Вилирис

      Волосы вновь покрыты черным спреем, под ним и гелем они выглядят откровенно плохо, но едва ли это заботит Хао. Им пришлось потратить чуть больше часа, чтобы добраться до ангара Хикару. Солнце устало катилось к горизонту; темнело. Хао кутался в джинсовку, однако плечи все равно подрагивали от вечернего холода. Сидящий рядом с ним Юджин застегнул толстовку, прятал руки в карманы и привычно молчал, хоть по его глазам и читались не озвученные вопросы.       Ангар находился на границе одного из спальных районов, близко к трущобам. Улица сплошь состояла из однотипных многоэтажек (Хао всегда веселил тот факт, что в центре многоэтажками называли небоскребы, а в спальных районах — обычное жилое здание выше шести этажей), чуть в отдалении от которых и затесался ангар. Размером он был раза в три больше гаража, а высотой метров пять от силы. Что понадобилось людям главного оружейника города в мини-ангаре, раз уж они решились отнимать его с пистолетами в руках?       Притаившись за углом, они ждали и сами не знали, чего. Снаружи охраны не было, изнутри не слышались голоса. Машин рядом тоже не имелось («свою» Хао оставил в паре сотен метров от ангара), и в целом атмосфера преступной деятельности не складывалась. Вряд ли здесь проводили пытки или расчленяли неугодных — совсем неподходящее место. С другой стороны, хочешь что-то спрятать — положи это на самом видном месте…       — Какой у нас план? — прошептал Юджин, когда Хао, хмурясь, выглянул из-за угла.       — Никакой.       Вход — две широкие двери, открывающиеся наружу. Окна слишком высоко, не достать, даже если посадить мелкого себе на шею, не говоря уже о том, что Хао такую нагрузку вряд ли выдержит.       — Каждый раз, когда я придумываю план, все идет по пизде, — добавил он. Хотя Юджин ничего и не спрашивал, за проведенный вместе день Хао начал понимать молчание паренька, а оно всегда было разным.       Двери распахнулись. Скрывшись, Хао выждал полминуты и выглянул снова, аккуратнее. Увидел он пару мужчин лет тридцати, низких и коренастых. У одного, что чуть повыше, на макушке красовалась залысина; другой тоже не мог похвастаться шевелюрой, подстриженный под тройку. Оба были одеты в классические мужские джинсы и черные футболки, в руках дымились сигареты. Долетали обрывки диалога:       — …и хорошо. Залупаться не надо, — говорил мистер лысина.       — Гонишь. Хлеборезка не доросла, — парировал его оппонент, и оба загоготали.       Позади Хао, где-то вдалеке, раздалась сирена скорой помощи. Мужчины обернулись на звук, моментально заприметив наблюдателя.       — Беги, — сквозь зубы брякнул Хао, вскочил на ноги, утянув за собой Юджина, и толкнул его в сторону. Паренек растерялся всего на миг, затем рванулся за ангар, скрывшись.       Хао обернулся, тут же поймав кулак носом. Его тело безвольным мешком упало наземь, в ушах звенело, но он оставался в сознании, о чем не собирался сообщать мужчинам.       — Ты че, дятел? — с неким волнением обратился один из них к другому (точно сказать было сложно, но, кажется, это был «троечник» — Хао плохо видит, когда лежит на земле лицом вниз). — Ты его угондошил?       Кто-то из них склонился и грубо вдавил два пальца в сонную артерию.       — Жив, — с облегчением. — Че делать будем?       — Сам ебнул, сам и думай, — цыкнул другой. Спустя несколько секунд бездействия, он раздраженно рыкнул и добавил: — Хватай его, внутри разберемся.       — Нахуя?       — Ну давай еще больше на улице рядом с почти жмуриком потусуемся!       Кажется, такая перспектива напугала обоих, так что они подхватили Хао под руки и потащили внутрь. Играть «почти жмурика» несложно, но и приятного мало: ноги должны волочиться по земле, приходится терпеть боль в мышцах рук от того, как мужчины тянут их в разные стороны, к тому же по губам и подбородку текла кровь, а нос ныл от удара. Дыхание тоже приходилось контролировать, как и веки, которые необходимо держать закрытыми, не жмурясь.       Когда они зашли внутрь, один из мужчин отпустил Хао, чтобы закрыть двери, и тогда второй закинул его руку себе на плечо, придерживая за лопатку. По этой незамысловатой хватке можно было понять несколько вещей сразу: вряд ли Хао прилетит сильнее, чем прилетело уже (нос хоть и болел, но не был сломан), иначе мужчина просто бросил бы его тело на бетонный пол, не заботясь о травмах; скорее всего, его не будут лапать — в противном случае мужчина не упустил бы возможности положить свою руку на чужую талию; в ангаре мужчин всего было двое, а с таким количеством договориться проще, чем с толпой.       — Тащи стул, — приказал державший Хао. Послышался скрежет, затем его безвольное тело усадили на плоскую деревянную поверхность, руки завели назад. Знакомый звук скотча, связавшего в итоге запястья. — Рот тоже клей. На всякий.       Предварительно мужчины стерли кровь с лица (судя по всему, ради этого кто-то из них пожертвовал рукавом своей куртки), затем на губы резким движением налепили клейкую ленту.       — Че у него с патлами? — после непродолжительной тишины спросил «туповатый».       — Слышь, тебе не дочку за него отдавать, — резонно заметил троечный мудрец. Кровь новым потоком стекала по скотчу и подбородку, капая на штаны и наверняка марая джинсовку тоже. — Лучше бы придумал, че с ним делать.       — А че я?       — А кто его пизданул? Я что ли? Могли бы просто шугнуть, вдруг какой-то шкед местный просто позырить на дела дядек захотел, — сказав это, «тройка» сделал пару шагов, склонился над Хао и приподнял его голову, грубо схватив за волосы. — Ему двадцать-то есть? Фу, блять, — последнее очевидно было адресовано ранее обсуждаемым «патлам», так как мужчина вытер ладонь, которой держал голову Хао, о его же штаны.       — Может начальнику сказать?       — Тогда зачем мы это все делали? — парировал «троечник».       А после раздался звук, которого Хао совсем не ожидал услышать: характерный чмок. Ему едва удалось сдержаться, чтобы не вскинуть брови в удивлении.       — Растолкаем его? — тошнотворно ласково спросил «лысина».       Проверенный и эффективный способ приведения в чувства человека, потерявшего сознание — нашатырный спирт. По всей видимости, такой роскошью мужчины не располагали, так что «проснулся» Хао от тряски и громкого «эй!» в самое ухо.       Распахнув глаза, он тут же округлил их, рисуя запоздалый испуг, благо эта эмоция предполагает желание осмотреться, что Хао и сделал. Изнутри ангар выглядел относительно обжитым. По углам стояли какие-то коробки, под потолком висели длинные люминесцентные лампы, но включена была только одна из трех. У противоположной от входа стены прямо на бетонном полу лежал двуспальный матрас с двумя подушками и пуховым одеялом, что подтверждало теорию Хао относительно особых отношений между мужчинами.       Шмыгнув носом, Хао словно только что осознал факт кровотечения и испуганно замычал, качая головой и приподняв внутренние концы бровей.       — Тихо-тихо, — со скрытой угрозой сказал «лысина». — Рассказывай: кто такой и что ты тут забыл?       Мысленно Хао тяжело вздохнул, а в реальности продолжил мычать, указывая глазами вниз. Мужчины переглянулись, осознав свой прокол, и «тройка» оторвал скотч с его рта. Кровь вновь заляпала губы и попала на язык, когда Хао затараторил:       — Пожалуйста, не убивайте меня! Я никому не расскажу, правда, только не бейте больше, — на глазах появились слезы.       — Тихо, — повторил «лысина», подойдя ближе. Его ладони с силой сжали колени Хао, взгляд был угрожающим. — Рассказывай, иначе…       «Тройка» раскрыл нож-бабочку.       — Нет-нет-нет, я все расскажу, я все расскажу! — хныча, Хао отпрянул от «лысины», насколько мог: его дыхание отдавало чем-то спиртным. — Меня… меня зовут Делви. Я-я думал, что здесь найду Сон Ханбина…       — Откуда ты знаешь Сон Ханбина?       — Я раб-ботаю в галерее, в гардеробной, он забыл у нас пиджак, а я его вернул, хотя коллеги предлагали оставить его себе, — выдуманная история знакомства, как сказали бы режиссеры фильмов ужасов, «основана на реальных событиях», но мало общего имела с этой реальностью. — Он п-поблагодарил меня и сказал, что я смогу обратиться к нему… если что вдруг. Пожалуйста, не убивайте…       Мужчины переглянулись, словно бы оценивали правдивость слов Хао, пока тот пытался стереть щекотавшую нос кровь о плечо и для убедительности всхлипывал.       — Допустим, — с новой силой сжав чужие колени, сказал «лысина». — С чего ты взял, что он будет здесь?       — Слухи ходят, Господин… все в округе говорят, что в этом ангаре поселились люди оружейника. Я-я не знал, правда ли это, но решил проверить, потому что… — прервавшись, Хао получил несильный удар по икре и продолжил тараторить: — Потому что мне очень нужна помощь!       Очередной этап гляделок закончился, когда «тройка» заговорил:       — Что у тебя за дело?       — Я-я не могу сказать так, извините, Господин…       — Ну допустим даже, что у нас есть выходы на Сон Ханбина, — продолжал «тройка», ненавязчиво прокручивая нож меж пальцев. — Что мы ему скажем? Какой-то сосунок просит помощи?       Клюнули.       — Нет-нет, конечно нет… скажите ему, что Делви в нем нуждается… это касается «Асмодея».       «Тройка» нахмурился и несколько секунд потратил на раздумья, прежде чем достать из кармана телефон. В голове Хао бегущей строкой шла лишь одна мысль: пожалуйста, не будь таким тупым, как твои подчиненные.       — Босс, извините за беспокойство, — негромко пробормотал «тройка», прижав телефон к уху. Голос его сменился на пропитанный спокойным уважением. — У нас тут малой какой-то… э-э-э… говорит, его зовут Делви, он в вас нуждается, и это касается «Асмодея». Босс, я сам ничего не понял, но… Что? — молчание затянулось; мужчина внимательно слушал. — Вас понял. Адрес сейчас пришлю. Ждем.       Сбросив вызов, «тройка» цыкнул.       — Развяжи ему руки и дай чем-нибудь вытереть лицо. Босс сказал, чтобы мы этого Делви не трогали до его приезда.       Хао позволил себе улыбнуться, когда мужчины освободили его руки, принесли салфетки и отошли подальше, как будто один их взгляд мог задеть, а ведь это противоречит указаниям «босса». Послушав разговор «тройки» с Ханбином, Хао твердо убедился в его странности: за все знакомство с высшим обществом Вэквона ему ни разу не встречался начальник, к которому подчиненные не питали бы отвращения или страха — только уважение. На одном нем, казалось бы, невозможно выстроить адекватные рабочие отношения. Уважал ли Хао Тэрэ? В определенном смысле да, и было, за что, но основу составляла совсем другая эмоция, которой опасно давать названия: подходящего существующего слова подобрать не получалось, а расписывать их взаимоотношения длинными поэтичными фразами чревато. Хотел бы Хао в теории быть уважаемым начальником? Возможно. Но на деле выходило иначе: стоило получить «в подчинение» Юджина, как Хао облажался, минимум трижды напугав его, разок придушив, протаскав по всему городу туда-сюда без объяснений — и все это меньше, чем за день.       Приезда Сон Ханбина пришлось ждать минут сорок. За это время Хао не проронил ни слова, сидя на стуле со свободными руками на коленях и салфеткой в носу, а мужчины переговаривались неразборчивым шепотом и пару раз вышли на перекур. Как только двери распахнулись, они замерли, и как будто даже осанка их стала прямее.       На Ханбине был черный костюм и белая рубашка — должно быть, он недавно был на какой-то деловой встрече, откуда его и выдернули подчиненные. Увидев его, Хао даже не пытался скрыть интерес со своей стороны: выглядел оружейник устало, серьезно и непростительно хорошо одновременно.       — Кто из вас это сделал? — спросил Ханбин, обращаясь к мужчинам. Его стальной голос заставил их паниковать, так что Хао, проникнувшийся странной симпатией к «тройке» и «лысине», обеспокоенным голосом сказал:       — Господин Сон, не ругайте их, я сам виноват! Они меня не обижали, мы даже подружились…       Оружейник скептично вскинул бровь и одними лишь глазами напомнил обозначенную прошлым вечером позицию Хао относительно дружбы. Тому ничего не оставалось, кроме как беззаботно улыбнуться, уже и не думая о том, как это будет воспринято мужчинами.       — Я же просил не называть меня Господином, малыш Делви, — насмешливо заметил Ханбин и только больше развеселился, когда Хао высунул язык, изображая рвотный позыв, вызванный словом «малыш». — Идем. Тебе пора домой.       Едва пряча довольную ухмылку, Хао последовал за оружейником и на прощание помахал рукой опешившим мужчинам. У самого входа в ангар был припаркован наверняка дорогущий черный лакированный внедорожник. Ханбин открыл заднюю дверь и протянул Хао руку, которую тот принял, хоть и озадаченно нахмурился. Он думал, что оружейник займет место водителя, но Ханбин сел рядом с ним. Похоже, он из тех богачей, которые доверяют свою жизнь в руки другого человека, лишь бы не отвлекаться от своих важных дел.       В салоне автомобиля свет был холодным и белым. Все вокруг, напротив, чернело: сидения, межсалонная перегородка, даже стекла — от этого немного рябило в глазах, и взгляд ненароком цеплялся за единственное выделяющееся на темном фоне.       Лицо Ханбина.       — А ты умеешь удивлять, — после недолгого молчания сказал оружейник. Хао, устав от зрительного контакта, достал из кармана телефон и принялся печатать короткое сообщение Тэрэ. Хоть чужие глаза и нагло рассматривали устаревший много лет назад кнопочный «кирпич», никаких комментариев по этому поводу Ханбин не сделал.       — Я не планировал, — запоздало ответил Хао.       Автомобиль оружейника мало чем отличался от автомобиля Шэней, в котором он нередко катался — впрочем, для Хао любая дорогая машина похожа на другую, — но разница чувствовалась на эмоциональном уровне. Отчего-то захотелось спать и, зевнув, Хао укоризненно посмотрел на Ханбина, как если бы он был виноват в недосыпе. Впрочем, он и был.       — И как ты оказался у моих людей?       Хао лениво вскинул брови и недвусмысленно перевел взгляд на перегородку, отделявшую их от водителя.       — Переживаешь? — оружейник хмыкнул. — Не стоит. Ты можешь доверять ему так же, как доверяешь мне.       — То есть никак.       — Ауч, — он поморщился, прижав руку к сердцу. — Я надеялся на благодарность.       Запрос принят — Хао потянулся руками к ширинке его брюк, но тут же был остановлен.       — Это шутка! — как-то даже испуганно отчеканил Ханбин, отодвинув ладони Хао под его заливистый смех. Нравилось видеть покрасневшие щеки оружейника, нравилось ставить его — всего такого серьезного — в неловкое положение.       — Твои ребята прессуют мою подругу, — объяснил Хао. — Эзаки Хикару. Она торгует секс-игрушками, и в последнее время на ее фургоны стали нападать. Ангар тоже ее был.       Хмурясь, оружейник качнул головой, отмахиваясь от какой-то мысли.       — Я поговорю с ними, — и снова голос со стальными нотками. Вряд ли одной беседой дело ограничится.       — Только… — сорвалось с губ прежде, чем Хао подумал. Но раз начал, то и договорить решил, хоть и в раздражении больной нос сморщил: — Не трогай тех двоих, ладно? Из ангара выгнать их надо, но не больше. Пожалуйста, — язык едва поворачивался, чтобы произносить это слово перед Ханбином. Вышло невнятно и тихо.       — Теперь я понимаю, почему тебе не нравится «Аввадон». Твоей ангельской натуре он противопоказан, — усмехнулся оружейник. От метафоричности его речей воротило, однако у Хао оставалось достаточно осознанности, чтобы не показывать этого перед человеком, которому он адресует просьбы. — Дай телефон.       — Еще чего, — фыркнул Хао, скривив губы.       Ханбин прикрыл глаза, странно усмехнувшись.       — Номер. Номер телефона, — он достал из внутреннего кармана пиджака свой (большой, плоский и сенсорный — разумеется). — И мой запиши. Чтобы в следующий раз не пришлось устраивать целый спектакль для привлечения моего внимания.       Сникнув, Хао хотел было передразнить его, но вовремя прикусил язык. Тот продолжал чесаться, и, когда контакт оружейника был сохранен, с него сорвался вопрос:       — Звонить только в экстренных ситуациях?       — В экстренных ситуациях, — кивнул Ханбин. Затем, помолчав, добавил: — По мелочам, когда скучно, случайно…       — У тебя не найдется столько времени в твоем плотном графике. Светский завтрак, звонок, деловая встреча, звонок, — он склонял голову от плеча к плечу и откровенно веселился, — не менее деловой и не менее светский обед, звонок… Нет, не вписывается.       — Значит буду голодать, — безразлично пожав плечами, сказал Ханбин.       Что-то в его глазах заставило Хао цыкнуть и отвести взгляд.       — Не высаживайте меня возле дома.       — Почему? Боишься, что ребята на районе не оценят твоих поездок на майбахе?       Ответа не последовало. Хао упрямо смотрел только в затонированное окно. Ханбин на продолжении разговора не настаивал.       Высадили его на границе между двумя районами — отсюда до квартиры пешком полчаса. Всю дорогу Хао подрагивал от вечернего холода и думал только о том, как сильно хочет принять душ и лечь спать, вернее сказать, старался думать только об этом. Проходя мимо некоторых дворов, он слышал пьяные выкрики ночных гуляк, лай бродячих собак и ор бродячих людей. В кармане безостановочно вибрировал телефон, но он оставался проигнорированным, пока Хао не добрался до дома. Однако и тогда он ответил не сразу: включил беззвучный режим, завидев нелюбимое имя на маленьком экране; закинул в стиральную машинку вещи и сразу же запустил ее (хотя надежды на то, что удастся вывести засохшие пятна крови, не было никакой); принял душ — в этот раз удача благоволила ему, и вода была теплее обычного; наконец упал на диван и взял телефон в руки, перезванивая.       — Хао, — ледяной голос Тэрэ не вызвал никаких эмоций. — Юджин мне все рассказал. Ты вообще думаешь, что творишь?       Главное — нет, не рассказал. Хао настрого запретил болтать о Брайане (и, возможно, угрожал, но этого никто не докажет), а на остальное плевать было.       — Тэрэ, — повторяя интонацию лидера Вилириса, сказал он. — Миссию я выполнил, Хикару приняла твое поручение. Если есть претензии — можешь смело идти нахуй.       Слушать ответ не было смысла, так что Хао сбросил вызов и положил телефон на пол. С минуту посверлив потолок взглядом, он протянул руку и взял с подлокотника письмо, которое весь день хранил во внутреннем кармане джинсовки. Развернул и вновь прочитал. Затем еще и еще, пока в носу не засвербело — только из-за травмы, не более. Ему не привыкать, а синяку на скуле как раз скучно одному на лице было. Две фиолетово-красные кляксы дополняли друг друга.       Поджав губы, Хао подтянул колени и прижал письмо к груди. Спустя несколько минут тишину комнаты нарушало лишь громкое сопение.

***

      — Веселый вечерок? — поинтересовалась Хикару, выглянув из-за стойки кассира. — Выглядишь паршиво.       — Тоже рад тебя видеть.       Проспав слишком много и проведя еще парочку часов за рассматриванием потолка, Хао выбрался из квартиры только под вечер. На конспирацию сил не было, поэтому волосы скрывала кепка и капюшон худи, а половину лица — медицинская маска. Замазывать синяки бессмысленно и расточительно, тем более там, где проходят его будни, на побои внимания не обращают. Даже странным будет, если покажешься на улице чистеньким и ухоженным.       В секс-шопе сегодня было оживленнее, и между стеллажами ходили посетители, так что Хикару махнула консультировавшей покупательницу Йесо и, оставив ее на месте кассира, повела Хао в подсобку. Его глаза распахнулись, когда там они наткнулись на Юджина, который сортировал товар по коробкам.       — Мелочь, кыш, — шикнула Хикару. — Взрослым надо поболтать.       — Стоять, — противоречил ей Хао, схватив Юджина за локоть. — Ты что тут забыл?       — Господин Ким устроил меня на работу к Госпоже Эзаки.       Паренек чуть склонил голову перед своей новой начальницей, а Хао вскинул бровь, одним взглядом требуя подробных объяснений. За них взялась Хикару.       — Тэрэ твой сказал, что мелкому рано в делах ваших разбираться, а бакланить он не может. Ну я и повелась на его болтовню, взяла себе птенчика. Еще и Йесо на уши присела, все глазки грустные делала, — она вздохнула, приложив ладонь ко лбу.       — Госпожа Эзаки, — на этот раз Юджин отвесил полноценный поклон в девяносто градусов, — обещаю, что не подведу вас.       — Тьфу на тебя, — Хикару засмеялась и заставила парня встать ровно одним взмахом руки. — Вот и что мне с ними делать? Не секс-шоп, а детский сад. Вали давай уже и помоги Йесо в зале.       За ним хлопнула дверь, и «взрослые» остались вдвоем. Хао все брови хмурил, пока девушка быстро заканчивала работу за своего нового сотрудника. С одной стороны, с плеч спал груз ответственности, с другой… Юджина ему уже не уберечь от делишек Вилириса. И это коробило до трясучки.       — Знаешь, кто ко мне утром заходил? — спросила Хикару, сев на табуретку в углу. — Те двое, что ангар мой отжали. Я уж думала, они на магазин позарились, но нет. Извинялись тут, чуть ли лбом пол не пробили, пока кланялись. И от босса своего привет передавали, прикинь? Сын главного оружейника пообещал мне, — она указала на себя большим пальцем, — защиту, если вдруг проблемы будут.       — Удивительный человек.       — И я о том же. Короче, не знаю, как ты это сделал, и слава Богу, но я должна тебя отблагодарить.       Хао окинул ее выразительным взглядом, подпирая дверной косяк плечом, на что Хикару цокнула языком и закатила глаза.       — Знаю я твои предпочтения, и по ним я пролетаю. Поэтому, — ее губы растянулись в хитрой улыбке, и девушка вскочила на ноги, достав с полки какую-то коробку, — я приготовила подарок. Открой! Смотри, тут два вида смазок на разных основах — не знала, какая тебе лучше подойдет, — три упаковки презервативов по 12 штук — на пару месяцев хватит, хотя кто тебя знает, — интимный массажер — их раскупают, как горячие пирожки, — наручники с мехом и мелочевка всякая.       — Ты настаиваешь? — Хао подцепил пальцем цепочку с зажимами на концах.       — Я просто вижу желания клиента по его глазам, — подмигнула Хикару. — И даже до того, как он сам осознает эти желания.       Проще было вздохнуть и принять такой своеобразный подарок, чем доказывать, что Хао вероятнее получит удовольствие от еще одного удара в нос, нежели от зажимов на сосках. Склонив голову в знак благодарности, он попрощался и хотел было покинуть подсобку, но девушка окликнула его.       — Не знаю, нужна ли тебе эта информация или нет, — она отвела взгляд и вся переменилась в лице, посерьезнев. — Я не говорила об этом никому, потому что… не знаю, боялась, что ли? Стремно иметь дела с большими шишками. От них чего угодно можно ожидать. Но если уж со мной что-то случится, ты будешь знать, кто приложил к этому руку.       — Ты о чем, Кару?       Она подошла ближе, и Хао пришлось пригнуться, чтобы соответствовать ее росту.       — За пару недель до уезда, — прошептала Хикару, — ко мне приходил Сон Мун. Не знаю, как он выяснил, кто я и чем промышляю, но у него было ко мне дело. Я заказ выполнила — пойми меня правильно, Хао, таким людям перечить нельзя. Подумала, ты должен знать, раз с его сыном связан.       — Что ему нужно было от тебя?       — Телефоны. Такие, чтобы невозможно было отследить. Четыре штуки.       В подсобку постучалась Йесо и попросила свою начальницу помочь с работой кассового аппарата. На этом Хикару попрощалась с Хао, и тот покинул магазин в смешанных чувствах. На улице уже стемнело, дорога до дома пешком длилась бы больше часа. При других обстоятельствах, Хао не задумываясь бы отправился в пешую прогулку, но с коробкой в руках слишком высока вероятность наткнуться на любопытных прохожих с кастетами, которые наверняка удивятся содержимому, а Хао достаточно имеющихся синяков на лице. Поездка на автобусе стоила денег, зато до нужной остановки он доехал всего за двадцать спокойных минут.       Еще несколько минут пришлось все же пройти, избегая источники сомнительных звуков. Это было проблемой: сложно оставаться начеку в реальном мире, когда в голове — пчелиный рой. Но даже через жужжание мыслей Хао отчетливо услышал шаги, попятам следующие за ним. Перехватив коробку одной рукой, вторую он запустил в карман худи и раскрыл ножик. Проверил: остановился, ускорился, замедлился. Шаги повторяли все за ним, как зеркало.       Наконец, подойдя к своему дому, Хао решил положить конец этому цирку и обернулся. Вокруг не было никого, кроме темной фигуры перед ним, которая продолжала свой ход и остановилась в нескольких метрах, попав под свет тусклого фонаря. Лицо преследователя было незнакомо.       — Здравствуй, Хао, — протянул он, и голос показался каким-то слишком сладким для такого района. Но что волновало больше, так это обращение по имени. — Ты нож-то спрячь. Кто не умело с ним управляется, тот рискует быть убит им же.       — Пожалуй, пренебрегу этим советом, — ответил Хао, перестав скрывать свое оружие за карманом худи — смысла нет. Манера речи что-то напоминала, но ответ ускользал, стоило подобраться к нему ближе. — Что слащавый мажор делает в нашем районе?       — Как грубо, — его лицо скривилось. — Я присматриваю кое за кем по кое-чьей просьбе.       Проводки соединились, заискрили. Все встало на свои места.       — Зачем Ханбину следить за мной?       — Не следить, а присматривать, — с нажимом поправил преследователь. — Честно, я понятия не имею. Мне это неинтересно. Я согласился, только чтобы дать тебе совет.       — Как же я раньше без него жил…       Чужой взгляд сощурился, и парень сделал несколько шагов вперед, остановившись в метре от Хао. Вблизи его лицо казалось слишком… добрым и не соответствующим сказанным словам:       — Послушай сюда, сопляк. Я с тобой возиться не буду и, несмотря на мнения Ханбина, могу отрезать твой грязный язык, заставить тебя мыть его с мылом и пришивать самому себе обратно, понял?       Хао не ответил, лишь лениво взглянул из-под полуопущенных век. Он был выше сантиметров на десять, что немало, но уверенности не прибавляло.       — Вот тебе совет, — продолжил подхалим, склонив голову. — Подумай дважды, прежде чем привязывать Ханбина к себе или привязываться самому. Ты не представляешь, куда это может привести.       Перехватив коробку поудобнее, Хао протянул ладонь для рукопожатия. Проигнорированным он не остался.       — Было приятно пообщаться, но, пожалуй, разберусь как-нибудь без советов шестерки.       Грубо и глупо — да, однако другого Хао предлагать не собирался. Он развернулся и поспешно дошел до квартиры; подхалим за ним не следовал более. Съехав на пол по двери, Хао наконец выдохнул, коробку он поставил рядом.       Теперь от него ничего не требовалось, и он располагал чудесной возможностью бездельничать дома на протяжении нескольких недель. Тут же глаза осматривают квартиру, которая как на ладони, если смотреть от двери: надо подмести, постирать ковер и перебрать вещи в шкафу, почистить плиту и унитаз, помыть полы в ванной… но как не старайся смотреть, мыслями все равно обращен в себя. Четыре телефона Сон Муна — зачем? И почему именно Хикару? Очевидно, своих людей попросить не мог, поэтому пришел к ней сам, но откуда необходимость? Из города он уезжал нередко, просто обычно не заменял себя кем-то официально, а тут своего сына пристроил…       Сон Ханбин странный — это ясно, как день, и отец у него тоже необычный, но он пошел дальше в своей оторванности от реальности. А был ли он от нее оторван на самом деле? Может, Хао — лишь муравей, которому непонятно строительство автомагистрали из-за собственной природной ограниченности? Обсудить не с кем, да и желания нет. Тэрэ и Джиун отпадают моментально, Гонук зациклен только на своих задачах, Рики — язва, Гювин слишком верен семье Шэнь, Юджин юн. Хикару подставляться не будет, Брайан… не та ситуация.       Пару раз Хао бьется затылком о дверь. Несильно. Так, чтобы мозги на место встали. Получилось скверно: вместо ответов и решений на уме вертятся только слова подхалима и почему-то бесят до жути.       Вытащив из заднего кармана джинс телефон, Хао недолго сверлил взглядом контакт «Сон Ханбин» и все же нажал кнопку вызова.       — Не думал, что так скоро снова услышу твой голос, — усмехнулся оружейник всего после пары гудков. Его фразочки должны были, наверное, растопить сердце Хао, но тому захотелось лишь склеить собственные губы. Впрочем, он никогда не отрицал вредность в самом себе.       — Не следи за мной, Сон Ханбин. В следующий раз я этого милашку тебе по кусочкам отправлю.       — Ты про Мэттью? Что он такого сказал, раз ты на угрозы перешел?       Хао закатил глаза, поднявшись. В голосе оружейника всегда чувствовалось что-то опасное — не агрессивное и не злое, но априори рушащее спокойствие. С такими, как он — и здесь Хикару абсолютно права — шутки плохи, неважно, насколько близкие отношения связывают, а ведь Хао не мог похвастаться и этим. Они могут заниматься сексом, обсуждать дела Вилириса, Хао может сколько угодно играть, а Ханбин — строить глазки и флиртовать. В сухом остатке между ними нет ничего, и такой расклад абсолютно устраивает Хао. Бояться оружейника смысла не видит: тот и так знает слишком много и достаточно для того, чтобы отправить в мир иной, даже руки не марая. Убить Ханбина Хао не может, значит будет экспериментировать.       Друзей держи близко, врагов — еще ближе. А подозрительных личностей прокати на американских горках эмоций.       Взгляд зацепился за коробку, подаренную Хикару.       — Приезжай сегодня.       — Вообще-то, у меня совещание через пять минут, мой непостоянный ангел.       — А у меня наручники с мехом и, — он приоткрыл коробку и взглянул на тюбики, — два вида смазки. На одной из них написано «клубника», так что, если у тебя дела, то я найду, с кем перекусить.       Помолчав несколько секунд, Ханбин — и голос его был ниже обычного — ответил:       — Скоро буду.