отпрысков под него, потом игнорируя синяки и безжизненные глаза.       По его запалу и возмущению было очевидно: господин Шэнь своему золотому чаду с детства выучивал избегать Брайана.       — Но знаешь, что хуже? — продолжал Рики. — Те вещи, которые он делает с выходцами из ниоткуда. Их-то искать не станут, да и сами они едва за себя постоять могут. И ты хочешь, чтобы я помог тебе попасть на покер в качестве эскорта Филда, скрыв все от отца, Вилириса и Сон Ханбина? Хао, я похож на сумасшедшего?       Его острый взгляд требовал хоть какого-то ответа, а Хао по десятому кругу заламывал пальцы, как если бы его ребенком отчитывал отец — похожих ситуаций с ним не случалось ни разу. Он изначально на понимание и не надеялся, потому первым же порывом было по старой привычке обмануть всех, сбежать через окно и действовать в одиночку, однако что-то внутри не позволило так поступить и толкнуло на честность. Да, он не рассчитывал на понимание, но почему-то казалось, что Рики удастся убедить сотрудничать, надавив хоть на только недавно вспыхнувшую дружбу. Может, тогда Хао считался бы последней мразью, но…       Если он проигнорирует Брайана, кто знает, смогут ли они продолжить быть друзьями на этом свете.       — Рики, послушай, — он подошел ближе и медленно опустился рядом на диване. — Пожалуйста.       С его уст слова вежливости звучат инородно, благодаря чему чужие глаза хоть и продолжали резать, все же смотрели с вниманием.       — Как ты и сказал, Филд опасный человек, и именно поэтому я не могу не принять его приглашение. Даже если у Гуанруя есть причина отсутствовать в городе. Это не поможет.       — Как ты собираешься избежать встречи с Хюнином, если игра проходит в его казино? — процедил Рики, точно устав от отсутствия конкретики и расплывчатых формулировок. — Он ничего не предпринял после смерти младших детей, но такой человек не может спустить все с рук убийцам.       — Я понимаю. Хюнин-старший не присутствует на играх и вечеринках Филда, ему попросту неинтересен местный сброд. К тому же, эскорт носит особые маски и использует ненастоящие имена, — о причине Хао целенаправленно умолчал, а напряженный Рики внимания не обратил.       — Ты себя вообще слышишь?       — Напоминаю, я все еще способен сбежать из этого дома без твоей помощи, даже будучи связанным по рукам и ногам в подвале, — с потемневшим взглядом проговорил Хао. Глаза Рики на миг распахнулись. — В Вилирисе я только и делал, что играл роль другого человека. Почему ты думаешь, что в этот раз мне не удастся провернуть то же?       Казалось, Рики хотел ответить, но прикусил язык, так что Хао добавил:       — Те, кто знал обо мне, мертвы. Сяотин в безопасности. Мне ничего не угрожает.       — Тебе, — протянул Рики, будто смакуя долгожданный улов. — Ведь если кому и разбираться с последствиями, то Сон Ханбину, чью машину и чьих людей могли видеть неподалеку от сгоревшего завода, или прокурору Шэнь и его сыну, которые укрыли оружейника, к тому же регулярно принимают его в своем доме. Ведь если Гуанруй не был в Вэквоне, а где-то далеко заботился о больной матери, то и причастности его доказать не выйдет, да?       Хао молчал, стойко перенося порезы от чужих глаз.       — Чего же ты стих? — склонив голову набок, почти шипел Рики. — Думаешь, сможешь получить информацию от Филда, или даже заручиться его поддержкой? Что тебе для этого придется сделать, Хао? Такие люди не делятся сведениями за одни только красивые глаза.       Костяшки побелели.       — Ты думаешь, что это поможет больше, чем влияние моего отца и Сон Муна? Думаешь, что должен отплатить нам? Единственное, что ты можешь сделать — это наслаждаться спокойной жизнью в стенах этого дома.       В дверь постучали, когда артерия на шее Хао пульсировала сильнее обычного.       — Господин Шэнь, можем поговорить наедине? — беспристрастно спросил показавшийся в дверном проеме Гювин, которому наверняка все было слышно из коридора.       Хао моментально вскочил и ринулся к выходу настолько быстро, насколько позволяло состояние ноги, остановившись лишь на миг, чтобы через плечо бросить:       — Я с ним не спал.       Не желая слышать голосов более, он спустился на первый этаж, где рухнул на диван, накрыв ладонями лицо. Застань его кто-то в таком положении, счел бы за плаксу, но Хао лишь пытался вспомнить, как дышать, жалея о том, что рядом нет человека, который делал бы это вместе с ним. В легких не хватало дыма.       Рики до ужаса был прав во всем, кроме главного: Хао не искал союзника в Филде. Ему всего лишь было известно, что тот не любит отказы и готов за это превратить в ад не только жизнь смельчака, но и жизни его близких.       А (к сожалению или к счастью) в последнее время у Хао список близких людей расширился.       Примерно через десять минут на его плечо легла ладонь.       — Поедем вместе, — констатировал Гювин. — Поработаем над маскировкой, чтобы никто не понял, что с тобой пришел телохранитель семьи Шэнь. И, Хао… младший господин просил передать извинения за резкие слова.       — Ничего.       В конце концов, он знал и о вспыльчивости друга, и о правдивости его слов.

***

      В воскресенье ближе к вечеру мимо подвального помещения секс-шопа слонялось не так много людей, что, безусловно странно для выходного дня, но типично для времени, когда солнце все еще наблюдает с неба и не слишком охотно клонится к горизонту. Яркая вывеска розового цвета периодически гасла, но тут же загоралась вновь; на двери висела табличка «технический перерыв 15 минут».       Как хороший «телохранитель» Гювин не сказал ни слова. Как хороший друг — демонстративно корчил недовольное лицо.       Обычно своенравная и непредсказуемая Кару хмурилась, полностью погруженная в работу. Ее пальцы уверенными движениями проводили кистью по маске, лакируя мелкие детали, словно ей не впервые приходится это делать. Впрочем, это действительно не единственный случай.       — Готово, — озвучила она с облегченным вздохом, осторожно уложив маску на газетную страницу с громогласным заголовком «Исчезновение младших детей известного бизнесмена…», чтобы лак просох. — Объяснишься?       Гювин едва слышно фыркнул, всем своим видом демонстрируя недовольство. Его понять можно: глаза пришлось скрыть за темными очками, а волосы спрятать под черной шапкой, к тому же вся затея казалось ему дурной, но, в отличие от своего господина, Гювин предпочитал выражать осуждение не словами.       Что ж, это проще игнорировать.       — Ты же говорил, что больше не сунешься туда, — продолжала Кару, поджимая уголки губ. Хао почти незаметно качнул головой, и девушка скривилась, но не стала продолжать: все-таки будь даже его доверие к Гювину безграничным, Хао предпочел бы продолжить скрывать от него некоторую информацию.       А его доверие, кстати, имеет четкие и определенные границы, особенно когда вопрос касается телохранителя Шэней.       — Это необходимо, — Хао ограничился таким ответом, не желая пускаться в глубинные рассуждения в коморке секс-шопа. Будь он хоть трижды порочным человеком, язык не поворачивался говорить серьезно между шкафов, набитыми резиновыми игрушками.       Сам он прекрасно вписывался в обстановку как минимум визуально: его практически не отличить от манекенов, одетых в сексуализированные наряды. Белые латексные брюки, белая полупрозрачная блуза и такие же белые ремешки-подвязки на талии. Разве что кулон на шее в виде металлической звездочки добавлял ему человечности, и именно поэтому Хао спрятал его под блузой.       — Юджин еще работает здесь? — спросил он, меняя тему. Кару кивнула.       — У него сегодня выходной, так что ваш Джиун забрал его на тренировку.       — Чудесно. Иначе было бы слишком много проблем с тем, чтобы убедить этого ребенка не трепаться о наших планах, — подал голос Гювин, и пусть Хао был согласен, не отметить иронию в голосе телохранителя было невозможно, будто последняя его надежда на отмену затеи была возложена именно на длинный язык Юджина.       — Не знаю, что между вами всеми происходит, раз уж вы двое скрываетесь от Тэрэ и Джиуна, да и, честно, знать не хочу, — проговорила Кару. — Но будьте осторожнее. Сейчас на улицах неспокойно.       И Хао, и Гювин озадаченно нахмурились.       — Что ты имеешь в виду, Кару?       — Сложно объяснить. Общее настроение нестабильное. Как будто что-то скоро произойдет, из-за чего все как на иголках. А может и сами что-то готовят, поэтому напряжение такое. Кто знает? Поведение толпы невозможно предсказать.       — Нам сейчас не до этого, — отрезал Хао. — И не нам с этим разбираться.       Кару склонила голову к плечу.       — Поверь, когда придет время, разбираться придется всем.       Своими загадками и отсутствием конкретики девушка напоминала Хао того, о ком он предпочел бы сейчас не думать во избежание ненужных сомнений. Однако, если торговка считает, что грядет нечто, то ей нельзя не верить. Всю жизнь, проведенную в трущобах и спальных районах, Хао тоже был способен чувствовать настроение толпы, но растерял этот навык, поселившись в доме Шэней.       Какие еще способности он утратил, разнежившись на диване в библиотеке Рики с книгой в руках?       Какова цена за эту беспечность?       Поднимаясь из подвального помещения, Хао рассматривал рисунок на лакированной маске и спросил у Гювина:       — Что ты сказал Рики?       — Правду, — глухо отвечал телохранитель. — Я сказал ему, что ты не можешь бездействовать. Это убьет тебя быстрее любого из представителей высшего общества.       Хао сжал металлическую звездочку на своей шее, чувствуя возникшую из ниоткуда тяжесть.

***

      Припарковавшись подальше от нужного здания во избежание ненужного внимания, Хао укутался в серое длинное пальто, пряча белизну своего наряда. Парк, окружавший здание казино, был оснащен яркими уличными фонарями — тем не менее, недостаточно яркими для того, чтобы Гювин заметил неестественную бледность чужого лица.       Но он хороший друг, потому понимал все и без взглядов.       — Хао, мы можем уйти в любой момент.       — Не можем, — неумелое парирование утонуло в тишине, которая с каждым неспешным шагом все больше терялась; из здания текла классическая музыка, а метров за сто послышались и голоса, и звонкий женский смех. — Не будешь настаивать?       — Да если бы в этом был смысл, — невесело хмыкнул Гювин. Плохое освещение, очки, шапка — все это мешало прочитать его эмоции, но напряженные плечи намекали, что режим телохранителя уже включился. — Не закину же я тебя на плечо и не потащу в машину насильно. Я слышал, как ты обошелся с Джеем.       Слова, сказанные словно с целью сделать комплимент, укололи совесть, и Хао уткнулся взглядом под ноги, буркнув что-то между «спасибо» и «спаси» — последнее было отголоском времени, проведенного рядом с Гонуком.       Вскоре Хао достал из глубокого кармана пальто маску; Гювин помог закрепить ее на затылке и выправил пряди его челки. Уже на входе их встретили сотрудники казино с выточенными на лицах улыбками — такая же впечаталась в губы Хао, придавая его голосу беззаботность и легкость. По длинному светлому коридору их провели до нужной двери, а старший сотрудник все интересовался, как они добрались и не желают ли отведать чего-то из бара. На его виске сверкала капля пота. Хао едва заметно кивнул Гювину, и тот сунул мужчине хрустящую купюру в нагрудный карман, ответив:       — Ничего не нужно.       Пока старший сотрудник рассыпался в благодарностях, Хао в последний раз вдохнул полной грудью и открыл дверь.       Темно-зеленые стены визуально делали помещение меньше, чем оно было на самом деле, и даже потолок, казалось, давил на голову. Шаги отдавались громким стуком по лакированному темному паркету — должно быть, что-то вроде сосновых досок, но Хао никогда не уточнял. У одной стены расположилась барная стойка, у другой в ряд выстроились телохранители в темных одеждах, среди которых умело затерялся и Гювин. За длинным столом с бархатным покрытием цвета стен в разговоре утонули несколько тучных мужчин, пока остальные наслаждались дымом своих сигар — и что-то подсказывало Хао, что в коричневой бумаге скручен далеко не табак.       За каждым из мужчин стояли его копии: молодые парни и девушки, облаченные в белоснежные латексные брюки, белоснежные блузы и с такими же белоснежными ремешками на талиях. На их лицах так же были маски. Хоть узоры на них отличались, сохранялись цветовая палитра и суть. Среди них и Хао мог бы затеряться, если бы не поймал на себе заинтересованный взгляд.       Пришлось занять свое место аккурат за спиной Брайана.       — Подозревал, что ты можешь проигнорировать мое предложение, — проговорил мужчина, подозвав Хао ближе одним легким взмахом ладони. — Как здоровье твоей матери?       — Прогнозы благоприятные, — с напускной легкостью произнес он, растягивая улыбку до боли на скулах. Пусть никто ее не видит, она все также остается частью его роли. — Приношу свои извинения за опоздание.       — Ты вполне вовремя, — Брайан качнул головой, блуждая взглядом по сдавливающим грудную клетку ремешкам. — Мы все еще ждем владелицу игры.       — Разве не ты организатор? — спросил Хао, укладывая руки на чужие плечи, разминая их в попытке отвлечь внимание от собственного тела.       — Верно, я, — выдохнул Брайан, расслабляясь под касаниями пальцев.       Он хотел сказать что-то еще, но был прерван подошедшим к ним мужчиной, за которым следовала целая свита из трех девушек-копий. Хао почтительно склонил голову и отступил.       — Филд, на этот раз не сбежишь, — со смехом мужчина пожал Брайану руку и одним взглядом приказал своей свите отойти в сторону. — Столько разговоров, и ни о чем?       — Брось, Джо, ты же знаешь: я весь в работе.       — Поэтому штаны в казино протираешь? — от этой шутки оба разразились смехом и принялись обсуждать планы на следующие выходные, которые совсем не интересовали Хао. Ему была любопытна сама личность «Джо».       А если быть точнее — мэра Вэквона.       Про него Вилирису, а соответственно и Хао, известно было не так много: проще говоря они знали все то, что знали и другие, простые жители Вэквона. Нынешний правитель города — сын предыдущего, который прожил долго и работал плодотворно, и именно в период его руководства появились первые аукционы, хотя предпосылки и условия возникли пару поколений до него. Его сын, Джонатан, действующий мэр являлся лишь продолжателем идей отца, по крайней мере так казалось на первый взгляд.       Поговаривали, что в молодости у него была тайная жена и даже ребёнок, но, как это часто случалось, они погибли в результате несчастного случая. Ему приписывали и роман с Леа Хюнин, и интрижки с жёнами подчинённых, и страсть к ученицам младшей школы — все эти слухи рождались из услышанных одним ухом обрывков разговоров, случайно брошенных взглядов и, конечно, из отсутствия официальной жены у мэра. Хао не верил ничему из этого, но верил одновременно во все. В конце концов, какие подчиненные, такой и мэр.       Хао пытался прочитать что-то на лице Гювина, однако тот похоже совсем не был заинтересован в разговорах представителей высшего общества — это и не его работа. Самому Хао надоело слушать трёп Брайана с мэром, пока в их разговоре не мелькнуло знакомое имя.       — А что со старым дураком?       — Ты про Муна? — мэр почесал щетину. — На него не рассчитывай. В ближайшее время в город он не вернется, да и здоровье не позволяет париться — с сердцем проблемы. А мне бы не хотелось омрачить выходные смертью друга, — вновь засмеявшись, он опрокинул бокал с виски или коньяком.       — Так он на лечение уехал?       — Черт его разберет, — цыкнул мэр, перебирая в руках какую-то цепочку. — Я в его дела не лезу.       — На тебя не похоже, — Брайан усмехнулся.       Мэр отчего-то оскалился, точно его лично оскорбили.       — Мун еще моему отцу служил. В его преданности сомневаться смысла нет.       — Не злись, Джо, я это так, к слову, — стушевался Брайан. Очевидно, хоть они и были «друзьями», иерархия между ними все равно сохранялась. — Я не ставлю под сомнение действия Муна: ты же знаешь, он не раз мою задницу прикрывал. Наверное, старик просто осознает серьезность проблем со здоровьем, вот и лечится усердно, подключая к семейным делам своего сына.       — Не нравится мне твой тон, Филд, — хмурился мэр.       — Я просто осторожен. Если Муну я доверяю, то его отпрыск для меня чужак. Подумай: с какими мыслями он приехал в Вэквон? Думает ли он, как отец?       — Твоя чуйка спасала меня не раз, но сейчас ты перегибаешь, — отмахнулся мэр. — Что такого может вытворить Ханбин, не знающий ничего об устройстве Вэквона? — вопрос оказался риторическим, по крайней мере Джонатан ответа не ждал, развернувшись и направившись к другому концу стола со своей свитой. Хао вернулся на место, заметив на столе массивный кулон с цепочкой — та самая, которую крутил в руках мэр.       Брайан кивнул, и Хао прошел к мэру, молча протягивая забытый аксессуар на раскрытой ладони.       — Благодарю, — Джонатан расплылся в улыбке, не спеша забирать кулон. — Не видел вас здесь раньше. Первый раз?       — Второй. На прошлой игре вы отсутствовали, господин мэр, — проговорил Хао, невольно напрягаясь под чужим въедливым взглядом.       — Интересно. Ваш голос… — он взглянул в сторону, словно что-то вспоминал. — Неважно. Приложу все усилия, чтобы выиграть сегодняшнюю партию и снять вашу маску.       Не найдя слов, Хао вновь почтительно склонил голову и положил кулон на стол, вернувшись к Брайану. Любые мысли сами собой отложились на потом, когда тот самый старший сотрудник заглянул в комнату и объявил, что «она приехала». Мужчины засуетились, предвкушая не то встречу с некой владелицей игры, не то начало этой самой игры. Впрочем, ждать им пришлось не долго: уже через минуту двери распахнули сотрудники казино, пропуская в комнату молодую девушку. В тот момент Хао понял, насколько же точно выразился Брайан, назвав ее «владелицей игры».       По темному паркету размеренно ступала Леа Хюнин. Кому, как не ей, носить такой титул?       И кому, как не ей, стать гибелью Хао?       — Приветствую всех и благодарю за ожидание, — она говорила в полтона, пока старший сотрудник помог ей усесться во главе стола и снять с плеч укороченную шубку. К несчастью, занятое ей место находилось по левую руку от Брайана, а значит совсем рядом с Хао. — Отец просил передать свои искренние извинения за отсутствие.       — Мы все понимаем, госпожа Хюнин, — еле шевеля языком, лебезил сидевший напротив Брайана приезжий издалека, но давно обосновавшийся в Вэквоне владелец сетей ювелирных салонов по фамилии Богданов. Похоже, он переборщил с алкоголем, раз осмелился коснуться запястья Леа. — Ваше присутствие скрасит наш вечер.       На это Хюнин обманчиво ласково улыбнулась, скинув чужую руку со своей.       — Как бы ваше присутствие не испортило нам его, господин Богданов, — охмелевший мужчина, казалось, даже не ощутил презрения, которым сочился ее голос, но руки больше не распускал. — Что ж, господа, игра пройдет в привычном для всех присутствующих формате. Мое участие никоим образом не должно смущать вас.       — Леа, дорогая, — с другого конца стола донесся голос мэра. — Ты нас не смутишь. Но не смутишься ли ты сама?       Девушка чуть склонила голову, не прекращая улыбаться как-то хитро.       — Не думайте об этом. Отец предупредил меня о ваших развлечениях. Я почту за честь, быть свидетелем вашей игры и оказать вам теплый прием в нашем казино.       Не найдя больше поводов для препираний, мужчины замолкли. Тогда Леа кивнула старшему сотруднику, и тот спешно привел в комнату дилера; началась игра. На столе оказались три карты рубашками вниз, по две карты было у каждого игрока, и их видели только сам игрок и его эскорт. Это было неслучайно: хоть и не являлось правилом, но каждый приводил с собой эскорт, который мог подсказать нужный ход. Дураки, конечно, подбирали сопровождающих исключительно по личным симпатиям, но ситуация Хао была иная: он моментально заметил пару, которая образовывалась с картами Брайана, и принялся всматриваться в лица других игроков. Страх перед Леа мешал сконцентрироваться, но маскировка придавала уверенности.       После флопа несколько игроков скинули карты, пока остальные лишь немного повысили первоначальные ставки. Терн позволил первому же игроку по левую руку от дилера удвоить ставку; его бровь при этом едва дрогнула. Хао тут же коснулся указательным пальцем спины Брайана, незаметно для остальных давая знак: блеф.       — Поддерживаю и удваиваю, — сказал Филд, выкинув на стол несколько синих и зеленых фишек. Его уверенность была прочитана другими эскортами и игроками, как блеф, что Хао понял по касаниям рук. Ставку Брайана поддержали лишь четверо, в числе которых был и мэр.       С ривером у Брайана образовался фулл-хаус. С губ Хао сорвался бесшумный вздох облегчения: сильная комбинация давала преимущество, которое нужно было не только игроку, но и любому эскорту.       — Повышаю, — объявил мэр, кидая на стол четыре черные фишки. Уголок его губ был приподнят, а веки полуприкрыты. В любом другом Хао счел бы это за блеф, однако мэра встретил впервые, потому не был уверен, из-за чего коснулся пальцем спины Брайана трижды.       Один игрок поддержал ставку, двое скинули. Когда очередь дошла до Филда, он молчал с минуту.       — Повышаю, — в конце концов сказал он, кинув пять черных фишек. Хао стиснул зубы.       — Поддерживаю, — протянул мэр. Третий игрок все же скинул, и двое друзей остались единственными, кто дошел до финальной стадии.       Получив разрешение дилера, они вскрыли карты. У Брайана — фулл-хаус, у мэра — стрит.       Хао прикрыл глаза, выдыхая.       — Интересно, — проговорила Леа, пока Филд забирал фишки себе. — Не думала, что господина мэра так легко обыграть.       — Моя ошибка, дорогуша, — усмехнулся тот, пока одна из его сопровождающих поджигала сигару для него. — Мне так интересен эскорт Филда, что я не смог скрыть энтузиазма.       — А что такого особенного в вашем эскорте? — с почти детским любопытством девушка обратилась к Брайану.       — Умен, учтив, красив. Впрочем, о последнем вы вряд ли узнаете, — его шутку поддержали неискренним смехом.       — Интригуете, господин Филд. Но хотя бы имя его мы можем узнать?       — Госпожа Хюнин, в интриге кроется вся прелесть игры. Настоящие имена эскортов узнать так же сложно, как снять с них маски. Однако вы можете обращаться к нему по имени Джастин.       — Джастин, — проговорила Леа, точно смакуя слово, а глаза ее все рассматривали маску на лице Хао, как если бы она могла видеть сквозь нее. — Должно быть, кто-то настолько умный, учтивый и красивый не может быть просто товаром.       — Дорогуша, мы не делим наших сопровождающих на товар и людей, — усмехнулся мэр, выпуская кольца дыма. — Ко всем ним мы относимся с уважением, ведь без них игра перестанет быть такой интересной и завораживающей. Итак, господа, — он указал на девушек за своей спиной. — На ваш выбор.       По итогу короткого обсуждения сопровождающая мэра с собранными в высокий хвост волосами вышла на середину комнаты и принялась медленно расстегивать пуговицы на своей блузе, делая из этого действия некое шоу. Ее грудь скрывал только белый кружевной бюстгальтер, однако, когда она вновь заняла свое место за спиной мэра, другая сопровождающая расстегнула его. Девушка осталась топлес и даже не дрогнула.       — Еще два проигрыша, Джо, и я рассмотрю личико этой красавицы, — хохотнул Брайан.       — Я бы перед этим всех троих рассмотрел. Вернее, всех шестерых, — предложил один из игроков, что остальные поддержали смехом, а мэр беззаботно шлепнул частично оголившуюся девушку по ягодицам.       Хао едва подавил рвотный позыв.       В следующей раздаче на стадии флопа Брайан скинул карты, не поддерживая повышение ставки из-за отсутствия комбинации на руках. Игра продолжилась в другом конце стола, откуда доносилось уверенное «повышаю» мэра.       — Госпожа Хюнин, хотел лично принести соболезнования вашей утрате, — вновь оживился Богданов, однако остался демонстративно проигнорированным. Вместо него Леа завела разговор с Брайаном.       И без врожденного спокойствия Хао вряд ли устоял бы на ногах.       — Представьте себе, господин Филд… Мы с отцом послали личное приглашение сыну Сон Муна, но он ответил отказом. Счел неприличным посещать вашу игру без вашего одобрения.       — Что же вы так, госпожа Хюнин? Стоило обратиться ко мне — я бы объяснил Ханбину, что ему не просто рады за нашим столом, но и очень ждут здесь.       — Я признательна вам за ваше стремление помочь, однако Сон Ханбин совсем недавно в городе, потому, должно быть, сосредоточен на работе, как никогда. Да и, поговаривают, он по вечерам совсем не к прокурору ездит.       — Повышаю! — с азартом настаивал мэр.       — Откуда такое мнение? — удивился Брайан.       — Я не склонна верить слухам, но поймите меня: нам всем будет спокойнее, если сын самого Сон Муна сможет обзавестись женой и детьми и обосноваться в городе, полностью переняв отцовское дело. Я искренне желаю ему счастья.       — Так вы считаете, что он успел завести тайный роман с некой девушкой?       — Девушкой… — задумалась Леа. — Или парнем. Не так важно. Будет личное счастье — будет и плодотворная работа. Однако вот что меня тревожит: никто из моих приближенных не смог выяснить, кто покорил сердце сына Сон Муна.       — Так вас беспокоит, что он мог связаться не с нашими?       — В этом и проблема, господин Филд, — она покачала головой. — Если Сон Ханбин выберет себе в спутники недостойного выходца из трущоб… кто знает, сможет ли Сон Мун гордиться своим сыном?       — Он, может, и свободомыслящий молодой человек, но совсем не глуп, — заверил ее Брайан. — Точно не настолько, чтобы порочить репутацию отца и пускать собственную жизнь под откос связями с оборванцем или оборванкой. В конце концов, в его крови должно быть заложено понимание предназначения товара.       — Товар не любят, — кивнула Леа, подняв бокал с виски.       — Товар используют, — продолжил Брайан, чокнувшись с ней.       Конец раунда прошел для Хао смазано: мэр вновь проиграл, и игроки принялись спорить, стоит ли снять с первой девушки брюки или же оголить грудь другой девушки. Маска точно сильнее давила на затылок с каждой секундой, хотелось снять ее, выбежать на улицу и вдохнуть в легкие свежий ночной воздух, потому просьба мэра сделать небольшой перерыв показалась Хао настоящим благословением. Другие игроки были недовольны, однако спорить, конечно же, не стали, и мэр покинул комнату, оставив своих сопровождающих на ужин голодным взглядам. Некоторые игроки отошли в уборную со своими телохранителями и эскортом, и Хао воспользовался этой возможностью перевести дух, предварительно отпросившись у Брайана.       Он прошел на этаж выше, сопровождаемый тем самым старшим сотрудником. Прождав полминуты, Хао наконец увидел поднимающегося за ним Гювина и кивнул ему. Хрустящая купюра, нагрудный карман, и они остались на этаже вдвоем.       — У меня нет слов, — высказался телохранитель, облокотившись на стену.       — А меня сейчас вырвет.       — Пакеты остались в машине.       — Метафорично, — выдохнул Хао. — Прости, что пришлось втянуть тебя. Если игра продолжится так же, мы скоро свалим.       Этаж действительно был пустым, а уборной здесь пользовались редко, предпочитая ту, что находилась на первом этаже, но Хао все равно говорил едва слышно.       — Ты же… — Гювин провел рукой по шее. — Точнее Филд играет хорошо? Тебе не придется раздеваться и снимать маску?       — Не придется. Сделаешь мне одолжение? Еще одно. Не говори Рики, что… да лучше ничего ему не говори.       — Как ты себе это представляешь? — Гювин скривил губы. — Выбери что-то одно, о чем я не должен говорить ему, иначе я не смогу помочь тебе, если эта помощь подразумевает ложь моему господину.       — Слова Леа Хюнин, — пробормотал Хао. — О том, что нельзя любить товар.       Под темными очками было не до конца понятно, однако он был уверен: Гювин прикрыл глаза, воспринимая слова именно так, как того хотела Леа. После короткого кивка телохранителя, Хао молча скрылся в уборной, где моментально заперся в кабинке и сдернул маску с лица, запрокидывая голову и жадно глотая воздух. Даже здесь он казался не таким грязным, как в комнате, полной похотливых, пьяных, властных мужчин, обсуждающих, что и с кого снять после очередного проигрыша.       Он не задавался глупым вопросом о причине возвращения Леа Хюнин в Вэквон — это было ожидаемо, хоть и крайне нежелательно. Пусть Хао совсем не знал ее, но нет такого человека, который проигнорировал бы смерть своих младших сиблингов. В ней наверняка кипит жажда мести, подогреваемая яростью и осознанием своего превосходства над убийцами.       И то, как она говорила про Ханбина, заставляло Хао терять остатки самообладания.       Зачем ей было приглашать оружейника на игру?       Хлопнула дверь — Гювин бы подал голос, а этот человек хранил молчание, значит потенциально мог быть врагом. Хао стих и принялся натягивать маску на голову, забыв о том, что самостоятельно это сделать проблематично, особенно с дрожащими пальцами. Плюнув на все, он приложил маску к лицу и открыл дверь кабинки, проходя мимо, прямо к двери, за которой ему бы помог Гювин, и…       — Стой, Чжан Хао.       Сердце пропустило удар. В глазах на секунду потемнело.       — Вы обознались, — буркнул Хао, меняя голос. Он уже собирался выйти, как незнакомец грубо схватил его за локоть.       — Ты не узнаешь меня? — с истеричными нотками спрашивал он. В его широко распахнутых глазах полопались капилляры, а под ними легли такие темные тени, которые появились явно не от простого недосыпа. По всему лицу под почти белой кожей виднелись вздутые вены. — Это же я, Мин!.. Мы с тобой, тогда… Ты смог сбежать, а я…       Его голос становился все громче, и Хао хотел было рефлекторно закрыть ему рот руками, пока Мин не затих. Его глаза начали закатываться, а на уголке губ проступила кровавая пена.       — Ты должен знать… — хрипел парень, медленно оседая, утягивая за собой и Хао, уронившего маску на кафельный пол. — Ты должен знать… они хотят… хотят убить крысу… сегодня! сейчас!..       — Мин, не закрывай глаза, слушай мой голос, — пытался Хао, однако было поздно: на лбу парня проступил пот, его кожа была слишком горячая, а пены на губах становилось больше с каждым словом.       Сплюнув кровавый сгусток на пол, парень взглянул на него последний раз:       — Крысы… крысы должны страдать… они…       Его потускневшие глаза так и продолжили пялиться на Хао, в чьих руках остался лишь медленно хладеющий труп, который когда-то старался вселить в собратьев по несчастью веру.       На ватных ногах Хао заставил себя подняться и, потратив всего секунду на сомнения, он выбежал из уборной, хватая Гювина за руку.       — Что происходит? — опешил телохранитель, при этом не отпираясь и не вырываясь из хватки. — Где твоя маска? Подожди, у тебя кровь?       — Не моя, — ломано, надрывно усмехнулся Хао. — Мы сваливаем.       Они добежали до выхода на балкон в конце коридора. Второй этаж. Прыгать — безрассудство, о чем вопила и внезапно вспыхнувшая боль в ноге и чему препятствовал Гювин, перехвативший Хао за талию.       — Господа.       Оба обернулись: позади стоял тот самый старший сотрудник, в чьих глазах стоял тихий ужас от одного лишь взгляда на окровавленные ладони Хао.       — Проводи нас к черному выходу, — потребовал Гювин, достав еще три хрустящие купюры. Лицо старшего сотрудника тут же посерьезнело, и он махнул рукой, призывая следовать за ним.       С таким союзником им не составило труда попасть в подземный ход для персонала, к которому вела скрытая в полу лестница. Следуя инструкциям старшего сотрудника и не останавливаясь ни на миг, они вскоре оказались на улице, откуда также спешно добежали до машины вдвоем.       — Черт возьми, Хао, объясни, что происходит, — выругался Гювин, заводя машину и тут же газуя.       — Они хотят убить Ханбина, — тяжело дыша, выдал Хао.       Ведь кто еще мог оказаться «крысой» после всего, что он услышал сегодня?       — Откуда кровь? — телохранитель резко свернул налево; из-за скорости обоих качнуло вправо, но Хао, который принялся раздеваться и рьяно вытирать руки о белоснежную блузу, это совсем не волновало. Гювин схватил телефон, однако набранный номер оказался недоступен. — Мать твою, Сок Мэтью!       Впервые он столь гневно отзывался о человеке, стоящем выше по статусу.       — Это неважно сейчас, — отмахнулся от вопроса Хао, натягивая привычные спортивные штаны. Теперь не такой белоснежный наряд полетел на заднее сидение. — Я никого не трогал, — добавив это, он отобрал телефон у Гювина и набрал номер Рики.       — Вы за…       — Ханбин у вас? — без приветствий начал Хао. К его счастью, Шэнь хоть и был той еще язвой, но явно не идиотом, потому сразу перешел к делу.       — Он в офисе центрального банка. Отец с ним. Что происходит? — судя по фоновому шуму, Рики подскочил с места и куда-то побежал.       — Мы в дерьме, — натягивая толстовку, он случайно уронил телефон на пол.       — …что так будет, — раздалось раздраженное, когда Хао вновь услышал голос Рики. — Буду там через десять минут.       При выезде на главную дорогу им в спину раздавались многочисленные крики гудков машин, заглушенные скрежетом от резкого торможения шин по асфальту.       — Быстрее! — торопил Хао, в пятый раз набирая один и тот же номер на своем телефоне. Пальцы другой руки неосознанно сжимали металлическую звездочку. Гювин на это лишь оскалился — его глаза, более не скрытые темными очками, неотрывно следили за опасной ситуацией на дороге, а опасной она была именно из-за его скорости. — Я звоню прокурору.       — Смысла нет, — глухо выдал телохранитель. — Если они в центральном банке, до них не дозвонишься. Там связи нет.       — Что за конченный ублюдок придумал глушить там связь? — почти рыкнул Хао, все равно предпринимая попытку дозвониться. Абонент недоступен.       — Ты забыл, в каком городе мы живем?       Машина тормознула так, что Хао, даже не подумавший о ремне безопасности, едва не влетел носом в лобовое стекло. Затем Гювин вновь прожал педаль газа, вжимая их обоих в спинки сидений.       — Они знают. Они все знают, — бормотал Хао, бегая глазами от телохранителя к дороге и обратно. — Они считают Ханбина крысой, потому что он не похож на них. Потому что он связался со мной. Телефоны Сон Муна — они знают об этом. Они убьют его, потому что он идет против них. Потому что он убил Хюнинов, чтобы спасти меня. Гювин, пожалуйста, скорее!..       — Приехали, — бросил телохранитель, прежде чем затормозить и выскочить из машины. Хао рефлекторно дернул ручку своей двери, однако та не поддалась.       — Гювин? — тот нажал кнопку на ключах от машины, глуша двигатель и блокируя все двери. — Гювин, не смей оставлять меня здесь! — Хао бил ладонью по стеклу, пока у здания центрального банка тормозила другая, знакомая ему машина. — Блять, да выпусти меня!       Он толкал дверь плечом, как будто мог выломать ее — результатов это не дало. Гювин и Рики обмолвились парой слов, прежде чем двинуться в сторону входа в центральный банк и ни на миг не обернулись, игнорируя бушующего в машине Хао. А Хао, напротив, ни на миг с них глаз не сводил.       И потому прекрасно видел, как на светлых волосах Рики, привлекающих внимание даже в полутьме, мелькнула красная светящаяся точка.       Осознание настигло намного позже случившегося.       Крик Хао не был слышен с улицы. Хао своего крика и вовсе не замечал. Он видел лишь смазанную кошмарную картину, в которой Гювин отшвырнул Рики в сторону, затем дернулся и рухнул на асфальт, точно мешок с костями.       А под его телом стремительно растекалась кровь.