Мрак

Локи стоял у стены, прячась за спинами других слуг, но Один узнал его безошибочно. Такая маскировка была в его стиле. Подставить вместо себя другого, чтобы вычислить врага или избежать угрозы. Никто не догадался бы даже. Никто, кроме брата. Девчонка покорно склонилась в поклоне, приветствуя и улыбаясь. Пленник стоял за ее спиной, запертый в клетке, и выкрикивал странные лозунги в духе «вечно-прекрасной силы юности». Его безумное поведение отвлекало. Нужно было поймать момент для перевоплощения, а приходилось раз за разом поворачиваться и удивленно вопрошать риторическое «Чего?» Тишина накрыла площадь, стоило сидящему на троне мужчине поднять руку. Казалось, будто замерло все, даже время. — Ты будешь казнен на рассвете. Тебе не положено последнее желание. Твой труп будет отдан на растерзание диким животным. Ты никогда не найдешь покоя. Лже-Лорд говорил спокойно и страшно. Не знай Один, что перед ним фальшивка, мог бы поверить. Его голос был в меру грозным и величественным. Его облик вызывал трепет у всех окружающих. Даже то, как вальяжно он развалился на троне, как легко и просто озвучил смертный приговор, как отвернулся, едва махнув пальцами, чтобы вели следующего. Все это могло обмануть любого. Любого, кто не знает, как на самом деле выглядит бог хитрости и обмана. Слишком поздно Одину пришло в голову, что девчонка-то как раз не знает. — Сначала ты сам умрешь. Она действовала мгновенно. Ударила кулаком в землю и расколола внутренний двор на части. Большинство слуг упали в провал, конца которому не было видно. Все, кто стоял у трона, отлетели в сторону от силы удара. Кроме Лже-Лорда и Локи. В один большой прыжок она переместилась через весь двор и приземлилась у ног того, кто выдавал себя за Небесного Лорда. Занесла руку, не мешкая и не тратя ни секунды драгоценного времени на глупые разговоры, собрала в кулаке силу и ударила. В пустоту. Она не промахнулась. Спустя мгновенье иллюзия развеялась — вместо подставного Владыки перед девчонкой стояло чучело. Она вскинулась, подпрыгнув на месте и отлетев на несколько шагов назад. Осмотрелась растерянно — Локи благоразумно исчез, вместо него на ступеньках дворца толпились вооруженные стражи. Со всех концов на площадь прибегали люди, окружая застывшую от удивления девчонку. В ее плане явно не было запасного варианта. Времени на обдумывание последствий не было. Мышкой Один выскочил из сумки и забежал за угол. Перевоплощение заняло не больше секунды. Гунгнир вибрировал, чувствуя присутствие своего творца. Пришлось успокоить его, взяв в руку и направив в сторону. С почерневшего от набежавших грозовых туч неба тут же зазмеились молнии, стали прицельно бить по искалеченному двору, взрываясь огненным фейерверком всякий раз, как попадали в тех, кто еще был жив. Нужно было быстро очистить площадь от возможных угроз. От всех тех, кто мог напасть на девчонку и схватить ее. Ей бы воспользоваться моментом и сбежать. Укрыться хотя бы. Спрятаться. Но она смотрела прямо в центр бури и ее глаза постепенно наполнялись слезами. Не от страха или близкого предчувствия смерти. Нет. С ней происходило что-то очень странное. Кажется, она улыбалась. — Какаши… Чье-то имя, произнесенное тихо-тихо за секунду до очередного удара молнии, скатилось с растрескавшихся губ прямо в холодные ладони вместе с первыми каплями дождя. Девчонка вдруг раскинула руки, подставляясь стихии и закричала, широко разевая рот и безумно блестя глазами. Она сконцентрировала чакру в ногах и мгновенно оттолкнулась ими от земли, улетев ввысь так далеко, что ее маленькую фигурку было едва видно. Один смотрел на небо, с которого плотными потоками стекала вода, на тучи, сверкающие бесконечными молниями, на опустевший двор и кажущуюся бездонной яму, пробитую руками девчонки, и думал только о том, что эта последняя выходка превратила ее в легкую жертву. Когда сила притяжения возьмет свое и неминуемо остановит взлет, превратив его в падение, убить девчонку сможет самый обычный лучник. Не нужно будет даже магию подключать. — Ну что с тобой делать?.. Локи подождет. Теперь, когда Один знал наверняка, что именно его названный брат устроил хаос в Миргарде, разобраться успеется. Найти и привести бога хитрости к ответу — вопрос времени. Пара дней, даже неделя не критичны, если смотреть из вечности. Локи совершенно точно подождет. Ведь сбегать ему уже некуда. А вот девчонка. Ее нужно было спасать. И срочно. Один закрыл глаза на мгновенье, разогнал тучи, успокоил дождь, потушил грозу. В чистом воздухе пахло озоном, мокрой землей и цветущим садом. Девчонка падала, раскинув руки в стороны и не сопротивляясь. На фоне пронзительной синевы неба ее падение выглядело безумно красивым. Перемещать свое тело в воздухе, используя возможности пространственно-временного искривления, умели даже дети в Асгарде. Люди на Земле считали это атрибутом Бога. Для Одина это был всего лишь способ достичь желаемого. И в данный момент он желал только одного — уберечь девчонку от смерти. Глупышка. Полезла с голыми руками на того, кто в одиночку уничтожал целые армии, кто с легкостью обманывал богов, кто заставлял демонов плясать под свою дудку. Отчаянно храбрая и безрассудная, она словно жаждала смерти. Искала ее, как высшую благодать. И никак не могла найти. Ее худенькое тело казалось почти невесомым. Она не вздрогнула, подхваченная на лету крепкими мужскими руками. Не вскрикнула. Даже глаза не открыла. Только улыбнулась самым краешком губ и покорно откинула голову. Почему-то именно эта так несвойственная дерзкой девчонке покорность неожиданно разозлила Всеотца и Владыку девяти миров. — Ты просто безумная! Зачем устроила все это? Если хотела умереть, так и сказала бы! Я бы скрутил твою шею по доброте душевной! Он летел над самой землей, унося свою неудачливую спутницу как можно дальше от опасной встречи с Локи. Ругал ее, сжимая все крепче, и с нетерпением ждал ответа. Бранных слов, криков, оскорблений. Обещаний убить. Хоть чего-нибудь, лишь бы развеять пугающее безмолвие. Густой лес, небольшая полянка в самом центре, мягкий дерн и сладкие ароматы цветущих трав — это было чудесное место, чтобы взять передышку. Чтобы отдохнуть и набраться сил. Девчонка лежала на густой зеленой траве, отчасти скрытая ею, лежала молча, неподвижно. Ее вполне можно было принять за мертвую, если бы не слезы, безостановочно текущие по перепачканным щекам. Раньше Одину не приходилось утешать своенравных дев, успокаивать их боль, проявлять совершенно несвойственное воину сочувствие. Все это были женские штучки, которые не годилось проявлять мужчине. Раньше Один спокойно ушел бы, предоставив другим исцелять разбитое сердце. Но сейчас… по какой-то непонятной причине ему совершенно не хотелось оставлять девчонку. — Где ты спрятала своего друга? Ты ведь не взяла его с собой во Дворец Лорда? Твой друг знает, что ты задумала? Или ты обманула его так же, как и меня? Почему пошла одна? Почему ты такая глупая? Ты ведь не думала, что Локи так легко убить? Так и будешь молчать? До самого вечера Один пытался разговорить девчонку, тревожно поглядывая через плечо. Он сходил к роднику и набрал питьевой воды, собрал хворост и разжег костер. Порыскав в ближайших кустах, не нашел ничего съедобного, вернулся к костру и достал из-под коряги блюдо сладостей. Девчонка продолжала лежать на траве, не подавая признаков жизни. — Так сильно хочешь умереть? Неужели в этой жизни тебя совсем ничто не держит? Ты ведь могла бы сделать много хорошего для этого мира. Могла бы использовать свою ужасную силу для блага деревни. Могла бы лечить других, помогать тем, кто слабее. Ты еще молодая, у тебя столько всего впереди. Зачем ты ищешь смерти? С вековым дубом, сердцевина которого была изъедена гнилью, а ветки скрючились как пальцы дряхлого старика, и то было приятнее разговаривать. Девчонка нахально игнорировала все вопросы. Можно было подумать, что она спит, но она не спала. В какой-то момент она открыла глаза и уставилась своей зеленой бездной в небо. Стеклянный взгляд пугал сильнее, но Один все еще не оставлял попыток разговорить свою спутницу. — От твоей смерти мало толку. Кроме тебя никто больше не сражается с Небесным Лордом. Твоя смерть была бы настоящим подарком ему. Он бы от радости до потолка прыгал. Уж я-то знаю. Ветви в костре прогорали быстро. Набранный хворост весь истаял в огне, больше подкидывать было нечего. Один поднялся, отряхнул штаны и отошел от полянки так, чтобы не терять из виду неподвижно лежащее тело девчонки. Хорошие ветки попадались редко, все больше мелочь, от которой мало толку. Приходилось подниматься к верхушкам деревьев и обламывать засохшие сучья. За десять минут Один собрал приличную охапку. Этого вполне хватило бы на пару часов хорошего огня. Девчонка так и не шелохнулась. — Кстати, а кто такой этот Какаши?.. За свою долгую жизнь Один перевидал много тех, кто потерял веру, отчаялся, перестал бороться. Чистое отчаяние иногда очень похоже на апатию. Запутавшийся и растерявшийся человек не может найти выход из тупика обстоятельств и чаще всего опускает руки, ожидая неприятностей и бед с покорностью жертвенного агнца. Чувство вины и сожалений, желание отмотать назад и все исправить, понимание невозможности всех вариантов решения проблемы — это сжирает изнутри, оставляя от человека одну оболочку. Мало что способно встряхнуть и вернуть к жизни. Разозлить и заставить сражаться. Сжечь сомнения и страхи в горниле ненависти. Разве что прицельный укол в самый центр боли. И похоже это странное имя было тем самым центром для девчонки. — Не смей. Говорить. О нем. Ее голос охрип и упал на целую октаву вниз. Она моргнула и повернула голову в сторону костра. Тут же собралась и села, упершись кулаками в землю за спиной. — Почему? Разве он божество какое-нибудь, что мне нельзя произносить его имя? Он знал, что играет с огнем. Знал, но иначе спасти эту маленькую, сильную и прекрасную глупышку было нельзя. — Заткнись! Замолчи!!! От былой покорности не осталось и следа. Девчонка излучала привычную воинственность, а в ее глазах горела жажда убийства. — А то что? Снова обманешь меня и сбежишь нарываться на глупую гибе… Он успел бросить в костер всего два толстых полена, прежде чем девчонка подкралась к нему сзади, схватила в удушающий и применила свою силу. Не знай Один наверняка о том, кто и когда убьет его, — в эту минуту вполне мог здороваться со смертью и смотреть краткий пересказ собственной почти бессмертной жизни. Злая до чертиков, эта глупышка всерьез пыталась задушить его. Или сломать шею. Или и то, и другое вместе. Верный Гунгнир взвился мгновенно, вонзившись в плечо напавшей исподтишка девчонки. Теплая кровь хлынула из раны. Один перехватил дрогнувшую руку, освобождаясь. Она была такой тонкой и вялой, что казалось невероятным, как она вообще могла испугать бессмертного бога. — Не смей. Ты ничего не знаешь. Поэтому замолчи. И никогда, слышишь, никогда не произноси больше это имя. Девчонка легко освободилась и отошла к костру. Села на землю, скрестив ноги, и подкинула в угасающий огонь дров. Ладонью здоровой руки начала лечить свою рану, нежно-зеленое свечение мягко исцеляло мышцы и кожу. Она уже не напоминала мертвеца. В ее теле снова таилась угроза. В ее глазах сверкали молнии. Вся она ожила и вернулась. И Один с облегчением вдохнул полной грудью. — Голодная? Он протягивал ей ломоть хлеба и кусок мяса. Девчонка слегка скосила глаза, рассматривая угощение, затем взяла и жадно вонзилась зубами в хорошо прожаренный стейк. Через десять минут от того, что Один достал из других миров, не осталось и крошки. — У тебя есть вино? Я ужасно хочу выпить, старик.